Марина Цветаева
Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник)

«Ночные шепота: шелка…»

 
Ночные шепота: шелка
Разбрасывающая рука.
Ночные шепота: шелка
Разглаживающие уста.
        Счета
Всех ревностей дневных –
            и вспых
Всех древностей – и стиснув челюсти –
И стих,
Спор –
В шелесте…
 
 
И лист
В стекло…
И первой птицы свист.
– Сколь чист! – И вздох.
Не тот. – Ушло.
Ушла.
И вздрог
Плеча.
 
 
Ничто.
Тщета.
Конец.
Как нет.
 
 
И в эту суету сует
Сей меч: рассвет.
 

17 июня 1922

«Ищи себе доверчивых подруг…»

 
Ищи себе доверчивых подруг,
Не выправивших чуда на число.
Я знаю, что Венера – дело рук,
Ремесленник – и знаю ремесло.
 
 
От высокоторжественных немот
До полного попрания души:
Всю лестницу божественную – от:
Дыхание мое – до: не дыши!
 

18 июня 1922

«Помни закон…»

 
Помни закон:
Здесь не владей!
Чтобы потом –
В Граде Друзей:
 
 
В этом пустом,
В этом крутом
Небе мужском
– Сплошь золотом –
 
 
В мире, где реки вспять^[9]
На берегу – реки,
В мнимую руку взять
Мнимость другой руки…
 
 
Легонькой искры хруст,
Взрыв – и ответный взрыв.
(Недостоверность рук
Рукопожатьем скрыв!)
 
 
О этот дружный всплеск
Плоских как меч одежд –
В небе мужских божеств,
В небе мужских торжеств!
 
 
Так, между отрочеств:
Между равенств,
В свежих широтах
Зорь, в загараньях
 
 
Игр – на сухом ветру
Здравствуй, бесстрастье душ!
В небе тарпейских круч,
В небе спартанских дружб!
 

20 июня 1922

«Когда же, Господин…»

 
Когда же, Господин,
На жизнь мою сойдет
Спокойствие седин,
Спокойствие высот.
 
 
Когда ж в пратишину
Тех первоголубизн
Высокое плечо,
Всю вынесшее жизнь.
 
 
Ты, Господи, один,
Один, никто из вас,
Как с пуховых горбин
В синь горнюю рвалась.
 
 
Как под упорством уст
Сон – слушала – траву…
(Здесь, на земле искусств,
Словесницей слыву!)
 
 
И как меня томил
Лжи – ломовой оброк,
Как из последних жил
В дерева первый вздрог…
 
 
Дерева – первый – вздрог,
Голубя – первый – ворк.
(Это не твой ли вздрог,
Гордость, не твой ли ворк,
Верность?)
        – Остановись,
Светопись зорких стрел!
В тайнописи любви
Небо – какой пробел!
 
 
Если бы – не – рассвет:
Дребезг, и свист, и лист,
Если бы не сует
Сих суета – сбылись
 
 
Жизни б…
        Не луч, а бич –
В жимолость нежных тел.
В опромети добыч
Небо – какой предел!
 
 
День. Ломовых дорог
Ков. – Началась. – Пошла.
Дикий и тихий вздрог
Вспомнившего плеча.
 
 
Прячет…
        Как из ведра –
Утро. Малярный мел.
В летописи ребра
Небо – какой пробел!
 

22–23 июня 1922

«По загарам – топор и плуг…»

 
По загарам – топор и плуг.
Хватит – смуглому праху дань!
Для ремесленнических рук
Дорога трудовая рань.
 
 
Здравствуй – в ветхозаветных
        тьмах –
Вечной мужественности взмах!
 
 
Мхом и медом дымящий плод –
Прочь, последнего часа тварь!
В меховых ворохах дремот
Сарру-заповедь и Агарь –
 
 
Сердце – бросив…
        – ликуй в утрах,
Вечной мужественности взмах!
 

24 июня 1922

«Здравствуй! Не стрела, не камень…»

 
Здравствуй! Не стрела, не камень:
Я! – Живейшая из жен:
Жизнь. Обеими руками
В твой невыспавшийся сон.
 
