Ираида Владимировна Дудко
Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1960 год
– «СТЭЛЛА»
(Он думал, что все поймут!…………)
Письмо в Дзержинку из Бреста.
Виктору от Бати.
3.09.60 г.
ВИКТОР, ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!.
Письмо мы так и не дождались после отъезда Вити. Получили перевод и телеграмму. Содержание телеграммы: – «Сегодня Стэлла», и всё…
Это было 27 августа. Ломали голову, и отгадка пришла после того, как я спросил Женю, не обсуждался ли вопрос имени нового человека, и только тогда Женя подсказал, что они, т. е. вы говорили, что, если девочка будет, то имя ей дать СТЭЛЛА. Папа, кричит он, это Ира родила девочку. И сразу же отослали поздравительную телеграмму. Благо я накануне заработал 50 рублей.
Если мы правильно поняли телеграмму, то от глубины души поздравляем вас ещё раз с дочерью, и внучкой, и племянницей, желаем хорошего здоровья Ире и всем вам.
По этому случаю посылаем завтра вам посылку хороших яблок, вторую посылку, если сможете, то продайте. Там будет кг. 8–9 яблок, а то нам до 9-го нечем прожить. Шлём посылку, и Юлию, на что займём денег.
Витя, ты уезжал, и уезжал Владимир Васильевич. Я говорил, что мне нужно знать хотя бы цену моей продукции. Поспевает апорт, нужно снимать, а то гниёт на дереве, уже упало с полсотни штук. Я же живу в неведении Нужно отсылать для реализации, либо ехать с ними самому, но не зная цены в Москве, не могу подняться.
Тамбов по 10–12, а сколько в Пензе? Это важно было бы знать. Прошу информировать чаще, а если бы Витя мог связаться с Пензой, и сообщить мне, то это было бы хорошо.
Витя, мне нужно было бы получить хотя бы чемодан. У меня нет гвоздей 0,75, 0,50 и 0,40 и посылочных. Если бы можно хоть по 0,5 кг. каждых, то хорошо, т. к. через 10–12 дней нужно будет подниматься, иначе пропадёт весь урожай.
По-моему нужно чемодан передать с любым проводником и дать мне телеграмму, я возьму даже с грузом. Указать фамилию проводника. Я уже принёс бы ему кг. 2–3 яблок за доставку. В случае – не дойдёт телеграмма, то дать ему адрес, и пусть, это в крайнем случае, подъедет на такси, я оплачу расход ему.
Конечно, обещание Вл. Вас. выслать кое-что, не выполнимо, то можно сделать, как я указал выше.
У меня нет стеклопосуды. В которой было вино, 20 литров, лопнула. Не в чем делать вино. Сделал 40 литров и всё. Груша гнилушка пропадает, нет сбыта, нет посуды, погода дождливая и холодная, и сушка совсем не важная, не сохнет, нет сахара, т. е. денег на сахар.
Женя ходит в школу к половине девятого, и вот, учится уже два дня. Успехи его увидим позже.
Передавайте привет маме, папе, Бабушке и Миле. Вл. Вас. И Миле большое спасибо за их письмо.
Мы надеемся, что Ира уже дома и справляется с малышом. Желаем ей всего лучшего на этом поприще.
Виктор, если вздумаю ехать куда-либо через Москву, то постараюсь быть в воскресенье, а, возможно, у тебя есть какой другой день в неделе свободный, черкни.
Вот пока и всё. Женя спит. Напишет завтра, если не проспит.
Женя, конечно еле успел в школу. Посылку отослал вам и Юлию сегодня, т. е. 3.09. Интересно, сколько дней будет идти. Привет всем, всем. Целуем.
ПАПА И ЖЕНЯ.
Срочно ответ.
Письмо в Брест из Дзержинки. Бате от Виктора.
19.11. 60 г.
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!
Поздравляем вас с нашим праздником. Завтра, 20-го ноября годовщина нашей свадьбы. 20-го мы расписались, а 22-го была свадьба. Стэлла здорова, немного чихает, и кашляет, а мы с Витей оба болеем гриппом, но на работу ходим, вернее, ходит Витя, а я пойду только во вторник.
