Айя Сафина
Падальщики. Книга 3. Испытание выживанием
Меня снова едва не стошнило, но странный солдат отвлекал внимание. Для зараженных он был такой же невидимкой, как и я.
И наконец вспышка догадки озарила мой мозг.
– Маргинал? – выдохнула я осипшим голосом.
Солдат слегка улыбнулся.
– Камрад, – кивнул он.
Его знакомый голос со столь родным картавым акцентом вернул меня из полусознательного состояния в реальный мир.
– Так вот ты какой, – произнесла я.
Он был невысокого роста, мало приметный. Если бы он прошел мимо меня, я бы и не заметила. Волевой подбородок, как будто он был солдатом по крови, зеленые глаза и каштановые волосы. Невидимая канализационная мышь Желявы.
– Все это время ты был одним из нас, – наконец произнесла я.
– Так точно, камрад, – он снова кивнул.
Крики умирающих в агонии людей за его спиной прекратились, и теперь оттуда раздавалось смачное чавканье. От мысли о том, что мне стало легче, когда люди умерли, я себя возненавидела.
– Как долго? – не понимала я.
– Восемь лет.
Я вспомнила.
– Прорыв базы шестьдесят третьего?
– Так точно, камрад.
– Но почему ты никому не рассказал?
– Меня бы убили.
– О чем ты говоришь?
Маргинал вздохнул, сглотнул, он не торопился с ответом, как впрочем и всегда.
– В тот день нас таких проснулось шесть.
Я нахмурилась.
– Да, камрад, ты не первая такая особенная.
– Где же остальные?
– В живых остались лишь двое.
– Я не понимаю, – в голове уже начинало зудеть от событий дня.
– Ты еще не до конца познала всю гнилость человеческого духа, камрад. Человек – очень трусливое существо. Эгоистичное. Легко теряющее мораль перед лицом страха.
– О чем ты говоришь?
– Они убили их. Генерал и Полковники. Поставили всех четверых на колени и пустили им пули в затылки. Это показалось им правильным решением проблемы. Потому что они были напуганы. Они не знали, что делать со столь необычными людьми. Сама представь: инфицированы, но в то же время люди.
Я перестала дышать.
– Триггер больше остальных настаивал на спущенных крючках, потому что его примитивный мозг никак не мог уложить в рамки одной картины столь противоречивые элементы: укушен, инфицирован, но человек. Их страх победил. Они убили таких, как ты и я.
Я продолжала молчать, легкие сперло от шока, и я не могла сделать ни вдоха.
– Ты сказал, вас было шесть.
– Да, и лишь двое уцелели, – кивнул Маргинал.
Маргинал и кто-то еще…
Сердце упало в пятки.
– Томас… – воздух выбило из легких, – это был ты. Ты вытащил Томаса.
– Когда я увидел, что заставил их сделать страх, я понял, что у таких, как ты и я, гораздо больше шансов выжить среди монстров, нежели среди людей.
– Почему же сам остался?
– Чтобы закончить то, что началось много лет назад.
Еще один сердечный приступ.
Вирусная атака на компьютерную систему, мертвые турели, взорванные цепи ручного закрытия ворот…
– Ворота… – выдохнула я, – это ты их открыл.
На его лице не дрогнул ни мускул.
– Что же ты наделал, Маргинал?
– Оглянись вокруг, камрад. Что ты видишь? Трусливых тварей, прячущихся по последним норам, неспособных состязаться с новым грандиозным видом, эволюционировавшим из слабости человеческого разума.
Чавкающие звуки позади него пели с ним в унисон.
– Они прекрасны. Они никогда не станут охотиться друг на друга, они всегда стоят плечом к плечу, как звенья одной цепи. Они мигрируют, объединенные смыслом и собственной сутью. Каждый из них стал частью единого организма, единого разума, который никогда не будет разорван на части ни религией, ни богатствами, ни властью.
Меня все больше окатывало ледяной волной.
