Зохра Аскерова
Одиссея «корабля дураков»
Скажу еще, что Азер Алиев является автором документального фильма «У нас все есть» о жизни после эмиграции М. Ростроповича и Г. Вишневской, и об их первом посещении города Баку. То насколько Баку дорог и любим этой семьей становится ясно из трогательных, документальных сцен в фильме. В конце декабря 2012 г. дочь М.Ростроповича Ольга Мстиславовна с двумя сыновьями приехала в Баку. Она желала еще раз ощутить аромат земли, на которой родился ее отец, ближе познакомиться с дружелюбными, гостеприимными жителями этого города. Фильм Азера Алиева «У нас все есть» сильно подействовал на сыновей Ольги Мстиславовны. Они желали встретиться с автором фильма Азером Алиевым, но нехватка времени не позволила состояться этой встрече. Действительно как в одном из культурных центров Европы у нас все есть, но всему нужно много времени…
А теперь обратимся к воспоминаниям детских лет Азера Алиева, которые занимают в его сердце особое место.
Азер Алиев, член Международной Ассоциации Рекламы, режиссёр: «Несмотря на разницу в возрасте у нас были дружеские отношения с Керим Керимовым. В то время мой дед Мехрали разделил свою дачу между своими детьми на 4 части. 60-80-е гг. прошлого века были самыми счастливыми в моей жизни. Потому что мы жили с родителями, с родственниками в дружелюбной атмосфере. С самого моего рождения я ни разу не видел на даче моего деда разобщения, холодности между родственниками. С Керим Керимовым мы часто на велосипеде ездили на пляж. Летом ничто не сравнится с Абшеронскими дачами и Каспием. По дороге мы встречали столько знакомых, что разговоры и приветствия мешали нам доехать до пляжа. Он был очень интересным и шутливым собеседником. Сколько видных деятелей искусства побывало у него на квартире и на даче. Мстислав Ростропович, Аркадий Райкин, Галина Волчек, Эмель Сайен, Эгемен Бостанджы, Евсин Авшар.
Летний сезон запоминался интересными мероприятиями на нашей даче. Т.к. все члены семьи были людьми искусства, то наш отдых проходил намного интереснее. Мы проводили соревнования по игре в нарды. Супруг моей тети Керим Керимов, с которым я с детства близко общался, мой отец Джавад Алиев, дядя Самир Алиев пробудили во мне большой интерес к искусству. Хоть отец и работал в Совете Министров, но он очень хорошо играл на пианино. Не было ни дня без музыки. Он был мастером пародии. У нас был магнитофон «Романтик». Мы, дети, целый день записывали свои голоса, песни которые пели на магнитофон, а потом слушали. Новые магнитофоны были чудом ХХ века, звукозаписывающая студия нашего детства. Однажды Керим Керимов снова увидев меня с магнитофоном, подошел и сказал, чтобы я записал на магнитофон его речь. Он с мастерством актера озвучил на русском языке монолог слесаря, который придумал. Это его выступление меня очень рассмешило. Я чувствовал гордость за то, что я превращаю голоса членов семьи на магнитофоне «Романтик» в воспоминания.
Через несколько дней Керим Керимов позвал меня и сказал, чтобы я стер запись. Я упорствовал, говоря, что выступление очень хорошее и у меня рука не поднимается ее удалить. Сколько бы я не просил безрезультатно, он заставил стереть запись. Наверное, он полагал, что такое смешное выступление такого должностного лица как он, несерьезный поступок. Сейчас я так сожалею, что у меня нет той записи. Он был таким интересным человеком, и сегодня тот незабываемый момент я храню как самое дорогое воспоминание, вспоминая его, у меня на устах появляется улыбка. Это не единственное воспоминание, связанное с ним. Помню после поездки в Алжир наших деятелей искусства, он приготовил для нас его самое любимое блюдо из национальной кухни – жареные баклажаны. Вообще Керим Керимов был всесторонне талантливым человеком. Все начатое доводил до конца.
