Светлана Рощина
Тайник. Сборник детективных рассказов
Тот не успел среагировать и куда-нибудь отойти, поэтому Лунёва накинулась на него с кулаками и начала бить по всем частям тела.
Как истинный джентльмен Поротиков не стал отбиваться, что дало Алисе возможность вволю поработать кулаками, пока её не оттащили.
И тут Ксюша ожила. Мгновенно забыв о своей грустной доле и обвинениях в свой адрес, она подскочила к мужу, начала обнимать и целовать его, приговаривая:
– Милый мой, ты цел? Она тебя не поранила?
– Со мной всё в порядке, – сохраняя хладнокровие, ответил Александр. – Не беспокойся, родная. Но нам лучше уйти отсюда прямо сейчас.
– Как скажешь, любимый. Если ты считаешь, что мы должны вернуться домой, значит, мы пойдём домой, – лепетала Ксения, не отходя от мужа.
– Никуда вы не пойдёте! – освобождаясь от рук одноклассников, державших её, выкрикнула Лунёва.
– Только посмей приблизиться к моему мужу, и я убью тебя! – с невиданной дерзостью крикнула ей в ответ Ксения.
– Вот! – довольным голосом произнесла Алиса, показывая рукой в сторону одноклассницы. – Что и требовалось доказать!
И тут снова в разговор вступил Борис Измайлов.
– Девочки, не ссорьтесь! Вы обе не правы! И решать вопросы кулаками мы сегодня больше не будем. Но Алиса говорит дело. Я считаю, что никто не должен уходить из этого зала, пока мы не выясним правду об убийстве Евгения Разумовского. Поэтому чете Поротиковых стоит умереть свой боевой пыл и выбрать в этом зале себе места поудобнее, чтобы дождаться окончания сегодняшнего вечера. А когда мы выясним правду и расставим все точки над i, то сможем спокойно разойтись по домам.
– Кроме убийцы, которого я придушу собственными руками! – прошипела Алиса.
– Да, кроме убийцы, которого мы все вместе передадим в руки правосудия, – выделяя каждое слово, добавил Измайлов.
– И чей же теперь черёд принимать на себя роль подозреваемого? – подавая голос, высказал свою мысль Марк Колесников. – Может, стоит проверить других девушек? Вдруг кто-нибудь ещё спал с Разумовским, а потом получил от него отворот-поворот? Ну-ка, девчонки, признавайтесь! – переходя на весёлый тон, добавил Марк, окидывая взглядом женскую половину своего класса. – Кто из вас согрешил с Женькой?
И хотя Марк задал свой вопрос скорее наобум, а не потому, что у него имелись какие-то конкретные основания для этого, некоторые из его одноклассниц скромно потупили взгляд, сразу же начав рассматривать лак на своих ногтях и проверять, хорошо ли держатся кольца у них на пальцах.
– Даже так? – снова перестала сдерживать свои эмоции Алиса Лунёва. – А я-то, наивная, все двадцать лет верила, что Женька был верен мне, так же, как и я ему! Даже после его смерти я никого к себе не подпускала, так как считала, что не имею права изменять его памяти. А он, оказывается, ни одну юбку не пропускал! И хотя я всегда замечала, как он реагирует длинные ноги и большую грудь, но я и предположить не могла, что его интерес заходит дальше обычного флирта. Я-то думала, что он лишь поддерживает репутацию крутого парня, когда подмигивает симпатичным девушкам. А он, оказывается, был обычным кобелём, который трахал всё, что движется!
На глазах Алисы выступили слёзы.
– Поделом ему! Надеюсь, сейчас он горит в аду за то, что так обманывал меня!
Тут Алиса закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Столько лет! Столько лет я хранила ему верность! Я каждый день говорила своей дочери, какой замечательный у неё был отец, и что она должна им гордиться! А теперь я даже не представляю, как мне смотреть ей в глаза, потому что больше я не смогу продолжать рассказывать ей эту сказку! Но и сказать дочери правду я тоже не смогу! Слишком больно! Слишком больно!
– Алиса, милая, тебе нужно успокоиться! Вот, выпей воды! – сказала стоящая рядом с ней Лиза Стрелецкая и протянула подруге стакан минеральной воды, который только что взяла со стола.
