Роман Тухтабоев
Стальной Флегетон. Книга первая

– Мы убежим! Вместе, – девушка бессильно опустилась на стул. – От всего мира, от всего зла, боли и горя… От войны, от ORF, от этих твоих террористов!

– Я не собираюсь убегать! Да ты вообще меня слышишь? Говорю же – ты очень многого не знаешь, есть такие подводные камни, что… Чёрт! Мне надо… Мне надо многое ещё сделать. Для всего мира. И это куда важней чувств, моих, твоих.

– Ты даже не знаешь, ради чего тебе бороться. Выдумываешь что-то прямо на ходу… Ты уже закончил свой бой.

– Я не люблю тебя, – жестоко обозначил конец прениям Руслан, отчего девушка разрыдалась с удвоенной силой.

Парень глубоко вздохнул: всё же, Светка была хорошей девушкой. Готовила отлично, свою маленькую квартирку содержала в уюте, да ещё умудрялась помогать матери-одиночке. Было ли ему жаль огорчать её – это вопрос…

– Ладно, – Руслан покрутил шеей, разминая её, – мне пора. Машина ждёт. Может, увидимся ещё. Прости, что так вышло.

– Девушка, ради которой ты рисковал жизнью, на тебя забила, – проронила Света. – Даже не попрощалась с тобой. А я была с тобой в больнице, всю ночь. Когда ты захлёбывался кровью, я захлёбывалась слезами в коридоре! Рядом с тобой! И я готова продолжать ждать тебя. Надеюсь, ты вернёшься, хотя бы для того, что бы снова мне отказать. И мне даже не страшно твоё проклятие…

– Это – не проклятие, – процедил Руслан, и только сейчас на его лице появились какие-то гневные эмоции. – Это – сила. И она спасла тебя.

– Тебе совсем не страшно?

– Нет.

– То, что ты сделал с той сволочью, это было что-то… сверхъестественное. Я не уверена, что такое можно сотворить с человеком даже каким-нибудь оружием! Он просто… расплавился!

– Сгнил заживо, – Руслан уверенно зашагал к выходу из квартиры. – Вот тебе ещё одна причина, чтобы забыть обо мне: я – опасен. Но силён. И силу эту, я собираюсь обрушить на своих новых врагов.

– Ты не солдат! – надрывно выкрикнула Света.

– А это значит, что мне плевать на чьи-либо приказы.

Руслан плюхнулся на переднее сидение синего служебного электрокара, с боковых дверей которого за прохожими чутко следили четыре нарисованных собачьих головы, по две с каждой стороны. Нажав кнопку сбоку сидения, вызвавшую сам собой затянувшийся на торсе человека ремень, он замахал перед лицом ладонью.

– Кхе! Блин, ты же сказала, что бросаешь! Почему они у тебя такие едкие?

– Это я ещё перешла на лайт, – бросив окурок прямо на обочину, Вика завела электрокар.

– Такой лайт, что всем хардам хард. Пожалей лёгкие, подруга, хотя бы мои!

– Почему она?

– Что?

Машина тронулась с места, плавно заскользив по асфальту вечно меланхоличного Санкт-Петербурга.

– Почему Светлана? – уточнила Вика. – Она хорошая девушка, работает с детьми, симпатичная, хозяйственная. Ты её любви не заслуживаешь. Но почему не та, как её…

– Марина?

– Ага. Ты ведь из-за неё ввязался во всё это. Ну, точнее, из-за того, что Азад её похитил. Мне показалось, она тебе действительно не безразлична.

– А я и не говорил, что не не безразлична, – пробурчал Руслан, откидываясь на подстраивающееся под пассажира сидение.

– Но решил потратить этот час, возможно, последний час своей свободы, на Светлану. Почему?

– Всё-то Вы хотите знать, инспектор Штейн!

– Я вывела тебя на поводке, привязанному к моей и без того рушащейся карьере, так что я абсолютно уверена, что у меня есть право задавать вопросы.

Руслан тяжело вздохнул. Электрокар остановился перед перегородившей дорогу красной полупрозрачной стеной – разбиться о такую было невозможно, ибо она была лишь голограммой, проецируемой стоящим рядом светофором. Если электромобиль продолжал движение, светофор посылал узконаправленную электромагнитную волну, отключая всю электронику.