На каждое мероприятие во Дворце Республики у него было 2 билета. Дополнительно места не занимал. Мне тоже выпадала возможность сидеть на этих местах на концертах.
Помню, это было время, когда республикой управлял Абдурахман Везиров. Керим Керимов же пользовался высокими качествами такого человека как Гейдар Алиев, который проявлял внимание и заботу о нашей культуре. Государственная политика нового правительства была чуждой ему. На собраниях, беседах, проводимых во дворце, он критиковал политическую, антинациональную деятельность нового главы государства. Керим Керимов был отдален от своей должности. Министр Культуры того времени Полад Бюльбюльоглы, принимая во внимание его профессиональные качества и таланты, доверял ему проведение государственных мероприятий».
Общаться с людьми, которые так близко знали К.Керимова одно удовольствие. Для Азера Алиева дружба и искренность между родственниками- самая прекрасная музыка. Он с большой радостью вспоминал ушедшие дни. Вообще, с возрастом мы хотим быть ближе к нашему детству. Это такой чистый и светлый мир, что на его небе солнце никогда не заходит, весна никогда не увядает, и ты веришь в счастье безграничной жизни. Мы в детстве были счастливы потому, что всех считали счастливыми…
Дети ХХ века в будущем будут вспоминать свое детство в соответствии со временем в котором его проживут. В этих воспоминаниях не будет городских дворов нашего поколения, не будет колорита Абшеронских дач, не будет сказок, поучений дедушек и бабушек. Потому что технический прогресс и инновации меняют наше сознание, образ мышления и жизни, наши чувства. Покуда не иссякла наша любовь и страсть к музыке она будет с нами жить, и мы люди всегда будем способны доказать в обществе, что мы высшие существа.
Открытие в 2011 г. канала «Культура» при ЗАО Азербайджанского Телевидение и Радиовещания стало знаковым событием в нашей культурной жизни. Здесь транслируются на высоком профессиональном уровне циклы передач о музыкальной культуре Азербайджана и других стран, которые уже собрали свою широкую аудиторию. Передачи на разные темы, которые ведут музыковеды, певцы, музыканты, и в которых ведутся беседы о классических произведениях, джазовой и национальной музыке, напоминают мне музыкально образовательные передачи, которые в прошлом К.Керимов вел на телевидении. Когда-то эту миссию с большим рвением исполняло первое государственное телевидение Азербайджана и сегодня, оставаясь верным этой прекрасной традиции, оно играет большую роль в развитии эстетического вкуса, мировоззрения и музыкальной грамотности телезрителей. Признаюсь, что, я с большим интересом смотрю передачи канала «Культура». В особенности в период работы над этой книгой я последовательно смотрела передачи. Секретарь Союза Композиторов, Заслуженный деятель искусств, профессор Бакинской Музыкальной Академии, музыковед Земфира Гафарова занимает особое место среди видных исследователей азербайджанской национальной музыки.
Земфира ханум долгие годы знает семьи К.Керимова и Сабира Алиева. Я с замиранием сердца ждала ее оценки, как первого читателя рукописи книги, первого критика и самое главное, как профессионального музыковеда. Несмотря на то, что Земфира ханум была занята, она пообещала при первой возможности прочитать рукопись.
Ее мнение для меня было очень важным. Я хочу выразить ей свою глубокую признательность.
Хочу отметить, что в ХХ веке сознание и идеология советского человека была настолько политизирована, что пробуждение национального мышления сразу затыкали клеймом националиста. Но наши народные песни, национальные оперы не дали нам забыть, кем мы являемся. Искусство, обладающее куда большим влиянием чем политика, служило своему народу в его самые тяжелые моменты.