– Люди стали тем организмом, которым и стремились стать со всей своей жадностью и безразличием. Они разоряли планету, будто она была волшебным горшком, который варил кашу по приказу. Они только брали, брали и брали и ничего не отдавали взамен. Они истребляли саму жизнь на планете, гордо объявляя себя богами, которые имеют право, лишь потому что сильнее остальных животных видов. Они правили силой. Силой же и разрушили свой мир. Почему растаяли ледники, в которых дремал вирус? Из-за их неутолимой жажды власти, денег, удовольствия. Пожары сжирали сотни тысяч гектаров экосистем, потопы уносили жизни десятков тысяч людей, засуха губила миллионы. Но они так и не смогли сказать себе стоп.
Все то время, что Маргинал говорил, он не двигался, словно был бездушным роботом.
– Они лишили нас солнечного света. Это они засунули нас сюда, камрад. В это подземелье, из которого ты всю жизнь стремишься выбраться.
Я не могла смолчать.
– Это мой дом! Я родилась здесь, как и остальные тысячи людей, и мы невиноваты в этом! Ни я, ни ты, ни наши друзья, ни эти бедные люди, что умерли сегодня из-за тебя! Ты направил свой гнев на невинных людей!
– Эволюция не имеет жалости.
– О чем ты, мать твою, говоришь?
– Им придется сделать выбор.
– Какой еще выбор? Умереть или превратиться в монстра?
– Нет. Умереть или стать лучше.
– Да чем же лучше? Ты посмотри на этих чудовищ!
Я указала на зараженных за спиной Маргинала, где по его словам «улучшенные версии людей» сдирали мясо с костей трупов и высушивали плоть досуха.
– Сыворотка Кейна поможет им не впасть в безумие.
Я опешила.
– Ты знаешь Кейна?
– Не лично.
– Так это ты его осведомитель?
– Да. Он не знает, кто я. Ему достаточно того, что я наблюдателен.
Мой мозг начинал закипать от мыслей, догадок, эмоций и потрясений. Это был самый дерьмовый день в моей жизни!
– Раз ты такой, мать твою, наблюдательный, ты знаешь, что сыворотка не решение проблемы. У нее временный эффект.
– Тем лучше. Инфицированные люди никогда не забудут, в каких монстров могут превратиться, если не будут знать меры в своем потреблении. Им до конца жизней придется контролировать ненасытных монстров внутри себя.
– Это какая-то чушь, – я мотала головой.
А перед глазами-таки стояла картина того, как улучшенная форма людей разодрала маленького ребенка на части всего мгновение назад. О боже, я никогда этого не забуду!
– Человек должен вымереть. Человек прежней формы должен быть истреблен, чтобы новый вид продолжил нашу историю.
– И ты решил убить всех здоровых людей, чтобы новая форма людей процветала? Ты же убил тысячи людей сегодня! Не все из них воскреснут!
– Я всего лишь помог естественному отбору.
Я продолжала мотать головой и развернулась, чтобы поскорее свалить от этого психа, от этой бойни, что он здесь учинил.
– Тебе их не спасти, камрад. Как ты вообще это видишь? Как человек уживется с зараженными на поверхности? Зараженные сильнее, быстрее, выносливее! Они стали стихией, неподвластной нам, как цунами, и простому человеку в цунами не выжить. А вот ты можешь.
Я остановилась.
– Не поспоришь ведь: обычный человек не выживет в новых условиях. Или ты будешь вечно прятать их под землей и охранять, как музейный экспонат? Ты можешь ходить на поверхности без защитного костюма! Ты сильнее, твои раны заживают быстрее, ты живешь дольше, ты познала безумие, в конце концов!
Я замерла, вспоминая ту черную дыру, куда меня постепенно засасывал вирус. Маргинал был прав, я была по другую сторону человечности, и я всеми силами буду бороться за то, чтобы больше не очутиться в том чистилище вновь.
– У человечества просто нет шансов рядом с такими как мы. Они по-прежнему глупы, они по-прежнему дерутся за власть. Триггер приказал расстрелять невиновных, был готов пустить в расход твоих друзей, а сегодня Триггер практически убил тебя. Вот, за кого ты борешься.
– Триггер просто трусливый, тупой сукин сын! Он не определяет все человечество! И бороться я буду не за него, а за моих друзей! Отважных смелых ребят, которые в настоящий момент отдают собственные жизни ради других! Вот, за кого я борюсь!
