Максим Похил
Критическая метаморфоза
И вот раз. И Дэриэл опять смог абстрагироваться от этих мыслей, резко подняв голову на детскую площадку и медленно осматриваясь вокруг себя.
Предыдущие мысли ушли из головы, а на место их приходили другие. Он давно не был в этом парке. Последний раз было, когда Клим, Ми́лан, Женя, Дима и сам Дэриэл отмечали там, последнюю их встречу, перед отъездом.
И [Хлоп!]. Этот звук был создан точным хлопком руки, по плечу Дэриэла, со спины. Как же он испугался, это было видно по тому, как он вскочил. Сердце забилось как бешеное, заставив его полностью встать со скамьи и обернуться.
– Так! Что теб… – и резко утих.
Перед ним стояла его новая знакомая Джына. Хотя в последнее время, судя по всему, они стали друг другу немного больше, чем знакомыми.
И радостно заявила: – Ты оказывается тоже здесь бываешь?!
– Ааа… Пфф… Бываю, – бегая глазами, – А ты… Эмм… – быстро сообразив, спрятал руки в карманы, чтобы она не заметила сбитые кулаки, – Как… Как дела вообще? – чуть-ли не заикаясь, нашёл что спросить.
– Да нормально, вот бегаю.
Услышав это, Дэриэл осмотрел её с ног до головы. На ней был осенний, обтягивающий, спортивный костюм. Даже слегка виден перебор обтянутых мест, имея ввиду интимных.
Она вся «сверкала» огненным цветом, от рыжих волос, через апельсинового цвета костюм, до чёрных кед с красно-жёлтыми вставками. С неё так и пестрила энергия, она то и дело передавала вес с ноги на ногу, давая понять, что пришла сюда не для посиделок.
– Я тебе, кстати, вчера вечером писала, ты не ответил. Занят был?
– Ну слегка…
– Ага. А часы куда дел? – указала пальцем на его руку.
– Сломались, выбросил, – он сухо «резал» на корню, любые вопросы о вчерашнем от Джыны, боясь за своё психологическое состояние, – А ты… на чём остановился ремонт дома? – и переводил тему.
– Да вот, сейчас штукатурку заказала. Жду.
– Круто.
– А ты чем-то занят? – спросила она.
– А что?
– Да ничего, просто могли бы вести диалог по дороге. А там, может ты ко мне присоединишься и вместе побежали бы. Ну так что?
Дэриэл взглянул на свои зимние ботинки, рваные Джинсы, осенний плащ и сказал: – Конечно побегу, вперёд!
Через пять минут молчаливой, спортивной ходьбы, Джына заговорила:
– Ммм, я заметила, что у вас глубоко порядочные люди в городе есть.
– Это шутка? – Дэриэл не понял, о чём она говорит.
– Да где там! Стою, жду вчера автобус по дороге в парк. Держу в руках смарт, как ко мне, медленно подбредает мужчина. Лет сорока пяти. Людей практически нет на остановке и говорит: «Девушка, а вы курите?». Говорю: «Нет». После чего, добавляет: «Ага, я понял. И кстати, если вы не знаете, у вас в руках дорогой инструмент. И я в принципе, даже мог бы его украсть, но я очень порядочный гражданин. И не буду этого делать. До свидание».
Дэриэл аж фыркнул от удивление.
– Я там чуть с лавочки не упала. А он ничего, всё это с серьёзностью сказал и отошёл дальше ждать автобуса. Так вот знай, что здесь тебя окружают порядочные люди, – и улыбнулась.
– Все мы порядочные, пока есть не захочеться, – ответил серьёзно, она услышала, но сильно не вдумывалась.
– Ну что побежали? – уже набирая скорость крикнула Джына.
– Ну… Погнали, – набрав полную грудь, ответил он и рванул вперёд за ней.
Пока бежали, Дэриэл успел углядеть проезжающую мимо парка красную машину, которой он уже традиционно выставил большой палец, меж двух соседних. Увидел ли водитель этого или нет, он не знал, ибо теперь она была тонированной, но вот чтобы Джына это не заметила, Дэриэл постарался.
Три с половиной минуты и они уже снова, пробежав вокруг, подбегали к той же самой лавочке, от которой начинали.
