Андрей Алексеевич Мурай
Письма к незнакомцу. Книга 6. Брак
Вам повезло, Серкидон, как-то мне довелось писать биографию мадам Бардо. Написал так, как она жила, всю правду, и поэтому никуда это буйство на бумаге не взяли. Но не пропадать же добру!..
Из книги мадам Бардо: «Меня сравнивали с парусником, чьи паруса полощутся в безветрии, и он застыл на месте во всей своей красе и силе! Ветер – энергию, благодаря которой я двигаюсь в перёд, – я черпаю в других людях».
Брижит Бардо – женщина-шторм! Самая очаровательная француженка, богиня бунта молодых, невеста мира, эталон женской красоты, икона сексуальной революции, женщина вызов! Её появление совпало с решимостью мира дать отпор ханжеству. Мир поднял над собой прекрасное цветущее тело Брижит и понёс его как знамя… Легко ли быть знаменем? Трудно, Серкидон, быть знаменем. Оно открыто всем ветрам, вражеским пулям и проклятиям. О, как были недовольны явлению Брижит ревностные приверженцы католической морали!
Феминистка Симона де Бовуар предлагала им: «Молчите, спрячьте эту девушку, уберите её с дороги, обрейте ей голову, заткните ей рот! Но что это? Она по-прежнему смеётся! Ну, хорошо, вы правы, так будет проще и вернее: сожгите её…»
Ну, для того, чтобы сжечь, времена-то были уже не те, но без внимания мятежную диву отцы церкви не оставили. Год 1958-ой, Брюссель, Всемирная выставка, павильон Ватикана. Зал мирского зла: клубы серного пламени, картины ада и как олицетворение разврата танцующая Брижит Бардо. Танцевать бы ей на раскалённой сковородке, да не послал Бог фотошопа.
Год 1959-тый, по парижским экранам замаршировал фильм «Бабетта идёт на войну», до нас он добрался в начале шестидесятых. Мне довелось смотреть эту остросюжетную ленту вместе с моей бабушкой. Нам фильм очень понравился… Мы вышли из старенького летнего кинотеатра, а бабушка ещё жила фильмом: она пошла не в ту сторону, и я развернул её в ту, на что я был мал и бестолков, но понял: бабушке ничего говорить не надо, она ещё там, она ещё видит, как Брижит Бардо скачет на лошадях, перепрыгивает через стены, летает на самолётах, прыгает с парашютом, сводит с ума мужчин… Приключений в жизни бабушки было мало, вышла она замуж за хроменького дедушку, с ним много не напрыгаешь. Правда, были в войну немецкие бомбёжки, потом оккупация, когда она с двумя дочерьми пряталась по родственникам, потому что была женой коммуниста, листовки расклеивала. А в остальном – жизнь домохозяйки… Так уж случилось-получилось: часть бабушкиной души – отчаянная, бесшабашная, авантюрная – осталась нереализованной. И вот сейчас эта, заморенная жизненными обстоятельствами, изголодавшаяся часть души получила пищу. Бабушка помолодела, вся светится, и не идёт – а летит, будто это она, моя бабушка, а вовсе не знаменитая француженка, полтора часа скакала на лошадях, перепрыгивала через стены, прыгала с парашютом, сводила с ума мужчин… Ах, кинематограф! Ах, великий обманщик! Может быть, ты и есть тот безумец, «который навеет человечеству сон золотой»? Тогда честь тебе!..
Но месье Кинематограф не только великий обманщик, но и великий зазывала. Он сделал своё предложение Брижит, когда девочке было четырнадцать лет. Она несовершеннолетняя, по сути – ребёнок, но какое ему, Великому совратителю, дело до этого.
Скандал в благородном семействе. На авансцене отец: «Только через мой труп! Никаких актёрок в нашей семье! Все артистки проститутки!»