– Не прикасайся ко мне! – резко вскрикнула Алиса, отталкивая от себя Лизу. – Ты ведь тоже, наверняка, спала с Женькой за моей спиной?
– Нет! У меня с ним ничего не было, – твёрдым голосом сказала Лиза. – Мы же с тобой подруги! Я не могла так поступить с тобой.
– Серьёзно? – глядя на Лизу заплаканными глазами, проговорила Алиса. – Ты не обманываешь меня?
– А зачем мне тебя обманывать? – не отводя взгляда от Алисы, ответила Лиза. – Да, как, наверное, и всем девушкам в нашей школе, мне Женька безумно нравился. Но становиться одним из его трофеев мне гордость не позволяла. Я знала, что он любит тебя, и вы собираетесь пожениться. И становиться на вашем пути я не собиралась. Ты же в курсе, что мой отец ушёл от матери к другой женщине, которая была гораздо моложе его. И ты, наверное, помнишь, как моя мать плакала, каждый день проклиная моего отца и призывая всевозможные несчастья на его голову и голову его новой жены. Поэтому мне совсем не улыбалось оказаться на месте этой самой разлучницы. Так что я предпочла наступить на горло своим чувствам и выбрать другого парня, не обременённого таким огромным ореолом славы и всеобщего обожания. И хотя мой благоверный звёзд с неба не хватает, я счастлива уже тем, что он есть у меня. И я никогда не жалела о том, что у меня ничего не было с Женькой. Не было любви, не было и боли потери. Поэтому я искренне сочувствую тебе и даже не представляю, через что тебе пришлось пройти, и как ты смогла это вынести.
– Смогла, – со вздохом ответила Алиса. – Но только теперь всё изменится. Больше я уже не буду плакать по ночам и с придыханием произносить его имя, благословляя каждую минуту, которую мы провели вместе. Ведь это был всего лишь юношеский секс, о котором бы я и не вспомнила, если бы не моя беременность и трагическая смерть Женьки. А я возвела эти события в культ и продолжала жить прошлым, совершенно не думая ни о себе, ни о будущем. Но теперь я знаю правду о том, каким был мой парень, и постараюсь смириться с этим и жить дальше своей жизнью, а не мечтами о прошлых днях.
– Вот и хорошо! – поглаживая Алису по плечам, сказала Лиза Стрелецкая.
– Я думаю, нам всем сейчас не помешает немного перевести дух и отвлечься от расследования убийства Разумовского, – решительно произнёс Борис Измайлов, пресекая все другие инициативы. – Давайте займём свои места за столиками и посмотрим ещё один видеофильм, который служит традиционным украшением всех наших вечеров встречи.
И поскольку все уже порядком устали от участия в следственных мероприятиях, которые неожиданно заменили собой всю культурную программу этого вечера, то предложение Измайлова было принято со всеобщим воодушевлением. Народ начал шумно рассаживаться по своим местам и подливать вино в бокалы, не забывая подкладывать салатики в тарелки.
А тем временем большой свет погас, из динамиков полилась песня «Куда уходит детство» в исполнении Аллы Пугачёвой, и на огромной стене снова поплыли кадры любительской фотосъёмки. Это был коллаж, состоящий из съёмок праздника последнего звонка и выпускного вечера.
Сначала все увидели свой класс. Весь 11 «В» в полном составе сидел за партами, а их классная руководительница беззвучно твердила своим ученикам напутствия к экзаменам и предстоящему пути во взрослую жизнь.
Но вот уже новый кадр, в котором несколько параллельных классов выстроились в ряд, и Евгений Разумовский, как один из самых высоких парней-выпускников, посадил на плечо маленькую первоклассницу, держащую в руках колокольчик, и делает круг почёта, чтобы дать возможность отзвенеть последнему звонку для очередных выпускников.
А несколько мгновений спустя в небо летят разноцветные шарики, и по лицам многих девчонок бегут тёмные ручейки от потёкшей туши.
И следом за этими трогательными кадрами появляются сцены с выпускного вечера. Сначала идёт торжественная часть с вручением аттестатов выпускникам, которые постарались не упасть в грязь лицом и выглядеть солидно и по-взрослому в этот важный момент.
