полная версия

Ксения Бугрим
Туманная радуга. Том 1

На одном дыхании выпалив эту тираду, Вероника стала наблюдать за подругами. Интересно, догадаются ли они, что закрытие гештальта – далеко не главная причина ее желания стать девушкой Тимура?

– У меня, кажется, такое было, – сказала Зинаида. – Когда я по ошибке пикнула не того персонажа и позорно проиграла игру. Все бы ничего, но в противоположной команде была одна дура, которая потом везде выкладывала скрины с игры и хвалилась, какая она крутая. Я целых полгода копила в себе ярость, пока однажды она не попалась мне в одном онлайновом женском чемпионате. Я просто в нулину уничтожила ее на харде, и только после этого меня попустило.

Девушки терпеливо дослушали историю Зинаиды и понимающе кивнули, хотя из всего повествования уловили лишь общий смысл. Но своего Вероника определенно добилась – подруги поняли, что она пыталась до них донести, и обещали поддерживать ее.

После седьмого урока Ира отправилась на дополнительные занятия по алгебре, Зинаида – домой, а Вероника – на школьную парковку, где ее уже ждала Ритка. По дороге она столкнулась с одиннадцатиклассником Костей Селоустьевым, которого считала самым мерзким парнем в школе, а, возможно, и на всей планете.

Начиная с прошлого года, он буквально не давал ей проходу. И если остальные парни проявляли к ней симпатию, не переходя грани приличия, то Селоустьев демонстрировал свой интерес довольно неприятным образом. К примеру, при встрече он любил показывать Веронике язык, но далеко не так безобидно, как это обычно делают расшалившиеся дети. Делая из указательного и среднего пальцев руки букву «V», он просовывал между ними язык и плавно двигал им вверх-вниз, что доводило девушку до приступов тошноты. Проходя мимо нее в школе, он мог как бы невзначай коснуться ее груди. Нередко он вставал к ней вплотную, когда она стояла в очереди в столовой, и терся об нее, пока она в ужасе не сбегала. Делал он все это, только когда с ней рядом не было никого, кто бы мог стать свидетелем его откровенных к ней домогательств.

Вероника не могла дать ему отпор, при виде него она вся съеживалась от страха. Она даже не могла найти в себе сил с кем-нибудь этим поделиться, потому что, вопреки здравому смыслу, ощущала себя виноватой во всем происходящем. В глубине души девушка понимала, что ее вины здесь нет, но после очередной встречи с Селоустьевым ее каждый раз мучили сомнения. Ей казалось, что возможно она слишком откровенно одета, чересчур ярко накрасила ресницы или зря распустила волосы. Всем этим, по ее мнению, она как бы провоцировала очередной неприятный поступок в свою сторону. Но так почему же остальные парни так не делают? Может быть все-таки виновата не она, а этот мерзкий извращенец? Эти бесконечные качели в голове сводили с ума.

Иногда Вероника думала, что Тимур наверняка бы защитил ее, если б ему было на нее не плевать. Она представляла себе, как он разбивает Селоустьеву нос, и тот, обливаясь кровью и слезами, вымаливает у нее прощение перед всей школой. Но все эти мечты давали лишь временное успокоение. Как Вероника ни старалась, но у нее никак не получилось полностью избежать встреч с извращенцем. Казалось, он прямо чуял, где и в какой момент она будет одна. И тогда он, словно охотник, настигал свою жертву, заставляя ту трепетать от ужаса. Это доводило его до экстаза.

И вот снова, стоило ей только оказаться одной, Селоустьев тут же возник в поле ее зрения. Стиснув кулаки в карманах куртки, Вероника ускорила шаг. «Все в порядке, на улице он тебя не тронет» – мысленно успокаивала себя она, стараясь смотреть вниз, на асфальт, а не на него. Впрочем, это не помогло избежать его внимания.

– Ве-ро-ни-чка, – пропел Селоустьев, хватая ее за рукав куртки. – Жаль, что нам не в одну сторону. Хотя, может, составишь мне компанию?

– Не могу, меня на парковке ждет отец, – продолжая смотреть себе под ноги, соврала Вероника.

