Дарья Михайловна Андриянова
Девятка
– Со своим ангелом сам разделаешься, – сказал Гортей, идя на черта.
Тот вдруг перестал смеяться. Конечно, тут не то, что не посмеешься, забудешь, как думать. Но черт, в отличие от меня, совсем не сопротивлялся судьбе. Он не пытался убрать руки демона от себя, он не пытался его атаковать. И вскоре уже летал рядом с нами. Ангел тоже спокойно принял смерть. Я видел, как дрожали окровавленные руки Сеира, когда он душил хранителя. Кровь уже не текла. Раны подсохли и теперь были темно-бардовыми, но не алыми. Я слышал, как архангел скрипит зубами. Мне даже показалось, что скорее ангел умрет не от удушья – Сеир просто переломает ему кости.
И вот, когда ангел уже был рядом с нами, их осталось трое. Два демона и архангел.
– Сначала ты убьешь Алексатру, – приказным тоном сказал Сеир. – А после я убью тебя. Идет?
– Нет, конечно, – Гортей улыбнулся. – На Алексатру у меня рука не поднимется. И я не могу позволить тебе убить меня.
– А может, мы просто вытянем ваши души? – предложил черт.
Блин, я и забыл, что они нас видят и слышат!
– У вас не получится, – пожал плечами Сеир. – Между нами и вами пропасть. Нет, если, конечно, вы желаете самоуничтожиться… Пробуйте, но я бы на вашем месте воздержался.
Да уж, и правда интересная ситуация. Вот и зачем им было занимать людские тела? Чтобы потом стоять и думать, кто кого убьет?
– Идем на кухню, там есть ножи, – предложил Гортей.
Они прошли на кухню. Все трое уже похожи на трупы. Бледные и медлительные. Если бы я их не знал, то решил бы, что боятся.
– А мне кажется, что они и правда боятся, – заметил черт, за что получил неодобрительный взгляд демона.
В прочем, взгляд этот искуситель выдержал легко. Он слишком изменился, и не думаю, что продолжал воспринимать Гортея как нечто страшное.
– Ножи в тумбочке, – сказал черт, улыбаясь демону.
Что-то мне вдруг перехотелось, чтобы эти трое умирали. Мне точно достанется от Сеира. А черт получит от Гортея.
– Будет проще, если я убью вас обоих? – спросила Садрин, вытаскивая из тумбочки большой нож.
Сеир открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гортей его опередил:
– Не стоит марать о нас руки. Мы сами убьем себя.
– А я? Я так не смогу, – заупрямилась Садрин.
– Почему вы не можете просто покинуть тело, как это делали мы с ангелом? – встрял я.
– Ага, чтобы непонятно на сколько лет быть к нему привязанным и возвращаться туда при каждом звуке снаружи? – сказал Сеир, вытаскивая нож из рук Садрин.
Демонесса отступила на шаг. На самом деле, не справедливо. Они убьют сами себя, еще и ножами, а нам пришлось мучиться от удушья. Хотя кто знает, если им сразу не удастся умереть, то придется еще долго промучиться, прежде чем отправиться к нам. Можно сказать, у них по одной попытке.
Гортей отвернулся.
– Не уходи, девочка, – проговорил Сеир, приближаясь к Садрин.
– Она тебе не девочка, – сказал Гортей.
А Садрин отходила. Архангел приближался к ней медленно, со странной хищной улыбкой. Казалось, для него это высшее удовольствие – вот так издеваться над демоном. Хотя не сказал бы, что Садрин считала его врагом. Напротив, всю человеческую жизнь она только и полагалась на архангелов.
Когда отступать было некуда, Садрин прижалась спиной к стене. Ее глаза широко раскрылись. Я видел, как дрожат ее плечи.
– Закрой глаза, – сказал Сеир, приближаясь.
Демоны зажмурились. Оба. Она не успела пискнуть, но боль исказила ее лицо. Гортей сжал кулаки. Кровь стекала по девичьей шее. Демонесса с грохотом упала на деревянный пол. И вот она уже с нами.
– Впечатляет, – сказал черт, рассматривая ее. – Никогда бы не подумал…
– И не думай, – Алексатра не посмотрела в его сторону. – Думать – занятие не для чертей. Не забирай у нас работу.
В ответ искуситель тихонько фыркнул.
