Роман Тухтабоев
Стальной Флегетон. Книга первая

– Вот теперь я заинтересован.

– Виктория Штейн! – окликнул орфовцев женский голос из глубины холла, прямо из тёмного коридора. Это была сама леди Анна Тэйм, в сопровождении шести рыцарей, в полном обмундировании Ордена: белых с красным доспехах, с выгравированными на плечах чёрно-белыми равнобедренными крестами, вооружённые внушительного вида клейморами и винтовками, стилизованными под старомодные аркебузы. Мальтийцы нагоняли группу орфовцев, почти успевших покинуть здание.

– Идите, – кивнула Вика. – Садитесь в машину, я догоню.

Сержант сделала пару спешных шагов навстречу отряду рыцарей, отчего те заметно насторожились.

– Леди, – Виктория учтиво поклонилась, вспомнив сей жест, подсмотренный в каком-то фильме. – Прошу простить меня и Руслана. Парень вырос на улице, манерам не обучен…

– Я лучше многих знаю, – прервала её Анна, – что из самых бойких щенков, беспричинно агрессивных и брызгающих на всех слюной, вырастают лучшие бойцовские псы. Мне не нужны Ваши извинения, Штейн. Я хочу предупредить.

– Предупредить? О чём?

– Мировой Совет – аки яблоневый сад. Его опрыскивали и поливали, холили и лелеяли, надеясь накормить урожаем всех страждущих, нуждающихся в защите, но слишком много яблок – червивые. ORF – не исключение, и пусть я до сих пор не могу ни в кого конкретно ткнуть пальцем, я точно знаю, что нас сегодня слышали наши враги.

– Так, что Вы хотите мне посоветовать?

– Быть готовой к бою и не доверять никому. "Агхарта" наверняка захочет поймать Руслана и завербовать его. Они выковыряют вас из той дыры, куда спрячет вас ваше начальство. Если Потрошитель Кими выбрала себе жертву – ей не спастись.

– Леди Анна, – наконец, вздёрнула нос Виктория, – при всё уважении, если кто и знает, на что способна Лукреция, то это я. Гарантирую: мы будем во всеоружии, и, по возможности, не только отразим любое нападение, если оно случится, но и выйдем на доносчиков "Агхарты".

– Нет, – отрезала Анна, оскалившись. – Это моя задача. Я – бич предателей, епитимья отвернувшихся от света!

Леди-рыцарь почти прижалась к своей собеседнице.

– Каждый, кто мною будет уличён в предательстве, сгорит в пламени моего праведного гнева, и языки того костра разнесут их прах по ветру, донеся пепел прямо под ноги ещё оставшимся врагам.

Несколько часов спустя

Граф Александер Валериан вошёл в шикарный кабинет, выделенный ему в здании Капитула. Точнее, кабинет был выделен ещё его отцу, но скоропостижно скончавшийся старик вряд ли будет против. Ни единого пятнышка на красном бархате ковров, ни единой, хоть бы самой маленькой, царапинки на гладкой поверхности стола из настоящего дерева – настоящего, не пластиковой стилизованной подделки! Тяжело поверить, что крайний раз он был здесь почти год назад, по каким-то столь несущественным делам, что уже не мог вспомнить о них. Да и не хотел.

На дорогом столе стоял поднос с изысканными свежеиспеченными булочками, приятно щекочущими нос ароматом теста и корицы, а также мелкие ярко-красные ягоды. Графин дорогого вина, хрустальный бокал – комбинация так и манила присесть и расслабиться, дав ушам и глазам отдых после затянувшегося заседания.

Александер подошёл к картине, с изображённой на ней прекрасной, но очень печальной девушкой, провёл пальцем по левому ободу изящной рамы, и девушка отъехала в сторону. Бурбон – лишь он действительно мог помочь обрести душевный покой.

Ухмыльнувшись, граф вытащил бутылку из тайничка, тряхнув её содержимым.

– Решил расслабиться?

Бутылка полетела на пол, и только плотный ковёр спас её от смерти.

