Юлия Мартыненко
Анастасия
– Ты помнишь тот кулон с цепочкой, который я забрала из кладбища? – Я кивнула. – Я не сказала тебе сразу, но с ним явно что-то не так. Не знаю почему, но у меня было навязчивое желание надеть его. После того как мы нашли ту странную могилу, я весь день провела, словно на ножах. Вечером я пошла туда и забрала кулон. Потом я встретилась с Алексом, и он рассказал мне о тебе, поделился своими переживаниями. Он сказал, что ты в последнее время очень хмурая, и что ты ведешь себя странно. А я подумала, что ты влюбилась в него и хочешь разлучить нас. Прости, я не понимала, что говорила! – Марго опустила голову на руки. Она казалась очень расстроенной.
– У меня тоже есть причины просить у тебя прощение, – сказала я. – Я должна была тебе сразу сказать о том, что чувствую к Алексу. Но поверь, все в прошлом. Пожалуйста, давай забудем все и отпустим это.
– Давай, – согласилась Марго. – Но я должна тебе кое-что еще рассказать. Не сочти это за глупость. Когда кулон был со мной, мне снились необычные сны. Я словно переселилась в тело другой девушки, очень на меня похожей. И время было иное – я видела старые дома, людей, одетых в странную одежду. Я знала, что этой девушке очень плохо, что она мучается, и буквально сама переживала эти чувства. Я видела во сне небольшую речку, а за ней лес… Меня охватил такой страх и бессилие, что я буквально не знала, куда себя деть, как поступить. А потом все закончилось. Я не знаю почему, но когда ты пришла, я почувствовала ярость и не могла ее остановить. Это было так, словно кто-то внутри говорил вместо меня, а я лишь открывала рот. И потом, ночью, я услышала, как кто-то забрался в дом. А следом кулон исчез.
Только я хотела признаться, что украла кулон, как Марго сказала то, что я никак не ожидала услышать:
– Меня разбудил шум и чьи-то шаги по дому. Тихонько пробравшись в соседнюю комнату, я выглянула в окно, и знаешь, что я там увидела? Кто-то притаился у гаража. Я так перепугалась, что тут же побежала проверять двери, и со стороны черного входа оказались не запертыми. Закрыв дверь на несколько замков, я притаилась и стала смотреть в окно. Человека уже не было. Потом до меня дошло, что ведь кто-то пробрался в дом, а значит, он мог быть еще здесь. Я схватила кухонный нож и проверила каждую комнату, но никого не оказалось.
– Марго, – стала допытываться я, – ты рассмотрела этого человека, как он выглядел?
– Нет, – Марго тяжело вздохнула и опустила голову. – Он был одет в темные вещи, а лицо было скрыто капюшоном.
– Ты не вызывала милицию? – спросила я.
– Что ты! Я всю ночь не могла уснуть, сидела возле двери и прислушивалась к каждому шороху. Мне казалось, что это очередной сон или мне просто причудилось. Утром я все же задремала, а когда проснулась днем, то сразу побежала к тебе. Но твоя мама удивилась, потому что думала, что ты у меня. Извини, если подвела тебя, просто мне было очень страшно, – сказала Рита.
– Да уж, ситуация непростая. Нам надо быть осторожнее. Будем запираться ночью, и если кто-то появится, вызовем милицию, – только и оставалось что сказать мне.
Но сам факт, что в ночь похищения кулона во дворе был кто-то еще, откровенно пугал. Значит, кто-то следил за мной, пока я пробиралась в дом к Рите. И даже возможно, шел за мной до дома. Но страшнее всего, что этот кто-то мог видеть, как я необычно провела ту ночь.
Мурашки пробежали по всему телу. Я решила пока не уточнять, что кулон украла я. И даже не стала рассказывать о прошедших событиях. Это могло еще больше накалить сложившуюся ситуацию. Теперь оставалось узнать, кем был тот человек. Но самое главное, найти какую-либо информацию о кладбище и о таинственной девушке – Олимпиаде.
