Гюльнур Аслан
Ангелос
– В последнее время ты сам не свой. Даже до нашей с тобой беседы в тот день я сразу подметил, что ты влюблен! – нарочито самодовольно высказался Эльшад, подаваясь вперед.
– И это мне говоришь ты, который когда-то думал, что влюбился так, что готов был жениться, а настоящая твоя любовь, Наида, все это время была у тебя перед носом?
– В моем случае, видимо, Купидон сначала промахнулся. А потом сжалился над нами и решил исправить ошибку! – весело расхохотался Эльшад.
Но кому, как ни Саиду было знать, что этот своенравный ангел еще никогда не промахивался, и стрелы его всегда поражают самое сердце.
На следующий день, когда Саид проходил мимо своих работников к кабинету, он не удержался, чтобы не взглянуть на «причину» своей сегодняшней бессонной ночи. А «причина» в свою очередь, воззрилась на него своими большими глазами. Девушка пребывала в хорошем настроении и, казалось, совсем забыла тот неуклюжий поцелуй. Уже захлопнув за собой дверь кабинета, Саид подумал о том, что не заметил на безымянном пальце девушки обручального кольца, когда она своей тоненькой рукой поправляла волосы. «Заявление обычно подают за месяц до свадьбы. Мог бы уже прикупить ей кольцо» – недовольно проворчали мысли в голове Саида, хотя, ясное дело, он был недоволен вовсе не этим.
Далее даже работа не могла отвлечь его от мыслей о маленьком человечке, усевшемся за столом его приемной, и Саид решительно направился в уборную, чтобы обмыть лицо ледяной водой. Как раз в то мгновение, когда он обрызгал лицо в очередной раз и поднял глаза на зеркало, Саид онемел, пораженный тем, что увидел. Из кабинки за его спиной вышел босой светловолосый курчавый мальчик в одной белой набедренной повязке, делая вид, что застегивает несуществующую ширинку. Саид резко обернулся, но там никого не было. Тогда он обратился к отражению в зеркале.
– Что это ты решил меня навестить?
– Думал: ты хочешь у меня что-то спросить. – и Купи направил на Саида свой проницательный взгляд.
Саид жаждал спросить о том, как давно тот направил свой лук в сторону Джаннет. Но он не хотел показывать этому маленькому хитрецу, как сильно беспокоит его эта тема.
В это время в уборную вошел низкорослый мужчина с мясистой бородавкой у горбатого носа. Посмотрев на Саида недобрым взглядом и даже не поздоровавшись в ответ на его кивок, он скрылся за первой же кабинкой. Этот субъект имел на своей крайне неприятной физиономии вечно недовольную всем и вся презрительную гримасу, совсем не подозревая о том, что в самой глубине его захламленного ненужными предубеждениями подсознания – главное его недовольство заключается в самом себе. Купи изобразил брезгливую рожицу, показывая, что этот человек ему совсем не понравился. В этом мире все так перемешалось, что даже ангелы решаются строить свои выводы о различных людях по первому впечатлению. Ведь точно сказать кто «плохой», а кто «хороший», кто «нормальный», а кто «не очень» никто из них не может. А причин на это две: во-первых, понятия «плохой» и «хороший» слишком относительны на Земле. Во-вторых, вереница генов, имеющих различные источники, слишком сильно запуталась, перемешалась так, что даже самый искусный генетик «ангельской» лаборатории не разберется. Миссия людей, раскиданных по всей маленькой планете Земля, заключается именно в том, чтобы разобраться в своей сути и понять, кем они являются на самом деле, выяснить все свои пороки и достоинства в полной мере и сделать свой выбор. Выбор, который в силу главной свободы человека, никто кроме него самого сделать не может.
Тем временем угрюмый человек уже управился со своим делом, тщательно вымыл руки, загладил влажными ладонями плешь и вышел из уборной.
Саид обратился к амуру:
– А может, это ты пришел мне что-то сказать?
– Да, я должен кое-что передать тебе. Камилла сказала, что ты забываешь о своих обязанностях.
