Алексей Андреевич Лагутин
Последний из Первых Миров. Эпоха Тишины. Том 2
– Вам нужно в город? – после переклички и осмотра состояния отряда в целом, тихо окликнула Кайлу и Тиадрама, подходя к ним наверняка уже с прощанием, Вали.
– Да. Мы присоединимся к штурму Эмонсена. – мило улыбаясь своему командиру, кивнула Кайла.
– Спасибо, что проводили нас. Наваляйте этим чудищам от нашего лица! – весело и воодушевленно махая руками, обратился ко всему отряду Тиадрам.
Отряд, как по команде, разразился негромким смехом и овациями, также взмахами рук провожая доблестно сражавшихся с ними бок-о-бок товарищей на новую, и наверняка тяжелую, битву.
– Береги себя и свои лапки. – хихикнула Кайла Вали.
– Спасибо. И вам приятного пути, и удачи в бою. – прикрыв глазки, улыбаясь кивнула Вали. Да, на ее руках была едва заметная мягкая шерстка, и на пальцах были мелкие когти, но внешне они все равно были больше похожи на руки человека, нежели настоящие кошачьи лапы.
Кайла и Тиадрам покинули уже родной отряд прежде, чем те отправились в дальнейший путь сами, все еще продолжая продумывать дальнейшие планы по зачистке Леса, ни на секунду не отрываясь от чуть изодранной и заляпанной кровью карты, постоянные хватаясь за голову, тыкая в нее пальцами. Не удивительно, что они мало что в этом теперь понимали – они вели почти партизанскую войну с имтердами из этого Леса еще очень давно, и просто не могли принять всех изменений, что произошли с ним за последние столетия застоя. Многие, правда, в этом Лесу были вообще впервые, и даже лезть к карте, потому, не пытались. Деревья в этой части Леса были уже выше, пускай и было их куда меньше, дорога была заметно грязнее и жиже, а солнце куда чаще островками закрывали медленно плывущие по небосводу темно-серые тучи. Во всех окрестностях Манне-Дота дни напролет как из ведра лил дождь, и только со вчерашнего дня, усилиями местных октолимом, специально вызванных для того из разных уголков Запада, и сразу завербованных в армию, дождь не покидал своих облаков, а сами они медленно отплывали от города в разные стороны, проливаясь уже где-то вдалеке, может в десятках километров от своей вечной стоянки.
Отовсюду до ушей бодрых и взволнованных Кайлы и Тиадрама доносилась речь воинов, хрусты вбиваемых в хоть где-то еще твердую землю кольев, треск натягиваемых военных палаток, и даже лязги мечей от тренировок Демонов спаррингами между собой. В сторону города шли не только наши герои – даже от Леса с ними по одной дороге быстро шествовали где-то уже раненные, грязные от крови монстров, но ни капли не уставшие после боев, еще веселые и воодушевленные Демоны. Один воин, из числа добровольцев с соседней деревушки, едва не лишившийся руки за время рейда, активно жестикулируя перед новыми друзьями, рассказывал истории своего прошлого из деревенской жизни. Другой, шедший совсем рядом, случайно начал с Тиадрамом разговор о сути недавнего рейда, из чего тот и сам для себя открыл немало интересных фактов. Например, теперь он знал имена некоторых командиров, возглавивших операцию Большой Чистки, и даже сам весело поведал товарищу истории из своего прошлого, с теми командирами связанного. Воины Арнэля, с которым тот пару раз пересекался в Ренбире, прошли по Лесу в сторону Кацеры первыми, напрямую, но своей целью уничтожение монстров не ставили, и потому очистили лишь ту дорогу, по которой шли. Бог Смерти снял с Леса туман лишь когда сам добрался до Манне-Дота, и там уже весь день занимался сбором сил, переквалификацией города и турбазы в военный лагерь, пускай и сам уже давно никем не командовал, и даже почти ни с кем серьезно не сражался. Город был уже впереди, словно муравьями усеянный воинами, увешанный военным снаряжением и ящиками с провизией, серый как обычно, но уже краснеющий с каждой секундой от обилия знамен и Зоота, особенно приятного для глаз Демонов после жизни в Синокине. Потоком воинов, с постоянным громким шагом и шлепками грязи под их ногами, с воодушевленными боями с чудовищами криками наконец разогнавших по жилам кровь Демонов, Кайла и Тиадрам быстро приближались к городским воротам, некогда высоким и жутким в окружении вечного дождя и серых стен, теперь открытых нараспашку под солнцем, пропускающим в сам обновленный воинами город стягивающихся к ним со всех сторон людей. Пусть город был и не большой, его ближайшая к Лесу стена с воротами была самой большой из всей его трапеции, лишь углом касалась деревьев, и самым правым углом вовсе уступала висящим над ней кронам деревьев. Часть чащи справа и слева была уже прорублена и притоптана людьми, желавшими провести оттуда направо, к Лафену, себе будущую дорогу после пополнения провизии в городе. Но часть чащи даже воины решили не трогать, заранее обустроив ее под себя на короткие привалы.
