Наталья Инуками
Зарядить Вселенную
– Ты как всегда… – отрицательно мотает головой Чон и загадочно улыбается.
– Совсем не изменился, – поддакивает, вошедший в кухню Сокджин. – Братец, ты никогда не разбирался в делах сердечных, – начинает дразниться он, а тот хмурится и кривит в недовольстве губы. – Сразу вспоминается случай в универе: тебе практически прямым текстом в любви признались, а ты возьми и ляпни о важности астрономии в современном мире, – придаваясь воспоминаниям, Ким опирается рукой о столешницу и мечтательно закидывать голову.
– Ещё одно слово, и мы больше не братья, – зло шипит Намджун, не желая вспоминать свой глупый провал по молодости: «Один раз неправильно понял девушку, так они мне всю жизнь это припоминать будут!»
– Уверен, что родители согласятся? – откровенно смеётся Сокджин, а Чон незаметно подавляет желание поддержать друга: поджимает губы и старается не смотреть на закипающего от возмущения Намджуна.
– Вы, – грозно ведёт пальцем Джун от Сокджина к Хосоку, – невыносимы, – гневно ворчит он и скрещивает руки под грудью.
– Такой большой, но такой обидчивый, – потешается старший из братьев. Намджун демонстративно отворачивается и требовательно сверлит Чона, чтобы тот поведал, чего же он недопонял. Хосок оставляет посуду, развернувшись, упирается бедром о раковину, расслабленно опускает руки вдоль тела и бросает короткий взгляд в сторону беседующей молодёжи. Оба брата оглядываются, сразу замечая, что девушка оживилась и улыбается. Ребята о чём-то спорят, Ким отнимает у Уджу стакан, а Пак придвигает другой. Парни как-то поучительно мотают головой, мол: «Тебе это нельзя», на что Кан надувает губы и пьёт исключительно то, что они ей дали.
– Как я и думал, наш Тэ влюбился, – нарушает странную тишину Сокджин, растягивая губы в счастливой улыбке. Он рад, что у младшего появились эти хрупкие, неуправляемые и порой обжигающие чувства. Любовь сложная и непредсказуемая, но жизненно необходимая для поддержания тепла в сердце. Сокджин поворачивается к кивающему другу и ошарашенному его словами брату: Намджун так и не разглядел той тонкой связи между Тэхёном и Уджу.
– Что? Тэхён влюблён? – изумленно переспрашивает Намджун, панически гуляя взглядом от одного лица к другому.
– Да уж, сложно тебе придётся, – сочувствующе хлопает по плечу Хосок, а Сокджин с новой силой заливается смехом, на этот раз привлекая внимание всех в доме.
– Придурки, – бурчит Намджун, хмурясь пуще прежнего.
– И на какой всё стадии? – чуть успокоившись, интересуется Джин у Чона, тот устало выдыхает. Хосок снова внимательно намывает посуду, обдумывая все те слова, что когда-то ему говорил Тэхён.
– Ему сложно. Уджу непростая девушка, поэтому его понять можно, – спокойно начинает Хосок. «Её прошлое нескоро оставит их. И даже если они начнут встречаться, есть вероятность, что глубокие раны Кан заденут Кима». – Нам не стоит вмешиваться и как-то их сталкивать. Дела сердечные не терпят активного участия третьих лиц, – обведя строгим взглядом братьев, Хосок выключает воду. – Поддержать, дать совет, но никак не настаивать и не вынуждать, – добавляет он, повернувшись спиной к раковине. Братья задумчиво кивают, понимая, к чему клонит друг. – У меня есть просьба, – хорошо обдумав своё решение, Чон всё же решился попросить помощи. Сам он навряд ли справится, а рисковать безопасностью девушки совсем не хочется. Кимы вмиг становятся серьёзными, по тону слыша, что дело явно не из простых. – Нужно выяснить, кому принадлежит один номер, – Чон подходит к Сокджину и показывает несколько последних сообщений.
– Ты поэтому говоришь, что ему сложно? – осторожно интересуется Ким. Намджун также подходит и читает содержимое с экрана смартфона. Его скулы нервно сжимаются, а взгляд готов испепелить отправителя через тонкое стекло устройства.
– Отчасти, – уклончиво отвечает Хосок и убирает телефон обратно в карман. – Поможешь?