Я договорилась с Витиным начальством, и теперь буду работать у Вити в лаборатории старшим техником. Получать буду рублей на 50, а, может быть, на 100 больше.
У нашей дочки теперь есть няня. Она живёт у нас. Мы её прописали на один год временно. Она горбатая – маленькая. Очень хорошая. Ей 31 год. Мы ей обеспечиваем полностью питание, т. е. она питается с нами, и ещё платим 150 рублей.
Вчера нам предложили в ЖКО меняться. Нам предложили соединиться с мамой, т. е. переехать обеим семьям в новый дом – это тот, серый. Дают отдельную трёхкомнатную квартиру, всего 40 кв. м., на 3 метра больше, чем у нас сейчас есть. Мы с Витей согласились, а папа не захотел, так что остались все на своих местах.
Мы с Витей вышлем свой долг вам в следующем месяце. Дело в том, что у нас подошла очередь на телевизор, мы назанимали денег и купили телевизор. Но наши обещали отдать нам нашу половину за тот телевизор, что у них. Так что мы выкрутимся.
Вале – няне поставили раскладушку. Приёмник поставили на гардероб, а телевизор на место приёмника.
Поругались с Полиной из-за света. Она ходила жаловаться на нас в ЖКО, что мы много жжём света, и её пожалели. Нам выписали за прошлый месяц 22 рубля, а ей – 7 рублей, хотя у нас приёмник и у неё – то же самое, у нас лампочка и у неё тоже.
Новую машину берут в Пензе. За ней поехали ребята из Витиной лаборатории. Саша у них назначен бригадиром. О Вите не сказали ни слова, и его с собой не берут. Ну, больше пока ничего нет хорошего. Дочка поправляется. Скоро ей три месяца. Телевизор у нас работает хорошо. Сейчас только приехал Юлик из Ленинграда.
Письмо допишу завтра.
Я три раза писала письмо заново, и не отсылала, а зато теперь посылаю все три письма сразу.
Целуем. ИРА. ВИТЯ.
Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати и Жени.
22.12.60 г.
ВИТЯ И ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Целуйте внучку, привет и лучшие пожелания В. В. и Н. Н., Миле и Бабушке особо.
Получил я от вас уже два письма, и вот решил ответить на оба сегодня.
Женя спит, готовил уроки, но не решил задачу, расстроился, и я уложил его спать.
Учиться он хорошо, никак но никак не может выбраться на пятёрки по русскому языку. Но упорно старается, дал слово, что вытянет, и по контрольной получил 5, а через день по устному. И у доски принёс 2. Поплакал, попросил исправить, подучил правила, и получил 4. Или трудно даётся, или учительница требует, как от больших. В чём причина, не знаю.
Я живу по-старому, ничего особенного нет в моей жизни. Живём мы с Женей, готовим кушать, и едим, и так каждый день.
Погода у нас тёплая, часто идут дожди.
Вопрос снабжения стал значительно хуже. Мяса почти нет, и на рынке мало, да и дорого. С колбасами неважно. А две недели не имели масла, и вот только вчера, с большим трудом, дважды в очереди, и купил 800 грамм. Мало, но и это не плохо.
Кролей ещё не сдавали, видимо, придётся их бить, постепенно используя мясо, а шкурки сдать.
Вот такие наши новости. Холодов не было, а топливо идёт быстро. Нужно подкупить, хотя бы тонну угля. Один товарищ обещал подбросить, но будем ждать.
Ира, для меня не понятно. Витина лаборатория, а что, он в этой лаборатории начальник? Если да, то – что же не написали прямо?
Хорошо, что Юлий здоров, но квартиру он подберёт за год. Условия для выбора у него не плохие. Юлий будет с квартирой, а вы, как видно, долго не будете иметь квартиру, хотя бы такую, как у В. В.
Я ещё здоров, правда, в последнее время нет в аптеках валокордина, а он мне нужен. Ира, если будет возможность купить в пределах 4–6 флаконов, то купите. Конечно, если будет и один, то тоже хорошо.