– Ну, Марина – та ещё фифа, – хмыкнул носом Руслан. – А Светка, как ты и сказала, – милая девчуля. Да и, кажись, втрескалась в меня

– А тебе милые не нравятся? Любишь стерв?

– Потому можешь не опасаться за свою протеже с ошейником на запястье, – Руслан приоткрыл окно, когда автомобиль снова тронулся с места, впуская свежий прохладный воздух. – Просто… Я и так сильно огорчил её. Тот ещё кретин, и не пытайся это оспорить. А теперь, вот, сваливаю, хрен пойми куда, хрен пойми как надолго. А ведь она пережила всё то же самое, что и мы с тобой, и заслужила лучшего отношения.

– Ладно мы: я – солдат, ты – мудак, а она действительно такого не заслужила, – Вика посмотрела на Руслана, вызвав недовольство приборной панели электрокара – загорелась и противно запищала красная лампочка, извещающая пассажиров о невнимательности водителя. – Это было правильно, с твоей стороны. Ну, что решил попрощаться с ней.

– Да ладно. Может, свидимся ещё.

– Навестишь её, когда вернёмся?

– Нет, – ответил Руслан, глядя в приоткрытое окошко. – Для неё будет лучше, если я исчезну из её жизни навсегда.

Глава 3

Санкт-Петербург, Россия

Лес, вблизи посёлка Сиверский

29.08.2054., 17:42

Если всегда и было, чем похвастаться матушке России перед соседками, так это её природой. Возможно, именно поэтому она и славилась своими поэтами-драматургами и художниками-пейзажистами: вдохновение приходило само собой, стоило выглянуть из окна загородной усадьбы или выйти прогуляться на лесную опушку. Что во времена деревянных хибар и крепостного права, что во времена роботов и ракет с собственным искусственным интеллектом, человеческая душа наслаждалась, глядя на живописные зелёные просторы, дремучие хвойные леса, чистые горные речки. Поразительное сочетание всех возможных красок, независимо от времени года – если Вы считаете, что зимой, под толщей снега, природа впадает в анабиоз, и смотреть там не на что, то Вы проводите этот период не в той стране. Приезжайте в Россию, убедитесь сами, только не забудьте купить шапку потеплее.

Кроны деревьев уже были совсем едва тронуты первой позолотой; белочки и другие мелкие лесные зверюшки, снующие по веткам, с любопытством смотрели на интервентов из (всё-таки добравшегося до этих мест) будущего. Инстинктивно, они испытывали страх по отношению к двуногим долговязым созданиям, но чувство любопытства оказалось сильнее. Уж очень аппетитно пахли некоторые из пластиковых белых контейнеров, что привезли с собой пришельцы.

Руслан сделал глубокий вдох, приветливо улыбнулся опасливо принюхивающемуся барсуку, рискнувшему подойти совсем близко к людям:

– Ни тебе смрада заводов, ни автомобильных сирен, ни алкашей, пытающихся вымолить у тебя последний рубль. Тяжёло будет привыкнуть.

Он обернулся на своих новых товарищей, поправив выданную ему по униформе кепку с кокардой двуглавого пса – символа ORF. Два десятка сотрудников шестого отдела российского корпуса вытаскивали контейнеры из пары доставивших их сюда фур, пока другие уже разбирали их содержимое, распределяя оборудование по назначению. Тайный военный бункер, брошенный ещё во время Третьей войны, уже изрядно порос зеленью и был обжит лесными обитателями – как это всегда и бывает, природа гневалась и противилась вторжению металла и пластика, всячески стараясь спрятать оскверняющие её серые бетонные стены под слоем мха.

Сооружение, уходившее на два этажа под землю, выглядело как обычный домик охотника, правда, обитый металлом, но именно оно должно было стать временным убежищем для пары десятков людей, с грустными лицами разбирающих свои личные и рабочие вещи, смиренно приняв судьбу и уже морально готовясь бродить по округе в поиске грибов, подобно Дерсу Узала. Интернет здесь, как и по всей Земле, заботливо укутанной одеялом сети спутников связи, конечно, был, вот только весь персонал обязали сдать личные телефоны и прочие гаджеты для выхода в "мировую паутину". Ни друзьям позвонить, ни кино посмотреть, ни книжку послушать.

