Максим Похил
Критическая метаморфоза
– П-первого числа? – от неожиданности он даже заикнулся и перестал моргать.
– Да, знаешь, что там? – всё так же нагоняя неизвестности, продолжал он.
– Ну и что? – и сглотнул в ожидании чего-то страшного.
Да, у Грамма не осталось аргументов и он, подтасовывая некоторыми фактами, решил пойти на серьёзнейший обман. Грамм знал, что переданные им удобрения, Андрей точно не употреблял, но и куда тот их дел, он не представлял. Ведь в то, что Андрей покупал их в собственных интересах, он бы не поверил.
То, что Андрей не рассказал изложимое пакета Элаю, Грамм не то, что догадывался, это было его условие. На которое Андрей и пошёл, из-за того, что по-другому, без связей Грамма, подобное, легально, ему не достать. Но то, что у этого же Андрея, дома есть огромный сад на террасе и он об этом никому с друзей не говорил, это явное везение, так как стечение обстоятельств здесь очень фантастическое.
– Может быть, а может и нет, – Элай водил зрачками, то влево то в право, боясь услышать ответ.
– Не нужно врать, я же хочу, чтобы мы прямо сейчас и прямо здесь закрыли этот вопрос. Я же знаю, что вряд ли Андрей рассказал тебе правду или вообще хоть что-то. Ну максимум соврал бы о том, что это удобрения, для какой-то его там знакомой, – снова с добрым голосом начал Вениамин, – И дело тут не о дружбе, а о том, что он понимал, здесь нечем хвастаться. Ведь там были наркотические вещества. Жаль, что я узнал об этом уже после передачи.
Вениамин был не из тех, кто поддерживал высказывание: «О покойниках либо хорошо, либо ничего». Он считал, что мёртвым вообще побоку, как о них, если их тело уже окоченело. Его главной целью было убедить Элая, и не важно каким способом. И да, фразу: «Цель оправдывает средства», он любил и использовал.
– Так что… – Грамм всмотрелся в глаза Элая, которые второй вскоре опустил, и первый понял, что у него получилось, тут же ощутя какое-то странное чувство, то которое ещё никогда не ощущал, но решил обдумать это позже, – Прошу тебя прими это. Чем быстрее ты всё осознаешь, тем быстрее ты всё переживёшь.
– Вас… – поднял взгляд, – Я услышал.
Элай посидел в тишине с пол минуты, переводя взгляд с одной части пола на другую. Грамм тем временем потушил сигарету, он её практически не курил. И бросил в пепельницу. Гробовая тишина в кабинете, даже в зале никого не было слышно. Элай шмыгнул носом, неумело поправил волосы, поникшим взглядом осмотрелся по сторонам. Поднялся, кивнул головой. Подошёл к столу и произнёс: – Спасибо за понимание, за тактичность, за… – задумался, Вениамин хотел ему подсказать, но не успел, – Да в общем то за всё, – с грустью начал и с задором закончил, – Я увольняюсь!
Вениамин аж пошатнулся: – Всм… Чт… Всм… Стоп. Почему?
– Да, какая уже разница. Вещей тут моих нет. Друзей тоже. Зарплата вчера на карточку капнула. Так что, до свидания, – бросил на стол папку, с которой носился, собирая целый день информацию по вчерашней просьбе Грамма и уверенно пошагал в сторону выхода.
У начальника даже дар речи пропал после таких слов, он тупо стоял и смотрел с вылупленными глазами на то, как тот уходит.
– Да и две недели отрабатывать не буду, всё равно ведь не официально работал, – добавил он, подходя к двери, при этом не разворачиваясь.
Грамм вполне понимал, что бежать за ним нет никакого смысла, ведь никогда ещё ему не удавалось переубедить Элая.
И тут он понял, что за не понятное чувство, только что посетило его. Впервые за всю с ним работу, ему удалось кое как, но убедить Элая. Второй это тоже прочувствовал и понимая, что его вообще не много любимый босс, теперь знал больше, чем ему нужно было знать о нём и решил не затягивать с уходом.