– Знаешь, я вот о чем уже давно размышляю. Эта отвратительная миссия… может она на самом деле испытание для глупых и наивных девушек, а может испытание для меня самого. Может Он проверяет как долго я буду так поступать? Мне претит это дело. Я не хочу привязывать к себе ни в чем не повинных девушек. Самому привязываться к ним, дружить с ними, помогать или становиться их спутником. И все ради того, чтобы в один злосчастный день, когда они больше всего во мне нуждаются, бросить их на произвол судьбы. Может быть, я принимаю не правильное решение, но ничего с собой поделать не могу. Таким уж Он меня создал. Я не собираюсь дальше потакать этим ненастоящим влюбленностям женщин.
– Как знаешь. – тихо бросил ангелок и прошагал к выходу, захлопнув за собой дверь.
Когда Саид вышел в коридор, там, конечно, Купи не было, ведь даже будучи в сортире этот маленький мальчик со сложенными крылышками за спиной находился в другом измерении.
Обедать Саид поднялся на верхний этаж здания банка. Там обедали руководители отделов, которые в большинстве своем являлись мужчинами, а значит, там было меньше вероятности встретить привлекательных молодых работниц, которые при каждой встрече жадными взглядами пронизывали Саида насквозь, отчего он не мог бы спокойно питаться. Поэтому верхний буфет казался Саиду относительно безопасным и спокойным помещением, так как серьезный контингент и довольно высокие цены отпугивали девушек.
Обедал Саид за одним столом с Эльшадом, но сегодня ему пришлось сидеть одному, так как Эльшад не вышел на работу. Но одиночество его длилось всего пять минут, к нему подошла молодая девушка в юбке, которую нельзя было назвать юбкой соответствующей длины для дресс-кода работницы банка. Именно эта юбка невольно бросилась в глаза Саиду в первую очередь, так как Саид в этот момент смотрел прямо перед собой, погруженный в путаные мысли. Подняв взгляд выше стройных ножек и тонкой талии, и взглянув, наконец-то, в лицо девушки, Саид узнал в ней сотрудницу за регистрационным столом. Девушка неуверенно улыбнулась ему, словно боялась, что он прогонит ее подальше, и, сделав глубокий вдох, произнесла:
– Вы не против, если я пообедаю с вами?
– Пожалуйста. – только и произнес Саид и уставился в свою тарелку.
Девушка села за столик, и пока ожидала, когда ей принесут заказ, внимательно смотрела на Саида. Сейчас это было легче всего, ведь он отвел от нее свои глаза, словно льдинки, проникнувшие ей в душу и окутавшие ее холодом и волнением. Он принялся за еду, и Мила начала про себя восторгаться его аристократическими манерами. «Возможно, я сошла с ума, если у меня перехватывает дыхание даже от того, как мужчина держит в руках вилку и нож», подумала она. Наконец, ей принесли бизнесс-ланч. Тут девушка догадалась, что не очень-то культурно пялиться на человека, когда он ест, тем более что, со стороны она могла показаться полной дурочкой, по уши влюбленной в начальника отдела. «Но ведь именно так оно и есть!», вздохнув, подумала она. Но сидеть вот так, в молчании, не входило в ее планы. Ей нужно было поговорить с ним, и наконец-то решиться сказать ему в лицо о своих чувствах. Поерзав на стуле и прожевав пару кусочков обеда, вкуса которого она так и не разобрала от волнения, охватившего ее, Мила пошла в атаку, но решила начать издалека.
– Как ваши дела? – спросила она, и чуть не разревелась, увидев, что собеседник даже не поднял на нее взгляда.
Через пару мучительных секунд Саид все-таки удостоил ее холодным ответом:
– Спасибо.
Но Мила не собиралась теперь отступать. Самое страшное уже позади – первые шаги уже сделаны, осталось: только не сдаваться.
– У вас что-то произошло? – спросила девушка. – Вы в последнее время такой хмурый.
– Я всегда такой. – коротко ответил Саид и продолжил обедать.
