Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II
У ГРУ новая задача
После этого в ГРУ и началась работа! Конечно, не по «полномасштабному» раскрытию разведчика Коваля, а по созданию такого его образа в общественном сознании, который позволил бы готовить материалы для наградного отдела президента. Учитывая сложный последний период взаимоотношений с Жоржем Абрамовичем, для ГРУ это была непростая задача.
Я не случайно подчёркиваю сложность взаимоотношений Жоржа и ГРУ в «последний период», а именно, в 1999–2006 годах. О взаимоотношениях до 1999 года рассказано в главе «На гражданке…»
Разумеется, и до 1999 года могли быть «рабочие контакты», например, в связи с многолетней операцией по «втюхиванию муляжа Жоржа» ЦРУ, о которой рассказано в главе «Герой романа». Сам Жорж мог и не знать об этой операции, но какие-то действия в её рамках по просьбе ГРУ выполнял, не имея возможности оценить их значимость. А эти действия могли быть ключевыми на каких-то этапах операции!
Вернусь теперь к событиям после 8 ноября 2006 года и той работе, которую предстояло выполнить ГРУ в связи с прямыми указаниями Президента Путина.
Попробую эвереттически реконструировать ход этой работы – представить одно из волокон альтерверса, которое кажется мне наиболее типичным, а, значит, и вероятным.
Выбор исполнителя
Кто же мог выполнить эту сложную задачу так, чтобы недавний итог операции «Золотая клетка для Дельмара» – дверцу этой клетки ГРУ так и не удалось надёжно закрыть – не испортил бы впечатления об «атомных успехах» военной разведки и позволил представить Ж. А. Коваля к награде?
Пусть не к высшей – Героя РФ при его «посольских грехах» ему, конечно, не дадут – но к достойной, например, «За заслуги перед Отечеством»?[274] Хотя можно побороться и за Героя РФ – награда-то явно не столько личная, сколько оценочная для ГРУ.
И решили, что выполнять задачу должен главный «официальный биограф» Коваля – Владимир Иванович Бойко (Лота). Он начинал «рассекречивание» Жоржа,[275] ему и заканчивать – вероятно, так рассудило руководство ГРУ.[276]
Я не случайно назвал эту фамилию. Историю пишут люди, и их имена и фамилии должны быть известны. Псевдоним «Лота» я «расшифровал» благодаря работе с материалами ДСАЖАК.
В архиве Жоржа Абрамовича я обнаружил странный документ, которому сначала не придал особого значения – ксерокопию первой публикации о Дельмаре в газете «Совершенно секретно». Впервые я увидел её ещё в 2006 году, при первом знакомстве с архивом. Но только теперь обратил внимание на удивительные особенности.
Во-первых, это не газета, а именно ксерокопия, причём ксерокопия формата А3! Ксероксы, которые могут копировать такой формат, и сейчас нечасто встретишь, а тогда, в 1999 году, они были исключительной принадлежностью очень «солидных» учреждений.
Отсюда вывод – Жорж получил эту копию от сёрьёзного источника. И читал он первую публикацию о себе именно по этой копии! Это и понятно – сам Жорж газету «Совершенно секретно» не выписывал и даже купить случайно не мог – в августе он был на даче, где вообще не было никаких газет.
Во-вторых (и это самое главное!) на этой копии есть запись рукою Жоржа. Запись странная – она начинается чёрной шариковой ручкой, но с середины продолжается цветным синим карандашом. Так бывает, когда нужно обязательно записать что-то «для памяти», что-то только что услышанное и незнакомое, а в ручке заканчиваются чернила. И приходится срочно искать что-то «пишущее» – всё равно что. Ему под руку попался синий карандаш.
И я представил себе, как по возвращению с дачи, Жорж обнаруживает в почтовом ящике конверт большого формата, а в нём – два листа крупноформатного ксерокса, сложенные пополам.