Со стороны Леса города окружило немало лагерей, состоящих из особенно разумных воинов, самих не участвующих в штурме Эмонсена, и потому заранее решивших не мешать участниках штурма в городе, так не занимая их место и не устраивая «толкучку». Город был не слишком объемен, жутковат сам по себе и без дождя, и, даже учитывая устроенную Демонами в нем перестройку, со стороны огромными городскими стенами напоминал, скорее, неприступную крепость, нежели, как когда-то, центр туризма почти всей Ирмии, завлекающий путешественников необычной и невероятной архитектурой, множеством систем стоков города, не сравнимой даже с таковой в Ренбире или столице. То был город Манне, потерявший свое имя после гибели старого градоначальника, отца немало известного Рыцаря Корима. Город накрыли дожди, и в них то и дело от ушей жителей скрывались крики путешественников, умирающих от бандитских кинжалов на его улочках. Город захлестнул тихий разбой, и именно тогда он приобрел свою жуткую репутацию, приобретая и имя Манне-Дот. Путешественники и торговцы старались прокладывать свои маршруты подальше от этого города, но редко находили для того альтернативы – услуги борцов с ардами на дорогах восточнее, или, тем более, дорогах через Лес Ренбира, были слишком невыгодны, и этим владельцы Манне-Дота даже активно пользовались. Что случилось с этими владельцами по учреждению новой власти Запада, конечно, для многих осталось загадкой. Как и загадкой остается история о старом градоначальнике Доте, который, в последние дни, вдруг уверовал в Богиню Света, и тщетно пытался замять свои грехи перед ней, или же, вернее, перед одним ее особенно благородным слугой, больше всего в жизни ненавидящим разбой и произвол. Теперь в городе правил единолично Бог Смерти, а старого Дота в городе уже давно не было, по крайней мере живым.
Перебивая шум толпы и друг друга, Кайла и Тиадрам входили в этот город веселыми, по пути поддерживая разговор сразу с несколькими воинами вокруг, даже парой купцов, забесплатно готовых отдать в распоряжение командиров Демонов свои самые дорогие, но точно полезные, безделушки. Сама возможность помочь Богам, привлечь их внимание к себе, говорить с ними, для многих была невероятной, и они очень рвались к ней, все же не осознавая, от каких дел тех постоянно отрывают своим чрезмерным уважением. Чаще всего, таких «фанатов» останавливали еще на подступах к своим командирам подручные их интендантов, собирающих все возможные запасы на складах города, и не брезгующие благородно конфисковать их у восторженных гостей. В по правде интересное теперь место шли, по уже сухой, разбросанной с дороги в стороны табунами воинов, грязи, наши герои. Им предстояло, правда, не любоваться местными достопримечательностями, а всего лишь отдохнуть, послушать вводный инструктаж Бога Смерти на главной площади, и уже следующим утром отравляться на штурм самого Эмонсена. И все равно, обстановка в городе будоражила их воображение, позволяя уже батальными сценами перед глазами в своем сознании представить будущий штурм логова их неприятеля, уже чувствуя неизбежную гибель последнего, тем более в сражении со столькими опытными и сплоченными воинами.
Думаю, события пребывания Кайлы и Тиадрама в самом Манне-Доте будет проще описать отдельной главой, чтобы не слишком нагружать вас не особенно важной информацией сразу. Да, их дела в городе вполне можно было бы описать и парой слов, а то и вовсе пропустить. Все же, вы еще не познакомились со многими важными для мира персонажами, что расскажут новым друзьям свои истории совсем скоро, и мне будет только приятнее описать их здесь, когда они будут теми встречены. Вы сможете немного отдохнуть, читая следующую главу. И, возможно, даже почувствовать на себе радости затишья перед битвой настоящих закаленных в боях воинов. Пускай и не только для битв они своим Верховным Властителем с самого начала создавались, что только подтвердят их дела в городе.
