полная версия

Алексей Смехов
Третья сила

«Осень – это время для раздумий…»

* * *

 
Осень – это время для раздумий
Над хитином высохших стрекоз.
Ветер их чешуйки мягко сдует
Вместе с пылью бабочек и ос.
 
 
Время для дурманящих сомнений,
Горьких, словно ягоды рябин,
Странных, как изменчивые тени,
Что даёт последний георгин.
 
 
Осень – это время для печали
Терпкой, словно запахи листвы,
Что дрожит холодными ночами
Под ударом капель дождевых.
 
 
Это время сбора урожая:
Жизнью умудрённый садовод
Ягоды в корзину провожает,
Дети сразу отправляют в рот.
 
 
Время подведения итогов —
Где ты, лето красное, приснись.
В зиму упирается дорога
Быстрая и шумная, как жизнь.
 

«Осенний завершая круг…»

* * *

 
Осенний завершая круг,
Придя к конечному итогу,
Все гуси тянутся на юг,
А человек – обратно к Богу.
 
 
Мы верим: птичий перезвон
К нам обязательно вернётся.
Так почему же, выйдя вон,
И пронесясь до дна колодца,
 
 
Увидев свет в конце пути,
Попав в тепло, в объятья Бога,
Мы вновь на землю не летим,
Хоть знаем верную дорогу?
 
 
Должно быть, в царстве добрых рук
Мы забываем всё земное,
А память наша – мудрый друг —
Скрывает прошлое героя…
 
 
Когда вернётся во плоти
Душа птенцом нетерпеливым —
Почувствует лишь аппетит,
И кажется несправедливым,
 
 
Что весь наш опыт, словно дым,
Растаял в небе в одночасье,
И снова нужно молодым
Искать свою дорогу к счастью.
 
 
Настойчиво хотим понять,
Что там, в душе, на самом донце?
И, начиная круг опять,
Припомним прошлой жизни солнце.
 

Ночное окно

 
Влетает снег сквозь окоём окна,
Ложится на пол, падает на плечи…
И катится огромная луна
С метелью белой в мой уютный вечер.
 
 
Покой от бури, холод от тепла —
Что отделяет их стеной незримой?
Три миллиметра хрупкого стекла,
Преграда чуть видна, неощутима.
 
 
Она стоит меж леденящим злом,
Меж вьюгой, облаками, колким снегом —
И добрым восхитительным теплом,
Где лампы круг, и музыка, и нега.
 
 
А есть ли грань меж пламенем души
И нестерпимым холодом вселенной?
Прозрачное оконце, покажись,
Ведь всё равно ударюсь непременно!
 
 
Что отделяет дальнюю беду
От внутреннего счастья и покоя?
То здесь, то там я линию веду,
То слышится, то нет чужое горе.
 
 
Окно от сердца ставлю далеко,
Всё выглядит внушительным и прочным…
Но снег с луной влетают в дом легко
Холодной беспощадной зимней ночью.
 

Анатомия зимы

 
Ну, наконец, мороз ударил
И анатомию зимы
Во всех таинственных деталях
Увидели сегодня мы.
 
 
Зима сначала подмигнула
Глазами чистыми озёр —
И сразу весело порхнули
Коньки ребячьи на простор.
 
 
Потом согнула спину смело,
И с этой маленькой горы
На санках, лыжах и портфелях
Несутся стайки детворы.
 
 
Рука зимы – как лапа ёлки,
И стоит нам её пожать,
Как возмущённые иголки
С улыбкой хитрого ежа
 
 
За шиворот насыплют снега,
Но детский хохот им в ответ.
Нога зимы ступает с неба,
В сугроб башмак её одет.
 
 
Кидаемся туда с разбега
Крича: «Заждались мы, привет!
 

«Солнце дарит свет несмело…»

* * *

 
Солнце дарит свет несмело,
Словно скряга – медный грош:
Стёртый, тусклый, жёлто-белый…
Нет другого – и берёшь.
 
 
Тишина стоит такая,
Что мне слышно, как дрожит
Снег, и как он прилипает
К лапам елей, как шуршит,
 
 
Опускаясь на сугробы,
Будто белый вертолёт,
Как звенят тихонько кроны,
Как трещит на лужах лёд,
 
 
И от каждого движенья
Под ногами слышен скрип —
Мир, устав от наважденья,
Медитирует внутри.
 
 
В самых сумрачных глубинах,
На границе полусна —
Позабытая картина:
Листья. Птенчики. Весна.
 