Конверт – тоже важная деталь. Прислали не газету, а ксерокс! Этим подчёркнуто, что всю газету читать не надо – главное в ней на скопированных листах. Да и газету из ящика Жорж мог просто выбросить по невнимательности – столько сейчас макулатуры в почтовых ящиках! А большой конверт, как правильно рассчитывал отправитель, он обязательно вскроет.
В конверте, очевидно, было и письмо, в котором Жоржа просят ознакомиться с текстом и дан телефон, по которому можно связаться с отправителем.
Жорж читает статью «Ключи от ада» об атомных разведчиках ГРУ, подписанную незнакомым ему автором В. Лотой, в которой описаны хорошо знакомые ему события (но с очень интересными неизвестными подробностями!), а в конце с огромным удивлением обнаруживает абзац о себе! В тексте нет его фамилии, но описаны дела Дельмара и есть даже прямое упоминание о нём – «Дельмар жив»! Забавное преувеличение – «Он – доктор химических наук». Но точная деталь – «Живёт в Москве».
Конечно, он взволнован. Конечно, понимает, что «контора» вспомнила о нём. Это и радует, и, конечно, тревожит. Мелькает мысль, что это – неожиданное следствие его контакта с американским посольством. Но анализировать это можно будет потом. Сейчас важно узнать – кто же написал эту статью? И он набирает номер телефона, указанного в письме.
Я не знаю, с кем и о чём был разговор, и не берусь даже гадать об этом. Но одно мне ясно – в ходе этого разговора он узнаёт имя автора публикации. И сразу после окончания разговора, опасаясь от волнения что-то забыть или перепутать, пытается записать его. Но ручка возле телефона за лето засохла, и в середине записи совсем перестаёт писать. Под рукой оказывается старый карандаш (я помню такие – с одной стороны грифель синий, а с другой – красный) и он заканчивает запись – «Влад. Иванович Бойко», а заодно и обводит карандашом абзац о себе:[277]
14.07. Запись Жоржа на ксерокопии статьи В. Лоты.[278]
Так что первое (заочное!) знакомство Жоржа Абрамовича Коваля со своим первым официальным биографом – Владимиром Ивановичем Бойко – состоялось осенью 1999 года.
А первая «публичная встреча» состоялась через несколько месяцев в ГРУ (см. фото 12.07), после вручения Жоржу почетного знака «За службу в военной разведке».
Отметим, что второй персонаж на этой фотографии долгое время оставался неопознанным и в домашнем архиве Жоржа Абрамовича она хранилась как «фото Жоржа и неизвестного».
И в презентацию моего доклада на торжественном заседании в РХТУ им. Д. И. Менделеева, посвящённом столетию Жоржа Абрамовича, я вставил её под названием «Дельмар и Неизвестный». Но в ходе заседания я открыл для себя, и объявил об этом открытии публично, что рядом с Жоржем именно Владимир Иванович Лота, а не таинственный «неизвестный». Инкогнито было раскрыто тем, что сам Лота выступал на этом заседании с докладом незадолго до меня и, представляя его, ведущий заседание ректор РХТУ В. И. Колесников, назвал и его имя, и научные регалии:
14.08. В. И. Лота на трибуне торжественного заседания в честь 100-летия Жоржа Абрамовича Коваля.[279]
Зал внимательно его слушал:
14.09. Выступление доктора исторических наук В. И. Лоты в РХТУ им. Д. И. Менделеева 17.12.13.[280]
Таким образом, оба псевдонима на показанном мною слайде были раскрыты. Каждый случай использования псевдонима имеет под собой какую-то причину, как правило, серьёзную. Я не знаю причин, породивших псевдоним Лота. Что же касается Дельмара (происхождение этого псевдонима обсуждалось в главке «Рождение Дельмара» главы «Первая вербовка») то Жорж Абрамович использовал его для того, чтобы избавиться от назойливого внимания к себе журналистов и литераторов.