В гостиной остались двое. Они стояли спинами друг к другу. С ножа архангела толстыми каплями падала на пол свежая кровь.
– Остались мы, – сказал Сеир.
Гортей не ответил. Он и не оглянулся, не посмотрел на своего напарника. Или же врага? Трудно понять, в каких они отношениях. Архангел повернулся. Он смотрел на спину демона, игнорируя наше присутствие. В гостиной стало тихо. Слышались только медленные шаги Сеира. Демон не двигался. Он выждал, когда Архангел подойдет близко. А потом развернулся и перехватил руку, занесенную для удара в спину.
– Нет, Сеир, так не пойдет.
Архангел не растерялся. Он занес свободную руку и со всего размаху двинул демону в челюсть. Гортей невольно отпустил Сеира. Он взялся за больную челюсть и теперь смотрел на напарника с непониманием.
– Ну, как тебе боль? – спросил Сеир.
Нож он не отпускал, а держал на вытянутой руке, как будто готовясь к поединку по фехтованию. Демон как будто впал в транс. Он не двигался, а щека под пальцами распухла и покраснела.
– Несносно, – наконец, ответил Гортей.
Черт рассмеялся. Кажется, он стал совсем бесстрашным. А может, он думает, что Бог его уничтожит, а значит, и терять нечего.
– Нет, – сказал искуситель. – Я так не думаю, Ниортан. Я просто живу. Наконец, я стал личностью!
– Личностью… – выдохнул Гортей. – Одно знание боли чего стоит.
Он убрал руку от щеки, но все еще находился перед угрожающе выставленным ножом Сеира. Должно быть, поэтому он и перестал двигаться. Раньше ему, может, было и все равно, умрет он или нет. А теперь, когда он познал то, из-за чего люди боятся смерти, понял, что такое физическая боль, я уверен, он преисполнен страхом перед этим ножом.
– Я могу убить тебя прямо сейчас, – говорил Сеир, улыбаясь на свой привычный манер. – Но разве это будет интересно?
Он развернул нож, осторожно, будто боясь самого металла, взялся за лезвие и протянул напарнику.
– Я предлагаю тебе поединок. Выясним, наконец, кто же из нас сильнейший!
Чую, намечается что-то страшное.
– Сильнейший? – Гортей распрямился. – Ты думаешь, что поединок в физических телах что-то решит? В конце концов, мы будем использовать не нашу силу.
– Моей гордыне будет на это плевать в случае победы. Проигравший умрет. Ну, а победитель, соответственно, убьет себя сам.
– Какой же ты несерьезный. Зачем устраивать такие представления?
– Возьми нож, – сказал Сеир. – И выбери оружие для меня.
Гортей нож принял.
– За кого болеем? – спросил Аод.
Мне все равно. Раньше, может, я болел бы за Гортея, но теперь, после того как архангел позволил мне встретиться с сестрой… Мне все равно.
Гортей открыл тумбочку. Там лежало множество ножей разной величины. В конце концов, тот человек, которого убил черт, был пекарем, и его кухонная утварь соответствовала стандартам любого другого работника в этой профессии.
Я ожидал, что демон выберет равноценное оружие. Ну, или по логике что-то не столь острое, чем будет драться сам. Но когда он протянул напарнику огромный нож-топорик, предназначенный скорее для мяса, чем для хлеба, мы все разом застыли.
– Господи… – воззвала Садрин. Но тут же закусила губу.
Архангел недобро улыбнулся. Он принял нож, наслюнявил палец и провел им по режущей кромке. Толстая капля крови появилась на едва заметной полоске пореза.
– Как самонадеянно, – выдохнул Сеир. – Ну, что же, защищайся!
Он махнул топориком, метя в шею. Гортей пошатнулся, но успел подставить нож. Они скрестили лезвия. Нож Гортея по весу уступал топорику Сеира. Демону пришлось второй рукой жать на обух, только чтобы держать ножи скрещенными.
И вдруг Сеир упал. Я не понял, что произошло. Гортей наступил на его запястье. Архангел скривился и выпустил нож из руки. Демон пнул его в сторону, подальше от напарника.
– Что произошло? – спросил я.
– Гортей дал ему пяткой в колено, – сказала Садрин.
И только сейчас я заметил, как горят ее глаза. Может, она ничего и не помнит о своей старой жизни в роли демонессы, но зато она не потеряла чувства.