Женя здоров, чувствует себя хорошо. Ходит в кружок гимнастики, говорит, что дела-таки у него не плохие.
Ира, как будут продавать лотерейные билеты, то пару нам пришлите в письме. По местной мы не выиграли ничего, а Московский билет ещё не проверяли, ещё не было таблицы.
Вот такие наши домашние дела. Скоро уже закончится старт 1960 года, и вступит в права новый 1961 год, так вот, с новым годом мы и поздравляем вас всех, и всех Степановых.
Будьте здоровы, и счастливы. Целуем.
ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ.
Далее приписано Жениной рукой.
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ, ИРА И Маленькая СТЭЛЛА!
Мы живём хорошо. Я учусь на 4 и 5. До свидания.
ЖЕНЯ И ПАПА АНАТОЛИЙ.
Витя, пришли лампы к приёмнику 6Ж8, 6Х6С, 6К3, 6П6С, 6Х6С – совсем не греется.
Письмо в Брест из Дзержинки. Бате от Иры.
24.12.60 г.
ЗДРАВСТВУЙТЕ ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!
Почему от Вас нет писем? Как Ваше здоровье? Как успехи Жени? У нас всё по старому. Скоро Новый Год. Мы его не дождёмся никак. Уж очень тяжелый был этот 60-ый високосный год. Недавно из Витиной группы умерла женщина. Ей 24 года. Она украиночка – Легеза фамилия (молодой специалист, недавно окончившая университет). Она уехала в декретный отпуск к себе в Чернигов. Родила сына, а спустя 3 недели умерла неожиданно – болела на ногах гриппом, получила осложнение – пневмонию, однажды закашлялась, вышла в другую комнату и умерла.
В этом году вообще столько случаев.
Элка наша уже совсем большая – в подушках спит. С няней очень хорошо. Я за девочку спокойна. И Витя и я имеем возможность учиться.
Я уже писала, что мы купили телевизор и стулья, и письменный полированный стол за 550 р. Купили мы дочке коляску. Тоже, кажется, писали.
Только было хотели закруглиться, как нам предложили шубу. Шуба чёрная, под котик, стоит 2430 р. Очень красивая. У мамы в лаборатории работает инженер. Его жена стояла пол года в очереди за этой шубой. Подошла очередь, а её размеров не оказалось. Она ждала, ждала, и взяла на размер больше. Купила, а сама заболела, и похудела ещё больше. И шуба ей очень велика, вот они и решили продать. Мама узнала и прибежала к нам сказать. Самое важное то, что они могут деньги ждать до февраля месяца. Мы, было хотели из-за шубы продать телевизор, но нам ещё удалось перезанять денег, и мы решили шубу оставить.
К новому году бабуся подарила мне 150 р. на платье. Витя добавил 75 р. И мы купили мне за 225 р. платье – шелковое, плотное. В общем, я сама не знаю – как это у нас получается. Денег нет, все в долгах, а вещи продолжаем покупать.
Почему Вы ничего не пишете? Несмотря на долги, мы надеемся выслать Вам долг. Витя должен получить в течение месяца 700 р. за лекции. Вот мы и надеемся послать Вам 500 р.
Поздравляем Вас с Новым Годом! Желаем счастья, здоровья, успехов и всего – всего наилучшего. Целуем. Пишите.
ИРА, ВИТЯ.
Привет от всех наших.
У папы на работе неприятность. Был ночью пожар. Сгорел растворный узел, склад, остался только его кабинет. Сгорело на несколько десятков тысяч материала. Говорят, ночью сторож ушёл на другой объект, кто-то заходил на стройку и после этого был пожар.
В этом, почему-то показавшемся мне таким бесконечным из-за множества событий – году произошло так много всего, что и не перечесть…
Мы начали строить свою семейную жизнь.
Осилили за счёт долгов – множество нужных и не нужных покупок.
Трагически погиб мой братишка – Борис.
Мы получили комнату, а родители – квартиру.
Я поступила в институт.
Виктор поступил в аспирантуру.
Виктор получил повышение на работе – стал руководителем группы.
Виктор и мой отец съездили в отпуск к Бате в Брест.
