Александр Галушка
Кристалл роста к русскому экономическому чуду
9.3. Ликвидация личных приусадебных хозяйств
6 марта 1956 года выходит Постановление «Об Уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управлении делами артели». Под удар попадает площадь участков, выделенных под личные приусадебные хозяйства: «При определении размеров приусадебных участков исходить из того, чтобы семьи колхозников, в составе которых имеются трудоспособные колхозники, не работающие в колхозе или принимающие недостаточное трудовое участие в общественном хозяйстве артели, имели бы размеры приусадебной земли меньше, чем семьи колхозников, добросовестно работающие в колхозе». Правительство предлагает сокращать участки сельским жителям, которые мало работают в колхозах.
27 августа 1956 года выходит Указ «О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах», которым вводится специальный налог для жителей городов, владеющих скотом.
20 августа 1958 года выходит Постановление «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Под ударом оказываются 12 миллионов городских семей, имеющих свои огороды. Результатом становится массовый забой скота, а люди, кормившие себя и продававшие излишки мяса, молока и яиц на рынках, оказываются потребителями соответствующей продукции в магазинах.
В декабре 1959 года принимаются решения в отношении жителей села. На руководящем пленуме заявлено, что «личные подсобные хозяйства постепенно утрачивают свое значение». Аргументом становится идея о том, что жителям села выгоднее получать продукты питания из колхоза, нежели выращивать самостоятельно. В итоге вводятся дополнительные налоги на фруктовые деревья и на каждую голову скота, находящуюся в личной собственности. В результате государственные органы начинают активно скупать у колхозников скот, что приводит к его массовому забою: с одной стороны, владельцы забивают скотину, не желая продавать животных государству, с другой стороны колхозы, получив в руки большое количество скота, не могут его прокормить.
Таким образом, к началу 1960-х личные приусадебные хозяйства обкладываются непосильными налогами, лишаются земли, скота, кормов и прекращают свое существование.
Напомним, в 1953 году личные приусадебные хозяйства производят более 80 процентов яиц, около 70 процентов молока и картофеля, 50 процентов мяса и овощей. С ликвидацией личных приусадебных хозяйств ликвидируется производство этой части продуктов питания, а также заработки жителей села, начинается системная нехватка и дефицит продовольствия, падают доходы селян.
6 апреля 1962 года учёный-аграрник, один из руководителей сельского хозяйства страны Николай Яковлевич Ицков направляет Главе государства доклад, в котором, ссылаясь на фактические данные, отмечает, что «доля личных подсобных хозяйств в производстве картофеля, овощей, мяса, молока, яиц, до сего времени, составляет крупную величину». Далее, анализируя данные о темпах роста производства данных продуктов в колхозах и совхозах, ученый обращает внимание Главы государства, что «потребуется очень много лет, чтобы решающим образом вытеснить (перекрыть) долю производства их личными подсобными хозяйствами, например, по производству яиц потребуется несколько десятков лет, очень много лет потребуется по производству картофеля, овощей, мяса и сала. Мною подсчитаны такие данные, они очень тревожны»[19]. Ицков также обращает внимание на то, что под удар попадают доходы жителей села, и в целом ставит перед руководителем страны вопрос: «В связи с этим возникает законный вопрос – не торопливо ли ставится вопрос о сокращении и даже ликвидации личных подсобных хозяйств?»
Вопрос остается без ответа.
Начинаются перебои со снабжением населения продовольствием.
В мае 1962 года руководство принимает решение о повышении на 25–30 % цен на продовольствие – мясные и молочные продукты.
В июне 1962 года на этой почве в стране начинаются волнения, в Новочеркасске проливается кровь.
В 1963 году случается неурожай, страна начинает импортировать продовольствие и тратить на это золотой запас.
С этого времени нехватка продовольствия становится хронической, а тенденция роста импорта продовольствия – неуклонной, достигая своего пика в 1980-е годы (смотри график на Рис. 71).