Аппетит у него пропал, как только он увидел эту девушку. Но встать из-за стола сразу же при ее появлении, было бы большим для нее ударом, ведь здесь присутствовали руководители отделов и департаментов, и он не мог опозорить ее перед ними. Тем более должность у Милы была самая «видная», она, как кукла, стоит с утра до вечера в холле банка.
– Неправда. Не так давно я наблюдала за вами на благотворительной акции. Вы были совсем не такой отчужденный, когда смотрели на фотографии детей, бросали деньги в урну, слушали выступления. Думаю у вас очень добрая душа, вы пожертвовали всю свою заработную плату! – с восхищением говорила девушка.
Догадавшись, что Саид не собирается на это ничего отвечать, она решила продолжить попытки разговорить его:
– А какие качества вы больше всего цените в людях?
– Ненавязчивость.
От этих слов комок подкатил к горлу девушки. Сглотнув пару раз и выпив немного лимонада, она наконец-то решилась высказать Саиду все то, ради чего так долго собиралась духом.
– Несмотря на то, что вы очень суровый и не общительный человек, вы мне очень нравитесь.
Мила сделала паузу, пытаясь увидеть, какая же реакция будет у Саида, но так и не смогла ничего понять по замкнутому выражению его лица.
– Вы меня слышите? – в отчаянии спросила она.
– Слышу. – почти шепотом отозвался Саид.
– Я люблю вас. Может, я кажусь вам глупой, навязчивой девчонкой, но поверьте, я достаточно зрелый человек. Я знаю, что вы одиноки. Давайте познакомимся поближе, будем просто общаться, созваниваться, переписываться… – говорила Мила, глядя на Саида полными мольбы глазами, но не успела договорить.
– Девушка! – прервал ее строгий стальной голос.
Саид понял, что все это время его тайной поклонницей была Мила, и он зря тогда злился на ни в чем не повинную Джаннет. Он с абсолютной ясностью осознал, что автором тайных любовных писем была именно эта особа, которую он порою даже не замечал.
– Такой романтизм нормален для твоего возраста, но я не собираюсь быть твоим учителем во взрослой жизни, и в отношениях. Набивай, пожалуйста, шишки при помощи кого-нибудь другого. Взгляни на мир трезво. И, кстати, о переписках – не нужно писать мне всякие любовные послания, они ненароком могут попасть на стол твоему начальнику. – Саид по-отечески взглянул ей в глаза. Бровь его предупреждающе поднялась в немом вопросе, достаточно ли четко Мила его поняла. Затем он демонстративно посмотрел на часы, дав понять, что обеденное время подходит к концу, кивнул ей и двинулся к выходу. У кассы он расплатился за них обоих и, не оборачиваясь, вышел вон. Саид не видел как из глаз онемевшей от стыда и боли девушки потоком лились слезы.
Глава 20
После того как царю Оройсу раскрылась предательская сущность собственного младшего сына он прибывал в ярости. С публичным судом и казнью он задерживаться не собирался, так как нужно было положить конец всяким слухам и разнородным настроениям в войске. В глубине души Оройс торопился покарать сына потому, что боялся: неистовая ярость правителя уступит место отеческой жалости. Все знали, что если к Арану Оройс относился как к наследнику Албанского государства, то Зобер был его гордостью. Оройс всегда восхищался младшим сыном, который, по его мнению, был самым сильным, самым красивым и самым умным государственным мужем среди всех полководцев, что уж говорить о простых людях. И вот эта гордость за сына оказалась растоптана самим же Зобером. Его плоть от плоти, кровь от крови, родной отпрыск решил погубить все древнее государство, а заодно и его правителя – собственного отца. Все эти думы с молниеносеной скоростью вертелись в голове Оройса, поэтому публичный суд он назначил на полдень следующего же дня. На самом высоком холме, под самое пекло скованный и полураздетый будет посажен Зобер, а Касис будет председательствовать на этом своеобразном суде. Сам Оройс судить не решился, так как всей его ненависти не хватило бы, чтобы приговорить собственного сына к единственно возможному и всеми ожидаемому наказанию – смертной казни. Оройс даже боялся задуматься о том, какой вид казни предпочтут все эти военные, некогда ходившие под начальством самого Зобера. Еще предстояло узнать основных заговорщиков, тех, кто непосредственно помогал Зоберу, и чьими руками творились ухищренные предательства. Уж их то Оройс не пощадит и заставит ответить всех, кто хоть немного причастен к этому гнусному заговору. Самый близкий помощник Зобера, который не мог быть не причастен к его делам, а также постовой, дежуривший вчера вблизи шатра амазонок и донесший на Кирна, уже были посажены в грязный ров, ожидая своей участи.