Из воспоминаний К.Керимова: «В 1966 г. я участвовал на очередном Всесоюзном семинаре музыковедов-лекторов в Москве… Мы слушали и анализировали симфонию армянского композитора Эдварда Мирзояна. Ирина Шахназарова, представляя симфонию сказала, что в 3-ей части произведения под названием «Скерцо» композитор с мастерством использовал интонации армянского мугама «Чахаргях». Я не выдержав подобной несправедливости поднялся и сказал: «С каких пор «Чахаргях» сменил национальность и стал армянским? В армянской музыке мугама нет, «Чахаргях» азербайджанский мугам». Эти мои слова стали внезапными для Шахназаровой.
Она посмотрела на меня с удивлением и сказала: «Что за провокационный вопрос? Кто вы такой?» Я ответил, что приехал из Баку и что я музыковед…Шахназарова пыталась уверить меня, что у армян и азербайджанцев «общий» мугам и даже названия одинаковые. Распалившись еще больше я сказал, правда, что когда армяне идут хоронить своих умерших, то очень трогательно играют на кларнете мугам «Шуштар». Но это еще не значит, что мугамат принадлежит им … Если вы покажете хоть одного армянина, который сумеет спеть мугам «Чахаргях», как азербайджанские певцы, правильно исполнит его переливы, то тогда я с вами соглашусь, что у армян есть мугамы… Аллах подарил мугамы азербайджанскому народу, и представитель другого народа никогда не сможет спеть их правильно…».
Армяне разве не знали, что даже младенцы в Шуше плачут на мугаме. Бахтияр Вахабзаде в стихотворении «Мугам» пишет:
В каменных сердцах разрушил камни мугам, Врагов Аллаха в Аллаха уверил мугам.
Узеир Гаджибеков отмечал, что эмоциональная сила влияния мугама «Чахаргях» пробуждает в слушателях бурные и страстные чувства. Видимо, после того как Эдвард Мирзоян послушал наш мугам «Чахаргях» не смог совладать со своими эмоциями и поэтому попытался превратить его в «Скерцо». Дабы лучше разъяснить эти мысли обратимся к схожей ситуации в книге: «… Раньше вместо соло импровизации на трубе Эдди Рознера Исмаил Калантаров играл часть мугама «Чахаргях», «Мансурия». Позже, когда Рознер услышал «Караван» в исполнении азербайджанского джаза, то был восхищен соло исполнением Исмаила. Сам он тоже хотел играть в этом стиле, но у него не получилось. Он не смог передать тонкости, переливы и колорит «Чахаргях»а …Тофик Кулиев объяснил ему, что мугам это такой жанр, который правильно исполнить может только азербайджанец».
Признаем, для того, чтобы профессионально исполнить блюз, передать их чувства зрителю нужно иметь африканские корни. Почему же армянский композитор Мирзоян не признался, что в своей симфонии использовал африканский фольклор? Видимо принимая во внимание цвет их кожи, дальность их земли выгоднее положить глаз на ближнего соседа, а после присвоения соседнего «Чахаргяха» положить глаз и на его родину. Те, кто предательски хочет украсть духовное богатство Азербайджана должны знать, что у мугама также как у небесной книги Корана есть свой код. Видный востоковед Азербайджана Васим Мамедалиев называет мугам «Кораном» нашей музыки.
Ученый Востока Сафиаддин Урмави, как ученый глубоко изучивший историю нашей музыки утверждал, что пророк Адам мугамом «Раст», пророк Моисей «Ушшаг», пророк Иосиф «Араг», пророки Давид и Авраам «Гусейни», пророк Измаил «Рахави» молились у порога Аллаха. Отмечу также, что Сафиаддин Урмави является основоположником системы буквенно-цифровой записи музыки. Невозможно передать с помощью нот тонкости мугамов и восточной музыки. До конца XIX века на Востоке пользовались системой Урмави.
В книге «Мугамат и пророк Авраам» Шакир Габыссанлы пишет, что «Чахаргях» символизирует 4 стихии: воду, огонь, землю, воздух.
Самое интересное в том, что на Востоке для репетиции горла и голоса советовали 120 раз спеть «Хаййя аляль-фалях» из «Азана». И тут возникает вопрос: «Может когда армянский композитор слушал «Чахаргях», то он принял ислам?»