У нас родилась дочка – СТЭЛЛА.
Вот вроде бы и всё, что случилось с нами в 1960 году.
И ещё обо всем об этом нужно было рассказать родственникам в письмах…
Часть 21
Старые письма родителей
На фотографии – Светлана Ивановна Фирсова (Мейстрик – по дедушке).
На фотографии написано:
Такой я стала, увы! Сентябрь 2012 года. Мне – 73 года…
ОСЕНЬ ЖИЗНИ, КАК И ОСЕНЬ ГОДА
НАДО НЕ СКОРБЯ, БЛАГОСЛОВИТЬ…
Вместе с этой фотографией она прислала ещё две.
На одной старый деревянный дом в Астрахани, в котором жила ещё до революции многодетная семья Мейстриков.
На другой фотографии – вся семья Мейстриков.
На обратной стороне фотографии Светлана написала —
1904 год, Астрахань. Семья Мейстрик: Мариамна (моя бабуся), Надежда, Алоний Алониевич (Алоиз Михал), Виктор, Ольга, Антонина, Николай, Прасковья Матвеевна, Фаина (мама Светланы).
А утвержденья эти ложны,
Что вы исчезли в мире тьмы…
Вас с нами нет. Но в нас Вы живы,
Пока на свете живы мы…
(Ю. ВАНШЕНКИН)
На фотографии вверху – Лана, или – Светлана Ивановна Фирсова.
Кем она мне доводится? Моя бабуся родная старшая сестра Светиной мамы. Разница у них в возрасте составляет – 20 лет. В то же время Светлана на 2 года моложе меня.
Моей бабусе она является племянницей. А мне – двоюродной или троюродной тёткой?
Неважно кем она является. Дело в том, что после смерти своей мамы, однажды, разбирая документы, она нашла письма бабуси и моего отца – её маме – Фаине Алониевне.
Много лет спустя, когда на этом свете не осталось уже и моих родителей, мы восстановили связь со Светланой.
Со Светланой мы стали переписываться также, как в шестидесятые годы переписывались мои родители с ней и с её мамой Фаней.
Письмо Ираиде от Светланы.
11. 02. 2013 г.
ДОРОГАЯ ИРА!
Наконец-то выполняю обещанное. Выполняю – пересылаю письма давно ушедших людей, печалюсь, что их нет с нами.
Тебе, наверное, трудно будет читать эти письма, но пусть печаль твоя будет светла, и ты окунёшься в свою молодость, когда все они, кроме Бори старшего, были живы.
Желаю тебе оптимизма и сил в преодолении всех трудностей.
Здоровья!
А Виктора – с днём рождения, и пусть, всё получится, как вы того хотите.
И снова – здоровья! ЦЕЛУЮ.
СВЕТЛАНА.
И вот теперь Светлана, переслала мне сохранившиеся у неё письма моей бабуси и моих мамы и папы.
Когда я открыла маленькую бандероль с письмами, на меня пахнуло запахом старины. Запахом, которым пропитаны старики. Никогда не думала, что старые письма могут пахнуть, как люди.
А, когда я начала их перечитывать, за каждой фразой вставали в памяти кадры давно прошедших событий, а за каждым письмом крупным планом проявлялось лицо бабуси или папы.
В этих письмах опять, как в старом зеркале всплывают видения давней жизни нашей семьи, и дополняют всё, уже написанное ранее.
В главу, которая посвящена событиям 1959 года, я это письмо не включила. А оно касается того времени, когда бабуся с Боричкой, моим братишкой, переехали к нам в Гремячево. Он уже начал работать в своём последнем в жизни месте работы, в НИХТИ.
Такой парадокс. Мне кажется, что, поместив письмо 1959 года в главу о 1960-м, я продлила Боречке лишние пол года жизни…
Я разложила эти письма по годам и здесь помещаю те, которые были написанные моими родителями в 1959 и 1960 годах.
Таких оказалось всего – два письма…
Письмо бабуси (тёти Мори) – Светлане Фирсовой.
29.12.59 г.
МИЛАЯ СВЕТА!