Сердце дракона

 
Хоть Саша носит в себе дракона —
Внезапной вспышкой, огнём в груди,
Но нет такого нигде закона
Чтоб тот проснулся и победил.
 
 
И всё ж в неравном бою последнем,
Когда до края всего лишь миг —
Глаза у парня сверкают медным,
Буравит воздух безумный крик.
 
 
Взглянув на чёрную маску смерти,
Он ищет тайный источник сил —
Дракон разбуженный в небе чертит
Узоры парой гигантских крыл.
 
 
Огнём из пасти разверстой пышет,
Взмывает в небо и мчится вниз,
Не зная страха, кругами рыщет —
Сосредоточен, умён и быстр.
 
 
И побеждает, но раз за разом,
Весь искалечен, летит к земле.
Она скрывает его атласным
Зелёным пледом своих стеблей.
 
 
Крылатый ящер, такой огромный,
Свернувшись в точку, уходит вглубь.
Не видно дыма, не слышно грома,
Не рвётся пламя с горячих губ.
 
 
Лежит бессильный, и весь изранен,
Но всем понятно, кто видел бой,
Что этот Саша какой-то странный,
Что под одеждой живёт другой,
 
 
Что в малом теле огонь таится,
Драконья сила, драконья стать.
Беда нагрянет – преобразится,
Чтоб снова драться и побеждать
 

Весенний шахматист

 
Бродя по тающим аллеям,
Весна придумала турнир:
В полях снега ещё белеют,
А тут – проталины чернеют —
На доску нужен командир.
 
 
Скворец решил возглавить чёрных —
Деревья чёрные и птиц,
А снеговик, зиме покорный,
Решил с весной ещё поспорить,
За королеву белых – в блиц.
 
 
Гроссмейстер скворушка отменный
В дебют бросается, спеша —
Текут с доски враги примерно,
Весне дорогу – как же верно!
Скворец руладой ставит шах!
 
 
Недолго жить осталось белым:
Чернеют пешки почек в ряд,
Они в атаку рвутся смело —
Сугробы вовсе ослабели:
Им каждый листик ставит мат!
 
 
Певец, ты где? Скворец, ау!
Сыграем в новую игру —
Пойдем сражаться за зелёных,
За сумасшедших и влюблённых!
 

Весенний календарь

 
Я пытаюсь увидеть за тучами солнышко —
Бесполезное дело – скрывает вуаль,
Но, весну предвкушая, почистили пёрышки
Три синицы на ветке – недолог февраль.
 
 
Тёплый день я ловлю, как орешек для Золушки,
Разгрызаю его и смотрю, что внутри —
А оттуда мечты вылетают раздольные,
Словно март им сказал: а теперь отомри.
 
 
Можно шариком стать, синим небом наполненным,
Через лужи скакать под весёлую трель —
Или просто смотреть, как ворует воробушек
Крошки хлеба у голубя. Это – Апрель.
 
 
Можно вишни сажать и подвязывать к колышкам,
Ветерок попросить: обдувай, не ломай.
Запустить в ручеёк из бумаги судёнышко
И уплыть на нём в тёплый и радостный Май!
 

Весна желанная

 
Весна вошла с капельным звоном,
И мы уже не дышим ровно.
Легко становимся беспечными
В её летящей быстротечности.
 
 
Танцуя свой зовущий танец,
Весна щебечет: «Всё настанет!»,
Кидая нам в порыве нежности
Под ноги белые подснежники.
 
 
А головы своим питомцам
Весна усердно моет солнцем,
И все дела, что были важными,
Теперь – кораблики бумажные.
 
 
Студент забрасывает книжки,
А дед становится мальчишкой,
Чтоб погулять с весной-красавицей,
В её улыбке тёплой плавиться.
 

Юный месяц

 
В облака, как в подушки, с размаха
Окунается тонкий и гибкий
Жёлтый серпик, небесная птаха —
Ясный месяц, воздушная рыбка.
 
 
Прилетев из далекого края
В гости к старому мудрому клёну,
Юный месяц, резвясь и играя,
Заблудился в раскидистой кроне.
 
 
То на ветке могучей повиснет,
То покатится кубарем дальше —
Переполнен безумием жизни
И улыбкой счастливой украшен.
 
 
Наконец выбирается боком,
Пролетает по чёрному небу
И в большую рябину с наскока
Утыкается нежно и слепо.
 
 
Веселись и танцуй, мой хороший:
Я ведь так же кружил в малолетстве.
На тебя был, наверно, похожим
Прибегая к родителям в детстве.
 
