Карина Вальц
Глинтвейн, сноуборд и Чудо Новогоднее
ГЛАВА 9
– Он что, собирается…
– Вот придурок!
Мы дружно замерли на подходе к шале, не веря глазам. Фигуру, балансирующую на крыше дома, мы заметили еще издалека, но поначалу списали на глюк или странную тень, создаваемую фонарями. Но, чем ближе подходили, тем отчетливее становилась картина. И ни черта это была не тень. Это был человек. Если точнее – тощий парень, облаченный в клетчатые штаны и футболку.
– Что он на крыше делает? – ахнула я.
– Наглеет окончательно и бесповоротно.
Ладно, похоже, не верила глазам лишь я одна. Когда пригляделась к Саше, поняла, что он удивленным не выглядел, скорее уж крайне недовольным.
– А ну-ка стоять! – рявкнул он в сторону крыши. – Стоять, я сказал! Это мое желание. Стой и не двигайся! – и, бросив сноуборд в снег, помчался в сторону дома, оставив меня недоумевать. Что происходит?!
– Ничего не слышно, здесь ветер. У-у-у! – провыл сверху Киселев. Через пару секунд спросил уже тише: – Псс, Новенькая, ты там одна?
– Ну… да.
– Саныч где? Ко мне побежал?
– Хмм…
– Новенькая! – перебил, явно углядев ответ в моем сомнительном «хмм…». – Лови! – и покатился вниз, словно на ледянке во дворе.
В панике, я побежала вперед, спрыгнула с дорожки и оказалась в снегу едва ли не по пояс. Не знаю точно, что собиралась сделать: поймать Киселева налету? Повезло тогда, что не успела… Тим с веселым воплем пролетел прямо передо мной и исчез в пушистом сугробе. Кое-как прорубив тропу, я оказалась рядом с парнем.
– Спятил?! – рявкнула я в ужасе. – Да я… да ты…! Как… с крыши!
– Богатый у тебя словарный запас, однако, – иронично заметил Киселев. Выглядел он так, будто прилег отдохнуть на диване, а не съехал с крыши двухэтажного шале вниз. Даже руки за голову закинул для полной картины. Отмороженный по самые кудри человек.
– А чего глаза какие большие сделала? – изобразил он удивление. – Неужели ни разу с крыши не прыгала вниз?
– Нет!
– Даже в детстве?
– Я всегда была нормальной.
– Ну и жизнь у тебя, Новенькая! Повезло, что на нас наехала. Интересно, это судьба или чья-то ловкая рука? Впрочем, не об этом сейчас… предлагаю тебе игру: ты поднимаешься на второй этаж, выходишь на крышу и прыгаешь вниз – не бойся, тут мягко и безопасно, это наше ежегодное развлечение. А я взамен отвечаю на любой твой вопрос. Вообще на любой.
– Ежегодное развлечение? С крыши прыгать?!
– Ну да. Только не всегда на Новый Год получается, для прыжка снег нужен, сама понимаешь. В этом году повезло. Ну так что насчет игры? Предложение разовое и доступное лишь тебе одной, хватайся за него руками и ногами.
– Считаешь себя необычайно интересной личностью, да?
– Да. Итак?
– Что за мания все превращать в игру?
– Игра сразу дает представление о человеке. Быстро обнажает суть. Например, ты: не отказалась сыграть сразу, еще в баре. О чем это нам сразу говорит? Ты азартная и любопытная. Не слишком скованная, раз не стала вопить, что это все фигня для детей и выспрашивать, а что там за желания будут и вообще… может, лучше обойтись без них. Да-да, это живой пример о-очень многих людей, такие, как правило, моментально мой интерес теряют. О чем с ними вообще говорить можно? А с тобой как минимум можно провести вечер. Поиграть. А подстраиваешься ты хорошо, кстати, мне понравилось.
– Ты… опасен, – пробормотала я. Тимур Киселев – это настоящие американские горки. То милый и наблюдательный, готовый пойти навстречу, увидеть чужую тоску и развеселить, то… такой. Людьми играющий.
На мое замечание он расхохотался:
– Новенькая, ну что ты такая серьезная?! Не смотри на меня так, лучше вон Сан Саныча лови! – и неожиданно: – Нравится он тебе, да?
– Да.
– Сашка у нас такой… всем всегда нравится. Пока не сваливает подальше на всю зиму. О! А вот и наш разъяренный герой.
На крыше и в самом деле показался Сашка. А за ним и вся остальная компания. Оказалось, Киселев не врал и прыжки с крыши – нормальное для них развлечение зимой. Даже для Ромы с Алиной, а ведь они выглядели такими взрослыми и нормальными! Прикидывались, короче.