Мужики уже вовсю работали и устанавливали вокруг холма навесы. Чуть выше других должны были сидеть царь со своими приближенными. Многие придут поглазеть на то, что должно произойти сегодня днем.
– А что же эти женщины, где они-то сидеть будут? – спрашивал один худощавый работник у другого помоложе. Они устанавливали царский шатер, и по рукам со вздутыми венами у мужика катился пот градом.
– Женщины, они и есть женщины. Отказались от того, чтобы видеть как кому-то брюхо распорют, да из палатки своей вон ни шагу ни ступили.
– Не думаю, что эти похожи на обычных. Они сами кому хочешь брюхо распорют. Особенно та, что повыше да постарше. Она даже своей толстой косой кого-хочешь удавит. – и мужики разразились громким гортанным смехом.
К тому времени, как царь Оройс появился на холме, весь лагерь собрался вокруг, и люди с трепетом воззрились на своего правителя. Один из столпов, на который опиралась его власть, пошатнулся и оказался гремучей змеей, собравшейся ужалить человека, под сенью которого она жила все это время.
Все ждали, что же будет дальше. Царь приказал привести заключенного, а сам тем временем уселся со своим окружением под шатром. Оройс должен был присутствовать на суде, и утвердить приговор. Но смотреть, как казнят его сына, он не собирался.
Прошло уже довольно много времени, а воины все не возвращались. Перешептывания в толпе перешли в громкий гул. И вот все наконец увидели вернувшихся воинов. Все разговоры мигом стихли, а потом разразились с новой силой, так как заключенного рядом со стражниками не было.
Царю доложили, что в палатке Зобера не оказалось, а воинам, сторожившим его кто-то перерезал горло. Путы в палатке были разорваны, а конь принца исчез вместе с ним. Оройс впал в ярость. Зобер сбежал и кто-то помог ему в этом. Не мог же Оройс казнить всех и каждого, кто охранял в этот день подступы к лагерю и кто не помешал предателю бежать. Но уже через некоторое время стало известно, что двадцать постовых были найдены мертвыми с перерезанным горлом. Беда была еще в том, что постовые эти были в четырех разных направлениях и определить, куда бежал Зобер со своим сообщниками, было сложно. В лагере разгорелась паника. Внутри их войска были враги, от котрых можно ожидать всего, и они достаточно сильны, чтобы убить постовых не оставив ни единого следа.
– Да что тут думать, к римлянам он бежал! – возмущался Касис. – Зачем было во все стороны разбрасывать людей?
– Позвольте не согласиться. – вмешалась принцесса Фоя. – Все мы ждем, что он направится к римлянам. Неужели, зная это, он пойдет прямым путем, а не предпочтет укрыться у кого-то из соседей.
– Девочка, – так Касис прозвал принцессу. – у него нет времени делать такие крюки. И он не мог далеко уйти. За ним сразу же послана погоня. К тому же Зобер не может быть уверен, что такому предателю, как он, предоставят убежище.
– И снова не соглашусь, при всем моем восхищении вашей личностью. Мы сами только вчера унали, что Зобер – предатель. Откуда соседям об этом знать? Разве вы оповестили их?
В шатре повисла тишина.
– Девочка права. – пробурчал Касис. – Ярость застлала нам всем разум.
– А где были вы все это время? – внезапно спросил Аран, глядя то на Фою, то на Деяниру.
– Конечно, в шатре. – ответила Фоя.