Глава 6. Городской архив
Здание архива, у стен которого я стояла, выглядело так, словно ему было лет сто, не меньше. Несколько некогда массивных колонн еле удерживали крышу, которая намеревалась каждый подходящий момент провалиться и засыпать всю гору полезной и не очень информации, находившейся внутри. Что именно можно было здесь ремонтировать, было под вопросом. Поначалу мне даже было страшно заходить внутрь, но пересилив себя, я подошла к двери и с силой в нее постучала. Бабулечка, которая открывала мне дверь в прошлый раз, была почти ровесницей здания, поэтому нужно было стучать громче. Меньше чем через минуту массивные двери открылись. Уже знакомая мне пожилая сторожила этого места, грозно уставилась на меня и недовольным тоном спросила:
– Чего тебе надо?
– Извините, – уверенно начала я, настроенная в этот раз не сдаваться без боя, – я уже была здесь около недели назад, мне сказали, что архив на ремонте и скоро откроется.
– Ну, да, – подтвердила старушка, – скоро откроется.
Я понимала, что с окончанием ремонта точно спешить не собираются, и каждую неделю я буду получать один и тот же утешительный ответ: «Скоро».
– Простите, но мне очень нужно попасть в архив! – заявила я. – Я не могу ждать открытия, это очень важно. У меня статья горит!
– Статья? – удивленно поинтересовалась старушка. – Сколько тебе лет, девочка?
– Я закончила одиннадцатый класс, – немного приврала я, – и поступаю на журналистику. Для поступления нужна интересная и развернутая статья о нашем городе, а в интернете слишком мало полезной информации.
Должно быть старушка поверила. Она открыла дверь нараспашку и пригласила меня войти. Я ловко пробралась в огромный зал, довольная своим неожиданным триумфом. Старушка подошла ко мне и показала пальцем в сторону длинного ряда запыленных стеллажей.
– Архив газет пока находится здесь, – отрапортовала она, – воон те коробки, может чего и найдешь.
Я поблагодарила старушку и пошла к стеллажам. Ликование от того, что я пробралась в архив, было недолгим. Честно, я не ожидала, что найду столько коробок с газетами и какими-то старинными выписками. Здесь наверняка никто даже не слышал о том, что это все можно оцифровать, или как минимум разложить в хронологическом порядке. Как принесли, так и бросили.
Правда, на каждом стеллаже была приклеена бумажка с написанными от руки годами. Первая надпись гласила – «1990 – 2000г.г.». Совершенно не понимая, с чего мне стоит начинать, я решила действовать наугад.
Тяжело вздохнув, я схватила первую попавшуюся коробку и стала перебирать содержимое. Здесь были местные газеты, уже порядком пожелтевшие от времени и покрытые приличным слоем пыли. Стряхнув первую газету и хорошенько чихнув, я посмотрела на дату выпуска – 1996 год. Что конкретно мне было нужно, я пока не знала, но очень надеялась найти хоть что-нибудь полезное.
Спустя несколько часов я с головы до ног была в пыли, и смогла перебрать всего лишь с десяток небольших коробок. Но ничего интересного так и не обнаружила. Наш городок далеко не пестрил необычными событиями. И благо, неприятные происшествия случались крайне редко. Поэтому газеты только и печатали о собраниях клубов садоводов, спортивных соревнований местных команд и промышленных достижениях.
Когда я уже полностью отчаялась что-то найти и аккуратно складывала коробки на полки, на глаза мне попалась коробка с надписью «Кладбище». Название было обнадеживающее. Стоило приложить немалые усилия, чтобы вытащить коробку из-под завалов. Вытряхнув содержимое на стол, я стала внимательно рассматривать каждую газету.
В первой же я обнаружила любопытную статью о поджоге психиатрической больницы. Я знала только об одной клинике для душевнобольных в нашем городе, и, судя по всему, не она была изображена на фото. Меня заинтересовала статья и я, приняв удобное положение в кресле, начала читать:
«…Сегодня, около полуночи, западное крыло психиатрической больницы №7 загорелось по невыясненным причинам. Пожарные расчеты прибыли на место пожара спустя восемь минут после вызова. Огонь мгновенно охватил все крыло и из-за сильного ветра перекинулся на основную часть здания. Пациенты и сотрудники клиники были в срочном порядке эвакуированы… В результате пожара было найдено тело молодой девушки, ученицы школы №10 Инги Осколкиной, которая не смогла вовремя покинуть здание и вероятнее всего задохнулась угарным газом. По факту пожара было открыто уголовное дело…».