 
Дай! (На языке двуостром:
На́! – Двуострота змеи!)
Всю меня в простоволосой
Радости моей прими!
 
 
Льни! – Сегодня день на шхуне,
– Льни! – на лыжах! – Льни! – льняной!
Я сегодня в новой шкуре:
Вызолоченной, седьмой!
 
 
– Мой! – и о каких наградах
Рай – когда в руках, у рта:
Жизнь: распахнутая радость
Поздороваться с утра!
 

25 июня 1922

«В пустынной хра́мине…»

 
В пустынной хра́мине
Троилась – ладаном.
Зерном и пламенем
На темя падала…
 
 
В ночные клёкоты
Вступала – ровнею.
– Я буду крохотной
Твоей жаровнею:
 
 
Домашней утварью:
Тоску раскуривать,
Ночную скуку гнать,
Земные руки греть!
 
 
С груди безжалостной
Богов – пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Люба́я: бо́льшая!
 
 
С такими путами!
С такими льготами!
Полжизни? – Всю тебе!
По-локоть? – Во́т она!
 
 
За то, что требуешь,
За то, что мучаешь,
За то, что бедные
Земные руки есть…
 
 
Тщета! – Не выверишь
По амфибрахиям!
В груди пошире лишь
Глаза распахивай,
 
 
Гляди: не Логосом
Пришла, не Вечностью:
Пустоголовостью
Твоей щебечущей
 
 
К груди…
        – Не властвовать!
Без слов и на́ слово –
Любить… Распластаннейшей
В мире – ласточкой!
 

Берлин, 26 июня 1922

Балкон

 
Ах, с откровенного отвеса –
Вниз – чтоб в прах и в смоль!
Земной любови недовесок
Слезой солить – доколь?
 
 
Балкон. Сквозь соляные ливни
Смоль поцелуев злых.
И ненависти неизбывной
Вздох: выдышаться в стих!
 
 
Стиснутое в руке комочком –
Что́: сердце или рвань
Батистовая? Сим примочкам
Есть имя: – Иордань.
 
 
Да, ибо этот бой с любовью
Дик и жестокосерд.
Дабы с гранитного надбровья
Взмыв – выдышаться в смерть!
 

30 июня 1922

«Ночного гостя не застанешь……»

 
Ночного гостя не застанешь…
Спи и прости навек
В испытаннейшем из пристанищ
Сей невозможный свет.
 
 
Но если – не сочти, что дразнит
Слух! – любящая – чуть
Отклонится, но если навзрыд
Ночь и кифарой – грудь…
 
 
То мой любовник лавролобый
Поворотил коней
С ристалища. То ревность Бога
К любимице своей.
 

2 июля 1922

«Неподражаемо лжет жизнь…»

 
Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи…
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
 
 
Словно во ржи лежишь: звон, синь…
(Что ж, что во лжи лежишь!) – жар, вал…
Бормот – сквозь жимолость – ста жал…
Радуйся же! – Звал!
 
 
И не кори меня, друг, столь
Заворожимы у нас, тел,
Души – что вот уже: лбом в сон.
Ибо – зачем пел?
 
 
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих «да» –
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь – жизнь.
 

8 июля 1922

«Думалось: будут легки…»

 
Думалось: будут легки
Дни – и бестрепетна смежность
Рук. – Взмахом руки,
Друг, остановимте нежность.
 
 
Не – поздно еще!^[10]
В рас – светные щели
(Не поздно!) – еще
Нам птицы не пели.
 
 
Будь на – стороже!
Последняя ставка!
Нет, поздно уже,
Друг, если до завтра!
 
 
Земля да легка!
Друг, в самую сердь!
Не в наши лета
Откладывать смерть!
 
 
Мертвые – хоть – спят!
Только моим сна нет –
Снам! Взмахом лопат,
Друг – остановимте память!
 

9 июля 1922

«Руки – и в круг…»

 
Руки – и в круг
Перепродаж и переуступок!
Только бы губ,
Только бы рук мне не перепутать!
 
 
Этих вот всех
Суетностей, от которых сна нет.
Руки воздев,
Друг, заклинаю свою же память!
 