Рис. 71. Импорт и экспорт пищевкусовых товаров и сырья для их производства{412}
9.4. Ликвидация артелей
14 апреля 1956 года выходит Постановление «О реорганизации промысловой кооперации», в котором утверждается: «… многие предприятия промысловой кооперации перестали носить характер кустарно-кооперативного производства и по существу не отличаются от предприятий государственной промышленности»{413}. Иными словами, отмечается высокий уровень технической и технологической оснащенности артелей, важность их вклада в экономику, но фактически отрицается их главный принцип работы – предпринимательская инициатива. Вспомним диаграмму (Рис. 60). Внешнее кольцо эффективно выполняет роль обеспечения в экономической системе гибкости, товарного разнообразия, удовлетворения потребительского спроса, исключая дефицит.
Каково же решение? Оно прямо противоположно тезису об эффективности артелей – «признать необходимым реорганизовать промысловую кооперацию, передав ее наиболее крупные специализированные предприятия в ведение республиканских министерств соответствующих отраслей промышленности и областных и городских Советов депутатов и трудящихся, а торговые предприятия и предприятия общественного питания – в ведение местных торгующих организаций системы министерств торговли и потребительской кооперации союзных республик». И далее: «Установить, что передача государственным органам предприятий промысловой кооперации производится безвозмездно со всеми активами и пассивами по балансу на 1-е число месяца».
В 1960 году на уровне каждой республики принимаются типовые решения о ликвидации артелей. В частности, в самой большой республике 24 сентября 1960 года выходит Постановление «Об упразднении промысловой кооперации», завершающее процесс ликвидации артелей.
К началу 1960-х ликвидируется экономический слой предпринимательской инициативы, артели преобразуются в государственные предприятия, вливаясь в плановую систему, недостаточно гибкую для товаров массового спроса (широкого потребления), а предприимчивые граждане лишаются возможностей хозяйственной самореализации. Артель «Металлист» становится государственным Ремонтно-механическим заводом, «Красный партизан» – Канифольным заводом, «Юпитер» превращается в государственный завод «Буревестник» и т. д. Артельная собственность отчуждается безвозмездно.
Механизм формирования товарного разнообразия и оперативного отклика на изменения спроса ликвидируется. В результате начинается дефицит значительной части ассортимента товаров широкого потребления, который неуклонно нарастает, достигая своего пика в 1980-е годы.
Не имея официальных сфер своей реализации, предпринимательская инициатива выталкивается в нелегальную (теневую) сферу экономики – появляется такое явление, как «цеховики», которые в силу своего нелегального положения подпадают под власть и поборы криминала и коррупционеров.
Профессор экономики Калифорнийского университета Грегори Гроссман оценивает масштаб теневой экономики к концу 1980-х в размере 7–8 % от общего объема экономики страны.{414}
Евгений Григорьевич Ясин, отмечая сложность количественной оценки теневой экономики, формулирует приблизительные масштабы проблемы в нашей стране к середине 1980-х: «Моя экспертная оценка, относящаяся к началу перестройки, – не менее 10–15 % ВВП»{415}. Запрет легального предпринимательства становится базой для коррупции, криминализации, на культурном уровне разрушает доверие и уважение к предпринимательскому труду. И эти ментальные последствия до сих пор дают о себе знать.
9.5. Ликвидация планирования
1 этап: 1955–1964 годы
Отказ от больших целей, переход к планированию от достигнутого
В 1955 году идет подготовка нового пятилетнего плана и возникает кризис целей.
5 августа 1955 года принимается Постановление, которым закрепляется решение запросить у директоров предприятий, председателей комитетов профсоюзов, руководителей на местах предложения по подготовке нового плана{416}. Принимается решение обратиться к директорам заводов, получить от них планы предприятий, на базе которых и предполагается сформировать план развития страны.
Формулируется буквально следующее: «Раньше план составлялся сверху, силами Госпалана и министерств, теперь особое внимание уделяется подготовке плана на предприятии»{417}.
В результате разрушается плановая иерархия.