Вот что вспоминает Л. С. Соловьёва, внучатая племянница Жоржа Абрамовича:
«Говорят, что В. Лота спрашивал разрешения открыть настоящую фамилию, но дядя Жорж отказался. Он сказал, что ему это не надо в его возрасте… Если я правильно это понимаю, ему не нужна была широкая огласка и журналисты, стучащиеся в его дверь… Да и был он человеком самодостаточным и ему не нужно было «продвигать себя». А «для своих», для друзей и семьи, он подписывал книгу «Дельмар – Жорж Коваль»… Был и такой факт. Когда один достаточно состоятельный человек, узнавший в это время о биографии дяди Жоржа, предложил оплатить работу литсотрудника, который бы записывал его воспоминания и потом отредактировал их для издания книги, дядя Жорж отказался. Он сказал, что этого не хочет».[281]
Что касается назойливых журналистов, и черт характера Жоржа, я согласен с мнением Людмилы Славовны. Относительно же отказа от «литсотрудника» скажу, что это не был отказ от воспоминаний, это был отказ от помощи в их написании. «Я сам!» – принципиальная позиция Жоржа. Имелось в виду: «Если и когда захочу написать что-то, я сделаю это сам».
Итак, в этой эвереттической нити появился главный исполнитель указания президента Путина от 8 ноября 2006 г. Может быть, при иных реконструкциях окажется, что эту роль исполняло другое лицо, и моё видение появления записи Жоржем Абрамовичем имени и фамилии Владимира Ивановича Бойко на ксерокопии статьи Владимира Лоты из газеты «Совершенно секретно» вовсе не главное, а какое-то тонюсенькое ветвление альтерверса. С эвереттической точки зрения это совершенно неважно – все нити, независимо от их «вероятностной толщины», равно реальны. Так что продолжу свою эвереттическую реконструкцию этого волокна альтерверса.
К вопросу о конструкции «информационной бомбы ГРУ»
Одной из главных трудностей, стоявших перед Владимиром Ивановичем, был вопрос о том, что же из сделанного Жоржем как разведчиком, может быть представлено «широкой публике» в качестве его достижения, достойного высокой награды.
Конечно, можно было туманно сообщить о неких «атомных секретах». «Туман» в данном случае вполне объясним, и был бы принят публикой, но тогда вместо «иформационного взрыва» результатом работы журналиста В. Лоты был бы «информационный пшик» полная аналогия с «ядерным пшиком».
Дело в том, что термин «пшик» – означает на языке конструкторов атомного оружия «неполный атомный взрыв», при котором хотя и происходит ядерная реакция, но бо́льшая часть урана или плутония отбрасывается от активной зоны, не успевая в неё вступить. Это ядерный взрыв с очень низким КПД. Случается, когда по тем или иным причинам критическая масса возникает при недостаточном усилии сжатия делящихся материалов.
Разумеется, как журналиста Владимира Ивановича это не устраивало, на таком материале ему хотелось «блеснуть».
К этому моменту «активную информационную зону» разведчика Дельмара питали слова – «личное проникновение», «атомный ад», «Ок-Ридж», «плутоний»… Что ещё можно «вогнать» в неё вместе с фамилией «Коваль»?
К сожалению, никак нельзя раскрывать его работу в 1941–1942 годах, тогда очень важную, но никакого отношения к атомной разведке не имевшую. Позже, уже после присвоения Ж. А. Ковалю звания Героя России, В. Лота «проговорится» об этой стороне деятельности разведчика Дельмара, который
«отправился в США, для того чтобы проникнуть в тайны производства химических отравляющих веществ и смертоносных бактерий <Подчёркнуто мной – Ю. Л.>».[282]
Тема эта сегодня вряд ли годится для пиара. А жаль! Ведь именно в это время он действовал как «настоящий разведчик» под руководством резидентуры, активно его поддерживавшей. Сколько усилий было затрачено тогда только на то, чтобы обеспечить ему отсрочку от призыва в армию! А как профессионально сработала резидентура, обеспечивая его прикрытие легендой, для жизнеспособности которой пришлось подключать и американскую агентурную сеть и даже родственников в Сью-Сити.