 
В облака, как в подушки, врезался,
Окунался в них, тонкий и гибкий,
И с тобой в небесах я встречался —
Жёлтый серпик, воздушная рыбка.
 

«Мне дарит осень, словно клад…»

* * *

 
Мне дарит осень, словно клад,
Свои холодные рассветы,
И отмирание соцветий,
И опустевший голый сад.
Учусь смиренно принимать,
Пока не наступила стужа,
И эти сумрачные лужи,
Где листья красные лежат,
И солнца жёлтую печать
На сером свитке небосвода —
Последний щедрый дар природы,
Непрошеную благодать.
 
 
Ещё чуть-чуть – придёт мороз,
Укроет белым пледом листья,
И будет время поразмыслить
О прожитом уже всерьёз.
О том, что золото берёз
Ценнее всех богатств на свете
И что осенний терпкий ветер
Недаром мне его принёс.
О том, что время под откос
Летит для всех неумолимо,
И нужно просто быть счастливым,
Пока ещё не слишком поз…
 

«Нам счастье не поймать: в хитросплетенье линий…»

* * *

 
Нам счастье не поймать: в хитросплетенье линий
То слишком жарок день, то ночи холодны;
Находится изъян и в лете ярко-синем,
И в зимних кружевах, и в зелени весны.
 
 
В осколках бытия не встретишь совершенства:
Есть отблеск красоты – единой, неземной,
Но каждый новый день опять сулит блаженство —
Его не ухватить ни сердцем, ни рукой.
 
 
И задержать нельзя, всё зыбко и текуче:
То, что поёт строкой, и танцем, и струной,
Уносит время прочь – так ветер гонит тучи,
Меняя каждый миг узор над головой.
 
 
Но где-то в глубине, куда не доберётся
Ни ветер перемен, ни гомон суеты,
У каждого своё есть внутреннее солнце,
И вечно юный сад, и нежные цветы.
 
 
Их не прибьют к земле метелица и стужа,
И не умолкнет трель счастливых соловьёв,
Но беспокойный ум опять спешит наружу —
Дробить на сто частей единую любовь.
 

Ночной рыцарь

 
Мальчик ночами в сияющих лёгких латах
Бьёт злобных троллей тяжёлым стальным мечом,
Или верхом на огромном коне крылатом
Дразнит драконов, от жара их горячо.
 
 
Копья цветные бросает в пещеры орков —
Это победа над царством кромешной тьмы.
Сильные руки и глаз неизменно зоркий —
Всадник отважен, дороги его прямы.
 
 
Лунными стрелами, острыми, как осока,
Рыцарь умеет сражаться с любым врагом,
А на плечо к нему белый садится сокол,
Верный товарищ для быстрых ночных погонь.
.
Только с утра исчезают тугие латы,
Сокол с конём дожидаются на тропе.
Скрючены руки у парня, нога – как в вате.
Есть и диагноз с рождения – ДЦП.
 
 
Мальчик уверен, что дух посильнее плоти,
Тело – лишь глина, застывший давно кувшин.
Ночью целительной он его размолотит
Острыми пиками горных седых вершин.
 
 
Глина размокнет в волшебных ночных колодцах,
Парень, проснувшись, с утра шевельнёт рукой —
Скрюченный палец пружинисто разогнётся.
Рыцарь доволен – он может продолжить бой.
 

«Алый лист задрожал под напором тугого ветра…»

* * *

 
Алый лист задрожал под напором тугого ветра —
Только лишь черешок отделяет его от смерти,
Ненадёжный и тонкий, того и гляди сорвётся,
А листу бы ещё поиграть, покружить под солнцем.
 
 
Он не любит про зиму, не любит мечтать о вечном —
О бессмертии рая, о дружеских тёплых встречах,
О небесных садах, где порхают цветные птицы,
И о том, что есть шанс по весне ещё раз родиться.
 
 
Но когда оборвёт его с ветки бродяга-ветер
И отправится лист в свой последний полёт по свету,
Обнаружит огромного леса бессмертный разум,
Разговор шелестящий поймёт далеко не сразу,
 
 
Осознав, наконец, что он только мазок в мольберте,
На прощанье шепнёт, что художник-то есть, поверьте.
 

Рождение снежинок

 
Снежинки мельтешат, как маленькие дети,
Певучая метель – заботливая мать,
Высокий небосвод – отец в лихом берете
Из белых облаков, он просит принимать
 
 
Младенцев мудрый лес, и тот, подставив ветки,
Пока поёт метель про баюшки-баю,
Умело и легко выкладывает деток,
А папа в небесах кричит: «Я вас люблю!».
 