Элай мог многое простить. Даже то, что Грамм всегда вёл себя, один на один, по дружесски с подченёнными, а по возможности науськивал их между собой, по принципу разделяй и властвуй. Подыскивая себе более стресоустойчевых и преданных лично ему. Но главное для Элая было важно инкогнито, и вообще мало известность в коллективе. Ведь не многословность и эффект тёмной лошадки, давал ему возможность мало того, что вести себя как он хочет, ведь никто не понимал, чего от него ожидать, так ещё и делать себе любую репутацию и восприятие окружающих на свой вкус. А начальник, знающий о нём довольно щепетильную информацию, точно не входил в его планы.
Как только он покинул кабинет, в него тут же забежали трое и захлопнули за собой двери. А сам он очутился практически в пустом офисе, где остались лишь те, которым не надоело ждать. А это как оказалось, пять человек, без троих забежавший. Средь них была и Влада. Всё ещё в очереди. Сидя там, на месте Элая, в конце офиса и раз за разом перечитывая свой материал. Тихо, про себя, слово в слово, закрыв уши.
Элай стоял и смотрел на неё через всю площадь. И в голове у него крутились несколько предложений, в прошлом, сказанных Андреем. Грустного подтекста, но в конце концов, с подвигающее на храбрые поступки. Поступки, которых он никогда не делал и не сделал бы, до этого момента: «Почему ты себя так ведёшь с ней?», «Тебе неудобно от того, что скажут другие, увидев вас вместе?», «Посмотри на неё!», «С каких под тебя вообще стало это волновать?», «…зная тебя, ты так никого и не найдёшь. Владе, кем бы она ни была, возможно удалось бы внедрить в твою жизнь чего-то позитивного, ибо если этого сделать, то…», «Какой смысл заводить девушку, если мы с ней не похожи и она не будет подходить мне по всем параметрам?», «А ты, сука, всем подходишь по параметрам?», «С друзьями не повезло, то хоть здесь не протупи…».
Я думаю, здесь нужно пояснить за дружбу этих четырёх парней. Дело в том, что как только они с группировались и подружились, то сразу же, по мнению Элая, условно поделились на две группы.
Дэриэл с Элиасом нашли много различных общих интересов. А Элай в Андрее своеобразного наставника. Из-за тяжёлых гонений Марком Элая, у него сформировались комплексы, а подсмотрев, как Андрей ведёт себя с окружающими и слегка перенимая его опыт, Элай с каждым днём становился увереннее в себе. И всё больше у него прибавлялось самоуважения. Что в принципе ему и помогло. А по мере общения между собой, перенимая небольшой опыт различных интересов, со временем они сровнялись в авторитете для самих себя и остальных. Но вот только Андрей, Элая лучшим другом считать так и не стал. Тот этого, конечно, не знал, так что высказывания или критика Андрея, направленная в его сторону, давала огромный эффект или хотя бы вдумчивое обмозгование вторым. Элай почти всегда внимательно слушал советы Андрея, даже если тот сказал его в пьяном угаре.
Он подошёл к её столу, она всё ещё не заметила его, уставившись в лист. Её чистые, тёмные волосы были завязаны в пучок, но всё же несколько прядей около висков выпирали наружу. Ноги одеты в белые, узкие Джинсы прижаты друг к другу из-за волнения перед заходом в кабинет начальника. На ногах чистые серые туфли, начисто вытертые минут пятнадцать назад. Постояв несколько секунд, уставившись на её приоткрытую шею, видневшуюся с жёлтой кофты, сглотнув слюну, неумело поправил волосы и вот решился похрипеть горлом, чтобы обратить на себя её внимание.
У него не получилось, взгляды на него подняли лишь остальные, чего он, конечно, не заметил, а она продолжала вчитываться и искать любые изъяны, чтобы «отточить» всё до блеска.
Он улыбнулся и всё ещё волнуясь, слегка нагнулся к ней, и ещё раз похрипел. На второй раз она услышала и виновато подняла голову.
– Эл? – с щенячьими глазами удивилась она, – Что, уже меня зовёт? – Элай молчит и смотрит, – Или… – она посмотрела в зал и увидела, как остальные присутствующие, прищурив глаза смотрят в их сторону, – Что-то произошло? – с тревогой выдавила из себя.