– Так, стоп. Пауза, – громко выдыхая, он упал на скамью.
– Что сдался? – с насмешкой спросила.
– Пусть будет так, садись. Может потом ещё как-то круг сделаем.
– Лааадно.
Джына дала ему минуту на отдышку и проговорила: – Красиво тут у вас… – и снова саркастично выдала, параллельно засмотревшись в даль, – Дэриэл, я хочу за кофе сходить, подождёшь?
Дэриэл поднял на неё голову, любезно кивнул, и медленно повернулся к центру парка «Крыив», краем глаза смотря ей в след.
По середине площадки, уже как всегда, обитала огромная куча свежей грязи. Ещё с того момента, как полгода назад, местные, выкопали все установленные туда качели и детские карусели, сдавши их на металлолом.
Рваные газоны, оббитые под корень бордюры. Грязные пешеходные дорожки, в основном от мусора продуктовых изделий. Вырезанные под корень все металлические фонари. Это видно по трубкам, с которых остались торчать, где за изолированные, а где оголённые провода.
Её не было минут десять, за это время Дэриэл успел прочитать несколько статей, опубликованных на анонимных каналах и подумать.
Подойдя, Джына робко предложила ему кофе, на что тот, благодарственно, отказался. Они проговорили о своём минут пять, пока не услышали: – Роза?! – раздался вопросительный крик позади них.
Что и заставило их быстро, вопрошающе обернуться.
Сзади них сидел опрятно одетый мужчина. Только что пришедший сюда. Белое пальто, очки с круглой оправой, коричневые брюки и туфли. Только пьян.
– Ой… – сказал он, – Извините, пожалуйста, что потревожил. Просто со спины вы сильно похожи на мою жену в юности. Такая же невероятно красивая и огневолосая.
Джыне льстил такой комплимент, даже не взирая на исходящий из его источника, перегар. Дэриэлу же наоборот. Всмотревшись, мужчина сильно напомнил ему владельца, не так давно, закрывшегося банка «Белый», о котором он часто упоминал в своих статьях, в хорошем русле, но не решился перебить. А мужик, не увидев неприязнь к себе, начал просто выговариваться, на почве алкоголя.
– Знаете… Мы познакомились с ней на последнем курсе магистратуры. На общей лекции по метрологии. В то время я был невероятно стеснительным и не мог рядом с ней, вести связную речь. Что выливалось в мою полную импотентность в этом предмете. Что очень сильно могло бы повлиять на мой будущий, красный диплом.
«Понесло мужика», – подумал Дэриэл и облокотился. Но Джыне вроде как было интересно слушать и Дэриэл решил просто пододвинуться к ней поближе и слушать дальше. Параллельно удивившись хорошему словарному запасу рассказчика.
– Весь семестр я на этих парах был как рыба об воду, сидя спереди неё, на втором ряду. Она, кстати, тоже активностью не отличалась. И вот зачёт. Система простая. Тянешь билет, идёшь готовиться и сдаёшь в устной форме. Я билет взял, в принципе знаю предмет, но боюсь выходить, ведь она же смотрит! – интригующе вдохнул воздуха, – А она тоже сидит и чего-то ждёт, – уже и Дэриэл увлёкся рассказом, и даже перестал замечать перегар, – Вот, так и сидим. Начался экзамен в десять, а сидели до пяти. Все учат, бегают от преподавателя и назад, пытаясь что-то у него выпытать. А мы как изгои, на разных рядах, уставившись в свои листы, ни шагу навстречу оценке. Кто сдал, кто на пересдачу, так и осталось уже всего-то пять студентов. Потом четыре, три и вот взор препода падает на наши тела. Спрашивает, мол, кто идти будет. Мы переглядываемся и продолжаем молчать. Цацкаться, конечно, он с нами не стал. На пересдачу. И вот уже там, мы с ней и познакомились. Сели рядом и разговорились. Оказывается, я ей тоже нравился и она так же стеснялась выходить. Таким образом, – он хлопнул в ладоши, – через два года, она стала моей женой, – и задумчиво улыбнулся.
Джыну очень тронула история, что Дэриэл и подметил.