Говорят, истина истончится, но не износится. По счастью после того как наша республика получила во второй раз независимость у нас появилась возможность сообщить мировой общественности, что мы являемся полноправными хозяевами своей земли. Забота и любовь, с которой все эти годы Первый вице-президент страны, президент Фонда им. Гейдара Алиева Мехрибан Алиева относилась к нашему духовному богатству, дает свои результаты. Так с 2003 г. «Азербайджанский мугам» был внесен в «Список шедевров устного и нематериального культурного наследия человечества» ЮНЕСКО. 26 августа – «Международный день Азербайджанского мугама» – золотыми буквами вписан в историю мировой и азербайджанкой культуры.
Отмечу, что в Милли Меджлисе подготовлен и вскоре будет одобрен законопроект «Закон о защите и развитии мугамного искусства». Заместитель председателя Комитета Культуры, депутат Рафаэль Гусейнов в одном из своих выступлений сказал, что мугам имеет не только творческую ценность, но он также является важным фактором в укреплении государственности и объединяющий всех азербайджанцев, живущих во всем мире.
Проводящиеся с 2009 г. международные музыкальные фестивали в Габале при поддержке Фонда Гейдара Алиева играют большую роль в установлении и улучшении диалога между цивилизациями. Наряду с нашими музыкантами в этих мероприятиях участвуют музыканты из Европы, США, Израиля.
А теперь проследим настроение К.Керимова, поднявшегося на защиту мугама в советское время… В Союзе Композиторов СССР после этого резкого выступления о К.Керимове сложилось отрицательное мнение. Теперь о его вступление в Союз композиторов не было и речи. Не желая портить отношения с армянскими музыковедами в Москве, в Азербайджане никто не проявляет попытку защитить К.Керимова. «… Больше всего меня потрясло, то, что судьбой человека, который всегда занимался пропагандой творчества наших композиторов, никто не интересовался…Мое выступление «Азербайджанские мугамы», которое было в плане Московского телевидения было отменено, и никто не желал узнать причину. Было остановлена печать моей книги «Мои музыкальные размышления».
Есть ли худшее наказание, чем попасть в водоворот жизни полный несправедливых противоречий? Разве мало было в 60-ые годы интеллигентов, превратившихся во внутренних мигрантов, из-за своих смелых мыслей и либеральных взглядов о литературе, искусстве? Это такая тема, что сколько бы о ней ни говори, ни пиши она не исчерпается…От Союза Композиторов СССР в ЦК КП Азербайджана пришла жалоба на К.Керимова. Когда на приеме у секретаря ЦК КП Азербайджана Шихали Курбанова К.Керимов узнал о причине вызова, то он был поражен. В жалобе армяне называли его националистом и даже требовали выгнать его из партии. Это требование могло быть исполнено… Однако Шихали Курбанов сообщает о главной цели встречи: «Посоветовавшись с Вели Ахундовым, мы пришли к решению назначить вас на должность главы отдела Литературы и искусства ЦК».
Несколько лет как чиновник К.Керимов проработал в этой области…А теперь взглянем на его деятельность на телевидении в молодые годы, которую он выполнял с любовью и вдохновением. Следующее признание К.Керимова из книги: «…С первого дня открытия Студии Азербайджанского Телевидения мы старались снять на киноленту и сохранить для будущих поколений «последних могикан» азербайджанской музыки – Сейида Шушинского, Гурбана Пиримова, Хагигат Рзаеву, Хана Шушинского, Ахмеда Бакиханова, Бахрама Мансурова и др… 30 лет спустя когда я обратился в фильмотеку телевидения, чтобы найти киносюжет «В гостях у Бахрама Мансурова» для использования при проведении 80 –летнего юбилея Бахрама Мансурова, мне сказали, что такого сюжета нет. Позже я узнал, что мои исторические ленты “Музыкальная летопись», которую я собирал в течении 10 лет была передана куда-то для изготовления серебряной пыли. В то время остатки лент, собравшиеся за год на телевидении и потерявшие важность киносюжеты передавались на завод цветных металлов… Таким образом, как золото ценный киносюжет «В гостях у Бахрама Мансурова» пал жертвой 10 гр. серебра. К счастью Нариман Шихалиев был родственником Бахрама Мансурова. Он передал ему копии отснятого материала.
