Светлана Залата
Отражения одиночества
А Саша проснулась от детского смеха, словно бы выпутываясь из сна. Как будто от рывка защиты – но защита уцелела. Что-то происходило, совсем рядом. Но что? Саша, еще разбираясь, в чем дело, спрыгнула с полки прямо на пол, босиком, и увидела занятную картину. В проходе около титана стоял Миклош, набирая воду в разноцветную детскую кружку.
Парень, кажется, не видя ее, развернулся и принес кружку к ожидавшему его совсем рядом мальчугану лет семи, сидевшему за столом через три боковых полки от самой Саши. Пацан улыбнулся – и протянул Миклошу здоровенную вафельную конфету. Дар…
Саша рванулась вперед, по грязному полу, так и не обувшись. И в последний момент успела ударить Миклоша по руке, неловко запинаясь и едва не роняя парня на пол.
– Ты что творишь?
– Идем. Прости, малыш, дяде нельзя такие конфеты, ему будет плохо.
– Извините, – буркнул ребенок и положил конфету на стол к кружке.
Саша бросила взор на пацана – чисто. На взрослых рядом – чисто. Во всем Отражении – ничего кроме того, что было ночью.
Дыхание сбилось. Сердце стучало в груди, а с рук в любой момент готовы были сорваться заклинания. В утренней тишине большая часть вагона тихо спала. Даже ребенок, кажется, просил Миклоша добыть воды просто потому, что его собственная семья еще не проснулась. И слышанный смех, кажется, разбудил вовсе одну Сашу.
Тихая и мирная картина.
Но она могла поклясться, что в тот миг, когда ребенок достал конфету, что-то изменилось в Отражении. Словно натянулась какая-то струна, натянулась – но не лопнула, сейчас разглаживаясь.
– Ты чего творишь? – повторил Миклош, садясь на свое место и разглядывая Сашу во все глаза.
– Ничего ни от кого не бери. Пожалуйста.
– Саша… В чем дело?
– Я пока не знаю. Просто… не принимая никаких подарков. Мне… В общем, поверь. Я говорила с той, что дала мне амулет и она предупредила, что мы идем в логово к кукловоду.
Говоря это, Саша рассматривала Отражение, пытаясь найти малейшие изменения в нем.
– Говорила? Мне казалось под утро, что что-то… было рядом с тобой. Но это не было сознанием человека, я бы узнал. Я все-таки хоть что-то могу ощутить, пусть и из-под амулета.
– Нет, не было. Это долгая история. Но она не враг. Я надеюсь.
Миклош вздыхает.
– Тени… Я мало что знаю о них. И насколько им можно верить. Но я буду осторожен. Обещаю.
– Хорошо. Может, я дую на воду. Но просто ничего не бери в руки от незнакомцев. Знаю, звучит глупо, но все же.
– Ладно. Не переживай, – Миклош говорит явно успокаивающим тоном. И переводит тему: – Я, кстати, понял, как правильно заваривать то, что теперь продают как чай. Показать?
– Да.
Надо чем-то занять – и себя, и Миклоша. Пока разум Саши прочесывает весь вагон в поисках того, что натянуло струну.
Почти перед самым выходом она это, наконец, находит. У ребенка, которому Миклош приносил воду, есть занятная игрушка. Пластиковый Бехолдер, монстр из «Подземелий и Драконов». И Саша уверена, что один из его глаз каким-то странным образом следит за всем вокруг. Каким-то собственным, не виденным никогда Сашей, образом.
Жаль только что замечает это она уже на перроне, после того как сжимающий игрушечное чудовище ребенок пропадает из виду в толпе.
– Что-то нашла? – от Миклоша не укрылась ее настороженность.
– Да, но… – Саша обшарила Отражение. Пусто. Слишком много людей вокруг, слишком много отпечатков, эмоций. Много всего. – Кажется, да. Но мальчик ушел.
– Что на дороге встали? – крупный мужчина едва не столкнул Сашу своим чемоданом, направляясь к выходу с вокзала.