А затем картина переменилась. Все выстроились в два ряда для заключительного фотоснимка, и, на контрасте с предыдущими кадрами, было заметно, как иронично и несерьёзно воспринимался учениками 11 «В» этот памятный момент. К примеру, Витька Ананьин начал строить Максу Кадееву рожки, а Борис Измайлов слегка ущипнул за попу Полину Петрову, отчего та чуть не подпрыгнула на месте. Но Борис тут же сделал вид, что он здесь не причём и показал пальцем на стоящего рядом Яшку Гутмана, которому Полина и влепила звонкую пощёчину.
На фотоснимке, имеющимся в альбоме каждого из 11 «В», естественно, отсутствуют все эти забавные моменты, так как фотограф постарался уловить наиболее удачный момент, чтобы запечатлеть его на память. Но видеосъёмка, сделанная родительским комитетом класса, помогла сохранить то, что упустил глаз опытного фотографа.
– Смотрите, смотрите, Юрка Дружинин газы пускает! – воскликнул Валерка Шитиков, чью несдержанность спровоцировала очередная рюмка водки. – Чем удобряли, то и выросло!
После замечания Шитикова все дружно посмотрели на Дружинина. И хотя предположение Валерия носило явно ироничный характер и не было лишено оснований, так как взгляд Юрия был чересчур сосредоточенным, а губы подозрительно поджатыми, но только сегодня бывшим одноклассникам всё стало казаться подозрительным.
И тут, как нарочно, чтобы усилить подозрения, Дружинин посмотрел в сторону Евгения Разумовского и его губы перекосила кривая ухмылка. Но после этого фотограф сделал всем знак смотреть в камеру, и выражение лица Юрия сразу же изменилось, став благодушным и даже весёлым.
Все эти изменения на его лице произошли буквально за несколько секунд, и раньше никому бы не пришло в голову вложить в это зрелище какой-то скрытый смысл, но обстановка последнего часа, заставившая бывших одноклассников видеть друг в друге тайного убийцу, заставила ребят переосмыслить эту невинную сцену.
– А ведь правда, – закрывая рот рукой, прошептала Вика Чусеева. – Почему это Дружинин так злобно посмотрел на Разумовского?
– Юрий! – вернувшись к роли ведущего и, одновременно, к роли следователя, громко проговорил Борис Измайлов, обращаясь к Дружинину, когда видеоролик закончился, и в зале снова стало светло. – Тебе следует дать нам разъяснения.
– Какие ещё разъяснения? – неодобрительно произнёс Дружинин, и все заметили, как его язык заплетается из-за чрезмерно выпитого за этот вечер спиртного.
– Мы все видели, как ты посмотрел на Евгения Разумовского. А через несколько часов тот был убит. И вполне допустимо, что это не является совпадением. Скажи нам, пожалуйста, у тебя был повод ненавидеть Разумовского? – постаравшись помочь Дружинину выйти из положения, спросил Борис.
– Вы о чём, вообще? – повышая голос, возмутился Юрий, подливая в свою рюмку ещё водки. – Я абсолютно не догоняю, к чему весь этот сыр-бор по поводу моей персоны?
– Юрий! – снова обратился Измайлов к своему однокласснику.
И чтобы подчеркнуть серьёзность своего вопроса, Борис поднялся со своего места, подошёл к Дружинину и взял с его стола открытую бутылку водки.
– Ты чего это своевольничаешь? – раздражённо прокричал Дружинин, пытаясь вернуть бутылку на место. – У меня всё оплачено!
– Конечно, оплачено, – спокойным тоном произнёс Измайлов. – И ты непременно получишь обратно свою бутылку, как только ответишь нам на один-единственный вопрос.
– Какой ещё вопрос? – недовольно буркнул Дружинин.
– Я тебе его уже задал. У тебя был повод ненавидеть Женьку Разумовского?
– С чего это? – всё ещё уходя от прямого ответа, возмутился Дружинин.
– А с того, что все мы несколько минут назад видели, с какой неприязнью ты смотрел на Женьку во время выпускного вечера.
