Ксения Бугрим
Туманная радуга. Том 1
– Юноша номер три: хорош собой, обладает манерами и сильным магнетизмом. С ним интересно, но очень опасно. Он самый настоящий хищник. Проглотит, переварит и даже не заметит. Постоянно ищет новую жертву. Я вижу его на твоем пути, он стоит прямо напротив. Ни за что не связывайся с ним!
«О ком это она? Похоже на Селоустьева, но он ведь не хорош собой и не обладает никаким магнетизмом. Магнетизмом обладает его брат Витя, но он никакой не хищник. Хотя, может, это только я считаю, что Селоустьев мерзок и противен, а у рунического Оракула свое мнение на этот счет? Той девушке, которую Костя пожирал у входа в столовую, наверняка казалось, что он красив и притягателен».
Веронику начало подташнивать. Окончательно запутавшись, она решила послушать, что ей скажут дальше. Но следующие слова Цветаны Аметистовны окончательно сбили ее с толку.
– Номер четыре: будь с ним осторожна. Этот юноша тобой одержим. Его рассудок напоминает туманное облако. Это похоже на болезнь. Он непредсказуем даже для себя. А еще, он – повсюду. Вот здесь, – учительница принялась указывать на руны, лежащие в разных частях стола, – здесь, здесь, а еще вот тут. Это жутко. Беги от него, беги, что есть мочи. От него веет опасностью.
– Еще какой… – вырвалось у Вероники.
На этот раз речь точно шла о Селоустьеве, но тогда получается, что Витя – это номер три. Неужели он плохой, и с ним лучше не связываться? Она не могла в это поверить, это был какой-то абсурд.
– Номер пять: здесь что-то странное. Сплошные противоречия, неоднозначное толкование. Я ничего не понимаю.
– Я тоже, – поддержала Вероника.
Учительница выглядела сбитой с толку. Она начала крутить деревяшки, переворачивая символы на них вверх тормашками и наоборот. Спустя некоторое время она вновь заговорила:
– Пятый номер – человек с двойным дном. Люди заблуждаются на его счет. Он не похож на других. Я вижу в нем силу, волю, внутренний стержень. Этот юноша может быть очень опасен. Не только для тебя. Для всех. А еще он хранит какую-то тайну, которая в лоскуты рвет ему душу, потому что он вынужден молчать не по своей воле.
Теперь получалось, что Витя вполне мог оказаться как номером три, так и номером пять. Час от часу не легче.
– И наконец юноша под номером шесть, – загадочным шепотом произнесла Цветана Аметистовна. – Вы знаете о существовании друг друга, но пока связаны лишь на уровне космоса. Возможно, это тот самый. У него живой ум, он постоянно ищет ответы. Вы смотрите в одном направлении, у вас множество точек пересечения. Но будете ли вы вместе – на это пока нет однозначного ответа. Всему виной тот, о ком все еще плачет твое сердце.
– Вы о парне, с которым я буду вместе, но это не точно? – не без иронии в голосе поинтересовалась Вероника.
– Именно. – Учительница плавно поднялась со стула. – На этом все, руны полностью разряжены и нуждаются в отдыхе. И помни: сила женщины – не в мужчине рядом, а в ней самой. Ты сильна сама по себе, не забывай об этом.
Поблагодарив Цветану Аметистовну, Вероника отправилась домой. Слова учительницы прочно засели в голове. От них веяло надеждой. Теперь девушка чувствовала хоть что-то помимо невыносимой пустоты. Сидя в автобусе, она впервые за день достала из рюкзака свой телефон. На нем было семь пропущенных вызовов: шесть – от подруг, и один – от Вити. А еще он прислал СМС: «У тебя там все в порядке?».
Из-за подавленного настроения, а также недостатка сна и еды девушка чрезмерно остро отреагировала на это сообщение и отвернулась к окну, чтобы никто из пассажиров не увидел, как она плачет. Наверняка Витя просто из вежливости справился о ее благосостоянии, но она все равно была очень тронута.
Телефон резко завибрировал, и Вероника чуть не выронила его из рук. Звонил незнакомый номер.
– Дорогая, ты как? Тебе уже лучше? – раздался в трубке голос Селоустьева.
«Дорогая??»
– Да, уже лучше. Спасибо, э-э… Костя.
Ей всегда было весьма необычно произносить его имя вслух. Казалось, оно несет зло само по себе и может нанести вред одним своим звучанием. Было стыдно признавать, но сейчас она назвала Селоустьева по имени только из-за страха. Она боялась спугнуть внезапно накатившую на него адекватность, потому что сейчас он казался ей наименее опасным за всю историю их знакомства.