В нашем небольшом городке было около шести школ. И школа, в которой училась я, была именно той самой, под номером десять. Хотя, такое наверно бывает, когда молодая девушка сходит с ума. Я могла быть следующей претенденткой на место в психиатрической больнице, если не разберусь, что, в конце концов, здесь происходит.
Причем здесь было кладбище, оставалось не ясно, и я решила посмотреть другие газеты. Следующие несколько статей были на тему поджога. В них не содержалось ничего интересного. Все сводилось к тому, что девушка погибла, а, как и почему, история умалчивала.
В еще одной изрядно подпорченной временем газете крупным планом был напечатан черно-белый портрет симпатичной юной девушки и над ним заголовок: «Старшеклассница спрыгнула с крыши школы». Статья была за 1980 год. Я немедленно принялась ее читать:
«Ученица одиннадцатого класса Марина Белозерова утром 2 августа спрыгнула с крыши школы № 10. Как сообщают немногочисленные очевидцы, девушка некоторое время стояла у края крыши, затем, не реагируя на крики и просьбы, сделала шаг вперед и упала на асфальт. Внутренние повреждения оказались несовместимы с жизнью… Как сообщают родственники погибшей, девушка в последний месяц была замкнутой и раздражительной. Подробности трагедии уточняются…».
Второе происшествие заставило меня мысленно содрогнуться. Я достала статью о поджоге в психбольнице, и посмотрела на дату – август 1993 года. С математикой у меня были кое-какие проблемы, но мне не составило труда рассчитать, что между двумя случаями разница составляла тринадцать лет. С момента поджога также прошло ровно столько же. Я перебрала еще несколько газет и наконец, нашла статью по теме: «На «Старом кладбище» неизвестные продолжают осквернять могилы».
В статье писалось о том, что все больше могил находят развороченными, вандалы или сатанисты собираются на кладбище, рисуют странные знаки и палят костры. Несколько фотографий в статье подтверждали акт вандализма. В следующих газетах то и дело встречались странные заметки или полноценные статьи о школьниках и кладбище. «Ужасный случай со школьником на вечеринке», «В полночь жители ближайших к кладбищу домов услышали звук колокола, который исходил от монумента. Кто мешает сну мертвых?», «Неизвестные продолжают оставлять дьявольские знаки» и т.д.
Перелистывая газеты, я понимала, что оказалась права – странности на кладбище происходили уже не первый год. Только вот к чему здесь смерти девушек, было не совсем ясно. Обе они учились в одной школе и были одного возраста, обе погибли в одном и том же месяце при страшных обстоятельствах. Кладбище же здесь не фигурировало.
Я снова просмотрела все газеты, сфотографировала каждую интересующую меня статью и положила обратно в коробку. Все, что я смогла сегодня узнать, заключалось в том, что долгие годы и вправду здесь творится нечто ужасное.
Мне нужно было срочно на свежий воздух. Попрощавшись с пожилой вахтершей, я в спешке покинула здание архива. На улице, к моему удивлению, уже вечерело. Я села на лавку возле архива и еще несколько минут пыталась собрать мысли в кучу.
Телефон несколько раз издал противный звук. На дисплее высветилось несколько сообщений, оповещая о пропущенных звонках. Должно быть, в архиве не было связи. Я набрала первый номер – Стаса.
– Ариана, с тобой все в порядке? Не мог никак дозвониться до тебя, – услышала я голос Стаса в трубке.
– Прости, я просто засиделась за одним проектом, который задавали на каникулы, – соврала я. – Телефон оказался выключенным.
– Я уже начал беспокоится, – сказал Стас. – Мы увидимся сегодня?
– Да, конечно, давай я подойду к школе, а ты меня там встретишь, – предложила я.
Мне очень хотелось увидеть Стаса. Рядом с ним мне было спокойно и легко, а этого именно сейчас мне не хватало. К тому же между нами была особая связь, он словно знал, когда мне нужна была помощь, и всегда приходил вовремя.
Приблизившись к школе, я увидела, что Стас уже ждет меня. Он держал в руках букет красных роз. Это было так неожиданно и мило, потому как кроме родителей и близких друзей никто не дарил мне цветы. Я поцеловала Стаса в щеку, приняла цветы и поблагодарила его.
– Как проведем сегодняшний вечер? – спросил он.
– Ну, у меня есть пару часов, поэтому можем немного погулять, – ответила я.