– Может, пора уже тебе перестать платочек в руках теребить? – окликнула любующегося природой Руслана Виктория. – Мы тут всех белок распугали по твоей вине!

– Не. Я, пока мы ехали, речку заприметил. Не хочешь искупнуться? – подмигнул парень.

Ничего не ответив, Вика крепче ухватилась за пластиковый бокс. Был ли Руслан хорошим парнем, стоило ли принимать его в ряды ORF – пусть и лишь формально – и вообще сколько-нибудь доверять? Она не знала ответы на эти вопросы, да и не в её компетенции было принимать окончательное решение о его зачислении в штаб шестого отдела, она могла лишь рекомендовать.

И дело не только в проклятом глазе. Наверное, она уже просто привыкла не доверять новым людям, даже в форме. Особенно в форме.

– Не то чтобы я жалуюсь или отлыниваю, но у меня – одна рука, если забыла! – засеменил Руслан следом за Викторией. – А мне, между прочим, обещали новую!

– Это Лизина инициатива, её и доставай. Дополнительного бюджета нам не выделили, а большая часть остатков ушла на починку ноги Эдриана.

– Но ты ведь тут за старшего, вроде как. Решай вопрос!

– За старшего здесь я! – внезапно появилась рядом подполковник Кадавр. – Новобранец. Вам заняться нечем?

– Никак нет, сэр, – отдал честь Руслан. – То есть, мэм. То есть, есть чем. Я это… Дозор несу.

– Вот и несите его отсюда. У нас мало времени до наступления сумерек, так что… – Катерина повысила голос так, чтобы все вокруг услышали. – Шестой отдел! Ускорить рекогносцировку! Машинам уже пора возвращаться!

Остановившись передохнуть, Виктория глянула на своих товарищей: два десятка молодых людей, совсем недавно окончивших учебку, таскали ящики с припасами, оборудованием и личными вещами. Вон хмурый Эдриан прошёл мимо, неся по увесистому боксу в каждой стальной руке; вон Лиза роется в большом мешке, причитая о поломке какого-то своего инструмента; а вон Мария и Васька спускаются с фуры, вдвоём неся один, выглядящий довольно лёгким, ящик. Как всегда, когда Маша рядом, Василий улыбался глупой кроткой улыбкой, лепетал что-то негромко, кажется, сам не слыша своих слов. Даже его аугментированные глаза, казалось, светились от счастья, когда девушка была рядом. Детишки.

Глупо было бы ожидать, что ребята воспримут побег – а назвать это как-то иначе язык не поворачивался – с большим энтузиазмом. Приказ есть приказ, и открыто выступать против него никто не решился, но Вика прекрасно понимала, что люди ощутимо пали духом. Ещё бы! У многих порушились планы, у кого-то намечался отпуск, кто-то просто не котирует живую природу, а кто-то действительно боялся за свою жизнь. Да и прибавление в отряде – в виде безродного, хамоватого Руслана Резнова – оптимизма не прибавило. Люди его откровенно побаивались и сторонились, словно от него буквально несло душком смерти.

– Штейн, – вновь тут-как-тут подошла Катерина, словно выпрыгнув из засады. – Устали?

– Никак нет, товарищ подполковник. Просто остановилась немного передохнуть.

– Это и называется "устать". Нет времени расслабляться! – Катерина перешла на шёпот, больше похожий на шипение. – Я не намного-то тебя старше, а уже дослужилась до подполковника. Знаешь, почему тебе такого никогда не достичь?

У Вики была пара вариантов не для протокола.

– Никак нет.

– Потому, что я всегда точно знала, чего хочу в этой жизни. И ничто не способно было мою волю поколебать. Всё выше и выше, к звёздам, в прямом и переносном смысле. Хуже всего – когда ты колеблешься, не решаясь принять какое-либо важное решение. Когда от тебя зависит что-либо, кто-либо, а ты боишься и не решаешься принять ответственность. Ну, тебе ли не знать… Я слышала, за что тебя бросили приглядывать за этой шпаной. Нарушение прямого приказа… Почему тебя вообще не вышвырнули из ORF?