Гортей склонился над поверженным архангелом и приставил нож к его шее.
– Стой, – сказал Сеир.
Его глаза широко распахнулись. Гортей плашмя надавил ножом на подбородок напарника. Тот задрал голову и почти не двигался. Я заметил, что его грудь вздымается часто и сильно. А на его лице застыл… испуг? Архангел был бледен. Даже губы стали синюшного оттенка, как будто он уже и без ножа собрался откинуть копыта. Дышал он ртом. По его шее тонкой струйкой потекла кровь. Демон не спешил. Он сделал небольшой надрез – повредил только верхние слои кожи. Грудь Сеира застыла без движений. Он перестал дышать.
Черт смеялся мне на ухо, почти глуша.
– Подожди, Гортей, – быстро тараторил Сеир.
Он взялся за рукав демона, пытаясь противиться смерти. Его руки трясло, как в горячке.
– Уговор есть уговор, – сказал Гортей.
– Нет! Ты не понял. Я не боюсь смерти. Я же знаю, что будет после, чего бояться?
– Много треплешься.
Гортей чуть нажал на нож.
– Стой! Стой же! Если я умру сейчас, они увидят мое лицо!
Гортей на секунду замер, а после отнял нож от шеи напарника.
– Это весомый аргумент, – сказал демон.
Он расправил плечи и отошел к окну. Сеир помедлил, провел рукой по окровавленной шее и после тоже поднялся. Он взял с пола нож-топорик для рубки мяса, сжал его в руке и пошел к напарнику.
– Только быстро, – сказал Гортей.
– Меня ты быстро убивать не хотел… Ну, ладно, на то я и архангел, чтобы быть милосердным.
Знаем мы его милосердие…
Черт снова рассмеялся, когда Сеир своим топориком перерезал горло Гортею. Демон не сразу вылетел из тела. Сначала он потерял сознание и немножко полежал, только потом оказался рядом. Черт его не боялся. Ну, или просто делал вид, что не боится. Гортей ему ничего не сказал, ничего ему и не сделал. Нет, его целью почему-то стал Аод.
– Сеир, встретимся у Вассила, – сказал Гортей.
Он подлетел к Аоду и приложил ладонь к его лбу.
– Ты что там удумал?! – прикрикнул Сеир.
Демон не ответил. Я увидел, как зажмурился Аод. Он зашипел от боли, не в силах ее контролировать, скривился, но не сопротивлялся воле демона. Крови не было. Когда Гортей убрал руку, я едва удержался на месте. Лоб Аода был чистым.
– Идем к Вассилу, – сказал Гортей, открывая дверь.
Аод был в ступоре. Сначала он не трогал свой лоб, наверное, боялся нащупать клеймо. А когда притронулся и не обнаружил ничего, казалось, что не поверил своим ощущениям. Он судорожно ощупывал свой лоб уже двумя руками.
– Чтоб тебя, – сказал Сеир. – Не нужны мне такие подарки…
Гортей не ответил, а шагнул за дверь.
– Идем, – сказал я и потянул друга за собой.
Мы были в гостиной Вассила. Самого архангела тут не было, но его присутствие неподалеку я ощущал эмоционально. Большая любовь к ближним окутала меня. Я любил каждого и готов был простить им все проступки. В двери показался Аарон, но он не вошел внутрь. Садрин его не пустила.
– Дальше нельзя, – сказала она. – Лети наверх. Может, увидимся.
Ангел и черт уже стояли рядом, а Садрин перешла дверь только тогда, когда убедилась, что Аарон улетел. Аод все еще был в ступоре. Черт немного похихикивал, поглядывая на своего руководителя. Гортею, казалось, было плевать на это. Он стоял напротив Садрин. Они молчали, но я уверен, что им было о чем поговорить. Они обсудят все без нас, без посторонних ушей, без подчиненных.
Удивление окутало нас, когда в гостиную вошел Вассил. На нас – десятку и Аода – он даже не посмотрел. Он прошел напрямую к демонам и остановился рядом, мешая их идиллии и заставляя отвести взгляды друг от друга.
– Алексатра, что ты здесь делаешь? – спросил архангел.
– Мы за тобой. Нас всех, и еще Сеира, вызывают к Богу. Как ты думаешь, из-за кого?