Мне удалось ненадолго отвлечься и забыть про все на свете. Мы бродили по улицам и разговаривали на разные темы. Единственное, я не стала говорить ему о том, чем сегодня занималась. Да и Марго я решила сейчас не заваливать лишней информацией. Пока я не смогу понять, что к чему, буду действовать в одиночку. Хотя, было совершенно ясно, что события, происходившие со мной и Ритой, не поддавались логическому объяснению. Но я все равно надеялась, что смогу найти ответ на эти странные загадки, которые внезапно подкинула мне жизнь.
Глава 7. Рассказ журналиста
Но как бы ни прекрасен был вечер, статьи, которые я нашла, сильно меня зацепили, и весь следующий день я твердо решила посвятить своему расследованию. С самого утра и до трех дня я провела в архиве. К сожалению, что-то новое и интересное отыскать не удалось. Но меня тревожил тот факт, что кто-то положил газеты в одну коробку, и скорее всего, смог связать смерти девушек.
В той же самой коробке я нашла любопытную статью, написанную местным журналистом, который описывал свои предположения насчет пожара в больнице. Он писал, что считает странным то, что официальная причина пожара не называется, ведь погибла девочка. Власти просто решили утаить этот факт. Я выписала имя журналиста и решила в ближайшее время посетить редакцию, чтобы найти его и по возможности пообщаться.
Покинув архив, я в спешке отправилась в редакцию. Благо, она находилась от архива в шаговой доступности. Я подошла к охраннику и попросила Егора Решетина – так звали того самого журналиста, писавшего о поджоге в психбольнице. Пожилой охранник с любопытством посмотрел на меня, но ничего не спросил, а лишь попросил немного подождать и отлучился.
Через пару минут ко мне вышел невысокий лысоватый мужчина. Он осмотрел меня с головы до пят, усмехнулся и сказал:
– Добрый день, девушка. Это вы искали Решетина? Зачем он вам?
– Я пишу циклы небольших рассказов о нашем городе для своей страницы в интернете, и я случайно наткнулась на одну его статью, которая бы очень помогла развеять несколько мифов, – нагло соврала я. – Не знаете, как его можно найти?
– Вообще-то, – протяжно сказал мужчина, – он уже давно не работает в редакции, но у меня остался его телефон. Можете позвонить и поговорить с ним…если, конечно, он захочет.
Дяденька снова усмехнулся, продиктовал мне номер и ушел. Первым делом, оказавшись на улице, я позвонила Егору. С первого раза дозвониться не получилось, как и со второго. Наконец, трубку подняли, и послышался приятный мужской голос:
– Алло, я вас слушаю.
Я ответила не сразу, потому как, пока ждала разговора, позабыла, с чего хотела начать.
– Алло…да…здравствуйте, Егор, – наконец сказала я. – Меня зовут Ариана, я хотела бы поговорить с вами об одном деле. Это важно.
– О каком деле идет речь? – равнодушно спросил он.
– Знаете, гм… – снова промедлила я, – я сейчас назову причину моего звонка, только прошу об одном – не отказывайте мне, это правда очень важно!
В трубке ненадолго воцарилась тишина. Затем журналист сказал:
– Хорошо, я вас слушаю.
– Это касается пожара в психиатрической больнице, который случился тринадцать лет назад. Я нашла вашу статью по этой теме. Девочка, Инга Осколкина, умерла в этом пожаре. В то же время на кладбище происходили странные вещи. Сейчас творится кое-что необъяснимое со мной и моей подругой, поэтому нам нужна помощь. Мне бы очень хотелось узнать подробности этого дела, и если вы сможете ими поделиться, я буду очень благодарна.
В трубке снова повисла тишина. Даже не могу представить, о чем думал журналист, но, в конце концов, он сказал:
– Записывайте адрес.
***
Через полчаса я стояла на пороге квартиры, находившейся в небольшом двухэтажном доме. Открыл дверь мне высокий мужчина приятной внешности, по виду не больше сорока лет. Он посмотрел на меня очень удивленно, видно был смущен моим возрастом, но ничего по этому поводу не сказал. Мы поздоровались, и он любезно предложил мне войти.
– Будешь чай? – сказал он.
– Да, спасибо, не откажусь, – согласилась я.