Всей ватагой они высказались про Тима, кричали прямо сверху. Для первого прыжка у них тоже есть какая-то очередная – кто бы вообще черт возьми сомневался – игра! А он взял и сиганул, никого не спросив. Наглый и бесцеремонный тип, короче говоря. А потом меня уговорили подняться тоже. И я настолько пребывала в шоке, что согласилась. И смеялась еще, как ненормальная.
– На счет три-и!
Прыгали все вместе, держась за руки. Крыша исчезла у меня из под ног и с головы тоже слетела. Еще в момент знакомства с Маней, подозреваю. Помнится, тогда я мечтала о полетах. Бойся своих желаний, как говорится!
Несколько секунд, и ноги ушли в мягкий снег. И все тело туда же, как будто на перину пуховую падаешь. Но как же хорошо, а! Захватывающее чувство.
– Может, еще разок? – предложила я, сходя с ума с остальными.
Мы прыгнули еще раза три. Потом снег примялся, уже не то.
И все вновь собрались в гостиной. А никудышный бармен Леха взялся варить глинтвейн. И тут всегда был камин? Не замечала его раньше. Уютно.
– Аня! – позвал меня Рафаэль. Я даже головой повертела в поисках еще одной Ани, по имени он ко мне еще не обращался. – Ну что, как сгоняли на склон?
– О! Кажется, ты прав, и я больше не лыжница, – объявила я, слегка краснея от воспоминаний. За прыжками с крыши я ненадолго отвлеклась, а теперь вот вспомнила о покатушках.
– Сашка у нас профи!
– Точно-точно. Девчонок своих мигом на путь истинный наставляет.
– А ты шустрый, приятель!
Смешки о лыжниках посыпались со всех сторон. Уже классика, но в каждом чувствовалась подоплека. Конечно. Кто бы сомневался! Мне не почудилось: все смотрели на меня так, точно все прекрасно понимали. Знали, куда и зачем Саша потащил Новенькую. Это не оригинальный сценарий, старая схема. Накатанная колея.
– Заткнитесь, – зашипел Саша.
– А что я такого сказал? – принял Рафаэль шипение на свой счет. – Ты ж все правильно сделал! Лыжи лучше сразу забыть.
– Глинтвейн готов! – оповестил Леша, появляясь на пороге с половником в руках. – Кто первый налетает?
В гостиной повисла тишина.
– Предлагаю разыграть партию «Лунохода». – Первым ожил Киселев. – Кто смеется – пьет Лехино варево. Лех, ты только стаканы поменьше найди, боюсь, неотложка в новогоднюю ночь и так загружена сверх меры…
ГЛАВА 10
– Ань, ты куда собралась? – Саша поймал меня в прихожей за поиском ботинок.
– К себе в отель, – честно призналась я.
– Зачем? Можно же остаться здесь.
– Саш, я не настолько перебрала с Лехиным глинтвейном!
– Ты… эй, я предлагал остаться, ничего больше! – он улыбнулся смущенно, даже взгляд опустил. – Честное слово, Ань! Ну что сейчас возвращаться, только своих перебудишь. А тут поспишь пару часов, мы все вместе кататься погоним с утра пораньше. Борд тебе найдем. Еще у Рафа есть пара снегоходов, можно…
– Все это звучит отлично, правда. Но… я и так с вами сильно задержалась. Боюсь, скоро Тимур устанет придумывать новые игры, чтобы испытать Новенькую, – мы дружно улыбнулись, вспоминая. – Спасибо. За ночь. За попытку научить меня кататься.
– Не торопись прощаться! Я тебя провожу, – он чудом вытащил из общей кучи салатовую куртку и спешно ее натянул. – Вот теперь идем!
– Эй! Вы опять сбегаете?! – к выходу подтянулись Рома с Алиной.
– Аню хочу проводить.
– А можно с вами? Али все равно хотела прогуляться… – тут Рома получил ощутимый удар под ребра и уставился на свою девушку с недоумением и обидой: – Спятила?! Ты чего дерешься?
– Ничего. Пусть идут. Вдвоем!
Между ними состоялся безмолвный диалог. Алина старательно делала большие глаза, а Рома так же старательно, но туго соображал. В конце концов резко выпрямился и выдал чужим голосом:
– О. Да, точно. Мы… пока не готовы прогуляться. Потом. Идите без нас.
Ладно, это было забавно. Алина уткнулась парню в плечо, ее тело вибрировало от смеха. Сам Рома натянул извинительную улыбку, как бы говоря: я пытался.