Но всё это было можно использовать только для пояснительной записки в Управление Президента по Государственным Наградам. А что же «для народа»? Ведь вся его «атомная» работа – это же дело случая! Это даже не «выигрыш в лотерее» – не вытягивал он билетик с надеждой на вознаграждение, а просто получил случайный подарок судьбы.
И не думано, и не гадано – как гром с ясного неба! Конечно, Жорж не растерялся, «гром» этот услышал и «кому следует» толково об этом рассказал. Рассказ получился очень полезным для команды Курчатова, но роль ГРУ при этом свелась к амплуа «принеси – подай».
Тем более важным для Владимира Ивановича было показать, насколько полезным было это «поданое» для советского атомного проекта. В его предыдущих публикациях о Дельмаре (они подробно обсуждены в главе «Вторая вербовка») уже мелькало слово «полоний», однако смысл информации, связанный с этим словом, не разъяснялся. Владимир Иванович понимал, что роль полония можно и нужно эффектно обыграть, введя в «активную информационную зону» «полоний» и «нейтронный запал».
Но здесь, вероятно, возникли возражения от аналитиков – официальное подробное разъяснение роли полония в конструкции атомной бомбы может противоречить обязательствам России по договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Об этом мне говорил и Ю. Н. Смирнов, «атомный конструктор» и историк советского атомного проекта, когда я просил его содействия в знакомстве с «компетентными по полонию» ветеранами атомного проекта.
Эта просьба стала возможной после того, как я начал принимать участие в работе Общемосковского семинара по истории советского атомного проекта, руководимого В. П. Визгиным. Владимир Павлович отнёсся к моим поискам материалов о Ж. А. Ковале весьма благожелательно и – за что я ему бесконечно благодарен! – дал мне возможность принимать участие в работе его семинара, общаться с ветеранами советского атомного проекта и даже сделать доклад о Ж. А. Ковале. Одним из постоянных участников семинара и был Ю. Н. Смирнов.
14.10. Ю. Н. Смирнов (стоит) и В. П. Визгин, руководитель Общемосковского семинара по истории советского атомного проекта после заседания семинара 28.02.08 в ФИАНе.[283]
Та деталь конструкции бомбы, в которой используется полоний, так называемый «нейтронный запал (НЗ)» или «нейтронный инициатор (НИ)», до сих пор является особо секретной.
В связи с этим следует отметить, что в первой серьёзной открытой публикации по истории и технологии создания атомной бомбы – знаменитом «отчёте Смита»[284] о полонии не сказано ни слова! Об этом с досадой пишет весьма дотошный историк атомного проекта М. П. Грабовский:
«Как добывали полоний американцы, неизвестно. Смит умолчал».[285]
В начале своей работы по обоснованию награды для Жоржа В. И. Лота о мемуарах Грабовского ничего не знал. Я же общался с Михаилом Павловичем на заседаниях семинара Визгина и получил от него книгу «Атомный аврал», в которой была важная информация о полонии. И включил её в свою первую статью о Жорже. Но публиковать её в то время мне было негде. «На всякий случай» я послал её в ГРУ.
Ознакомившись с нею Владимир Иванович осознал, что «во внешнем мире» эпизод о полонии, изложенный им в книге «ГРУ и атомная бомба»[286], уже привлёк внимание некоего независимого историка и готовится к публикации статья, развивающая и углубляющая эту тему.[287]
Это придало ему решимости – задержка с публикацией материала о Дельмаре-Ковале с новыми красочными деталями о добытых им атомных секретах американцев могла отнять у ГРУ пальму первенства в вопросе рассекречивания Коваля. А это снижало пиар-эффект предстоявшего вскоре события – награждения Жоржа Абрамовича высокой государственной наградой (документы на награду должны были вот-вот отправлены в администрацию Президента, ведь поручение об этом было дано уже полгода назад).
И эти аргументы снимают возражения аналитиков. На раскрытие роли Коваля в создании НЗ даётся добро. Разумеется, писать об этом следовало аккуратно и только на основе открытых источников.
