Автор, пиши еще!
Декабрец! Второй сезон
Рыбка
Автор: Ирина Фомченкова
Редактор: Татьяна Егорова
– Леха, передай Соколу, что у нас все тихо, ― Серега появился на базе бесшумно, так же как и уходил.
– Есть, командир! ― спутниковый телефон уже был возле уха бойца. ― Сокол, это Филин, у нас все тихо. Принято. Отбой.
– Что у них?
– Тоже спокойно.
– Хорошо, ― Серега прошел вглубь помещения и присоединился к своим товарищам. Осмотрев так называемую базу, мужчина хохотнул ― я смотрю, вы тут времени даром не теряли.
Блиндаж, где расположились наемники, еще час назад не отличался от других таких же, сейчас же под его потолком появились подвешенные бумажные снежинки. Малой орудовал за столом ножницами и подавал вырезанные украшения Седому, а тот привязывал их нитками к балкам. Леха наблюдал за друзьями со стороны и одобрительно улыбался.
– И как это называется? ― командир приподнял одну бровь и осмотрел свою команду.
– Так до Нового года неделя осталась, а в этой чертовой пустыне даже снега нет, жара, и приближение праздника не чувствуется, ― оправдался Малой.
– Эх, сейчас бы в баньку, а после нее в ледяную прорубь, ― мечтательно протянул Седой, привязывая очередную снежинку недалеко от выхода. ― А потом водочки и чтобы елкой с мандаринами пахло.
Мужики заулыбались, каждый ждал завершения операции и рассчитывал вернуться домой к празднику.
– Тогда и ее подвесьте, ― Серега вытащил из кармана игрушку, потертую пластиковую золотую рыбку, и протянул Седому.
Облезлая желтая краска придавала волшебному персонажу довольно потрепанный вид, что, впрочем, подходило к нынешним условиям больше, чем безупречная новизна.
– Где ты достал это чудовище? ― Леха подошел к Седому и щелкнул пальцами покачивающуюся на ниточке рыбешку.
– Нашел на обходе возле завалов. Не понравилось мне, что она там валяется. Ладно, давайте есть и на боковую. Первые два часа дежурства сегодня мои, потом Малой, ты мне будешь нужен утром, надо проверить дальние точки.
Ужин и часть ночи прошли спокойно. Командир, Малой и Седой спали, Леха заступил в караул. Он наблюдал за снежинками, едва заметно кружащимися от потока воздуха, поступающего снаружи, когда его чуткий слух уловил шорох, которого не могло прозвучать в ночи.
Мужчина тут же оказался возле своих напарников, он успел разбудить командира и жестом показать на выход, когда им под ноги упала граната. Серега схватил снаряд и бросил его обратно. К этому моменту все бойцы уже были на ногах и с оружием в руках.
Седой успел схватить спутниковый телефон, когда волной от взрыва всех откинуло к дальней стене, с потолка и стен посыпалась земля и песок.
– Сокол! Сокол, это Филин. Мы атакованы! Повторяю, мы атакованы. Срочно нужна поддержка.
Еще две гранаты упали на пол временной базы. Взрывы прогремели один за другим с задержкой в долю секунды. Потолок и стены разлетелись, поднявшись в воздух, обрушились, погребая под собой бойцов специального отряда.
Заваленный обломками мебели и балок, перед тем как потерять сознание Серега почувствовал под левой рукой что-то округлое и машинально подцепил это пальцами. Злосчастная пластмассовая рыбка. Угасающее сознание солдата зацепилось за возможность чуда, и последней мыслью командира стало желание, чтобы хоть кто-то из его ребят выжил. После чего наступила абсолютная тьма.
– Сюда! Быстро! Здесь трехсотый.
– Аккуратнее. Зажимай сильнее!
– Эй, Серега, ты меня слышишь? Не смей отключаться!
– Вертушка прибыла. Поднимаем.
– Что с остальными?
– Все двухсотые, без шансов.
Обрывки фраз долетали до сознания командира, но не укладывались в нем. Он то терял связь с реальностью, проваливаясь в темноту, то видел мелькающие образы, не понимая, жив он еще или уже мертв.