– За бессмысленно копошащихся тараканов? Мясо спасает мясо.
И он снова поразил меня своим цинизмом.
– Не таким я знала тебя, Маргинал.
– Я всего лишь хочу избавить тебя от бессмысленного противостояния. Новый вид поглотит человечество, он поглотит все!
Я развернулась и захромала прочь.
– Каждому придется сделать выбор, – звучал голос Маргинала в моем наушнике. – Ты не спасешь их, ты всего лишь оттянешь время, будешь тянуть пластырь, вместо того чтобы сдернуть его одним резким движением. Твои попытки бессмысленны. Ты не в силах …
Внезапно его голос оборвался.
– Хватит с меня болтовни этого тупого психопата! – послышался голос Арси.
Она отключила Маргинала и я готова была целовать ей ноги за избавление от этой опухоли в моем мозгу.
– Спасибо, Арси – прошептала я в микрофон.
– Вали в ангар. Пора покинуть этот ад. На базе больше не осталось живых людей.
– Сколько человек эвакуировали?
– Немного, Тесс.
– Сколько?
– Около полторы тысячи.
Из пятнадцати. Я зажмурилась, прогоняя слезы, которые мое тело лило без спроса, оплакивая участь желявцев, погибших от идей безумца, возомнившего себя богом.
– Мне жаль, – тихо добавила Арси.
Я преодолела путь до ангара за семь минут, рана в бедре распухла, пульсирующая боль отвлекала внимание от полчищ зараженных, толпившихся в коридорах над добычей. Я старалась не смотреть на трупы желявцев – я боялась узнать в них кого-либо.
Когда я вбежала в ангар, знакомые силуэты Аяксов приветствовали меня посреди кровавого побоища, развернувшегося здесь. Ангары стали местом основной схватки, как и самой большой могилой на территории базы. Но самым ужасным было то, что зараженные продолжали пировать и атаковать отстреливающихся солдат и простых людей, оставленных в руинах умирающего мира.
Мимо меня пронесся зараженный и даже толкнул так, что я оступилась. Его жертва – молодой парень в форме Назгула, объятый неописуемым ужасом, он вскинул на меня удивленные глаза. Я мысленно просила у него прощения, потому что я знала, что он обвинял меня в том, что именно он стал их жертвой, а не я. Мои извинения – последнее, что бедняга увидел в моем ответном ему взгляде. Зараженный повалил его с ног и впился ему прямо в левый бок, послышался хруст ломающихся ребер в тисках мощных челюстей. Парень заорал, его забило судорогой. Его истошный вопль навсегда засядет в моем мозгу, как обвинение.
Но я продолжила медленно хромать к воротам выезда из ангара.
27 января 2071 года. 14:30
Калеб
Пуля вылетела из моей винтовки со свистом, вонзилась в глаз зараженного и вылетела с другой стороны черепа, разворошив его мозги. Уродец завыл, подпрыгнул от боли, но лишь еще больше рассвирепел. Он встал на все четыре конечности и приготовился к прыжку, обещая отомстить мне за каждый потревоженный нерв его тела.
Бридж подстраховала и выдала целую порцию свинца уроду, прошив его насквозь.
Я испытал облегчение сравни перерождению, когда увидел ее с группой бойцов, ворвавшихся в ад ангара десять минут назад. Теперь мы стояли на Аяксе и вели огонь по толпам зараженных внизу. Всего за полчаса их увеличилось здесь в сотню раз, казалось, что все зараженные в округе собрались в ангаре Желявы. А потом до меня дошло, что, скорее всего, на базе просто не осталось живых людей. Обезумевшие твари гонялись за остатками людей, пытающихся добраться до бронетранспортеров. Не всем удавалось. Беззащитных людей рвали на части, вспарывали животы и перерезали глотки так остервенело, что повсеместно взрывались фонтаны крови.
Кровь была повсюду: лилась реками по полу, стекала по стенам, впитывалась в бетон. От ее обилия меня тошнило.