– Трибунал частично оправдал мои действия.

– Очень зря, – фыркнула Катерина, и вновь повысила тон. – К нам скоро прибудет подкрепление! Люди, которые действительно обучены воевать! Так что у нас не так много времени подготовиться к их встрече! Шевелитесь!

– Эй, – Руслан остановился близ сидящей на корточках Лизы, роющейся в каком-то неопределённом хламе, высыпанном прямо на траву. – Ну? Что там?

– Русь, сейчас-то занятая я, – высунулась из мешка женщина.

– Да я понимаю, понимаю. Конечно. Я, как видишь, тоже тут работаю. Дозор, вот, доверили.

– Здорово. Ну, в общем, как разберусь с оборудованием – заглядывай. Тут есть помещение, которое я уже застолбила себе под мастерскую. Гляди, – Лиза откинула крышку стоящего рядом контейнера, и вынула оттуда увесистый хромированный футляр. – Малышка для тебя!

Женщина открыла футляр: внутри, надёжно закреплённый, лежал пластиковый киберпротез руки. Модель была не новейшая, но казалась вполне годной и крепкой, кажется, даже ни разу не использованной. Несколько микросхем и пучок разноцветных нанопроводов, что соединяли технологию с нервной системой живого организма, находились тут же.

– Воу, – выдохнул Руслан, – выглядит ничего так. А лазер в ней есть? Мини-бензопила?

– Это не боевой образец, – улыбнулась Лиза. – Кто бы нам выделил бюджет? Признаться,

я и этот-то стырила со склада… Одолжила, то есть.

– Моя школа, уважаю! Спасибо, что ли.

– Да не за что. Всегда рада помочь товарищу, – Лиза убрала футляр обратно в контейнер. – Правда. Некоторые ребята тебя сторонятся, но мне кажется, ты – клёвый чувак.

– А нам, клёвым, надо держаться вместе! – Руслан поднял кулак, направив его на Лизу.

– Ага, – ответила ударом кулака об кулак женщина. – Ты Викусе очень помог, а у неё уже давно идёт такая чёрная полоса, что чернее только чёрная дыра. Я ценю это.

– Вы с ней давно тусите?

– Ещё до перевода в Питер. Переехала вместе с ней, точно жена декабриста. До этого работали в Московском штабе. Перспективное местечко было, скажу я тебе… А какая там была лаборатория, эх…

– Что случилось-то?

– Вика приказ нарушила, если вкратце. Предпочла послушать тётушку совесть да получить по шапке, чем ублажить начальство. Мы, в тот раз, почти поймали пару наёмников "Агхарты", когда они собирались убрать одного предателя, который много лет работал на обе стороны. Ублюдок имел некую важную информацию, но эта сука Кими успела порешить его прежде, чем он что-либо рассказал.

– "Эфемероптера"? – поднял бровь Руслан.

– Они самые, чтоб их. Лукреция – беспринципный и безжалостный убийца, заслуженно получившая прозвище Потрошитель. А уж когда она идёт на дело со своей командой, особенно с этой хакершей Каролиной Нимда, вечно сующей палки в шестерёнки наших спутников слежения… Скажу лишь, что не зря эту шестёрку сторонятся даже самые отмороженные стаи других наёмников.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – ухмыльнулся Руслан. – Сговорились и теперь пугаете меня и других рассказами об этих, как вы их зовёте, эфемерах. Разве могут всего шесть человек причинить столько бед? Да, наш парнишка не справился с одним из них, но теперь-то мы готовы. Теперь-то пусть только сунутся!

– Укуси меня двуглавый пёс, если я преувеличиваю! Скорее, преуменьшаю, – Лиза удивлённо взглянула на вытащенный из мешка хромированный сервоключ. – Это мой? Не помню такого…

– Ладно, пошёл я. Привет железякам со дна!

– Эй! – окликнула женщина Руслана. – Ты как вообще, кстати?

– Всё ещё без руки. А о чём вопрос?

– Ну… Ты сказал, что не помнишь откуда родом, хотя мы и встретились в Питере. У тебя, что – амнезия?

– Наверное. Не помню. Ощущение, что у меня были лишь последние шесть лет жизни. Я скитался по грязным и сырым подворотням, воровал еду из магазинов. В итоге, всё же нашёл работу на заводе, снял квартирку, побрился.