Если бы ты знала, как я давно собиралась ответить на твои милые письма и поблагодарить тебя за них!
И, вот, наконец…
Чувствую вот себя очень плохо: 2–3 дня здорова, помогаю в хозяйстве, рукодельничаю, а потом, вдруг опять развалина.
Поздравляю тебя с отличной сдачей экзаменов: иначе и быть не могло! А вот, если ты навестишь нас, ты мне подробно расскажешь о том, как ты провела практику, и делала уроки.
Как мне было понятно твоё состояние, когда ты входила в класс, чтобы дать первый урок истории! Вспомнила я и себя, своё состояние, когда всё у меня на первом уроке вылетело из головы, и я очутилась в роли актёра, забывшего, что ему нужно говорить. Не справилась, и получила почетные 12 балов. Что же теперь осталось – утомительная работа? И всё?
Ну, желаю тебе от всей души заканчивать институт и дать счастье маме, которое она так заслужила… Да, вот ещё что, Светочка! Зачем вы с Мишей не остановили маму, когда она снова (хотя бы и временно), приняла работу? Вы молодые, конечно, не поймёте, что значит, когда говорят – «памяти нет!». Тут всё можно натворить при высочайшей осторожности.
Я ей об этом написала: сама страдаю тем же, и так понятно это состояние.
Кстати, о книгах. Какое совпадение. Ты пишешь об интересных романах «Ис. б», и «Гр. П». Читая твоё письмо, я только что закрыла последнюю страницу первого романа, а на очереди лежал второй. Все мы читаем, видимо, «модные романы», если их находим. И мама твоя пишет о тех же. Ведь, иногда не знаешь, что спросить в библиотеке?
Боря понемногу работает, но служба не удовлетворяет, главным образом потому, что зарабатывает средне, так как места техника ещё нет. Аккуратно посещает кружок марксизма, сдал на первом семинаре. Главное, нет учебника по философии в библиотеке, а купить – слишком дорого. Писать тебе ему, и хотелось бы, но говорит, что не умеет, (и он прав), а лучше поговорит с тобой обо всём, когда приедешь к нам. А когда ты собираешься приехать в Москву? Обязательно напиши! Мы с нетерпением будем ждать тебя. Как жаль, что и мама с тобой не может приехать. Боря у нас всё такой же рассеянный. Ну, уж сам пусть тебе обо всём расскажет. Он, если в настроении, о своих эпизодах может рассказывать так, что «животики надорвёшь».
Шатурскую свою квартиру сдали в ЖАКТ. Лишились последнего своего собственного угла, а получить снова – «ох, как трудно!».
Вернусь к Боречке. Всё свободное время посвящает своему аккордеону. Но приходится учиться по самоучителю, так как, с учителями ничего не вышло. Жизнь у него, и у Милушки не из весёлых: работа и работа. Выйти некуда. Мила начала последнее время хоть на танцы выходить, да драмкружок посещает. А Боря – никуда ни шагу. У обеих нет ни подруг, ни товарищей, А что может быть хуже для вас, девушек и юношей!
Ида со своим Виктором тоже никуда не ходят, ну, этим, хоть так полагается. Ида, всегда такая легкомысленная, на удивление всем, оказалась теперь домохозяйкой, и чересчур заботливой женой. А он чувствует себя каким-то сибаритом. Вот ты, Света, завербуешь какого-нибудь Юрочку, но не вздумай баловать: зазнается! Вот у неё Виктор не страдает отсутствием аппетита, страшный сластёна. Вот она, как прибегает со службы вечером, сейчас за готовку.
Как у вас с погодой? Какая у нас зима! Какой чудный пейзаж! Приедешь – увидишь. И как жутко от этого «пейзажа»! Беда! Ну, до свидания!
Крепко и горячо все тебя целуем.
Тётя Моря.
И вот оно – это печальное письмо, ещё одно свидетельство о той большой печали, которая окутала нас в 1960 году, и потом затаилась в глубине души на всю жизнь.
Письмо своей младшей сестре – Фаине Алониевне Фирсовой (Мейстрик) от Мариамны Алониевны Степановой (Мейстрик – старшей).