– Мало кто мог вас увидеть, если бы вы хотели его освободить. Все внимание было направлено на место казни. К тому же, именно вы могли развеять бдительность стражников.
– Нам незачем освобождать его. – спокойно отоветила Фоя. – А вот вы могли сжалиться над братом.
– Я? Да он хотел погубить всех нас! – взорвался Аран.
– Значит, это сделал тот, кого он не собирался убивать. Возможно, он убежал лишь при помощи нескольких воинов, которые и убили постовых, и нет смысла подозревать кого-то из нас.
Аран хотел добавить, что благодаря ее стараниям, они теперь подозревают слишком многих людей, но не сказал ни слова. Кивнув присутствующим, он переполненный яростью, выбежал из шатра. Пришпорив коня, Аран направился к гаргарейцам. Зоберу было выгодно переждать у них совсем немного, чтобы потом бежать к Помпею. Все зависело от каких-то пары часов. Нагнать брата в дороге он, конечно, уже не успеет. Но есть надежда на то, что он все же застанет его у соседних племен.
Даже если бы не было всей этой суматохи, никто не смог бы заметить, что из многочисленной коллекции ядов и жидкостей в палатке Зобера исчез один розоватый порошок.
Глава 21
Саид сидел на берегу реки, отражающей золотистые лучи солнца. Оперевшись об одно колено, он вглядывался в свое отражение в чуть подрагивавшей воде. Вопреки всем правилам эта речка не текла, а была спокойна и завораживала взгляд. Воды реки были словно расплавленное золото, отражая тихий сад, окружающий его. Сад этот щедро залитый солнечными лучами был прекрасен. У самой кромки реки на небольшой возвышенности росло яблоневое дерево, усеянное тяжелыми наливными алыми плодами. Были в этом саду и персики, и абрикосы, инжир и виноград, гранат и груша – огромное количество всевозможных фруктов и ягод. Птицы без устали щебетали, перепархивая с ветки на ветку. Но Саид не обращал внимания на всю эту красоту. Он упорно вглядывался в свое отражение, тщетно пытаясь увидеть свою истинную сущность. Из реки на него смотрел прекрасный юноша, с длинными до плеч русыми волосами и голубовато-серыми светлыми глазами. Скульптурный нос и строгий подбородок чуть выдавались вперед на его лице. Вместо привычной простой робы на нем был белый гиматий, повязанный на левом плече и скрепленный там круглой золотой брошью с изображением солнца.
Красивые, крепкие руки опирались одна о землю на берегу реки, другая о ногу, обутую в высокие сандалии. За спиною у юноши были раскрыты большие белые крылья, но, казалось, что солнце и их позолотило своей мягкой краскою. Долго Саид смотрел в реку, не отрывая взгляд от отражения своего лика.
Со стороны он выглядел как Нарцисс, любующийся своей несравненной красотой. За этого легкомысленного героя его можно было бы принять, если бы не недовольно нахмуренные брови и слишком умное для Нарцисса лицо. Тем более, что за спиною у него были необыкновенной красоты крылья. Так и подумала Джаннет, что перед нею ангел, медленно приближаясь к Саиду, и лишь когда он поднял на нее удивленный взгляд, поняла, кто перед ней на самом деле. «Странно, – подумала девушка, – Саид выглядит намного моложе и волосы у него совсем другие».
Когда Саид услышал шаги, а потом увидел приближающуюся к нему девушку, удивлению его не было предела. Как она сюда попала? Джаннет не умерла, чтобы ее душа покинула тело, а значит, она спит. Как только эта мысль пришла ему в голову, Саид тут же придумал, как сделать так, чтобы этот сон, когда она проснется, показался ей слишком нелепым. Он медленно разогнулся и поднялся на ноги.
К Саиду приближалась прекрасная длинноволосая девушка, которая в своем сне даже не догадывалась, что на ней один из самых утонченных нарядов принцессы Фои – песочного цвета тонкий тюль на руках и поясе повсюду скрепленный узенькими ремешками.
Джаннет знала, что это сон, поэтому не сильно удивилась, увидев Саида в столь необычном обличии.