– Молодец! А девушка?

– Что "девушка"?

– Вроде, ты хотел, перед отъездом, увидеться с какой-то девушкой… Вика сказала, что ты именно из-за неё влез в то дерьмо с наёмниками "Агхарты".

– Ага, – отвернулся от собеседницы Руслан. – Так всегда и бывает из-за вас, девушек – влезешь в какое-нибудь дерьмо, вовек не отмыться.

Вечером того же дня

Спрятанный в лесу бункер обрадовался гостям, встретив их зажёгшимися во всех коридорах устаревшими лампочками накаливания. Правда, система фильтрации воздуха и автоматической очистки помещений работала так, словно не работала вовсе: повсюду была пыль, паутина, часть электронных приборов вышла из строя, в том числе – некоторые камеры слежения. Тем не менее, всего за пару часов, аккурат к ужину, люди более-менее очистили основные помещения. Несколько жилых комнат, пункт наблюдения, туалеты и, конечно же, столовая – всё стало выглядеть вполне презентабельно. Главное – не принюхиваться.

Обычно в подобных штабных столовых царил весёлый гул: молодые люди подкалывали друг друга, парни подмигивали девушкам, предлагая понести их подносы с едой, и даже начальники не обращали внимания на развязное поведение подчинённых. Если война где-то далеко, то её и нет вовсе, ведь так? Но сейчас её тень нависла над каждым из собравшихся отужинать: люди сидели угрюмые, почти не переговаривались, да и рацион не располагал к веселью – сухая гречка с такой же сухой котлетой, да непонятная запеканка из непонятно чего. Ну, хоть с куском хлеба. Позавчерашнего.

Алюминиевая тарелка бряцнула о железный стол. Руслан, сидевший в самом углу столовой, лелея надежду отужинать в одиночестве, поднял глаза на посмевшую нарушить его идиллию вторженку.

– Девушка, у нас обеденный перерыв. Зайдите позже.

– Не возражаешь, я присяду? – Мария опустилась на стул, не дождавшись ответа.

– А твой паренёк против не будет? Или другой твой паренёк? Ладно Эдриан: он просто выбьет мне пару зубов, да и всё, а вот что от стеклоглазого ожидать…

– Думаю, тебе стоит прекращать питаться в одиночестве и присоединиться к коллективу. Да и вообще – начать уже общаться с товарищами. Раз уж тебя доверили нам, изволь принимать участие в жизни отряда.

Руслан нехотя оторвался от ужина, оглядев столовую: люди сидели за разбросанными по помещению столами, тихо и хмуро обсуждая насущные дела. Виктория, Василий и Эдриан, сидевшие за одним столом рядом с пустым местом, явно застолблённым для Марии, поглядывали на Руслана и девушку и заговорщически молчали. Одна лишь подполковник Кадавр, карикатурно выпрямив спину, ела посреди помещения в гордом одиночестве. Никто не решился составить женщине компанию, обсудить изысканный ужин и любимые телепередачи.

– А ты не слишком мала, чтобы рядом со взрослым дяденькой кушать? – Руслану, не привыкшему есть в чьей-то компании, еда отказывалась лезть в горло. – Кажется, во-он те люди уже что-то подозревают. Составила бы компанию Катюше. Похоже, ей одиноко.

– Если гора не идёт к Магомеду… – Мария улыбнулась с набитым ртом. – Вот ты упрекаешь подполковника в недружелюбности, хотя тебе самому стоило бы задуматься о своём поведении в коллективе, а то вас обоих все так и будут сторониться.

– Звучит заманчиво. Ты-то чего решила стать исключением?

– Всё же, я надеялась, мы подружимся, после случившегося в Питере. Ты ведь хороший человек, как внезапно выяснилось. А Кадавр… Не знаю. Кое-кто из ребят навёл о ней справки, через бывших коллег и сослуживцев, – говорят, она та ещё сука. А ты как думаешь?

– Мне, для подобных инсинуаций, бывшие коллеги не нужны. С другой стороны, женщина делает свою работу, на нас ей плевать… Знаешь, в целом, я её понимаю. Мы с ней, как это называется… Интервенты!