Я оглядел царящий хаос вокруг. Солдаты вперемешку с людьми бегали туда-сюда, пытаясь найти укрытие, но то было тщетно. Вот я увидел вдалеке Триггера. Он исчез в одном из бронированных Боксеров и вместе с целыми отрядами Лис, Кайманов и пассажирских транспортников увез порядка тысячи людей прочь из Желявы. Триггер видел, что мы заняли Аяксы, он даже увидел меня – командира Маяка, которого считал погибшим – и все же решил нам не мешать по одной простой причине: нас не станут ждать на точке сброса, корабли до Порто-Палермо уплывут без нас, а до Валентина мы не доедем, потому что не знаем их точных координат, это всегда было тайной. Сволочь Триггер надеется, что мы подохнем на поверхности, прикрывая его отход, ведь твари будут гнаться за последним в стае.
– Ребята, мы под завязку, – послышался голос Ляжки в наушнике.
Бесы вернулись с Бодхи всего пять минут назад с кучей детей в придачу. Всех засунули в Аяксы. А теперь они, как и следовало командирам отрядов Падальщиков, до последнего стояли на БМП со своими сержантами и отстреливали тварей, загоняющих бедных людей, как охотник добычу.
– Понял. Запечатывай Аякс. Валите отсюда! – крикнул я.
Ляжка кивнула и постучала по фюзеляжу железного зверя, тот тут же взревел, изрыгнул клуб дыба и стартовал к раскрытым воротам, через которые яркий солнечный свет игриво напоминал нам о том, что на поверхности нам не выжить.
– Черт возьми, здесь еще столько людей! – выдохнула Бридж.
– Они уже мертвецы! Пора сваливать! – крикнул Антенна.
Они с бойцами стояли на Аяксе Теслы и дольше остальных прикрывали отход солдат.
– Давай, давай! Быстрее! – кричали солдаты Теслы, загоняя тех счастливчиков, которым удалось добраться невредимыми до Аякса.
Обезумевшие от страха люди прижимались друг к другу внутри машин, топтали детей и даже выбрасывали лишних за борт. Человек становится отвратительным существом перед страхом смерти.
Вот и Аякс Теслы загудел и помчался прочь из этого ада.
– Бридж! На десять часов! – крикнул я.
Она быстро поняла меня, увидев цель: Фунчоза со своими сержантами и отцом Вьетнам вбежали в ангар, их тут же окружили кровососы. Мы навели прицелы на толпу чудовищ и расчищали путь, как только могли.
– Твою мать, их здесь скопилось, как иммигрантов на границе! – кричал Фунчоза.
Пули сражали зараженных во все части тел, но они словно набрались сил от выпитой крови, и убить их стало гораздо сложнее. Я старался целиться в головы, но эти твари так быстро бегали, что немало патронов я израсходовал просто так.
Аякс Фунчозы с бессменным водителем Холопом пришел на помощь, протаранив толпы зараженных и людей – уже было без разбору – и подъехал к командиру. Уж не знаю, как они поместились в консервную банку, но люк задраили, Аякс крутанулся на месте и помчался к белому свет, сминая кучи тел под колесами.
– Буддист, пора сваливать! – крикнул я.
Аякс Бодхи, покореженный после того аттракциона, что зараженные устроили ему в деревне, снова был на ходу – Тесса привезла его на подмогу. Не передать словами, как Буддист был рад его видеть, ведь все это время он винил себя в потере этого сокровища. Аяксы – наши дома на колесах посреди умирающего мира.
Аякс ответил за Буддиста ревом двигателя.
Бридж смотрела на меня умоляющими глазами, ожидая нашей очереди. Но я не мог бросить Тесс. Не в этот раз.
– Мы дождемся ее!
– Нас всех убьют к тому моменту!
– Она права, Калеб. Я в порядке. Уходи, – послышался слабый голос в наушнике.
Я сосредоточенно выискивал ее в беспорядочной толпе человеческих и синюшных тел внизу и вскоре увидел.
Она только вошла в ангар и медленно, прихрамывая на одну ногу и придерживая рану в плече, продвигалась к воротам. Это было сюрреалистичной картиной.
Тесса неспешно шла посреди кровавой резни и агонических криков умирающих мучительной смертью людей, даже не силясь им помочь. И я не знал, что меня страшило больше. То, что зараженные не замечают ее, продолжая пировать всего в метре от нее? Или то, что она даже не стремится помочь умирающим людям, как бросалась им на помощь всего пару месяцев назад? Тесса превратилась в равнодушного призрака, пробирающегося к свету, и от этого видения мое сердце сжималось в тиски.