– Я рад. Знаешь, когда я сегодня увидел тебя такой… – Он сделал паузу, будто подбирая слова. – Я понял, что вообще не должен был с тобой соревноваться. У тебя не было ни единого шанса на победу, и мы оба об этом знали. Да, ты извлекла свои уроки из всего этого, но мне все равно следовало проучить тебя как-то иначе. Найти более мягкий способ… – Он вздохнул. – Но, как и обещал, я все исправил. Проблема решена. Можешь разблокировать мой настоящий номер, у тебя больше не будет причин на меня обижаться. Клянусь, теперь я только твой.
Вероника не знала, что бы такого ответить, потому что даже примерно не поняла, о чем он толкует. Разговаривая с Селоустьевым, она часто чувствовала себя участницей телепередачи «Что? Где? Когда?». Разница состояла лишь в том, что ей приходилось справляться без помощи знатоков, и у нее не было минуты на размышление.
– Я даже не знаю, что сказать, – честно призналась она.
– Это хорошо, – рассмеялся псих. – Было бы странно, если бы ты сразу нашла нужные слова. Ладно, мне пора, увидимся.
Повесив трубку, она написала Вите СМС: «Извини, что не отвечала. Все нормально. Завтра расскажу все по дороге в школу». Ей действительно хотелось все ему рассказать. Она не верила, что он может оказаться опасным парнем под номером «три» или «пять» из предсказания Цветаны Аметистовны.
Подходя к своему дому, Вероника заметила, что возле ее подъезда стоит какой-то парень. Приглядевшись, она с ужасом узнала в нем своего бывшего соседа Андрея, в которого была без памяти влюблена пару лет назад. Он был старше на три года, и вся округа знала его, как самого неисправимого бабника. Андрей не признавал серьезные отношения, и поэтому чуть ли не каждый день ходил за ручку с разными девушками. Ни с кем из них он никогда особо не церемонился, поэтому слезы по нему лились рекой. Несмотря на это, он нравился куче девчонок, и Вероника не была исключением.
Андрей никогда не воспринимал ее всерьез – для него она была слишком маленькой. И если на своих ровесниц он смотрел как-то по-особенному, с огоньком в глазах, то на Веронику взирал точно так же, как на соседского кота. Девушка мечтала, что когда она станет старше, и их разница в возрасте уже не будет столь ощутимой, Андрей наконец обратит на нее внимание. Но эти мечты разрушились, когда его родители решили переехать в США. Андрей уехал, и Вероника плакала по нему целый месяц. Ей казалось, что жизнь кончена. Тогда она твердо решила, что вырастет, поедет в Америку и отыщет его там. Она даже посещала курсы английского, чтобы по приезду на чужбину не ударить в грязь лицом. Постепенно девушка забыла об Андрее, и только пятерки по английскому изредка напоминали ей о нем.
Андрей отлично выглядел. Из-за одежды и загара было заметно, что он не местный, и это вызывало еще больший интерес. За два года он стал ощутимо выше и шире в плечах, отрастил небольшую щетину и теперь казался даже красивее, чем раньше. Вероника с ужасом поняла, что ее собственный внешний вид оставляет желать лучшего.
«Ну почему?? Почему он не приехал неделей раньше, когда я еще выглядела нормально??» Капюшон пуховика скрывал ее сальные волосы, но девушка все равно сгорала от стыда, подходя к подъезду. Она надеялась, что Андрей вообще не узнает ее, но не тут-то было.
– Привет, малая, – сказал он, оглядывая ее с ног до головы. – Помнишь меня?
– П-привет, Андрей. – Ее щеки обдало жаром. По ощущениям, оно должно было выглядеть, как пунцовый шар. – Конечно, помню. Очень рада тебя видеть! Ты приехал в гости или навсегда?
Она остановилась неподалеку от него и посильнее натянула капюшон на лицо. Жар не спадал, лицо горело неистовым пламенем.
– Я здесь до Нового года. Бабушка с дедом не захотели лететь к нам, поэтому мы решили приехать сами. Отметим все вместе, и в начале января улетим обратно. – Андрей чиркнул зажигалкой, закурил и встал вполоборота, чтобы дым не попадал на Веронику. – А ты подросла.