– Господи, Тенабрак! – вскрикнул Валериан, и тут же перешёл на шёпот. – Как ты сюда проник? А куда интереснее – зачем?

– Ты был, как и всегда, дерзок и высокомерен, на сегодняшнем собрании, – Глаз Света вышел из тёмного угла на середину комнаты, положив ладонь на эфес короткого меча тати, висящего на поясе в кожаных ножнах. – Но я не буду притворяться, что будет мне не плевать, если Анна Тэйм, в итоге, бросит тебя на костёр.

Высокий и красивый, вобравший в себе как юношеские, так и по-настоящему мужские черты, Глаз Света Тенабрак окинул презрительным взглядом заметно съёжившегося собеседника. Он был высок, подтянул, чутка худощав, что не умаляло ощущения, что парень пышет силой и здоровьем. Одет был в светлую одежду, состоящую из довольно простой строгой рубашки и штанов, но вполне элегантного пошива. Волосы – короткие, белые, не седые, а именно белые. Глаза… Нет, не белые. Вернее, белым, источающим из недр зрачка лёгкое люминесцентное свечение, был только левый. Правый был карим, совсем, как обычный, человеческий.

– И правда, приятель, не стоит тебе переживать за меня, – насмешливо парировал молодой граф, поднимая бутылку.

– Харроу просил тебя разобраться с оставшимися наёмниками Халика.

– И я это сделал, насколько помнится. Быстро, признаюсь, не очень элегантно, но ваши планы, как и моя прекрасная голова, в полной безопасности.

– Ты не сказал, что привлечёшь к этому делу убийц из "Эфемероптера".

– Это имеет значение? Дело сделано, и…

Одно быстрое движение – и бутылка дорогого виски улетела в стену, с дребезгом забрызгав её алкоголем и царапинами от осколков.

– Граф Валериан! – донеслись из коридора голоса охранников.

– Граф, мы входим!

– Нет! – рявкнул Александер. – Не входить! Я в порядке!

– Вызвать горничную, господин?

– Заткнитесь и не мешайте мне работать!

– Ты не сказал, что привлечёшь к этому делу убийц из "Эфемероптера", – спокойно повторил Тенабрак, возвращая ножны на место.

– А я и не обязан тебе отчитываться, – прошипел граф. – Мне наплевать, за что вы, уроды, так друг дружку ненавидите, но псы Лукреции, как и она сама, у меня на поводке!

– Ты жалок, граф Валериан, – продолжил Тенабрак. – "Агхарте" полезен, но мне – отнюдь не товарищ. Знай: если ошибёшься, даже не рассчитывай на моё снисхождение. На помощь этих наёмников тоже не надейся. От них и живых-то стабильности не стоит ждать, что уж говорить о мёртвых.

– Надеюсь, когда вы с Потрошителем вцепитесь друг другу в глотки, я окажусь рядом. Выпью вина, может, сыграю вам на скрипке!

– Ей не пережить этот танец, – Тенабрак подошёл к шкафу с книгами, взялся за корешок одной из них, и тот бесшумно отъехал в сторону. – Как и никому, кто выступит против меня, моих братьев и сестёр.

– Значит, ты был на Совете? И своего нового братика видел? Он правда один из вас?

Тенабрак помедлил с ответом:

– Не знаю. Но если это так, скоро всё выяснится. Такую силу не удержать в тайне.

– Нельзя отдавать его в лапы ORF, – повысил тон Александер.

– Не отдадим. Звони Лукреции, передай от меня привет. Скажи, что есть новое задание, а ещё, что я знаю, где она прямо сейчас и что задумала.

Провинция Кунар; Афганистан.

Неподалёку от военной база "Агхарты"

20.08.2054 г., 23:08

Грохот выстрелов нарушал ночную идиллию, распугивая редких птиц и мелких зверьков, обживших заброшенные людьми земли. Ещё одна вспышка – и ещё один мужчина в серой форме "Агхарты" упал перекошенным лицом прямиком в песок.

– Сэр, что делать будем?! Какие приказы?

