Наталья Инуками
Зарядить Вселенную
– Ты не можешь так поступить, – обиженно отозвалась Кан. Уголки губ поползли вверх, а учащённое сердцебиение понемногу стало приходить в норму. А причина тому – Тэхён, его голос, тепло, что чувствуется даже через преграду. Уджу не хочет задумываться, почему тело так реагирует, она просто безмерно благодарна, что он рядом. Кан поднимается на ноги, чуть надавливает на ручку и, открыв дверь, встречается глазами с обворожительно улыбающимся парнем. – Как можно принести угощение и самому всё съесть? – хмуро причитает, а Ким беззаботно пожимает плечами, внутри чувствуя облегчение: «Она в порядке…».
– Я тоже не с пустыми руками, – хвастается Джунки и раскрывает забитый до верхов рюкзак: мясо, снеки и, конечно же, алкоголь. – Кто у нас мастер по жарке мяса? – ухмыляется он, ожидая услышать своё имя.
– Выпендрёжник, – смеётся Тэхён и, переглянувшись с Уджу, начинает смеяться. Кан не сдерживается и хохочет вместе с друзьями. В квартире начинается полнейший хаос: дружеская перепалка, у кого же лучше получится справиться с готовкой; пари между парнями, в которой неожиданно выигрывает Уджу, просто спрятав предмет спора подальше; неуклюжая и суетливая сервировка стола, в которой Уджу пришлось послушаться друзей и спокойно сесть, ведь она чуть не снесла всё. А в завершении – ленивые разговоры за столом, они как вишенка на торте, ведь лучше всего отдыхать, когда истратил все силы.
– Так мирно спит, – делая глоток, Джунки с улыбкой смотрит на девушку, спящую на коленях у Тэхёна. Уджу удобно устроилась на них после сытного ужина, думала, просто расслабиться и послушать весёлые разговоры парней, а в итоге заснула.
– Наверное, сильно устала, – предположил Ким. Его ласковый взгляд оставлял за собой мягкий след на женском теле, столько в нём было не озвученных чувств, тревоги и желания, что Паку стало тяжело смотреть на друга.
– Может, прекратишь? – немного грубо отозвался Джунки. Тэхён поднял голову и выгнул бровь, не понимая, что именно должен прекратить. – Давай найдём тебе девушку, это же пиздец, что творится, – не выдержал Пак. Видеть, как разбивается на осколки лучший друг – непередаваемо больно. Ему чертовски дурно от такого друга: «Его душат эти безответные чувства».
– Нет, – строго отрезал Тэхён и, скользнув глазами по лицу Уджу, одним глотком допил содержимое стакана. – Лучше так, чем притворяться и обнадёживать другого человека, – вдумчиво добавил он и слабо улыбнулся другу, благодаря его за беспокойство.
– Придурок! – раздраженно прорычал Джунки и отвернулся, потому как считал такие чувства издевательством.
– Возможно, – неохотно согласился Ким. Ему ли не знать, как дико и глупо выглядит он со стороны, ревнуя чужую девушку, судорожно ловя каждый её взгляд и улыбку, запоминая любимую еду, цвет, погоду. «Не могу ничего с собой поделать. Я окончательно и бесповоротно влюблён в прирученную дикую кошку. Может я мазохист, раз продолжаю тянуться к тебе, а, Уджу?»
Глава 28 – Его слабость – её слёзы.
Холл университета. Кан, уткнувшись в конспекты, переходит от одной аудитории к другой. Осталось две пары, а после – на работу, Чон, пусть и не сразу, но всё же добавил несколько смен к старому расписанию Уджу. Кан нуждалась в дополнительных деньгах – совсем самостоятельная жизнь сильно разнилась от проживания с взрослым мужчиной: он и продукты докупит, и «угостит», и якобы вознаградит за хорошие оценки, хотя к нему они никакого отношения не имеют, и за домом в общем присмотрит – у Хосока всегда всё под контролем.