Очнулся Серега ночью в госпитале через трое суток после взрыва. Грудная клетка болела и была сильно перетянута бинтами, голова кружилась даже лежа, тошнило. Левая нога оказалась закованной в гипс. В остальном мужчина чувствовал себя физически здоровым. Он какое-то время наблюдал за тенями, отбрасываемыми фонарем на потолок палаты, после чего снова провалился в сон, даже не заметив, что за окном идет снег.
Утро не принесло командиру облегчения, к физической боли добавилось чувство вины выжившего и ощущение провала операции. В четырехместной палате он лежал один. Это напоминало о потерянных в бою товарищах. В углу на табуретке стояла небольшая искусственная елка, а среди наброшенной мишуры и небольших шариков висела облезлая пластиковая рыбка.
Заметив ее, Серега вспомнил, что перед тем как отключиться, он просил этот бездушный кусок пластика о том, чтобы выжили его ребята, но не он сам. Схватив с прикроватной тумбочке стакан, мужчина запустил его в старую игрушку.
– Ненавижу! Как ты вообще здесь оказалась?! Я же просил тебя не об этом! Почему ты спасла не их? – командир кричал, не обращая внимания на боль.
Услышав крики, в палату вбежала медсестра.
– Тише, тише, – приговаривала она, вгоняя шприц с успокоительным Сергею в плечо. Потом присела на стул рядом. ― Сейчас все пройдет.
Проваливаясь в сон, Серега уже спокойно спросил у нее:
– Откуда здесь эта игрушка?
– Рыбка? Ее отдал ваш товарищ, сказал, что при погрузке в вертолет, она была у вас в руках. Я решила, что игрушка вам дорога и повесила на елку.
– Значит это все-таки она, ― борясь с наваливающейся усталостью, произнес мужчина и не без труда повернул голову к пластиковой игрушке. ― Они должны жить, и мне плевать, как ты это сделаешь.
Больше командир ничего не успел сказать, лекарство погрузило его в забытье. Медсестра еще какое-то время оставалась в палате, наблюдая за дыханием и сердцебиением пациента, после чего ушла.
Проснулся Серега только ночью. Грудную клетку сковывала боль, но не она привлекла внимание бойца. Он тут же повернул голову к ближайшей койке, а ней молча сидели, улыбаясь, Малой, Леха и Седой.
– Вы только посмотрите на него, ― нарушил тишину Седой, ― у него сотрясение и больше половины ребер переломано, а он о нас думает.
– Командир, ты береги себя, ― Леха привычно оскалился в улыбке, ― твое время еще не пришло. Ты здесь еще нужен.
– Никто не виноват, ― Малой похлопал Серегу по плечу, и командир мог поклясться, что чувствовал его прикосновение.
– Но как? Вы же… или я…
Слова путались, сознание снова начало уходить.
– Спи, командир, тебе нужно отдыхать. А мы еще посидим с тобой.
Когда Серега проснулся, ребят в палате не оказалось, соседняя койка стояла ровно застеленная, словно на ней никто ночью не сидел. Медсестра заглянула в палату, как раз в тот момент, когда пациент повернулся к елке. Рыбка оставалась на месте.
– Вот и замечательно, что вы проснулись. А у меня для вас сюрприз. Смотрите, кто пришел.
Всего на мгновение мужчине пригрезилось, что в проеме сейчас покажутся его бойцы. Однако в палату вошла невысокая хрупкая блондинка с заплаканными глазами. Она прислонилась спиной к стене и молча смотрела на Сергея. Из глаз женщины покатились слезы.
– Не буду вам мешать, ― медсестра тактично прикрыла за собой дверь, оставив супругов наедине.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Первым тишину нарушил Сергей:
– Светка. Испугалась?
Женщина кивнула и подошла к любимому. Не зная, как его обнять, чтобы не причинить боли, она взяла мужа за руку и прижала ее к груди.
– Не плачь, все в порядке, ― Сергей вытер слезы с лица жены и притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
– Врачи сказали, что ты легко отделался.