– Ещё спрашиваешь, – возмущенно упрекает Сокджин, словно разочарован в лучшем друге, с которым они столько лет вместе. – Перешли мне сообщения, а я наведаюсь к знакомому в полицейский участок. И не волнуйся, Уджу не станут вызывать без особой надобности. Раз вы все ещё сами не обратились в полицию, значит, огласки она не хочет. Причин спрашивать не буду, – понимающе говорит Сокджин.
– Откуда только такие паскуды берутся?! – рычит Намджун.
– Спасибо, – благодарно жмет руки Хосок. – Вернёмся к молодёжи. Намджун, постарайся не выдать себя, – просит Хосок, видя, как сильно его задела ситуация.
– Постараюсь, – не обещает Намджун и просит парней первыми идти в гостиную, ссылаясь, на то, что ему нужно больше времени, чтобы прийти в себя.
По возвращении старших, Кан опять притихает, но уже спокойнее смотрит на них. Страх и опасливость чуть отступают, позволяя ей дышать полной грудью и не прятаться в тени друзей. Праздник продолжается. Игры раскрепощают, стирают границы и показывают человека с другой стороны. Когда Уджу проигрывает в карты, она не обижается и не уходит в себя, наоборот, внимательно смотрит за игрой других, подсматривает к Паку и Киму, что сидят по обе стороны от неё, мычит себе под нос и, словно осознав что-то важное, кивает головой. Она совсем не замечает, как за ней наблюдают, не догадывается, что служит причиной улыбок на чужих лицах, не подозревает, о своей значимости.
– Уджу, иди ко мне, – ласково тянет изрядно подвыпивший Хосок. Настольные игры разложены на столе и больше не вызывают интереса, а участники заняты своим. Кан удивленно хлопает ресницами и аккуратно, с долей непонимания происходящего, опускается на диван рядом с Чоном, в следующую секунду оказываясь в крепких заботливых объятиях. – Моя Уджу, никому тебя не отдам, – довольно улыбается Хосок, бережно удерживая девушку в своих руках. Таким добрым и улыбчивым она ещё не видела Хосока, это поражает, но не отталкивает, скорее немного веселит.
«Так вот, о чем говорил Тэхён. Другая сторона мистера Чона милая и такая же теплая, как и его руки», – Кан без опаски растворяется в нужных объятиях и старается не расплакаться, потому что забота и нежность адресованы ей. Ким коротко улыбается, видя Уджу спокойной и открытой. Пусть она сейчас не в его руках, пусть её счастливая улыбка не результат его стараний, он всё равно чувствует приятную волну внутри себя. Волна накрывает с головой, но не сбивает с ног, наоборот, она помогает ему увереннее стоять и ждать, когда наступит его черёд окутать своим теплом женское сердце.
Тэхён поднимается с дивана, на котором удобно развалился Джунки и уже как пять минут посапывает, и идёт в сторону кухни. За ним следуют братья, оставляя Хосока и Уджу наедине, дабы не смущать девушку, и не тревожить мирный сон Пака своими громкими, из-за голоса, разговорами. Намджун обходит младшего, достаёт из запасов коньяк и разливает в граненые стаканы. Тэхён вопросительно вскидывает бровь: «Уверен?»
– Прекрати, мы же видели, что вы с Паком немного выпивали, пока нас не было в комнате, – хмыкает Намджун и подвигает напиток младшему брату. Тэхён ухмыляется и, подняв вместе с братьями стакан, делает короткий глоток. Крепкий алкоголь обжигает горло и остаётся горьковатым послевкусием на языке.
– Ах… один тугодум, второй тормоз – и оба мои братья, – с горечью произносит Сокджин и делает очередной глоток, смотря куда-то на стену. Тэхён и Намджун смеряют его недовольным взглядом, вредно хмыкают и осушают свои стаканы. – Она хорошенькая, – чуть погодя добавляет Сокджин. Он одобряюще улыбается и слегка толкает младшего в плечо. Намджун поддакивает, кивая головой, а Тэхён не может сдержать ответной благодарной улыбки. Ему не скрыть радости, что вспыхивает в глазах, когда думает об Уджу, не заглушить стук влюблённого сердца, когда она рядом.