В 1956 году появляются первые результаты изменений – не выполняется план по углю, цементу, металлу и лесу. Невыполнение плана по первым трем позициям означает срыв плана по строительству и капиталовложениям, что, в свою очередь, означает падение темпов роста экономики.
14 февраля 1957 года на руководящем Пленуме Глава государства заявляет: «Разработка планов должна начинаться на предприятиях, затем в соответствующем хозяйственном объединении, в Совете народного хозяйства, в Госплане республики и завершаться в Госплане страны… Госплан должен разрабатывать сводные народнохозяйственные планы на основе планов, предоставляемых Советами народного хозяйства и Госпланами республик, корректировать их с учётом потребностей и реальных возможностей страны в целом».{418} Сопровождается такое решение тезисом о достаточной зрелости руководителей на местах и необходимости доверять им.
Принцип составления пятилетних планов на базе планов предприятий нормативно закрепляется в Постановлении от 4 мая 1958 года: «В основе всей системы планирования должны быть планы, составленные самими предприятиями…»{419}
Таким образом, с 1957 года Госплан не начинает, а заканчивает процесс планирования. Прекращает выполнять функцию государственного стратегического целеполагания, которое в решающей степени определяет организованность, связанность и целостность экономической системы, а «сводит и корректирует» полученные «снизу» предложения. План вместо ключевого механизма стратегического управления по целям фактически становится инструментом констатирующего сведения данных – регистрирующей бухгалтерией, которая учитывает, но не развивает. По сути, Госплан-стратег превращается в Госплан-бухгалтера.
Вспоминая приведенное ранее сравнение модели опережающего развития 1929–1955 годов с кристаллом алмаза, можно проиллюстрировать произошедшее следующим образом. Планирование, стоящее в центре модуля кристаллической решетки алмаза, состоящего из 5 элементов, теряет свое центральное место в общей структуре.
В результате элементы те же, а «решетка» (структура) – иная. Происходит утрата важных полезных свойств. Экономическая система утрачивает способность к высоким темпам роста. Сияющий и прочный алмаз становится темным и рыхлым графитом.
По факту в предложениях «снизу» доминируют планы, составленные от уровня, достигнутого в предыдущем периоде, а также происходит значительный рост запросных позиций («хотелок») местных руководителей. В исследовании того времени отмечается: «Как показывает практика, проектировки развития отдельных отраслей в сумме требуют в 1,5–2 раза больше капиталовложений, нежели может быть выделено по состоянию ресурсов»{420}.
На практике планирование переходит из режима «от нужного», к режиму от «достигнутого», а система государственного целеполагания перерождается в систему торга за получение ресурсов между различными группами влияния.
В такой системе реализация масштабных проектов становится редким исключением. Об этом пишет Е. Г. Ясин: «Правилом же было планирование от достигнутого уровня. Это означало, что все сложившиеся пропорции с небольшими коррективами переносились в будущее. Только более или менее экстравагантные идеи руководителей типа внедрения кукурузы, строительства АвтоВАЗа подвигали Госплан на то, чтобы закладывать в план значимые структурные сдвиги…»{421}
В результате из планирования уходят большие цели и масштабные проекты, темпы роста падают. «Методически» в начале 1960-х падение темпов экономики преподносится так: «Когда ‹страна› была с недостаточно высоким уровнем хозяйственного развития, планы ориентировали на достижение максимальных и весьма напряженных темпов. В настоящее время плановые темпы являются высокими, но вместе с тем они не допускают излишнего напряжения»{422}.
Разрушение стратегического планирования. Дальнейшая дезорганизация экономической системы
10 мая 1957 года принимается Закон «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством». Закон фундаментально меняет систему управления, осуществляется переход от отраслевого к территориальному принципу управления экономикой – через советы народного хозяйства административных экономических районов (совнархозы).
Рис. 72. Кристаллические решетки и внешний вид алмаза и графита
Экономическая система раздробляется на 105 совнархозов, которые на относительно небольших территориях наделяются ключевыми административными полномочиями от планирования до контроля деятельности предприятий, входящих в их состав.