– Ерунда, заживет как на собаке.
– Ты не виноват в том, что произошло…
Света боялась начинать этот разговор, но знала, что должна поддержать мужа. Однако он перебил ее:
– Я знаю. Это прозвучит странно, но ребята приходили вчера ко мне, я видел их, я разговаривал с ними. И это помогло. Они сказали, что у меня есть что-то для чего нужно жить. Видимо, это ты.
– Не только, ― Светка опустила его руку и положила себе на живот. ― Ты скоро станешь папой.
За окном кружил снег, под елкой, пока еще никем не замеченное, появилось фото, которого никто никогда не делал. На нем четыре друга, четыре бойца и товарища улыбаются в объектив на фоне вырезанных из бумаги и подвешенных к потолку снежинок. Облезлая золотая рыбка в окружении шариков и мишуры наблюдала за тем, как возвращается к жизни командир отряда, которому суждено было найти ее и выжить, чтобы вернуться к семье, где его любили и ждали.
Железобетонные сроки
Автор: Ольга Бутовицкая
Редактор: Оксана Иванова
– Приве-е-ет! Давай заходи скорее! – Лизка бросилась обнимать подругу, хотя сделать это было непросто: мешал большой восьмимесячный живот.
– Ну как вы тут? Обживаетесь потихоньку? – весело спросила Наташка после объятий.
– Да, помаленьку осваиваемся. Еще не все готово, но детскую успели к Новому году закончить. Пойдем, покажу.
Когда экскурсия по квартире завершилась, подруги прошли на кухню.
– Мишаня, с наступающим! Что это ты тут такое вкусное ваяешь?
– Привет, Наташ! Да вот новогодний стол нам готовлю. Не ставить же глубоко беременную жену к плите в праздник. Тем более, что она все утро тут ходит и жалуется: то поясницу ломит, то живот тянет.
Наташка прищурилась:
– Поясница и живот, говоришь? Знаешь что, это «ж-ж-ж» неспроста.
– Ай да ну тебя! – махнула рукой Лиза. – Вечно ты нагнетаешь. Мне узистка железобетонно сказала, что своего пацана в этом году я точно не увижу. Только в следующем, и то через пару-тройку недель. – Улыбаясь, она погладила живот.
– Не, ну если узистка сказала, да еще и «железобетонно», тогда конечно, – саркастично хмыкнула подруга. – Мне моих двоих тоже обещали в один срок, а они вот что-то взяли и решили по-другому.
– Кстати, где дети-то? – встрепенулась Лизка.
– У бабушки, конечно. А Леша на смене сегодня.
– Про Лешу мы знаем, – отозвался Мишаня, – вчерась беседовали.
– Ну вот. Значит, вы в курсе про подарочек в виде свиньи, которую ему подложил начальничек аккурат под Новый год.
– Да, нехорошо у них вышло. Я как раз вот что спросить хотел по этому пово…
– Ой… Ой… А это чего? – Лиза удивленно уставилась на свои колготки, которые резко и интенсивно становились мокрыми сверху вниз.
– А, так это тебе твой пацан, которого ты в этом году «железобетонно не увидишь», привет передает. Воды это, рожаешь ты, мать, – констатировала Наташка. – Причем, судя по всему, уже давно. Просто не поняла, что это оно самое.
– Да ну нет! Нет! Не должно быть такого! Мне срок на УЗИ поставили через три недели только.
– Ну мало ли чего они там поставили-то. УЗИ говорит одно, а малой говорит: «узе». Узе пора, мать! Собирайся давай, погнали в роддом.
– Да блин, ну как так-то, Новый год же сегодня…
– Ну вот и поедем из тебя подарок доставать, Снегурочка. Мишаня, прогревай пепелац, пока мы тут сумку соберем, – Наташа прошла в спальню и распахнула шкаф.
– Понял, принял, уже ушел, – отозвался Миша, выключая плиту и хватая ключи с журнального столика.
***
Через двадцать минут синий «Форд-Фокус» выехал из Новокосино в сторону Восьмого роддома города Москвы. Снег на улице падал большими пушистыми хлопьями.