Селоустьев ухмыльнулся и ухватил большим и указательным пальцами локон ее волос. Затем он слегка потянул его на себя и вдохнул аромат ее кондиционера. Не дожидаясь того, что может произойти дальше, Вероника вырвалась и понеслась на парковку. И, только сев в машину и захлопнув за собой дверь, она смогла почувствовать себя в безопасности.

– Что-то случилось, Верон? – спросила Ритка.

– Да ничего, – слабо улыбнулась Вероника. – Просто холодно и есть очень хочется.

Она никак не могла до конца успокоиться, хотя и понимала, что Селоустьев остался на улице, а они с теткой несутся по автостраде навстречу гостеприимному торговому центру. Ей было не по себе, что он нюхал ее волосы как самый настоящий извращенец. «А вдруг у него совсем поедет крыша, и он начнет преследовать меня везде, где бы я ни находилась? Может ли он узнать мой номер телефона? А вычислить домашний адрес?»

Остаток дня девушки провели в торговом центре. Сначала они плотно пообедали в одном из фаст-фуд ресторанов, потом отправились в магазин электроники и купили Веронике телефон самой последней модели. Она пыталась отказаться от подарка, считая его напрасной тратой денег, однако тетка была непреклонна. «Перестань! Твой старый телефон и так на последнем издыхании. А у этого – отличная камера. Ты должна больше фотографироваться, твои родители каждый раз просят выслать им твои новые фотки. Мне иногда кажется, что они вообще не уверены, что их дочь еще жива, ведь у тебя за полгода – ни одной новой фотографии. Где это видано!» – увещевала Ритка, пока Вероника наконец не согласилась.

Купив телефон и пройдясь по магазинам одежды в поисках чего-нибудь интересного, девушки купили два билета в кино. До комедии про зомби оставалось около получаса, поэтому они заказали кофе с пирожными в кафе неподалеку и принялись обсуждать план завоевания Тимура Ханина.

Говорила, в основном, Маргарита. Вероника же внимательно ловила каждое слово, потому что уже успела убедиться в том, что ее собственные методы не просто не работают, но иногда даже имеют обратный эффект.

– Что бы ты там себе ни выдумывала, но от парней в этом возрасте ничего серьезного ожидать не стоит, – начала тетка. – Особенно от таких, как твой Тимур. Нужно отдать шакаленку должное – он придумал себе неплохой образ. Весь такой красивый, общительный, занимается спортом, соображает в математике, вежливо обходится с дамами – прям мечта. И, конечно, все девчонки от него без ума. А он, как Карабас-Барабас в своем кукольном театре, сидит и ждет, когда все куклы будут в сборе. А потом он начнет свое собственное шоу, где вы все будете исполнять роли, которые он сам вам назначит. Разумеется, я немного приукрашиваю, ведь ваш Тимурка – всего лишь школьник, и его коварства хватит максимум на то, чтобы переспать со своей одноклассницей, а потом бросить ее ради другой одноклассницы. Так вот: в этом балагане ты участвовать не будешь, ты слишком хороша для этого. И мне бы крайне не хотелось, чтобы ты становилась участницей его фан-клуба. Поверь мне, на самом деле, в нем нет ничего особенного. Природа одарила его неплохой внешностью и техническим складом ума, родители научили манерам, а тренер показал, как обращаться с мячом. Больше ты о нем ничего не знаешь. Ты понятия не имеешь, что он за человек. Ты говорила, что он понравился тебе не только из-за внешности. Что, дескать, он еще и умен. Скажи мне, с чего ты это взяла?

– Ну… Будь он тупым, его бы не зачислили в «Б» класс.