Дедушка бьёт по столу кулаком: «Если малышке суждено стать шлюхой, она сделает это и без кино! Нужно дать девочке шанс, мы за неё решать не вправе!»
Вот ведь как славно, когда здоровый авантюризм молодости поддерживается мудростью и жизненным опытом преклонных лет…
Очень страшно, аж жуть…Как можно выйти на этот яркий свет, да ещё что-то говорить… Брижит забыла все слова, ей хотелось домой, к родителям, которые уже казались ей и ласковыми и заботливыми… Юноша-принц явился за минуту до отчаянья. Он сиял улыбкой, излучал благожелательность и был такой прекрасный – как никто и никогда. (Много лет спустя в книге «Инициалы Б.Б.» мадам Бардо так и напишет: «Прекрасный, как никто и никогда»)
– Вы дрожите?
– Нет, плачу. Мне страшно, я провалюсь.
– Успокойтесь, реплики буду подавать я, всё будет хорошо.
Он хотел взять её за руку, но не успел, она сама вцепилась в своего принца мёртвой хваткой на многие годы.
«Внимание! Мотор! Проба Бардо, первая…»
Потом мировая знаменитость – Брижит Бардо – слышала эти слова то и дело, но тогда, в первый раз, – едва не упала в обморок… Бардо… проба… мотор…
С волнением помог справиться его голос – ровный и спокойный. Брижит сказала всё, что надо, лучезарно улыбаясь. Говорила и улыбалась только ему, но так получилось, что – всем… Он вызвался провожать, шутил, балагурил и сам же смеялся. Очарованная Брижит привела своего принца домой. Переполох! «Скромное обаяние буржуазии»: роскошный обед, слуга, свечи, столовое серебро, и вдруг быт семейства нарушает узколиций охламон в обвисшем свитере, с длинными, чёрными волосами, ни дать ни взять – цыган. Но делать нечего – пришлось пригласить его к столу… После обеда слугам велели внимательно пересчитать серебряные ложки… Все ложки оказались целы, случилось нечто худшее: пришелец в латанном свитере унёс в заднее кармане брюк золотое сердечко старшей дочери…
Похитителя звали Вадим Игоревич Племянников, из нищей богемы, сын русского дипломата. «Что ему оставил этот покойный папочка кроме тяги к спиртному?.. Срочно отвадить от дома, подальше от дочери… » Скандалы, бури, рукоприкладства… Но ничто так не закаляет первого чувства, как препятствия и родительский гнёт…
Серкидон! Извините за бытовую подробность, но мне срочно нужно отлучиться. Надо сходить в ближайшую мясную лавку и купить коту мясо. Никак не могу его отучить от этой вредной привычки – есть мясо. Рано утром скажет Лёва своё грозное «мяу», а далее будет юлить и урчать, словно не ел ничего и никогда…
А за молодых людей – Брижит и Вадима – не беспокойтесь, они выстояли, они отбились и поженились. Пока им было трудно, держались они друг за друга, и не было пары гармоничней. Но вот закончилась «лиха беда начало», пора первого становления, казалось бы – крепни семья… Не случилось… Или, скажем так, случился Трентиньян…
Какой бесподобный, какой талантливый мужчина! Если бы знали, Серкидон, сколько я мог Вам рассказать про Жана Луи Трентиньяна, это любимый мужчина моей мамы. Было бы это и последовательно и логично: я же рассказал Вам о любимой артистке своей бабушки. «Только я себя сдержу//Ничего не расскажу.//Не дождётся Жан Луи//Комментарии мои». Это – стихи. А сейчас – за мясом. Слышу, слышу, как ты орёшь, наглое животное! Это я не Вам, Серкидон… Это я коту-Лёве.
А Вам крепко жму лапу… Пардон! Лапы – это не у Вас. Руку, ну, конечно, руку, и до следующего письма.
-35-
Приветствую Вас, Серкидон!