Глава 2: Где стекаются истории
С шумом будто настоящей бурной реки, поток людей ни на секунду не замолкал, даже изредка выходя оттоками на городские улочки справа, все же чаще придерживаясь того же пути, по которому теперь в старую городскую ратушу шли Кайла и Тиадрам, ни на секунду не сбавляя темпа и не замолкая. Отовсюду раздавались крики еще работающих над перестройкой города людей, громко общались, перекрикивая друг друга в окружающем шуме, старые Демоны. Будучи все впервые посещающими сей, по крайней мере некогда, славный город, поголовно они удивлялись его удивительной архитектуре, волнистым черепицам как в крышах, так и в стенах серых домов. Город все еще выглядел мрачно, каким и был с самого момента захвата его новым градоначальником Дотом, но уже медленно восстанавливал былую атмосферу света благодаря усилиям его новых жителей. От крупного входа там, где вошли в город Кайла и Тиадрам, справа до самых дальних стен города, как и до других крупных ворот сбоку, ведущих на большак, росли широкие ряды трехэтажных домов, а слева, занимая небольшую площадь у самой левой стены, над всем остальным городом возвышалось шестиэтажной широкое, от одного угла города до другого, здание старой ратуши. Органы нового самоуправления Манне-Дота располагались именно там, но, ввиду слишком уж большого потока посетителей города за последние часы, само здание теперь принадлежало не только им – все этажи ниже шестого занимали импровизированные казармы, лазареты и кухни. Перед зданием ратуши пока относительно пустой оставалась большая городская площадь, где, ввиду того же большого потока людей, кроме старого и переоборудованного под трибуну эшафота, все прочее было разобрано и отправлено на военные нужды, с чем сама площадь превратилась в обширный и пустой плац. Особенно широко известный «сад каменных истуканов» также был уже разобран, а камни статуй горгулий и драконов отправились на укрепление городских стен. Еще немного впереди была небольшая стена из четырехэтажных зданий, раньше служивших городу сетью мелких магазинов, цирюльней, лавкой старьевщика, даже таверной, и многими прочими небольшими заведениями по этажу на каждое таковое. Они пользовались не слишком большим спросом в городе, ибо в нем всегда было не много жителей, а те, что жили в нем на постоянной основе, вовсе редко выходили на улицы, тем более зная свой город и его опасности «с хорошей стороны». За стеной того здания шла еще одна горизонтальная мелкая дорога, а за ней, уже до самой дальней стены, волнами от своих полукруглых крыш шли все те же, что справа и слева от центральных боковых дорог, трехэтажные дома. Дороги на большак выходили только с двух сторон города, потому как слева стены уже карябали густые кустарники и высокие деревья, с которыми даже местные городские власти, за самим городом в принципе мало следящие, ничего поделать не могли, да и не слишком хотели. Всего четыре дороги, по две с каждой стороны, контролировать своими разбойниками было, все же, проще, чем четыре. С дальней стороны дороги уходили по большаку в сторону Дельсберга и столицы, города Нерлина. Все дороги большака дальше сходились в одну из ответвлений, и люди редко использовали ту, что проходила возле Манне-Дота. Правее ее был печально известный Грот Ломо, а в лесах слишком часто на путников нападали разбойники. Такие стычки редко заканчивались чьей-то смертью, ибо «дотийские» бандиты, все до единого, находились во власти Алых Песков, запрещавших разбой с убийства, все же обычному разбою, как и воровству или мародерству, только покровительствуя.