– Хорошо хоть, ехать близко, – облегченно вздохнула Лиза, когда машина нырнула на МКАД.
– Блин! – неожиданно выпалил Миша. – Какого ху… дожника?
– Что там? – Наташа заглянула в навигатор. – А, ну конечно. Разве могло быть иначе?
Машина замедлила ход и вскоре совсем остановилась.
– Пробка? Да вы издеваетесь? Я же рожаю тут, блин! – Лизка в панике металась на заднем сидении. – Мне как?.. Мне что теперь тут это делать, что ли?
– Да погоди, может, сейчас рассосется, – с надеждой пробасил Мишаня.
– Не рассосется! Это девятый месяц, Миша!
– Да я же про дорогу.
– Ладно, может и правда, недолго постоим. Ты засекла время схваток? – Наташка повернулась к подруге.
– Да, пятнадцать минут.
– Ну тогда минимум полчасика у нас точно есть.
***
– Да когда ж это кончится, блин! Почему мы не е-е-еде-е-ем, а-а-а? – ныла Лизка сзади.
Миша судорожно барабанил пальцами по рулю.
– Наташ, ну, сделай че-нить! Я не могу, я нервничаю сильно, когда она там истерит.
– А что я сделаю, Мишаня? – развела руками Наташка. – Из твоей жены там щас ваш роднулька лезет, а это не самый приятный процесс, знаешь ли. И, между прочим, это ты его туда засунул в порыве страсти, а не я.
– Ладно, справедливо, – отозвался Миша и ткнул навигатор. – Блин, за сорок минут проехали только семьсот метров. Пробка из-за аварии в километре впереди.
– Н-да… Снег на МКАДе – жди беды, – вздохнула Наташка. – Так она у нас тут и правда родить может.
– Не дождетесь! – донеслось с заднего сиденья.
Наташка улыбнулась:
– Ну раз ты еще способна шутить, значит, все не так уж плохо…
– …на сего-о-одняшний де-е-ень, – слабо пропела Лизка. – Слушайте, давайте хоть радио включим, что ли? Может, я отвлекусь немного.
– А это идея, кстати. Пение во время схваток облегчает процесс. Мишаня, врубай что-нибудь-фм.
Миша послушно включил радио.
– …А теперь к ситуации на дорогах. На МКАДе в районе Косинской эстакады образовалась огромная пробка из-за, не поверите, перевернувшегося грузовика компании «Тульский пряник». По данным ГИБДД, водитель не справился с управлением из-за сильного снегопада. Из-за аварии не могут нормально двигаться три полосы из пяти.
Миша выключил радио и шумно выдохнул:
– Это кабзда, товарищи.
– Согласна, – отозвалась Лиза и скорчилась от боли в очередной раз.
– Рановато ты что-то, – подруга посмотрела на часы, – пятнадцать минут не прошло с прошлой схватки.
– Черт, черт, черт! Надо было на метро ехать. Нафига мы решили своим ходом, вот что теперь делать? – начал паниковать Миша.
Наташка задумалась и закусила губу.
– Значит так, Мишенька, сейчас я сделаю одну вещь с твоей машиной, только пообещай, что мне за это ничего не будет, лады?
– Делай все что угодно, только вытащи нас отсюда быстрее!
Снег уже не валил хлопьями, и снаружи обзор был сильно получше, чем с переднего сиденья. Наташка стояла на крыше «Форда», внимательно вглядываясь в машины вокруг, и прислушивалась. Через пару минут она нашла, что искала.
– Давайте, вылезайте оба. Я беру сумку, Миша, ты берешь жену и погнали.
– Куда?
– Там скорая ползет в соседней полосе в паре сотен метров сзади.
***
– Господи, и что вам неймется всем с этими петардами под Новый год, – фельдшер Марина распекала паренька с обмотанной бинтом рукой. – Ожог еще ладно, а если б тебе вообще пальцы оторвало?
– Ну… Был бы без пальцев, – промямлил тот.