– И правда – чего? Ладно, идем гостиницу искать.
Миклош горестно посмотрел на толпу, со всех сторон сжимающуюся вокруг, словно кольцо. Хотя на деле просто спешащую по своим делам. Посмотрел, сглотнул – и кивнул.
– Сейчас отойдем с дороги и я нагугулю чего-нибудь, – Саша достала телефон. – Билеты нам в спешке брали, и да, как я понимаю, шеф не захотел, чтобы инспекция пробила куда мы поехали, так что в суточных еще и на номер есть, и на фастфуд, и…
– Нагуглю? Фастфуд? – Миклош выглядит крайне озадаченным.
Саша только вздыхает. Это будет нелегко.
Глава 4
– Тебе точно не показалось?
Саша неопределенно пожимает плечами. Они с Миклошем сидят в небольшом, но чистом номере не самой роскошной гостиницы на удивление недалеко от центра города и обсуждают прошедший не самый продуктивный день. Визит Саши в местное отделение Ордена не дал ничего. Почти ничего. Заместитель местного главы, сухая пожилая женщина по имени Ирина, пообещала обработать запрос коллег с юга «в кратчайшие сроки». Но честно предупредила, что займет это не меньше трех дней – Михаил Бестужев, которого Саша и искала, в Ордене не состоял, и данные об его актуальном местоположении теперь предстояло уточнить. И это не считая дюжины бумажек и того факта, что человек, отвечавший за ведение архива, был в отпуске.
Возможно, стоило проявить настойчивость… Но, откровенно говоря, Саша стушевалась перед властью грозного заместителя главы пензенских магов. Да и сама по жизни не слишком любила с кем-то спорить. Если у них тут так принято – кто она такая, что бы мешать? Адепт еще, даже общий курс обучения не засчитан… Так что оставалось ждать. Тем более не стоило, по ее собственному мнению, привлекать большое внимание к просьбе и настаивать на срочности и важности дела. Доверять тут едва ли можно было хоть кому-то.
К тому же Саша не могла отделаться от странного ощущения. Тот самый игрушечный бехолдер с перрона никак не шел из головы. Выходя с местной Резиденции Ордена, она, как думала, видела еще одного такого, прицепленного в качестве милой игрушке на рюкзаке какого-то подростка. Только вот один глаз у игрушки смотрел уж как-то пристально. Или показалось?
– Да ни в чем я не уверена, – Саша отмахивается.
Отражение в миг, когда она обратила внимание на диковинного глазастика, словно бы дрогнуло… Или нет? Или после слов Музы она стала слишком нервно ко всему относится?
– Ты сильна, – Миклош сидел на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, и задумчиво жевал купленный накануне в магазине неподалеку рахат-лукум. – Возможно, ты чувствуешь то, что другие ощутить не могут. Чувствительность не сопоставима с потенциалом напрямую, но часто большой потенциал имеют именно высокочувствительные маги. В мое время на эту тему даже было несколько исследовательских теоретических баталий, но так ни к чем и не пришли.
– Или я просто паранойю.
– Что делаешь?
– Вижу то, чего нет на деле.
Миклош с наслаждением пьет чай, отстукивая одной рукой ритм по колену. Здесь и сейчас он кажется собранным и целеустремленным, раздумывая над поставленной задачей. Саша чувствует, что дается это ему не слишком легко. Но усилием разума он заставляет себя концентрироваться на текущих делах.
– У тебя есть идеи, так? – Саша уверенна, что Миклош задумался над какой-то гипотезой. Предположением.
– У меня много идей. Коль получается, что пока я не способен помочь ни в магии, ни в общении с Орденом, то только и остается или сидеть здесь за стеной не мной ставленой защиты и дрожать в ожидании нового убийцы, или смотреть на сошедший с ума мир вокруг, или искать идеи, способные объяснить все хотя бы с точки зрения Затронутых, где магия вроде как неизменна из века в век.
Миклош взъерошил сам себе волосы жестом, явно привычным. Хотя стрижка раньше, видимо, была длиннее – движение вышло неловким.