Кайла слышала немало хорошего о городе от своего дяди, Рыцаря Корима, и сама не раз представляла себе тот город, что он описывал историями из своего, очевидно, раннего детства. Город значительно потерял в красках с тех пор, а его необычная архитектура совсем испортилась, ведь со сменой власти ее поддержание совсем было пущено на самотек. Все равно, город еще мог удивить даже ее, саму едва не потерявшую челюсть раньше при виде блистательного и великого Ренбира. Со всеми своими гостями как на дороге, так и на площади или в домах, Манне-Дот выглядел уже совсем не так мрачно, как в последние годы запустения, и атмосфера его уже не была столь жуткой. Хоть на то не было приказов или какой-то особенной необходимости, остановившиеся временно в домах воины с радостью разукрашивали стены своих комнат, выходящих балконами с окнами на дорогу, самыми разными знаками и словами. Забавно было то, что значение их слов было Кайле не понятно, а Тиадраму они лишь отдаленно напоминали нечто, что он уже видел в подземельях под Ренбиром раньше, когда тренировался там с друзьями в боях против Серпиона. Люди не без причины сменили свой язык после начала войны с имтердами, но он по-прежнему оставался для них родным, и они, сами о том редко думая, продолжали повсеместно пользоваться им, даже обсуждая что-то между собой. Использовать язык своего злейшего врага для обсуждения победы над ним? Пожалуй, в этом и правда была какая-то злобная и гадкая ирония. Тем более учитывая, насколько старые обычаи вернули в мир эти воины теперь, с тем вернувшись в него и сами.
Наконец оторвавшись от своей компании Демонов, обсуждавших все время в пути честь и доблесть, а иногда и судьбу своих потомков после заточения в Синокине, Кайла и Тиадрам вышли на главную городскую площадь, направляясь в до сих пор красивое и ухоженное, явно непохожее на прочие здания города, здание ратуши. Оно было широким, с большим куполом по центру крыши своего шестого этажа, золотистым, и активно блестело на уже вполне ярком за никак не расходящимися до конца облаками выше солнцем. Тиадрам, не слишком занятый беседой с попутчиками недавно, краем уха слышал слова одного из воинов текущей армии Ирмии, адресованные слишком интересовавшемуся историей города своему коллеге Демону. Он говорил, что «градоначальник был настолько жадным, что весь город специально омрачил, а свою ратушу позолотил, чтобы она выглядела красивее на фоне остальной черноты». Здание было огорожено небольшим жутковатым решетчатым забором, и уже во дворе, под дверями ратуши, воины активно занимали небольшие площадки, совсем растоптав когда-то наводимую там работниками красоту и чистоту небольшого зеленого сада. Где-то впереди, но уже у дальних ворот, воины снаряжали коней боевой сбруей, так или иначе самих скакунов собирая в огромные стойла уже за стенами города, из-за чего внутри людей на конях почти не было. Кто-то, стоя у ратуши с записной книжкой перед большими грязными ящиками, командовал помощникам набивать несессеры для воинов медикаментами и необходимыми в полевых условиях приспособлениями. Кто-то, с немалой отдышкой после каждого подхода, таскал туда-обратно, между такими писарями, сами ящики. И немало при этом, чаще про себя, ругался.
– Да что вы грузите в эти ящики!? – резко бросил груз перед собой в грязь, хоть и в нужное место, один совсем уставший работник.
– Будешь так швыряться – сам в него сыграешь. – серьезно поднял глаза над своими каракулями писарь.
Снаряжение готовилось не только для старых воинов, потерявших все, кроме оружия и доспехов, за время заточения в Синокине. Как выяснилось только за неделю перед началом подготовки воинов к Последней Войне, даже современные образцы снаряжение воинов Запада отставали от такового многовековой давности. Не поймите сего неправильно – со временем командование войск людей придумало немало полезных приспособлений и упрощенных, даже более эффективных, вариантов прежнего снаряжения. Проблема была именно в том, что, как бы не старались держать в форме своих людей Боги и Мерсер, их все равно медленно поедала лень, и они все меньше помнили с годами значение слов «делать что-то на совесть», а не ради заработка на выживание. Все же, баланс уровня жизни на Западе поддерживался достаточно компетентно только первые столетия после Великого Спуска. Боги начали чувствовать на себе действие Проклятья Забвения и старения личности, так или иначе становясь все равнодушнее к командам свыше Мерсера и Унзара, больше занимаясь своими делами, пусть и немаловажными, но, все же, мало способствующими подготовке людей к уже предопределенной будущей войне.
К счастью для Кайлы и Тиадрама, ящики со снаряжением местные работники, чаще не из числа воинов Демонов, или просто воинов, несли из ратуши не через главный вход, и ничего не помешало нашим героям попасть внутрь здания оттуда. Не учитывая грязи на полу, в остальном внутренний антураж помещений здесь был все еще на высоком уровне, не слишком потрепанный или запыленный, даже достаточно ухоженный, часто выделяющийся тут и там будто льющейся по стенам позолотой. Разные люди, не все даже похожие на воинов, стояли здесь, в основном, в углах, небольшими компаниями бурно что-нибудь обсуждая, с чем во всем здании явно и бурлила жизнь. О том же говорило ощущение ими обоими внутренних аур населивших здание в огромных количествах октолимов. Впереди был небольшой зал с высоким потолком и ведущей под него спереди, расходящейся направо и налево, мраморной лестницей. По красно-серым от грязи дорогим коврам в коридоры направо и налево проходили люди, часто что-то с собой нося, а иногда и вовсе тяжело дыша, явно чем-то озабоченно, пробегая мимо, едва не сталкиваясь друг с другом лбами.