– Каждый год одно и то же… – вздохнула женщина.
По кузову кареты скорой помощи забарабанили несколько рук.
– Михалыч, чего они хотят там? Это кто вообще? – спросила второй фельдшер, сидевшая рядом с водителем.
– Гости, – отозвался мужчина, останавливая машину и открывая дверь. – Тут такое дело, мы еще двоих, похоже, с собой берем.
***
– Так, в роддоме все сейчас приготовят, – Марина отключила вызов на смартфоне. – Лен, позвони нашим, скажи, что тут ЧП, и мы меняем маршрут.
– Ща сделаем.
– Михалыч, есть у нас варианты до Восьмерки доехать побыстрее?
– Есть. Сейчас светомузыку включим и поедем.
Сирена взвыла, машины в соседних рядах нехотя стали раздвигаться. Карета скорой медленно ползла сквозь пробку.
– Спасибо вам огромное, – Наташка помогла Лизе разместиться на тележке и сложила руки в молитвенном жесте.
– Да пока не за что. Не оставлять же вас рожать посреди дороги. Вы молодцы, вообще, заметили же, сообразили.
– Извините, – подал голос забинтованный парень. – А что теперь со мной будет?
– А что с тобой должно быть? Ну кожа слезет, и новая вырастет там, где обгорело. Скорее всего шрамы останутся, – пожала плечами Марина.
– Нет, я имею в виду, сейчас что будет? Мы же теперь не в больницу едем, правильно?
– Правильно, – отозвалась фельдшер с переднего сиденья. – Мы сначала едем в роддом. Хочешь не хочешь, а придется тебе, дружочек, с нами прокатиться.
– Ай, блин! Че так больно-то в этот раз? – Лизу скрутило очередной схваткой.
Парень поглубже забился в кресло.
– Какой интервал у вас уже? – спросила Марина.
– Пять минут.
– Ох, е… Успеть бы нам.
У Наташки зазвонил смартфон.
– Да, Миш, ты уже в машине? Хорошо. Да, едем туда же, в Восьмой роддом. Давай.
***
– Дыши, Лизка, дыши, не зажимайся!
– А-а-а! Да что ж так больно-то! А-а-а-а-а-а!
– Так, дело плохо, придется ее раздевать и смотреть, – Марина покачала головой.
– Да у вас же тут холод собачий в машине! – запротестовала Наташка.
– А что делать? Будем укрывать, но хотя бы визуально мы должны оценить шансы ее довезти. Михалыч, ну что там, скоро? Уже полчаса плетемся, она нам щас тут и правда родит.
– Женщины, тетеньки, а м-м-можно меня тут высадить? Давайте я сам в больницу поеду, а? – снова подал голос парень с забинтованной рукой.
– Ой, сиди уже, – отмахнулась от него фельдшер, стаскивая с Лизки колготки, – поедет он. Не можем мы тебя высадить, раз взяли уже.
– Не бзди, малой, – подмигнула Наташка парню. – Тебе же наверняка в детстве интересно было, откуда дети берутся? Ну вот щас и посмотришь.
– Н-но я н-не хочу на это смотреть, я боюсь, – захныкал молодой человек.
– Эх, мужики, – вздохнула Наташка. – Откуда вы такие ссыкуны беретесь? Тебя как звать-то?
– Сережа.
– Ладно тебе, он же молодой совсем, – заступилась за парня Марина. – Ну что, Сережа, видишь, что бывает с теми, кто петарды неаккуратно взрывает в Новый год? Приходится с голожопыми роженицами в одной машине ездить.
– А-а-а! – взревела Лизка в очередной раз.
Парень потерял сознание и начал сползать с кресла.
– Ну твою же дивизию, Сережа, – фельдшер всплеснула руками и полезла за нашатырем.
– Погоди, – остановила ее Наташка. – Может пусть так и едет в несознанке? Хоть не будет мучиться и смотреть.
Марина задумалась:
– Нет, мы сейчас его просто пересадим к Михалычу до роддома. Надо было сразу так сделать. Ле-е-ен! Давай пациента нашего первого вперед посадим, а то ему тут сплохело.