– Мы не против компании, – и, я не только была не против, а очень даже за. Волшебная ночь не должна закончиться неловким утром. Пусть уж останется идеальной, будет о чем грезить потом. Алина с Ромой в этом плане очень вовремя проветриться собрались.
– Вы уверены?
– Конечно.
– Не стойте столбом, одевайтесь! – бросил им Сашка. При этом улыбался, но Рома куртку надевал неуверенно, все косился на приятеля.
Наконец, неловкие сборы закончились и мы вместе вышли на улицу.
Снегопад прекратился, рассвело. Но городок выглядел еще более сонным, чем среди ночи. Там хотя бы в окнах тени мелькали, огни горели, да музыка раздавалась отовсюду, а теперь тишина. Только наши шаги.
От шале до отела минут двадцать пути. Всю дорогу мы болтали об универе, играх и всяких пустяках. Алина с Ромой вновь превратились в нормальную пару, едва отдалились от экстравагантного друга. Мы с Сашей шли по разные от них стороны: я – рядом с Алиной, он – с Ромой.
– Вот и мой отель, – оказала я на темное здание. – Спасибо, что проводили.
– Рада была познакомиться, – Алина торопливо обняла меня. – Мы побежим обратно, хорошо? Холодно что-то! Походу, штаны совсем промокли после прыжков с крыши! А ведь самые непромокаемые выбирала… Санька, догонишь! – и, взявшись за руки, они с Ромой ходко двинулись обратно.
– Ты так их никогда не догонишь, – заметила я с улыбкой.
– И не больно хочется.
– Саш…
– Ань…
– Говори первая, – выпалил он, поправляя шапку.
А я просто подошла, поднялась на цыпочки и легко его поцеловала. И быстро отступила:
– Увидимся! – а после скрылась в отеле.
По-дурацки получилось.
А миссия «не влюбиться» провалена. Но это ничего, я справлюсь. Во второй раз уже справлюсь. Второй раз, тот же парень – напасть какая-то! В номере я упала на кровать, не раздеваясь, и засмеялась. Интересно, во время тех долгих вечеров на начерталке, догадывался ли Сашка, как я к нему относилась? Скорее всего, даже не заметил. И меня саму не вспомнил, что неудивительно. Помню, он мне тогда показался парнем с другой планеты, настолько отличался от всех, кого я знала. Первый курс, у меня за плечами обычная школа, из хобби – любовь к фотографии. Из проблем – угроза завалить зачет по начертательной геометрии, да неуверенность в том, что из меня получится толковый инженер. На этом все. А у него – насыщенная жизнь, месяцы, проведенные в какой-нибудь Швейцарии, на носу соревнования и еще много-много чего еще. Он всегда был заметным, выделялся, было у него что-то свое, неповторимое и в этом он был хорош. И за Сашкой каждая готова была нестись на край света, хоть на сноуборде с горы, хоть без него, пешком, прямо по сугробам.
Тогда от влюбленности меня спасли новые чувства. С Киром у нас все быстро и надолго завертелось, я выкинула из головы недосягаемого парня. О недосягаемости Саши Морозова я догадывалась тогда и осознавала все сейчас. Потому одной ночи достаточно. Чтобы влюбиться совсем немного, а не нырнуть в сугроб из чувств с головой.
Да и в Лондон мне скоро. Не до ныряний всяких.
Забавно, но даже в Лондон я попала из-за тех продленок по начерталке. Подумала тогда: у меня тоже может быть что-то свое. То, чем я искренне интересуюсь, что люблю и на что не жалко времени. И начала я с базовых курсов, потом устроилась на полноценную работу, пусть и в родной универ. А оттуда взялись и первые заказы фотосессий. Теперь вот Лондон, а там… а там посмотрим. Если бы не Сашка Морозов и его горящие от рассказов про горы глаза, я бы так и осталась не на своем месте.
Пока кровать окончательно не намокла, я скинула горнолыжный костюм, сходила в душ и легла. Сон все не шел, от эмоций, наверное. Вспоминала ночь в подробностях, игры, желания, полунамеки Тима… все-таки он далек от веселья и простоты. И это грустно.
Достала телефон. Ночью мне много звонили, но я ответила только родителям. Теперь же проверила сообщения, написала ответы. Зашла в инстаграм, пролистала ленту. Пестрые сторис, новогодние краски, закуски, столы, шампанское… а компания Саши вообще без телефонов обходилась. Не замечала я, чтобы кто-то снимал или фоткал происходящее. Некогда отвлекаться, игра за игрой. А жаль, я бы на память сохранила фото с крыши или снимок «Лунохода». Но сама о телефоне вспоминала редко.