– Просто… – он потянул к ней правую руку и положил на её левое плечё, – Хмм… – и мило улыбнулся, что было ему вообще не свойственно и заставило Владу дико удивиться и расширить глаза, всё ещё нервничая, не понимая в чём дело, покусывая свои синие, от помады губы.
Он присел, чтобы быть плюс-минус на одном с ней уровне.
– Эл… Я не по… – Элай переместил руку с плеча на её затылок и без лишних объяснений подтянул к себе.
Без каких-либо сопротивлений, она поддалась этому. Пользуясь случаем, Влада поднесла к его лицу ладонь, где большим пальцем на секунду дотронулась до его носа, чтобы точно убедиться, что со времён удара Марка, у него всё прошло. После чего, как он и задумывал, произошёл поцелуй, где предварительно, они оба закрыли глаза.
Наблюдавшие за всем происходящим, тупо не могли понять, что происходит и как вкопанные продолжали следить с обвисшими челюстями.
Влада не могла поверить в происходящее. Сколько раз она думала о подобном и представляла это себе. После осознания, она со всей силы обняла Элая, продолжая целовать и не открывала глаза, боясь, что когда откроет, то всё это окажется сном или того хуже, жестокой шуткой. А у Элая, в свою очередь, отлегло на душе, ведь он всё-таки пересилил себя и теперь, лишь радовался и наслаждался происходящим. Всячески благодарствуя словам Андрея, понимая, что так и не скажет ему за это спасибо. И хоть он и не являлся ни разу сентиментальным человеком, но если бы не столь важный и редкий для его восприятия и жизни момент, он бы был в силах пустить скромную слезу в память друга, даже на глазах у других.
Как же ему тяжело было сидеть в этом самом обычном кресле. Дэриэл со всех сил хотел бросить всё и выбежать наружу, подальше от этого здания. Не в страхе дело, он не боялся, что ему могут сказать то, чего он не хочет слышать, просто сидение даже минуту в одной позе, притягивало Дэриэлу в голову «ненужные» воспоминания. Которые вдобавок слегка перепутывались. Они лезли и лезли ему в голову и не хотели покидать его мозг, с каждым удобным случаем напоминая о себе. Конечно, самых мелких воспоминаний, у него выходило избавляться, по типу насколько была глубока та канава или уверен ли он в том, что его действительно никто не заметил, пока он бродил у обочины судорожно пряча свои руки. Но вот главных и самых пакостных мыслей, он мог подавить лишь на время. А именно о том, что двое человек мертвы, и это точно им не придумано. И воспоминания, на которые нельзя было сказать однозначно, по типу, как это произошло, по какой причине те двое оказались в таком положении и главное заслуживал ли данный индивидуум своей участи, мозг уже постоянно требовал обсудить. Но итоги всегда оставались практически одинаковыми, он приходил к очень странному оправданию, но удобному, что Марк и Алёна, просто оказались не в то время и не в том месте, где сами спровоцировали судьбу.
Хотя действительно, при неком «обзоре» событий, можно было это так трактовать. И здесь не то, чтобы Дэриэл отрицал содеянное. Ведь если убийство Алёны ещё было плюс-минус спорным для него поступком. То умерщвление Марка, в самых ужасных уголках своей натуры, он воспринимал спокойнее.
Самой большой глупостью для него в этот момент было то, хоть сам он и в этом не признается, что основной страх у него перед тем, как он убил двух людей, а не в том, что у него имеются огромные психологические проблемы.
И главное, он не старается в полной мере искоренить первопричину, а ищет её разрешение в симптоме. Если углубиться, то всё это пошло ещё с момента школы, где в обществе, легко проглядывалась мысль о пословице: «В здоровом теле, здоровый дух». Мало кого в правительстве, что тогда, что сейчас интересует, о возможных психологических первопричинах болезни, а считают, что ничего важнее физиологического здоровья не может быть.