– Не стойте в проходе, пожалуйста. – недовольно бурчал за спиной наших героев тут же резко, толкнув тех плечом, прорвавшийся вперед слева от Тиадрама запыхавшийся работник.
– А, да. Прошу прощения. – неуверенно смотрел тому в след Тиадрам.
Здесь было уже далеко не так шумно, как на улице, но все же раздумья Кайлы и Тиадрама часто перебивали не только стычки с мимоходом задевающими их людьми, но и глухие голоса прочих гостей из помещений за стенами вокруг. Уверенным шагом они прошли вперед, к лестнице, и, обходя стороной как раз отдыхающих справа за доброй беседой троих Демонов, начали подъем повыше, куда их и направил еще до Большой Чистки лично Чеистум. С легкими стуками твердых подошв о каменный пол, приглушенными коврами, они поднялись сначала на широкую площадку между первым и вторым этажом, и оттуда, недолго осматриваясь, свернули по правой лестнице уже на второй этаж. Как ни странно, лестницы справа и слева вели не на одну площадку выше, а в два совершенно разных коридора, уже там, прямыми деревянными лестницами поменьше, уходящими на этажи выше. Здесь народу было уже поменьше, но они казалось ничуть не менее активными. Даже нашим героям было забавно наблюдать за картиной погони женщины в годах с половником в руке по коридору впереди за одним из работников, который явно ей чем-то, по виду красного злого лица, немало насолил. Или «недосолил», если учитывать поварскую одежду обоих. Воины и работники получали еду на третьем этаже, в специальном столовом зале, но готовили ее все равно на втором этаже. Учитывая значительно возросший теперь, вместе с возрастанием количества голодающих, объем работы, наверняка повара работали в поте лица уже не первый час, тем более часто выходя в столовую и без еды, лишь с просьбами к Демонам «вести себя нормально». И, конечно, туда нередко для успокоения своих подопечных отправляли и без того занятых своими делами снаружи их командиров. Совсем скоро вы узнаете, почему.
Пройдя вперед по коридору, пропустив мимо себя на лестницу зала еще пару не слишком торопливых работников, про себя тихо что-то недоброе обсуждая с недовольными лицами, Кайла и Тиадрам свернули уже направо, в нараспашку открытую дверь из лакированного дуба, и там уже напрямую по узкой лесенке поднялись на третий этаж, откуда даже на весь второй этаж (если не из кухни второго этажа) разносился теплый запах самой разной пиши, смешивающий в гремучий коктейль «Зелья повышения аппетита». Здесь слева стоял задумчивый юноша с весьма заметно растрепанной прической и фингалом под глазом, а чуть дальше слева за стеной очень активно шумела будто целая сотня веселых буянов, как это часто бывало в тавернах, но вовсе не в военных столовых.
– Ну вас *куда подальше*. – резко вылетела из больших дверей у перил той самой лестницы слева, по виду, молодая и неопытная путешественница.
Она уверенным и злым шагом прошла мимо сразу отступивших к стене Кайлы и Тиадрама, так даже привлекая к себе внимание задумчивого юноши около той же стены ближе к началу спуска лестницы. Скорее всего, он покинул помещение по той же причине, что и она, и даже задумался, на мгновение, не пойти ли ему, одинокому воину-самоучке, за ней. Чем это закончилось, правда, Кайла и Тиадрам так и не узнали. Шум из-за дверей слишком привлекал их внимание, и они не могли удержаться сами от просмотра погрома, что там творился. Оба они подошли к дверям по стене, затем с разных сторон просовывая в помещение за ними головы, наблюдая за происходящим лишь так выглядывая. То было, возможно, не самой плохой идеей. Так их, по крайней мере, никто бы не окликнул с предложением «если мужик, то выпьешь с нами», от которого Тиадрам просто не смог бы отказаться, пускай и очень редко пил даже в компании, а Кайле бы пришлось пойти туда за ним.