Он принялся с интересом ее разглядывать. Теперь его глаза смотрели на нее далеко не так невинно, как раньше. Девушка еще сильнее натянула капюшон на лицо.
– Ты тоже, – ответила она.
– Тебе сейчас сколько лет? Пятнадцать?
– Да. Но в феврале исполнится шестнадцать.
Она тут же пожалела о сказанном. Это было глупо. Теперь он решит, что она все еще пытается казаться для него взрослой. Андрей улыбнулся и достал свой мобильный.
– Малая, а продиктуй свой номер? Сходим в кино, погуляем, расскажешь мне, как живешь.
– Э-э, хорошо, конечно! Записывай.
Когда Вероника оказалась дома, ее сердце стучало, как отбойный молоток. Она сняла куртку, и в одном из карманов обнаружила пакет с чаем от Сан Сеича. Присев на корточки возле входной двери, она разрыдалась. Этот день принес ей слишком много разных эмоций. Она больше не могла их сдерживать. Слезы лились рекой, с каждой слезинкой снимая с ее плеч тяжесть прожитых событий.
Настоящий джентльмен
Утром следующего дня Вероника ждала Витю под козырьком подъезда в ближайшем к остановке дворе. Ей по-прежнему плохо спалось ночью, но цвет ее лица стал более здоровым, так что она уже не выглядела, как ходячий труп. На ней по-прежнему не было ни грамма косметики, а одежду она выбрала пусть и не заношенную, но самую простую: джинсы и толстовку. Она решила, что теперь будет носить только удобные и практичные вещи. Больше никаких обтягивающих платьев и каблуков. В последнее время ей очень полюбились платья и чисто девчачьи предметы гардероба, но прихорашивания перед зеркалом отнимали кучу времени, и все ради чего? Все равно от этих каждодневных стараний не было никакого толку. Сегодня рано утром она и так уже достаточно постаралась – помыла голову, и довольно на этом.
Девушка заметила Витю, вышагивающего из-за угла. Уж кто-кто, а он явно не жалел времени, чтобы привести себя в порядок. Его небрежно уложенные волосы могли создать обманчивое впечатление, но Вероника не понаслышке знала, сколько времени требуется на создание столь идеальной небрежности.
– Доброе утро, – поприветствовал Витя. – Отлично выглядишь. Тоже начала программировать?
– Привет, нет, но спасибо за идею. Теперь буду всем отвечать, что программирую по ночам, а то вчера многие решили, что у меня рак.
– Что стряслось?
– Вечером в пятницу я узнала, что Ханин изменял мне с Мальцевой, когда мы с ним еще были вместе. Такие дела… Но сейчас я в порядке. Ну, почти. В выходные было раз в сто хуже. Я почти ничего не помню, но было такое чувство, как будто на моих нервах играл целый оркестр, а Ханин был его дирижером.
– Понимаю. Не буду врать, что этот концерт скоро закончится, но со временем станет легче. У меня было нечто подобное в прошлой школе. Мне очень нравилась одна девушка, но у нее уже был парень, и поэтому я ничего не предпринимал. Потом он ее бросил, и я начал за ней ухаживать. Как мог, учитывая, что все это происходило в восьмом классе. Мы начали встречаться, а потом ее бывший, который, кстати, бил и обзывал ее, попросил ее вернуться к нему. И она вернулась. Мне она даже ничего не сказала. Просто перестала отвечать на звонки. А потом я увидел их вместе. – Витя ухмыльнулся. – И на этом все. Правда, через месяц он опять ее бросил, и она снова начала мне звонить, но это уже другая история.
– Как это другая? – возмутилась Вероника. – Это же самое интересное! Рассказывай, не томи! Неужели ты ее простил?
– Нет, конечно. Я не даю людям второго шанса. И тебе не советую. Я сказал «другая история», потому что эта история уже не о нас, а о ней. А что там у нее сейчас, я не знаю. Я везде ее заблокировал еще год назад. Как видишь, сейчас я в полном порядке. И ты тоже будешь. – Витя по-дружески похлопал ее по плечу.
– Знаешь, что самое тяжелое? Видеть его каждый день. Без этого было бы куда проще.
– Можем натравить на него Костика, если хочешь, – сказал Витя, пожимая плечами. – Скажем, что Ханин тебя преследует. Моему братцу это покажется совершенно недопустимым, ведь преследовать тебя может только он. Но это уже крайние меры. И, чтоб ты знала, я их не одобряю. Я бы лучше посоветовал переключиться на что-то другое. Забить голову, чтобы мысли постоянно были чем-то заняты. Поверь, это самый лучший способ. Наш мозг способен генерировать ощущение страдания бесконечно, он получает от этого какое-то мазохистское удовольствие. Со временем это входит в привычку, и человек становится заложником своей драмы.