Так вот и Дэриэл в это верил, хотя конечно не отрицал, что бывают разные случаи, самообразование давало о себе знать, но так или иначе, слышав у кого-то проблемы, например, с депрессией, если не смеялся, то перебирая мысли в голове, условно помечал этого человека, как индивидуума с завышенным чувством собственно важности.
Поэтому, в отдалённых уголках натуры, Дэриэл, хоть и понимал нужность вновь пойти к специалисту, но не до конца осознавал главную потребность в нём. Он считал, что этот человек должен помочь ему остановить поток этих мешающих ему жить мыслей, и совсем был не готов, делать то, в чём сам нуждался. Рассказать всё от начала и до конца, чтобы понять почему в тот самый момент в ресторане, он начал вести себя так, как никогда прежде.
А самое важное. Что на трезвую голову, без вмешательств различных симптом, по его мнению, он бы не поступил бы так. Поэтому, он не чувствовал полной вины за содеянное.
Так Дэриэл и продолжал сидеть, в неудобной позе изгоняя с головы ненужные мысли, находясь в очереди к очередной психоло… Хотя стоп, эта считала себя психотерапевткой. Но разницу это всё равно, для Дэриэла, не меняло. Так как пошёл к ней из-за рекомендаций отца.
Это была частная клиника, где практически невозможно встретить бюджетников, но от этого, всё равно контингент не отличался. Всё, те же бабушки, толпящиеся у регистрации, огромные очереди к терапевтам и ругань в коридорах. Доходило до того, что при сравнении этой клиники с «государственной» больницей, имелось лишь два отличия, это довольно современный ремонт с умеренной чистотой и цена.
На втором этаже, левого крыла, редко собирались очередя, по причине малого количества людей, позволивших себе, с финансовой точки зрения психиатрическую диагностику. Да и доверия к этому направлению в народе не имело места. Но так как некоторые врачи шли на встречу людям, ставя весьма демократические цены, то это играло в пациеатах небольшой интерес.
Кабинетов, в этом крыле, было два, так что, Дэриэл был к одному специалисту, а девушка двадцати лет, слева от него, к другому.
Лия была одета во всё чёрное, с длинными светлыми волосами и лёгкой одеждой, слегка опустив голову, но с заплаканными глазами. Она приехала из пригорода, немочь больше сидеть дома. Прийдя сюда Лия «порвала» все контакты с кем-либо, кто хотел её видеть и игнорировала любые попытки с нею связаться, кроме подруги Сабрины, которая сама её избегает. Она не простила ей смерть их общей подруги Хрыстыны. Которая в тот злополучный день, должна была сидеть дома и писать диплом. О чём она всех и предупредила за несколько дней. И только из-за перманентных просьб ввиде сообщаений и звонков Лии, вынудили её выйти на улицу. Где всё и случилось.
Прибыв в больницу, Сабрина стала свидетелем настолько бездыханного тела, где Хрыстына даже не могла говорить. Множество переломов. Даже сбиты косточки.
Найдена она была в опрокинутой на бок машине, на дороге, вроде как из-за ям. Прожившая, после госпитализации, чуть больше суток, она так и не заговорила.
Последней каплей терпения для Сабрины было то, что Лия, при посещении, принесла в больницу апельсины, напрочь забыв, что у пострадавшей алергия на цытрусовые.
До похорон лучшей подруги Лии оставалось где-то четырнадцать часов, которые она не знала куда использовать и пришла сюда, на последние деньги.
Эта личность Дэриэлу не была знакома. Он старался даже не встречаться с нею взглядами и всё вполне выходило. [Хлоп]. Двери в коридор с грохотом открылись. И в него вошла весьма важная, судя по одежде, особа. Быстрой ходой она шла в конец коридора, где сидел Дэриэл. С дверного проёма, откуда и появился этот человек, наблюдал второй индивид за первым. Одет во всё чёрное и держал руки на ширине плеч. Первый прошёл треть расстояния, неуверенно развернулся на сто восемьдесят градусов, махнул раздражённо рукой, после чего второй покорно кивнул и ушёл с этажа, медленно спустившись в низ по лестнице.
По ходу проходки, Лия ещё ниже опускала голову, стараясь не показать лица. Дэриэл тоже пытался, как бы побыстрее повернуться на право, чтобы это не выглядело странным.