22 мая 1957 года выходит Постановление, которое решает: «Предоставить председателям советов народного хозяйства экономических административных районов права, установленные для министров»{423}.
Параллельно с этим Госплан за 9 лет (1953–1962) проходит смену 8 руководителей и 4 реорганизации. Разрушается преемственность работы по организации экономики.
Целостность управления разрушается, вся экономическая система раздробляется и дезорганизуется.
Указанные процессы происходят на фоне вымывания из системы управления профессионалов, развивавших экономику в предшествующий период. Достаточно вспомнить Постановление от 14 октября 1954 года «О существенных недостатках в структуре министерств и ведомств и мерах по улучшению работы государственного аппарата»{424}. Документ гласит: «…сократить численность административно-управленческого персонала не менее чем на 450 тыс. чел. ‹…›. В результате только по 46 министерствам и ведомствам упраздняется 200 главных управлений, управлений и самостоятельных отделов, 147 трестов, 93 местных управления, 898 снабженческих организаций, 4,5 тыс. различных контор и более 4 тыс. мелких структурных подразделений…»
С организацией совнархозов в регионах начинают возобладать тенденции «местничества», а в республиках проявляются тенденции так называемого «националистического местничества». Уже первый пятилетний план, реализуемый в таком режиме управления, превращается в семилетний с последующими корректировками.
В результате происходит разрушение стратегического планирования и целостности организации единой экономической системы в пользу территориальной экономической раздробленности. В государственной деятельности начинает укореняться порочная управленческая культура низкого уровня, в которой по отдельности занимаются различными частностями, а не управлением экономической системой в целом.
Рис. 73. Территория страны, разделенная на 105 совнархозов
Нарушение целостной системы управления с передачей важных функций на региональный уровень приводит к сильному ослаблению института уполномоченных Госплана. Разрушается канал обратной связи и источник объективной информации, с прекращением планирования «сверху-вниз» утрачивается организующая роль уполномоченных.
В раздробленной экономической системе сильно падает концентрированность и эффект масштаба, выступающие залогом высоких темпов роста экономики. Сами темпы роста закономерно падают.
Кардинальное сокращение количества и качества показателей плана
В 1954 году на 33,5 % сокращается число планируемых показателей, с 9940 до 6308{425}.
В следующем 1955 году число планируемых показателей сокращается еще более кардинально – вдвое, с 6308 до 3081{426}.
Таким образом, за два года на две трети сокращается число планируемых показателей (то есть по показателям от планирующей системы остается одна треть), а их общее число – 3081 становится меньше, чем в 1940 году, на 35 % (4744 показателя{427}).
Экономика в 1955 году намного превышает по своему объёму и превосходит по своей сложности (структуре) экономику 1940 года. Как было показано ранее, планирование пропорций (структуры) экономики обеспечивается включением базовых пропорций в план, поэтому увеличение числа плановых показателей отражает объективную закономерность усложнения экономической системы в процессе её развития.
Трехкратное сокращение за два года числа планируемых показателей грубо противоречит этой системной закономерности управления (судя по анализу публикаций того времени, никакой предметной дискуссии по вопросу целесообразности кардинального сокращения числа показателей плана не проводится).
В 1958 году проходит дальнейшее сокращение числа плановых показателей – до 1780 позиций.
В итоге за 5 лет более чем в 5 раз сокращается число показателей плана. По этой характеристике от планирующей системы 1953 года к 1958 году остается лишь 18,7 %.
Помимо радикального сокращения количества показателей плана, принципиально изменяется их качество.