– Почему ты мне никогда не говорил, что ты ангел? – как бы само собой случилось, что она обратилась к Саиду на «ты», ведь здесь все было по-другому.
– Мне лучше не говорить это людям. – медленно поднявшись на ноги, ответил он и от Джаннет не укрылся его необычайно большой рост.
– У тебя такие большие крылья. Они могут поднять тебя в воздух?
– Могут.
– А меня тоже могут поднять?
Саид усмехнулся, ведь душа ее была легче пушинки.
– Да.
– Тогда давай полетаем! – весело воскликнула Джаннет и подбежала к Саиду.
Только она схватила его за руку, как сразу же отпрянула и стала недоуменно оглядывать свои ладони.
– Я обожглась! Ты очень горячий!
– Возьмись за горло.
– Что?
– Возьмись за горло.
Джаннет схватила ладонями горло, и чуть не задохнулась от жара охватившего всю гортань. Тщетно пыталась она сделать вдох и ловила ртом воздух…
Вся в поту, задыхаясь, проснулась она в своей кровати в предрассветной темноте. Горло жгло жаром, словно его скребли раскаленным железом. Джаннет поняла, этот странный сон был лишь результатом того, что у нее поднялась температура и ужасно болит горло. Постепенно она вспомнила, что вчера ей весь день нездоровилось, а значит, она сильно простудилась.
– Нет ничего хуже, чем болеть летом. – сказал Али, положив на стол Джаннет чай с долькой лимона. – Выпей, тебе станет легче.
– Я подготовила протокол. Занеси, пожалуйста, его сам. Скоро собрание. – хрипло прошептала она.
– Хорошо, но может тебе стоит отпроситься? – озабоченно оглядывал Али ее впалые глаза с залегшими под ними темными кругами. – Выглядишь ты очень слабенькой.
– Нет, нет. Это всего лишь горло. – Джаннет было неудобно отпрашиваться у Саида второй раз за неделю.
– Как хочешь.
Али взял со стола документ и направился в кабинет начальника. Через некоторое время Саид вышел в приемную, сказав, что уходит и вернется уже только поле обеда.
– Джаннет, может, все-таки пойдешь домой? – попытался переубедить девушку Али.
– Нет, мне уже лучше.
Хоть и чувствовала она себя совсем обессиленной, Джаннет не желала идти домой и прибегать к постельному режиму. Ей казалось, если она уляжется в теплую и мягкую постель, то разболеется еще сильнее и не пожелает вставать долгое время. А это совершенно недопустимо.
Когда наступил обеденный перерыв, Джаннет сослалась на полное отсутствие аппетита, и несмотря на уговоры Али осталась в приемной. Слабость все сильнее одолевала девушку, и больше всего ей хотелось положить голову на стол и уснуть. Джаннет накрыла ладонями лицо, оперевшись локтями о край стола. Она уже собиралась прикорнуть, как в кабинет вошла маленькая пожилая женщина весьма приятной внешности.
– Здавствуйте, чем могу быть полезна? – встрепенулась Джаннет. Она еще не видела, чтобы простые люди, желающие взять кредит или положить деньги на счет, появлялись в их отделе. Обычно все их дела решались на первом этаже.
– Добрый день, я мама Саида, меня зовут Сара. Он у себя? – спросила женщина, и добрые глаза вопросительно воззрились в сторону двери в кабинет начальника.
Джаннет никак не ожидала встретить родительницу своего руководителя, к которому, как она решила после вчерашнего сна, она испытывала совсем не товарищеские чувства. Девушка взволнованно вскочила со своего места. Мелкие морщины словно сеткой окутывали лицо пожилой женщины. Затем эти морщинки стали немного заметнее, так как старушка умиротворенно улыбнулась.
– Меня зовут Джаннет, я секретарь. Он еще утром ушел на совещание и сказал, что будет только после обеда. – доложила Джаннет, болезненно сглотнув сковавший горло комок.
– Как жаль. – проговорила женщина, но, казалось, эта новость не слишком расстроила ее. – Я не хотела отвлекать его от работы, поэтому зашла сейчас. А он, оказывается, ушел. Вы не против, если я подожду его?