– Ааа… – мужик отпил два глотка с бутылки и договорил, – Так к чему я всё это. Сегодня разводимся, – и показал пальцем в сторону городского загса.
Джына, после этих слов в корне изменилась лицом.
– В три часа, вот сижу, жду её, – и снова опрокинул сосуд, намереваясь уже допить его до конца.
Дэриэла, сложившееся ситуация, даже заставила улыбнуться. А всё потому, как он припомнил Элиаса, который каждый раз в вот таких неудобных моментах, где предполагается вести себя по тише и медленно переводить тему, на всю компанию, с напыщенной улыбкой, орёт: «Да-да, не удивляйтесь». И тут же перестал сверкать улыбкой, для того чтобы Джына не подумала плохого о нём.
Она посмотрела на Дэриэла, с просьбой в глазах, что пора бы отсюда уходить. Дэриэл «мольбу» увидел и среагировал. Ни сказав, человеку ни слова, поднялся с места и инициативно повёл Джыну в сторону выхода из парка.
– До свидание, – промолвила она мужчине, – он кивнул, так и оставшись сидеть, дожидаясь своего времени.
Джына шла молча около него, полностью погрязши в свои мысли.
– Что? Больная тема? – резко, но понимающе донеслась эта фраза к ней, что заставило вторую остановиться, повернуться к нему и застыть в его глазах.
– Два года назад, – тяжело вздохнула, – Моя семья была на грани развода. К счастью, конечно, всё разрешилось и ничего не произошло, но страх об этих воспоминаниях у меня ещё остался. И слово «развод» для нашей семьи, теперь приравнивается к «табу».
Продолжили идти, смотря перед собой и перекидываясь вопросами.
– А у тебя что, большая семья?
– Родители, я и брат.
– Брат? Старший?
– Да.
– Он сейчас в Дъеврессе?
– Да. Пока да.
– Почему пока?
– Думает переехать.
– Хмм… Понимаю.
– А у тебя как с этим?
– Хочу ли я переехать?
– Да, нет, я о твоей семье. Я так поняла, по твоей реакции, что ты лично никогда не сталкивался со словом «развод».
– Ну… Хэх… – он смеясь фыркнул, – Как говориться… «Никогда не говори никогда», – она от непонимания взглянула на него.
– Мои развелись, когда мне было шестнадцать, – криво улыбнувшись, развёл руками.
– Ты серьёзно?! – выдохнула она с круглыми глазами.
– Нет, блин, шутки у меня такие… – иронично и всё ещё улыбаясь процедил.
Джына с грустью осмотрела его с головы до ног.
Дэриэл углядел это: – Да не нужно меня жалеть. Откуда такой взгляд? Поверь мне, я никогда не был зол на родителей их решение. Да, конечно, узнав, этом почти за неделю, я был в ужасе. Но такое мнение, продержалось у меня не долго. После чего я осознал, что если они оба приняли такое решение, то им незачем мучить друг друга дальнейшим, совместным проживанием. И вскоре понял, что на их месте поступил бы также.
– Ты серьёзно?
– Однозначно.
– Ну, а как же дети, если они есть?
– А что дети? Поскольку им нет восемнадцати, то за них принимают решение их родители.
– Подожди, ты так говоришь о своей семьи, как будто они не твои родители, а твои знакомые или коллеги. Они что тебя не любят, или у тебя какие-то проблемы в общении с ними?
– Да почему не любят? Любят, наверное. Хоть наверняка знать нельзя, но по поступкам судить можно, и по их поступкам, можно понять, что я им не безразличен и хотят мне лишь добра, – Джына даже не знала, какой ей вопрос задавать дальше, а задавать в любом случае нужно, ведь ничего же не ясно, – Да и любили ли они меня на тот момент, было уже не так важно.
– Так, стоп. В смысле не важно?! А что тогда самое важное? Ты, о чём вообще?!
– Ну, как что? Главное, чтобы эти люди после такого колоссального потрясения смогли вновь найти своё место в обществе. А всё остальное, это хорошее отношение к своему ребёнку, любовь или же просто свойственную не всем доброту характера, в случае нормальной интеграции уже фактически нового человека, судя по его новой жизненной позицией, либо появиться, либо возобновиться, если оно имело место в прошлом. А в случае исхода, где для одной из сторон, или обоим, не удастся извлечь правильные выводы из случившегося, появляются проблемы в поиске своего места в обществе. И на сколько этот человек раньше не был добродушным, любвеобильным, ласковым, дружелюбным и в конце концов, может даже просто, адекватным и логичным в поведении, он может сломиться.