Меня отчего-то била мелкая дрожь, и я решила, что чай поможет мне немного успокоиться. Егор проводил меня в просторный зал, заставленный стеллажами с книгами. Одна полка полностью была занята коробками, из которых выглядывали газеты и папки с бумагами. Широкий, старенький диван, небольшое кресло, массивный письменный стол и стул у окна, ноутбук и ковер на полу составляли остальную часть интерьера. Эта обстановка сразу как-то располагала к себе.
Егор зашел в комнату с двумя чашками чая, поставил их на стол и сел напротив. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Ну, рассказывай, Ариана. Что ты хочешь узнать об этой истории?
– Понимаете… – замешкалась я. – Как бы начать? Я и моя подруга с недавних пор попали в несколько весьма необычных ситуаций. Мы живем неподалеку от старого кладбища, и иногда бываем там. А еще я учусь в десятой школе.
Трудно было сформулировать мысль и правильно подать ее Егору, ведь он мог понять меня неверно. Но мой собеседник не растерялся:
– Не переживай, за годы своей работы я повидал много необъяснимых вещей, и поэтому меня мало что может удивить. Можешь спокойно рассказывать все, как есть. И давай на «ты»?
Я кивнула, набрала полную грудь воздуха и на выдохе продолжила:
– Не могу объяснить, как так вышло, но мы с друзьями частенько гуляем на кладбище. Не спрашивай, почему я соглашаюсь на подобное, просто так сложилось. Мы не рушим ничего и не палим, а просто сидим и общаемся. Все началось с того, что на кладбище заблудилась моя подруга. Если верить ее словам, она несколько часов не могла найти выход, пока один человек не проводил ее к воротам. Когда она говорила об этом, я поначалу решила, что это глупая шутка. Но потом случилось еще кое-что – мы случайно наткнулись на захоронение с большим серым надгробьем, полностью покрытым резьбой на неизвестном языке. Моя подруга увидела шкатулку у надгробья и взяла оттуда цепочку с подвеской в виде кувшина. Она была так очарована этим украшением, что забрала его себе. Несколько дней она носила украшение, и я заметила резкие перемены в ней – она стала нервная и раздражительная. Но еще интереснее то, что ей стали сниться странные сны. Она сказала, что во сне проживает чужую жизнь, и похоже, в другое время. Мне удалось забрать украшение, но пока оно было у меня, со мной тоже случилась неприятность. Я уснула дома, а проснулась посреди кладбища с кулоном на шее. Раньше лунатизмом я точно не страдала. Но во время сна, я видела, что иду на кладбище и там встречаю странного на вид человека.
Я немного перевела дух и посмотрела на журналиста. Он очень внимательно слушал. Похоже, он заинтересовался этой историей.
– А где же сейчас находится это украшение?
– Мой парень забрал его и пообещал от него избавиться, – ответила я.
– Любопытно… – сказал журналист. – Ты не боишься, что с твоим парнем может случиться что-то подобное, как с твоей подругой или с тобой?
– Я не думала об этом, – честно призналась я. – Он знает, как оно действует на людей, и не будет оставлять его у себя.
– Это он предложил тебе гулять по кладбищу?
– Нет, конечно! – возмутилась я. – Он знает обо всем, что я вам сейчас рассказала. И он категорически против того, чтобы я даже близко подходила к кладбищу.
Егор, казалось, еще больше оживился.
– Очень любопытно…Хорошо! Что же твоя подруга, как она сейчас себя чувствует?
– Я видела ее позавчера, все было хорошо, вроде бы. А почему вы спрашиваете?
– Просто, у меня есть некоторые предположения, что происходит с вами. Я попытаюсь сейчас преподнести их в сжатом, но информативном виде.
