Яна Конозова
Воздушно – Капельно
Снится длинный межкомнатный коридор…
Снится: длинный межкомнатный коридор,
Я иду и мне душно от этих стен.
Он – тоннель, чьё-то мышечное нутро,
Дышащее сыростью в темноте.
Я чернею, разбавленный этой тьмой,
Мы единый слаженный организм.
Я внутри – он движется подо мной,
По его сосудам проходит жизнь.
Кто-то плачет, я двигаюсь вдоль стены
Бесконечно долго на слабый звук.
Это мост, которым совмещены
Все эпохи с моим продолжением рук.
Я хочу дойти до конца, узнать
Кто зовёт меня с той стороны моста.
Каждый слой темноты, как пласт,
Расставляет зрителей по местам.
Я иду сквозь глянец и кожу стен,
Прохожу свой собственный трудный путь.
Но когда закончится этот текст -
Я опять проснусь.
Нетронутость неба этой весны…
Нетронутость неба этой весны
Равна чистоте её первых листьев.
Мы так с природой разобщены,
Настало время к ней возвратиться,
Зарыться семенем в мягкий грунт.
Оставив там шелуху из тлена,
Пробиться к воздуху, свет вдохнуть.
Такая сила тепла священна.
Латентный, призрачный мир вещей
Не нарушает движенье жизни,
А этот воздух, он как ручей,
Сдвигает камни с души капризной.
Какое небо поет в груди,
И птичий голос разносит ветер.
Наш мир безумен, красив и дик.
И в совершенстве своем бессмертен.
За окном не день – воздушная акварель
За окном не день – воздушная акварель,
Свет и тень запутались в волосах.
Облетая с тонких штрихов ветвей,
Маленькие алые паруса
Ищут пристань в теплых руках земли,
Принимающей всех в свой священный храм.
Колокольный звон плавно с небом слит,
По траве зелёной идёт волна,
Словно кто-то медленно, взяв за край,
Встряхивает вечное, как ковер.
Нам держаться солнца и приникать
К дереву весенним большим крылом
Приникать, как к птичьей пустой груди,
Где лишь сердце слышится горячо.
Чувствовать, как тело внутри гудит,
Обращаясь в сущее роем пчёл.
Сколько не держись, золотой апрель
Всех поднимет выше любых высот.
Каждому – по заслуженной высоте,
Каждому – беспредельный небесный холст.
Мы с тобой две части одной непростой истории
Я теперь всё-всё хочу о тебе узнать-
Из какого ты города, времени, что тебе снится.
Между нами сквозь сердце нитью продета связь -
Плеск залива, луна, теплый ветер в зелёных листьях.
Приходи в дом на отмели. Лодку томит причал
В ожиданьи прилива, в прохладной тени осоки.
На корме свеча, я буду тебя встречать -
Из таких моментов свет моей жизни соткан.
Ты одна разбудила мой странный, тревожный сон,
Я теперь не боюсь ни ночи, ни темной башни,
Уходящей в небо, сжавшей меня кольцом.
Под одним плащом нам с тобой ничего не страшно.
Пусть гремит гроза, поливает сквозь крышу дождь,
Зверем воет ветер, заглядывая под ребра.
Даже если ты рядом однажды меня не найдешь -
Приходи в дом на отмели, к светлым, неспящим окнам.
Как всегда, ты знаешь – красным горит закат,
Тихими ступнями к порогу подходит море.
Я тебя научу смеяться и танцевать.
Мы с тобой две части одной непростой истории.
Март, прошедший тысячи испытаний…
Март, прошедший тысячи испытаний,
Продолжает небо кроить и штопать.
Лунный диск в просвете лежит окалиной,
Дождевые капли уходят в штопор.
Так, шальным стежком сшил бы землю с небом,
Но уходит вверх по исконным правилам.
К нам идет апрель и неделя вербная,
Строгий пост, воскресение православное.