«Всё так очевидно для других, но не для неё», – загадочно хмыкает Тэхён и сам наполняет свой и чужие стаканы. Звон стекла – и снова обжигающая жидкость опаляет внутренности. Слова больше не нужны, достаточно просто выпить в кругу семьи, помолчать и тем самым поддержать и поблагодарить. Достаточно просто быть рядом, чтобы придать сил и пожелать удачи.
Глава 23 – То, что прячется внутри.
Умиротворённая тишина улиц, стрелка часов давно перевалила за полночь, а в квартире Намджуна все ещё горит свет. Хосок ушёл попить воды, но так и не вернулся, затевая какой-то спор с братьями Тэхёна. Джунки по-прежнему посапывает на диване: его решили не тревожить и, накрыв тонким покрывалом, оставили нежиться в собственных грёзах.
Уджу сидит напротив – на таком же диване, и рассматривает игры на столе: она впервые так развлекалась, впервые была в такой большой компании. Кан прислушивается к своим ощущениям и немного волнуется, чувствуя радость души: её восторженные крики и искреннее веселье ничто не может заглушить.
– Скучаешь? – стараясь не потревожить сон друга, полушепотом спрашивает Тэхён. Он подходит практически вплотную к дивану, на котором сидит Кан, осматривает её, а в груди становится так тесно, что с губ самовольно срывается томный вздох.
– Нет, – немного отрешенно отзывается Уджу, прибывая ещё в глубинах своих чувств. – От тебя пахнет алкоголем, – спокойно добавляет и поднимает голову к Киму, смотрит внимательно, вспоминая недавнюю ссору. «Почему он разозлился? На него совсем не похоже». Она разглядывает строгие черты лица, на секунду теряется в черных омутах и снова опускает взгляд к настольным играм.
– Да, выпивал с братьями. Не нравится? Уйти? – осторожно интересуется Ким, готовясь принять любой ответ: «Кто знает, может запах причиняет дискомфорт и её воротит». Уджу отрицательно мотает головой.
– Всё нормально, – добавляет она и в следующую секунду ощущает, как поверхность дивана чуть прогибается. Ким садится рядом, ни на секунду не отрывает взгляд: любуется, тайно наслаждается близостью и пытается угомонить беспокойное непослушное сердце, что вот-вот пробьёт грудную клетку. – Я не понимаю, – произносит Уджу и медленно поворачивает задумчивое лицо к улыбчивому Тэхёну: ему так хорошо сейчас, что больше ничего не хочется – она рядом. Поняв, что Ким ничего не станет уточнять, Кан решает спросить напрямую. – Почему ты был зол?
Тэхён поначалу недоумевает. Алкоголь немного туманит разум, а лёгкая эйфория от близости не отпускает. Киму приходиться с силой вырывать себя из созданных им же грёз, чтобы дать ответ, который взволнованно ждёт Уджу.
– Я… ревновал, – горько улыбается он. Хотел выглядеть непринуждённо, старался пошутить, но провалился, чувства рвутся наружу, желают быть услышанными и наконец почувствовать свободу. «Я ревновал, потому что не хотел и не хочу видеть тебя с другим, не желаю слышать и знать, что есть кто-то ещё рядом с тобой. Взгляни на меня, заметь мои чувства, дай знать, что могу прикоснуться иначе, не как друг. Я устал бороться с собой, чтобы не спугнуть тебя». В глазах Уджу еле заметный шок: она снова контролирует себя, держится на расстоянии, остерегается и не подпускает ближе.
«Нет, даже не задумывайся над этим… Он дурачится. Это не та ревность, о которой я подумала. Успокойся, Уджу», – сердце волнительно стучит, а взгляд изучающе бродит по мужскому лицу. Волны сомнения накатывают одна за другой, не позволяя разглядеть правды. «Нет, он подразумевает нечто иное под словом «ревность», – Кан отворачивается и незаметно выдыхает: внутри неожиданно пусто, лишь холодный одинокий ветер гуляет, задевая внутренности. Уджу скользит ладонью чуть выше кисти, пытается избавиться от легкого озноба и вздрагивает, когда кожи касается мягкое покрывало. Она удивленно поднимает глаза к Киму и видит неизменную улыбку на его лице: он всегда рядом, всегда готов поддержать. «Мы хорошие друзья, думать о большем – эгоистично и неправильно».