Рис. 74. Динамика изменения количества показателей плана{428}
Натуральные показатели всё больше заменяются на денежные{429}. Уже в 1954 году из номенклатуры промышленной продукции, включаемой в государственный план, «исключён ряд видов продукции машиностроения, которая ранее планировалась по типоразмерам, маркам, мощности и ассортименту, исключено значительное количество видов промышленной продукции, не являющихся в настоящее время дефицитными»{430}. Прекращение планирования этих показателей порождает ситуацию, когда нарастает выпуск наиболее легкой номенклатуры продукции для формального выполнения плана. В итоге ресурсы расходуются на выпуск продукции, скапливаемой на складах вместо того, чтобы работать на пользу стране и людям.
Экономика страны переориентируется с производства штук, единиц оборудования, тонн сырья, киловатт электроэнергии и т. п. на рубли. В результате из планирования уходит достоверное понимание реальных – «физических» процессов, происходящих в экономической системе.
Таким образом, с точки зрения показателей планирования экономическая система количественно и качественно радикально примитивизируется.
Падение темпов роста экономики и попытки восстановить организованность экономической системы
Реализованные решения по раздроблению экономической системы, падению уровня и снижению качества планирования немедленно сказываются на темпах экономического роста.
Уже к 1960 году руководство страны осознает, что казавшаяся реальной в середине 50-х годов экономическая победа над западными странами становится недостижимой. Кроме того, «замедление темпов экономического развития ощутимо сказалось на социально-экономическом положении страны: резко замедлился рост уровня жизни населения, увеличился товарный дефицит на потребительском рынке, усилилась инфляция. Ухудшалось качество многих видов продукции»{431}.
В ответ на падение темпов роста экономики предпринимаются попытки восстановления организованности и целостности экономической системы.
Сначала создаются три крупных республиканских совнархоза. Однако при этом мелкие – областные – совнархозы сохраняются. Новые совнархозы концентрируют существенные материальные, финансовые и административные ресурсы, что, как показывает практика, повышает эффективность работы экономики. Однако реформы не затрагивают ни положение предприятий, ни систему руководства научно-технологическим развитием, которые остаются в ведении мелких совнархозов.
Затем в 1962 году происходит значительное (в несколько раз) укрупнение совнархозов. При этом из ведения совнархозов выведены НИОКР и строительный сектор экономики. Укрупненные совнархозы подчиняются новому центральному министерству, в ведении которого оказываются дополнительно отраслевые комитеты и сеть организаций материально-технического снабжения.
Параллельно с целью повысить организованность экономической системы создается новый Комитет государственного контроля при органе высшего политического руководства страной, обладающий большими полномочиями по контролю практически за любым ведомством страны. Дополнительно создаются отраслевые комитеты по важнейшим отраслям промышленности. Ряд организаций, осуществляющих НИОКР (отраслевые НИИ, конструкторские бюро, опытные заводы и т. п.), передаётся из ведения областных совнархозов новым комитетам, что повышает организованность, концентрацию и эффект масштаба. Однако при этом производственные предприятия по-прежнему остаются в ведении совнархозов.
В марте 1963 года создается еще один центральный орган управления экономикой – Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), по сути единый совнархоз страны. «Определенные в постановлении функции этого органа в области экономики были столь велики, что непонятно было, чем должен в области экономики заниматься Совет министров»{432}.
Восстановление организованности и целостности экономики затрагивает и структуру плановых показателей: «…если в 1958 году утверждалось 1200 плановых показателей по производству, то в 1962 году их уже утверждается 1670, или на 39 % больше, по труду устанавливалось 14 показателей, сейчас – 22, или на 57 % больше, по себестоимости – 2, сейчас – 10, или в 5 раз больше»{433}.
В результате мер по частичному восстановлению организованности и целостности экономики улучшается ряд экономических показателей. Так розничный товарооборот растет в 1965 году на 9,9 % в сравнении со средним показателем предшествующих четырех лет, не превышающим 4 %, темпы роста внутреннего потребления топлива почти удваиваются (8,4 % и 4,8 % соответственно), в 1963–1965 годах немного увеличивается рост экономики до 5,25 % в сравнении с 4,7 % в 1959–1962 годах.{434} Но о темпах роста экономики предыдущего этапа, в том числе середины 1950-х, речь уже не идет.