Развивает ветер край неба порванный,
Тлеет пламя в дымке на лунных пятнах.
В дальний космос уносятся искры звёздами,
Чтобы к нам вернуться огнём благодатным.
Прислушайся – во мне поют планеты…
Пройди через пространства, горы, страны,
Через моря, тропические звезды,
Как будто этот мир необитаем
И мы его единственные гости.
Давай общаться бережным касаньем
Руки к руке, теплом согретой кожи.
Давай гулять по пристани часами,
По млечности серебряных дорожек,
Ведущих нас к раскидистому небу.
Послушай голоса моей вселенной,
Прислушайся – во мне поют планеты,
А без тебя весь мир – обыкновенный.
Запоминай далёкий мир галактик,
Входи в открытый космос под ресницы.
Стань мне судьбой, подписанным контрактом.
Храни меня, пока мне это снится.
Птицы трезвонят, мембрану вселенной задев
Птицы трезвонят, мембрану вселенной задев,
Сердце ударами лёд прогоняет сквозь ребра.
Март происходит во мне, в этих птицах – везде,
Травы ползут по земле, словно сонные кобры.
Свет заплетает всю зелень в одно полотно,
Ярким пятном оттеняя прозрачность лазури.
Падает солнце в первую воду блесной.
Вечный рыбак, выпуская дым облаком, курит.
Мысль на тему «Бухта Ханалей» Х. Мураками
Море дикое в этих чужих краях.
Волны тянут песок за собой на дно,
В царство раковин, жемчуга, черепах.
Это море, по сути, со мной – одно.
Я стою на взморье, смотрю туда,
Где кончается берег – но это фальшь.
Здесь давно повсюду одна вода,
Под водой деревья, дома, асфальт,
Эта женщина рядом, своим лицом
Так тоскливо похожая на меня.
Смотрит в волны, будто бы смотрит сон,
Будто хочет море в себя принять
И заполнить жгучую пустоту,
Что гораздо больше её самой.
Я стою на взморье. Похоже, тут
Мир привычный видится, как иной.
Я стою здесь вечность, держу доску,
Пропуская взгляды, как сквозь стекло.
Если ты ещё не встречал акул-
То тебе действительно повезло.
Мы привыкаем к своей зиме
Мы привыкаем к своей зиме,
Каждый её хранит:
Снег на ладонях, холод в уме,
В памяти – льда гранит.
Сколько зимы на моих руках-
Мало ли для живых?
Сколько её на седых висках
Встречных людей чужих?
Взять и стряхнуть, но она в глазах,
В коже, в моей крови.
Что ещё можно о ней сказать.
Лучше не говорить.
Лучше смотреть, как идет февраль
К кончикам пальцев ног.
Белое знамя – его финал
Стелется, как платок.
Февральское
На улице февраль стоит израненный -
Прорехи в снеге кровоточат лужами.
А как мело, а как кружило ранее-
Как будто небо нам уже не нужно.
А вместо неба застилала простынью
Метель пространство синее небесное.
Да так, что горизонт казался пропастью.
Да так, что целый мир смеялся бесом.
То за плечом, то впереди, на выдохе
Бросал в лицо косматыми снежинками.
А вот теперь гляди на землю – выдохся,
И как подросток, дыры режет в джинсах.
Теперь мне кажется…
Теперь мне кажется, что у меня внутри
Проходят вьюги, ливни и туманы,
Стихи, картины, письма, караваны
Людей, событий, их поток искрит.
Натянутой струной по позвонкам
Идут они, и от того движенья
Такое зреет в теле напряженье,
Что лампы загораются в руках
И гул стоит как в станции метро,
Когда по рельсам пронесется поезд.
И даже ночью нет во мне покоя
От мыслей, копошащихся, как рой
И жалящих со страстью диких пчел.
Я впитываю их слепые жала
Без ропота, досады или жалоб.