– И что ты думаешь?
– Много разного. Например, что в мое время мужчина и женщина, не состоящие в браке, могли делить одну комнату только в том случае, когда у кого-то из них были низкие моральные принципы.
Саша сжимает руку в кулак. Неосознанно.
– Ты это на что намекаешь?
– На то, что все изменилось. Остынь. Я женат вообще-то. Был, – тяжело вздыхает Миклош. – Да и знаешь, после того, как я побыл в твоем разуме и теле, недолго для тебя, но немало для себя, на некоторые вещи волей-неволей смотришь под другим углом. Прости, я выбрал не лучший пример. Просто думаю я не только о магии, так что не стоит ждать ответов на все вопросы. Я закончил обучение в Ордене, занимался исследованиями, но я, определённо, не великий опытный маг, который мог бы во всем этом помочь.
– Брось, – Саша прищуривается. Она уверенна, что у Миклоша есть идея. Просто почему-то он не хочет ее произносить вслух. – Во-первых, ты знаешь всяко больше меня, а во-вторых – одна голова хорошо, а две лучше. Выкладывай давай, что у тебя на уме. Я ведь вижу, что у тебя есть идеи про этих наблюдателей.
Миклош вздыхает.
– Вот она – сила. И чувствительность – ты без труда ощущаешь даже то, что я не собирался выставлять напоказ. А по поводу идей – давай я первым задам вопрос. Ты думаешь, что твоей знакомой из сна можно доверять?
Сон Саша пересказала Миклошу во всех подробностях сразу, едва они обосновались в номере и развернули защиту. Точнее – Саша развернула, большей частью через отданные начальником артефакты.
– Она довольно… своеобразная. Но, думаю что да. Она отдала мне вместилище с тобой, в конце концов.
– И пока даже непонятно, почему мой амулет был у этого… сознания. Вопросы, вопросы… Ладно. У меня очень мало фактов, Саша. Очень. Но есть несколько ритуалов, способных при правильном выполнении дать проводящему магу довольно большие возможности по подглядыванию и подслушиванию на хорошего размера территории. И не только подсматриванию, но даже и воздействию. Все это волшебство крайне энергоемкое, но в теории при большом терпении и правильном использовании материальных узлов можно сделать все тонко и мягко. Похоже на Нити Слежения, только многомернее и глубже. Ритуал Великой Паутины, если я правильно помню перевод с китайского.
– Великой Паутины?
Саша о таком волшебстве ничего не слышала.
– Да. На самом деле – крайне редкая штука. Я о нем знаю просто потому, что в свое время глотал знания без разбора и успел прочесть не только орденские книги по ритуалистике, но и почти половину личной библиотеки наставника, а там были фолианты и Карины, и еще нескольких ее современников. В отличие от моих соученников и коллег я никогда не считал сложные и долгие ритуалы скучными и бессмысленными, да и ритуальные рисунки могу создавать сложнее пары вписанных равномерных фигур. Но речь не об этом. Видишь ли, Саш, Великая Паутина и правда может позволить через предметы-опоры не только раскидывать Нити, но и Касаться этими нитями в том числе и разума что человека, что Затронутого. Но есть несколько важных вещей в ее наложении, о которых нужно помнить и которые делают всю процедуру довольно сложной и малоприменимой. Хотя это и единственное по крайней мне известное волшебство подобного толка. Но это не значит, что других нет, просто я о них не знаю.
– Но ты сомневаешься в наличии этой Паутины.