 
Чтобы в стихах
(Свалочной яме моих Высочеств!)
Ты не зачах,
Ты не усох наподобье прочих.
 
 
Чтобы в груди
(В тысячегрудой моей могиле
Братской!) – дожди
Тысячелетий тебя не мыли…
 
 
Тело меж тел,
– Ты, что мне пропадом был двухзвездным!..
Чтоб не истлел
С надписью: не опознан.
 

9 июля 1922

Берлину

 
Дождь убаюкивает боль.
Под ливни опускающихся ставень
Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль
Копыта – как рукоплесканья.
 
 
Поздравствовалось – и слилось.
В оставленности златозарной
Над сказочнейшим из сиротств
Вы смилостивились, казармы!
 

10 июля 1922

«Удостоверишься – повремени!..»

 
Удостоверишься – повремени! –
Что, выброшенный на солому,
Не надо было ей ни славы, ни
Сокровищницы Соломона.
 
 
Нет, руки за́ голову заломив,
– Глоткою соловьиной! –
Не о сокровищнице – Суламифь:
Горсточке красной глины!
 

12 июля 1922

«Светло-серебряная цвель…»

 
Светло-серебряная цвель
Над зарослями и бассейнами.
И занавес дохнёт – и в щель
Колеблющийся и рассеянный
 
 
Свет… Падающая вода
Чадры. (Не прикажу – не двинешься!)
Так пэри к спящим иногда
Прокрадываются в любимицы.
 
 
Ибо не ведающим лет
– Спи! – головокруженье нравится.
Не вычитав моих примет,
Спи, нежное мое неравенство!
 
 
Спи. – Вымыслом останусь, лба
Разглаживающим неровности.
Так Музы к смертным иногда
Напрашиваются в любовницы.
 

16 июля 1922

«В сиром воздухе загробном…»

 
В сиром воздухе загробном –
Перелетный рейс…
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс…
 
 
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте –
В сиром мо́роке – две дали…
(Поклонись Москве!)
 
 
Точно жизнь мою убили.
Из последних жил
В сиром мороке в две жилы
Истекает жизнь.
 

28 октября 1922

Офелия – Гамлету

 
Гамлетом – перетянутым – натуго,
В нимбе разуверенья и знания,
Бледный – до последнего атома…
(Год тысяча который – издания?)
 
 
Наглостью и пустотой – не тронете!
(Отроческие чердачные залежи!)
Некоей тяжеловесной хроникой
Вы на этой груди – лежали уже!
 
 
Девственник! Женоненавистник! Вздорную
Нежить предпочедший!.. Думали ль
Раз хотя бы о том – что́ сорвано
В маленьком цветнике безумия…
 
 
Розы?.. Но ведь это же – тссс! – Будущность!
Рвем – и новые растут! Предатели ль
Розы хотя бы раз? Любящих –
Розы хотя бы раз? – Убыли ль?
 
 
Выполнив (проблагоухав!) тонете…
– Не было! – Но встанем в памяти
В час, когда над ручьёвой хроникой
Гамлетом – перетянутым – встанете…
 

28 февраля 1923

Офелия – в защиту королевы

 
Принц Гамлет! Довольно червивую залежь
Тревожить… На розы взгляни!
Подумай о той, что – единого дня лишь –
Считает последние дни.
 
 
Принц Гамлет! Довольно царицыны недра
Порочить… Не девственным – суд
Над страстью. Тяже́ле виновная – Федра:
О ней и поныне поют.
 
 
И будут! – А Вы с Вашей примесью мела
И тлена… С костями злословь,
Принц Гамлет! Не Вашего разума дело
Судить воспаленную кровь.
 
 
Но если… Тогда берегитесь!.. Сквозь плиты –
Ввысь – в опочивальню – и всласть!
Своей Королеве встаю на защиту –
Я, Ваша бессмертная страсть.
 

28 февраля 1923

Федра

1

Жалоба

 
Ипполит! Ипполит! Болит!
Опаляет… В жару ланиты…
Что за ужас жестокий скрыт
В этом имени Ипполита!
 