Послушайте, мы же так и не ответили в прошлом письме на вопрос «как?». Это всё из-за кота, из-за прожорливого мохнатого наглеца…
Продолжаем про Брижит Бардо и Роже Вадима, надо молодых людей срочно женить, они же пока живут в грехе и урывками.
1952-рой год. Свадьба. Гражданский брак зарегистрирован в мэрии. Мэр, воспользовавшись удобным моментом, прочёл короткую лекцию о международном положении, о пользе браков между детьми разных народов и приветствовал союз новобрачных как символ франко-русской дружбы. Брижит еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, зато, выйдя из мэрии, эмоций уже не сдерживала, бросилась на шею молодому супругу с криком: «Наконец-то!…»
Родители, считавшие брак дочери ошибкой и мезальянсом, выглядели пасмурно. Все формальности они выполнили, но на жениха смотрели с неприязнью, как на конкретного ворюгу… В одиннадцать вечера Брижит ждала мужа в весьма соблазнительной полупрозрачной сорочке. Она лучилась счастьем. Он пришел и робко присел на краешек кровати. Они смотрели друг на друга, мысленно вспоминая годы лишений, когда каждый вечер готовы были сойтись в жарком клинче, но злые рефери разводили их по углам… Горячий поцелуй, казалось, был неизбежен, но тут в спальную дочери зашёл отец и сказал, обращаясь к новоиспечённому зятю:
« – Мне кажется, вам пора удалиться.
– Куда удалиться? – ничего не понимая, спросила Брижит.
– Мы постелили ему в столовой.
– Но мы женаты, папа. Вы разве забыли? И Вы, папа, расписались. Мама расписалась, свидетели. Мы сказали друг другу: «Да». Я ЗАМУЖЕМ… ЗА-МУ-ЖЕМ!
– Вы станете мужем и женой завтра после церкви, – невозмутимо произнёс отец.
– Он сошёл с ума! – выпрямилась в постели Брижит. – Люди, на помощь! Он спятил!!!
Лицо хранителя семейной чести опасно искривилось, рот превратился в тонкую прямую линию:
– Сегодня утром состоялась лишь неизбежная формальность, не более того. Он станет твоим мужем завтра после венчания в церкви.
Брижит стала пунцовой и не от страсти, она готова была разорваться, сработать, как обычная, а не секс-бомба:
– Я буду эту ночь спать с мужем! На улице! На тротуаре! Я долго этого ждала! Я буду спать со своим мужем в своей постели!!! Я не останусь сегодня этой ночью одна!!!»
Вечер перестал быть томным, комедия грозила перерасти в трагедию… Но хорошо, когда в браке на одного буйного приходиться хотя бы один спокойный и рассудительный человек.
« – Мы ждали этого три года, подождём ещё одну ночь… ты самая красивая в мире… я тебя очень люблю… я тебя очень хочу, но…
В конце успокоительной проповеди Брижит даже улыбнулась:
– Значит, первую брачную ночь ты проведёшь в столовой? Такое могло произойти только с тобой!»
Так с ним и вышло: Вадим Игоревич Племянников, в дальнейшем Роже Вадим, сын русского консула Его Императорского Величества пытался уснуть на тесном столовском диванчике, женившись на самой соблазнительной девушке Парижа, на грядущей несбыточной мечте мужчин всего мира.