– Умение решать задачи не делает человека умным. Точно так же, как и способности к любым другим видам деятельности. Ум – это более комплексное понятие, которое зависит от множества факторов, а знания – всего лишь инструмент для ума. Гениальный физик может быть полным болваном в жизни и жить на бабушкину пенсию, талантливый художник может не иметь цели в жизни и искать смысл бытия на дне бутылки, школьный ботаник может в один прекрасный момент переписать квартиру на секту. А человек, который не сумел закончить даже среднюю школу, может вырасти и стать миллиардером. Я не говорю, что это закономерность. Хорошо учиться – не плохо. Но если мы даем оценку чьим-то умственным способностям, основываясь только на школьных оценках, мы сами недалекого ума. Твой Тимур может оказаться как умным, так и законченным идиотом. Пока что его можно назвать лишь сознательным. Он сознательный для своего возраста, потому что уделяет время учебе, несмотря на перспективы в спорте. Так что не завышай его способности, это мешает тебе взглянуть на него объективно. До тех пор, пока ты его переоцениваешь, он будет тебя недооценивать. Это всегда так работает.

«А что, Медок и вправду может быть не таким уж и умным, – слушая тетушкин монолог, радостно думала Вероника. – Возможно, он даже не умнее меня, даже несмотря на то, что я учусь в классе для тупых».

– Пускай и он не самый лучший парень на земле, то мы же ведь все равно будем закрывать гештальты, верно? – с надеждой спросила она, когда Ритка остановилась, чтобы прожевать последний кусочек пирожного.

– Сдается мне, никакие гештальты ты закрывать не собираешься, но в любом случае я тебе помогу. Обещала же. Но ты должна понимать, что смысл твоих действий – просто завершить то, что не дает тебе покоя. Никаких мечтаний о свадьбе и любви до гроба. Будь готова к тому, что школьная любовь закончится так же, как и началась – в школе.

– Но ведь бывают же исключения! – воскликнула Вероника. – Например, как у бабушки с дедушкой. Они учились в одном классе и… – Увидев перемены на лице тетки, девушка виновато пробормотала: – Извини, это неудачный пример. Но ведь правда, Гош, бывают же такие истории любви.

– Бывают, – кивнула та. – А почему каждую из таких историй все, охая и ахая от восхищения, по сто раз пересказывают друг другу?

– Почему?

– Потому что подобные истории действительно удивляют. Они так редки, что становятся притчей во языцех. Их рассказывают с гордостью, передают из поколения в поколение. Такие истории любви – исключение, лишь подтверждающее правило.

Вероника пропускала слова тетки мимо ушей. Сейчас ее главной целью было добиться расположения Тимура. А что будет дальше, ее пока не волновало. Тем более, откуда Ритке знать, бросит он ее или нет? Возможно, они будут вместе до конца своих дней, периодически рассказывая многочисленным внукам историю своей любви.

– Рит, да о будущем я вообще не думаю, мне бы всего на месяцок побыть его девушкой. Скажи, что конкретно нужно для этого сделать? На этот раз буду делать все, как ты говоришь. – Вероника и сложила ладони в молитве, как бы подтверждая свои твердые намерения. – Клянусь!

До начала киносеанса оставалось десять минут, поэтому Рита как можно быстрее изложила племяннице суть плана. Он сводился к тому, чтобы лишить Тимура постоянно внимания. Нужно обставить все так, чтобы не только сам Тимур, но и все окружающие поняли: Веронику Каспранскую он больше не интересует.

– Игнорируй его с умом. Представь, что он Коля Бобарыкин. Ты не замечаешь его до тех пор, пока он не заговорит с тобой. Не строй из себя обиженную и оскорбленную, будь на положительной волне. Демонстрируй хорошее настроение, общайся с людьми и радуйся жизни. Твой Тимур должен перестать быть для тебя особенным. Но это непросто, учитывая степень твоего помешательства, поэтому лучше вообще избегай с ним встреч. Не смотри в расписании, в каком кабинете у него урок, не бегай к нему на этаж, не ходи в столовую, когда туда идет он, не ищи его взглядом в толпе и так далее. Если случайно столкнешься с ним в коридоре, никак не реагируй. Продолжай идти, куда шла, смотри сквозь него так же, как он смотрит сквозь тебя. Контролируй мимику – никаких гримас. Твои истинные чувства не должны быть написаны на лице. Если вдруг он решит поздороваться с тобой, улыбнись, скажи «привет» и сразу же переключай внимание на что-то другое. Как будто его приветствие ничего не значит. В общем, будь актрисой, играй свою роль. Представляй, что школьные лампы – это софиты, а ученики – съемочная группа. Так будет проще собраться и не провалить задание.