 
Точно длительная волна
О гранитное побережье.
Ипполитом опалена!
Ипполитом клянусь и брежу!
 
 
Руки в землю хотят – от плеч!
Зубы щебень хотят – в опилки!..
Вместе плакать и вместе лечь!
Воспаляется ум мой пылкий…
 
 
Точно в ноздри и губы – пыль
Геркуланума… Вяну… Слепну…
Ипполит, это хуже пил!
Это суше песка и пепла!
 
 
Это слепень в раскрытый плач
Раны плещущей… Слепень злится…
Это – красною раной вскачь
Запаленная кобылица!
 
 
Ипполит! Ипполит! Спрячь!
В этом пеплуме – как в склепе.
Есть Элизиум – для – кляч:
Живодерня! – Палит слепень!
 
 
Ипполит! Ипполит! В плен!
Это в перси, в мой ключ жаркий,
Ипполитова вза – мен
Лепесткового – клюв Гарпий!
 
 
Ипполит! Ипполит! Пить!
Сын и пасынок? Со – общник!
Это лава – взамен плит
Под ступнею! – Олимп взропщет?
 
 
Олимпийцы?! Их взгляд спящ!
Небожителей – мы – лепим!
Ипполит! Ипполит! В плащ!
В этом пеплуме – как в склепе!
 
 
Ипполит, утоли…
 

7 марта 1923

2

Послание

 
Ипполиту от Матери – Федры – Царицы – весть.
Прихотливому мальчику, чья красота как воск
От державного Феба, от Федры бежит… Итак,
Ипполиту от Федры: стенание нежных уст.
 
 
Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст,
Утолить нашу душу!) Нельзя, припадя к устам,
Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст…
Утоли мою душу: итак, утоли уста.
 
 
Ипполит, я устала… Блудницам и жрицам – стыд!
Не простое бесстыдство к тебе вопиет! Просты
Только речи и руки… За трепетом уст и рук
Есть великая тайна, молчанье на ней как перст.
 
 
О прости меня, девственник! отрок! наездник! нег
Ненавистник! – Не похоть! Не женского лона – блажь!
То она – обольстительница! То Психеи лесть –
Ипполитовы лепеты слушать у самых уст.
 
 
– «Устыдись!» – Но ведь поздно! Ведь это последний всплеск!
Понесли мои кони! С отвесного гребня – в прах –
Я наездница тоже! Итак, с высоты грудей,
С рокового двухолмия в пропасть твоей груди!
 
 
(Не своей ли) – Сумей же! Смелей же! Нежней же! Чем
В вощаную дощечку – не смуглого ль сердца воск?! –
Ученическим стилосом знаки врезать… О пусть
Ипполитову тайну устами прочтет твоя
 
 
Ненасытная Федра…
 

11 марта 1923

Эвридика – Орфею

 
Для тех, отженивших последние клочья
Покрова (ни уст, ни ланит!..)
О, не превышение ли полномочий
Орфей, нисходящий в Аид?
 
 
Для тех, отрешивших последние звенья
Земного… На ложе из лож
Сложившим великую ложь лицезренья,
Внутрь зрящим – свидание нож.
 
 
Уплочено же – всеми розами крови
За этот просторный покрой
Бессмертья…
        До самых летейских верховий
Любивший – мне нужен покой
 
 
Беспамятности… Ибо в призрачном доме
Сем – призрак ты, сущий, а явь –
Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме:
– «Ты это забудь и оставь!»
 
 
Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!
Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть
Устами! – С бессмертья змеиным укусом
Кончается женская страсть.
 
 
Уплочено же – вспомяни мои крики! –
За этот последний простор.
Не надо Орфею сходить к Эвридике
И братьям тревожить сестер.
 

23 марта 1923

Раковина

 
Из лепрозария лжи и зла
Я тебя вызвала и взяла
 
 
В зори! Из мертвого сна надгробий –
В руки, вот в эти ладони, в обе,
 
 
Раковинные – расти, будь тих:
Жемчугом станешь в ладонях сих!
 