– Так, детки, пора в кроватку, – объявляет Сокджин, первым возвращаясь к молодёжи. Кан немного дергано поднимается с места, отчего-то пугаясь своих мыслей. Тэхён встаёт следом, на лице довольство смешивается с грустью: «Мы только стали сближаться… Брат, ты совсем не вовремя», переводит осуждающий взгляд с любимой к Сокджину, на что тот отрицательно мотает головой, не сдерживая хитрой ухмылки: «Да-да, я всё видел и, нет, я невиновен».
– Ну что, тогда как и решили: Хосок с Тэхёном в одной комнате, Джунки остаётся в гостиной, ему вполне комфортно, – проговаривает Намджун и с насмешливой улыбкой смотрит на парня, что услышав своё имя, пробурчал что-то невнятное. – Уджу пойдёт в отдельную комнату, а мы с тобой, – кладёт руку на плечо старшего брата, – как в старые добрые времена на одной кроватке, – Ким играет бровями и улыбается, обнажая ряд белых зубов. А Сокджин устало выдыхает, вспоминая те дни, о которых так издевательски напомнил Намджун. Пора приветствовать ночь с огромной и неподвижной ношей в лице брата, что по странной привычке обязательно стянет одеяло и закинет свои конечности куда получится.
– Но… – попыталась возразить Уджу, видя некое напряжение между братьями и не желая притеснять хозяина квартиры, однако Тэхён ловко развернул её в нужном направлении и, слегка надавив на плечи, вынудил сделать шаг.
– Спокойной ночи, – пожелали братья, с пониманием улыбаясь поведению младшего.
– Она так холодна с ним, может, он ей неинтересен, – размышлял вслух Намджун, вышагивая рядом с братом и другом в сторону спален, что находились другой стороне от комнаты Кан.
– Всё в точности наоборот – Уджу считает Тэхёна очень важным человеком, от того и старается огородить его от себя. Наверное она все ещё не оставила мыслей, что может навредить ему, – вырывается откровение у Хосока. Братья с подозрением косятся на него: знает он куда больше них.
– Неожиданно. Неужто алкоголь язык развязал? – беззлобно поддевает Сокджин, а Чон практически закатывает глаза, отрицательно качая головой: «Наивные».
– Ах… школьники… сплошная головная боль, – протяжно выдохнул Хосок, изображая на лице вселенское мучение. Парни остановились каждый у своих комнат.
– Правда что ли? – с сарказмом уточнил Сокджин. Намджун решил больше не участвовать в разговоре и вошёл в спальню. Ему безумно хотелось спать, а мысль о предстоящей работе заранее выматывала и лишала сил. – Ну, друг, позволь напомнить – они теперь не школьники, а ещё, ты слишком довольно выглядел для человека с мигренью, – хмыкнул Ким, прекрасно помня с какой заботой Хосок держал в своих руках Уджу. Чон неоднозначно пожал плечами и с неприкрытой улыбкой надавил на ручку двери, после чего скрылся за ней, оставляя друга без разъяснений, которые ему и не были нужны: Сокджин и сам всё прекрасно понимал – добродушный Чон Хосок воспринимает девушку как часть своей семьи.
– Я могла остаться в гостиной, – чувствуя вину, протестовала Уджу, но Ким продолжал вести её к выделенной спальне, полностью игнорируя её упрямство. Вскоре дверь комнаты распахнулась. Тэхён завёл Уджу, включил свет и встал рядом с кроватью. Требовательный и в то же время мягкий взгляд упёрся в девушку. Кан ничего не оставалось: она гость и устраивать скандал не намерена, поэтому, послушно подойдя к спальному месту, заныривает под лёгкое одеяло.
– Молодец, хорошая девочка, – довольно улыбается Ким, рассматривая хмурое лицо. Кан не согласна с решением других и Тэхён это прекрасно видит. Чуть дразнится, но не может перестать подмечать, как же она мила и беззащитна. «Дикая кошечка снова выпускает коготки, опять же волнуясь о других. Глупая, тебе ведь тоже должно быть удобно». – Спокойной ночи, – желает Тэхён и, разворачиваясь, идёт к выходу. Он оборачивается, готовясь выключить свет. Пальцы скользят по выключателю, погружая комнату в полумрак, а перед глазами Кима стоит взволнованный вид Уджу, она будто пыталась о чем-то попросить, но не решалась.