2 этап: 1965–1987 годы
9 сентября 1962 года в газете «Правда» выходит статья Евсея Григорьевича Либермана «План. Прибыль. Премия», в которой предлагается отказ от целостного развития единой экономической системы в пользу автономизации отдельных предприятий, фактического приоритета интересов сотен тысяч отдельных предприятий над интересами экономики в целом. Формулируется это так: «С полным основанием можно утверждать, что предлагаемый порядок освободит централизованное планирование от мелочной опеки над предприятиями … Резервы лучше всего знает и может вскрыть только само предприятие… Пусть сами предприятия … покажут, на что они способны в соревновании за лучшие результаты»{435}. При этом указывается, что прибыль предприятия должна стать «обобщающим показателем экономической эффективности производств»{436}.
В 1965 году эти идеи становятся основой реформы, получившей название реформы Либермана или Либермана – Косыгина, по фамилии председателя Правительства (1964–1980 годы) Косыгина Алексея Николаевича.
4 октября 1965 года выходит Постановление «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства»{437}. Постановление становится ключевым документом реформы. Одним из решений становится дальнейшее сокращение показателей планирования, что полностью укладывается в концепцию Либермана, сформулированную в публикации 9 сентября 1962 года.
Окончательно закрепляется приоритет денежных показателей плана над натуральными.
Рис. 75. Фотография Е. Либермана на обложке журнала Time
Согласно Постановлению, структура плановых показателей выглядит следующим образом:
– общий объем реализуемой продукции в действующих оптовых ценах;
– важнейшие виды продукции в натуральном выражении;
– общий фонд заработной платы;
– общая сумма прибыли и рентабельности;
– платежи в бюджет и ассигнования из бюджета;
– общий объем централизованных капитальных вложений;
– ввод в действие основных фондов и производственных мощностей;
– задания по освоению производства новых видов продукции и по внедрению новых технологических процессов, комплексной механизации и автоматизации производства, имеющих особо важное значение для развития отрасли;
– объем поставок предприятию сырья, материалов и оборудования, распределяемых вышестоящей организацией.
Таким образом в девяти показателях плана доминируют показатели, измеряемые в деньгах. Какие-либо иные показатели плана, согласно документу, «утверждению вышестоящими организациями не подлежат, а разрабатываются самими предприятиями и используются плановыми органами как расчетные материалы к составлению планов».
Список данных показателей реформы Либермана-Косыгина – практически то же самое, что и сейчас можно увидеть в ключевых показателях эффективности практически любой акционерной компании. Тоже акцент на прибыль и рентабельность, 1–2 самых важных показателя в натуральном выражении (например, число абонентов, тонн стали и т. п.), отдельно – инвестиции и несколько показателей по наиболее важным инвестпроектам или темам. Разве что платежей в бюджет нет.
Фактически происходит переход к псевдорыночной экономике с высокой автономией отдельных предприятий, но без рыночной конкуренции и рыночной мотивации самих предприятий, их руководства и сотрудников и без стратегического целеполагания, качественного и организующего планирования. Берется худшее от обеих систем: «двигательные» мотивационные элементы рыночной экономики, за счет которых достигается ее эффективность, не внедряются, и самые важные и полезные элементы планирования, за счет которых достигается эффективность и развитие, разрушаются.
Основными плановыми показателями предприятия становятся два денежных показателя: общий объем реализуемой продукции в оптовых ценах и общая сумма прибыли.
Первый показатель – общий объем реализуемой продукции («план по валу») содержит повторный счет материальных затрат и прямо порождает общую затратность экономики. План по валу ежегодно увеличивается. В результате в силу работающего в экономической системе закона убывающей отдачи возникает ситуация, когда экономика входит в затратную спираль «пожирания» самой себя.
Второй показатель – общая сумма прибыли – рассчитывается как определенный процент к затратам предприятия, которые калькулируются так называемым «заводским методом», что порождает заинтересованность предприятий обосновывать перед плановыми органами увеличение затрат и постоянно «бороться» за их повышение.