Она говорила с вызовом, как будто обвиняя напарника во всех бедах.
– Догадываюсь, – сказал Вассил, покосившись на черта.
Искуситель нахально улыбнулся в ответ.
– А ты его еще защищал! Он такое натворил…
– Я знаю. Я уже все знаю, успокойся. Рад видеть тебя снова, напарница.
И он действительно был рад. И я радовался вместе с ним, не в силах противостоять столь сильным эмоциям.
Гортей отвернулся. Поди, ревность замучила. Он прошел к двери, которая все еще оставалась на месте, приоткрыл ее, выглянул и крикнул:
– Ты скоро там?
– Иду я, дверь захлопни!
Гортей так и сделал. Садрин смотрела на него, стоя рядом с напарником. Смотрела с каким-то странным переживанием, будто демону грозила смертельная опасность. Вассил поглядел на Аода, и снова я испытал удивление. Даже не так, теперь, скорее, это было похоже на недоумение.
– Так вот чего ты хотел, – сказал архангел. – Посмотрим, что из этого выйдет.
Гортей не ответил. Он стоял лицом к двери и ждал появления напарника. Садрин к нему не подходила, она стояла рядом с Вассилом. Ее губы медленно двигались, как будто она читает молитву. Но я знал… нет, догадывался – она мысленно общается с напарником.
Наконец, дверь распахнулась, и оттуда вышел Сеир. В этот раз он выглядел как я.
– Фуф! – сказал он. – Это была моя худшая идея – занять людские тела. Умирать, оказывается, и впрямь неприятно.
Ангел взял меня за руку и подвел поближе к Аоду. Его лицо было все так же холодно, но в нем проскальзывали обеспокоенные отголоски.
– Аод, Ниортан, – он выждал паузу, убеждаясь, что все наше внимание приковано к нему. – Помните, как себя вести?
Сначала я не понял, что он имеет в виду.
– Молчать, – сказал Аод. – Никаких лишних слов и вопросов. Никакой лжи. Думать только по делу.
– Правильно, – сказал ангел и покосился на черта.
Искуситель был как будто сам по себе. Он не участвовал в разговоре с нами, он не слушал болтовню Сеира, которой тот доставал напарника. Он стоял в стороне и с задумчивым видом поглядывал на дверь.
– Идемте уже, – сказал Вассил.
Хлопок – одна дверь исчезла, а на ее месте появилась другая. Мы переглянулись. Думаю, не я один не хочу входить первым.
– Трусы, – сказал черт, презрительно скривившись.
Он открыл дверь и шагнул внутрь. Так спокойно и раскрепощенно, как будто к себе домой.
– Я замыкающий, – сказал Вассил. – На случай, если кто-то захочет сбежать.
Следом вошли демоны и Сеир. Мне совсем не хотелось идти туда, тем более, с десяткой на лбу! Но ангел взял нас с Аодом за руки и подобно детям провел через дверь.
Бог немножко растолстел после нашей прошлой встречи. Он все так же валялся в постели и лопал виноград. Да уж, вечная жизнь, наверное, не благословение. Это проклятие. Все скатывается к тому, что у тебя не остается интересов, и ты сутками лежишь в постели и…
– Ниортан, угомони свои мысли, – услышал я голос ангела в голове.
Бог сладко потянулся, зевнул, сел на кровати и надел мягкие тапочки. Он двигался неспешно. Да и зачем ему куда-то спешить, когда впереди вечность?
Он поднял на нас взгляд.
– Как не стыдно? – спросил он.
Я не понял, кому это было адресовано. Думаю, и не я один, потому что молчали все.
– Сеир, как тебе не стыдно? – повторил Бог.
Архангел поднял взгляд от пола и посмотрел на него с непониманием.
– А? Что? – спросил он.
– Как тебе не стыдно являться ко мне в таком виде? Смени облик, пока я добрый.
Бог встал на ноги, еще раз сладко потянулся, прошел несколько шагов и остановился перед нами. Он смотрел на Сеира, а Сеир – на Бога.
Архангел, казалось, задумался, стоит ли выполнять указание, или же нет. Но не думаю, что этот выбор у него был.
– Фетаад, – позвал Бог. Он уже не смотрел на архангела, как будто специально давая время на размышления. – Подойди ко мне.