В Витиных словах определенно имелось здравое зерно. Вероника вспомнила свой плакательный плейлист, под который были пролиты литры слез. В какой-то момент она стала ловить себя на мысли, что грусть и жалость к себе приносят ей что-то вроде морального удовлетворения. Она буквально упивалась своим депрессивным состоянием и никак не могла остановиться.
– Знаешь, а ты прав. Начну заниматься алгеброй и физикой в свободное время. Числа неплохо отвлекают. Я, наверное, не почувствую даже землетрясение, если буду находиться в процессе решения какой-нибудь сложной задачи. Хотя это довольно странно, учитывая, что я гуманитарий.
– Да, странновато. Обычно гуманитарии спасаются с помощью слова. Читают книжки, к примеру.
– Когда все действительно плохо, книги почему-то перестают помогать. Тревожные мысли не дают сосредоточиться. А цифры и числа как будто заполняют все свободное пространство и не дают думать ни о чем другом. – Она задумчиво нахмурилась. – Надо будет попробовать порешать задачки перед следующей репетицией. Вдруг это сработает, и я перестану замечать Ханина?
– У меня дома как раз есть прошлогодний сборник задач по физике для поступления в МГУ. Там довольно сложный уровень, так что должно сработать. Завтра принесу.
Глядя на Витю, Вероника никак не могла поверить, что он может оказаться третьим номером из вчерашнего гадания. Это просто не мог быть он. Стало быть, оставался только номер пять, человек с двойным дном, который хранил какую-то важную тайну.
«С каких это пор мы верим в гадания? – ехидно поинтересовался внутренний голос. – Совсем уже умом тронулась?»
Но в предсказании Цветаны Аметистовны было столько совпадений с реальной жизнью, что Вероника просто не могла перестать верить в его правдивость.
***
Костя пребывал в прекрасном настроении. Все шло ровно так, как он того хотел. Вчера он в последний раз насладился Алиной Саврасовой. Слушая ее стоны, он прикрывал глаза и представлял, что это стонет Вероника. Теперь ему предстоит запастись терпением. До Нового года у них с Вероникой – куча дел. У него – бесконечные лабораторные, у нее – какой-то дурацкий концерт. Осталось дождаться каникул, и стоны Вероники станут явью.
В последнее время Костя колебался, стоит ли ему бросать Алину до конца декабря. Можно ведь совмещать томительное ожидание с реальной практикой. Тем более, что Алина всегда была полна страсти и хотела его каждый день. Но вчера, увидев свою девушку в столь плачевном состоянии, он понял, что поступает не по-мужски. Мужчина должен быть сдержан и хладнокровен.
Костя не хотел быть как его отец, который уже многие годы изменял матери. Да, возможно, мать сама была виновата в этих похождениях. В силу возраста, она уже не могла удовлетворять все запросы, тем самым вынуждая отца пойти на сторону. Но как бы Костя ни старался, он не мог полностью оправдать измены с другими женщинами. Это было неправильно. Он должен стать лучшей версией своего отца. И раз он дал слово, то необходимо его сдержать.
Вероника, как и все женщины, обладала природной интуицией. Она знала, что он продолжает регулярно наведываться к Алине. В какой-то момент бедняжка просто не выдержала и сломалась. Костя больше не мог продолжать обманывать ее. Женщинам нельзя много нервничать, от этого портится их красота.
Вчера, закончив с Алиной, он рухнул на спину, чтобы восстановить дыхание. Она перевернулась на живот, довольно мурлыкнула и хотела было прилечь ему на грудь, но он оттолкнул ее.
– Нам нужно расстаться, – без лишних вступлений заявил он. Затем поднялся с кровати и начал одеваться. Нужно было покинуть ее квартиру, пока она не устроила ему сцену. Но, судя по лицу Алины, сцены уже было не избежать.
– В смысле расстаться? – вспыхнула она. – И ты говоришь мне это сразу после секса??
– Именно. Предпочел расстаться на приятной ноте. Ты получила от меня желаемое и должна быть довольна, ведь так? – Он поднял глаза к потолку и, вздыхая, произнес: – Но когда женщины ценили манеры?