Джына практически с открытым ртом слушала. Дэриэл увидел в её глазах заворожённость и решил разрядить обстановку: – У меня есть друг, который в своё время увлекался социальной инженерией и меня немного втянул, – она воодушевлённо заулыбалась.
Передохнув минутку, Джына всё же отыскала интересующий её вопрос: – А почему раньше не было такого количества разводов, как сейчас? Как думаешь?
– Тяжело об этом говорить. Может боялись не найти себе пару в дальнейшем, может привычка, может потому, что процент религиозности был абсолютен среди населения, – и всё это время, вторая вдумчиво "впитывала" новую для неё информацию, – Это всё, что я могу сказать, – и удручённо пожал плечами, – Я не изучал этот вопрос, к сожалению.
– Понятно… – метров десять они прошли в молчании и снова продолжили, – А ты вот сказал, о том, что в такие моменты нужно своих родителей в любом случаи поддерживать, – второй кивнул, – А вот твои нашли своё место в обществе? У них всё получилось?
– Вполне. Я даже слегка горжусь ими. А именно за то, что и мама и папа, в следствии нашли себе вторые половинки. И живут вполне счастливо, как мне кажется. Даже на меня у них хватает времени. Так что, я рад за них.
– Круто.
Разговор прервала ситуация по левое плечё Дэриэла. Они оба чётко услышали громкий голос, проходящей мимо девочки: – Мам, а что такое луна?
Девочку за руку тащила мать, всё больше и больше набирая скорость.
– Доча, – в её голосе была слышна усталость, – Это обратная сторона солнца. Давай поспешим! – и ускоряясь ушли.
Джына с Дэриэлом, смотря им в спину, с выпученными глазами, тихонько выдохнули.
– Это что было?
– Эмм… – Дэриэл подумал-подумал, закивал головой и "выдавил" из себя, – Современное воспитание.
– Ты серьёзно? Это не единичный случай?
– Та где там! Если только у меня на работе, на которой, конечно, меня уже не видели почти неделю, большинство взрослых, имеющих уже детей, считают, что сменяемость времён года происходит в следствии отдаления и приближения нашей планеты к солнцу.
– Кхм, – она слегка улыбнулась посмеиваясь, – Подожди, а каким образом расстояние для них влияет на времени года?
– Да у них в принципе в голове нарушены причино следственные связи, – Джына уже громко фыркнула от смеха, – Мда… – кивнул он и сначала думал посметреть на свои часы, которых теперь нет и резко остановился, – Лаадно, спасибо тебе за компанию, пойду я, наверное.
– А ты что, спешишь куда-то? – робко и сжимая губы спросила.
– Неет, просто с утра ничего не ел… Вот и спешу домой.
– Не ел говоришь… – и хитро улыбнулась, – А как тебе вот такой вариант… Я приготовлю нам обоим ужин, а ты, чтобы мне не приходилось вытаскивать самой, поможешь мне убрать и вынести всю оставшуюся старую, деревянную мебель со второго этажа и террасы, – поправила правой рукой волосы и продолжила, коммерчески, но с добротой, смотреть на него широко открыв густо подведённые тушью глаза, регулярно, раз в две секунды, мигая веками.
Дэриэл раздумывая прищурился, даже слегка чересчур, ради шутки и ехидно улыбнулся: – И что же, в таком случае, мы будем есть?
– Ну… – она пожала плечами, – Я что-нибудь придумаю, – и смеясь выдохнула, – Только вначале перед моим домом зайдём в Ламель, – и взяла его за руку, потянув за собой.
Он, конечно, сопоставил оба варианта к тому, чтобы просто остаться сытым, и где в первом случае, ему не нужно таскать никакой мебели, чтобы поесть, а просто прийти и сварить макарон без лишних телодвижений. Но странное чувство и атмосфера, создавшаяся за это время вокруг них и некая притязательность, всё же убедила его.