 
Снежинки, услыхав, совсем развеселились:
Когда в семье любовь – и детям благодать.
Сестричек – миллион, неслыханная милость,
И все они наверх восторженно глядят:
 
 
Неужто мы и впрямь из неба звонкой дали
Явились в этот мир, таинственно немой?
Танцуют меж стволов, и чёрные печали
Скрываются шутя за белой пеленой.
 
 
За нежною фатой, за лёгкой пелериной,
За тихим светом их небесно-чистых тел…
Затейливый узор выводят балерины,
И ласково поёт усталая метель.
 

«Шестерёнки снежинок сцепились…»

* * *

 
Шестерёнки снежинок сцепились,
Как задорный живой механизм.
Соревнуясь в отваге и силе,
Друг за дружку покрепче схватились,
И ребячьим снежком унеслись
К соснам вверх – и стремительно вниз.
 
 
А потом белоснежная стая
Собралась поводить хоровод,
Три шара белоснежных катались,
С каждым кругом, смеясь, разрастались.
И застыл изумлённо народ:
Снеговик из снежинок идёт!
 
 
И конечно, большая морковка
Превратилась в оранжевый нос,
А две шишки сосновые ловко,
Проявив чудеса и сноровку,
Над морковкою встали в раскос,
Посмотрев широко и всерьёз!
 
 
Но когда кружевные созданья
На глазах изумлённых ребят
Превратились в ажурные зданья,
Зимний зодчий устал от стараний
И устроил на небе разлад:
Мир покрыл пеленой снегопад.
 
 
Воет ветер протяжно, печально,
Задувая все детские тайны,
И снежинки, набегавшись, спят.
 

«Зимою мечтаем о лете…»

* * *

 
Зимою мечтаем о лете,
Как будто мы малые дети,
Скучаем по синему цвету,
По ласковой глади озёр.
Мечтаем о любящем море,
Смывающем слёзы и горе,
О вечно пьянящем просторе,
О пальмах, чарующих взор.
 
 
Блаженно мечтая о юге
В час белой метели и вьюги,
Мы помним о радостном луге,
О тысяче красок и форм.
А знай, что мороз будет вечным, —
Уже не могли бы беспечно
Пред ликом зимы бесконечной
Терпеть ледяной этот шторм.
 
 
Зимою мечтаем о мае,
Как грешник тоскует о рае,
Как плачет младенец по маме,
Как грезит моряк о земле.
Когда наконец-то причалим,
Мы, глядя в цветущие дали,
Не вспомним о белом начале,
Что делало душу взрослей.
 
 
Ломаются хрупкие ветки,
Буран беспощадный и цепкий
Бросает в лицо наше метко
Колючую снежную рать,
Нас делая чуточку твёрже,
Наждачкой царапая кожу,
И сердце шлифуя нам тоже,
Тепло научив выбирать.
 

Рождество

 
И то, считай, удача – постелена солома
Для матери Марии в хлеву среди волов.
Так скромно и так просто: уж точно не в хоромах
Приходит на планету вселенская любовь.
 
 
Осёл согреет ножку – тут ни тепла, ни света,
И нету колыбели – хоть ясельки нашлись,
Но как же совершенна для нас картина эта,
И как же драгоценна в руках Марии жизнь!
 
 
А путь уже начертан, копьё поставит точку,
И боль за сына будет у матери в глазах.
Ну а пока – пещера, и свод её так прочен,
И счастлива Мария с младенцем на руках.
 
 
Вселенная притихла, звезда над Вифлеемом
Дорогу освещает провидящим волхвам
И робкий свет бросает через ворота хлева
Туда, где спит ребёнок, как будто это храм.
 

«Хрустальной люстрою на солнце…»

* * *

 
Хрустальной люстрою на солнце
Зажглась берёза поутру,
И прыгают огни в оконце,
Как радостные кенгуру.
 
 
Ну что же вы, располагайтесь,
Вот вам и кресло, и кровать,
Но гости, весело толкаясь,
По чашкам начали скакать.
 
 
И показалось, что услышал
Я лёгкий, чистый перезвон,
А за окном, немного выше,
Берёза откликалась в тон,
 
 
Звучала в терцию осина,
И гармоничный благовест,
Разбив стекло воздушной сини,
Проник на сотни вёрст окрест.
 
 
И льдинки радостно звенели
В раздутых пышно облаках,
И трубы ангельские пели
Светло и нежно в небесах.
 