– Какая ещё неприязнь? Шитиков же сказал вам! У меня скрутило живот! И я вообще не помню, чтобы в этот момент смотрел на кого-нибудь. Наверное, я просто повернул голову в сторону. И, как на грех, в этой стороне находился ваш любимый Разумовский! И теперь вы пытаетесь обвинить меня в убийстве лишь потому, что я изо всех сил старался не испортить воздух вокруг себя, так как рядом были девчонки!
– У него был повод ненавидеть Разумовского, – вступил тут в разговор Витька Ананьин.
– А тебе бы лучше помолчать! – резко оборвал его Дружинин. – Твоё слово вообще ничего не стоит, уголовник!
– Не стоит переходить на личности, – постарался сразу же пресечь возможную ссору Борис.
Для этого ему пришлось отойти от Дружинина и подойти ближе к Ананьину, так как Виктор уже успел подскочить с места и встать в боевую позицию.
– Давайте не будем никого оскорблять! – продолжил Борис разруливать ситуацию. – Мы просто выслушаем Виктора, как и любого другого, у кого имеется необходимая нам информация. Пожалуйста, Виктор, мы слушаем тебя.
Борис говорил чётко и размеренно, не повышая тона и глядя прямо в глаза своим собеседникам, и это подействовало. И Ананьин и Дружинин позволили уговорить себя и решили попридержать коней до того момента, пока не зазвучат новые обвинения в их адрес.
– За несколько дней до выпускного я слышал, как Юрка угрожал Женьке, – начал свою речь Виктор.
– Что?! – тут же подпрыгнул на месте Дружинин, и если бы сидящие рядом с ним ребята не были наготове, то непременно возникла бы драка, но Юрку тотчас схватили под руки и снова усадили на месте.
– Продолжай, Виктор, – снова обратился к Ананьину Борис, чтобы не затягивать и без того накалённую атмосферу.
– Я слышал, как Юрка обвинял Женьку в том, что тот обманул его, продав вместо фирменных кроссовок дешёвую подделку, и заявил, что убьёт, если ему не вернут деньги, – сообщил Виктор Ананьин.
– Это правда? – обратился к Дружинину Измайлов, поворачиваясь в сторону подвыпившего одноклассника.
– А что, по-вашему, я должен был стерпеть, когда какой-то хмырь, возомнивший себя крутым парнем, нагло обманывает меня, обещая продать по дешёвке фирменные кроссовки, которые ему, якобы, отец привёз из-за бугра, а вместо этого подсовывает непонятную подделку сомнительного качества? Да у этих кроссовок подошва отклеилась после первой же пробежки! И вы рассчитывали, что я буду молчать? – распаляясь, стал оправдываться Дружинин. – Я предлагал ему решить дело по-хорошему. Он возвращает мне деньги, а я отдаю ему кроссовки обратно. И пусть он делает с ними что захочет. А вместо этого Женька начал орать, что я сам порвал фирменную вещь, и он не обязан отвечать за то, как я обращаюсь с обувью. Будто за один день реально оторвать подошву у фирменных кроссовок! Если, конечно, специально не стараться! – ухмыльнувшись, добавил Дружинин. – Но только у меня не было никакого интереса приводить свою вещь в негодность. А этот оболдуй Женька изо всех сил старался выставить меня эдаким дебилом-переростком, у которого мозги остались в зачаточном состоянии. Ну я и потряс его маленько для профилактики, чтобы этот буржуй понял, что денежки ему придётся вернуть. И тот согласился. Обещал принести их на выпускной. А когда перед фотографированием я подошёл к нему, чтобы забрать своё, этот проходимец заявил, что забыл деньги дома. Мол, они лежат у него в другом пиджаке. Ага, знаю я, в каком пиджаке они у него лежат!
И тут Дружинин снова сжал кулаки и изо всей силы треснул по столу, за которым сидел, отчего все рюмки, стоящие там попадали.
– Пожалуйста, держи себя в руках! – пристально глядя на Юрия, произнёс Борис.