17 августа 1960 года.
МИЛАЯ ФАНЯ!
Вот и собралась, наконец, ответить на твоё письмо!
Давно надо было! Но… если я раньше и писала себе, что я развалина, то теперь я по-настоящему стала ей. Если я «тогда» через год докатилась до истерии, то теперь она меня не спасёт. Чувствую, что силы падают с каждым днём, так как червоточит и душу и мозг неотвязчиво, и справиться я со своим горем уже не могу – вот все обо мне, больше упоминать об этом не буду.
Напишу тебе кое-какие подробности из недавнего прошлого.
Я уже писала, что подробностями о нашей трагедии я и боялась и боюсь интересоваться. Воля, видимо, запретил говорить при мне обо всём, касающемся нашего Бореньки, но Нине, конечно, не терпелось «поведать» мне и из нескольких брошенных слов можно себе представить картину похорон.
Я ничего не видела, и не прощалась… В памяти остался живым…
Ко мне приставили фельдшерицу с баульчиком. В момент острого горя, я и понимала, откуда и для чего она у нас. Ида всё время была со мной. Меня уложили почему-то на два дня в постель. Часов в 7 вечера, фельдшерица ушла, а часов в 10 пришла врач, высокая, полная, седая женщина, с удивительно привлекательным лицом. Она, ничего не говоря, как-то по-особому действовала успокаивающим образом. Бывают же такие люди! А я вот сочувствую людям до боли, а «подойти» не сумею.
Как-то вскользь упомянула о том, что смерть произошла молниеносно. Последнее было мною пропущено мимо ушей, только потом я осмыслила, сколько в этом было брошено утешения.
Между прочим, сказала и о себе (конечно, тоже для утешения меня), что и ей пережить то же. Она похоронила 10 лет тому назад мужа – генерала, занимавшего ответственные посты в Москве. Что-то такое у него случилось по службе. Его разнесли на партийном собрании. Он пришел домой, удар и смерть. Она осталась с четырьмя малолетними детьми.
Она хотела показать, что у всех есть горе. И, может быть, ещё тяжелее. Всё это скользило только в мыслях, а главное:
– «Бореньки-то нет, и не будет!!!»
Да, хотела сказать о пышно – торжественных похоронах, на которые были отпущены тысячи.
Снаряжали его в дальний путь не материнские руки…
Музыка. Путь, усеянный хвоей и даже цветами. Венки. Шествие, кем-то руководимого полнейшим порядком. Кто-то сказал, что народу, как на демонстрации. На могиле – речи, истерики и помощь фельдшерицы. Какие-то старушки, строго следившие и даже командовавшие соблюдением разных, иногда, нелепых традиций…
Поминки… Сорокоуст и панихида, заказанные в церкви…
А потом пошли разные «компенсации» за жизнь такого скромного, так мало думавшего о подвиге моего дорогого внучка…
Иде дали комнату сейчас же, уже без всяких проволочек. Нам, – по моему чудесную, однокомнатную квартиру.
Воле дали удостоверение о выдержанном экзамене о техминимуме, хотя он (всё такой же лентяй) и не сдал.
Начальник, грозный, из Москвы, разносящий всех – и правых и виноватых, обошелся с ним так хорошо, что, конечно, ожидать этого было нельзя и думать.
Может быть, всё это мелочи, но всё – за это…
Ну, в общем, понятно без слов, это я хотела бы сказать этим. Я только одна думаю так, а другие – по другому. Может быть, я и не права.
В Москве готовится 3-х тысячный памятник. Ограда и скамья уже поставлена. Могила устлана цветами. Внутри обширной железной ограды (у нас в Астрахани делались маленькие) растёт молодое деревце, а осенью посадят снаружи ограды.
Сослуживцы Воли и Нины оказали помощь, что дало возможность отправить Милушку на Кавказ. Нина всё время на работе, пошла недавно. Надежду Павловну (Нинину мать), проводили наскоро, хотя она, видимо, истосковалась.