Сейчас этот киносюжет хранится в личном архиве талантливого композитора Эльдара Мансурова – сына Бахрама Мансурова».
Честно говоря, история с «серебряной пылью» сильно запала мне в душу. Я почувствовала, что не смогу продолжить чтение книги. Словно глаза мои засыпало серебряной пылью. Можно представить шоковое состояние К.Керимова. На самом деле многие киноленты, освещающие прошлое истории нашей культуры – единственный адрес, в котором мы можем найти бессмертных деятелей искусства. Как такое возможно, чтобы «золотые» киноленты променяли на серебряную пыль? Я поинтересовалась, для чего используется серебряная пыль. Оказывается, в древние времена его использовали при нарывах, лечении инфекционных заболеваний. Стереть историю очень легко, но чтобы этого не произошло факты и документы, подтверждающие историю нужно беречь как зеницу ока. Говорят, музыка – это узоры звуков. С годами, с веками эти «узоры» становятся на вес золота.
Я представляю сколько было подобных случаев, которые К.Керимов не включил в книгу. Когда он видел несправедливое, равнодушное отношение к искусству, к которому он всем своим существом был привязан, в его сердце бушевали настоящие ураганы. К этому выводу меня привело эмоциональное настроение, которое оставило след в его сочинениях, неутомимая работа для культурного развития народа, способность смело говорить правду. Быть преданным своему делу, чувствовать гордость за свои добрые деяния, за проделанную работу, за организованные государственные мероприятия – это те чувства, которые придают силы для того, чтобы жить еще более полной жизнью и творить дальше. Воспоминание каждого из его друзей и родственников дает возможность ближе узнать К.Керимова. Вот некоторые из них.
Нариман Мамедов, оператор: «В то время рабочий процесс не был таким легким как сейчас. Не только техника не была на таком высоком уровне как сейчас, но также из-за нехватки камер и лент мы постоянно сталкивались с преградами. Несмотря на все это энтузиазм и интерес к своей профессии заставляли нас работать и терпеть все трудности. Хотя между мной и К.Керимовым не было большой разницы в возрасте, у нас с ним были исключительно профессиональные отношения. Несмотря на то, что мы не были друзьями, он всегда старался, чтобы я был оператором его телепередач. Я с большим удовольствием работал с ним и даже узнавал тонкости своего дела от него. К.Керимов был хорошим режиссером и потому его передачи всегда были интересны. Он обладал прекрасным музыкальным слухом.
Работать с ним было очень интересно. В музыкальном мире все его хорошо знали и встречали с большим уважением. А что касается сюрпризной съемки в доме тариста Бахрама Мансурова, то я радуюсь, что принимал участие в таких интересных проектах. Супруга Бахрама Мансурова Мюняввяр ханум была моей сестрой. Ее мастерство принимать гостей мне было известно, и поэтому, пригласив в этот дом деятелей искусства, мы стали виновниками незабываемой встречи, а отснятые кадры стали ценной работой для нашей культуры. Позже мы часто встречались с К.Керимовым именно в этом доме. Его прекрасные человеческие качества завоевывали любовь окружающих».
Эльдар Гасанов, отставной подполковник: «С момента нашего знакомства с К.Керимовым вплоть до его кончины годы словно пролетели в мгновении ока. Это знакомство произошло, когда К.Керимов был на пенсии. Он был радушным, шутливым, пожилым человеком.