– Уджу, – окликает девушку парень и в несколько шагов нагоняет её. Кан оборачивается на знакомый голос, смотрит немного отстраненно: в голове крутится повторение темы. А Минхёк, оказавшись напротив, неловко зачёсывает волосы назад: он сожалеет о случившемся во время переезда и считает, что нужно поговорить, объясниться перед любимой. – Мы можем поговорить? – осторожно спрашивает Минхёк, а Уджу чуть прикусывает нижнюю губу: волнуется, неприятная волна проходит с ног до головы, ещё немного и Кан начнёт дрожать: «Почему сейчас? Всё же было нормально…»
– Дай мне пару дней, – холодно отвечает Уджу, а у самой внутренности скручиваются и голова кругом идёт. Минхёк неосознанно открыл дверь, где пряталась мерзкая тьма, её цепкие пальцы снова скользят вверх – к шее, грозясь перекрыть доступ кислороду. «Вдох – его больше нет, выдох – забудь о страхах, вдох – я не одна». – Пожалуйста, Минхёк, – тон становится мягче, а взгляд нежнее: Уджу действительно нужно время, ей и самой не нравится, к чему привёл тот вечер, но закрывать глаза на правду – опасно, ведь отношения так не строятся.
– Хорошо, – с понимаем произносит Минхёк и тянется рукой к Уджу, но так и не касается её, задерживаясь вблизи лица: он не чувствует её тепла, она словно незнакомка, что готова терпеть прикосновение, которые ей на самом деле противны. – Увидимся, – фальшиво улыбается парень и, опустив руку, уходит в обратном направлении.
«Прости», – грустно просит Кан, провожая взглядом своего парня, которому, не желая того, причинила боль: не смогла контролировать свои эмоции, как и в прошлый раз, окатила его из ведра презрения и недоверия. «Я должна ему рассказать…»
***
Спокойный осенний вечер. Уличные фонари освещают дорогу, а разговоры прохожих создают незамысловатую мелодию для улиц. Но внезапно шаг замедляется. Уджу смотрит вперёд и практически умирает: сердце считай не бьётся, глаза стеклянные, а лёгкие больше не желают получать кислород. Кан, возвращаясь после работы, совершенно случайно подняла глаза на людей перед входом в здание, в котором теперь живёт. Страх, как молодой плющ, опутал ноги, он режет и опаляет нежную кожу, оставляя после себя красные полосы. Родной брат, что не показывался с её выпуска из школы, вновь появился перед Уджу. Стоило Кан вспомнить ужасы прошлого, как этот самый ужас материализовался, стоит в окружении друзей и лукаво смеётся: расставил смертельные ловушки и поджидает свою жертву.
Уджу резко разворачивается и на ватных ногах пытается уйти как можно дальше. Жуткий смех противным эхом застревает в голове, как не труси головой – избавиться от него не выходит. Пальцы нащупывают смартфон в сумке, и на автомате нажимают кнопку вызова.
– Тэхён… – судорожно протягивает Уджу. На том конце что-то падает: Ким перестаёт улыбаться, подрываясь из-за стола. Голос девушки пугает и никакой положительной мысли не приходит в голову.
– Что случилось? Ты в порядке? Где ты? – нервно расспрашивает Тэхён, уже накидывая поверх домашней одежды кожаную куртку. Плевать, как нелепо он будет выглядеть, совершенно не важно, что подумают другие люди, главное оказаться сейчас рядом с Уджу.
– Он пришёл, – еле слышно выдаёт Кан. Она дрожит, дыхание сбивается, паника преследует и смеётся в спину, удивительно, что ноги продолжают уводить хозяйку в неизвестном направлении.
– Сейчас же садись в такси и езжай ко мне, я буду ждать на улице. Если нет денег, я сам заплачу, но чтобы села в машину, поняла? – требует безоговорочного послушания Ким. Он весь напрягается: руки зло сжимают бумажник, а в мыслях кровавая расправа с источником женских страхов: «Если бы не воспитание и законы, клянусь, убил бы».
– Да, – отвечает Уджу, коротко кивнув головой. Она оглядывается, находит нужное авто, садится в него и, не обрывая вызов, едет к дому Кима. Его тяжелое дыхание, обеспокоенное хождение, что шелестом доносится до динамиков, и невнятная ругань – немного успокаивают, но мелкая дрожь никуда не девается. Сама мысль, что Ёнсок знает, где она живёт, приводит Кан в ужас.