– Да быть не может! Тот самый!? – едва умещаясь на стуле, вытаращив глаза на товарища, сам кружкой с брагой чуть не расколов перед собой стол, едва перебивая шум остальной столовой, кричал ближайший к дверям толстый Демон.
– Тот самый! – весело поднял меч перед собой, продолжая полировать его тряпочкой уже на столе, другой Демон явно поменьше. – Вот час назад принесли мне его потомки, мужичок с женой-красавицей. Говорили, что хранили его все столетия, как я и завещал. Я только попросил товарища с южного фронта его немного перековать, а так он ни капли не изменился!
Слева была стена, и троица воинов сидели за своим столом совсем рядом с ней. Эта компания была еще не слишком пьяной и шумной, чего нельзя было сказать о их товарищах за столом правее, откуда то и дело на пол расплескивался эль, а неоднократно названный своим товарищем «пивной мордой» мужик в военной форме Ирмии из синего габмезона с латным панцирем, судорожно и опасно для окружающих, активно махал руками.
– Да это чтоооо! – на широко расставленных по столу руках вещал перед товарищами буйный воин. – У меня дед в одном отряде с Пофиссом был!
– Это еще что за хрен? – прищурился уже изрядно заливший рыжую бороду Демон-старик за столом перед ним.
– Ээээээ. – насупившись, качал пальцем тому перед лицом современный воин. – Ты наших героев хренами не называй.
– Да что там этот Пофисс. – махнул рукой другой пьяный вояка, к слову из отряда предыдущего, уже расслабленно развалившийся на красивом бархатном стуле с завитушками сверху. Да, стулья в столовую спешно переносили из всего остального здания, и на их вид или качество всем уже давно было плевать. – Каждый теперь будет героем. Может и мы прославимся.
– Да ты, скорее, обет воздержания примешь, чем героем станешь! – начала смеяться его товарищ слева, сама выпившая не меньше других, но еще не выглядящая и капли пьяной в молодом на вид лице.
Вояка только прищурился, с какой-то легкой неприязнью глядя на ту девушку.
Тут о стену совсем рядом с выглядывающей за дверью головой Тиадрама ударилась и разбирались старая пивная кружка, остатками своего содержимого буквально в миг перекрасив место удара на несколько тонов из белого в серый. Юноша убрал голову лишь на секунду, в то время как его спутница Кайла убрала ее оттуда окончательно, уже поняв, что путь их к верхнему этажу проходит теперь через что угодно кроме столовой, особенно учитывая то, что происходило в помещении теперь, когда разбилась та кружка.
Вслед за разбитой кружкой один пьяный Демон уже разбил своему товарищу лицо, а рядом, в предвкушении интересного зрелища, активно начали сдвигать столы для мордобоя их веселые товарищи. Нечеловеческий шум и гомон, состоящие из криков и грохота столовой мебели с посудой, заливали зал настолько плотно, что в нем даже воины не слышали криков своих командиров, уже приведенных внутрь недовольными работниками, и все равно остающихся теми временно незаметными от собственных кружок перед глазами. Не все современные солдаты и офицеры понимали методов общения между собой их товарищей из глубокой древности, и, с тем, не всегда понимали их бесед, ведомых на непонятных им языках. По большей части, Демоны переходили на свой старый диалект имтердова языка только будучи уже в стельку пьяными, пускай и получили заранее приказы от командования города о «не употреблении вражеской речи» и «отказе от алкоголя». Никому не было дела до дел столь скучных в столь интересные дни. До момента выступления Чеистума на главной площади, как и до момента выступления войск из города на разные фронты, у всех них было время немного развлечься, тем более, возможно, последний раз в жизни. И даже среди их командиров мало кто серьезно пытался это веселье остановить – они давали команды уже нехотя, некоторые даже сами скрывая от работников ратуши свое истинное состояние после веселого воссоединения своих отрядов.
– Пошли отсюда. Мы все равно здесь не пройдем. – подергала Тиадрама за плечо Кайла, также тем указывая тому отойти в сторонку, и не стоять на пути уже собиравшейся войти в столовую новой компании Демонов.