Ледяной взгляд, монотонная прихрамывающая поступь, она чуть оступилась, когда пробегавший мимо зараженный толкнул ее, гонясь за уже израненной женщиной. Но продолжила делать шаг за шагом, переступая через трупы людей, обходя пирующие кучки зараженных, стараясь не смотреть на их жертв.
«У тебя же есть винтовка, Тесс, ты можешь их спасти, можешь бороться!» – не переставало звучать в моей голове.
Но то как будто была не моя Тесс. Кажется, в тот день в деревне она и вправду превратилась в хладнокровного монстра.
Аякс начал движение, я ухватился за башню 30-миллиметровой пушки, чтобы не упасть. Кэмэл вел БМП осторожно, пытаясь объезжать трупы и зараженных, но вскоре понял, что это невозможно, потому что каждый сантиметр пола устлан ковром из частей тела и выпотрошенных органов. Меня вдруг обуял страх забуксовать тут посреди кровавой кашицы.
Через минуту Аякс вывез нас из кровавой бойни на белый свет. Холодный чистый зимний воздух пронзил легкие тысячей игл, ледяной ветер обдувал мое лицо, искрящийся снег и тусклое солнце обжигали глаза.
Меня уносили прочь из ада, который с каждой секундой становился все менее реальным. А может, все это лишь было кошмаром? Плодом воображения? Ведь такого не бывает! Такого не должно происходить в мире! Людей не должны рвать на части, а дети не должны умирать мучительной смертью! Засохшие кровавые брызги на моем костюме словно смеялись над моей наивностью.
Я обнял башню еще крепче и впервые в жизни заплакал.
27 января 2071 года. 17:30
Тесса
Зелибоба привез меня на снегоходе. Всю дорогу до гостиницы я фиксировала на планшете след, который оставляли Аяксы. В них было много людей, а потому солдаты сидели на крышах, оставляя хлебные крошки зараженным в лесах, которые тут же пробуждались от манящего запаха и начинали гнаться за ускользающей добычей.
Странно, что мы весь континент не пробудили той резней, что произошла на Желяве. Тесса-человек трясла мою совесть с вдохновением драматической актрисы «Почему ты так жестока? Ты должна проливать тонну слез по убитым гражданам!». А Тесса-монстр сидела с задранными на стол ногами и сосредоточенно ковырялась зубочисткой во рту, думая над тем, какого цвета заказать шторы у Хайдрун. И где-то между этими двумя была еще одна Тесс. Я познакомилась с ней недавно – она посетила меня, когда я была на грани жизни и смерти, и звали ее Тесса-похрен. И сейчас она твердила мне, чтобы я забила на весь этот гребанный мир со всеми его проблемами, потому что у тебя, мать твою, дыра в бедре! Причем такая дыра, в которую палец можно засунуть! Тут же проснулась Тесса-первооткрыватель и предложила, раз уж такая песня, попробовать-таки засунуть палец в дыру, но ей снова дали подзатыльник.
В общем, до гостиницы я ехала молча, прижавшись к Зелибобе. Несмотря на мутационную прелесть в виде ускоренного заживления ран, я все еще была уязвима. И как сказал Кейн, чем меньше в тебе зараженных клеток, тем больше ты человек, а значит, тем дальше от всех мутационных прелестей. Вчера зараженный меня отдубасил так, что обычному человеку бы все ребра переломал, я же отделалась парой синяков. Теперь же моя выносливость сильно сдала позиции, а болевой порог резко упал вниз.
Когда мы добрались до «Умбертуса», Аяксы уже были припаркованы ровным рядом на переднем дворе, снег у входа стоптан тысячей ног, дверь брошена открытой – ребята торопились изо всех сил прервать распространение запаха людей.
Зелибоба почти внес меня в холл гостиницы, где нас встретила Божена. Она смерила равнодушным взглядом мои ранения и произнесла будничным тоном:
– У нас тут почти сотня солдат и еще сто пятьдесят гражданских. Куда ты думаешь их всех разместить? Подвалы у нас не резиновые, а парни едва успели обшить плексигласом одно помещение на тридцать человек. Ты сейчас всех зараженных с округи соберешь здесь, чтобы…
– Божена, заткнись, – буркнул Зелибоба.