Через полчаса машина останавливается у оговоренного адреса, Тэхён быстро расплачивается с водителем и без вопросов, стоит Кан ступить на землю, обнимает испуганную девушку. Уджу цепляется пальцами за край футболки, ощущая, что теперь может немного расслабиться. Она щекой чувствует, как сильно замерз Тэхён, пока ожидал её появления.
– Ты в порядке? – обеспокоенно шепчет Ким, прикрывая глаза и крепче прижимая женское тело к себе. «Я сойду с ума, если ты продолжишь меня пугать своим состоянием».
– Он пришёл… – повторилась Уджу, голос дрогнул, а пальцы намертво вцепились в тонкую ткань.
– Пойдём домой, на улице холодно, – предложил Тэхён, нехотя выпуская девушку из объятий. Кан кивнула головой. «Скотина, как смеет показываться перед ней!» Уджу выглядит измученной и опустошенной, глаза не поднимает: «Уверен, снова чувствует вину: не хотела вываливать свои проблемы на других. Ты молодец, что позвонила. Ты правильно поступила». Ким выпустил воздух носом, развернулся и медленно двинулся вперёд, поглядывая на девушку, что так и держится за футболку.
Оказавшись в квартире, Тэхён первым делом разделся сам и помог Уджу справиться с верхней одеждой и обувью. А когда в прихожую выбежал Пи, чтобы поприветствовать хозяина, на женском лице скользнула слабая улыбка.
– Он подрос, – произнесла Уджу, опускаясь к питомцу, что с интересом разглядывал её, словно вспоминая, где раньше видел. Она протянула ладошку. Сначала пальцев коснулся мокрый носик, а затем и макушка довольного животного: он вспомнил свою первую спасительницу.
– Конечно подрос, – усмехнулся Тэхён и присел рядом. Пи незамедлительно переключился на хозяина, встал передними лапками на колени и потянулся мордочкой к лицу. Уджу с любопытством наблюдала за немым общением между животным и человеком: теплые, дружеские отношения, от которых уголки губ поднимаются сами собой. – Пи, позаботься о нашей гостье, – мягко попросил Тэхён, загадочно кивая головой в сторону Уджу. Кан прыснула, ведь не верила, что питомец так уж хорошо понимает смысл человеческих слов, но к её удивлению Пи повернул к ней мордочку. Кошачьи глаза смотрели так живо и осознанно, что создавалось ощущение общения. Пи перешёл от хозяина к гостье, коротко мяукнул и опустил одну лапку на женскую ладонь. Ким ухмыльнулся женской растерянности и первым поднялся на ноги. – Голодна? – протягивая руку, спросил Тэхён.
– Да, – коротко ответила Уджу и, всё ещё не понимая, как Пи так правдоподобно выполнил просьбу Тэхёна, приняла мужскую ладонь. – Он ведь нас не понимает? – задумчиво уточнила Кан, после мысленно себе отвечая: «Нет, такого точно быть не может».
– Кто знает, – таинственно ответил Ким и коротко посмотрел на хмурую девушку: такой ответ никак ей не помог, только заставил сильнее сомневаться в логических выводах. Тэхён не сдержался и рассмеялся в голос. – Забавная, – Кан насупилась и демонстративно обогнала Кима. Она вымыла руки и также вредно уселась за стол: на самом деле сильно смущаясь своей наивности. «Верно, уж лучше ты будешь фырчать на меня, нежели панически цепляться за одежду и трястись от страха. Я сделаю всё, чтобы ты позабыла эти жалящие чувства». – В холодильнике не так много еды, но думаю, нам хватит, – Ким подошёл к холодильнику и, гуляя по полочкам, кивнул каким-то своим мыслям.
– Спасибо, что снова помог, – неожиданно подавленно произнесла Кан. Тэхён застыл, держа в руках сыр. Он на секунду зажмурился: «Минутное спокойствие закончилось, отвлечь её не удалось». Ким выдохнул, нацепил на лицо улыбку и, делая вид, будто Кан просто пришла в гости, принялся раскладывать продукты на столе. – Не старайся делать вид, что всё хорошо. Ты ведь сам просил говорить, что чувствуешь, делиться, если что-то волнует. Нечестно будет лишь мне показывать настоящие чувства, – беззлобно упрекнула Уджу, следя за каждым действием якобы невозмутимого парня. Тэхён шумно опустил нож, которым нарезал мясо, и поднял тяжелый взгляд к женскому лицу.