 
О, не оплатят ни шейх, ни шах
Тайную радость и тайный страх
 
 
Раковины… Никаких красавиц
Спесь сокровений твоих касаясь
 
 
Так не присвоит тебя, как тот
Раковинный сокровенный свод
 
 
Рук неприсваивающих… Спи!
Тайная радость моей тоски,
 
 
Спи! Застилая моря и земли,
Раковиною тебя объемлю:
 
 
Справа и слева и лбом и дном –
Раковинный колыбельный дом.
 
 
Дням не уступит тебя душа!
Каждую муку туша, глуша,
 
 
Сглаживая… Как ладонью свежей
Скрытые громы студя и нежа,
 
 
Нежа и множа… О, чай! О, зрей!
Жемчугом выйдешь из бездны сей.
 
 
– Выйдешь! – По первому слову: будь!
Выстрадавшая раздастся грудь
 
 
Раковинная. – О, настежь створы! –
Матери каждая пытка в пору,
 
 
В меру… Лишь ты бы, расторгнув плен,
Целое море хлебнул взамен!
 

31 июля 1923

Заочность

 
Кастальскому току,
Взаимность, заторов не ставь!
Заочность: за оком
Лежащая, вящая явь.
 
 
Заустно, заглазно
Как некое долгое lá
Меж ртом и соблазном
Версту расстояния для…
 
 
Блаженны длинноты,
Широты забвений и зон!
Пространством как нотой
В тебя удаляясь, как стон
 
 
В тебе удлиняясь,
Как эхо в гранитную грудь
В тебя ударяясь:
Не видь и не слышь и не будь –
 
 
Не надо мне белым
По черному – мелом доски!
Почти за пределом
Души, за пределом тоски –
 
 
…Словесного чванства
Последняя карта сдана.
Пространство, пространство
Ты нынче – глухая стена!
 

4 августа 1923

Письмо

 
Так писем не ждут,
Так ждут – письма́.
Тряпичный лоскут,
Вокруг тесьма
Из клея. Внутри – словцо.
И счастье. И это – всё.
 
 
Так счастья не ждут,
Так ждут – конца:
Солдатский салют
И в грудь – свинца
Три дольки. В глазах красно́.
И только. И это – всё.
 
 
Не счастья – стара!
Цвет – ветер сдул!
Квадрата двора
И черных дул.
 
 
(Квадрата письма:
Чернил и чар!)
Для смертного сна
Никто не стар!
 
 
Квадрата письма.
 

11 августа 1923

Минута

 
Минута: ми́нущая: минешь!
Так мимо же, и страсть и друг!
Да будет выброшено ныне ж –
Что́ завтра б – вырвано из рук!
 
 
Минута: мерящая! Малость
Обмеривающая, слышь:
То никогда не начиналось,
Что кончилось. Так лги ж, так льсти ж
 
 
Другим, десятеричной кори
Подверженным еще, из дел
Не выросшим. Кто ты, чтоб море
Разменивать? Водораздел
 
 
Души живой? О, мель! О, мелочь!
У славного Царя Щедрот
Славнее царства не имелось,
Чем надпись: «И сие пройдет» –
 
 
На перстне… На путях обратных
Кем не измерена тщета
Твоих Аравий циферблатных
И маятников маята?
 
 
Минута: мающая! Мнимость
Вскачь – медлящая! В прах и в хлам
Нас мелящая! Ты, что минешь:
Минута: милостыня псам!
 
 
О как я рвусь тот мир оставить,
Где маятники душу рвут,
Где вечностью моею правит
Разминовение минут.
 

12 августа 1923

Клинок

 
Между нами – клинок двуострый
Присягнувши – и в мыслях класть…
Но бывают – страстные сестры!
Но бывает – братская страсть!
 
 
Но бывает такая примесь
Прерий в ветре и бездны в губ
Дуновении… Меч, храни нас
От бессмертных душ наших двух!
 
 
Меч, терзай нас и, меч, пронзай нас,
Меч, казни нас, но, меч, знай,
Что бывает такая крайность
Правды, крыши такой край…
 
 
Двусторонний клинок – рознит?
Он же сводит! Прорвав плащ,
Так своди же нас, страж грозный,
Рана в рану и хрящ в хрящ!
 