– А что, если, когда я начну его игнорировать, он вообще перестанет меня замечать? Тогда уж точно ничего не получится… Сейчас я у него хотя бы на виду, даю ему повод лишний раз подумать обо мне… А если я вдруг исчезну, он может обо мне забыть, потому что все его время займут другие девчонки. Они кружат вокруг него, как голодные чайки. Ждут своего часа. Разве игнорировать его – хорошая идея? С чего ты взяла, что с ним этот метод сработает?

– Ну с тобой же сработало, – хмыкнула в ответ Ритка.

Вероника слегка покраснела. «А ведь и правда, – подумала она. – Он игнорит меня, а я схожу с ума еще сильнее». Но у нее все равно оставались сомнения.

– Со мной сработало, потому что я уже была в него влюблена! – парировала она. – А ему на меня плевать. Значит, от моего игнора ему не будет ни горячо, ни холодно.

– Ага, а плевать ему на тебя только потому, что ты никого не слушала и бегала за ним по пятам, начиная с первого сентября. Чрезмерная назойливость – последний инструмент, который стоит брать в руки, когда дело касается любви. Вспомним, к примеру, Бобарыкина. Он вообще бегает за тобой с пятого класса, и что-то ты не горишь желанием ответить ему взаимностью. Интересно, почему так, а? – В голосе Ритки слышала ирония. – Это же противоречит твоей собственной теории, по которой Коля еще пару лет назад должен был стать твоим парнем, ведь он был достаточно назойлив для этого.

После теткиных слов в голове Вероники будто что-то перемкнуло. Стукнув ладонью по столу, она достала из рюкзака блокнот с ручкой и решительно выпалила:

– Черт возьми, да ты ведь права! Ты права! Я понимала это и раньше, но только сейчас смогла осознать это до конца. Давай ты еще раз кратко повторишь, что можно делать, а что нельзя. Я должна все это записать, чтобы ничего не забыть.

Тезисно задокументировав основные правила, девушки побежали в нужный зал, чтобы успеть к началу фильма. Вероника смотрела его краем глаза и слушала в пол-уха. Пока весь зал смеялся над репликами одного из главных героев, она мысленно репетировала свою будущую роль, ловя себя на мысли, что ей начинает нравиться теткина идея. Но она и подумать не могла, чем это все в итоге обернется.

Перемирие с психопатом

Следующим утром Вероника встала непривычно рано. Обычно ей было очень трудно проснуться, но сегодня она уже в шесть утра была полна энергии и сил. Ее будоражили предстоящие изменения. И пускай в них не было ничего особенного, ведь по сути ей требовалось всего лишь не вести себя глупо, это все равно казалось настоящим событием, которое может как-то изменить ее жизнь.

На вчерашнем саммите «большой двойки», как выразилась тетка, было принято решение, что Веронике стоит выглядеть лучше обычного, дабы гештальты закрывались быстрее. Поэтому утро девушка начала с завивки волос, чтобы они спускались на плечи красивыми локонами. Затем проснулась Ритка, и они вместе вытрясли всю ее косметичку в поисках подходящих средств для макияжа.

Отработанными движениями Ритка при помощи кисточки и черной подводки нарисовала племяннице красивую стрелку на верхнем веке, накрасила ей ресницы тушью, а после нанесла на губы светло-розовую помаду, дополнив сверху прозрачным блеском для губ.

– До чего же девка хороша, – всплеснула руками тетка, с восторгом глядя на племянницу. – Вроде почти не накрашена, а сияет как бриллиант.

– Гош, перестань.

Веронике не нравились комплименты, связанные с ее внешностью. Многие не воспринимали ее всерьез именно из-за чересчур симпатичного лица, которое всем казалось глуповатым.

– А ты перестань уже называть меня Гошей, – скривилась Ритка. – Маргоша – еще куда ни шло, но Гоша вообще звучит, как собачье имя. Ладно, пошли подберем тебе шмотки. Мне кажется, нужно надеть что-то вроде школьной формы.