– Интроверты, умник.

Оба одновременно взглянули на новую начальницу: она ела. Просто ела. Ни одной эмоции, по крайней мере из тех, что видны глазу.

– Всё выпендриваешься, да? – Мария ковыряла ложкой остатки гречки, словно пытаясь что-то нарисовать ею что-то в тарелке. – Но каким бы чёрствым ты не старался казаться мне, другим, себе… Ты – хороший человек. Вовсе не такой монстр, как говорят о Глазах Агнца. Да и, возможно, ты вообще не один из них.

– Один из них или нет – какое это имеет значение? И в каком месте я хороший человек? Скольких я уже убил? Ты, случайно, не вела счёт?

– Кто бы что ни говорил, это война, и тут приходится убивать. Ты защищался и защищал слабых, невинных. Я понимаю – тебе тяжело и страшно…

– Чего!? Страшно!?

– … ты долго жил один, без друзей, без семьи, без любимого человека. Некому было выслушать тебя, подбодрить, дать совет. Но теперь у тебя есть реальный шанс всё изменить. У тебя появились мы. И я хочу помочь тебе, вот и всё. – Мария подала парню свою тоненькую, но уверенную руку. – Я предлагаю тебе свою дружбу.

– Если скажу "да" и пообещаю сходить с тобой на маникюр, ты дашь мне поесть, наконец?

– Честное-пионерское, – подмигнула Мария, улыбаясь во все зубы.

Только теперь Руслан обратил внимание, что все в столовой смотрели на них. Кроме одного человека: Катерина упорно, почти давясь, поедала остатки ужина. Руслан осторожно, будто опасаясь сделать девушке больно, взял её руку своей, последней.

– Ну, малышка, кажется, ты на меня благотворно влияешь. Аура там, чакра, флюиды какие – уж не знаю.

– Самое важное: теперь – ты настоящая ячейка нашего сплочённого коллектива, – в миг посерьёзнела Мария. – Конечно, официально ты ещё не орфовец, но, уверена, дело за малым. Отныне ты – член нашей семьи, и я попрошу тебя отнестись к этому с полной серьёзностью. Ты будешь принимать участие в нашей жизни?

– Честное. Пионерское.

Виктория довольно улыбнулась – увиденное хоть немного скрасило эффект премерзкого ужина.

Часом позже

Вскоре после еды подготовка убежища к отбою была окончена: пара охранников выставлена у ворот, а персонал, приободрённый каким-никаким ужином, потихоньку готовился ко сну. К слову, помещения, хоть и успели покрыться пылью и превратиться в империю пауков, были вполне в пригодном для жизни состоянии. Всё было по-военному просто: деревянные или железные столы, стулья, такие же кровати, шкафы, с убранными в них столовыми приборами и бумажными книгами. Никаких украшений или особых удобств. Жить можно? Можно. Кровать есть? Есть. Даже суп есть где сварить. Так что тебе ещё надо, солдат?

Виктория и Илья Гридин – специалист по связи, которого она знала ещё со времён совместной работы в Москве, – включили камеры наружного наблюдения и сели проверять их дееспособность.

– Вик, камера номер четыре не фурычит, – сообщил техник, щёлкая мерцающими тумблерами. – Мне сходить, осмотреть?

– Не надо, – сержант отхлебнула горячий кофе, – утром разберёмся. Это место заброшено больше двадцати лет – даже странно, что крякнула лишь одна из камер.

– Всё же, объект военный, а на армейских нуждах в России никогда не экономили. Как я понял, это был запасной командный пункт, но он почти не использовался, – оператор крутанулся на стуле, глянув на начальницу. – Так, а ты знаешь, кто и когда приехать-то должен?

– Нет. Краснов сказал, что отряд небольшой, но бойцы там опытные, в реальном бою бывали, и не единожды. Буквально только что вернулись с секретной боевой операции, ещё не успели получить другого назначения, поэтому, пока что, понянчатся с нами.

– Другого назначения? Хочешь сказать, всегда есть куда послать боевой отряд?

– Не хочу, но, судя по тем отчётам, к которым у меня есть доступ, "Агхарта" действительно стала действовать более нагло в последнее время. Несколько покушений на членов совета, несколько террористических актов. Главное, чёрт побери, никакой связи между этими событиями не прослеживается.