– Не уходишь? – тихо спрашивает Уджу, видя очертания парня возле двери.
– Нет, – в тон отвечает Ким и спокойным шагом продвигается к креслу. Он опускается в него, закидывает ноги на пуфик и, предварительно уперев руку в подлокотник, кладёт голову в ладонь. – Побуду тут, пока не уснёшь, – подавляя зевоту, добавляет Тэхён.
– Я не просила, – немного грубо шепчет Уджу и поворачивается на бок, чтобы видеть Кима. Снова странные ощущения, снова волнение и неизвестный страх. Может так на неё действует темнота, а быть может, душу волнует нечто иное. Тяжело разобраться в себе, когда в голове сумбур.
– Знаю, – «это моё желание». Тэхён пытается разглядеть девушку, хочет узнать, наблюдает ли она за ним так же как и он за ней, но, не найдя ответы, проваливается в мир снов. Уджу засыпает следом. Вопросы растворяются в ночи, переживания прячутся, обещая вернуться, а чувства остаются неозвученными, как и слова: «Побудь со мной», «Хочу остаться», «Не уходи», «Я буду рядом», «Спасибо». Комната погружается в тишину.
***
Первые лучи солнца проникают в комнаты, знаменуя о новом дне. Раннее утро, на часах пять минут шестого. По квартире немного сонно передвигаются трое мужчин, каждый из которых серьёзно занят делом: Намджун копошится на кухне, заканчивая уборку; Сокджин готовит завтрак, а Хосок собирает вещи в гостиной, планируя после сходить и разбудить Уджу – им нужно вернуться домой, чтобы как следует привести себя в порядок, ведь Чону сегодня на работу. Ещё одной причиной служит не желание, чтобы Кан возвращалась самостоятельно, Хосоку будет спокойнее, если он отвезёт её домой.
Чон осторожно стучит в дверь и медленно приоткрывает её спустя пять секунд. В спальне тишина: Уджу мирно посапывает в кровати. Хосок невзначай осматривает помещение и не сдерживает улыбки.
– Чего встал? – любопытствует Сокджин и с интересом заглядывает в спальню через плечо друга. Уголки губ поднимаются, а глаза, найдя причину, сверкают. – Наш младшенький вырос, – гордо и в то же время потешливо произносит Ким. Чон на высказывание пихает локтём в живот и с неким упрёком косится на радостного друга.
– Определись с эмоциями, ты хвалишь его или планируешь дразнить, – хмыкает Хосок и проходит вглубь комнаты.
– Кто знает, – неоднозначно отвечает Ким, пожимая плечами. Он ещё раз осматривает молодёжь и с ухмылкой удаляется, оставляя Чону то, зачем он пришёл. Первым делом Хосок подходит к спящему в кресле Тэхёну.
– Теперь понятно, почему ты не пришёл в комнату, – чуть качает Кима за плечо, чтобы разбудить.
– М? – сонно хмурится Тэхён. Открывает один глаз и щурится от яркого солнечного света, приподнимается и ощущает все последствия сна в неудобном положении: мышцы затекли и неприятно ноют, стоит пошевелиться.
– А чего ты ожидал? – поучительно хмыкает Хосок и мягко улыбается, когда Ким страдальчески поворачивает к нему голову. – Что-то серьёзное или… – осторожно интересуется он об Уджу, наблюдая, как младший, прикрыв глаза, разминает шею.
– Или, – коротко отзывается Тэхён, отчего-то смущаясь своего нахождения в спальне девушки. В его планах не было пункта оставаться до утра и быть пойманным старшим, но крепкий сон всё решил за него.
– Понятно, – Хосок учтиво не задаёт дополнительных вопросов, не лезет с советами и не потешается, за что Ким благодарен. – У тебя минута, – делая тон строже, предупреждает он. Тэхён мигом просыпается, в панике оглядывается и, заметив, как Хосок пальцем отстукивает продвижение секундной стрелки на наручных часах, практически выбегает из спальни. «Ребёнок», – беззлобно усмехается Хосок и, убедившись, что Тэхёна нет поблизости, направляется к Уджу, чтобы разбудить. – Уджу, пора вставать, – нежно зовёт он девушку, выманивая своим голосом из мира снов. Кан невольно морщит нос, вытягивается по всей длине и раскрывает веки, наблюдая напротив важного для себя человека: как всегда внимательный взгляд и полное сосредоточие, только уголки губ чуть выше обычного.