– Я просто хочу, чтобы ты расслабилась и успокоилась, – совершенно серьёзно произнёс Ким. Уджу слабо улыбнулась: «Как я и думала, он сдерживается и старается ради меня. Но ведь это несправедливо, мне ли не знать, как утомительно держать всё в себе».
– А что насчет тебя? – не отводя глаз, напрямую спросила Кан. Тэхён сильно сжал челюсть и зло дёрнул бровями, но быстро успокоился: «Ей не обязательно видеть уровень моей ярости. Если бы Минхёк не настоял на переезде, всего этого могло и не случиться. Что одно удушить хочу, что второго».
– Я зол и причин для этой злости предостаточно, – уклончиво ответил Тэхён и снова принялся нарезать мясо.
– Хотела бы я разозлиться, – странно выразилась Уджу и, вздыхая, опустила глаза на свои руки: уже не дрожат, но холодные – следствия стресса. «Могу лишь ненавидеть, но сдачи никогда дать не смогу. Я лучше сбегу, спрячусь, исчезну, нежели осмелюсь встать во весь рост перед ним…»
– Не нужно, я буду злиться за двоих, – тихо добавил Ким и повернулся к плите с нарезанными ингредиентами. Он со знанием дела готовил ужин, а Уджу задумчиво сидела за его спиной и молчаливо наблюдала. Хмурая атмосфера повисла над парой и во время ужина, и в момент, когда они готовились ко сну. Никто не хотел говорить, делиться чем-то личным и крайне хрупким, потому как каждый из них считал, что станет только хуже и вернуться к прежним отношениям не получится.
Они разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи, и снова погрузились в тишину. Но спустя некоторое время, Ким услышал странный сдавленный всхлип. Он чуть привстал и прислушался, звук похожий на плач повторился. Тогда Тэхён поднялся с кровати и тихо подошёл к двери, слегка приоткрыл её – звук стал чётче, что не на шутку его встревожило. Поспешно, уже не заботясь об незаметности, Ким подошёл к дивану, на котором собиралась спать Уджу. Взгляд зацепился за тонкую дорожку слёз на щеке. Кан плакала, свернувшись калачиком, и что-то невнятно бормотала. Тэхён обеспокоенно потянулся к девушке.
– Нет! Не надо! – выкрикнула Уджу, подрываясь от невесомого прикосновения. Она панически жмется к спинке дивана, сильно жмурится и умоляет не приближаться. У Кима сердце кровью обливается: невыносимо больно наблюдать за тем, как страдает любимый человек.
– Уджу, успокойся, это я – Тэхён. Ты дома. Всё хорошо, тебя никто не обидит, – мягко проговаривает Ким, с предельной осторожностью опускаясь рядом на диван. Он протягивает ладони к лицу девушки, что отрицательно мотает головой, всё ещё страшась открыть глаза. Нежное прикосновение, приглушенный всхлип и тихое: «не надо, пожалуйста». – Открой глаза, ну же, посмотри на меня, – взволнованно просит Ким, грустно осматривая девушку перед собой. Кан отрицательно мотает головой, тогда Ким придвигается ближе и заключает в объятия.
– Что мне делать, Тэхён…? – плачет Уджу, уткнувшись в мужское плечо. – Я… я отвратительная, испорченная и грязная.
– Что? Прекрати, не говори о себе подобного, – Ким свёл брови, совершенно не понимая, к чему Уджу так строга к себе, почему принижает и оскорбляет себя.
– Нет, ты не знаешь, – она снова мотает головой, хочет отстраниться, но Тэхён не позволяет: ведь считает, что если отпустит, согласиться с её словами. А это далеко не так. – Я… я не девственница. Ёнсок, он… изнасиловал меня, когда родителей не было дома. И одного раза ему оказалось мало… он приходил… приходил… приходил, а я ничего не могла сделать, только плакать и умолять отпустить. Я до сих пор помню его руки, его жуткий смех, запах, противные звуки и разрывающую на части боль… Я помню каждую деталь того дня. Хочется содрать с себя кожу, снять её, как это делает змея, и выбросить, потому что тело помнит, потому что даже чужие прикосновения вызывают отвращение, они пробуждают те отвратительные воспоминания. Что такого ужасного я совершила в прошлой жизни, раз должна расплачиваться сейчас? Сколько это ещё будет продолжаться, почему меня преследует леденящая тьма? – Тэхён весь сжимается от ярости. Любой бы потерял дар речи, услышав такую историю, вот и он замер не в силах собраться с мыслями. Лишь ненависть и жажда расплаты поднимаются в нём, как лава в вулкане, стремительно быстро, с взрывами и пеплом.