Явление героя – информационная бомба ГРУ
И 25 июля 2007 года в центральной газете «Красная звезда» публикуется большая статья кандидата исторических наук В. Лоты «Его звали «Дельмар»». Статья начинается врезкой, в которой читателю напоминается событие прошлогодней осени – посещение президентом В. В. Путиным 8 ноября 2006 года новой штаб-квартиры ГРУ:
«Наблюдательные телезрители не могли не заметить, что во время осмотра президентом стенда, посвященного военным разведчикам периода Второй мировой войны, были показаны фотографии Героев России Артура Адамса и Яна Черняка, а еще портрет разведчика, до этого по имени неизвестного…».[288]
И далее торжественно сообщается, что этим неизвестным является Жорж Абрамович Коваль.
Правда, есть в этой торжественности маленькое лукавство. В родной для Жоржа Менделеевке после публикации номера «Исторического Вестника РХТУ» в декабре 2001 года и книги самого В. Лоты «ГРУ и атомная бомба» в апреле 2002 года ничего неизвестного в отождествлении Дельмара и Ж. А. Коваля не было.
Да и сам Владимир Иванович не делал из этого секрета и письменно раскрыл эту «тайну» 31 октября 2002 года:
14.11. Автограф В. Лоты на книге «ГРУ и атомная бомба».[289]
Этот автограф не был «секретным документом» в семье Жоржа Абрамовича и сам Жорж Абрамович подписывал книгу друзьям и ученикам с расшифровкой псевдонима Дельмар:
14.12. Автограф Ж. А. Коваля на книге А. Е. и В. С. Сущёвых.[290]
Не была секретом принадлежность Жоржу оперативного псевдонима Дельмар и для «американской стороны». Об этом давно догадывался, а после выхода книги В. Лоты «ГРУ и атомная бомба» уже точно знал А. Крамиш – сослуживец и приятель Жоржа по Ок-Риджу и известный американский историк советского атомного проекта.
Но, разумеется, для большинства читателей газеты «Красная звезда» имя Жоржа Абрамовича Коваля в ряду разведчиков было неизвестным.
В новой статье В. Лоты явно не случайно указано, что Адамс и Черняк – Герои России. И Коваль поставлен с ними в один ряд. Это элемент борьбы за присвоение ему звания Героя РФ, а, следовательно, борьбы за пополнение пантеона ГРУ ещё одним Героем. Что очень важно – раскрытие нового имени в разведке прямо связано с работой президента России. Читателю должно быть ясно, что именно президент дал «добро» на такой шаг ГРУ. И «наблюдательный читатель», умеющий читать «между строк», должен был догадаться, что вслед за этой публикацией должно состояться и награждение.
Статья написана с обильным использованием материалов книги «ГРУ и атомная бомба», но содержит и новые подробности и жизни и работы Жоржа Абрамовича. И самое важное – приоткрывает «главное достижение» его как разведчика, добытие информации, позволившей создать надёжный НЗ советской атомной бомбы.
Вот как это сделано. Уже известные факты работы Жоржа в Ок-Ридже оценены как-то буднично, «мимоходом» – «Сведения были интересными». Далее напоминалось о добытых Ковалем в Дейтоне сведениях о полонии. Потом рассказаны интересные факты его биографии, о встречах с ним автора, о личном разрешении назвать его фамилию публично как разведчика.
Но главное – в конце статьи, в главке ««Дельмар» и ГРУ». Здесь и разъясняется смысл апофеоза Коваля как разведчика – раскрытие американского секрета об использовании полония. И, конечно, оценка роли этой информации в советском атомном проекте.
Разъяснения достаточно подробные, достаточные для того, чтобы удовлетворить любознательность самого придирчивого газетного читателя, но, конечно, не нарушающие положений ДНЯО (основа – авторитетные, но открытые публикации):
«…предвидя, что у читателей могут возникнуть вопросы о том, какую же ценность представляли в 1946 году сведения о производстве в США полония и его использовании в американском атомном проекте, приведу оценки непредвзятых специалистов.