Здание правда имело довольно странное строение. Привычные лестницы многоэтажных зданий не были расположены неразрывно одна над другой, а размещались в комнатах на некотором расстоянии друг от друга. Кайла и Тиадрам вышли из текущей комнаты со входом в столовый зал через дверь сразу за лестницей, что их туда привела. Оттуда налево по коридору они дошли уже до следующей лестницы наверх, ведущей к четвертому этажу. Еще по пути оба они, пусть и отдельно друг от друга, думали о вопросе «почему столовая располагалась выше кухни», ведь было совершенно очевидно, что прислуге было бы куда проще не поднимать полную еды тару на этаж выше, а, наоборот, спускать ее вниз, затем поднимая уже только пустую посуду. Спешное переоборудование здания под военные цели явно продумывалось людьми не самыми логичными, тем более учитывая, что командиры Демонов все последние часы думали вовсе не об этом – на носу уже был штурм Эмонсена, да и помимо этого у них еще хватало забот с решением собственных проблем после долгожданных встреч со старыми товарищами. Даже Боги Смерти и Страха уже тихо обсуждали между собой события прошлого на последнем этаже здания за парой бутылок старого вина отличной выдержки. Дело было даже не в этом. Правильный вопрос теперь озвучил лично Тиадрам, уже, вместе с Кайлой, вставший на первые ступеньки лестницы перед собой, начиная подъем на четвертый этаж, где располагались уже казармы.
– Зачем было располагать казармы так высоко? – чуть устало вздохнул он.
– Устав в пути, солдат больше хочет спать, и меньше хочет буянить. – не оглядываясь, быстрым и уверенным шагом, подпрыгивая на ступеньках, поднимался рядом с ними туда же, видимо, один из капитанов Демонов.
– Да уж. Ваши воины – те еще буяны. – иронично ухмыльнулась Кайла.
Шум становился все более плотным, и, с тем, повсюду на четвертом этаже тут и там становилось намного больше людей. Как и на этажах ниже, они активно обсуждали что-то между собой, кто-то чистил и полировал оружие, обрабатывал доспехи или даже раны, ел или просто отдыхал. Перед лестницей не было той стены, что, на этажах ниже, служила перегородкой между комнатами разных размеров, и весь тот этаж, отделенный от лестниц в трех разных местах уже левее той, по которой поднялись наши герои, состоял лишь из одного большого и широкого зала, вмещавшего тогда на своем протяжении около двухсот человек. Но то был вовсе не предел – люди продолжали спускаться вниз или подниматься в казармы снизу, отчего их количество постоянно варьировалось на плюс-минус десятки человек. Лежаки были расположены на деревянном полу довольно хаотически, а прочей мебели в зале почти не было. Рядом с лежаками лежали вещи воинов, стояли оселки и импровизированные верстаки, а на самих лежаках иногда уже лежали сами воины. Даже в подобном невыносимом окружающем шуме им наверняка спать было легче и приятнее, чем в заморозке под землей на каменной земле. Они до сих пор чувствовали общий упадок сил и сонливость, и, пусть многие уже предприняли в Лесу попытки разогнать ту сонливость по мышцам боем, некоторые были не такими дуболомами, и фанатично сопротивляться потребностям организма в отдыхе не пытались. Даже внутренняя сила этих Демонов, обволакивающая собой уже все здание целиком, мало способствовала восстановлению их сил после столь долгой, по сути, комы.
Лязги и скрежет металла о оселки тоже сливались уже в монотонный шум, скрывающий за собой речь и частый смех людей. Как было принято считать у всех воинов и помимо Демонов – главным союзником солдата были вовсе не товарищи рядом, а его собственные крепкие доспехи и, в особенности, острый меч. Так было принято, скорее, именно у современных воинов. Демоны еще не имели такой страсти к мечам из всего спектра своего вооружения, да и всегда предпочитали командную работу в бою, нежели одиночно-героические сражения один на один с более вероятным летальным исходом таких одиночек. Некоторые Демоны использовали в бою даже боевые хлысты, что, может быть, были не слишком эффективны для убийства имтердов или ардов, но имели вполне серьезный спектр возможностей обездвиживания врага для помощи в его уничтожении своим союзникам. Будучи воинами древних времен, Демоны правда чувствовали в глубине души себя куда более одинокими, нежели современные воины. Именно поэтому они всегда так тянулись к дружбе, и так рьяно сражались именно в кругу друзей и товарищей. Даже в гибернации они находились одной дружной семьей, под присмотром самых уважаемых своих товарищей и командиров, и теперь, снова собравшись вместе, ни на секунду не оставались без компании. Если, конечно, не спали. Хотя…