– Да если бы я не держал! – негодуя, произнёс Дружинин и продолжил. – В общем, хотел я ему морду набить. Да только в этот момент наша классная позвала всех фотографироваться. И хотя мне очень сильно хотелось подпортить физиономию всеобщему любимчику прямо перед общим снимком, чтобы сбить с него лоск, но девчонки так быстро окружили его, взяв под руки, что я не смог к нему подобраться. Поэтому я и выглядел таким расстроенным на этой видеосъёмке, – заключил Юрий. – А как бы выглядели бы вы, если бы ваши руки чесались от желания съездить обидчику по физиономии, а вместо этого вас заставляли улыбаться и смотреть в камеру?
– Зато потом, после окончания торжественной части, у тебя появилась прекрасная возможность поквитаться с Разумовским! – воскликнул со своего места Шитиков. – Дождался, пока Женька останется один, да и вмазал ему так, что мало не показалось. Да только силу не рассчитал, и Разумовский отдал Богу душу после твоего удара!
– Да я тебя! – тут же прокричал Дружинин и подскочил со своего места так быстро, что никто не успел его задержать.
Подбежав к Шитикову, Юрий начал бить того со всей силы, на которую только был способен.
Девушки завизжали. Парни повскакивали со своих мест, чтобы разнять драку, но Дружинин всё равно успел хорошенько наподдать Шитикову.
– Может, нам лучше вызвать полицию? – осторожно произнесла Полина Петрова, подходя к Борису Измайлову. – По-моему, ситуация вышла из-под контроля. Пусть сотрудники полиции разбираются, кто здесь прав, кто виноват.
– Нет, это только наше дело, – остановил её Борис. – Я не уверен, что наше расследование вообще к чему-нибудь приведёт. И что касается меня, то я по-прежнему думаю, что в смерти Женьки Разумовского виноват Виктор.
– Тогда зачем ты взял на себя роль следователя? – удивилась Полина. – Зачем ты задаёшь всем вопросы, если уверен, что это – лишняя трата времени?
– Ответ ты сама сказала, – понизив голос так, чтобы никто не мог его слышать кроме Полины, сказал Борис. – Ситуация вышла из-под контроля. И она вышла из-под контроля не пару минут назад, а в тот момент, когда народ решил вспомнить Разумовского, запустив съёмку с его участием. Собираясь на этот вечер, я рассчитывал увидеться со старыми друзьями, посидеть, выпить, поболтать о том, о сём. Но вместо этого всем захотелось поиграть в Шерлока Холмса. И чтобы избежать ненужных осложнений я решил в этом деле взять на себя роль следователя, потому что как лицо незаинтересованное и непредвзятое я смогу сохранить хладнокровие, не позволив эмоциям опуститься до суда Линча, как это мы сейчас наблюдаем. Но больше всего я не хочу выносить сор из избы. Ведь если мы обратимся к органам правопорядка, то первым, кто пострадает, снова будет Витька Ананьин. А ему и так уже досталось.
– А с чего ты взял, что Витька пострадает? Он своё уже отсидел.
– Да, отсидел. Да только если начнётся новое разбирательство, то его первого начнут вызывать на допросы, припоминая всю его нелицеприятную биографию. И хотя снова в тюрьму его никто не посадят, но нервы потрепать успеют. А парень только-только начал нормально жить. Нашёл работу, женился. А новые визиты в следственные органы могут лишить его и того и другого. Так что закончим наше расследование сами, да разойдёмся по домам. А то этот вечер и так чересчур затянулся.
А тем временем дерущихся ребят успели разнять. Девушки сразу же постарались оказать Шитикову первую помощь, прикладывая к его лицу компрессы из салфеток, смоченных водкой, чему Валерий всячески противился, предпочитая принимать водку исключительно внутрь. И лишь Виктор Ананьин совершенно не участвовал во всеобщем ажиотаже, продолжая тихонько сидеть на своём месте и поедать салатик.
За весь вечер он не притронулся даже к вину и, пожалуй, остался единственным трезвым человеком в этом зале.
– Ну так мы будем продолжать выяснять, кто убил Женьку Разумовского или же просто обнимемся и пойдём по домам, пока здесь ещё кого-нибудь не убили? – громко произнесла Вика Чусеева, пытаясь отвлечь своих одноклассников от произошедшей потасовки.