Черт не раздумывал. Он подошел к Богу все той же раскрепощенной походкой, как будто бы перед ним стоял равный.
– А теперь повернись к остальным и скажи, чтобы они знали.
Бог положил руки на плечи искусителя и повернул его к нам.
– Что сказать?
– Расскажи, что же так смутило твой разум. Что ты прочел в «правде».
Глава 25
Да, но отчаявшийся Бог – это ведь человек, мой милый.
Станислав Лем – «Солярис»
Черт широко улыбнулся.
– В «правде» я прочитал о том, что когда-то был человеком. Что все мы – люди.
Ангел сохранил холод взгляда. Он не проявил эмоций, не выразил шок. Он молчал.
– И все? – спросил Бог.
– Да. Больше я не читал.
– Ну, что же, у тебя будет такая возможность.
Бог улыбнулся и плюхнулся на кровать. Он наклонился к тумбочке и вытащил оттуда толстую книгу с непонятными символами на обложке. Эту книгу я прежде видел. Это и есть печально известная «правда».
– Забирай, – сказал черту Творец.
Он протянул искусителю «правду». Я заметил вскользь легкую улыбку на губах Гортея.
Черт не спешил забирать книгу. Он смотрел то на нее, то на Бога, как будто не в силах решиться принять то, чего боялся раньше. А «правду» он действительно боялся. Иначе бы давно прочел ее до конца. И позволил бы сделать то же и ангелу.
– Бери, бери, не раздумывай, – повторил Бог.
Черт взял. Он провел ладонью по обложке, как будто убирая невидимую пыль. Открыл рот, как будто желая что-то спросить, но сдержался.
– Да, да, да, – сказал Бог.
– То есть… – начал черт, но не договорил.
– Да, – повторил Бог. – Она теперь ваша. Надеюсь, сможете поделить?
Искуситель вздрогнул. Он смотрел на книгу, как будто держал ее в руках впервые. Медленно подняв голову, он встретился взглядом с напарником.
– Господи, мы не сможем, – тихо сказал хранитель. – Мы не сможем править.
– Вас научат. Да, Сеир? – спросил Бог. – Сеир? Ты почему еще выглядишь как десятка?
Архангел закрыл глаза и чуть покачнулся на месте, как будто был пьян. Он принял свой облик. И только теперь стало ясно, зачем он прячет лицо. Это не просто прихоть или веселье. По центру его лба, в том месте, где у меня стоит десятка, у него оказались жуткие шрамы, похожие на ожоги.
– Привет из прошлой жизни, – сказал он, глядя то на меня, то на Аода.
Я понял, что выгляжу не очень культурно, рассматривая его лоб, поэтому поспешно перевел взгляд под ноги.
– Да, не совсем хорошо тогда получилось, – сказал Вассил, и я почувствовал, как окружающий воздух переполняется чувством вины.
Мне даже начало казаться, что это я виноват в шрамах Сеира, хотя я не имею к ним ни малейшего отношения. Теперь у меня складывалось примерное представление о загробных мирах. Только сейчас я начал понимать их систему, на примере Сеира. Изначально он был обычным человеком, таким же, как мы с Аодом. Потом с него сняли клеймо, а это получилось не совсем удачно, и сделали ангелом. А там уже он сам вместе со своим напарником дорос до уровня архангела.
– Да, десятка, на этом мы и живем, – сказал Бог. – Так и быть, я позволю тебе узнать «правду», пока ты еще способен соображать. Фетаад, читай.
Искуситель открыл книгу. Его взгляд тут же забегал по странице, губы безмолвно задвигались. Черт улыбался. Он перестал воспринимать «правду» как нечто страшное и запретное. Теперь, когда Бог сам отдал ее ему… А означает ли это…
– Да, Ниортан, – сказал черт, отрывая взгляд от страницы.
Он посмотрел на меня прежним мягким взглядом, какой я помнил еще с нашей первой встречи. Именно таким мне черт и запомнился, именно таким он и должен быть.
– Да, – повторил хранитель.
– Что? Что «да»? – в нетерпении спросил Аод.
Хотя я уверен, что голос подавать он боялся. Его же предупредили, что при Боге лучше лишний раз не раскрывать рта.
– Я больше не черт, – сказал искуситель. – Я демон.