– Доброе утро, – произносит Кан, присаживаясь в кровати.
– Доброе, – отзывается Хосок, после отходит к выходу, чтобы девушка без стеснения и неловкости привела себя в порядок. – Через тридцать минут нам нужно выдвигаться, – предупреждает он напоследок и закрывает дверь с другой стороны.
– Вы сегодня работать собрались? – слышится вопрос Тэхёна. Он умылся, кое-как уложил длинные волосы и с набитым ртом расспрашивал о планах.
– Дел в компании ещё много, весь офис работает, так чего нам дома сидеть, – ведёт беседу Намджун, наполняя высокий стакан водой из графина и придвигая его к Джунки. Тот молчаливо благодарит, как-то резко опустив подбородок, и осушает посуду за несколько больших глотков.
– Видимо, алкоголь не твоё, – подмечает Сокджин, вызывая улыбки на лицах всех парней, кроме самого Джунки: он гневно хмурится и отводит взгляд, как самый настоящий обиженный забияка, который вовсе неплохой парень и дразнится он лишь для того чтобы его заметили.
– Он только с пивом на «ты», – весело подхватывает Тэхён и легонько хлопает друга по спине. Пак не согласно цыкает, но, опять же, благодарно принимает новую порцию воды.
– Значит, в следующий раз прикупим пиво, – Сокджин подмигивает недоумевающему Паку и отходит от стола, чтобы принести ещё порцию оладий. В мужскую компанию, осторожно и практически неслышно вклинивается Уджу. Она бегло осматривается.
– Доброе утро, – неуверенно подаёт голос Кан: боится быть неправильно понятой, страшится показаться невежливой и разочаровать, снова всё потерять и оказаться на дне. Она переосмыслила своё вчерашнее поведение и пришла к выводу, что вела себя не особо дружелюбно.
– Доброе, – улыбается Тэхён. Он хлопает по поверхности стула, призывая сесть рядом.
– Как спалось? – интересуется Сокджин, возвращаясь за стол с тарелкой для Уджу.
– Будешь молоко? – спрашивает Намджун, готовый повернуться к холодильнику и достать прохладный напиток.
– Эй, дикая, не молчи, – шепчет над ухом Джунки и в своей манере насмешливо хмыкает. Кан слегка прикусывает губу, собирается с мыслями и сдерживается, чтобы не расплакаться: «Они добры ко мне. Я… по-настоящему счастлива».
– Спасибо и простите, – голос немного дрожит, но не лишен твердости. Уджу оглядывается, задерживая внимание на каждом человеке. Мужчины в недоумении смотрят в ответ, не знают, как отреагировать, даже предположить ничего не могут – Уджу двумя словами ввергла их в замешательство. Кан набирает воздух в лёгкие и ровно выдыхает – успокаивается, иначе слёз точно не избежать. – Мне всё понравилось и мне жаль, что вела себя отрешенно и молчаливо, это невежливо с моей стороны и грубо по отношению к вам. Простите, – более ясно выражается Уджу и, привстав, кланяется. С мужских губ срывается облегченный вздох.
– Опять накручиваешь себя, – устало причитает Тэхён и легким движением руки усаживает девушку обратно.
– Кто и был груб, так это Намджун, – посмеивается Сокджин, опять припоминая «приветствие» брата. Намджун закатывает глаза и что-то невнятно ворчит, а встретившись с заинтересованным женским взглядом, теряется и даже немного краснеет.
– Я не хотел напугать, – быстро произносит он, словно оправдывается, и без надобности всё же уходит к холодильнику. Парни изо всех сил сдерживают приступ смеха, поджимая и закусывая губы, а их уголки то и дело дергаются. И только Уджу продолжает спокойно наблюдать за непривычной оживлённой и позитивной беседой. Она была так серьёзна и напряжена, признаваясь и извиняясь, но окружающие люди даже не думали о ней в таком негативном ключе. Они с пониманием отнеслись к её поведению, не упрекали и не травили высокомерием. Просто, находясь поблизости, ждали, когда она сама выйдет к ним и станет частью их веселья.