[Бах, Бах, Хрусь, бах] Дэриэл стоя на террасе отбивал оставшееся фрагменты шкафа ставя его под углом и ломая, в отсутствия инструментов, где с ноги, а где с руки.
Перед ним лежал уже почти разделённый на сектора шкаф, от которого осталось лишь задняя стенка и нижняя полка с ножками. Слева от него три пуфика с просевшим и прогнившим седалищем, а позади два долгих, но низких стола. Которые влезли лишь в двери второго этажа, но никак не первого, поэтому пришлось вынести и разобрать на дрова, вместе со всем остальным хламом на террасе.
Дэриэл подошёл к столу, подтянул к месту обрыва, установил в нужной позе и думал уже замахиваться ногой, как лёгкое потемнение на улице, бросилось ему в глаза. И он вспомнил, что сегодня ещё собирался в одно место, проговаривая это в своей голове, для того чтобы не забыть. И продолжил. Произвёл буквально три удара по каждом из столов, а потом и по пуфикам, после чего таковы уже окончательно утратили своё название.
Дэриэл даже огорчился, что необходимое в измельчении закончилось. Из-за чего, он по-ребячески ухмыльнулся и решил нанести ещё несколько ударов большим частям недавней мебели, которые уже не нуждались в этом, предварительно, филигранно поставивши их в нужном положении. На глаз, ориентировочно, он определил, что у него есть семь ударов. И начал.
Ломал он легко, я бы даже сказал очень. Дерево неприрывно хрустело под его ногами. Продолжая раз за разом всё сильнее и сильнее замахиваться и всё легче отделять один и тот же материал.
И в один момент его, что-то смутило, нет не сам процесс. А то, что в сравнении с прошлым, это занятие начало приносить ему новое ощущение и было оно очень похоже на чувство облегчения. Напряжение ушло, которое присутствовало в нём до этого, а облегчение появилось.
Он давил ногами, ломал руками, комбинировал и вновь возвращался к слому под углом. Да и ещё в придачу, Дэриэл увлёкся и ненароком перебил всё, что казалось ему больше его собственной головы. Он опомнился, остановился, понял, что увлёкся, убедился, что ничего больше не пострадало и что его не услышала Джына, готовившая ужин на первом этаже.
Подумав с минуту над только что понятым, решил никогда это не вспоминать. А параллельно возвращался к двевесине. Невзирая на кучу недосказанностей с самим с собою. Теперь дело за малым, как изначально задумывалось, всю древесину нужно переместить во двор. Чем он и занялся. Резко ухватил по обе руки, части старого стола и бросил под дерево у дома. Увидел, что упало на нужное место и принялся скидывать остальное. Буквально за пол минуты вся терраса была уже пуста, а снизу виднелась куча дров.
Дэриэл по привычке, просто накинув на себя куртку, запрыгнул на пряморастущие к крыши дерево, держась за него, слегка опустившись, с оставшееся высоты около двух метров, спрыгнул и приземлился на землю.
Отёр руки от коры. Поправил кучу и подобрал стоящую у окна начатую бутылку розжига. Открыл и обрызгал. Потом достал с кармана спички, подпалил одну и равнодушно бросил в костёр. Загорелось моментально.
Костёр уже воспламенил по всех сторонах и рассматривая это, его начало расслаблять. Он успокоился, выбросил все лишние мысли и присел на холодную землю. Засмотревшись, Дэриэл, даже не заметил, как в нему сзади тихонько подошла Джына, уставшая звать его изнутри дома.
– Меня, что не слышно?
– Аа? – испугавшись поднялся на ноги.
– Всё уже готово.
– Да, сейчас иду, – и слегка повернул голову к костру, что и дало возможность Джыне заметить, "след" Марка на его лице.
А именно кровавый оттёк, на правом глазу, в правом углу. Она ужаснулась и даже сначала не поверила своим глазам, подумав, что показалось, ведь до этого же она ничего подобного не замечала в нём. Но вспомнив, что только под таким углом она на него и не смотрела, решила проверить.
Она подошла к нему в плотную и развернула его ровно к себе. Расстояние между лицами было не больше двадцати сантиметров. И вправду, так этого покраснения – не видно. Но стоило ей повернуть недоумевавшую голову Дэриэла влево и она прояснилась во всей своей "красе".