Аод раскрыл рот. Он смотрел то на нового архангела, то на Фетаада, а те смотрели друг на друга, как будто понимая без слов. А может, они общались мыслями, кто их знает.
– Читай вслух, – сказал Бог.
Я вздрогнул. Стоило на секунду забыть о Его присутствии, как он дал о себе знать и вывел меня из этого транса. Да, он всегда рядом, всю жизнь следил за каждым моим шагом. И не только жизнь. Уверен, от него не спрятались даже самые потаенные мысли. Что сейчас, что прежде. Вспомнив об этом, я почувствовал себя голым.
– Когда два человека, находящиеся под опекой одного ангела и черта, сами становятся ангелом и чертом, то бывшие искуситель и хранитель становятся демоном и архангелом, – прочел черт и поднял взгляд от «правды».
Вот это уже мне совсем непонятно! Нет, понятно-то еще как понятно. Но мне вовсе не хочется, чтобы было как в «правде». Я уже насмотрелся на ангелов и на чертей в Ньяде и Рьяде. Я видел, что у большинства из них нет не то что эмоций, а кажется, отсутствует даже разум. Вот уж совсем не хочется становиться таким же! А тем более, если учесть, что черт не знал о ничего о своей человеческой жизни… Что же получается, я потеряю память? Я не могу становиться ни ангелом, ни чертом. Я не сдержал клятву.
– А не надо было ее давать, черт, – сказал Бог.
Я поджал губы. Вот и определена моя судьба – черт. Кто говорил, что у Бога нет замысла? Кажется, это был Сеир, но точно не помню. У Бога есть замысел, и сейчас я в этом убедился. Его замысел – это четкая система, по которой живут миры. И она записана в книге, которую держит че… демон.
Как все же это странно. Может быть, он и об этом прочел в «правде», поэтому и вел себя так самонадеянно? Хотя, откуда ему могло быть известно, кем я стану? Или это было известно не ему?
Кажется, все встает на свои места. Гортей. Вот кто зачинщик всего. Вот чей замысел я выполняю. Воистину великолепный ум! Он продумал все детали. Он специально…
Толчок в плечо. Гортей вывел меня из этих мыслей, ткнув локтем. Да уж, я и забыл об обещании не думать об этом. Хотя есть ли смысл не думать сейчас? Он все равно все знает. Он все видел с самого начала.
– Читай дальше, – повелел Бог.
– Чертом станет тот из пары, кто получит десятое клеймо, – читал Фетаад. – Ангелом станет тот, кто из девятки сумеет очистить свой лоб и перейти в Рьяд.
Мы с Аодом переглянулись. Выходит, мы теперь не просто как братья.
Напарники.
Стоп. Стоп!
Наши ангел с чертом тоже напарники. Получается, у них был один искуситель и хранитель. Гортей и Сеир – тоже. Вассил и Алексатра. Но ведь ангелов и чертей так много, а демонов с архангелами – мало! Где все? Где они?!
Я почувствовал на себе множество взглядов.
– Да, их было много, – сказал Гортей.
– Но выжили лишь сильнейшие, – дополнил его слова Сеир.
– Что это значит? – спросил ангел… архангел.
– А это значит, что тебе предстоит несладкая жизнь, – сказал Сеир.
– Если так подсчитать, то архангелов должно быть ровно столько же, сколько и ангелов… – задумчиво сказал Аод.
– Да, я пытаюсь бороться с этой проблемой, – сказал Бог, после чего посторонние разговоры растворились. – Дело в том, что «правда» выдается одна на пару. Ну, вам всем это прекрасно известно. И принято считать, что в любом споре прав тот, на чьей стороне находится «правда». Поэтому, чтобы сравнять отношения напарников и не чувствовать себя подчиненным, большинство демонов и архангелов делают ужасные вещи… – Бог покачал головой, посмотрел по сторонам и закинул в рот толстую зеленую виноградину. – Они выискивают других демонов и архангелов. Тех, кто слабее их. И забирают «правду» себе.
– Но ведь ее нельзя забрать силой, – сказал я.
– Нельзя, – согласился Бог. – Но если ее обладателя не существует, то «правда» больше никому не принадлежит. И если напарник не успеет ее вовремя забрать – а чаще всего он не успевает даже узнать о смерти товарища – то «правда» переходит в чужие руки. Следовательно, напарник, оставшийся совсем без «правды», начинает, в свою очередь, искать тех, кто еще слабее, и забирает «правду» у них.