– Кейн недоволен!
– А мне насрать, доволен он или нет. Жизнь вообще несправедлива, так и передай ему! – выплюнула я.
Божена развернулась на каблуках и зашагала прочь, демонстрируя явное неучастие во всей нашей миссии спасения. В холл выбежал Томас и тут же припал к моему кровоточащему бедру.
– Просто затяни потуже, позже займемся мной. Надо объяснить людям, где они и что делать дальше, – сказала я брату.
– А что мы будем делать дальше? – спросил Боб.
Я промолчала, потому что у меня не было ответа на этот вопрос, я надеялась, что кто-нибудь мне подскажет. Но ни одна из Тесс в этот раз идеей не блеснула.
Ребята помогли мне спуститься в подвальные помещения, использовавшиеся как склады, теперь же в них собралась такая куча людей, что я растерялась. Я и вправду понятия не имею, что мне со всем этим дерьмом делать!
Фабио, Ульрих, Миша и Свен прокладывали кирпичные стены подвала огромными листами плексигласа, им уже помогали десятки солдат и желявцев.
– Есть еще шуруповерты?
– Только не молотком! Треснет!
– Тащи инструменты!
– Прокладывай герметик, вот так!
– Аккуратнее, аккуратнее!
– Чуть левее!
Отовсюду раздавались озабоченные голоса людей, орудующих инструментами, несущих листы плексигласа, и всеми лихо управлял Кейн, отчего сердце мое затрепетало от благодарности к нему, ведь он меня не бросил. И пусть он раздражен, а я вижу его ненависть в мой адрес так отчетливо, она разве что пощечины мне не раздает, он все же помогал.
Среди людей сновали Хайдрун, Куки и Перчинка под руководством Малика. Здесь было много раненых, а потому ребята оказывали первую помощь и раздавали воду. Черт! Сколько же здесь людей! Гражданских разместили в одном углу, солдаты же разместились в самом центре склада.
– Арси, Йонас, что у нас по периметру? – спросила я, надеясь, что меня услышат.
Где-то наверху в своей компьютерной лаборатории сидели наши хакеры и следили за зоной вокруг отеля.
Арси ответила не сразу.
– Снуют в десяти километрах от гостиницы, ближе не подходят – горы. Я сообщу, если миграция станет критической.
Переговоры услышали и остальные солдаты и в ту же секунду увидели меня. Наверное я наводила на них ужас, потому что видок у меня был так себе: мало того, что рана кровоточила, я еще была покрыта останками погибших людей, их кровь даже у меня во рту была, и в носу, а может, и в ушах и вообще пропиталась через кожу до костей.
Постепенно гомон сотен голосов затихал по мере того, как их взгляды обращались ко мне, и вскоре наступило гнетущее молчание, от которого у меня мурашки по спине побежали.
Солдаты стояли неподвижно и смотрели на меня, как на пришельца – подозрительно и слегка враждебно, в чем я их не винила. У них была тонна вопросов, а я жаждала на них ответить.
Вдруг посреди солдатской массы что-то зашевелилось, и из плотно стоящих друг к друг тел выпрыгнула Бриджит.
Я побежала ей навстречу. Мы крепко обнялись и стояли так целую вечность.
– Твою мать! Ты действительно жива! – произнесла она дрожащим голосом.
– Бридж, как же я рада снова увидеть тебя!
Я смотрела на своего сержанта, она нисколько не изменилась, разве что морщинок у глаз прибавилось, будто с нашей последней встречи прошло не два месяца, а десять лет. У обоих на глазах проступили слезы, мы продолжали обниматься, потом снова смотрели друг на друга, потом снова обнимались, желая продлить счастье от воссоединения.
А потом подошел Калеб. Я была рада видеть его не меньше! Мы обнимались уже втроем. А потом стали подходить остальные командиры Падальщиков. Мы обнимались, хлопали друг друга по спинам.
– Охренеть! Ты жива! – воскликнул Антенна, обнял и оторвал меня от пола на полметра.