Я думаю, что жизнь-это глагол.
Что, может, она этим и ценна -
Возможностью быть с миром в тесной связи
Во всём его живом разнообразии,
Пока нас не обнимет тишина.
За кофе перечитывая Бродского…
За кофе перечитывая Бродского,
Смотрю в окно, на падающий снег.
А что под снегом – пережитки прошлого,
Слой грунта и нагроможденье лет,
Ушедших мыслей призрачные тени,
Следы людей, что жили здесь до нас,
Осколки звёзд, остывшие в падении,
Осколки, что оставила война,
Слой глины, соль, песок и минералы,
Слова, мечты, стихи, обрывки фраз-
Всё, что мы здесь после себя оставим,
Покоится под нами и сейчас.
Действительность уже уходит в прошлое,
Как снег уйдёт в сплетение корней,
И эти буквы, стеблями поросшие,
Напомнят ли кому-то обо мне…
День говорит на языке дождя
День говорит на языке дождя,
На голой ветке гроздь прозрачных ягод-
Холодная кристальная вода,
Стремится вниз, все набирая тяжесть.
Как будто вырвавшись из плена зимних дней,
Вода стеной стекает с крыши неба-
Перелететь, припасть лицом к земле,
И раствориться, не оставив следа.
Мы шли горами…
Мы шли горами, лестницами, небом,
Мы знали лица тех, кто вместе с нами
Пришёл из моря, встретив божий невод,
И встал на суше твердыми ногами.
Мы брали звезды и сажали семя,
И назвали именами травы,
Над полем солнцем измеряли время,
Пока оно к ногам стекало лавой.
Мы оставляли руны и рисунки,
Хранящие незыблемые тайны
Ушедших в небо древних демиургов.
Мы жизнью эту Землю наполняли.
Мы и теперь, сквозь сумерки столетий,
В изгибах душ и площадях запястий,
В сердечном ритме колокольной меди,
Не прекратим друг в друге продолжаться.
Иногда он жалел о том, что родился без крыльев
Иногда он жалел о том, что родился без крыльев,
Но, впрочем, справлялся с ветром своими руками-
Ловил его тело в туго натянутый парус
И гнал свою лодку сквозь волны воздушной силой.
А море дышало. Оно не любило сети,
Оно не любило слабых и бедных духом.
Ему море было самым надежным другом,
Но только оно не всегда соглашалось с этим.
Он складывал парус и в воду забрасывал лески,
Они в глубину уходили цепью нейронов.
Он слушал стихию, домой возвращался с уловом,
А море сочилось в его беспокойное сердце.
Другие смотрели, как он покидает берег,
Как смотрят на страстных, безумных и обреченных,
Но кошками терлись о крепкие ноги волны-
И в синих глазах бирюзой проступала зелень.
Другие шептались, что это дурные знаки,
Такая удача в делах не дается даром.
А он, наполняя ветром поднятый парус,
Все думал о том, что хотел бы родиться крылатым.
А снег ложится белыми стихами
С утра проснувшись, смотришь из окна,
А снег ложится белыми стихами
На музыку родившегося дня,
На чёрно-белый цвет дворовых клавиш.
И чувствуешь, как чувствует земля-
Что эта встреча послана нам с неба.
Друг друга мы находим по следам,
Разбросанным по жизни, как по снегу.
Но все идёт по замкнутой цепи
И день, и ночь, весна сменяет зиму.
Когда, порой, теряем мы одних -
Мы близкими становимся с другими.
Я знаю многих. Они говорили…
Я знаю многих. Они говорили-
Не будет конца зимы.
Мы уснём, под тоннами снежной пыли
Навеки погребены.
Будет белая степь без конца и края.
Ни города, ни мостов.
Я знаю многих. Они молчали
Молитвой беззвучных слов.
И кто-то искал среди звёзд объясненье,
А кто-то удел тянул.
Другие из нас уходили на север
В надежде найти весну.