«Теперь те сообщения принимают более ясный смысл. К тому же я уверен – братец причастен к этому. Но сейчас важно другое».
– Но… – пытается поддержать Тэхён, но Уджу продолжает свой монолог, а он не находит, что именно должен сказать.
– Нет, я знаю, о чём говорю. Минхёк хотел зайти дальше обычных поцелуев, но я испугалась, оттолкнула его, поддалась панике и сделала больно. Уверена, мой страх, что я не смогла сдержать, ранил его. А теперь я даже не знаю, как объясниться, как рассказать о причине. Он этого не заслужил…
«Снова ты переживаешь за других. Но, Уджу, от твоих слов мне сейчас намного хуже. Я страдаю вместе с тобой, погибаю без тебя и мирюсь с этим чёртовым Минхёком, лишь бы ты продолжала улыбаться. Но я не готов слушать, то, чем вы занимаетесь наедине. Я просто не вынесу этого. Знаю, что эгоист, знаю, что проиграл, но я человек, а им свойственно желать счастья для себя».
– Если он любит – примет тебя и поймёт, – слишком грубо отозвался Ким. Уджу немного отстранилась и встретилась с гневным взглядом: чёрные зрачки обжигали холодом. Он словно упрекал, а Кан не могла понять за что, за «грязь» или же за что-то другое. – Достаточно заниматься самобичеванием. В этой истории ты пострадавшая, прекрати считать случившееся своей виной, – Тэхён глубоко выдохнул, прикрыв глаза: «Успокойся, ты её пугаешь», и, открыв, пристально уставился в заплаканное грустное лицо. – Больше не хочу слышать, что ты грязная, не смей так говорить о себе, – Тэхён в наказание несильно щелкнул Уджу по лбу и слабо улыбнулся: он устал, в первую очередь морально.
– Почему ты всегда остаёшься на моей стороне? Почему не боишься испачкаться? – печально спрашивает Кан и, боясь услышать грубый ответ, сжимает пальцами края футболки для сна. Тэхён недовольно хмурится: «Всё мимо ушей. И с кем я разговаривал?!»
– Ты ошибаешься, – строгий тон вынуждает Уджу сжаться и ниже опустить голову, – мои руки с самой первой встречи чисты, как и ты. И вспомни, я не всегда на твоей стороне, разве мы всегда сходимся во мнениях? – смягчаясь, добавляет Тэхён. Он пальцами поднимает лицо девушки и ласково улыбается. А Уджу поджимает губки и смотрит так жалобно и благодарно, что сложно удержаться и не задушить её в объятиях. – Глупая, – на выдохе произносит Ким и снова прижимает растерянную девушку к себе.
– Ты можешь остаться сегодня со мной? Боюсь… кошмары вернутся, – тихо просит Уджу, расслабляясь в тепле мужского тела, но так и не выпуская ткань из своих рук, словно парень может испариться в любую секунду.
– Я не дам им потревожить твой сон, – в шутку отвечает Ким, а сам ругает себя за слабость. Для него это ещё один повод побыть непозволительно близко к любимой. Тэхён не может удержаться и выдаёт свои тайные желания за дружескую помощь. Он запутывается сильнее, уже не различая, где обычная забота, а где личная выгода.
«Не могу ничего с собой поделать. Вернее… не хочу».
– Ребёнок, – по-доброму отзывается Кан и тянет губы в улыбке.
В неудобной позе, полулёжа, они засыпают в объятиях друг друга. Эта близость приносит много боли и страданий, но она так сладка, манит, нашептывая историю с хорошим концом, что устоять попросту не выходит. Их притягивает, сталкивает лбами, а они не замечают и продолжают расходиться в разные стороны.
Глава 29 – Марионетка.