 
(Слушай! если звезда, срываясь…
Не по воле дитя с ладьи
В море падает… Острова есть,
Острова для любой любви…)
 
 
Двусторонний клинок, синим
Ливший, красным пойдет… Меч
Двусторонний – в себя вдвинем.
Это будет – лучшее лечь!
 
 
Это будет – братская рана!
Так, под звездами, и ни в чем
Не повинные… Точно два мы
Брата, спаянные мечом!
 

18 августа 1923

Магдалина

1

 
Меж нами – десять заповедей:
Жар десяти костров.
Родная кровь отшатывает,
Ты мне – чужая кровь.
 
 
Во времена евангельские
Была б одной из тех…
(Чужая кровь – желаннейшая
И чуждейшая из всех!)
 
 
К тебе б со всеми немощами
Влеклась, стлалась – светла
Масть! – очесами демонскими
Таясь, лила б масла́
 
 
И на́ ноги бы, и по́д ноги бы,
И вовсе бы так, в пески…
Страсть, по купцам распроданная,
Расплеванная – теки!
 
 
Пеною уст и накипями
Очес и по́том всех
Нег… В волоса заматываю
Ноги твои, как в мех.
 
 
Некою тканью под ноги
Стелюсь… Не тот ли (та!)
Твари с кудрями огненными
Молвивший: встань, сестра!
 

26 августа 1923

2

 
Масти, плоченные втрое
Стоимости, страсти пот,
Слезы, волосы, – сплошное
Исструение; а тот,
 
 
В красную сухую глину
Благостный вперяя зрак:
– Магдалина! Магдалина!
Не издаривайся так!
 

31 августа 1923

3

 
О путях твоих пытать не буду,
Милая! – ведь все сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос –
И – слез.
 
 
Не спрошу тебя, какой ценою
Эти куплены масла́.
Я был наг, а ты меня волною
Тела – как стеною
Обнесла.
 
 
Наготу твою перстами трону
Тише вод и ниже трав.
Я был прям, а ты меня наклону
Нежности наставила, припав.
 
 
В волосах своих мне яму вырой,
Спеленай меня без льна.
– Мироносица! К чему мне миро?
Ты меня омыла,
Как волна.
 

31 августа 1923

«С этой горы, как с крыши…»

 
С этой горы, как с крыши
Мира, где в небо спуск.
Друг, я люблю тебя свыше
Мер – и чувств.
 
 
От очевидцев скрою
В тучу! С золою съем.
…С этой горы, как с Трои
Красных – стен.
 
 
Страсти: хвала убитым,
Сущим – срам.
Так же смотрел на битву
Царь – Приам.
 
 
Рухнули у – стои:
Зарево? Кровь? Нимб?
Так же смотрел на Трою
Весь О – лимп.
 
 
Нет, из прохладной ниши
Дева, воздевши длань…
Друг, я люблю тебя свыше.
Слышь – и – встань.
 

30 августа 1923

Овраг

1

 
Дно – оврага.
Ночь – корягой
Шарящая. Встряски хвой.
 
 
Клятв – не надо.
Ляг – и лягу.
Ты бродягой стал со мной.
 
 
С койки затхлой
Ночь по каплям
Пить – закашляешься. Всласть
 
 
Пей! Без пятен –
Мрак! Бесплатен –
Бог: как к пропасти припасть.
 
 
(Час – который?)
Ночь – сквозь штору
Знать – немного знать. Узнай
 
 
Ночь – как воры,
Ночь – как горы.
(Каждая из нас – Синай
 
 
Ночью…)
 

10 сентября 1923

2

 
Никогда не узнаешь, что́ жгу, что́ трачу
– Сердец перебой –
На груди твоей нежной, пустой, горячей,
Гордец дорогой.
 
 
Никогда не узнаешь, каких не-наших
Бурь – следы сцеловал!
Не гора, не овраг, не стена, не насыпь:
Души перевал.
 
 
О, не вслушивайся! Болевого бреда
Ртуть… Ручьевая речь…
Прав, что слепо берешь… От такой победы
Руки могут – от плеч!
 
 
О, не вглядывайся! Под листвой падучей
Сами – листьями мчим!
Прав, что слепо берешь. Это только тучи
Мчат за ливнем косым.
 