– Что у тебя с глазом? – и всё ещё заботливо держала его голову.
После прекращения потока крови с места попадания, Дэриэл перестал обращать на неё внимание, ввиду иных появившихся душевных тягот.
И сейчас, когда он понял, что велик шанс вновь вернуться к разговору о вчерашнем, решил действовать. Внезапно обхватил Джыну обеими руками и без единой эмоции на лице, подтянул её к себе. Джына удивилась, но не сопротивлялась. И в этот момент они оба поняли, что будет дальше. Дэриэл продолжал держать инициативу, поэтому первый подвёл свои губы и поцеловал. Джына встретила такой жест хорошо. Со своей стороны, закрыла глаза, аккуратно поправила свои рыжие локоны, чтобы не лезли в лицо и плавно вовлеклась в процесс.
«Первый подъезд, второй подъезд, третий… Блин, они все практически одинаковые… И вот в какой, мать его, из них мне нужно? Так, Ми́лан вроде говорил о синих дверях».
Шаг за шагом, по обрывкам асфальта, дорога привела Женю, к конечному подъезду. Где, собственно, и виднелась синяя дверь. Но вот проблема, ни одной «находкой» синих дверей, обзавёлся Женя, а ещё и компанией, в виде нескольких, стоящих у входа, молодых людей, старше его на пару лет каждый, вместе с семечками и пивом в руках. Кажется, он знал их по возможным подозрениям его друзей, на счёт недавнего исчезновения металлической лавочки, в местном парке. Но всё это, понятно, что бездоказательно.
В основном спортивная одежда, недоброжелательный вид с непонятной музыкой, в сопровождении матов из ртов таких же персоналий, как и они – давая повод для сомнение Жене на проход в дом, мимо них.
«Но раз уж собрался, то нужно идти» – подумал он. Это потом он уже узнает, что можно подняться на крышу через другой дом и перейти куда нужно по крыше. А пока был уверен, что другого пути нет. И вот пора было двигаться вперёд. Шагнул и пошёл. Метров шесть пройденного пути и уже около дверей, один из них перегородил ему дорогу и остальные тупо уставились.
Женя понял, что «пахнет жареным» и даже не задумываясь решил переходить к защите. А лучшая защита, как всем известно, это нападение: – Так пацаны. Хожу по району, ищу вас. Нужно срочно нарешать мне сигу, – выдавливая агрессивное лицо из себя, огрызнулся.
Молодые люди удивились, но не сильно. Тут нужно уточнить, что Женя от них ростом не отличался, да и одежда тёмных оттенков, что как раз было у них в паритете. Из-за этого, агрессию как таковую, они не ощутили. Только неудобство, что к ним так обратился, вроде совсем незнакомый им человек. Но раз уж он знает, «нужные» слова, для разговора, стало быть, имеет своё какое-то значение в общих «кругах».
Они переглянулись, и в этот момент Женя боялся, что его сердце не выдержит такого напряжения. И вот чудо, один из них, очевидно получив зрительное одобрение от остальных, потянулся к внутреннему карману в кожанке. И достал одну сигарету, с ментоловым фильтром.
Нужно ли мне говорить, что Женя даже в руках никогда сигарет не держал, а ни то, чтобы в рот брать. «Вот к чему приводит импровизация», – подумал он и безвыходно ухватил папиросу своими губами. Без каких-либо просьб, ему подкурили. После этого, они неловко посмотрели по сторонам, ожидая какого-то комментария от него. Женя это понял, но что делать дальше – нет.
Такого рода метод, ему порекомендовал опять же Ми́лан. Время от времени, будучи пьяным, в целях безопасности своих друзей, он начинает лекцию, о том, как нужно вести себя в «джунглях». Но, к сожалению, Ми́лан не всегда успевает договорить, Дима всё время умудрялся перебить и сбить с мысли, какой-то шуткой.
Чтобы не подпасть под подозрение, он вынужден был сделать хотя бы одну затяжку. Пользуясь советом Дэриэла, он знал, как это сделать безболезненно и максимально реалистично для человека, не курившего никогда.