Егор сделал несколько глотков чая и начал свой рассказ:
– Во-первых, поджег психиатрической больницы – это конец истории, которая завязалась летом 1993 года. Тогда я уже семь лет работал в редакции, до этого еще несколько лет учился и проходил практику, поэтому хорошо был знаком со всеми громкими случаями, происходящими в нашем городке. Меня заинтересовало то, что поджег больницы со смертельным исходом, просто пытаются замять. Ко мне тогда подошел мой начальник и сказал, что нужна статья, где будет подано минимум информации об этом деле, и чуть ли не по пунктам расписал, что писать можно, а что нельзя. Но я откровенно заинтересовался сложившейся ситуацией, потому как понимал, что здесь что-то скрыто. И это было ошибкой, что я ввязался в расследование этого дела. Мне предстояло поговорить с персоналом, найти адекватную соседку по палате погибшей, и пообщаться с ней и, конечно, постараться встретиться с родителями девушки. Первым делом мне удалось поговорить с медсестрой, которая ухаживала за погибшей. Она рассказала мне, что больная была доставлена в лечебницу в состоянии острого психического расстройства – она выла, рыдала, была то слишком апатичной, то наоборот – буйной. Ее мать вызвала «Скорую» после неприятного происшествия с Ингой. Девушка сначала лежала в обычной больнице, а только потом ее перевели в психиатрическую лечебницу. Ей кололи успокоительные и другие лекарства три дня, а в ночь на четвертый день неожиданно для всех загорелась их палата. Мне также удалось побеседовать и с одной больной, которая сказала, что накануне пожара Инга сидела на кровати, и как будто с кем-то общалась. После этого она сама подожгла палату и себя, хотя официально она задохнулась угарным газом, а не сгорела заживо. А вот ее мать сообщила мне то, что скорее всего будет тебе интересно. Она говорила немного, но было понятно, что Инга встречалась с молодым человеком и несколько раз была замечена на кладбище. В то же время там начали происходить, как ты сказала, странные вещи. В этой истории было многое неясно. Только мне удавалось найти одну ниточку, как тут же она обрывалась. Никто не видел парня Инги, ее подруга только слышала о нем, и то не могла описать толком, кто он и откуда. Но вот, как они познакомились, она знала – это случилось на кладбище, и, по-моему, когда та случайно заблудилась там.
Он замолчал, а меня тем временем посетила жуткая догадка, от которой внутри все похолодело.
Как будто прочитав мои мысли, Егор сказал:
– Знаешь, я не особо верю в совпадения. Хотя, конечно, и они случаются, – и немного помедлив, продолжил. – Мне не удалось докопаться до истины, и узнать, почему девушка совершила самоубийство, и поэтому пришлось остановить расследование. После смерти девочки все, что происходило на кладбище, прекратилось. Многие местные жители утверждали, что в ночь смерти Инги со стороны кладбища был слышен звон колокола и жуткий вой собаки. Некоторые даже уверяют, что видели вспышки света, но все это может быть только разыгравшейся фантазией напуганных людей.
– А вы знаете, что-нибудь о девочке, которая спрыгнула с крыши школы тринадцатью годами ранее? – поинтересовалась я.
Егор на несколько секунд задумался, поправил очки и немного сбивчиво ответил:
– Я читал об этом… тоже очень мутное дело. Мало фактов, много чего не ясно. Насколько я помню, это дело закрыли как самоубийство.
– А как же беспорядки на кладбище тогда? Их тоже спустили на самотек?
– Но ведь и они прекратились быстро, поэтому их тоже особо не рассматривали. Нашим ребятам из правоохранительных органов некогда заниматься различной чертовщиной. Пару развороченных старых могил и нарисованные пентаграммы не всегда повод заводить уголовное дело. Да и на кого заводить? Виновных так и не нашли.
– Простите, так вы считаете, что происшествия на кладбище как-то связаны со смертью девушек? Инга же просто гуляла там, а умерла в больнице.
– Я не могу утверждать, – сказал Егор. – Но все же Инга была крепкой девушкой со здоровой психикой, насколько мне известно. Ее состояние ухудшилось после того, как она познакомилась со своим молодым человеком и стала гулять там, где не стоило. Может, она что-то там увидела? Во всяком случае, мы это не узнаем точно.
– А ее парень просто исчез, что ли?
– Его никто толком не видел, а если и замечал мельком, то приметы было очень трудно описать.
– Да уж… – сказала я, не зная, о чем продолжить разговор.
Мне и не хотелось больше говорить. Я чувствовала жуткую усталость, и единственным моим желанием было поскорее отправиться домой.
– Спасибо большое за информацию, – поблагодарила я Егора. – Я пойду, наверное. Уже очень поздно.
Егор проводил меня к выходу и на прощание сказал:
– Желаю тебе удачи. Если нужна будет еще какая-нибудь информация – звони. И слушайся своего молодого человека – не следует тревожить мертвых.
Когда, наконец, я очутилась дома, то тут же легла на кровать и мгновенно уснула. Мне снилось кладбище – оно простиралось на много километров вперед, и не было ему ни конца, ни края.