– Конечно. Ты описала ощущения, но этого мало. Ничтожно мало. Просто если мы предполагаем, что Анасталей здесь и что он тот самый Кукловод, то едва ли он находится в Ордене. Точнее, тут как всегда два варианта, – Миклош морщится, словно от зубной боли. – Первый – предатель в Ордене. Едва ли это сам Анасталей – было бы заметно. Ну или ему пришлось бы проводить специфические ритуалы, скрыть которые мог бы кто-то уровня главы местного отделения или, что лучше, член Совета. Тогда все крайне плохо и мы приехали прямо в ловушку. Может правда предатель из Ордена будет работать на Анасталея, но тут все равно не понять пока. Второй вариант – наш подменыш действует без известия Ордена. О нем не знают. Тогда Великая Паутина могла бы быть хорошим выходом для того, кто хочет все видеть и во все вмешиваться. Запрещенная в Ордене, она, тем не менее, при правильном использовании почти невидима, может поддерживаться веками и дает магу с достаточным количеством ментальных навыков большую власть, способную изменить мысли даже членов Ордена.
Саша склоняет голову, обдумывая слова.
– То есть для использования Паутины нужно быть менталистом?
– По крайней мере, уметь делать некоторые вещи из этой области магии. Полная специализация не нужна, но будет плюсом. Именно поэтому я вообще об этом ритуале вспомнил. Видишь ли, Паутина опирается на предметы, но тут есть ограничение – на них должно быть хотя бы символическое изображение глаза, а лучше – не одного. Почему – длинная история из теоретической магии и китайского подхода к косвенным взаимодействиям с Отражением. Но факт. И это вторая причина, по которой я подумал про Паутину.
Саша склоняет голову.
– Если Анасталей где-то около Ордена – стал бы он гонять этого Дмитрия? Можно ведь было иначе действовать, достать потом меня или тебя. Но инспекция…
– Все портит, да. Но давай не забывать о том, что с самого начала вся эта история, очевидно, не могла не затронуть кого-то в верхах. Иначе бы это просто не провернули бы.
На несколько минут устанавливается тишина.
– Невеселая перспектива, – Саша сама складывает ноги по-турецки, подпирая рукой голову. – Или Орден местный придет по наши души, или за нами прямо сейчас следит кто-то всевидящий и могущественный.
– Таков мир магии – перспективы те еще. Но на каждого всевидящего и могущественного найдется еще более всевидящий и еще более могущественный.
– А проверить собственно есть эта Паутина тут или нет можно как-то?
– Да, – Миклош кивает головой. – Точно узнаем, если найдем рисунок. Вот только провести такой ритуал тихо под носом у Ордена не выйдет, так что рисунок должен быть где-то или в месте полном магии, чтобы фон был, или где-то рядом с источником постоянных эмоций, ярких, чтобы опять же все заглушить – это раз. Второе – нужны точки фокуса. Как раз предметы Паутины, и их опять же не просто так распространять нужно. Если все правильно сделать, такие точки накроют большую площадь, на самом деле. Но вручить их абы кому не выйдет, нужны несколько символичных ритуалов. Да и форма такая… приметная. Или не вручать, можно и установить стационарно. И третье – такой ритуал не проведешь в одиночку, и поддержать его в одиночку нельзя. Нужна подпитка, и если не чистая магия, то что-то через эмоции. И их необходимо откуда-то брать, причем страдания и боль не годятся, их тяжело нейтрализовать. То есть нужно собирать с помощью специальных артефактов эмоции с циркового представления или театра, или ярмарки какой, и потом их использовать. Если вкратце.
Саша задумывается.
– Слушай. Я не знаю насчет старых строений, может что от крепости осталось, или в музее глянуть. Но насчет точек фокусов и ритуалов – бехолдер, это игрушечное чудовище, он ведь из как раз Подземелий и драконов. Очень известный противник. И ритуалы – там мастер игры может, думаю, игроков о чем-нибудь попросить. У ребенка конечно странно, что была такая игрушка. Очень странно. Но может, просто подарил кто? Если я правда что-то видела. Дмитрий ведь ходил в игровой клуб, Анасталей мог его найти там, и не только его, и маскировать свои действия по поддержанию Паутины какими-то связанными с настольными играми традициями и просьбами. И по поводу эмоций – я точно знаю, что в городе есть старый парк аттракционов, нечто вроде ярмарки постоянной, зоопарк и кинотеатров несколько. Что-то из этого подойдет?