Ревностный охранитель торжествовал – честь семьи не была попрана… Что касается девичьей чести Брижит, то с ней она без сожаления рассталась ещё три года назад, прогуляв алгебру. Она, словно Огневушка-поскакушка180, сбросила ненужную шкурку и спросила своего принца: «Теперь я настоящая женщина?» Получив в ответ кивок-экивок, Брижит захлопала в ладоши, подбежала к окну и, распахнув его, крикнула: «Я настоящая женщина!» Случайные прохожие так и замерли! Брижит в торжестве своём забыла, что была, как и свобода, абсолютно нагая…
К алтарю Брижит вёл любимый дедушка. В белом подвенечном платье она была и восхитительна, и обворожительна. Фоторепортёры с фотоаппаратами прыгали перед ней, как блохи. Церковь – набита до отказа. Грандиозный спектакль! Орган, голос священника, резонирующий под куполом, свет – через витражи, сотни свечей, и ощущение пронзительного счастья. Брижит смотрела на принца, который, как в сказке, стал мужем, и губы её подрагивали, по нежными щёчкам медленно текли две слезинки… Первый раз в жизни она плакала от радости…
Именно этот последний абзац и даст нам ответ на вопрос «как?», всё, что выше, можно было не писать. Как мечтает выйти замуж каждая девушка? Так, как Брижит Бардо: белое платье, цветы в волосах, тысячи восхищённых глаз, сотни открытых ртов и слёзы радости на глазах.
С точки зрения жениха всё это ни к чему. Зачем? Можно вдвоём в джинсах и без свидетелей заглянуть в ЗАГС, расписаться, вернуться домой, хлопнуть по стакану и рухнуть, обнявшись, куда придётся. Да хоть на газеты.
Оговорюсь, поэты и философы в этом вопросе берут женскую сторону. Для примера слова Ральфа Эмерсона:
«Когда я думаю о том, с какой целью двое, мужчина и женщина, наделённые такими разными и одновременно взаимодополняющими свойствами, соединяются в брачном союзе, чтобы прожить под одним кровом сорок или пятьдесят лет, мне не кажется удивительным ни то нетерпенье, с которым сердце с раннего детства ожидает этого события, ни ореол сказачной красоты, которым мы инстинктивно окружаем брачный чертог, ни то, что природа, разум и искусство, стараясь превзойти друг друга, не скупятся на свадебные дары и песнопения».
Но ведь Вы, Серкидон, не философ и не поэт. Вас будут склонять к женскому варианту, но отбивайтесь до последнего: скажите невесте, что Ваше чувство к ней так высоко, что ему претят суета и мишурный блеск. Так высоко, что ему чужда нескромная публичность. Вас, конечно, обломают, невеста, как раненая голубица, со слезами на глазах будет биться за каждый атрибут своего подвенечного счастья, но, может быть, Вам удастся отвоевать хоть что-нибудь мужское…
Это не всё, Серкидон. Окончилась развлекательная часть письма, но Вам не уйти от назидательной. Уроки от Б. Б.
Урок первый.
Симона де Бовуар справедливо заметила: «Брижит Бардо ни в малейшей степени не волнуют другие. Она делает то, что ей нравится».
Яркая индивидуальность, живая и непосредственная женщина, – ей всегда было глубоко плевать на то, что люди скажут. Она спешила соответствовать пастернаковским строкам:
И должно ни единой долькой181
Не отступаться от лица,
И быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
Это, кстати говоря, и помешало ей быть выдающейся актрисой. Никогда и ни в кого она не ПЕРЕвоплощалась, барабанила текст и везде была только самой собой. Но прожила яркую жизнь. Даже две: одну – с людьми, вторую – с животными.
Урок второй.
За своё чувство, если такое случиться, надо бороться. Если большое чувство и большие прелести сами плывут Вам в руки, это – подстава, ловушка, капкан, Троянский конь. Остерегитесь, Серкидон, седлать такого коня. Вспомните разрушенную Трою.
Ах, какие мы молодцы! Молодцы-молодечики! Институт брака засыпал нас вопросами сложными да с подковырками, а мы на все ответили. Теперь, Серкидон, Вы на правах знатока сами можете задавать вопросы этому институту вплоть до самого ЗАГСа. Посмотрим, что он запоёт… Так! А может, мы с Вами на радостях сами споём…
«Обручальное кольцо,//Непростое украшенье… Или, может быть, станцуем?.. Заметьте, выпить не предлагаю. Мой статус не предполагает к Вам такой фамильярности.
Крепко жму Вашу руку, и до следующей темы.