Алена обернулась простыней и вскочила с кровати. Ее лицо исказила гримаса ярости, глаза горели. Костя поднял с пола свой свитер и уже начал его надевать, но она вырвала вещь у него из рук.
– Нет, сначала ты объяснишь мне, какого черта происходит! Что за бред ты придумал с расставанием?? Это какая-то тупая шутка? Мы только что трахались, и тебя все вполне устраивало!
– Тебя тоже, – заметил Костя. – Но ты должна понимать, что рано или поздно любые отношения подходят к своему логическому завершению. Я думал, такие простые умозаключения не вызовут у тебя трудностей.
– Это все ради той потаскухи из класса для отсталых? Только не говори, что да. – Алина нервно рассмеялась.
– Она не потаскуха. Хотя бы потому, что не раздвигает ноги при первом же запросе.
– Что ты сказал? Ах ты мразь! – девушка налетела на Костю с кулаками, пытаясь попутно расцарапать ему лицо. – Значит, это я потаскуха, потому что спала с тобой?? Я думала, мы встречаемся! Получается, ты просто использовал меня, а потом решил бросить, потому что эта сука готова меня заменить??
Костя держал руки Алины, чтобы она ненароком не выцарапала ему глаза. Он уже пожалел, что решил расстаться с ней по-джентльменски. Женщины все равно этого не ценят. Лучше бы он просто сообщил ей обо всем по телефону. По лицу Алины текли слезы, оставляя под глазами черные полосы. Она вся покрылась пятнами, чем напоминала привокзальную бомжиху.
– Давай без истерик, ты выглядишь просто ужасно. – Костя поморщился от отвращения. – Лучше сходи умойся и приведи себя в порядок. Я уже все решил, а менять свои решения я не привык.
Алина опустилась на пол и принялась выть, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник.
– Не завидую твоей шлюхе. С тобой она никогда не узнает, что такое нормальный секс. – От переизбытка эмоций она начала захлебываться слюной. – Я тебя ненавижу. Мразь. Какая же ты мразь! Ты жалок. Жалок!
– Да уж, – с презрением сказал Костя, оглядывая девушку с ног до головы. – Удивляюсь, как я мог ложиться с тобой в одну постель.
Он надел свитер и вышел из комнаты. Спешно обуваясь в прихожей, он все еще слышал Алинины завывания.
Во вторник утром Костя чувствовал себя великолепно. Теперь он по праву мог считать себя настоящим мужчиной, который не крутит шашни сразу с двумя девушками. Но, встретив в коридоре школы своего брата, Костя понял, что день рискует быть испорчен. Лицо Виктора выражало самодовольство. Он явно хотел в очередной раз задеть Костю намеками на их с Вероникой пошатнувшиеся отношения. Но сегодня это ему не удастся. Костя прекрасно знал, что у него с его девушкой все как никогда идеально.
– Брат! – Витя распахнул объятья, раскинув руки в стороны, и тут же опустил их обратно.
Этот издевательский жест уже порядком надоел Косте. Но он не подал виду. Вите не удастся вывести его из себя. Не сегодня. Сегодня он не доставит ему такого удовольствия.
– Здравствуй, Виктор. Я тоже рад тебя видеть. Какие новости?
– Ох, даже не знаю, с чего начать! В этой школе столько всего происходит!
– Например?
Вместо того, чтобы ответить сразу, Витя пожал плечами, якобы обдумывая, о чем бы таком рассказать. Но они оба знали, что слова так и рвутся из его поганого рта. Он просто выдерживал паузу, чтобы в очередной раз позлить Костю.
«Ну давай же, давай. Я же вижу, как тебе неймется перейти к сути. Посмотрим, что там на этот раз».
– Ну взять хотя бы предстоящий новогодний концерт, – наконец заговорил брат. – Представляешь, мне дали одну из главных ролей в спектакле! Сам не знаю, как так вышло. Теперь у меня полно дел: учеба, работа, эти бесконечные репетиции… Хорошо хоть со мной в спектакле будет играть твоя девушка. Иначе я бы совсем там растерялся – столько незнакомых лиц! – Видимо Костя как-то выдал себя, потому что Виктор тут же продолжил: – Что стряслось, брат? Твоя девушка тебе не сказала? Черт, я такой болтливый!
Поганец откуда-то знал, что их с Вероникой совместное участие в спектакле станет для Кости новостью. Знал и был тут как тут, чтобы использовать это в своих интересах. В его глазах плескалась насмешка. Как будто Костя был для него скоморохом, шутом, за реакцией которого весело наблюдать.