– А ты похорошела! – Ляжка обняла и ласково погладила по шрамам на лице.
– Смерть тебе к лицу, – загадочно вторил Буддист и мягко обнял меня.
Боевые товарищи еще долго приветствовали вернувшегося в мир живых друга, подходили лейтенанты, жали руки. Даже Вьетнам с Рафаэлкой не поскупились на объятия.
Среди окруживших меня людей я увидела знакомые седые волосы, заплетенные в длинную косу.
– Алания?! – удивилась я.
– Здравствуй, Тесса, – ее голос был по-прежнему низким и умиротворяющим.
Рядом с ней стояла девочка с веснушками по всему лицу, которую я узнала в ту же секунду.
– Каришка! – пришлось опуститься на колено, чтобы обнять девочку. – А где твоя сестренка?
Лица Алании и Каришки сразу потускнели.
– Мы не знаем. В момент прорыва мы были в разных местах, – ответила женщина.
Мне знакома эта боль. Я была почти в таком же возрасте, когда потеряла Томаса. Смерть брата была опустошающей, причем настолько, что я сменила область интересов и вместо пробирок взяла в руки винтовку.
– Халил, Квентин, как я рада снова увидеть вас! – я жала руку мужчинам, которых видела всего один раз в своей жизни, но была так рада видеть их живыми снова, будто мы всю жизнь были одной семьей.
– Так ты и есть тот легендарный Халил? – спросил брат.
Халил нахмурился.
– Благодаря твоим залежам в подвале деревни мы наши снегоходы отремонтировали и Аякс вернули в строй, – объяснил брат, крепко пожимая руку своему собрату по профессии.
– Те-е-е-есонька!
Горе-Федор не дождался моего внимания, а просто поднял с пола, как собачонку, и покачал из стороны в сторону. Какой же он классный!
– Короче! Долго будем ее титьки мять? Давай рассказывай, что за чертовщина тут происходит!
Несмотря на его идиотизм, я скучала по придурку Фунчозе. Он был прав, для этих людей настала очередь получить ответы.
– Позвольте, я представлю вам человека, который сможет объяснить то, что мы нашли здесь. Это доктор Август Кейн. И он разработал сыворотку, которая стала нашим спасением, – объявила я.
Кейн нахмурился и нехотя вышел вперед к многочисленной аудитории убийц в бронированных костюмах, оглядел их, видимо, измеряя интеллектуальный потенциал, а потом заговорил:
– Сыворотка лечит зараженных. Они возвращаются в человеческую форму.
Я была мысленно ему благодарна за то, что он старался быть максимально простым в словах, потому что я-то его с трудом понимала, а у меня какое-никакое образование все же есть. Он кратко рассказал о трех стадиях превращения, о вирусном гомеостазе, долго говорил о потере сознания – как ключевом моменте инфицирования организма.
После его рассказа наступило гнетущее молчание. Я не была уверена, что все до конца поняли, о чем шла речь, но на лицах солдат читалась глубокая озадаченность, и мне она нравилась. Она свидетельствовала о том, что они силились понять суть вирусной тактики, а не просто хотели размозжить мозги зараженным.
– Это типа не для нас, так что ли? – спросил кто-то.
Все взоры были обращены к Кейну.
– Нет. Сыворотка для зараженных.
– Я думал, вы что-то типа вакцины придумали. Ну, для живых, чтобы мы не заболели после укуса, – произнес Легавый.
Многие закивали.
На что нелюдимый Кейн повторил:
– Нет. Сыворотка для зараженных.
Я подхватила его пламенное и красноречивое выступление, пока эти набитые тестостеронами и эстрогенами солдаты не содрали с него шкуру, чтобы он поточнее объяснил свои четыре слова.
– Вы не поняли. Мы не говорим о спасении оставшихся в живых людей. Речь идёт о спасении целого мира! Их всех до одного можно вернуть в человеческую форму. Представьте, сколько ученых, гениев, просто талантливых людей бегает там в лесах в беспамятстве. И их всех можно снова сделать людьми и начать отстраивать наш мир заново!
– То есть один укольчик и зараженный превратится в человека обратно? – в голосе Хумуса слышался скепсис.