Но так, как он не успел этого сделать до того, как тот пройдёт пол пути, Дэриэл увидел и узнал личность человека, ошарашенно засмотревшись.
Это был Алексей Спавын. Нынешний кандидат в губернаторы этого города. Владелец самого крупного банка столицы республики.
«Что же он здесь забыл?» – подумал он, осознав, что в расстоянии пяти метров от него находиться человек, которого он поливал грязью, естественно не без причины и по фактам, всю свою журналистскую деятельность.
На Спавыне были чёрные брюки, тёмные туфли и серая рубашка.
– Ты сюда? – громко «бросил» вопрос Спавын Дэриэлу, когда уже подошёл к двери.
– Да, – ответил быстро, но совсем не ожидал подобной реплики в свою сторону.
– А кто тебе вообще сказал, что Светлана Леонидовна сегодня будет? Она выходная! – Спавын начал громко кричать, да так, что его могли уже слышать в соседнем коридоре.
– В рабочий день? – Дэриэл имел за собой несколько аргументов для ответа, но совсем не собирался вступать в дискуссию.
Если бы к нему подошли и сказали подобное спокойно, он бы не стал даже спорить, просто сбросил смс отцу, что не вышло дождаться и ушёл без слов. Но здесь на него так подействовала без причинная агрессивность.
– Да! Что у тебя за проблемы? Давай я их решу, – на эту фразу уже обернулась Лия, слегка перепугавшись.
С этого момента Дэриэл ощутил за Спавыным ядрёный перегар. Что побудило его перестать с ним спорить и начать собираться уходить.
– Я вас понял, выходной так выходной, просто мне Олег Орэстович говорил, что она сегодня должна прийти, вот я и сидел, – начав накидывать на себя куртку висевшую на вешалке справа от него.
– Подожди, это ты от Клынкова? – раздражённо и с закатыванием глаз.
– Ну да…
– Подож… как там… Ааа… Ты Дима?
– Дэриэл.
– Ааа… Блять, точно, Дэриэл… Стой, подожди. Да… она скоро должна прийти. Задерживается. Оставайся, подождёшь. А что тебе Олег говорил?
– Ну… что она отпросилась по своим делам и будет в пол девятого.
– Ну да… – тяжело вздохнул и Дэриэл чуть не закашлялся пробирающим запахом алкоголя выходящий из его рта, – Ладно, давай, я сейчас открою, зайдём вместе, подождем её, – лениво достал ключ с кармана, и уже со спины, открывая двери, продолжал говорить, – Только как придёт, ты там по быстрому с ней, хорошо? Давай так, чтобы не затягивал, чётко отвечай на её вопросы, и она подскажет какие таблетки пить. Ой… ну или что она там скажет делать…
Двери открылись и Спавын остановился перед входом: – Кхм, слышь, а я точно не смогу тебе ничем помочь? – спросил он, прищурив глаза от усталости.
– Да ничего страшного, я могу прийти в другой раз, – и хотел уже разворачиваться уходить.
– Стоп! Нет, если Клынков просил, значит нужно сделать. Ладно давай уже подождём её вместе, она мне тоже очень нужна сейчас, просто трубку не берёт и не могу нигде её найти. Так что будем ждать.
Олег Клынков, был одним из последних специалистов такого уровня в своей области, хоть и работал в почти стационарной клинике. Но зарплату получал отнюдь не обыкновенную. Так что, такому человеку старались не отказывать ни в чём, даже претенденты в губернаторы столицы. Но если для Спавына, он был нужен для поддержания необходимого штата сотрудников своей клиники, то Ломинов, в щедром порядке ценил проффесионализм и знакомства его отца.
Они зашли во внутрь и Спавын закрыл двери снаружи. Дэриэл это заметил. Свет решил не включать, несколько небольших окон под потолком освещали кабинет, было темновато, но Спавын счёл достаточным и сразу определил Дэриэлу, где тот будет сидеть, а именно на месте пациента, а сам, слегка порыскав по кабинету, уселся на месте специалиста.