Миклош тяжело вздыхает.
– Я только примерно представляю себе многое о том, о чем ты сейчас спросила. Но по поводу сбора эмоций – есть только один способ проверить: прийти на место и выяснить все. Если артефакты есть, то я смогу их опознать, или ты ощутишь. При хорошей маскировке и работающей Паутине местные маги могли годами их не замечать, главное нам самим не вляпаться в сеть. А игровой клуб в моем мире только с картами и костями, ты уж прости. Мне пока объяснения и те движущиеся картинки мало помогли. Только если сами сходить и посмотреть.
– Судя по их группе в соцсети, игры только по воскресеньям. Тогда надо пока обойти все интересные места, коль речь об эмоциях идет. Ночные клубы еще есть, тоже могут подойти?
– Ночные… что?
– В общем, увидишь. Если придется осматривать.
– Увижу. Куда я денусь. Увижу все чудеса нынешнего мира.
Саша только хмыкает в ответ на ироничный тон Миклоша.
Глава 5
Ты уверен в безопасности общения?
Да.
Саша прикрыла глаза, ощущая слабое, но все же существующее присутствие Серафима в связи. Сейчас она была инициатором контакта. Наверное, это было глупо… Но говорить с Миклошем было не о чем, а с шефом пока рано.
На зашифрованное сообщение, отправленное в мессенджере несколько часов назад, почти сразу пришел ответ со временем переписки.
И теперь, сидя на полу у кровати – так, чтобы не мешать уже давно спящему Миклошу, Саша печатала на планшете. Она не любила звонки. Серафим же, насколько Саша смогла понять, был равнодушен к электронной коммуникации вообще, но все же при необходимости пользовался и возможностями звонить, и перепиской.
Саша просила по возможности писать – и наставник согласился. Ей так было проще – не нужно переспрашивать, можно прочитать еще раз и понять, о чем речь. Да и сама она лучше формулировала мысли тогда, когда могла потратить время на их оформление. Хотя они при таком электронном договорились и в некотором роде видоизменять связь, усиливая контакт. Больше, конечно, наставник, Саша слабо понимала, как он вообще управлял всем этим. Но такое общение создавало иллюзию присутствия мага рядом – эмоции по связи ощущать можно было.
Выкладывай, Саш.
Прости, что беспокою. Это не про расследование. Дело несколько в другом.
Не извиняйся – во-первых. А во-вторых – в чем?
Ты знаешь, куда направили Аню?
Александрову?
Да.
Нет, Саш. Протоколы внутренней службы для меня недоступны, да и я не видел для себя смысла следить за ее судьбой. И тебе не советую – пока, по крайней мере. Но если ты хочешь удостовериться, что с ней все в порядке – я спрошу Мишу. Или сама ему напиши.
Саша на секунду замерла, задумываясь о том, как и что сказать. На деле ее раздирали противоречивые чувства – не было ли все это ошибкой? Все ее подозрения, все мысли? Она вообще могла обознаться. Миклош мог ошибиться – они пока так и не нашли никаких подтверждений Великой Паутине. Правда, пока позади остались только несколько десятков ночных клубов да кинотеатры. Парк аттракционов решили отложить – Миклош говорил, что нужно приходить и искать работающие амулеты во время эмоциональных всплесков на местах. И если зарядивший в последние три дня дождь никак не мешал людям наслаждаться музыкой и фильмами, то посетителей в парке было ужасающе мало, сколько Саша не ездила мимо на автобусе в надежде на изменение ситуации.
Погода обещала измениться уже завтра.
Но сегодня… Сегодня она могла поклясться, что видела в небольшом ресторанчике, куда затащила Миклоша на обеденный перекус, Аню с каким-то незнакомым парнем. На вид ее отпечаток в отражении чуть изменился, но оставался знакомым. И сама Аня изменилась – но была собой. Сашу она не узнала, правда. Но та и не настаивала. Разумеется, после истории со Свободой подруга, пусть и полностью оправданная, наверняка не захочет видеть ту, что уничтожила и ее семью, и всю общину. Саша успела привыкнуть к мысли о том, что Аню, своего первого друга из мира Затронутых, она больше не увидит.