– О, конечно, нет. Я могла бы проводить вас в его кабинет, там вам будет удобнее.
Девушка вглядывалась в доброе лицо женщины, невольно ища в нем сходство с внешностью ее сына. Джаннет показалось, что улыбка сходная с той, что так редко появляется на лице Саида, сейчас озаряла светлое лицо женщины.
– Это совсем не обязательно. Я могу дождаться его и здесь в вашей компании, если вы, конечно, никуда не собирались, ведь сейчас обеденное время. – Сара, в свою очередь, тоже внимательно приглядывалась к Джаннет.
– Нет, нет, я никуда не собиралась уходить. Могу я вам прделожить чай, кофе? – спохватилась девушка, направляясь к электрическому чайнику, пристроенному недалеко от окна.
– Чай, пожалуйста. Вы здесь недавно? – спросила женщина, продолжая одобрительно оглядывать Джаннет, в то время как та направилась к чайнику. Сама она уселась на стул, стоявший сбоку от стола Джаннет.
– Да, совсем недавно. – Джаннет только и думала о том, чтобы не выдать своего болезненного состояния, и потому старалась отвечать короткими фразами.
– Наверное, где-то третий месяц? – уточнила дама, о чем-то призадумавшись.
– Совершенно точно. Но мне кажется, я уже освоилась.
– Я слышала про тот день, ну который был организован специально для итальянцев. Видимо вы там активно участвовали?
– Да, я занималась организацией этого форума. После него меня приняли на штатную должность.
– Вижу, вы большая умница. – одобрительно кивнула женщина.
– Спасибо. – смущенно ответила Джаннет и поставила перед нею стакан чая на блюдце и тарелку печений.
– Благодарю. У вас, кажется, немного сел голос…
– Да, я вчера переусердствовала с мороженым и к тому же простыла. – призналась Джаннет.
– Прополоскайте горло отваром ромашки. Очень помогает. Саид, правда, получше меня знает какие травы и в каких пропорциях нужно смешивать для того, чтобы добиться наилучшего эффекта. Если что, можете поинтересоваться у него самого, он обязательно все разъяснит. Меня он не раз спасал, я слаба на легкие.
– Обязательно сегодня прополоскаю. Иначе боль нестерпимая. – сказала Джаннет, ничего не ответив насчет того обратится ли она к Саиду с вопросом, который был бы уместен только между близкими людьми.
– Кстати, как вам работается под начальством моего сына? Только ответьте честно. Я знаю, что он уж чрезмерно строгий. – хитро улыбнулась женщина.
– Он очень хороший начальник с выдающимися знаниями. Я приобрела большой опыт за время работы с ним. – честно призналась Джаннет. Как бы восхищенно не звучали эти слова, девушка говорила истиную правду и была уверена, что Сара не примет ее мнение за лесть.
– Он у меня с детства умный и целеустремленный. – мечтательно и гордо улыбнулась женщина с ностальгией вспоминая времена, когда ее сын был совсем маленьким. – Он был прекрасным ребенком. У него всегда был очень проницательный взгляд. Я подолгу могла болтать с ним и делиться переживаниями, когда он еще в пеленках лежал. И, знаете, мне всегда казалось, что он все понимает.
Джаннет также улыбнулась, стараясь представить, каким же был Саид, когда его окружала лишь родительская любовь, а заботы и дела еще не сделали его таким строгим и порой даже циничным. Словно желая побольше рассказать о своем сыне женщина продолжала:
– Он рано встал на ноги. Были времена, когда… мне нужна была помощь, и тогда Саид взял на себя ответственность главы семьи. – в глазах Сары задрожали слезинки.
Сердце Джаннет сжалось, когда она представила юного мальчика, переживающего за свою мать и вынужденного подрабатывать, чтобы прокормить семью. Неудивительно, что Саид вырос таким замкнутым и подозрительным, пронеслось в голове у девушки, отчего сердце ее наполнилось нежностью по отношению к человеку, которого она видела сегодня во сне.