В какой-то момент я все-таки уснула.
Проснулась от грохота: кто-то явно пытался выломать дверь. Судя по прилагаемым усилиям, сравнимым с яростью гиббона, ко мне рвалась сама Алла. И радость от ее приезда тут же смыла остатки сна и вчерашних обид. Они уже прошлогодние, кто вообще такое вспоминает?
– Хэй-хэй-хэй! – подруга вихрем пронеслась мимо, на ходу закрывая дверь ногой, хватая меня за руку и таща за собой на кровать. Благо номер маленький, мы благополучно приземлились на мягкий матрац, в ином случае могли и не долететь. – Анютик мой любимый, прости дуру влюбленную. Я это… не подкаблучница, а… штанишечница! Надо было дать Нику пинка и ехать к тебе. Знала, знала, что он захочет с парнями остаться, честно признаю – все знала! Прости меня, дуру штанишечную! – Алла сжала меня в удушающих объятиях, не позволяя рыпнуться.
Когда она вот так пылает энтузиазмом, в данном случае энтузиазмом к извинениям, лучше всего бежать подальше. Или переждать бурю в чулане, еще вариант – под кроватью. К сожалению, я была слишком заторможенной, когда открывала дверь и сбежать не успела, а теперь находилась в таких тисках, что думала исключительно о целостности костей и счастье свободного дыхания.
– Пусти! – пискнула я слабо, но Аллу это не впечатлило:
– Сорри! Это было ужасно. Непростительно! Хочешь, побей меня?
– Не могу. Дышать.
– Между прочим, у нас все тухло прошло, – не обратила внимания Алла на мое бедственное положение. Устроилась на кровати поудобнее и прижала меня к себе крепче. – Я вся извелась, такси хотела вызывать, тебе звонила… ты трубку не брала! И я волновалась. В два часа ночи пнула своего Ника: спать, говорю, а ну быстро на боковую, чтоб раньше выехать можно было! Без Ника Кир и Русел затухли, хотя Кир веселым и не был. Салют даже купить забыл, а это, мать ее, традиция!
– Какой ужас. Бедняги!
– Сарказм вас не красит, Анна Андревна. Синяк на лбу тоже, кстати. Откуда он?
Рука сама собой потянулась ко лбу. Больно! И когда я его заполучить умудрилась? Пока с Эльзой по склону кувырком катилась, надо думать.
Кое-как спихнув с себя Аллу, я коротко рассказала ей о прошедшей ночи. Подруга выглядела такой счастливой и виноватой одновременно, что я не смогла бы долго на нее дуться. Да и историй было столько, что не до обид!
– Так и знала: у тебя что-то наклюнулось. Отправила Ника и Кира в прокат за лыжами, там очередь километровая! Отстоят, пока мы болтаем.
– Кир здесь?
– Ага. Он как бы здесь, но… бронировали отель на два дня, он говорит: Анькин день прошел, теперь мой. В своем репертуаре, короче.
– Одно слово – лыжник! – не выдержала я. Все они такие что ли?!
– Помиритесь, – уверенно заявила подруга. – Он твой Лондон так трудно переваривает, вот и нервничает сверх меры. Но приехал же. И если увидит, что на склоне ты с кем другим флиртуешь… Анька! Это ж тема! Если Морозов тоже придет кататься, заговори с ним и его друзьями. Ты ж теперь не чужой им человек! И говори так проникновенно, глазки строй… Кир как увидит, его Кондратий хватит и он уж точно забудет о расставании.
– Не хочу я с ним мириться! Вот еще.
– Не хочешь? Я думала, вы к этому идете. Ты даже от Лондона собиралась отказаться…
– Нет! – перебила я резко. – Не собиралась!
Был у меня момент слабости, минуты этак на две. Все-таки мы с Киром долго вместе были и многое планировали на будущее. А потом появилась возможность, за которую я уцепилась. И вместо поддержки получила разрыв, дележку друзей, одинокий Новый Год и теперь еще «Анькин день прошел, теперь мой». Мой хороший парень… точнее, образ вылепленного мной хорошего парня растаял, как снег. Сам Кир не стал от этого совсем уж плохим, я понимала, как ему обидно и больно. Но у Кирилла теперь своя дорога, а у меня – своя. И моменту слабости не суждено повториться.
Утром первого января я поняла это окончательно.
Новый Год – новое начало. Белоснежная бесконечность за окном – чистый лист. И подруга рядом. Повинуясь порыву, я обняла Аллу и разрыдалась у нее на плече. От радости, от облегчения.