В самом начале нашего знакомства во время беседы, когда мы сидели на выходящем к Каспию балконе его квартиры, утопающей в цветах и растениях, словно маленький садик, К.Керимов сказал мне, что хочет немного отремонтировать квартиру своей дочери, находящейся рядом с Ахундовским садиком: «Но с этими больными ногами я не смогу ни отправиться покупать материалы ни поднять их на 4 этаж. И этим дело не кончается. Еще ведь нужно следить за ремонтом», сказав это он слегка ударил концом трости свою ногу.
Когда же я сказал, чтобы он позволил мне ему помочь, он пожалел о сказанном и полушутливо сказал мне «Майор, твоя работа и так тяжела. Не взваливай на плечи и мои проблемы», – сказав это он хотел сменить тему. Но я не отставал…
После ремонта наши отношения стали еще ближе. Мы стали как отец и сын. Часто с семьей ходили к ним в гости и с интересом слушали летопись жизни этого неустанного человека, листали его скопившийся за годы архив. Еще тогда про себя я думал, почему же К.Керимов не перенесет эти воспоминания на бумагу для будущих поколений? Ведь честный путь жизни и творчества этого прекрасного, скромного в то же время простого человека может стать эталоном для будущих поколений. Как оказалось, это было давней мечтой К.Керимова. К счастью, именно мне было суждено прочитать рукописи первой части книги «Жизнь сквозь музыку», которую он собирался написать. Он всегда говорил, что хочет написать свои воспоминания о покинувших этот мир великих деятелях искусства. Этот творческий путь свел его с судьбами и творчеством великих корифеев.
В подростковые и юношеские годы он видел немало великих деятелей искусства и брал с них пример. На премьере пьесы «Вагиф» он подарил цветы Самеду Вургуну. Когда всемирно известная опера «Кёроглы» ставилась в первый раз, его отец отвел его на 3-й спектакль. Среди тех, кто аплодировал счастливому Узеиру Гаджибекову, который сидел словно не в украшенной ложе, а на самом высоком творческом троне как повелитель музыки, был и 11-ти летний Керим. Нет большего счастья в мире, чем счастье создать прекрасное произведение искусства. В этот момент человек словно возвышается к Богу. Возможно впервые этот вывод, который позже укрепился в его сознании, уже тогда пустил корни в его сердце».
К.Керимов так вспоминает свои первые шаги в искусстве: «4 февраля 1945 г. мне исполнилось 17 лет. В то время я окончил техническое училище № 5 и работал в «ФЗУ» – школе фабрично-заводского ученичества. Мой старший брат Кямал был солистом в Театре Музыкальной Комедии, а также учился в вокальном классе Бюльбюля в консерватории. В связи с днем моего рождения он хотел купить мне подарок. Он сказал, что должен идти на урок Бюльбюля, а затем отправится покупать мне подарок. Спросил какой подарок я хочу. Я ответил, что если он отведет меня на урок к Бюльбюлю, то это будет самым лучшим подарком. Кямал знал, что я с детства был поклонником Бюльбюля. Еще в 1937 г. когда я с Кямалом слушал оперу «Кёроглы» с участием Бюльбюля я заболел театром, перед моими глазами оживала сцена где Кёроглы сидел на коне. Кямал согласился отвести меня на урок к Бюльбюлю, и мы пошли к нему домой. Бюльбюль занимался со студентами у себя дома, который находился на нынешней улице Хагани. Мы поднялись на второй этаж и позвонили в дверной звонок. Дверь нам открыла русская женщина по имени Маня, работающая в доме Бюльбюля. Она узнала Кямала и пригласила нас