– Полагаю, мы вполне можем закончить все сыскные мероприятия и пожелать друг другу всего хорошего, – застёгивая пиджак на все пуговицы, словно приготовившись уходить, высказал свою мысль Марк Колесников.
– Да, на сегодня уже хватит подбитых глаз и сломанных носов, – произнёс Яков Гутман, решив последовать примеру Марка.
– Ну, положим, твой нос ещё не сломан, – проводя рукой по лицу, проговорил Шитиков. – Почему только я один должен возвращаться с вечеринки с потрёпанной физиономией? Давайте ради справедливости накостыляем друг другу от души. И со спокойной совестью разойдёмся по домам, чтобы потом ещё долго вспоминать эту встречу выпускников. Надеюсь, что следующей не будет. А если кому-то и придёт в голову дурная мысль повторить сегодняшнее безумие, то мне приглашение можете не отправлять. С меня хватит! Остановите Землю, я сойду!
И Шитиков попытался подняться со стула, оттолкнув при этом от себя всех, кто стоял рядом, и попытался ему помочь, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно на стул.
– Чёрт! – выругался Шитиков. – Как я теперь домой пойду?
– Не волнуйся, Валерий, – поспешил успокоить его Измайлов. – Всем, кто не сможет самостоятельно дойти до дома, мы вызовем такси.
– Ну так вызывайте же, чёрт побери! – треснул кулаком по столу Шитиков.
– Вызовем, не беспокойся! Как только выясним все обстоятельства убийства Евгения Разумовского, сразу же отправимся по домам.
– Да что тут выяснять? – недовольным тоном произнёс Марк Колесников. – Мы снова вернулись к самому началу. К тому, что следственные органы установили двадцать лет назад. Женька Разумовский был убит в драке Виктором Ананьиным, который отсидел весь назначенный ему срок и даже на пять лет больше. Всё! Это дело прошлое. Преступление совершено, и наказание за него человек уже понёс. Нечего ворошить старое! Пойдёмте лучше по домам!
И Марк направился к выходу из зала. Взялся за ручку двери, дёрнул её на себя, но дверь не открылась. Тогда Марк начал сильнее и сильнее трясти её, полагая, что замок заклинило, но дверь продолжала оставаться закрытой.
– Это что за хрень? – поворачиваясь к одноклассникам, произнёс Марк. – Кому пришла в голову мысль закрыть нас здесь?
И тут у народа начался новый приступ паники.
– Мы что, здесь закрыты?
– Что за ерунда! Отдайте ключ!
– У кого ключ? Срочно откройте дверь! – возмущался народ, с опаской глядя друг на друга.
– Друзья, успокойтесь! – постаравшись перекричать всех, взял слово Борис Измайлов. – Я не знаю, кто нас запер, но в любом случае это не является проблемой. Я сейчас же позвоню администратору этого зала и попрошу прислать человека, чтобы тот открыл дверь с внешней стороны. Но эту вынужденную заминку мы можем продуктивно использовать и продолжить выяснение обстоятельства того вечера, когда был убит Евгений Разумовский.
– Измайлов, надоел уже! – раздражённо перебил его Марк Колесников. – Хватит изображать из себя мессию и борца за справедливость! Звони своему администратору и выпускай нас быстрее из этой душегубки!
– А ты чего так разошёлся, Колесников? – возразила ему Вика Чусеева. – Разве тебе не хочется узнать, кто на самом деле виноват в смерти Женьки Разумовского? Ведь, мне помнится, вы с ним были не разлей вода! Повсюду вместе таскались. Один без другого даже в туалет не ходил! А теперь ты ведёшь себя так, словно едва знал Женьку. Ты же первый должен кричать, чтобы мы нашли убийцу Разумовского. Что с тобой случилось, Колесников? Почему ты так изменился?
– Это ты, может быть, изменилась, а я всё тот же, – поправляя галстук и глядя на Викторию исподлобья, ответил Марк.
– А действительно! – задумчиво произнесла Алиса Лунёва. – Марк, ведь вы с Женькой были как братья. И я всегда знала, что если Женька не со мной, то он с тобой. Так почему же ты так равнодушно отнёсся к его смерти? Почему ты никогда не приходил на поминки? Ты словно вычеркнул Женьку из своей памяти! Но почему?