Первая оценка принадлежит М. П. Грабовскому, автору книги «Атомный аврал», опубликованной в Москве в 2001 году.[291] Грабовский пишет: «…Технологическая схема, разработанная в НИИ-9 под руководством Ершовой, …являлась более мощной, напоминающей полупроизводственный цех. Именно сюда поступили более сотни висмутовых блочков, облученных мощным нейтронным потоком в промышленном реакторе «А», пущенном в это время в Челябинске. Активность этих блочков была очень высокой, и работа с ними представляла серьезную опасность. Однако все они были переработаны в первом квартале 1949 года. Весь полученный полоний был отправлен поездом в КБ-11, где к тому времени создана специальная лаборатория по изготовлению НЗ (нейтронного запала. – прим. В. Л.)… И только в июне 1949 года, как последняя деталь к уже готовой бомбе, были сконструированы и изготовлены четыре НЗ мощностью около 50 кюри. К моменту испытания атомной бомбы все они были доставлены на Семипалатинский полигон. В самый последний момент окончательно выбрали один из них, с наилучшими характеристиками…»
Из этого описания можно понять, что нейтронный запал к советскому атомному устройству, которое готовилось к подрыву на Семипалатинском полигоне, был изготовлен по «рецепту» Жоржа Коваля. До поступления его донесения в Москву об использовании американцами полония этим веществом в рамках советского атомного проекта никто не занимался.
Второе свидетельство об использовании полония в первом советском атомном устройстве было опубликовано в книге «Создание первой советской ядерной бомбы», выпущенной в 1995 году Министерством Российской Федерации по атомной энергии.
В этой интересной работе[292] на странице 123 указывается следующее: «…Из опубликованных сейчас материалов разведки, которые поступали с начала 1945 года в лабораторию № 2 и анализировались лично И. В. Курчатовым, были известны общие описания ядерной бомбы, ее размеры и общая масса, а также перечислены десять наименований основных частей, составляющих бомбу. Наиболее подробно описана конструкция полоний-бериллиевого источника нейтронов («инициатор»), состоящего из полого бериллиевого шарика с 15 клинообразными выемками, в которых находился полоний. Общее содержание полония-210 в инициаторе равнялось 50 Ки. На промышленном реакторе «А», начиная с 1948 года, полоний-210 нарабатывался при облучении висмута…»
И далее: «…период а-распада полония-210 приблизительно 140 суток, и поэтому такой источник нейтронов по сравнению с Ra-Be-источником примерно в 4000 раз более эффективен…»
Авторы книги «Создание первой советской ядерной бомбы» – специалисты Министерства Российской Федерации по атомной энергии. Их оценки бесспорны. В 1941–1948 годах именно они были потребителями разведывательных сведений об атомных проектах США и Англии».[293]
Владимир Иванович – профессионал в журналистике, много пишет о разведке и хорошо знаком с её правилами. И потому не удивительно, что заканчивается «информационная бомба» о Жорже Абрамовиче Ковале в полном соответствии с «Законом Штирлица» – ударной фразой для запоминания.
Все мы помним классическую сентенцию Ю. Семёнова об этом законе: «Запоминается последняя фраза – это Штирлиц вывел для себя, словно математическое доказательство. Важно, как войти в нужный разговор, но еще важнее искусство выхода из разговора».[294]
Вот эта ключевая заключительная фраза из статьи В. Лоты:
«… в первом атомном устройстве, взорванном на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года в 7 часов 00 минут, использовался инициатор, изготовленный по «рецепту», выписанному военным разведчиком «Дельмаром» – Жоржем Абрамовичем Ковалем».[295]
Публикация действительно стала «информационной бомбой», но, к сожалению для её автора, всё-таки с низким КПД ☺. Это было обусловлено датой выхода газеты.
Конец июля – самая глубокая фаза времени летних отпусков. И «целевой читатель» в этот период газет, как правило, не читает – лес, грибы, речка, рыбалка (а у некоторых и море, пляж, сиеста с амаретто ☺). Я, например, узнал об этой статье только осенью во время случайного визита в РХТУ.