А снег все шуршал безразлично к надеждам
И мысли теряли связь.
И то, что для нас раньше было как нежность,
Теперь разделяло нас.
Мы знали секрет, но забыли, как выжить
В объятьях большой зимы.
Мы горные пики. Мы смотрим, как ниже
Весной зеленеют холмы.
Вернее уз, надежней колдовства
Вернее уз, надежней колдовства
Все дальше нас затягивает время.
Нам кажется – не там мы и не с теми,
Мы думаем, что наша жизнь – не та.
И, пролетев на лифте этажи,
Жалеем о несбывшихся моментах.
Монтаж поможет переклеить ленту,
Но это не кино, а просто жизнь.
Жизнь в каждом кадре. И, на высоте,
Когда нас небо примет на ладони,
Кто это в жизни понял и не понял,
Там будут с нами абсолютно все.
И открываешь двери за дверьми…
Не каждый дальше за тобой пойдёт
В таких местах, где небо-это лед,
Где в эхо превращаются слова,
Срываясь с губ, как камни с диких скал,
А горы цепью тянут через склон.
Пройти по тропам, стать для них звеном,
Стать речью их нетронутого сна,
Быть бархатной, живой, как тишина,
Лежащая у каменных дорог,
Ведущих к храму. Вот его порог,
И дверь, и пол, и стены изо льда.
Идёшь вперёд, в везде и в никуда.
И открываешь двери за дверьми,
И знаешь что за каждыми из них
Нас ждёт другой полёт, другая жизнь,
Укрытая под тяжестью лавин
Из мыслей, чувств, желаний и тревог.
Не каждый стал, не всякий уберёг
В себе зерно творенья и творца
У тех высот, которым нет конца.
Я молчу и пробую не дышать
Слушай шепот – тайны своей души.
Так ложатся листья в глухой тиши,
Смотрят в небо, меняющее тона.
Так ты вспомнишь ту, что когда-то знал.
Через белый шум, через птичий крик
Различи наш древний немой язык,
Вспомни чёрный берег и талый снег,
Притаись расщелиной на скале.
Слушай ветер, помнящий все слова.
Он срывал их с губ, трепетно целовал.
Возносил их к небу, дарил воде.
Между нами дали – не разглядеть.
Между нами горы – не перейти,
Только помолиться и отпустить.
Мы скитались многие сотни лет,
Расползались травами по Земле,
И при встрече теперь не замедлим шаг.
Я молчу и пробую не дышать.
Эта жизнь похожа на горький яд,
Когда ты вот так смотришь сквозь меня.
Он видит красоту во всем
Он видит красоту во всём -
В изгибах рек, в чащобе леса,
В них заплетает ритмы песен
И этим зодчеством живёт.
Он сам творение богов.
Отпущен к нам с ладоней Зевса,
Скрижалем колдовского текста
Записан в книге всех веков.
Он дышит ветром. Он поёт,
И он адепт сокральных знаний,
В его руках простые камни
Стекают, превратившись в мёд.
Когда он в мой заходит дом,
Мы счёт часов теряем вместе,
Я знаю тайны его песен,
Эфиром растворяюсь в нём.
Он смотрит – я в ответ цвету
И наполняюсь ароматом
И мир уносится куда-то,
Нам оставляя чистоту
Высоких красок, ярких нот.
Мы звёздам движемся навстречу,
И, ощущая бесконечность,
Я превращаюсь в чистый холст.
Сколько лет я стою на своём берегу
Сколько лет я стою на своём берегу,
Познавая все тайны, вверенные песку,
Впитывая привкусы моря с соленых губ.
Сколько раз я видела Бога, плывущего к материку,
Но Ему всегда преграждали путь.
Перед Ним всегда закрывали порт,
Продолжая бессмысленную игру,
На кону которой нет ничего,
А наутро тесали лодки, строили целый флот,
Собирались в дорогу бывалые моряки.