Посидели они так с несколько минут молча и в этот момент Дэриэл начал осознавать, что ему придётся так просидеть ещё долго. Из-за этого, у него начинал появляться страх, который заключался в непонимании происходящего. «Зачем он сюда пришёл подвыпивший?» и «А если это так важно ему, то почему не сказал мне ждать у кабинета?» на эти и другие вопросы, он не мог сформулировать своего ответа.
Спавын затих и начал читать листы, лежавшие на столе у Светланы Леонидовны. Дэриэл не понимал, что ему делать дальше, сидеть не мешая, либо же, всё-таки настоять на своём уходе. И чтобы в дальнейшем не испытывать свою нервною систему, воспользовавшись случаем, решил хоть как-то начать контактировать, надеясь, что его организм успокоиться.
– А вам тоже нужно на сеанс? – Дэриэл понимал, что Спапын не знает кем он является, поэтому понадеялся попробовать узнать что-то сенсационное.
Спавын в это время зевал и как только услышал вопрос, его лицо изменилось, как будто его захотели унизить. Что Дэриэл заметил и боясь какой-то грубой формы ответа от своего собеседника, старался сохранять весьма серьёзное лицо. Спавын же, резко ответил: – Тебе это знать не нужно, сиди, – и развернулся в пол оборота. Посидел так пять минут и без лишних стеснений достал флягу со внутреннего кармана пиджака. Раскрутил крышку и опрокинул в себя миллилитров с двести.
Дэриэл же, придал этому должное внимание, посматривая боковым зрением. Так они бы и сидели в кромешной тишине, если бы Спавыну не помог алкоголь заговорить, на весь кабинет.
– Ты позавчера ночью гулял на улице? – совершенно внезапно и через чур громко, сидя в той же позе.
Дэриэл, аж забыл зачем сюда пришёл и начал быстро искать ответ, боясь, случайно сказать лишнего. Он настолько долго думал, что Спавын от ожидания, с нахмуренными бровями, повернул на него голову. И за всё это время тщательных поисков подходящего ответа, Клынков решил озвучить лишь: – Да, – сказал и не захотел поднимать взгляд на вопрошающего.
– И что? Ты ничего странного не заметил на улице? – продолжал Алексей Сильвэстрович.
– Странного? Что же может происходить странного на улицах нашей республики? – и медленно начал поднимать на него взгляд.
– Ну, – возмущённо чмокнул, – Не знаю, может видел как кто-то сильно шумно разъезжал по дороге или ДТП случилось какое-то. Или драка была, – и ещё раз залил в себя столько же жидкости алкоголя.
– Ааа, так, а в чём же тут странность? Это у нас происходить каждые три дня. Такому здесь уже никто не удивляется, – можно было подумать, что он проговорил это со стороны пост иронии, да и тон был похож, но по сути, Дэриэл говорил правду.
– Так видел или нет?! – Спавын слегка крикнул, подумав, что с его прошлого вопроса Дэриэл посмеялся.
Клынков отреагировал на это, приподняв плечи и с крупно-открытыми зрачками, поводив ими по кабинету в процессе размышления, ответил: – Позавчера… – ему было тяжело проговаривать это слово, из-за быстро «влетающих» мыслей и воспоминаний в голову, – Позавчера – ничего.
Спавын закивал головой. И снова затихли, смотря в противоположные стороны. Посидев с минутку в тишине, Алексей Сильвэстрович решил произнести вопрос, услышав который, Дэриэл чуть не упал со стула.
– А Марка видел? – повернулся, – Общались с ним позавчера?
Дэриэл ели сдержался чтоб не выпучить глаза. Он зациклил свой взгляд на стене, пытаясь вообще сообразить, что сейчас происходит и что ему нужно делать дальше. Спина в секунду вспотела, а тело тут же остановилось в одной позе. Самое страшное, было в не понимании ситуации. Шанс такого совпадения, где ранее незнакомец, спрашивает о убитым им, был минимален. Он понимал, что взгляд Спавына уже находился на нём и в любом случае ему нужно как-то реагировать.
– Марка? – паторочно выдавил из себя, хоть что-то внятное.