И ошиблась.
А еще у парня, общавшегося с Аней и кормившего ее с ложечки мороженым, на рюкзаке был принт с изображением здоровенного глаза. Парень был человеком, глаз никак в отражении не выделялся – но Саше было не по себе до сих пор.
Могла ли она обознаться? Было ли вообще важным что Аня была здесь? Или просто совпадение… Что она паникует?
Тебя что-то тревожит. Выкладывай.
Саша несколько секунд раздумывает, как сказать. И что сказать.
Или я позвоню)
Она только глупо моргает. Серафим – и смайлик. Нет, вообще-то, наставник имел полное право, просто никогда не использовал все эти скобочки в переписке.
До сего мгновения Саша вообще была уверена, что маг просто не знает о таких возможностях.
Не надо. Просто я не знаю… Мне кажется, я придумываю ерунду.
Тебя это беспокоит, так что в любом случае не ерунда. Выкладывай.
Саша вздыхает. И этот же человек ее как-то почти пять часов гонял по паре ментальных задачек, пока она не разобралась, что и как…
Я не собираюсь оценивать твои действия. И нет никаких задач, которые сейчас важно выполнить. Просто расскажи.
И откуда такая робость?.. Хотя бы оттуда, что Серафим может все бросить и приехать. Сейчас только до Саши это доходит. Михаил Ефимович ведь сам говорил, что хочет с ним общаться. Что важно, чтобы наставник не подавал виду что обо всем знает, что Серафим может показать тем, кто наблюдает за ним, что-то лишнее…
После короткого колебания Саша сглатывает – и набирает.
Пообещай, что ты не приедешь сюда и ничего не будешь делать, о чем бы я тебе не сказала.
Пять минут не происходит ничего. Только в связи Саша чувствует целый ворох эмоций. Потом Серафим все-таки присылает ответ.
Ты переобщалась с Мишей. Я способен трезво оценивать реальность.
Извини. Но это важно.
Я не собираюсь никуда срываться без причины. Выкладывай, во что вляпалась.
Тревога и нетерпение, казалось, просачивались через экран.
Ничего. Просто – я видела Аню.
Александрова – в Пензе?
Да.
Она тебя узнала?
Нет. Я не стала подходить сама, но Аня смотрела на меня и не узнала. С ней… что-то сделали?
Короткую радость от встречи, пусть расстались они паршиво, заглушила тупая боль в груди от равнодушного, пустого взгляда без капли узнавания. Не то чтобы они долго были подругами… Но Аня была той, с кем Саша постигала магию, той, кто дала ей кров, когда все отвернулись. И той, чья жизнь разбилась вдребезги из-за событий, в которых Саша принимала самое непосредственное участие.
Не то чтобы теперь они могли бы дружить или общаться.
Но где-то в глубине души жила надежда на прощение. А теперь поселилась разом и горечь, и подозрение в том, что Аня могла пострадать за это время.
Саша. Не с ней – а с тобой. Ты попала под Вуаль Времени, помнишь? Твой круг общения неширок, и изменений ты могла и не заметить. Но то, что наши городские Затронутые тебя не забыли, не значит, что не забыл никто.
Но меня помнили ролевики. Гвен, Волхв… Мы были знакомы чуть дольше, но не так близко. И они люди! И остальные… Они помнят, а Аня – нет?
Вуаль времени – магия малоизученная. Но во-первых, есть предположения, что ее воздействие зависит от расстояния между людьми в момент колдовства – чем оно больше, чем больше вероятность забывания. Во-вторых – влияет настрой, собственное отношение к тому, кто оказывается под Вуалью. И в третьих – ты уверена, что твои товарищи по играм помнят именно тебя, а не созданный тобой образ?
Ответить было нечего.
Но все же, Саша, я прошу тебя – без крайней необходимости не возобновляй контакт с Анной. Не потому, что я против ее самой, вовсе нет. И нет никакого официального запрета.