Обещали того, кто Его найдёт,
До конца времён называть святым.
Возвращались в бары и пили ром,
Забывая тех, кто исчез в волнах,
Перед каждым идущим в порт кораблём,
Закрывая двери в свои дома.
Сколько лет я стою на том берегу,
Я встречала тысячи кораблей…
Нет надежды на то, что когда-нибудь
Для меня откроют одну из дверей.
Молчу о тебе
Я смотрю на тебя сквозь строки моих стихов,
Сквозь опавшие листья и рек ледяной покров,
Через звенья горных цепей и ресниц тайгу.
Каждым словом своим тебя берегу.
Оставайся, как раньше, радостным и живым,
Даже если время дарит тебя другим,
Если ночи тянутся, как смола,
Без сновидений и без моего тепла.
Я пишу тебе – слишком жива любовь,
Слишком мир велик и в нём слишком много снов,
Мало слов и надежды, но я, как металл, прочна,
Мои артефакты – время и тишина.
Шум снежинок, бьющихся о стекло,
Говорит – всё в мире предрешено.
Я вплетаю в свои слова лунный свет
И молчу о тебе. И всю ночь молчу о тебе.
Прилетай на меня смотреть
Оттолкнувшись от южных улиц
Прилетай на меня смотреть.
Я сегодня с утра проснулась,
Я такая, как ты хотел.
Я с утра пропускаю солнце
По извилинам тонких жил,
Так бросай же к ногам всё золото
Отгоревшей моей листвы-
Пусть кружится в последнем танце.
И запомни меня такой
Через время, через пространство
Состоящей из слов строкой,
Заключенной в кору и ветви,
Обнаженной до тонких чувств.
Прилетай ко мне с южным ветром.
Я проснулась, я так хочу.
Птица
Сколько листьев ещё принесёт нам ветер,
Сколько писем прочтет он из-за плеча.
С ветром шлю ответ тебе на рассвете,
Ни словечка за ночь не написав.
Отсылаю птицу, что бьётся в рёбра
И ломает крылья, к тебе стремясь.
Отсылаю. Выпущу на свободу,
Даже если с ней потеряю связь.
Без неё легко, без неё я – флейта.
Распеваюсь и пропускаю свет.
Без неё по клетке гуляет ветер.
Забирай её, здесь ей жизни нет.
Здесь внутри не жизнь. Здесь перерождение
Человека в высшее из существ.
Я сбываюсь в вечности, но последнее -
Взмахи крыльев с мыслями о тебе.
Эта осень – случайная пристань…
Осень золотом листья укрыла,
Но, порывом случайно задев,
Ветер смёл их, как бабочек крылья,
С рукавов полусонных дерев.
Что-то в осени есть колдовское,
Что с дыханьем врывается в грудь…
Сонным зельем туман над рекою
Хочет город собой обернуть,
Но рассеявшись в тщетных попытках,
Обнажает лишь рябь на воде
И луну в отражении зыбком
То разбитой, то полной надежд.
Звезды с листьями в лужах смешались,
И теперь не поймешь, как всегда-
То пульсары блестят под ногами,
Или в небе прошёл листопад.
Не гадай. Все оставь в пограничном-
Шепот ветра, дыханье планет…
Эта осень – случайная пристань
Для вселенной на нашей Земле.
Этот мир теперь выбирает сам
Мы с тобой построили этот мир,
Камень к камню стачивая в руках,
Размягчая черствый удел Земли
Каплями небесного молока.
Взращивали горы, гасили свет,
Зажигали звёздные фонари,
Времена меняли, любили всех.
Всех, кого мы в мире создать могли.
Обуздали пламя, вдохнули жизнь-
Выдохнули небо, а небу – птиц,
Полюсам – полярность, но не смогли
Первозданность в вечности сохранить.