– Странно…

– Вика, Илья? – заглянула в операторную Мария. – У вас тут всё хорошо? Помощь не нужна?

– Нет, Маш, – кивнула Вика помощнице. – Иди спать. Козявр уже дала отбой.

– Я могу подменить тебя за мониторами. Я знаю, подполковник приказала тебе, но…

– Мария! Спать!

Наконец закончив настраивать калибр резьбы сервоключа, Лиза с любопытством разглядывала Руслана, лежащего на холодной железной кушетке, накрытой белой простынёй. На парне не было одежды выше пояса, и механик не могла оторвать взгляд от паутинки шрамов по всему его телу. Особенно на их фоне выделялась культя вместо левой руки, рядом с которой лежал подготовленный киберпротез.

– Красавчик, знаю. Спасибо, – подмигнул Руслан.

– Ой, прости, – смутилась женщина, хватаясь за инструмент. – Готов?

– Сто грамм для храбрости?

– Не взяли. Да и нельзя пить алкоголь перед процессом киберпротезирования – кровь

разжижается.

– Я думал, это называется аугментирование. Так как правильно-то?

– Киберпротез – вещь, как правило, более дешёвая и не столь устойчивая к механическим повреждениям и температурному воздействию, нежели полноценный аугмент. В основном, киберпротезы используются гражданскими, при потере родных конечностей, а их детали печатаются на 3D-принтерах, что делает их относитеьно простыми и дешёвыми в изготовлении. Аугментирование же, зачастую, – намеренный процесс лишения себя той или иной конечности, с целью замены их на более совершенные. Иногда, боевые.

– Значит, у нашего сердитого паренька – аугменты?

– О да, и, чёрт бы меня побрал, они у него просто восхитительные! Как-то раз, он позволил мне чутка поковыряться в своём плече – я чуть кипятком не это самое! Да уж, не жалеют у них там, в Академии Первой Стали, денег на своих ребят.

– Это что-то типа школы для трудных подростков?

– Что-то типа. Обучают молодых ребят идти холодным оружием против огнестрела. Их выпускников называют художниками клинка. Какая-то своя древняя философия, типа бусидо, традиции воинской чести, бла-бла-бла, – Лиза почесала затылок, не снимая латексных перчаток. – Так, короче. Русь. Оттягиваем момент. Надо приступать. Будет больно.

– Да не бойся, я не сильно кусаюсь.

– Не укусишь, с тряпкой во рту, – Елизавета протянула парню скомканный кусок ткани.

– А это ещё зачем?

– Чтоб не прикусил язык. И чтоб не повредил зубы.

– Тебе или себе?

– Руслан! Блин, просто сунь это себе в рот!

– Вот уж не думал, что когда-нибудь послушаюсь таких слов, – проворчал Руслан, принимая тряпку.

– Процесс интеграции нановолокон в человеческую нервную систему крайне болезненный. Конечно, я ввела тебе анестетики, но сильно на них не рассчитывай. Сейчас я сделаю тебе несколько надрезов, туда вставлю вот эти проводочки. И вот тогда начнётся настоящий ад: ближайшие минут сорок, твой организм будет адаптироваться к изменениям, но мозг просто не захочет воспринимать появление чего-то инородного и неестественного, однако наноботы не дадут организму отторгнуть протез. Если всё пройдёт хорошо, уже через несколько часов сможешь потихоньку начать шевелить новой конечностью, но понадобится куда больше времени, чтобы она стала как родная. У кого как: от пары дней, до пары месяцев. Кстати, попьёшь нейростимуляторы, двухнедельный курс – они помогут образованию устойчивых синапсов. По крайней мере, так написано в учебнике, хотя с твоим организмом я ни в чём не уверена…

– Будем считать, что я что-то понял. Ещё что-нибудь?

– Нет. Вроде. Скажу, если вспомню. Готов?

– Нет. Начинай уже.

Лиза выдавила на ладонь голубоватый гель из давно початого тюбика. Аккуратно, но сильно, размазала его по начавшему заживать шраму на предплечье Руслана.

– Ну, – выдохнула Лиза, натягивая медицинскую маску, – поехали!