Но?..
А «но» было, Саша его чувствовало.
Но слишком много людей и не только, связанных с тобой, сейчас в Пензе. Слишком.
Аня не навредит.
Не навредит – я считаю так же. Но она может привлечь внимание. Указать на твою подлинность – думаю, ты слышала про идею «двойников». Вполне возможно именно поэтому вы сегодня встретились.
Она искала меня?
Нет. Но кто-то, наблюдающий за всем, мог бы наблюдать и за этой встречей. Я попрошу Мишу узнать насчет Александровой, ее перевода и нынешнего официального места жительства. Это не будет быстро, увы. Но будь крайне осторожна.
Саша вздрагивает. Серафим что-то чувствует… Или просто переживает вдали от ситуации?
Ты думаешь… Стереть. Ты заметил… Стереть.
Каков шанс, что столько связанных со всем происходящим магов совершенно случайно находятся в городе, откуда родом семья моего отца?
Саша прикрыла глаза, не желая видеть ответ. По крайней мере – прямо сейчас. Просто слабость и глупость.
Сеть. Паутина. Режиссер.
Как она сама могла быть со всем этим связана?
Саша любила Пензу. Город, где проводила много дней летом и иногда Новый год, город, где жили бабушка с дедушкой. И все же через пелену воспоминаний иногда проглядывали теперь пугающие ее моменты – исчезнувшие едва купленные красные штаны, просто растворившиеся посреди дивана за секунду, когда она отвернулась. Сменившаяся картинка на телефонном справочнике, которую, как она помнила, видела и бабушка, и мать. «Друг отца» несколько раз подходивший к ней на улице и пугавший до дрожи. Неожиданно появившаяся у памятника первым переселенцам кольчуга, и так же неожиданно исчезнувшая без следа.
Такие воспоминания наверняка были у каждого ребенка, приправленные и измененные пластичной неокрепшей психикой, в которой фантазия переплеталась с реальностью самым причудливым образом.
Но в свете подозрений, в свете возможной Паутины, того, что местное отделение Ордена пока не могло найти документов на как сквозь землю провалившегося Михаила Бестужева… Все это выглядело совершенно иначе.
Могла ли быть она причастна к происходящему? Даже сама того не зная?
После нескольких вдохов и выдохов Саша все-таки решается прочитать ответ Серафима.
Не знаю. Слишком много переменных.
Хотя бы честно.
Но в чем бы ни было дело – Саша, ты была и остаешься моим учеником. Появление Миклоша этого не меняет. Нынешние события, прошлые события и будущие события этого не меняют. Что бы ни происходило и кто бы тебе что не говорил.
Саша сглатывает.
Если хоть что-то покажется тебе подозрительным или в чем-то, неважно в чем, понадобится помочь – пиши. Звони. Используй связь. Неважно. Я сделаю все чтобы помочь. Понимаешь меня?
Да.
По всем параметрам пока для вас безопаснее если я останусь там, где нахожусь сейчас. Но это не значит, что ты одна в логове врага. Что бы там не происходило – извести меня. Сразу.
Хорошо. Я постараюсь.
Пришли свои заметки по делу. Не отчет, ничего такого – просто опиши все, что видела и слышала. И пришли на резервную почту. Сможешь?
Да.
Спасибо.
Извини, что побеспокоила.
Все в порядке.
Доброй ночи.
Доброй.
Саша выдыхает, словно до того задерживала дыхание. Она не получила ответов – только новые вопросы. Но все же нужно написать обо всем, что она видела. Все равно Серафим единственный, на кого вообще сейчас можно рассчитывать. Если рассчитывать хоть на кого-то.
Через пару часов, почти перед рассветом, заканчивая заметки, Саша замечает еще одно сообщение от наставника.
В чем бы ни было дело – ты справишься. Я уверен. Все будет хорошо.
У Саши такой уверенности не было. Слишком быстро все происходило, слишком много всего происходило.
Но она все равно улыбается.