Вероника удивленно посмотрела на тетку. Пару лет назад Глушко хотела ввести в правила обязательный дресс-код для всех учеников. Но воплотить эту идею в жизнь было довольно проблематично. Добрая половина учащихся лицея не обращала внимания на свой внешний вид, а некоторые вообще были похожи на бездомных. Казалось, их интеллект был обратно пропорционален внешнему виду. И чем более успешным был человек в плане учебы, тем ужаснее он одевался. Большинство учеников зачастую выглядело так, будто бы машина времени недавно перенесла их с вещевого рынка девяностых, где они и приобрели весь свой гардероб.

Решив, что будущим светилам науки и вправду ни к чему забивать себе голову всякой ерундой вроде своего внешнего вида, Глушко махнула рукой на свою затею с введением дресс-кода. Это очень огорчило Ритку, которая к тому моменту уже успела приобрести Веронике что-то вроде школьной формы, состоящей из клетчатой юбки до колена, белой блузки и темно-синего флисового пиджака. И вот сейчас у нее наконец появилась возможность заставить племянницу облачиться в этот наряд.

– Мне кажется, я буду выглядеть чересчур вызывающе, – с сомнением сказала Вероника, оглядывая себя в зеркале. Заметив непоколебимый взгляд тетки, она со вздохом добавила: – Давай хотя бы без гольфов, а то подумают, что я пытаюсь быть похожей на японских школьниц. Обычные капроновые колготки ведь подойдут?

– Подойдут, – кивнула тетка. – Главное, чтобы они были черными.

***

Подойдя к зданию школы, Вероника почувствовала удар в плечо. Разумеется, это была Зинаида.

– Каспраныч, а чего это ты сегодня в юбке? Смотри, как бы Бобарыкин не утащил тебя в подвал своего дома, чтобы сделать тебя самой счастливой женщиной в мире.

– У Бобарыкина разве есть подвал? – удивилась Вероника.

– Ну, он вроде бы живет в частном секторе, а там у них у всех есть подвалы, – пожала плечами подруга. – Знаешь, иногда он смотрит на тебя такими глазами, будто бы одновременно хочет на тебе жениться, подарить тебе цветы и убить тебя. Мутноватый персонаж.

– Да ладно тебе. Он странноватый, конечно, не без этого, но вполне безобидный и добрый. Помню, в классе шестом дали мне перед каникулами два пакета со шторами… Помнишь, у нас была обязательная практика?

– Да, либо стирай шторы, либо убирай территорию, – кивнула Зинаида. – И ты выбрала выстирать шторы, а их оказалось так много, что ты потом еле перла эти огромные пакеты. Я тебя хорошо помню, потому что я тоже хотела взять шторы. Мне же их до дома нести две минуты. Но ты меня тогда опередила, шельма. А остальные шторы уже разобрали, поэтому мне пришлось батрачить во благо школе все каникулы.

– Тысяча извинений, но практика была всего пять дней по часу, так что не утрируй, горемыка ты моя, – сказала Вероника. – Так вот. Плетусь я с этими шторами на остановку, а сзади несется Бобарыкин с криками, типа, Каспранская, давай помогу. И он, значит, тащит мои шторы, икает и молчит. Икал он все полчаса, что мы шли до остановки. Я спросила, что с ним такое, но он ничего толком не ответил, только стал икать еще сильнее. А короткая дорога на мою остановку раньше шла через заброшенную стройку. Место там было тихое, безлюдное. Это я все к тому, что у Бобарыкина были все шансы сделать меня «самой счастливой женщиной в мире», но он просто проводил меня до остановки и посадил на автобус, как настоящий джентльмен.

– Так то было в шестом классе! Маньяки начинают орудовать куда позже. Сейчас вот самое время. Бобарыкин подрос, окреп духом, справился с икотой и вполне готов перейти к активным действиям. Так что аккуратнее!