Гости Женька, брат Виктора, от второй жены Бати. 13 лет мальчугану. Воля и Виктор в отпуску до 1.09. Воля, Виктор и Женя – вместе выехали, кто куда. Воля и Женя – в Брест. Воля погостив с недельку (уже вернулся), а Виктор – в Минск к своей тётке, родной сестре матери его. У них своя дача в сосняке и своя «ВОЛГА». Виктор сдал экзамен на шофёра, но ему нужна практика, что стоит очень дорого. Вот он и поехал в Минск, где соединит приятное с полезным. Потом заедет в Брест, к отцу, и 20-го вернётся.
У свёкра – сад. Овощей, фруктов – пропасть – девать некуда. Сбыта нет. На базаре больше продавцов, чем покупателей. Нам посылок без конца. Воля привёз громадный чемодан яблок. Все объедаются.
Милочка «поправилась» – убавила 2,200 кг. 12 дней болела рука. После укола на кладбище получилось воспаление. Пока ехала, на больших станциях делали перевязку (видимо, сообщили по телефону). Душевное настроение вернулось. Чрезвычайно довольна.
У Иды отношение с мужем – пока нельзя желать лучшего. В особенности после смерти Бореньки: накануне Виктор ни за что, ни про что обидел Борю. Он со слезами (это Боря-то!) сказал Миле, а она – мне, родителям – ни гу-гу!. Иде я передала о такой горькой, горькой обиде…
Не могу простить… А надо, живём вместе, для меня так тяжело и никак не забывается. Виктор, может быть, и правда, со слов Иды, тяжело пережил свой грубый поступок.
(Много лет спустя, теперь, когда и Виктора уже нет среди нас, решилась досказать прежде не досказанное о проступке Виктора. Он приехал из командировки и привёз вкусный душистый и сладкий виноград. Сорт – или Лидия или Изабелла. Теперь уже не помню. Тогда мы жилиещё в деревне Гремячево, находившейся на окраине посёлка Дзержинского. Мы, всей нашей большой семьёи (Дудко и Степановы) снимали дом у тёти Моти. Наша с Виктором комната была на втором этаже.
Выложили виноград на большую тарелку. Меня дома не было. Виктор прилетел из командировки днём, выложил виноград на большую тарелку и ждал моего возвращения с работы. Я к тому времени уже готовилась к уходу в декрет.
Борис пришел домой раньше меня и поднялся к Виктору. Сел. Поговорили. Потом Борис увидел виноград и, не задумываясь, начал его есть… Виктор смотрел-смотрел. А потом сделал замечание Борису, типа того, что – можно было бы подождать и Иру, так как привёз его он ей… Я не знаю, в каких выражениях это было сказано, но Борис обиделся, резко встал и ушел…)
Комментарий моих на этот раз не будет…
Продолжение письма…
Виктор с Идой живут всё время с нами, и только ночуют дома, Так будет, видно, до родов, которые пока только у всех на уме. Ида когда-то заменила, то есть – отвлекла, что ли меня от моего горя, а теперь едва ли я способна полюбить и принять «замену»…
Ида – целая тумба, таскает целую «гору». Располнела. Советов никаких не слушает: больше валяется, и совершенно не гуляет. Ну, не маленькая! При нашем исследовательском институте открылся пункт для поступления в открывающееся отделение Менделеевского химического института. Мой внучек начал задолго готовиться… А Ида только, когда начались экзамены. Всё такая же лентяйка. А у неё ли не было времени? Но… И выдержала по 4-м экзаменам. И поступила.
Вся молодёжь института заволновалась от представившейся возможности – сдавать вступительные экзамены в группу по специальности предприятия, где они работают. Все кинулись держать экзамены. Чтобы ехать в Москву на экзамены, подавался автобус.
Провалилось – очень много. Ведь это так удобно: все консультации будут проводиться здесь, в Дзержинске. Мила как будто склонна оставить свою работу и перейти в одну из лабораторий института.
Вечером собираемся у телевизора…На меня действует усыпляющим образом: я скоро засыпаю.
Желаю всего лучшего! Крепко целую тебя и Свету.
МОРЯ.
От всех горячий привет и поцелуи.