Женя напрягся и вдохнул дым. И для того, чтоб не закашляться, он притормозил дым во рту, не давая ему попасть в лёгкие. Через пару секунд – Женя благополучно дым выпустил.
Первое затягивание промелькнуло относительно нормально. Но останавливаться было нельзя и пришло время, подходить ко второй. Следующая пошла уже тяжелее, а третья и вовсе сошла не по плану.
Женя всё же вдохнул слегка дыму, что вызвало рвотный рефлекс. Но он круто сориентировался и придушил позыв. Парни этого не заметили, но их заинтересовало резкое покраснение его лица. Что он и понял, быстро рявкнув горлом и дерзко бросив папиросу на пол, процедил: – Хуйню какую-то курите, пацаны! – и стремительно, невзирая на остальных, рванул в двери подъезда.
Дверь прикрылась, и в них никто не ломился вдогонку. Судя поэтому, можно было считать, что всё обошлось. Так, что Женя со спокойствием выдохнул, при этом немедленно поднялся по лифту на последний этаж и залез на крышу.
Стоя там, его сразу удивил вид ночного города. Хотя это был и спальный район, но моментами, он демонстрировал весьма неплохие виды.
– Женьок?! – услышал справа от себя.
– О-о, ты всё-таки здесь, значит, я не зря лез, – с облегчённостью он тянул руку, не ожидавшему встречи, Ми́лану.
– Я вообще не предполагал тебя тут встретить. Неужели ты захотел увидеть, что значит недельная чистка? Даже Дэриэл, узнав, что это, пытался меня отговорить.
– Ну не знаю… Просто решил прогуляться и зайти к тебе.
– Ааа… Ну… Хорошо, тем более, что всё уже закончилось, – и указал пальцем на несколько мест на крыше, где был полный бардак, Женя заинтересовался этим и уставившись на одно из них, направился туда, – Осторожно только, не наступи на стекло, – заботливо изрёк Ми́лан, вдогонку.
Женя подошёл к одному из мест и увидел там, кучу поломанных шприцов, разбитых бутылок, несколько помятых пластиковых сосудов, какой-то розовый насып около чей-то забытой шапки. А в углу крыши, чуть ниже от места, где совершается переход на соседнюю крышу, лужа крови. Сначала капли, а дальше чёткие сплевывания крови вместе со слюной. А под конец резкие, красные пятна на разграничениях двух подъездов. Окончательно стало понятно, что кто-то здесь убегал и не один. От кого, тут даже гадать не приходилось. Следы на разбрызганной крови, в виде ребристой, тяжелой резины, без единого сомнения, принадлежали Ми́лану.
Да, впрочем, и кто «давал дёру», Жене тоже было понятно. Его терзал только лишь один вопрос: «Неужели, он здесь обошёлся без подручных средств?».
Ан нет, он осмотрелся и увидел маленькие и средние клочки лакированного дерева, отколовшегося от чего-то побольше, лежащего, по большей части, в луже крови. Вот почему он сразу его и не заметил.
"Бита…" – подумал про себя, – "Скорей всего это было место одной из групп торчков".
Сзади он услышал шаги Ми́лана, направившегося к нему: – Вчера трое умерло. От этой херни в шприцах. Трупы убрали в обед, а под вечер уже опять торчки пришли. Тела заметили залезшие сюда на утро дети… А им по десять лет. Не хотелось, чтобы они знакомились с процедурой гниения плоти, так рано, – Ми́лан удручающе выдохнул.
Женя нахмурил брови и скривил зубы, представив реакцию детей на окоченелых людей. Пораскинув мозгами и прикинув, что было бы с ними (трупами) через пару тройку дней, он брезгливо сплюнул.
– Что? Тоже представил троих гниющих мешков мяса? – и полоумно улыбнулся Ми́лан.
– И не говори… Детей реально жаль… А жильцы, что не в курсе о притоне?
– В курсе, они бояться. Уже был случай о возмущении одного дедушки с последнего этажа, соседнего подъезда. Дедуля бывший спортсмен. Внуки, дети, всё на месте. Шестьдесят лет, а выглядел на сорок. Слышал, что один раз, дед не выдержал и согнал всех от сюда, пригрозив наградным пистолетом.
– И что?