Смеясь, девушки зашли в школу. Времени до начала занятий было полно, поэтому народ еще не успел создать очередь перед турникетом на входе. В раздевалке тоже было почти пусто, что обрадовало подруг, ведь дверь для входа и выхода сегодня почему-то открыли только одну. Обычно перед началом занятий открывалось две двери, что обеспечивало большую проходимость. Но сегодня со второй дверью, видимо, возникла какая-то проблема. Это означало, что перед раздевалкой скоро образуется огромная пробка.

– Мать, да ты, я вижу, решительно настроена, – присвистнула Зинаида, когда Вероника сняла куртку. – Тебе бы глаза чуток поуже, и Туманов умрет на месте. Он же у нас без ума от японских школьниц.

– Мы с Риткой рассчитываем на похожую реакцию у Медка. Но с сегодняшнего дня он мне как бы неинтересен. Мы за ним больше не ходим, Зина! Я больше не буду тащить тебя туда, где у него уроки, обещаю. Ритка мне вчера многое объяснила. И я наконец поняла: если гора не шла к Магомеду, и Магомед поперся к горе сам, а гора стала от него уходить, то тут уже ничего не поделаешь.

– И ну ее на хрен, эту гору, – дополнила Зинаида. – Магомеду есть чем заняться. Ему надо срочно подтянуть алгебру, физику и геометрию, иначе Глушко выгонит его из школы. И тогда проблемы с горой покажутся Магомеду цветочками.

– Твоя правда, Зина. Хорошо хоть у Магомеда есть прекрасные друзья, которые вчера в десять вечера объяснили ему новые темы по скайпу. Сегодня буду проситься к доске, если пойму новую тему. Мне срочно нужны хорошие оценки. Я имею в виду тройки.

Зинаида одобрительно кивнула. Одна мысль о том, что подругу могут выгнать из школы, приводила ее ужас.

Девушки переобулись и, продолжая обсуждать учебу, покинули раздевалку. Немного поглазев в окно на первом этаже, они решили встать в холле возле лестницы, чтобы не упустить из вида Ирку, когда та появится на горизонте. Постепенно у входа в раздевалку начали собираться остальные ученики, создавая традиционную, утреннюю вакханалию.

Артуру Цацынскому, Иркиному однокласснику, удалось переодеться до того, как столпотворение возле единственной открытой двери в раздевалку начнет препятствовать выходу. Он неуклюже направился прямиком к лестнице, на ходу листая какую-то тетрадку. Увидев, что на пути кто-то есть, он поднял глаза. Рассеянность в его взгляде вмиг сменилась на неподдельный интерес. Оглядев Веронику с головы до ног, Цацынский пробормотал что-то невнятное, а затем густо покрылся румянцем. Его тетрадка упала на лестницу, и он, краснея еще сильнее, наклонился вниз, чтобы ее поднять. С первого раза у него это почему-то не вышло. Потянувшись к тетрадке, он чуть было не упал сам.

– Вот так незадача, – покачала головой Зинаида. – Цацынский, может, тебе помочь?

Таки справившись с тетрадкой и наскоро запихнув ее в сумку, Артур буквально помчался вверх по лестнице. Для его комплекции такой резвый подъем стал нелегким испытанием. Не успев миновать и трети лестничного пролета, парень споткнулся и упал руками на ступеньки. Тут же вскочив на ноги, он продолжил путь уже в более спокойном темпе. До девушек то и дело доносились его возмущенные бормотания.

– Чего это с ним такое? – удивилась Вероника.

– Видимо, воображение Цацынского сработало против него самого. Интересно, а как на тебя отреагирует Бобарыкин… Ставлю на то, что он сразу рухнет без сознания.

– Да мне и самой некомфортно так ходить, но Ритка сказала «надо». А с ней не поспоришь, ей тридцать лет!

– Да прекрати паниковать. Кого волнует реакция всяких придурков? Они на тебя и без того палятся каждый день, ты просто этого не замечаешь. Нас сейчас волнует только реакция твоего Ханина. Думаю, он не подаст вида, что что-то заметил, а заметит он уж точно, можешь быть уверена. Черт, я, кажется, забыла в куртке шоколадку… Пална, пошли со мной, а? Без шоколадки мне никак, сама понимаешь.