 
Над пробудившейся планетой
Всему живому в унисон
Гудят колокола рассвета
Со всех немыслимых сторон.
 

Неделимое

 
А ведь можно прожить без ненужных границ —
Разузнал я сегодня у птиц,
Что летят в небесах над единой землёй:
Петербург – Нагасаки – Ханой.
 
 
А ведь можно прожить без диктата часов:
День для песен, а ночи для снов,
Всё и так совершится в назначенный срок,
Если выучил нужный урок.
 
 
Можно чувствовать жизнь без наклеек из слов,
А на части делить лишь любовь,
Чтоб хватило родным, на друзей и на лес —
Удивительный, странный процесс.
 
 
Потому что любовь, как её ни дели,
Всё равно от небес до земли.
 

Хористы

 
В лесной консерватории
Сегодня кавардак:
Летят сюда весной
Великие солисты —
Скворец к концерту натянул
С отливом чёрный фрак,
Зарянка в платьице
С оранжевым монисто.
Все ветки в роще заняты,
Не обошлось без драк,
И лучик солнца возвестил,
Что начат первый акт —
Вступает хор заливисто и чисто,
 
 
Но утихает, и слышна
Рулада соловья.
Как соло будит кровь,
Томительно и страстно!
Но чьё-то кар, и фьють, и свист,
И даже просто кря
В симфонии нужны —
Никто не безучастен,
А ветер дует в саксофон,
Пройдясь по тополям,
По клёнам и по сосенкам,
Выискивая ля —
Я подпеваю всем подряд
И счастлив.
 
 
Покинув душные фойе
Усталых городов —
Спешим в партеры рощ,
Тут не нужны билеты.
Цена за вход – счастливый взгляд,
Кто платит – тот готов
Услышать музыку,
Пропитанную светом.
И, аплодируя в душе
Оркестру из дроздов,
Из горихвосток, зябликов,
Овсянок и клестов —
Ждём лета.
 

«Весна творит легко, как дышит…»

* * *

 
Весна творит легко, как дышит:
То платье для калины вышьет,
То изумрудный плащ осине
Строчит с каёмкой ярко-синей.
 
 
Берёзе вешает серёжки,
Фату на вишню надевает,
Чтоб не слетела, осторожно
Душистым ветром овевает.
 
 
И мне бы надо приодеться —
Скажи, весна, каким подарком
Зимой простуженное сердце
Украсишь, чтобы стало жарко?
 
 
Весна, взяв краски у зарницы,
Очки мне розовые дарит:
– Попробуй только не влюбиться,
Угрюмый, зимний, бледнолицый!
Попробуй отвертеться, парень!
 
 
Я даже пробовать не буду —
Весной легко поверить в чудо!
 

Весна-проказница

 
Ножки девчонок дразнятся —
Это весна-проказница
Искрами сыплет, кажется —
В город вдохнули жизнь.
Щёки девичьи красные,
Взоры – такие ясные,
Губы у всех опасные,
Можешь – во всех влюбись!
 
 
Волосы водопадами,
Волнами и каскадами,
Серьги на ушках – кладами,
Нега открытых плеч.
Тонкие руки девичьи,
Юноши все – царевичи,
С веток горланят певчие,
Взгляды – не устеречь.
 
 
Как каравеллы плавные,
Дамы в аллеях плавают,
Следом идут забавные
Парусники мужчин.
Вся эта жизнь волнительна,
Дышится – упоительно,
Ветра глоток – живительный,
Хмуриться нет причин.
 
 
Пары бредут по улицам,
В каждом углу целуются,
Счастьем своим любуются
Ласково и в упор.
На грандиозном празднике
Непостижимо разные
Соединились пазлами
В яркий цветной узор!
 
 
Это весна-проказница,
Пёстрая, громогласная
Милая, несуразная,
Всем согревает взор.
 

Неудавшийся вождь

 
Небо нынче провисло, как серый походный вигвам,
В нём покоится дождь под напором суровых ветров,
Но победа за нами, и птичий заливистый гвалт
Призовёт жёлтый бубен на синий небесный покров.
 
 
Я зарою военный топор – неудавшийся вождь,
Раскурю трубку мира, и с дымом уйдут облака,
А небесный шаман, в белых чётках воинственный дождь,
На прощанье станцует, хватая за мокрый рукав.
 
 
И отдаст воробей в мою шапку лихое перо,
И мой лук зазвенит, прямо в тучу помчится стрела —
Это просто травинка, и небо, почуяв добро,
Будет пить со мной чай, и вода в его чаше светла.