– Надо выждать момент и отступать к транспорту! Долго мы их так сдерживать не сможем! Хоть кому-то одному из нас необходимо спастись!

Плазменная граната взорвалась совсем рядом с укрывшимся на втором этаже бывшего офисного здания отрядом ORF. Обдав бойцов жаром, словно из самой преисподней, не нашедший жертвы вакуумный взрыв проглотил сам себя.

Полуразрушенный жилой комплекс (некогда построенный здесь то ли русскими, то ли американцами, то ли ещё кем) был последним оплотом окружённого разведотряда американского корпуса ORF. Восемь выживших оперативников прочно засели в обваливающемся конференц-зале, и уже битых полчаса отбивали всё наступающие силы противника, прущего из ночной тьмы.

– Почему они просто нас не разбомбили? – спросил, сплюнув подозрительно тёмную кровь, лежащий на пыльном полу молодой боец. – У них ведь наверняка есть РПГ. Чего они ждут?

– Живьём взять хотят, – ответил мужчина с сержантскими погонами. – Наверное, хотят узнать, что мы успели выяснить. Но этому не бывать! Коннор, что там у тебя?

– Лейтенант Аткинсон, связи всё нет! – держа руку на кохлеарном аугменте, универсальном девайсе дальней связи, ответил худощавый боец слева. – Не могу пробиться через их файрвол и послать сигнал!

– Всё равно штаб нам ничем не поможет! – донеслось, сквозь грохот выстрелов, откуда-то справа сержанта. Выпустив очередь из штурмовой винтовки, оперативник укрылся за парапетом от ответного огня. – Только на себя нам и надеяться!

– Отставить панику, рейнджеры! – рявкнул командир. – Мы их сегодня изрядно потрепали, но я намерен ещё и вывести нас отсюда! С каждого из вас жду – по бутылке пива, да не какого-нибудь дешёвого пойла, а настоящего "Будвайзера"!

– Бобби, – улыбнулся лежачий орфовец, судорожно глотая воздух, – прошу, не передавай ничего моей жене. Вообще не заходи к ней в гости.

– Рядовой, отставить разговор! – голос Аткинсона дрогнул. Очередной выстрел из тьмы – и на синюю кепку сержанта посыпалась бетонная крошка. – Вместе к жене твоей придём, она мне ужин обещала. А останется ли чего тебе – уж не знаю.

– Сэр, Вы – тот ещё козёл! – отхаркивая кровь, рассмеялся раненный.

– Говард! Чёрт, дружище, не оставляй нас!

Серая форма наседающих боевиков "Агхарты" была плохо видна во мгле, и отчётливо различить врага можно было лишь по приближению. На гравийке, вокруг здания, лежало уже больше десятка трупов.

– Это либо совсем зелёные наёмники, – вставил, между очередями из винтовки, один из высунувшихся в окно оперативников, – либо молодняк "Агхарты". В бою они совсем плохи, раз прут напрямую да так хреново стреляют.

Очередной, но резко выделившийся среди остальных, свист пули – словно огромный овод, свинец впился точно в лоб расслабившемуся бойцу, и тот, откинувшись замертво, обрызгал сидящего рядом товарища светлой кровью.

– Нет, Райан! Боже, чёрт! – едва вскочив, второй мужчина тут же повалился рядом – его оторвавшаяся – от мощного удара пули точно в шею – голова откатилась в сторону.

– Снайпер! Всем лечь! – нырнул за поребрик сержант. – Коннор, твою мать, примени уже какую-нибудь свою техно-хрень и свяжи меня со штабом!

– Сэр, не выходит! Я пытаюсь!

– Это она, – орфовец, лежащий плашмя в паре метров от сержанта, боясь пошевелиться, был не в силах отвести взгляд от тел убитых сослуживцев, – Вечная Охотница. Я узнаю эти ранения… Такие дыры оставляют только её пули.

– Охотница? Дерьмо, теперь нам точно не спастись! Эта тварь никогда не мажет!

– Так это и правда женщина? Ребята, которым удавалось подкрасться к ней ближе, рассказывали, конечно, но…

– Вы чего!? Райан и Зак мертвы! Вы о чём думаете, что несёте!?