Народу возле раздевалки все прибавлялось. Оказаться внутри было не так-то просто, потому что половина людей хотела выйти, а другая – зайти. А дверь-то она всего одна. Подруги пробирались сквозь людскую толпу, периодически здороваясь с одноклассниками и ребятами из параллели. Другие ученики тоже приветствовали друг друга, иногда даже останавливаясь перекинуться парой слов. Некоторые вообще вставали посреди дверей, из-за чего затор становился только сильнее.

– Ну давай, слышь, иди уже вперед или назад, задолбал тут стоять, – гаркнула Зинаида, обращаясь скорее сразу к двум парням, которые остановились поболтать прямо посреди дороги.

Парни огрызнулись в ответ, но все же последовали ее совету. Посмотрев назад, Зинаида заметила Тимура, который тоже стремился внутрь раздевалки. Повернувшись к подруге, она прошипела ей на ухо кодовое слово «медок» и слегка потянула за лямку рюкзака, который та держала в руках перед собой. Но из-за шума, гвалта и давки Вероника не обратила внимания ни на предупредительное шипение, ни на свой рюкзак.

Тем временем толпа наседала. Потеряв Зинаиду из виду, Вероника задрала голову в ее поисках. Вдруг в нос ударил запах знакомого парфюма. Понимая, с кем стоит плечом к плечу, девушка с удвоенной силой принялась пробираться ко входу, лишь бы не встречаться Тимуром взглядом и не покраснеть как обычно. Кое-как протиснувшись в дверной проем, она быстрым шагом направилась к гардеробной своего класса. Вскоре туда подоспела Зинаида.

Вытащив из кармана куртки заветную шоколадку, она потащила подругу ближе к окну и оживленно зашептала:

– Он на тебя пялился похлеще Цацынского!

– Там было полно других девчонок. Откуда ты знаешь, что на меня?

– Я протиснулась между двумя очкариками и оказалась сзади вас! Сначала он вообще не смотрел на тебя. И даже, по-моему, не заметил. Он начал пялиться, когда ты уже вошла в раздевалку, и он увидел тебя во весь рост. Все глаза сломал, скот! Этот прикид просто творит чудеса! И почему ты раньше его не надевала?

В ответ Вероника лишь растерянно пожала плечами. С одной стороны, ей было приятно хоть какое-то внимание Тимура, с другой – ей не нравилось, что его в ней могут привлечь исключительно внешние качества. Это казалось ей неправильным.

Тем временем людской поток занес внутрь раздевалки Иру Приходько, и подруги направились в ее сторону.

– Привет, а вы чего такие загадочные? – поинтересовалась Ира.

Зинаида принялась вводить Иру в курс дела, пока та переобувалась на скамейке:

– У нас тут Каспраныч вышел на тропу войны. Гляди, как разоделась. Цацынского чуть Кондратий не хватил, когда он ее увидел. Он раз пятнадцать упал на лестнице, пока пытался подняться на второй этаж. Ловелас очкастый. – Зинаида закатила глаза. – А потом ее увидел Ханин и таращился на нее как полоумный, пока она шла к нашим вешалкам. Вот такие дела.

– Зин, ты все-таки преувеличиваешь…

– А я верю, что Медок на тебя засматривался! – натягивая балетки на ноги, возразила Ира. – Верон, сегодня ты выглядишь очень даже! Мне нравится видеть тебя такой. Вон даже нашего Цацынского сразила.

– То же мне показатель…

– Еще какой показатель! У него зрение – минус шесть или минус двадцать шесть, но даже он заметил, как ты сегодня хороша!

Ира повесила свои вещи, и все трое направились к выходу из раздевалки. По пути Зинаида под всеобщий хохот принялась изображать Цацынского. Громче всех смеялась Вероника. Ее смех был таким громким и заразительным, что Зинаида, вдохновленная столь эмоциональным откликом, стала изображать Артура еще смешнее.