– Умер через неделю, на лестничной площадке. С обколотой шприцами ногой. Врачи постановили – заражение крови.
Ми́лан медленно повернулся к Жене: – Дед пробегал семь кругов вокруг парка в день без остановки. Умер от заражения… – и тихо выругался, наступив со всей силы на чью-то из убегающих, забытую серую шапку.
– А на счёт трупов. Почему свои, не убирают своих?
– Ну ты смешной. А какой смысл?
– Ну как? – Женя вообще не мог сообразить о нормах морали этих людей.
– Они ведь мёртвые. У них и до этого, дружбы не было, а лишь взаимовыгодные отношения, по роду занятия.
– Ну, это понятно. А унести соратника, ну или как они там себя называют, куда-то, не считают нужным?
– Ну как видишь! – хоть Ми́лан, вроде и выплеснул всю ярость и злость, на тех, кто медленно бегает, но всё-таки что-то в процессе диалога вновь просыпалось.
Это было видно по повышению его тона всё больше и больше.
– Жека, я прошу тебя понять, что это, блять, уже не люди. Какой им резон помогать трупу? Если это наркоман, ему уже вообще нет смысла помогать тому, кто перестал разделять его "увлечение" и скидываться на очередную дозу. А дилерам, которые тоже изредка с ними обитают, тем более, – небольшая вдумчивая пауза для передышки, и Ми́лан продолжил разъяснять поникшему Жене, – Ну, а даже если у них и сыграло желание помочь, им всё равно некуда их нести. К родителям?! Они не все свои имена знают, а тут чьих-то родителей. В скорую?! Они уже мертвы. В полицию?! Эти уроды не отреагировали на требования жильцов, на прекращения сходок на крыше. А тут каких-то три не понятных трупа. Да они на них тут же их и "повесят". Сочинят всё, что им потребуется и вынудят их "признаться" во всём. Чтобы выполнить поскорее план на месяц. Нахрен наркоманам это нужно? И поверь мне, это не мои надуманные слова, это из рассказов моего отца, у него много таких мразотных коллег.
– Да и в конце концов, хочу скачать, что они на самом то деле, сами свою жизнь не ценят. Один из них, в момент, когда я погнался за барыгой, – параллельно рассказу, он показал пальцем в сторону обрыва по левую часть, выходящую во двор, – Скорей всего подумал, что я бегу отбирать у него, только что купленное. И ты представь, он без каких-либо раздумий, взяв в охапку всё кровное, решился прыгнуть с крыши… – услышав сие, Женя ещё больше поник, а Ми́лан смачно харкнул на пол, – Пришлось… блять… Спасти дебила от неминуемой участи, – появилась немая пауза, Женя взглянул на Ми́лана, впервые услышав в его голосе лёгкий трепет. Ми́лан сжал скулы и в гневе пнул стеклянную бутылку, – Ты осознаёшь?! Мне пришлось не дать ему это сделать… Чтобы завтра с утра, дети не познакомились, с мало того, что гниющим на солнце, так ещё и раскуроченным куском мяса. Я после этого, со злости, когда выгнал их, ещё и биту свою разбил… сука… – он подошёл к перилам в конце крыши, опершись на них, не равномерно дыша.
– И вот если даже они не ценят свою жизнь, то какой смысл её ценить мне или кому-то ещё, – дальше Ми́лан затих, и смотрел снизу во двор. Женя слушал его, втихую всё обдумываая. Начав ходить по крыше, оглядываться вокруг, он случайно увидел, что вырисовывается интересных пейзаж.
Он смотрел на крышу, наждачно смоляного покрытия, усыпанную всякой дрянью и мусором. Поверх облитую густою и ярко-красной кровью на фоне всего серого и чёрного. Которой уже надоело лежать в одном месте и она начала методично просачиваться сквозь препятствие, сливаясь во вмятину в правом нижнем углу крыши, в густую смесь. И ставая похоже на адское варево из отходов, грязи, пота и крови. А в конце арматурный, грубый для соприкосновения забор. И силуэт человека, оперившийся на него, в тёмной одежде, где при свете луны, на его штанах, виднелись полу свежие брызги и разводы крови, а вокруг многочисленные острые обломки и опилки деревянной биты.