– Отставить панику, я сказал! Мы убили их намного больше, чем умрёт сегодня нас. Так что, в любом случае, это наша победа!

– Складно заливаешь, командир…

– Заткнись, Говард! Отряд, слушай мою команду. Нам нужно выбираться, выбора нет. Транспорт всего в нескольких сотнях метров от нашей позиции. По моей коман-н…

Последние слова так и застряли у сержанта Боба Аткинсона в глотке. То был далеко не первый его бой, но страх, порабощающий ужас, холодными костлявыми пальцами сковавший его шею, захватил всё его естество, нашёптывая, что этот бой – уж точно последний.

Руки задрожали и орфовец выронил винтовку.

– Это конец! – выскочил из укрытия один из рейнджеров. – Мы трупы! Трупы! Трупы!!!

Свист, прервавшийся после хлюпающего удара о висок лишившегося рассудка мужчины, прекратил его истерию.

Едва шевеля заиндевевшей шеей, Боб обернулся на своих подчинённых: трое оставшихся бойцов вскочили на ноги, хватаясь за головы, и кричали что-то совершенно нечленораздельное, в порыве охватившего их кошмара. Они молили о пощаде, об избавлении, ни то Господа, ни то Дьявола, ни то безжалостного снайпера, ни то кого-то невидимого, но леденяще осязаемого.

Аткинсон почувствовал, как кто-то сильно сжал его руку.

– Молю, убей меня! Убей! – плакал истекающий кровью Говард, не имея сил встать. – Прошу, убей! Мне страшно! Я не хочу умирать! Убей меня!

Стрельба прекратилась: либо наваждение охватило и бойцов "Агхарты", либо те поняли, что нет смысла тратить пули. Самый молодой орфовец в отряде, вдруг, рассмеявшись, сиганул в окно. Его надрывный истеричный хохот был слышен ещё несколько секунд.

– В чём дело? – Боб вздрогнул, не понимая, откуда исходит этот новый, такой холодный демонический голос. Голос, похожий на лёд, голос, похожий на тьму. – Тебе не страшно?

– Н-нет, – дрожащим тоном сумел выдавить сержант.

– Врёшь, – усмехнулся голос, звучащий из ниоткуда. – Мне о таких вещах врать бесполезно. Я чую твой страх. Он такой сладкий, приторный и тягучий, словно мёд.

Темноту разграбленного конференц-зала, как одинокий заблудившийся светлячок, озарил блеклый и одновременно яркий жёлтый фонарик. Распространяя вокруг себя мертвецкое сияние, напоминающее блуждающий огонёк на болоте, "светлячок" медленно плыл к скованному ужасом отряду ORF.

– Вы в панике, не так ли?

– Да, – пискнул один из солдат.

– Паранойя?

– Да! – истерично вскрикнул Коннор.

– Чего же вы так боитесь?

В этот раз, ответа не было.

Поднявшиеся на этаж солдаты "Агхарты" включили осветительные установки и фонари на винтовках. В их ярком свете возник рослый мужчина, закованный в чёрные армированные пластины, делающие его похожим на средневекового рыцаря. Через его грузный торс была перекинута толстая стальная цепь, закреплённая на поясе. "Свечой мертвеца" оказался его ярко горящий густым жёлтым светом правый глаз. На лице, покрытом чёрной щетиной, лежала жуткая ухмылка.

– Я не знаю… Я просто боюсь… – шёпотом признался Аткинсон.

– Ты боишься меня, червь, – проронил мужчина в латах глухим басом. Сияние его проклятого глаза смеркло. – Вяжите их!

Подскочившие агхартовцы мгновенно заломили руки за спины троим оставшимся разведчикам ORF, и бросили их на пол, нацепив наручники.

– Ты, – Глаз Агнца (а это, Боб нисколько не сомневался, был один из них) навис над тяжело дышащим Говардом, – уже принял факт своей бесславной смерти? Сбросил оковы страха?