войти внутрь. От волнения у меня участился пульс. Бюльбюль сидел за пианино в домашнем халате и беседовал с концертмейстером Владимиром Карловым. Кямал поприветствовал их и сказал: «Профессор, это мой брат, сегодня у него день рождения и вместо подарка он попросил меня познакомить его с вами. Если разрешите он послушает урок». Бюльбюль поднялся на ноги и сказал протянув мне руку: «Добро пожаловать, поздравляю. Сколько тебе исполнилось?». Я ответил, что 17. Он внимательно на меня посмотрел и сказал: «Голос у мужчин начинает формироваться именно в 17. Давай проверим твой голос, посмотрим тенор ты или баритон». Бюльбюль сыграл аккорд из 3-х нот и предложил, чтобы я спел эти ноты. Я спел. Потом он поднял аккорд на пол тона, и я снова спел. Таким образом он проверил мой голос и сказал: «Твой голос тенор. И еще ведь не обязательно стать певцом, если ты любишь музыку поступи в музыкальный техникум, после станет понятно кем ты будешь. В любом случае нам нужны люди с музыкальным образованием. Можешь стать музыкальным редактором, лектором, музыковедом». Потом он поручил Кямалу, чтобы он записал меня на подготовительный курс музыкального техникума, который вела его ассистентка Нина Григорьевна Лифшина. Потом указал на вазу с орехами и изюмом, стоящую на столе и сказал: «А теперь сынок сядь, полакомись этим, а я пройду урок с Кямалом. Посмотри каких усилий стоит стать музыкантом». Я сел и стал с интересом наблюдать урок. Бюльбюль учил Камала не только петь ноты, но и учил значению слов и их правильному произношению. Урок был очень интересным. В программе обучения Кямала наряду с азербайджанскими произведениями были произведения русских и западноевропейских композиторов. Да я с большой радостью сидел в доме Бюльбюля и слушал, как он проводит урок. Вдруг зазвонил телефон. Служанка Маня взяла трубку и счастливо закричала: «О боже мой, боже мой, слава богу! Профессор, с вас магарыч у вас мальчик родился. С вами хочет говорить доктор». Бюльбюль взял у нее трубку телефона и начала говорить с врачом, узнав состояние здоровья супруги Адели ханум, вздохнул с облегчением. Мы все начали поздравлять его. От радости его глаза увлажнились. Маня сразу сообщила эту новость соседям. В этом здании жили видные деятели литературы и искусства. И в скором времени соседи поспешили поздравить Бюльбюля. Среди них были Мамед Сейид Ордубади, Ниязи и его супруга Хаджер ханум, Хагигат Рзаева и многие другие. Бюльбюль спросил у Хагигат ханум, что нужно отнести в роддом для Адели ханум. Хагигат ханум сказала, что в первый день кроме шоколада и лимонного чая ничего другого нельзя, но завтра она сама приготовит гуймаг. Таким образом мое знакомство с Бюльбюлем совпало с таким счастливым моментом.
Потом Кямал мне сказал, что Бюльбюль дал сыну имя Полад.
В 1946 г. я поступил в музыкальный техникум им. Асафа Зейналлы, а после окончания в 1950 г. 5 лет проучился в Азербайджанской Государственной Консерватории им. Узеира Гаджибекова. Я не учился в классе Бюльбюля. Но на протяжении всех лет обучения считал его своим первым учителем. Когда же я начал работать главным редактором музыкальной редакции Азербайджанского радио и телевидения, был в близком контакте с Бюльбюлем, следил за его творчеством до конца его жизни».
В формировании К.Керимова как музыковеда роль гениального певца, педагога Бюльбюля огромна. К.Керимов, как и его учителя был опорой молодым дарованиям.