– Они хорошие, верно? – тихо поинтересовался Чон, наблюдая за поведением Уджу со стороны.
– Хорошие, – короткая улыбка коснулась женского лица: её заметили все, она не скрылась от внимательных теплых глаз, собравшихся в одной комнате людей. Кан разрезала оладий и без тени сомнения отправила кусочек в рот. Она чувствовала лёгкость в теле, оттого все действия были расслабленными и плавными.
«Рад, что ты смогла довериться другим», – Ким не сводил глаз с подруги. Это был важный шаг и для него, не только для Уджу. Тэхён преследовал свои, немного корыстные цели – он плавно и целенаправленно вводил Кан в свою семью. Вот только пока не понимал, подействует ли это на девушку, действительно ли она станет ближе, познакомившись с братьями.
– Мистер Сокджин, можно узнать рецепт? – с неприкрытым желанием и рвением опробовать свои силы в приготовлении лакомства, Кан подняла восторженный взгляд к мужчине. Ким подавился воздухом, а Хосок громко рассмеялся, понимая замешательство друга: сам от этого «страдает».
– «Мистер»? – нервно посмеиваясь, переспросил Сокджин, всё ещё надеясь, что у него слуховые галлюцинации.
– Нет? – поникла Уджу и опустила голову. «Наверное, не стоило быть такой напористой».
– Уджу, ты повергла его в шок своим «мистер», – учено поясняет Чон, стараясь снова не засмеяться, ведь лицо Сокджина искажено печальным ужасом: «Я ведь не так старо выгляжу, да и возраст…». Кан вопросительно поднимает бровь: «Почему эти взрослые мужчины, так серьёзно относятся к вежливому обращению? Я вообще не понимаю, как можно обращаться к ним по имени, они же старше и не на один год».
– Я не могу иначе, – твердо высказалась Уджу и отрицательно мотнула головой: ничто не поменяет её решения. Хосок выдохнул, оставляя попытки и надежды услышать от девушки своё имя без всякого официального окраса.
– Старички, – шепотом дразнится Тэхён, моментально попадая под град строгих взглядов. Даже Уджу с осуждением хмурится, требуя его быть учтивее со старшими. – Что? На правду не обижаются, – усмехается он, совсем не чувствуя за собой надобности как-то смягчить чужой гнев на милость. – Кстати, вы разве не торопитесь? – словно невзначай уточняет Тэхён и кивает в сторону настенных часов: Хосок с Уджу должны были покинуть дом Намджуна пять минут назад.
– Уджу, давай в машину, – командует Чон и наспех пожимает руки мужчин, а Тэхёну отвешивает лёгкий подзатыльник, который со стороны выглядел как случайность. Кан вежливо прощается и благодарит за незабываемый вечер, после чего вместе с Хосоком покидает квартиру.
Мужчина на ходу снимает автомобиль с сигнализации и, не дожидаясь, когда Уджу пристегнётся, выруливает со стоянки на оживлённую дорогу. По его мнению, лучше приехать чуть раньше и спокойно заниматься сборами, нежели сейчас расслабиться и потом везде опаздывать.
– Я попросил Сокджина проверить номер, – ровным тоном оповестил Хосок, притормаживая на светофоре. Он держится одной рукой за руль, а второй задумчиво гладит губы. Глаза гуляют от циферблата к профилю Кан: она заметно напряглась, когда речь зашла о преследователе. Но правильнее было рассказать всё сразу, чтобы потом не возникло недопонимания. «Проблемы и скрытность нам нужны меньше всего». – Тебя беспокоить без надобности не станут. Но и оставлять всё как есть – опасно, – добавляет Хосок и возобновляет движение к дому. Женские пальцы крепче сжимают ремень безопасности, а брови ползут к переносице: злится и серьёзно обдумывает услышанное, но как-то возразить не решается.
«Я пообещала доверять и больше ничего не скрывать. Сама втянула их… а теперь мечусь, как раненый зверь, не зная, куда все же бежать. Каждый раз с появлением опасности я возвращаюсь к прежней себе. Ах… как же бесит моё непостоянство: мне хорошо с ними, я счастлива, но это же светлое чувство приводит к тревоге. Лишь бы не причинили боли, лишь бы не пострадали, лишь бы не отвернулись».