– Не, девки, теперь пущай терпит до талого, – подал голос Михалыч, – мы выезжаем с МКАДа.
Машина свернула с Московской кольцевой и резко ускорилась. Наташка и Марина схватились за тележку, Сережа кулем упал на пол и пришел в себя.
– Михалыч, ну е-мое, поаккуратнее.
– Держитесь там, через пять минут будем в Восьмерке.
– А-а-а! Не могу! Не могу! Не могу-у-у! – запищала Лизка.
– Так, тише, мать, почти доехали, – попыталась успокоить подругу Наташка.
– Етишкин кот, не успеем, голова показалась! – сообщила Марина.
Сережа снова потерял сознание.
– Я звоню в Восьмерку, пусть на улице нас встречают, – Лена набрала номер на смартфоне.
***
Через полчаса Наташка стояла возле Восьмого роддома со стаканчиком горячего кофе замерзших в руках. Мимо пронесся синий «Форд» и со скрежетом затормозил на ближайшей парковке.
– Ну что? Ну как? – подбежал запыхавшийся Мишаня к подруге.
– А все уже. Поздравляю, папаша, дочка у вас! Ровно три восемьсот.
– Как все? Уже?
– Ну да. Ты, конечно, пропустил самое интересное, но что-то мне подсказывает, что оно и к лучшему. За тебя там Сережа отдувался.
– Какой Сере… Погоди, как дочка? Нам же говорили, что будет пацан?
– Ну ошиблись немножко, с кем не бывает. Они вам и срок другой ставили, а оно, видишь, как вышло.
У Наташки зазвонил смартфон.
– Алло, ну что, поздравляю еще раз, мамочка! Тут как раз папочка ваш доехал, не хотите привет передать?
Мишаня взял трубку и заворковал с женой. Наташка отхлебнула кофе и отошла в сторону.
– Наташ, – позвал Миша, – тут такое дело, с именем мы еще не определились, но зато точно определились, кто будет крестная. Возражения не принимаются.
– Возражения и не планировались, – улыбнулась Наташка.
На улице снова пошел снег.
Эксперимент
Автор: Наталья Кузнецова
Редактор: Юлия Баранова
Еще со школы Кира жила по плану. Школу окончила с золотой медалью, ВУЗ ― с красным дипломом. Нашла престижную и денежную работу, где строила карьеру.
Подруги завидовали ее успехам. Десять лет после института Кира росла профессионально. Без кредитов и наследства, своими трудами, купила квартиру, сделала в ней ремонт, приобрела машину, объездила весь мир. Некрасивые подружки завидовали вдвойне. Она была заметной: ярко-рыжие волосы, белая кожа, стройная, высокая. Вот этот гламурный вид для фотосессий был у нее каждый день.
После тридцати начались вопросы: где дети, где муж, хотя бы постоянный мужчина, любовник на худой конец? Она была свободна от социальных шаблонов. В ее плане личная жизнь была не расписана, казалось, все само как-то найдется и решится. На неудобные вопросы сначала смеялась, потом начала оправдываться, дальше искать в себе причины, а затем начались страдания и невроз.
Она ходила на всякие тренинги. К гадалкам. Написала список из ста пунктов, какой нужен суженый. Начала искать знаки, которые подскажут, где ее судьба.
Кире переключаться с деловых переговоров на личные было сложно. То костюмчик не тот, то машина не та, то «сопли жует», то животик, то говорок. Нет искры, быстро теряла интерес к предмету любви.
Вот уже тридцать восемь. Начались проблемы: кризис восьмого марта, кризис отпуска, кризис нового года. А причина кризисов ― одиночество там, где все парами, а она одна.
Кира не понимала, где же мужчины, почему они не встречаются, какие надо. А которые встречаются ― совсем не те. Она не грустила, пробовала встречаться, день, два дня, неделю, и каждый раз разочаровывалась.
И тут нашелся Игорь. Веселый, богатый, умный, легкий. Прямо из Кириного списка. Но он через какое-то время променял Киру на другую девушку.