Дали волю ветру, звезду – волне,
Травам – Солнце, жарким пескам – Луну,
И решили память свою стереть,
В мир спуститься и отойти ко сну.
Подарили свои имена богам,
Потеряли точки и адреса.
Этот мир теперь выбирает сам,
По каким законам жить до конца.
Твои стихи
Твои стихи – как терпкое вино,
Я – дегустатор, я – ценитель вкуса.
Не пью их залпом, чтоб увидеть дно,
А проникаюсь тонкостью искусства:
Я подношу бокал твоих стихов
К губам, я наслаждаюсь каждым словом-
Они мне слаще и священней, чем Кагор.
Букеты Шардоне и Совиньона
Окутывают, делятся на звук,
На языке становятся Шампанским,
Берут за душу, в сердце с кровью льют,
Сплетаются мелодией и танцем,
Возносят на вершины нежных чувств,
Бросают в пропасть отрезвлённых будней.
Твои стихи читаю – и молчу,
И для меня весь мир как будто умер.
Вдыхаю пряный, спелый аромат,
И от эмоций делаюсь хмельная.
Твои стихи – вино, отрава, яд…
Но жизни я без них не представляю.
Этот месяц сделает нас взрослее…
Этот месяц сделает нас взрослее,
Этот месяц вышьет на наших душах
Солнце в листьях, которое не согреет,
Чтобы легче было терять друг друга.
Этот месяц спел, как гранат и выжат,
И его края окаймляет иней.
Он разбавит кровь и поможет выжить.
Он войдёт в сердца, сделает чужими.
Разведёт мосты и застелет снегом
Километры вен между городами.
Он любовно-груб и жестоко нежен.
Разжигает лёд, заливает пламя.
До последних звёзд, до прозрачных капель,
До кристаллов, падающих на кожу,
Он заставит на зиму нас прощаться.
До весны. До следующей жизни, может.
Экспромт
Весь мир вокруг меня красив и весел,
Но, кто не верит – так и не поймёт,
Что музыка цветов и запах песен-
Есть идеальной формулы расчёт.
Что звёздный свет просеивает небо,
Что лунный профиль-лодка на волне,
Качающей в своих глубинах Землю.
Что люди-это пятый элемент,
Что все дороги приведут нас в космос,
Как говорит правдиво горизонт…
Весь мир внутри, и в каждом сердце бьётся,
Но, кто не верит – так и не поймёт.
Всё меняется – быстро растёт трава…
Всё меняется – быстро растёт трава,
Тяжелеют почки, вздыхает луг,
И уже где-то месяца через два
Тополя с ветвей отпускают пух.
Солнце жжёт, зреют фрукты и семена,
Море сетью ловит людей, и дню
Не хватает времени допоздна,
Чтобы все дороги свести на юг.
Следом осень меняет на жёлтый цвет,
Укрывает землю, идёт ко сну.
Так проходят годы, за веком век,
Так проходят люди, и сотни рук
Брали эти листья, махали вслед
Улетающим птицам, и жгли костры,
Так молчали, пели и падал снег
На замерзшие лужи, на скаты крыш.
Всё идёт по кругу – приходят вновь
Души в этот в мир, не теряя связь.
Жизнь, как нить, обвивает веретено,
Кто-то следующий должен его вращать.
На острие карандаша
На острие карандаша
слова впиваются в бумагу,
И он выводит: «…Вечер, шаль…"
Прохладный ветреный сентябрь
Всё перепутал – ночь с крылом,
Деревья с перьями, дни-с клином
Галдящих перелетных снов,
Летящих в следующую зиму.
Он пишет: «…Межсезонье душ.
Пустые реки разговоров…»
А ветер всё играет туш
На водосточных трубах дома.
И дымом кормят облака
Костры, сжигающие осень,
И птичий крик издалека
Порывом по земле проносит.
А грифель чертит нам слова,
И каждое внутри живое,
И мельтешит в пруду листва
Цветная, словно карпы кои.