Тихий звук мелодии телефона проникает через приоткрытую дверь спальни Тэхёна, настойчиво намекая, что пора просыпаться. Ким сонно морщится и кое-как подтягивается, ощущая на себе странную тяжесть, тяжесть, что тоже начала движение. Тэхён сквозь глаза-щёлочки смотрит вниз. На него, не до конца проснувшись, взирает Уджу: глаза опухли после ночи слёз, волосы растрёпаны, а на левой щеке еле заметная вмятина, так как спала исключительно на одной стороне.
Секундное замешательство, медленное осознание положения, ленивое возвращение памяти – и сон как рукой сняло. Они немного неловко, но достаточно быстро рассаживаются чуть поодаль и растерянно переглядываются.
– Опять спишь в неудобном положении, – немного сухо нарушает странное молчание Уджу.
– Да-а, нелёгкая у меня жизнь, – шутливо жалуется Ким, не в силах сдержать улыбки. А Кан насупилась и с укором смотрит на друга: «Я серьёзно говорю, извиниться пытаюсь, а он опять дурачится». – Иди первой в уборную, я пока завтрак нам придумаю, – в такой же весёлой манере произносит Тэхён и легонько треплет и без того спутанные волосы девушки. Уджу недовольно щурится, надувает губки и хочет «укусить» за подобное неуместное обращение. – Не напугаешь, можешь не стараться. Мне приятно, что ты не боишься просить о помощи и доверяешь, – смягчается Тэхён, говоря от чистого сердца, что Уджу ничего не остаётся, кроме как послушаться его и, спрятав коготки, пойти в ванную комнату.
Пока Уджу приводит себя в порядок, Тэхён немного лениво крутится на кухне, то и дело, застывая с задумчивым лицом. Он не мастер в приготовлении изысканных блюд, да и продуктами, что имеются в холодильнике, мало кого удивишь. Как ни крути, а произвести впечатление и тронуть девичье сердце этим утром точно не выйдет.
«Как же не вовремя я забыл пополнить запасы… Опять угощать омлетом придётся. Надо было вчера немного мяса оставить», – с губ слетает обреченный вздох, а уголки губ грустно тянутся вниз. Тэхён разворачивается с парой яиц в руке, разбивает их о ребро сковороды и, снова вздохнув, выливает содержимое в разогретое масло.
– Почему вздыхаешь? – любопытствует Кан. Она неторопливо подходит к плите и с нечитаемым лицом разглядывает, как белок постепенно перестаёт быть прозрачным. Ким же смотрит на девушку, совсем позабыв убавить огонь. – Сгорит, – коротко произносит Кан и медленно поднимает глаза к задумчивому парню. Он вопросительно поднимает брови, не понимая, о чём предупреждает подруга, ведь мысли его далеки: утренняя Уджу, домашняя, после водных процедур с слегка влажными кончиками, что при умывание не удалось спрятать в хвост – вот главная тема его сознания. Разве что-то может быть важнее этой прекрасной картины? Нет, точно не для Тэхёна. – О, уже края корочкой покрылись, – оживляется Кан, немного суетливо переводя внимание с Кима на бедные яйца, которые, если их не спасти, окажутся в урне.
– Чёрт! – ругается Тэхён, приходя в себя, когда лицо любимой искривляется в волнительном недовольстве. Он ловко поддевает завтрак лопаткой и перекладывает на тарелки. Выглядит страшно, но ещё съедобно: желток так точно. – Чипсы будешь? – виновато спрашивает Ким, понимая, что то, что у него получилось, сложно назвать нормальным завтраком.
– Вредно, – осуждает Уджу и забирает тарелки. Она усаживается за стол и взглядом показывает Киму присоединиться.
«Ну что ж, о вредности продуктов она набралась у Хосока… Сразу видно – прилежная ученица. Ах… я опять плохой».
– Это точно не испортил, – неловко шутит Тэхён, наполняя стаканы молоком. Кан молчит. – Признаю, напортачил. Можем сходить в столовую и там поесть, – виновато и не менее расстроенно добавляет он. «Только и делаю, что ошибаюсь перед ней. А потом ещё удивляюсь, чего она меня всерьёз не воспринимает…»
– Приятного аппетита, – тихо говорит Уджу и первой приступает к еде. Тэхён кривится, смотря на безобразие в тарелке, и мысленно просит Кан не есть это. Но девушка, не выдавая эмоций, жуёт свой завтрак.