Ловкими отработанными движениям, женщина сделала пять разрезов скальпелем поверх шрама – Руслан лишь немного поморщился. Без малейшей дрожи, механик прижала киберпротез прямо к открытым ранам – концы жёстких нанопроводов вошли аккурат в кровоточащие отверстия. Открутив сервоключом небольшую панель на стальной руке, Лиза начала елозить пальцем по скрытому за ней маленькому экрану – панели управления наноботами, которые придавали движение волокнам. Руслан сжал тряпку в зубах, зашипев – микроскопические машины начали процесс ассимиляции нервных окончаний, образовывая симбиоз стали с организмом человека.

– С системами современных аугов процесс менее болезненный, а интеграция куда более стабильна и быстра, – не отводя глаз от экрана, вещала Лиза. – Но, что имеем – с тем и работаем. Терпи, казачок – атаманом станешь!

Девушка приставила сервоключ к болту на локтевом сочленении протеза: до этого слегка раскрытые, пластиковые панели медленно сжались, словно бутон цветка на закате, захватывая края человеческой плоти.

И вот тогда боль пришла: безграничная, испепеляющая, как если бы на руку Руслана пролили свеженькой лавы, только что из вулканической кастрюли. Парень яростно зарычал, сжимая край кушетки здоровой рукой, но терпел.

Электрические импульсы устремились по ветвистому древу человеческого организма, от самого шрама – прямо в мозг, и даже кончики пальцев ног прочувствовали на себе их разряд. Мозг сопротивлялся, не мог поверить и принять, что рука, с которой он окончательно попрощался, про которую забыл и даже не думал ей позвонить, вернулась. Однако электроимпульсы, что посылала Лиза в организм через микроскопических роботов, пытались убедить мозг принять изменение. Принять и подружиться.

– Хорошо держишься, друг! – подбадривала женщина. – Ещё минут пятнадцать!

Уж больно долгими они ему казались. Вся кожа Руслана покрылась мурашками – тело бунтовало против столь наглого вторжения. Однако, через сколько-то минут экзекуции, агония начала сдавать позиции, а кровь прекратила бурлить так яростно. Парень разжал побелевшие пальцы, расслабляясь и нормализуя дыхание.

– А теперь представь, какова аугментация внутренних органов, – Лиза принялась закручивать панель консоли управления наноботами, пряча нежные микросхемы под слоем стали. – Или глаз. Ушей. Интимных мест, с сохранением тактильных ощущений.

– А… А это-то… зачем? – выплюнул тряпку Руслан.

– Да мало ли извращенцев. Я тебе как-нибудь расскажу про такое подробнее. Очень интересно, – Лиза подмигнула. – Сейчас дам нейростимуляторы.

Руслан сел, запил водой принесённые женщиной белые капсулы с веществом, помогающим работе мозга.

– Всё прошло довольно быстро, – ухмыльнулся он, глянув на новую руку, пока ещё недвижимую. – Я думал, будет дольше. И больнее.

– Да ты вообще молоток! – Лиза хлопнула своего пациента по здоровому плечу. – Вот и всё! И больше не теряй ничего столь сложного в замене!

– Постараюсь. Не из приятных это процессов. И как люди сами соглашаются на такое?

– Есть теория, что аугментация продлевает жизнь, – Елизавета присела на табурет, рассматривая окровавленный скальпель. – Но всё это – дело слишком молодое, чтобы утверждать наверняка. Я слыхала про людей, которые заменяли себе все конечности и кучу внутренних органов, практически превращая себя в роботов, не утруждаясь экзистенциальными размышлениями, например, о парадоксе Тесея. Ну, посмотрим, что будет через десяток-другой годков.

– Плевать, – Руслан провёл настоящей рукой по всей длине протеза. – А что с ранами? Уже почти не болят.

– Нановолокна, как и внутренняя обшивка протеза, пропитаны специальным составом, обеззараживающим и способствующим заживлению, а наноботы запрограммированы зашить раны, после чего перейти в спящий режим. Боль полностью пройдёт в течении недели или около того. Хотя… Признаюсь, ты действительно перенёс операцию чрезвычайно легко и быстро. Возможно, боль исчезнет даже раньше.