– Мы сдаёмся! – закричал Боб. – Он – военнопленный! И он ранен! Ему нужна срочная медицинская помощь!

– С чем войдёшь ты в долину смерти? Так ведь ещё страшнее, правда? – вновь оскалился верзила в чёрном. – Не иметь возможности ни отбиться от врага, ни себе пустить пулю в лоб.

– Не страшнее, чем твоя мать! – Говард попытался доплюнуть до лица присевшего над ним Глаза Агнца, но даже на это у него не хватило сил.

– Дам тебе один совет, которым ты, впрочем, уже не успеешь воспользоваться: никогда не оскорбляй мать Глаза Агнца, – мужчина надавил кулаком на открытую рану орфовца на груди, вызвав ужасающий крик нестерпимой боли. – Если, конечно, не хочешь его разозлить.

– Не убивай его, пожалуйста! Мы же военнопленные! – отчаянно прокричал боец с аугментом уха.

– Есть вещи намного страшнее смерти, – Глаз Агнца встал, не сводя глаз с вопящего рэйнджера. – Думаю, ты уже начал это понимать. Но не расстраивайся: мы все умираем в одиночестве, и ты – не исключение.

Неспешно отвернувшись, Глаз Агнца подошёл к Коннору:

– А радио, эта штука у тебя вместо уха, ловит?

– Я отправил сигнал! – соврал оперативник. – Наши уже на подходе!

– Жаль, что это не правда.

Одним резким движением, Глаз Агнца схватился за кохлеарный ауг молодого бойца, и с силой вырвал его. На грязный бетонный пол брызнула кровь, смешанная с осколками пластика и кусками нанопроводов. Вскрикнув от боли и неожиданности, Коннор повалился на бок, и кровь стала быстро заливать его лицо.

– На выход, – кратко скомандовал Глаз Агнца, отряхивая руку.

Грубо подняв орфовцев с колен, агхартовцы повели пленников в сторону выхода с этажа.

– Нет-нет! Стойте! – кричал Боб, извиваясь. – Мой товарищ! Вы не можете его бросить! Помогите ему! Помо…

Удар под дых вновь повалил сержанта на пол. Последний раз в жизни, Боб встретился взглядом со своим другом и соратником Говардом Ретински, вместе с которым они прошли не мало боевых операций, вместе с которым знакомились с девчонками в барах, а позже – там же устраивали потасовки. Улыбнувшись на прощание, Говард обречённо провожал товарищей взглядом, выражающим полнейшее смирение.

Около выхода из здания ожидал побитый временем "Хамммер". Примерно два десятка боевиков в серой форме окружили поредевший отряд рэйнджеров и автомобиль, рядом с которым стоял седой мужчина сером же мундире, украшенном генеральскими погонами.

– Джек Харроу, – сплюнул Боб. – Предатель!

– Ты командир? – подошёл к пленным генерал. – Назови себя.

– Боб Аткинсон, старший сержант разведотряда "Ферретс", американский корпус ORF. Те, кто пришли сюда надрать вам задницы.

– Ты сам в это не веришь. Ну, и что вы тут разведали?

– Что вы тут все – конченые уроды, которым место за решёткой, при чём в самой замшелой тюряге. Я попрошу начальство, чтобы вам подобрали подходящую.

Странное движение в ночной мгле – на крышу "Хаммера" запорхнула невысокая фигура в длинном балахоне песчаного цвета, за спиной которой торчал длинный ствол снайперской винтовки. Словно гротескная паранджа, лохмотья скрывали лицо и фигуру ловкого человека так, что даже понять, какого он или она пола, было невозможно.

– Парень, – вздохнул агхартовский генерал, – я пытаюсь вам помочь. Хочешь вернуться домой сам и вернуть своих товарищей – отвечай на мои вопросы.

– Какой смысл? – горько усмехнулся Боб. – Если вы нас и не убьёте прямо здесь, то из ваших казематов нам точно не выбраться.