«Вот ведь», – Тэхён неохотно приступает к завтраку. Он ждёт чего-то ужасного, но на деле вкус оказывается вполне приятным, разве что хруст поджаренных краёв слишком уж громкий. Ким старательно пережёвывает, выглядя при этом серьёзным, а Кан сдерживается, чтобы не рассмеяться.
– Я всё же куплю нам нормальной еды, – гордо добавляет Тэхён, заканчивая утреннюю пытку. Он поднимает глаза к девушке и, заметив слабую улыбку, цыкает. – Ты провела меня, специально нацепила маску невозмутимости, а сама еле сдерживаешься, чтобы не засмеяться, – ворчит Ким, не прекращая свои наблюдения за девушкой. Желанные губы растягиваются в яркой улыбке. Кан тихо смеётся.
– Ты так забавно и сосредоточенно жевал, – хихикает девушка. Тэхён и сам теряет напускной возмущенный настрой, сидит напротив, слушает женский смех и коротко улыбается.
– Это тебе за то что одурачила, – Тэхён приподнимается и лёгонько щелкает по лбу. Уджу перестаёт смеяться, смотрит с теплом и не хочет ничего говорить: ей и так хорошо. – А это, – Ким наклоняется и оставляет в месте удара поцелуй, – за то что съела моё творение, – улыбается он. Лёгкое замешательство на девичьем лице, слабый румянец и гулкий стук сердец. – Думаю, нам пора собираться. Ты ведь не хочешь опоздать на учёбу? – непринужденно продолжает Тэхён. Он возвращается на прежнее место, собирает посуду со стола, отходит к раковине и в хорошем расположении духа принимается намывать тарелки. Да, он поступил неправильно, прикоснулся к «чужому», но сожаления не чувствует: совесть не грызёт, а ангелок на плече спокойно читает книжку. Одно Ким знает точно – зайти дальше не осмелится. «Я не могу её расстроить и уж тем более потерять».
Кан молчаливо смотрит на широкую спину друга, ловит его довольную улыбку, когда он оборачивается и не может отделаться от странного чувства. И если Ким спокоен, то Уджу находится в неком шоке от противоречивых ощущений: она не верит им, после отрицает их существование, а в конце приходит к выводу, что всё это мимолетно. Ведь Тэхён всегда умел коснуться её души. Кан слабо мотает головой, окончательно избавляясь от волнительных, немного пугающих чувств и поднимается с места.
– Я буду ждать тебя снаружи, хочу подышать свежим воздухом, – предупреждает Уджу, отчего-то не осмеливаясь надолго задержать взгляд на парне.
– Хорошо, я скоро спущусь, – спокойно отвечает Тэхён и, выключив воду, вытирает руки о кухонное полотенце. Он поворачивается и не находит подруги. Звук шагов становится всё дальше, после и вовсе замолкая. «Сбежала?»
Уджу вышла на улицу, подняла голову к ясному небу и полной грудью втянула утренний воздух. Пахнет сыростью, потому как ночью шёл дождь. Мокрые дорожки и редкие лужицы, в которых неподвижно лежат опавшие листья. Осень по-своему прекрасное время года, пусть и холодное.
– Ну что, пошли? – мягко доносится со спины. Кан задумчиво поворачивается к другу. Во взгляде немая просьба, о которой даже она сама не знает. Сердцу неспокойно и это приводит в смятение.
«Нельзя», – твердит себе Уджу и слабо растягивает губы, чтобы Тэхён не начал беспокоиться.
– Куда пойдём? Нужно что-то быстрое и питательное.
– Бургеры, – хитро улыбается Ким, быстро находя ответ. Уджу с упрёком качает головой, но без сопротивления вышагивает в сторону любимого заведения друга. – Что? Сама ведь сказала: «быстро и вкусно», а они – самое идеальное блюдо на земле, – по-детски защищается Тэхён и улыбается ещё шире.
– Ребёнок, – беззлобно высказывается Кан, на что Ким дурачливо пожимает плечами.
Перекидываясь короткими фразами, говоря на обычные темы, они и не заметили, как добрались до закусочной. Из-за недостатка времени им пришлось взять заказ с собой и пополнять силы в дороге.