– Все ясно, – сказал Фетаад. – Поэтому все демоны и архангелы так сильны. Просто потому, что слабых быстро уничтожают.
– Да, – сказал Бог. – Да. Поэтому я и создал систему наставничества, о которой ты прочтешь на следующих страницах. Молодые демоны и архангелы первое время будут служить наставникам. Они уйдут тогда, когда посчитают себя достаточно сильными, чтобы выжить в этих мирах. Большинство, почувствовав силу и власть, слишком рано уходят и образуют собственные поселения. Это большая ошибка, которая может стоить жизни.
Бог немного помолчал, пробежался по нам взглядом и задержался на мне.
– Ты думаешь, десятка, что жизнь демонов легка? Отнюдь. Им ежедневно приходится бороться за жизнь. Именно поэтому они и возводят дворцы за пределами городов. Не все, но многие. Те, кто живет посреди города, либо не боится за жизни жителей, либо уверен в своей силе. Взять Вассила и Алексатру. Они живут посреди своих городов, но их и не трогают. Потому что боятся. Согласись, десятка, было бы странно, если бы Сеир попытался отобрать «правду» у Вассила, а не у своего напарника.
И это так. Сеир и Вассил, да простят они меня за такие мысли, настолько не похожи, как будто передо мной стоят два разных существа. Как кот и мышь, паук и муха. Вассил при желании сможет без труда уничтожить Сеира.
Я словил на себе неодобрительный взгляд Сеира. Ну, что же, мне больше нет смысла скрывать мысли.
– Ладно, о «правде» поговорили, – сказал Бог. – Продолжаем разбор полетов.
Он снова кинул в рот виноградинку. Странно, но я только сейчас заметил. Сколько бы Он ни съедал винограда, в вазочке все равно лежит полная гроздь. Я даже не замечаю, откуда берутся новые виноградины. Они просто есть, словно так и надо. Эта гроздь бесконечна.
– Алексатра, подойди ко мне, – подозвал Бог.
Демонесса посмотрела на Вассила, затем на Гортея, как будто ища поддержки у обоих, и медленно обошла че… демона, который все еще держал в руках раскрытую «правду». Бог положил руки ей на плечи.
– Тебя воистину можно назвать самой преданной из моих подчиненных, – сказал Господь. – Но ты забыла одну крайне важную вещь, Алексатра. Демонесса не должна быть покорной. Наоборот, ты должна быть злой. Зачем, спрашивается, ты своих девяток поднимала до четверок, а единиц опускала до троек? Кто же будет выполнять у тебя грязную работу, а кто будет прислуживать жителям Рьяда? Впрочем, к чему я спрашиваю. Ты все равно не помнишь своих замыслов. Ты слишком добра, Алексатра, и даже потеря памяти не смогла убить в тебе эту доброту. Напротив, ты возомнила себя святой. Ньяд ты бросила на напарника. Ладно уж, Вассил, сильнейший из архангелов, способен достойно приглядеть за двумя мирами. Но так не может продолжаться вечно, понимаешь? Скажи мне, что ты хочешь сделать теперь. Какие у тебя планы?
Садрин долго не отвечала. Она повернулась через плечо и посмотрела на Вассила. Тот был непроницаем. Даже эмоций в воздухе я не чувствовал, что означало одно – архангел отлично может скрывать чувства, и показывает их только тогда, когда считает это нужным. А сейчас он предоставил право напарнице самой решать свою судьбу. Решил не вмешиваться.
– Я… не знаю, – тихо сказала демонесса.
– Ты же не хочешь, чтобы за тебя решил я? – спросил Бог.
Пусть он и говорил добрым голосом, но мне показалось, что в этой фразе была скрыта угроза.
– Я бы хотела вернуться в Ньяд, – сказала она.
Возможно, она даже не успела подумать. Сказала это только для того, чтобы высказать хоть какое-то решение.
– А ты сможешь? Помнишь все то, что я рассказывать тебе до этого? Ты все забыла, ты уже не сильнейшая демонесса. Да, какие-то навыки, естественно, у тебя сохранились. Но этого недостаточно. Если бы тебе предстоял бой, допустим, с Гортеем, он бы тебя размазал. И не смотри на меня таким убийственным взглядом! Это я только для примера Гортея привел. Ведь кроме него есть еще множество демонов, которых не знаешь ты, но они прекрасно знают тебя. И, возможно, догадываются, что ты больше не сильнейшая. Как же ты планируешь сохранить свой Ньяд и себя в безопасности?