Это сместило Кирин взгляд с мужчин на себя. Она стала искать причины в себе. Все праздники одна, депрессия и все такое. Она сравнивала себя с соперницей. Себя ― такую идеальную, успешную, красивую, правильную. С ней ― полноватой хохочущей глупышкой. И не понимала, что она упустила. И почему мужчина из ее списка выбрал другую.
Со студенчества каждый Новый год Кира встречала с подружками. И вот наступило время, когда свободных подружек не осталось. Решили сообща отпраздновать тридцатого декабря, чтобы не нарушать традицию.
Встретились, немножко выпили. Кира начала ныть, что Новый год будет встречать одна, а это плохой знак. Она вспомнила Игоря и рассказала, какая соперница тупая, неуспешная, толстая.
Оля, самая молчаливая в компании, не выдержала. Она считалась авторитетом:
– Ты посмотри на себя, Кира. Холодная и скучная. А новая пассия Игоря горячая и веселая. Что с тобой делать-то? Вот голодаешь ты уже три месяца, на одной воде. Это значит, что пожрать вкусно с тобой в ресторане или под одеялом нельзя. Импровизациям в твоей жизни тоже нет места.
Оля начала изображать в лицах диалог Игоря и Киры. Она так вжилась в менторский тон, что подскочила со стула и стала менять место при каждой фразе.
– Может, сорвемся на край света закаты встречать? ― Оля томным мужским голосом изобразила бывшего Киры.
– Не, у меня план горит, давай запланируем край света через месяц на двадцать пятое? ― отчеканила она голосом Киры.
– Если б я была мужиком, я бы хотела горячую, сытую, неправильную, смешную, легкую, спонтанную. Особенно под Новый год. А у тебя только холодное, голодное, правильное, тяжелое и запланированное вокруг. Вон даже стены в квартире все серым цветом окрашены. Тупик какой-то, а не квартира, ― продолжала Оля.
Кира застыла. Только глаза моргали часто-часто.
– Где флирт? Где игра? Где легкость? Когда ты стала такой замороженной? ― подключила вопросы Оля, она хотела реакции.
Кира начала реветь.
– Ну хоть плакать можешь. Не все так запущено, ― Кира не услышала даже грамма жалости в голосе.
– А что мне делать? ― выдавила из себя Кира.
– А что ты хочешь? Вот прям сейчас, не раздумывая, ― Оля вспомнила, как задают вопросы психологи.
– Веселья. Новый год хочу с парнем, а не с подружками, ― разозлилась сама на себя Кира.
– Так чего ты тут сидишь? Пойдем знакомиться. Новый год же. Народ на улице, а не на сайте знакомств, ― Ольга показала на окно.
– Как ты себе это представляешь? Здравствуйте, давайте знакомиться. Я вся-такая-зашибись-Кира, ― она начала громко говорить и одновременно жестикулировать на окно, как будто там стоял тот, с кем она знакомится.
– Вот, Кира, ты, когда такая растрепанная, не прилизанная, очень горячая штучка, ― Оля стала хвалить, как опытный психотерапевт.
И продолжила спокойно:
– Мужчина нам нужен с чувством юмора. Поэтому давай внесем элемент игры в знакомство. Я напишу десять предметов на бумажках. Ты вытащишь одну. И пойдешь искать мужчину с этим предметом. В Новый год никто тебя не сочтет сумасшедшей. Будешь подходить и спрашивать: «Приветик. Я Кира. У вас есть то-то?» Дальше разговор сам завяжется. И ты обязательно должна сказать, что ищешь пару. Чего рассусоливать-то? Времени нет, завтра Новый год. Жизнь идет.
Кира задумалась и молча слушала Олю. Та быстро разорвала салфетку на десять кусочков, написала слова и разложила их на столе.
– Нестандартная ситуация добавит тебе загадки и нужной нам неуверенности. Тащи бумажку.
Кира, не меняя задумчивого вида, цапнула ближайший судьбоносный клочок.
– Что там? ― уставились все, кто молча присутствовал на представлении.
– Ножницы. ― Кира показала кусок салфетки со словом.