– Видимо, она не посчитала это достойным упоминания. – Костя вернул себе непроницаемый вид. – Но я рад, что ты так доволен своим амплуа в новой школе. Кто-то ведет серьезную научную работу, кто-то выплясывает в актовом зале всем на потеху. Это правильно. Каждый должен быть занят своим делом.
Витя прищурился и стукнул себя по лбу:
– Кстати, о плясках! Вероника будет танцевать вальс с Тимуром Ханиным, которому досталась главная роль. Так что ты просто не можешь пропустить наш скромный водевиль!
– Полагаешь, что я стану ревновать ее к какому-то дурачку в спортивных штанах? Плохого же ты обо мне мнения.
Костя скривился от воспоминаний о последнем разговоре с футболистиком, где тот пообещал его убить, если еще раз увидит рядом с Вероникой. Идиот. Хорошо, что Вероника вовремя указала Ханину на его место, и тот теперь не посмеет сказать ему, Косте, ни слова.
– Но ты, как ее бойфренд, должен оказать ей поддержку, – продолжал Витя, даже не пытаясь скрыть издевательскую улыбку. – Как-никак бедняжке предстоит поцелуй с другим! – Костя сверкнул глазами. Он готов был придушить ублюдка на месте. – Ты не знал? Черт, какой же я рассеянный! Совсем забыл, что твоя девушка не сочла этот спектакль достойным упоминания, и поэтому ты вообще не в курсе дел. Но не думай о плохом. Я уверен, что в глубине души она очень переживает, как ты отреагируешь. Ладно, брат, не скучай! Еще увидимся.
Костю раздражала подобная манера вести диалоги. Сначала посеять зерно сомнения в собеседнике, а после сбежать, поджав хвост. Витя был труслив, как поганый щенок, и с самого детства чувствовал, что старший брат во всем лучше него. Именно эта неуемная зависть разъедала разум Вити, заставляя его вести себя неадекватно. Костя даже не сомневался, что брат перешел в эту школу только для того, чтобы сначала засунуть свой нос в чужую жизнь, а затем начать всячески паразитировать на этом.
Но Костя был чист, а его жизнь лежала перед всеми, как на ладони. Он только и делал, что учился и самосовершенствовался. На прочие дела у него не было времени. Поняв, что нарыть на брата компромат не представляется возможным, Виктор решил пойти более легким путем – действовать через Веронику. Вдруг она знает что-нибудь интересное. Использовать наивную и глупую девушку, чтобы насолить двоюродному брату – как это низко! Но и здесь Виктор потерпит сокрушительное фиаско, ведь Вероника любит Костю всем сердцем, а значит, никогда его не предаст. Костя усмехнулся вслед Виктору и с довольной улыбкой зашел в класс.
***
После уроков Вероника шла домой одна – из-за изменений в расписании, у десятого «А» было на один урок меньше. Двигалась она, не торопясь, наслаждаясь тишиной. Изредка ей попадались прохожие, но их было до того мало, что порою казалось, что город опустел. Такое же чувство она испытывала в последние сутки. Внутри нее все опустело, но на смену непроглядной тьме пришло умиротворение. Оно не играло яркими красками, а просто дарило смирение и покой, но большего было и не надо. Пошел снег, и на улице стало немного теплее. Погода пела с ней в унисон.
Вдруг Веронике показалось, что на нее кто-то смотрит, и ей очень захотелось обернуться. Такое частенько бывало на уроках, когда кто-нибудь из одноклассников от скуки начинал сверлить ей затылок. Обернувшись, она в метрах двадцати от себя заметила ту самую девушку, с которой целовался Селоустьев. Впрочем, не только целовался. Ее было сложно не узнать из-за довольно высокого роста и длинных худых ног.
Вероника ощутила некое беспокойство, хотя причин этому не было, ведь девушка просто шла за ней. Может, она жила где-то рядом, или у нее просто были дела в этом районе. Но тревога усиливалась, и Вероника ускорила шаг, чтобы поскорее оказаться в более людном месте. Выйдя к дороге, она еще раз оглянулась назад, но девушки Селоустьева там больше не было.
«Поздравляю. Теперь у тебя еще и паранойя!» – посетовал внутренний голос.
Дома Веронике снова стало тоскливо. Ей захотелось включить плакательный плейлист и провести пару часов в обществе прекрасных минорных композиций. Однако, вспомнив совет Вити, она таки пересилила себя и взяла в руки учебник физики.