– А за что мне его помнить? – ухмыльнувшись, проговорил Марк. – Меня он на руках не носил и подарков мне не дарил!
– Но ты же не девушка! – рассмеявшись, сказал Борис Измайлов. – Или девушка?
– Что за чушь! – тут же взъерепенился Колесников. – Как тебе такое только в голову могло взбрести? Небось, перебрал лишнего как Дружинин!
– Чего? Кому я понадобился? – услышав свою фамилию, встрепенулся Юрка Дружинин.
– Никому. Сиди спокойно, дорогой, – с кавказским акцентом произнёс Борис, после чего снова обратился к Колесникову. – А ты чего так разошёлся? Шуток, что ли, не понимаешь?
– Надоели вы мне со своими шуточками! Каждому нужно меня подколоть да унизить! А что я вам сделал? – начал выкрикивать Марк, словно его задели за живое.
– Да ты чего, парень? Никто не собирался тебя унижать или обижать! Да если бы я знал, что ты так отреагируешь, то вообще бы промолчал! – попытался Измайлов угомонить вышедшего из себя одноклассника.
– Да, так было бы гораздо лучше, – немного успокоившись, произнёс Марк, после чего, словно делая всем одолжение, добавил. – Вы все тут думали, что ваш Женечка Разумовский был пай-мальчиком, этаким образцом идеального парня. Конечно, у него всё было: и папочкины деньги, и внешность, и спортивная карьера. А уж как девчонки к нему липли, и говорить не стоит. Да только никто не знает, какое гнилое нутро было у вашего любимца! И он сделал всем большое одолжение тем, что так рано умер!
– Да как у тебя только язык поворачивается говорить такое! – набросилась на Колесникова Алиса. – Да, все мы не без греха, но думать о том, что чья-то смерть была благоденствием Божьим, просто кощунство!
– Милая, да ты вообще знала своего парня? – снисходительно обратился к Алисе Марк. – Ты хоть знала, что он совершенно не хотел ребёнка и собирался уговорить тебя сделать аборт?
– Этого не может быть! – мгновенно присмирев, стала качать головой Алиса. – Этого просто не может быть! Ты сейчас нарочно это мне говоришь, чтобы больнее уколоть! Уж кто-кто, а ты лучше всех знал, что мы собирались пожениться после окончания школы! И Женька точно также хотел ребёнка, как и я! У нас были планы, и Женька готов был пожертвовать своей спортивной карьерой ради меня!
– Какая же ты наивная, Алиса! Когда-то и я был таким же, но только благодаря Разумовскому мне пришлось слишком рано узнать реальную цену красивым словам и сладким обещаниям, – тяжело вздохнув, промолвил Марк и замолчал.
– Нет уж, не молчи! Продолжай свою мысль! – решительно произнесла Алиса, подходя ближе к Марку.
– Для того, чтобы уговорить тебя сделать аборт, Женька собирался сделать тебе предложение, от которого бы ты не смогла отказаться, – сказал Марк, и его взгляд мгновенно стал невидящим, словно сейчас был не здесь, а переместился в далёкое прошлое.
– Да, мы собирались пожениться, – перебила его Алиса. – Но только почему одно должно было исключать другое?
– Потому что он собирался сделать тебе другое предложение, – сказал Марк, всё ещё продолжая пребывать в своих воспоминаниях. – Он хотел тебе предложить отправиться с ним в безумно дорогое путешествие на какой-нибудь заморский курорт. На Канары или в Майами.
– Ну, мне, конечно, очень лестно это услышать, – улыбнувшись, сказала Алиса. – Но я всё равно не понимаю, почему для поездки за границу требовалось прервать беременность?
– А ты хотела бы разгуливать по Майами бич не в бикини, а в свободном платье, едва прикрывающем огромный живот? – произнёс Марк.
– Ну, – замялась Алиса, и стало заметно, что Марку удалось-таки заронить зёрна сомнения в её душу. – Мы бы могли поехать на курорт потом, после рождения ребёнка.