Народу перед дверью немного поубавилось, так что все трое благополучно вышли в холл, продолжая хохотать. Девушки были так увлечены своим маленьким представлением, что никто из них не заметил Ханина, который стоял прямо напротив выхода из раздевалки, прислонившись к стене. С ним, по обыкновению, были его друзья: Андрей Ласточкин и Валера Шелепов.

Зинаида, сильно преувеличивая шепелявость Цацынского, пробормотала:

– Кафпранфкая! Я фделаю тебе предлофение, от которофо ты не фмофефь откафаться!

Вероника уже начала терять равновесие от смеха и схватилась за Иркино плечо, чтобы не упасть.

– Фтанефь моей фупругой? Фероникой Цацынской! – продолжала Зинаида.

– Чумакова, пощади, хватит! – согнувшись пополам хохотала Вероника.

И тут ее взгляд упал на парней, которые с любопытством наблюдали за девчачьим весельем. Поняв, кто перед ней, она, вытирая выступившие от смеха слезы, потянула девочек вперед, чтобы скорее покинуть холл. Нельзя было демонстрировать ему свой интерес и давать понять, что краснеет она уже вовсе не от смеха. Интересно только, зачем они стояли возле раздевалки? Веронике очень хотелось думать, что из-за нее, но она посчитала эти мысли глупыми. Мало ли почему они там стояли. Может, ждали кого-то. И этот кто-то – уж точно не она.

Тем временем, парни провожали удаляющихся девушек взглядом.

– Смотри-ка, Каспранская, походу решила покинуть твой фан-клуб, – ехидно улыбаясь Тимуру, сказал Ласточкин. – Даже не заметила тебя!

Тимур лишь хмыкнул в ответ. Ему было все равно. Он просто хотел еще раз посмотреть на красивую девушку, не более того. Сама Вероника не вызывала у него ничего, кроме физического вдохновения.

– Не знаю, как Хан, а я бы переустановил ей виндовс, – глядя вслед девушкам, мечтательно заявил Валера Шелепов, и веснушки на его лице вмиг стали в несколько раз ярче.

Тимур посмотрел на своего приятеля и мысленно пожелал тому удачи, прекрасно понимая, что на Каспранскую у него нет никаких шансов. Парни еще немного обсудили внешний вид Вероники и пришли к выводу, что она вполне себе ничего. Однако Тимур наотрез отказался даже думать о том, чтобы начать за ней ухаживать.

– Никто тебя не просит дарить ей цветы. Просто трахнул бы ее и все. Не тормози, Хан. Даже Валера справился бы с этой задачей.

– Слышь! – обиженно протянул Шелепов.

– Я не против глупых баб, – заявил Тимур. – Но Каспранская не просто тупая, она еще и дико скучная. У меня на нее даже не встанет. Так что Валерий, – он радушно вытянул руку в том направлении, где только что скрылись девушки, – прошу, все в твоих руках.

Заставив себя хотя бы на время выкинуть Ханина из головы, Вероника перенаправила всю свою энергию на учебу. Сегодня ей представился отличный шанс заработать положительную оценку по алгебре. Благодаря вчерашней конференции с подругами в скайпе, сегодня она была во всеоружии.

К счастью, просмотрев журнал, учительница остановила свой выбор именно на Веронике. Хотя это было не удивительно, ведь больше ни у кого из класса в журнале не стояло сразу две двойки подряд.

– Каспранская, твой выход.

Все ребята дружно зааплодировали. Каждый раз, когда к доске вызывали самое слабое на данный момент звено, в классе было принято встречать горе-ученика торжественными аплодисментами. Это была такая шуточная традиция десятого «Г».

Вероника вооружилась мелом, и Татьяна Олеговна начала диктовать задание. Пожалев ученицу, она решила начать с самого элементарного примера.

«Докатилась, Каспранская, – подумала девушка. – Тебе уже дают примеры, которые бы смогло решить даже полено». Недолго думая, она вывела на доске решение. Посмотрев на доску поверх очков, учительница одобрительно кивнула и дала Веронике карточку, где было еще два примера. Они оказались не сложнее первого, так что с ними тоже не возникло особых проблем. Учительница одобрительно кивнула.