– Да, Марк Клэбэзов, – грубо, но тихо добавил и отхлебнул ещё с фляги.
Как только Клынков вновь услышал бульканье алкоголя в переворачивавшемся сосуде, что по-видимому, судя по продолжительности питья, являлось уже четырёх сот граммами, понял, что скорей всего этот человек не знает ничего конкретного о позавчерашнем, возможно лишь подозревает. Так как, наверное, не стал бы пить в его присутствии, тем более такими дозами.
Дэриэл медленно перевёл на него взгляд, и произнёс всё, что смог придумать за это время: – Позавчера, – всё ещё тяжело произносил, – я его не видел. Да и мы с ним вообще не общаемся.
– Пфуу, – нервно выдохнул, выпуская из себя перегар, – Когда Марк гуляет в городе, его слышат все соседние улицы. А ты хочешь сказать, что не слышал? – и ещё раз отпил.
– Я хочу сказать, что не видел и не слышал его, – уже явно набирая злость на Спавына, ввиду его пьяного говора и не желания продолжать диалог.
– Как такое может быть? Вы же были с ним друзьями! Или я чего-то забыл?!
А вот сейчас уже точно Дэриэл был загнан в тупик. На этот вопрос Клынков вообще не имел представления как отвечать. «Откуда он, блять, знает это?!» – подумал и начал формулировать ответ.
– Эм… Стесняюсь спросить, а при чём тут Марк. Почему мы о нём говорим?
Алексей покрутил губами, выдохнул ещё одну порцию перегара на пол и ответил: – Позавчера, Марк, вышел в обед на улицу, пообещав, что никуда за город ехать не будет, не брав свою машину, не звонив никому и пропал до сегодняшнего момента. На связь не выходит, нигде не светился.
Дэриэлу не хотелось слышать ничего, что напрямую или косвенно относиться к Марку, но перевести тему Спавын не дал бы, так что приходилось терпеть.
– И что? Его мать написала заявление в полицию?
На эти слова Спавын пренебрежительно фыркнул: – Ага… – Дэриэл прищурился, – Пошёл он нахуй, этот Рэфардович! Своими связями совладаю.
Дэриэл резко дёрнулся, от таких слов и потихоньку начал понимать. Владимир Рэфардович был главой МВД в этой республики. И по многочисленным слухам, эти двое, быльше не могут найти общий язык ни в чём.
Клынкову уже надоело сидеть и слушать, поэтому он решил понемногу сваливать. Но страх перед сидящим впереди него, всё ещё присутствовал. Так что нужно было что-то придумывать. Он поднимает глаза на настенные часы и демонстративно: – Ого, уже без пятнадцати восемь. Мне кажется, что, наверное, даже если Светлана Леонидовна и придёт, то ей будет не до меня, – начал подниматься.
– Что?! Нет, сядь. И если в следующий раз я тебе сказал сидеть, то ты будешь сидеть и ждать, – с заплетающимся языком с дерзил, – Двери всё равно закрыты, а ключи у меня.
Дэриэл, напрягся. Только не от страха, а уже гнева. Он послушался, но смерятся не намеревался. С этого момента осторожничать он уже не хотел и собирался действовать, так как его внутренняя непокорность этого жаждала.
Теперь уже Спавын начал бросать взгляд на часы и гневно фыркать на то, что уже действительно поздновато.
– Ну тогда, если я никуда не ухожу, хочу задать вопрос, – пока Дэриэл говорил, Спавын что-то упорно начал искать на столе, а потом и в столе, что как раз дало возможность первому договорить без перебивок, – Не подумайте неправильно, я не удивляюсь тому, что вас тревожит пропажа Марка. В этом случае, я вас поддерживаю, – Дэриэлу было тяжело лукавить, из-за того, что слегка запинался, – А дело в том, что… – Спавын начал усердней искать и создавать больше шума, но не переставая слышать Клынкова, – Каждый день у нас кто-то пропадает. Если вы не знаете, за прошлую ночь, по данным нескольких источников, пропали от шести до восьми человек. Двое из которых, пропали лишь частично.
– Что?! Как это частично?!