– Откуда ночью ножницы у мужчины? Он что, случайно их захватил? Кто со мной разговаривать после этого будет? ― начала тараторить от страха Кира.
– Да не важно, есть они у него или нет. Важно, чтобы вы зацепились языками, то есть заинтересовались. Это же просто эксперимент! Если мужик не поймет шутку юмора, значит, не наш мужик, ― быстро нашла ответ Оля.
Ольга уже натягивала шапку на Киру и тыкала ей в нос норковой шубой.
– Идем. Нет времени на обдумывание. Так устроена психика. Ищи мужа, пока горячо.
Подруги продолжили разговор в подъезде. Кира была под действием шампанского, самого блудливого напитка человечества. Слова Оли о скорых результатах давали ей надежду. Она верила, что что-то да получится. Еще один вирус одиночества Нового года она не переживет. Пусть лучше будет мужик с ножницами. В конце концов, Оля всех замуж выдает, когда в ударе.
Они вылетели на улицу. Растрепанные, решительные. Как будто в ступах и с метлами. Охота ведь дело ответственное.
Интересно действует немного шампанского и авантюрная идея на хорошей почве. Кира в этот момент забыла деловой холодный костюм на стуле в своей серой комнате.
Подружки шли быстрым шагом по двору, вышли на бульвар. Народу много. Пары, дети, семьи.
– О, смотри. Мужчина идет, вроде бы, – удивленно пропищала Оля.
Метрах в пятидесяти от них неспешно шел человек. В оранжевых штанах-бананах, короткой куртке цвета хаки, маленькой красной шапке. Из-под шапки торчали длинные черные волосы. В руке он нес темный ящик и широко улыбался девушкам.
– Он странный какой-то, может, следующего? ― неуверенно сказала Кира.
– Начинается. Бери. Самое то. ― И Оля толкнула Киру к мужчине.
– С Наступающим, красавицы, ― наш персонаж словил Киру, летящую по скользкому полотну мимо него.
– Девушка, что-то вас ноги не держат. Позвольте, поддержу, ― бодро сказал парень.
– У вас есть ножницы? ― выпалила Кира со страху.
– Подстричь что ли кого надо? ― парень улыбнулся.
Он смотрел на Киру: рыжая, с фарфоровой кожей. Кира с любопытством рассматривала чудаковатого парня.
– Если у вас есть ножницы, значит, нам нужно встретить Новый год вместе, ― она внутренне зажмурилась от глупости своих слов.
Он начал хохотать.
– Меня зовут Саша, ― он быстро открыл свой деревянный ящик, где под креплениями на стенках висели разные ножницы.
– Не всех рыжих спалила, видимо, инквизиция, и мне одна досталась, ― продолжил хохотать парень.
– Охренеть, ― не верила Оля своим глазам. ― Что за чертово совпадение? Судьба, рок, Новый год, чудо?
– Я точу ножницы парикмахеров. Декабрь ― горячий месяц у парикмахеров, вот со всего района собрал работу себе на каникулы. А в Новый год я работаю. Салют делаю. Я еще и пиротехник. Рыжик, тебя как зовут?
– К-кира, ― и про себя прошептала: «Зачем я сказала имя, он какой-то странный».
– Приходи завтра на центральную площадь к полуночи. Только надень что-нибудь спортивное, теплое. Шуба и пиротехника не дружат. Посвятим тебя в пиротехники. Попробуешь буквы зажечь, ― он говорил и хохотал одновременно. Этот хохот был таким громким и уверенным, что Кира поверила.
– И как я тебя там найду? ― тихо спросила девушка.
– Там будет огорожено. Подойдешь к охране, скажешь, чтобы к Саше Бандерасу пропустили, я предупрежу, ― уже спокойно сказал Саша.
– А зачем тебе ножницы-то, Рыжик? ― спросил Киру новый знакомый.
Кира почувствовала тепло по всему телу.
– Завтра расскажу, после салюта.
Они не обменялись телефонами, не договорились созвониться на следующий день. Но они знали, что встретятся.