Следование автономным интересам конкретного предприятия в виде скрытого роста оптовых цен и нарушения планового ассортимента в пользу более прибыльной продукции, снижения качества выпускаемой продукции становится общим правилом и доминирующей нормой поведения предприятий.
Заместитель председателя Правительства, председатель Госплана (1965–1985 годы) Николай Константинович Байбаков так характеризует складывающиеся в результате тенденции в экономике на примере пищевой промышленности: «Резко ухудшилась продукция пищевой промышленности. Пищевики из прежнего количества мяса производили больше колбасы, увеличив в ней содержание крахмала. Прибыль увеличивалась не за счет роста эффективности производства и ресурсосбережения, а путем скрытого повышения цен на выпускаемые товары. Производственники снижали качество продукции, увеличивая ее количество. Словом, гнали численные показатели. Прибыль предприятий создавала видимость благополучия. Деньги на счетах предприятий накапливались, но не имели ресурсного обеспечения. Мы стали закупать зерно, мясо и другое продовольствие за границей. Значительно увеличился импорт готовых товаров за счет снижения импорта новой техники. Нас выручал экспорт нефти и газа, цены на которые значительно выросли»{438}.
Таким образом, переход к планированию от достигнутого и утверждение прибыли в качестве главной цели деятельности предприятия, а также использование механизмов материального стимулирования работников, привязанных к этой прибыли, создают систему отношений, в которой руководители и трудовой коллектив предприятий заинтересованы не сокращать, а увеличивать затраты, чтобы увеличить прибыль.
При этом нет мотивов увеличивать производительность труда, сокращать издержки, внедрять новые технологии, увеличивать качество выпускаемой продукции.
В результате вместо снижения затрат запускается прямо противоположный механизм – увеличения затрат. Главной движущей силой предприятий становится не эффективность и развитие, а «надувание» прибыли и затрат, торг за распределение ресурсов – «выбивание фондов».
В рамках проводимой реформы, в этом же 1965 году принимаются еще два решения, системно увеличивающие затраты предприятий: впервые устанавливается плата предприятий за основные фонды и увеличивается плата предприятий за деньги – кредит начинает замещать безвозмездное финансирование капиталовложений.{439}
В целом реформа 1965 года запускает затратную, неэффективную и расточительную модель хозяйствования, снижает организованность, единство и целостность экономической системы, ведет к еще большему падению концентрации экономики и снижению эффекта масштаба, нарастанию технологического отставания, интересы сотен тысяч отдельных предприятий сильно автономизируются и отрываются от интересов развития экономической системы в целом.
Николай Константинович Байбаков отмечает: «В чём же причина неудачи реформы? Причина, я считаю, не единственная. Прежде всего, неправильно был решён вопрос о разграничении функций государства, его центра, с одной стороны, министерств и республик – с другой. На практике это привело к тому, что средства, доходная часть бюджета ушли на предприятия, а расходы остались за государством. И план первого года реформы нёс в себе этот недостаток: финансы были сбалансированы нормально, а госбюджет свести без дефицита за счёт текущих средств не удалось. Проанализировав состояние отраслевой экономики, Косыгин пришёл к выводу, что, предоставив предприятиям право свободно маневрировать ресурсами, мы не сумели наладить должный контроль за их использованием. В итоге заработная плата росла быстрее, чем производительность труда. Пришлось пойти на временное, как нам казалось, заимствование средств для покрытия расходов госбюджета из доходов предприятий. Но, позаимствовав один раз, остановиться уже не смогли…».{440}
При этом реформа Либермана – Косыгина не восстанавливает предпринимательство – ликвидированные ранее артели и личные приусадебные хозяйства, не восстанавливает эффективность – ликвидированные ранее механизмы целевого повышения производительности труда и снижения издержек (бережливого производства), систему регулярного снижения цен, не восстанавливает целевое и фронтальное технологическое и техническое развитие всей экономики.