– Нет у нас никаких казематов, – спокойно ответил генерал. – Я могу представить, какие страшные сказки вам рассказывало на ночь руководство, но, если будете сотрудничать, мы проведём вам процедуру промывки памяти, а после – вернём домой. Да, если будете сопротивляться процедуре, то останетесь, как овощи, но будете жить в любом случае.

– Пошёл ты! Предатель!

– Да что ты нянчишься с этим червём!? – вспылил Глаз Агнца. – Ещё сопельки ему вытри! Они – мои пленные. Пара минут – и я без всяких дополнительных приспособлений вытащу из них всё, что надо и не надо.

– Деймос, – Джек перевёл взгляд на Глаз Агнца. – Я устал напоминать тебе и твоей семейке, что здесь командую я. Эти орфовцы – военнопленные, и с ними будут обращаться по всем правилам военной конвенции.

– Обращаться с ними будут так, как я захочу! – ещё больше разозлился человек с жёлтым глазом, сделав быстрый шаг в сторону генерала.

Два десятка стволов в едином порыве оказались направлены в сторону Деймоса, и ровно столько же затворов щёлкнуло секундой позже.

– Ну, давайте, убожества, – улыбнулось лишь похожее на человека существо, стаскивая обматывающую тело цепь. Ударившись увесистым набалдашником о землю, она угрожающе звякнула. – Кто первый? Ну же!?

– Калиптра! – взмахнул рукой Джек, и сливающаяся с песком фигура, незыблемо стоящая на "Хаммере", выхватила снайперскую винтовку, ощетинившись ей в сторону Глаза Агнца. – Если я отдам ей приказ, ты лишишься своего волшебного глаза прежде, чем успеешь им воспользоваться.

– Ты что, старый дурак, пытаешься МЕНЯ запугать? МЕНЯ, Глаза Страха!? Калиптра! – взмахнул свободной рукой Деймос. – Ну же, давай, стреляй!

Снайперша не шелохнулась. Казалось, даже ветер огибал её за несколько метров, страшась, не смея колыхнуть саван.

Несмотря на беспомощность своего положения, Боб сухо рассмеялся:

– Теперь я вижу, почему "Агхарта" в таком дерьмовом положении.

– Деймос, прошу, успокойся. Мы и так уже проявили слишком много ненужной жестокости, не стоит ещё сильнее настраивать против нас весь мир, – успокаивающим тоном проговорил Джек. – По крайней мере, сейчас.

– Не бывает много жестокости, – обматывая цепь вокруг левой кисти, холодно ответил Глаз Страха. – Бывает много трусости.

Внезапно дёрнув головой в сторону, будто услышав что-то вдалеке, Деймос замолчал. Не шевелясь несколько секунд, он словно прислушивался к порывам лёгкого ночного ветерка, после чего вновь взглянул на Джека, натянув на мрачное, но, по-своему, красивое лицо примирительную улыбку:

– Расслабьтесь, генерал. Нам ещё предстоит ужинать за одним столом. Забирайте себе этих червей, я не против. Соблаговолю, так сказать.

Развернувшись на тяжёлых каблуках подкованных кожаных сапог, Деймос зашагал прочь, в ночную тьму. Проводив его движением прицелов, боевики "Агхарты" опустили стволы.

– Поздравляю. Теперь вы – мои пленные, – не сменив стального тона, сообщил Джек орфовцам. – Если хотите жить – делайте всё, что я прикажу, и никаких вопросов. Товарищ твой, похоже, совсем плох.

Боб покосился на истекающего кровью Коннора:

– Твой друг вырвал его кохлеарный ауг. А на втором этаже остался ещё один мой парень, и ему срочно нужна помощь.

Генерал подал рукой сигнал – два боевика побежали обратно, внутрь здания. Развернувшись к машине и приоткрыв дверь, Джек произнёс напоследок:

– Он мне не друг. Как и никто из его проклятой семейки.

Лондон, Великобритания

Капитул Мирового Совета

11.04.2032

Сержант курил прямо в тёмном коридоре капитула Мирового Совета, игнорируя все запрещающие знаки. Расстегнув свой белый военный китель, он положил фуражку рядом с собой, на скамью, отрешённо глядя в пол, и даже пролетавший мимо сферовидный бот, сделавший ему замечание по поводу курения, не смог привлечь его внимания.