Из воспоминаний Томако Имура: «Я окончил факультет Литературы Университета Осако по специальности истории искусств. Кавказские ковры я впервые увидел в музее этнографии в своей стране и с той поры во мне зародилась идея исследовать ковроткачество. Год я прожил в Санкт-Петербурге, чтобы выучить язык. А потом решил приехать в Азербайджан. Но петербургские знакомые начали меня отговаривать, что тут меня ничего не ждет, культурный уровень очень низкий. Во время моей жизни в Баку я убедился в обратном. Я очень привязался к азербайджанскому народу. Основу моей любви же заложил Керим Керимов. С первой нашей встречи он относился ко мне как к родному ребенку, проявлял безграничную заботу, даже дал мне ключи от квартиры дочери, чтобы я там жил. Благодаря К.Керимову моя любовь к азербайджанской музыке, искусству стала еще больше. Я съел много вкусной еды и выпил много чая, приготовленные им. Он был влюблен в свое ремесло, в азербайджанское искусство. И признавался, что именно из-за моей влюбленности в азербайджанское искусство так меня уважает. И дыхание, и биение сердца этого прекрасного человека было связано с искусством. Увидев, что я очень интересуюсь сазом, познакомил меня с Ильгаром. Понадобился всего месяц с момента, когда я впервые взял в руки саз до того, как я спел свою первую песню. Оставив меня на попечении Ильгара, К.Керимов уехал в Турцию к дочери. Через месяц после его возвращения я спел ему песню «Азербайджан» Самеда Вургуна. Растроганный от радости он крепко обнял меня и сказал, что я полностью оправдал возложенные им на меня надежды. Это было самой большой наградой для меня. Потому что первые приятные воспоминания о чужом для меня народе пробудил именно этот человек. До конца своих дней я буду хранить в самой потаенной части моего сердца воспоминания о К.Керимове».
Сиявуш Керими, народный артист, композитор: «Я считаю себя удачливым, ведь у меня была возможность еще в молодости узнать его, хоть и немного, но участвовать в мероприятиях во Дворце Республики, где он был директором. Не только в Баку, но и в Москве я был свидетелем культурных мероприятий, художественным руководителем и режиссером которых он был, и без сомнения К.Керимов был одним из тех людей кто был мне опорой, когда я делал свои первые шаги в искусстве. Он был личностью с большой буквы и широким мировоззрением.
Прежде чем утвердиться как музыковед и драматург, К.Керимов долгие годы проработал на телевидении и радио. Поднялся от простого редактора до главного редактора, завоевал уважение и внимание людей своими интересными и занимательными выступлениями о музыке и людях, связанных с музыкой. К.Керимов был успешным редактором, режиссером, одним словом создателем десятков теле и радиопередач. Из-за разницы в возрасте между нами была некая дистанция. Сегодня с его детьми у меня такие же близкие отношения, какие были при его жизни. Не одна наша встреча с его детьми не проходили без того, чтобы не вспоминали о К.Керимове. Я часто вспоминаю его и только хорошее.
К.Керимов не был человеком способным сделать кому-то плохо. В то же время в работе он был дальновидным и решительным человеком. С того дня как он начал руководить Дворцом Республики прошло много времени. Долгие годы он руководил величественным Дворцом. В то время во дворце проводились лишь мероприятия государственной важности и т.к. это было очень ответственное дело, руководители республики доверили это дело К.Керимову.
Существование подобных предприимчивых, талантливых и настолько привязанных к своей работе людей давал толчок развитию нашей культуры, превносили новшество в эту область. В нем было много ценных качеств. На работе под его руководством был воспитан дисциплинированный коллектив. Каждый раз говоря о К.Керимове первое что приходит мне на ум это его точность, серьезное отношение к работе, чувство ответственности. И это безусловно было школой для молодежи того времени».
Октай Зульфикаров, народный артист, композитор: «Керим Керимов был отзывчивым человеком, заботливым и искренним другом, талантливой личностью. Я хочу рассказать о большой семье Керима, о моих взаимоотношениях с этой семьей.
Народный артист республики, профессор Кямал Керимов был страшим братом Керима. Каждый раз видя меня в Консерватории он приветсвовал меня и шутливо говорил «Октай, в конце концов ты станешь композитором». В то время я учился в классе виолончели и думал, что, наверное, об этом ему рассказал Керим. Потому как никто кроме него не знал, что я пишу музыку. Я тайно от всех сочинял музыку в одной из пустых аудиторий Консерватории, т.к. дома не было пианино. Много раз Керим приходил послушать сочиненную мной музыку и всегда хвалил.