– Ты сама-то себя слышишь? – тут же возразил ей Марк. – Это сейчас ты такая умная и рассудительная, и на собственном опыте знаешь, что хорошо и правильно, а чего делать не стоит. Но вспомни, ведь дело было двадцать лет назад! Тебе ещё не было восемнадцати, и ты никакого понятия не имела о материнстве и о детях! И единственное, чего тебе хотелось, так это быть рядом с любимым парнем. А уж если бы он предложил тебе на выбор: отправиться в декрет или отправиться вместе с ним на другой конец света, где бы ты смогла сводить с ума буржуев своей шикарной фигурой, то, думаю, ответ очевиден.
– Ну, я не знаю, – замялась Алиса. – Лолиточка – такая прекрасная девочка. И ни один курорт мира не стоит того, чтобы отказаться от счастья каждый день видеть это сокровище.
– Двадцать лет назад, – отчётливо произнося каждое слово, повторил Марк. – Это было двадцать лет назад, когда беременность ассоциировалась у тебя только с ежедневной тошнотой и отсутствием аппетита, а не с милым младенцем на руках!
– Всё равно я не уверена, что согласилась бы прервать беременность ради поездки в Америку, – не желала сдавать свои позиции Алиса. – Да и откуда Женька взял бы такие деньги? Его папочка вряд ли бы раскошелился на такую поездку, ведь он спал и видел, как его сынок будет побеждать на мировых чемпионатах. И единственное, на что он никогда не жалел денег, так это на спортивную экипировку для Женьки и лучших тренеров, которые бы сделали из него чемпиона.
– А это ещё одна тайна, которую никто так и не удосужился выяснить, – загадочно глядя на своих одноклассников, промолвил Колесников.
– И почему-то мне думается, что ты знаешь ответ на этот вопрос, – снова вступил в разговор Борис Измайлов.
– Может быть, – пожал плечами Марк, не собираясь продолжать речь.
– Ну что ты ведёшь себя как девственница в первую брачную ночь! Ломаешься, да тянешь время! Раз уж начал говорить «А», то говори «Б»! – нетерпеливо произнёс Измайлов.
– Действительно, Марк! – начали подначивать его одноклассники. – Если уж ты что-то знаешь про Женьку, чего не знаем мы, то тебе следует это сказать!
Но Марк продолжал молчать, хотя на его лице отразилась такая внутренняя борьба между тем, что он хочет, и тем, чего делать не следует, что некоторым даже стало его жалко.
– Конечно, это твоё право продолжать хранить свой секрет, который, вероятно, очень сильно мучал тебя целых двадцать лет, – попытался подступиться с другой стороны Измайлов. – Но если уж сегодня вечер откровений, то, полагаю, было бы честно и тебе раскрыть свою тайну. Тем более, что после нашей сегодняшней встречи некоторые вообще перестанут здороваться друг с другом. И вероятно, следующего вечера встречи просто не будет. Так что если тебе хочется раскрыть нам глаза на личность Евгения Разумовского, сейчас самое время.
После этих слов все с нетерпением затаили дыхание и начали пристально смотреть на Марка Колесникова, который начал часто-часто дышать, словно перед прыжком в воду, после чего произнёс:
– Женька Разумовский планировал обворовать квартиру своего соседа, который не доверял банкам и хранил деньги у себя дома. Каким-то образом Женька узнал, что у его соседа имеется сумма в двадцать тысяч долларов, которую он держит в небольшом металлическом сейфе. И этот сейф легко можно вынести из квартиры, чтобы потом вскрыть в безопасном месте и забрать деньги.
– Ты врёшь! – тут же закричала Алиса. – Женька никогда бы на такое не пошёл! Ты сейчас специально наговариваешь на него, потому что знаешь, что он не может ответить тебе и защититься!
– Я согласен с Алисой, – медленно проговорил Борис Измайлов, недоверчиво глядя на Марка. – Не таким человеком был Женька, чтобы втихаря делать подлость другому человеку! Я даже представить себе не могу, как он вскрывает отмычкой чужую квартиру, а потом на цыпочках крадётся по комнате, чтобы завладеть чужим добром! Да и зачем ему нужно было так рисковать, ставя под удар не только свою репутацию, но и всю дальнейшую спортивную карьеру и обеспеченное будущее? Ради того, чтобы прокатиться со своей девчонкой на курорт? Как-то слабо верится!