– Пожалуйста, не подставляйтесь из-за меня, – тихо произносит Уджу, когда автомобиль заворачивает на парковку. Холод в голосе режет слух. Чон смотрит пристально, не торопясь озвучивать мысли. Очередная попытка защитить, отталкивая. Однако вместо агрессии и недовольства, которого, провоцируя, ожидала девушка, Хосок, заглушив мотор, опускает широкую ладонь на макушку и легонько треплет волосы.
– Если хотела обидеть и разозлить меня, следовало исключить слово «пожалуйста» и перестать сжимать пальцы, – сдержанно отзывается Чон, оставляя ладонь на голове враждебно настроенной Уджу. Впервые она так яростно смотрит на него. «Видимо, ты сильно переживаешь. Школьница она или нет, а голова у меня однозначно будет болеть». – Уджу, вспомни утро, вернись в тот момент, когда ты сидела за столом и с улыбкой слушала будничные разговоры. Приятно, не так ли? Разве тебе не хочется, чтобы все дни были такими же спокойными? Сделав шаг вперёд, не стоит отступать или же бежать в неизвестном направлении. Остановись, осмотрись, и, прикрыв глаза, глубоко вдохни, а теперь… улыбнись, – мужской голос смягчается на последнем слове. Хосок сломал ещё одну маску, за которой в женских глазах грусть и сожаление, а губы до боли искусаны – сдерживается, панически собирает осколки, хочет склеить и нацепить обратно, но ничего не выходит.
– Мне страшно, – практически плачет Уджу. Шмыгает носом и опускает голову, потому что виновата, потому что не имела права злиться на человека, что всегда помогал.
– Знаю, но разве одной станет лучше? Не волнуйся и продолжай медленно строить своё будущее. Доверься «мистеру Чону», – коротко улыбается Хосок, своей добротой вгоняя девушку в ещё большее уныние: совесть с упрёком тычет в ошибки. – Позвони Тэхёну и разузнай рецепт оладий, приготовишь к ужину, – это маленько наказание за протест и попытку нагрубить.
– Простите, – виновато говорит Уджу и чуть надувает губы: «Никогда бы не подумала, что получу наказание». Хосок довольно хмыкает, мысленно выдыхая напряжение: его не на шутку встревожило поведение Уджу. «Было опасно. Вот так встряска после мирного утра». Каждое слово говорилось с осторожностью, а глаза досконально следили за эмоциями Кан, чтобы в случае не той реакции, изменить ход разговора.
Три непрочитанных сообщения.
«Неизвестный номер: – Тебе не спрятаться от меня. Я всё знаю о тебе. Лучше разорви связи с теми людьми. Ты ведь не хочешь, чтобы с ними что-то случилось? Как думаешь, кто будет виноват? Ты. Ты, Кан Уджу – причина чужой боли».
«Неизвестный номер: – Игнорируешь?! Придётся напомнить, кто ты есть на самом деле. Мерзкая шлюха! Гнилая и отвратительная тварь, что хуже дохлых животных!» – в дополнении к тексту прикреплены испорченные красным фотографии, в которых чувствуется вся ненависть отправителя.
«Неизвестный номер: – Тебе не спрятаться. Они не будут всё время рядом, и тогда я доберусь до тебя!»
Глава 24 – Перепутье.
День за днём, так проходили недели и месяцы. Лето плавно сменилось осенью, а она в свою очередь знаменовала начало совершенно нового учебного года. Вся троица, к огромному облегчению взрослых, удачно поступила в выбранные ими высшие учебные заведения, и посему первые недели семестра слышались они исключительно по телефону: времени на встречи не хватало. Джунки, не свойственно для себя, засел за учёбу. Для родственников и друзей до сих пор было тайной, как он умудрился попасть в полицейскую академию: «Это то, чем я хочу заниматься, поэтому не вижу смысла отлынивать, как делал это в школе». Тэхён же тосковал по былому времени: ему не хватало той беззаботности и веселья. У Кима буквально ломка начиналась из-за долгой разлуки с Уджу, а девушка, ничего не замечая, пропадала то на учебе, то на работе. Хосок, замечая уныние младшего, предлагал чаще наведываться в гости, но Ким отчего-то горделиво воротил нос.