 
Ляг – и лягу. И благо. О, всё на благо!
Как тела на войне –
В лад и в ряд. (Говорят, что на дне оврага,
Может – неба на дне!)
 
 
В этом бешеном беге дерев бессонных
Кто-то на́смерть разбит.
Что победа твоя – пораженье сонмов,
Знаешь, юный Давид?
 

11 сентября 1923

«По набережным, где седые деревья…»

 
По набережным, где седые деревья
По следу Офелий… (Она ожерелья
Сняла, – не наряженной же умирать!)
Но все же
(Раз смертного ложа – неможней
Нам быть нежеланной!
Раз это несносно
И в смерти, в которой
Предвечные горы мы сносим
На сердце!..) – она все немногие вёсны
Сплела – проплывать
Невестою – и венценосной.
 
 
Так – не́бескорыстною
Жертвою миру:
Офелия – листья,
Орфей – свою лиру…
– А я? –
 

28 сентября 1923

«Древняя тщета течет по жилам…»

 
Древняя тщета течет по жилам,
Древняя мечта: уехать с милым!
 
 
К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)
К Нилу – иль еще куда-нибудь
 
 
Дальше! За предельные пределы
Станций! Понимаешь, что из тела
 
 
Вон – хочу! (В час тупящихся вежд
Разве выступаем – из одежд?)
 
 
…За потустороннюю границу:
К Стиксу!..
 

7 октября 1923

Побег

 
Под занавесом дождя
От глаз равнодушных кроясь,
– О завтра мое! – тебя
Выглядываю – как поезд
 
 
Выглядывает бомбист
С еще-сотрясеньем взрыва
В руке… (Не одних убийств
Бежим, зарываясь в гриву
 
 
Дождя!) Не расправы страх,
Не… – Но облака! но звоны!
То Завтра на всех парах
Проносится вдоль перрона
 
 
Пропавшего… Бог! Благой!
Бог! И в дымовую опушь –
Как о́б стену… (Под ногой
Подножка – или ни ног уж,
 
 
Ни рук?) Верстовая снасть
Столба… Фонари из бреда…
О нет, не любовь, не страсть,
Ты поезд, которым еду
 
 
В Бессмертье…
 

14 октября 1923

«Люблю – но мука еще жива…»

 
Люблю – но мука еще жива.
Найди баюкающие слова:
 
 
Дождливые, – расточившие все́
Сам выдумай, чтобы в их листве
 
 
Дождь слышался: то не цеп о сноп:
Дождь в крышу бьет: чтобы мне на лоб,
 
 
На гроб стекал, чтобы лоб – светал,
Озноб – стихал, чтобы кто-то спал
 
 
И спал…
    Сквозь скважины, говорят,
Вода просачивается. В ряд
Лежат, не жалуются, а ждут
Незнаемого. (Меня – сожгут.)
 
 
Баюкай же – но прошу, будь друг:
Не буквами, а каютой рук:
 
 
Уютами…
 

24 октября 1923

«Ты, меня любивший фальшью…»

 
Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
 
 
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах!
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
 

12 декабря 1923

Попытка ревности

 
Как живется вам с другою? –
Проще ведь? – Удар весла! –
Линией береговою
Скоро ль память отошла
 
 
Обо мне, плавучем острове
(По́ небу – не по водам!)?
Души, души! – быть вам сестрами,
Не любовницами – вам!
 
 
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
 
 
Как живется вам – хлопочется –
Ежится? Встается – как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
 
 
«Судорог да перебоев –
Хватит! Дом себе найму».
Как живется вам с любою –
Избранному моему!
 
 
Свойственнее и съедобнее –
Снедь? Приестся – не пеняй…
Как живется вам с подобием –
Вам, поправшему Синай!
 
 
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром – люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
 
 
Как живется вам – здоровится –
Можется? Поется – как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
 
 
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк – крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
 
 
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог – и на́чисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной –
Вам, познавшему Лилит!
 
 
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, бе́з шестых
 
 
Чувств?
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин –
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
 

19 ноября 1924