– Нет. Сыворотка имеет временное действие. Так что это что-то вроде пожизненной терапии, – ответил Кейн.
Видно было, как солдаты мрачнели.
– Не очень-то похоже на чудесное спасение человечества, – высказалась Вьетнам.
– Это хоть что-то, с чего можно начать, – тут же парировал Калеб.
У него было больше времени обдумать наше открытие, он уже несколько ночей с ним переспал.
– То есть, вы все здесь укушенные? – спросила Ляжка.
Мы кивнули и продемонстрировали всем свои шрамы на телах: я показала шею, Кейн – предплечья, Томас – брюшину, Малик – ребра, Хайдрун – бедро, чем вызвала чувственные ахи и вздохи среди солдат.
Кажется, наши затянувшиеся шрамы и тот факт, что мы кажемся нормальными людьми, подняли оптимизма в солдатах.
– Вы заразны для нас? – спросил Буддист.
Кейн вздохнул.
– Да. В нашей крови содержатся вирионы. Заражение может произойти капельным путем.
– Ну вот! Это значит с вами ни потрахаться, ни пососаться? – воскликнул Фунчоза.
Вьетнам тут же дала ему подзатыльник.
– Я и не собирался! Я о других беспокоился!
– Заражение происходит одним и тем же способом: прямой контакт с кровью, которая должна попасть в рану.
– То есть ваша сыворотка меня не спасет? Я имею в виду сейчас. Я вколю ее себе и она создаст иммунитет, как прививка, чтобы я мог ходить по поверхности и не бояться быть укушенным, – спросил кто-то из толпы.
– Нет, – отрезал Кейн.
Я добавила:
– Чтобы обмануть вирус, вам нужно заразиться.
Этот жестокий закон, что мы вывели здесь в лабораторных условиях, поднял всполох среди всех находящихся у подвале.
– Это же суицид!
– Вы предлагаете мне добровольно стать одним из них?
– Это безумие!
Никому не понравилась наша идея спасения мира, нам она тоже не особо внушала оптимизма, но это все, что мы имели на данный момент.
– Мы никого ни к чему не принуждаем! – закричала я, перекрикивая негодующих солдат.
Постепенно гам голосов затих.
– Вы продолжите жить здесь, мы отстроим под гостиницей новый дом для вас, да снова под землей, но у нас нет другого выбора. Простите, что не предлагаем вам чудесное спасение. Простите, что после того, как была уничтожена Желява, мы можем предложить вам лишь ее отдаленную копию. Но ничего не изменилось. Вам по-прежнему нельзя на поверхность.
Вдруг в памяти всплыли слова Маргинала, которые до сих казались отвратительными, но впервые я увидела в них истину, бьющую прямо в цель.
– Эволюция…
Кейн посмотрел на меня тревожным взглядом. Я и сама не понимала, почему вдруг заговорила об этом.
– Мы сильнее вас, быстрее, выносливее. Мои раны затянутся к завтрашнему вечеру, в то время как вы будете мучиться неделю. Мои кости затянутся за пару дней, ваши – за месяц. Я не выбирала, кем мне становиться, меня такой сделали те, от кого вы сейчас прячетесь. Со всей их жестокой кровожадностью они подарили вам защитников.
На лицах солдат застыла озадаченность, они никогда не предполагали, что из самой жуткой характеристики вируса можно извлечь пользу. Они не смогут выйти на поверхность, но я смогу. Я смогу находить ресурсы для их пропитания и, черт бы тебя побрал Маргинал, действительно превращусь в стражника музейных экспонатов человеческого прошлого.
– Но нам нужна ваша помощь, – снова обратилась я, – нам необходимо собирать сырье для непрерывного производства сыворотки. Как уже сказал Кейн, у нее временный эффект, и те, кто превратился в человека обратно, до конца своих жизней будут сидеть на дозах.
– То есть если ты не будешь колоться, ты превратишься в монстра? – спросил Вольт.
Я кивнула.
– Чушь какая-то! – возникнул Фунчоза.
И вместе с ним всколыхнулись и остальные солдаты, словно ждали, кто наконец выскажет их мысли.
– Я что должен жопу рвать ради того, чтобы ты и тебеподобные оставались людьми? С хера ли?!