– Я сегодня думаю остаться у мистера Чона, – смяв обёртку, произнесла Кан.
– Это правильное решение, тебе лучше не появляться дома какое-то время, особенно в одиночку, – серьёзно сказал Тэхён, строго поглядывая на подругу. «Она конечно не глупа, но подстраховаться и лишний раз напомнить, что она девушка, не помешает».
– Знаю, – тихо отвечает Кан и опускает голову: «Я слаба, мне не справиться с Ёнсоком один на один. Но… я не могу позволить ему снова затянуть меня в ад. Нужно взять себя в руки».
– Если что-то случится: кто-то будет угрожать, почувствуешь слежку или просто будет тревожно – звони мне или Джунки, но ни в коем случае не оставайся одна и не храбрись. Хорошо?
– Да, – немного вредно произносит Кан, ощущая себя маленькой девочкой, с которой взрослым приходиться возиться. – Я справлюсь, не надо так сильно меня оберегать, – добавляет она в своей излюбленной невозмутимой манере.
– Ага, вот об этом я и говорил секундой ранее, – причитает Тэхён, отрицательно мотая головой. А Уджу делает вид, что не поняла его, и высматривает нужный автобус: Ким настоял, чтобы она ехала на учебу на общественном транспорте, а не шла пешком. – И почему с тобой так сложно… – Кан недовольно косится, но всё же оставляет обидное высказывание без ответа. А стоит автобусу раскрыть двери, демонстративно ступает на первую ступень. Но, тяжело вздохнув, останавливается: «Не правильно так уходить». Уджу поворачивается, сразу встречая внимательный мужской взгляд.
– Спасибо, – тихо произносит она и быстро отводит взгляд, дабы не показать своей неловкости. Ким растягивает губы и насмешливо осматривает подругу: «Бука».
– Напиши, как доберёшься до университета, – дружелюбно отвечает Тэхён, на что Кан коротко кивает и наконец проходит дальше. Она расплачивается, садится на свободное место у окна и осторожно поворачивает голову к остановке, на которой по-прежнему стоит Тэхён. Он не сводит глаз и с улыбкой на лице машет рукой, когда транспорт начинает движение, а Кан неосознанно не хочет терять его из виду и поворачивается, насколько это возможно, назад. Но она продолжает удаляться, остановка превращается в точку, а дорогой человек растворяется. Волнение должно было отступить, а странное чувство поутихнуть, но на душе как-то тоскливо, как-то грустно и одиноко.
«Нельзя», – снова говорит себе Уджу и сжимает ткань одежды в области сердца, ведь оно плачет.
Кан за какие-то двадцать с лишним минут добирается до своего учебного заведения. Она продолжает обдумывать свою реакцию на действия и слова Тэхёна, заведомо исключая правильный ответ. Она не желает соглашаться с сердцем, страшится принять правду и продолжает терзать себя.
– Уджу, доброе утро, – приветствует Минхёк, останавливаясь на дорожке, по которой задумчиво вышагивает девушка. Но Кан не замечает его и просто проходит мимо, продолжая хмурить брови. – Уджу? – растерянно нагоняет её Ли. Он цепляет ремешок сумки и притягивает девушку к себе. Кан удивлённо пятится назад, в конечном итоге падая спиной на грудь Минхёка. – Доброе утро, – по-доброму повторяется парень и растягивает губы в слабой довольной улыбке. Ему приятно, что девушка не вырывается. В глазах лишь изумление, никакого страха и презрения.
– Утро, – хлопая ресницами, заторможено отвечает Кан. Минхёк ставит девушку прямо и нехотя убирает ладони. – Прости, не заметила, – повернувшись, неловко извиняется Уджу.
– Не извиняйся, это того стоило, – загадочно отвечает Ли, с любовью рассматривая Уджу. Случайная близость дала заряд сил, подарила надежду. Кан внимательно рассматривает счастливое лицо своего парня: «Мне нужно ему всё рассказать. Нельзя тянуть, лучше и проще всё равно не станет. Проблема сама по себе не исчезнет».
– Ты завтра свободен? – неожиданно спрашивает Уджу. В голосе нотки волнения и неуверенности, пальцы чуть сжимают ремешок сумки, а взгляд пристальный.