– Он до сих пор прекрасно с этим справляется. Я считаю себя самой счастливой матерью на свете.
Целый час они проговорили о совершенно разных вещах, в центре которых всегда было что-то связанное с Саидом. Джаннет видела, как гордится им мать, и понимала ее чувства особенно после того, как узнала о нем больше благодаря рассказам Сары. Женщина также расспрашивала и о самой Джаннет, которой было приятно такое внимание с ее стороны, и девушка отвечала с радостью, несмотря на то, что ей было довольно сложно говорить.
– Вы очень милая девушка. У вас есть молодой человек? – неожиданно спросила старушка, чем немало смутила Джаннет.
– Нет. – прошептала она, мысленно сослав свой шепот на больное горло.
Женщина почему-то удовлетворенно закивала.
– Но вы такая красивая, умная, наверное, у вас здесь полно ухажеров? К примеру, Али, хороший мальчик, не так ли? Я видела его однажды, когда он вместе с Саидом выходил из банка после работы.
– Али очень хороший человек – мы с ним друзья. – Джаннет встала из-за стола, чтобы убрать кружки.
Дверь приемной распахнулась, и на пороге появился Саид.
– Мама, – удивленно обратился он к Саре. При виде матери всегда строгое и неприступное выражение лица Саида сменилось нежностью. – Ты мне не говорила, что приедешь.
– Я вдруг так сильно соскучилась, что решила сделать тебе сюрприз. – ответила Сара, вставая со стула.
В ее полном любви взгляде, Джаннет заметила нескончаемую гордость.
– Но в обеденное время, ты знаешь, меня не бывает.
– Я думала, что успею застать тебя. Не отвлекать же мне тебя в рабочее время.
– Но почему ты не позвонила? – все спрашивал Саид, краем глаза глядя на Джаннет, поспешно убирающую со стола печенье и сахарницу.
– Говорю же – сюрпиз. Мы так давно не виделись, а ты ворчишь, сынок. – сделала слегка недовольную гримасу женщина.
– Вроде бы я заезжал позавчера. – Саид старался казаться немного строже, но на самом деле в глазах его светилась теплота.
– Позавчера для меня – очень давно. Мне не так много осталось жить, чтобы не ценить каждый день. – Сара сделала обиженный вид.
А Джаннет смущенно перекладывала бумаги, чувствуя себя лишней в этом семейном разговоре.
– Не стоит так говорить, мама. – нахмурился Саид.
Джаннет показалось, что, хоть и немного преувеличенная, эта фраза матери причинила ему боль. Она не могла знать, что каждую свою судьбу Саид проносил через свое сердце, каждого человека, запавшего ему в душу, он потом вспоминал с неизменным теплом и нежностью. Саид знал о существовании рая и душ, и то, что порой можно повстречаться с человеком, который был тебе дорог. Но Саид также знал и того, что прошедших мгновений не вернуть. Не вернуть жизни и не перелистать ее заново, упиваясь каждым мгновением того, что когда-то не ценил. Потому-то для него была ценна улыбка женщины, посвятившей ему всю свою жизнь.
– Пройдем в кабинет.
– Нет, нет, я уже ухожу. Я одним глазком на тебя взглянуть приходила.
Сара торопливо притянула к себе сына и поцеловала его. Саид ласково ущипнул мать за щечку.
– Рада была познакомиться, Джаннет. – обернулась она к девушке.
– Благодарю вас, взаимно.
И старушка торопливо направилась к дверям. Саид проводил мать недоверчивым взглядом, затем посмотрел на Джаннет, на лице которой все еще господствовала блаженная улыбка. Увидев, что Саид изучает ее лицо, Джаннет вмиг сделалась серьезной и стала собирать со стола оставшиеся документы, не предполагая, для чего она это делает. Утром Саид не имел возможности разглядеть Джаннет, но сейчас он увидел, что всего за один день она сильно осунулась и выглядела особенно хрупкой и слабой. Но завести разговор Саид все же не решился и молча ушел в свой кабинет.