– Мне придется делать вид, что я все помню, – задумчиво проговорила Садрин.
– А ты сможешь? – Господь вздернул бровь.
– Ты не общалась с архангелами, ты источала эмоции подобно Вассилу, – сказал Сеир. – У тебя ничего не выйдет.
– Но попробовать стоит, – вставил Гортей.
– Если что, мы поможем и подскажем, в каких случаях тебе придется вести себя иначе, – дополнил Вассил.
– Не знаю, не знаю, – Бог пожал плечами и подцепил двумя пальцами виноградину. – Рисковать таким преданным демоном я не хочу, хотя настолько добрый демон и бесполезен на практике. Так что же мне с тобой делать? Переучивать? Но только за тебя никто не возьмется. Я бы мог отдать тебя Гортею, но как он сможет учить своего учителя? Тем более, у него уже есть Фетаад. Куда ему второго ученика?
Садрин не отвечала. И мы молчали, не в силах предложить что-то полезное Богу. Думаю, такие, как я, и не имеют права ему что-то советовать.
– В общем, оставим пока как есть. Будешь управлять Ньядом, посмотрим, что из этого выйдет.
Бог закинул в рот виноградину и начал медленно ее пережевывать, глядя на Садрин. Та стояла в центре внимания. Собственно, ей к этому и не привыкать. Толпы людей часто окружали святую в Алкеоне, и она умела придумывать на ходу пафосные речи.
– Теперь вопрос ко всем, мои возлюбленные творения. Ладно, понимаю, «правду» забрали, могу понять еще и ваш побег из загробных миров. Но как вы умудрились втянуть во все это человека?
– Это моя вина, – сказала Садрин.
– Да знаю я, что это твоя вина. Но как же вы умудрились? И что мне теперь с ним делать, а? Вот вы, архангелы. Двое из вас прежде, чем занять эту ответственную должность, успели побыть судьями. Сеир, Вассил? Вот и куда мне его девать, а?
Я, конечно, все понимаю. Бог может советоваться со своими архангелами, это очень логично. Но у меня складывается впечатление, что он начинает вести себя, как мы. Как человек.
– Можно отдать мне, уж я-то найду применение свободным рукам, – сказал Гортей, хотя его никто и не спрашивал.
– Нет-нет, так нельзя. Он уважаемый человек. Но если я решу сохранить ему рассудок, то он расскажет много чего лишнего остальным. Мне не нужны перевороты. Можно, конечно, подчистить его память, но тогда я уже начну противоречить «правде», то есть, себе самому. Так что же мне делать? Не думаю, что простой судья сможет вынести ему приговор.
– Кто знает, – сказал Вассил. – Все возможно. Господь, положись на судью, а там уже…
Хлопок. Дверь.
– Опять… – устало простонал Бог. – Как же они мне все надоели! Чего там?
Дверь приоткрылась, и к нам сунулась голова женщины. Я узнал ее по ярко-черным бровям, этого ангела-судью.
– Не сейчас, я занят! – сказал Бог.
Судья дернулась и с перепуга спряталась обратно. Дверь за ней исчезла.
– Вот пусть сама и выносит приговор. Как решит, так и будет. В конце концов, мне уже пора научиться доверять решениям своих ангелов, – Бог скрестил руки на груди. – Все. Ладно. Я устал, пора бы нам и заканчивать. Идите, действуйте по «правде».
Бог махнул рукой – появилась белая дверь. Я видел, как остальные сдерживаются, чтобы не поспешить к выходу, расталкивая остальных. Я тоже сдерживался. Ведь стоит попытаться пробраться к выходу, как кто-то еще решит это сделать, и получится толчея. Поэтому мы вытекали от Бога медленно.
Как только последний из нас, а это был Вассил, покинул Бога, дверь исчезла с хлопком, и тут же появилась новая.
– Нам пора, – сказал Вассил. – Было приятно познакомиться, Ниортан, Аод, надеюсь, мы еще увидимся. Уже в более хорошей обстановке. Ну, до свидания!