– Ну не до конца. Только туловище пропало, а ноги на месте. Нет, если вы скажете, что тогда это не считается, то я перечить не буду, но всё-таки… – Дэриэл любил полемику, особенно выходящую за рамки приличия, этим он и хотел позлить Алексея Сильвэстровича, за своё удержание здесь.
Как только Спавын услышал зачатки весьма нелицеприятной для него информации, он по-бычьи обратил взор на Клынкова.
– Чё ты несёшь?!
В этот момент Дэриэл всерьёз ощутил агрессию. Он демонстративно не обратил внимания на уничижение: – Я говорю о том, что даже сам Марк не являлся человеком радушным. И по моему мнению, если бы вопрос стоял ребром, где шла речь о выборе, куда лучше определись Марка как персону к тем, кто борется за спасение пропавших людей или же является их явным обидчиком, то я бы, наверное и секунды не потратил на раздумывание. И вот… почему он вам так интересен?
Дэриэл понимал, что из-за опьянения второго, у него может получиться слегка загрузить его изложением мысли, так сказать с «широкой ноги» и после этого, возможно выпытать хоть что-то или хотя бы заставить выпроводить себя отсюда.
Спавын на нервах, как и думал Дэриэл, тяжело понимал собеседника. Но отвечать на вопросы не собирался, он мог лишь дальше агрессировать.
– Или если это трудный вопрос, то хотелось бы услышать ответ, хотя бы на… – задумался, – Если вы так хорошо разбераетесь в его друзьях, то почему за Калэба Рановских и Эдуарда Калчугина, это пропавшие уже как девяносто семь дней, вы не беспокоились, а только за Марка? – Спавин нахмурил брови, – «Думафель», три месяца назад, помните?
Дэриэла необычаемо заинтересовала это история. А именно роль Марка в ней. Перед посещением специалиста, он порыскал в интернете и нашёл давнее видео, которое Элай поместил на своём мессенджер канале, снятое на протяжениии недели после изчезновения.
Где журналист местного канала со всех сил пытался просунуться к Спавыну, заметив его в ресторане, справлявшего какой-то праздник, в часы рабочего времени, сильно шумя на Дэфугэльском бульваре. Когда журналист вбежал на второй этаж к нему, чтобы задать вопрос, его тут же начали оттеснять охраной, но сидевшие там люди, узнав его, помогли просунуться. А вопрос был про вот этих пропавших парней.
Он его задал, Спавын в пьяном бреду огрызался, мямлил, кричал, убегал, но через семь минут побегушек по ресторану приехали ребята в масках и пробили голову журналисту вместе с теми, кто пытался его защитить.
Ещё можно взять во внимание интересный факт. Алексей, на то время уже официально стал кандидатом в губернаторы, как и Владлэн Фаустович Ломинов, но по какой-то причине, только к первому пришли за ответами. Хотя в принципе любой понимал, где можно найти Ломинова. Ответ на это, многие нашли в пренадлежности выше названого журналиста к медиа Сэвастинского, тоесть связанное через одно рукопожатие с Ломиновым.
Хоть в этой республике смерть людей была нередкая, и вот казалось бы, почему настолько пристальное внимание этому случаю. Дело в том, что сама пропажа парней происходила очень «интересно». Всё началось с того, как они проходили мед комиссию. Где им странным образом всучили направление в псих диспанцер. Они не придали этому значение и пошли. Там, им поставили диагноз. Что-то по типу шизофрении. И отпустили. Парни поясмеялись и ушли по домам. Через день их истории передали в университет и психолог при нём, подписал все бумаги. На утро к ним домой приехала машина санитаров и забрала Калеба и Эдуарда. Родители были в шоке, но отнеслись к этому спокойно. Подумали, что ошибка. Решив, что к вечеру всё выясниться.
А после случая с предсмертным состоянием побитого журналиста, на Спавына взъелся весь город. Да и то, что сама больница, которая выдала парням направление, которой подчиняеться диспанцер, в которой работает Олег Клынков и находиться сейчас Дэриэл, пренадлежит Спавыну, тоже злила жителей столицы, ибо правду о том, что парни были как минимум адекватны, знали многие.