Ещё одна затяжка – дым приятно обжигает лёгкие. Хотелось прижечь нутро чем-то посильнее, но потерпи, солдат – у тебя впереди весь вечер.

И, возможно, не один. Не последний, по крайней мере.

Вот только, он не знал, радоваться этому или нет.

Утопиться в дыме и алкоголе, или ещё рано?

Всю жизнь свою сейчас он видел в этой серой дымке. Сколько она ещё продлится? Всегда есть вариант просто пустить себе пулю в лоб, к чёртовой матери вышибить из головы все тлетворные воспоминания, размазать тератому мыслей о прекрасные мраморные стены. Вот на этой расписной колонне отлично будет смотреться его мозжечок, а на этой статуе воина с алебардой – гипоталамус, или как там его…

Слишком радикально?

Он так уже не думал.

– Штаб-сержант Джек Харроу, – донёсся до него сухой мужской бас. – В стенах капитула запрещено курить.

Джек поднял голову: к нему приближался отряд из шести Мальтийских рыцарей, в полном боевом облачении алого с белым цвета. Не смотря на то, что двадцать первый век проходил под знаменем всеобщей индустриализации и всё набирающего обороты технического прогресса, госпитальеры, как и десять веков назад, носили свои анахроничные железные доспехи, правда, теперь они выплавлялись из более надёжных материалов, способных защитить не только от тяжёлого меча, но и от пули. Процессию возглавлял седой статный мужчина, чью грудь украшали многочисленные военные регалии, а сбоку от него шла молодая девушка, волосы которой были скрыты под белоснежным платком. Лицо леди было очень серьёзным, слегка надменным, глаза серыми, суровыми.

– Сэр Грегори, – отдавая честь, вскочил Джек, хотя "салютовать" этому человеку он не был обязан. – Прошу прощения. Я… разнервничался.

– Ничего страшного, парень, – улыбнулся магистр Мальтийского Ордена. – Я тебя не выдам. Настоящий солдат никогда не предаст солдата. Могу я присесть?

– Если Вас не смущает запах курева, сэр.

– Я рос среди рыцарей, Джек. Поздними вечерами в казармах и не такого нанюхаешься.

Улыбнувшись, мужчины сели. Рыцари из сопровождения, как и леди, с невозмутимыми лицами остались стоять по стойке смирно.

– Я вижу, тебе и правда нелегко пришлось, – вздохнув, начал разговор Грегори. – Но ты держался молодцом во время заседания Совета.

– Благодарю Вас, – быстро и нервно ответил Джек.

– Давай без формальностей, – закинув ногу на ногу, ухмыльнулся рыцарь. – Не думал я, что очередное заседание придётся созывать так вскоре после предыдущего. Помнится, многие вообще были против создания столь многофункционального органа власти, к тому же, не отчитывающегося за свои решения ни перед президентами, ни перед королями. А как ты считаешь, не зря я ратовал за его основание?

– Не знаю, – честно ответил Джек. – Я – обычный солдат Соединённых Штатов, и последние двадцать лет я только и делаю, что отчитываюсь перед кем-либо. Если честно, я жутко устал.

– Не мудрено, учитывая, что тебе пришлось пережить. Может, стоит поискать утешения в альковах Сокрытой Рощи? Лучшее место обретения гармонии для любого мужчины.

– Нет, сэр. Я женат. И, кстати, уже давно не видел свою жену.

– Скоро ты к ней вернёшься, Джек. В её объятиях, уверен, ты забудешь всё, что гложет тебя сейчас.

– Боюсь, нет, – голос сержанта дрогнул. – Такого… не забыть. Эти глаза… Они будут преследовать меня всю жизнь, каждый раз, когда я закрываю собственные.

Мужчины посмотрели друг на друга, и Джек продолжил:

– Это был не человек. Он… Оно двигалось как человек, говорило и вело себя как человек. Всех ввело в заблуждение. Но глаза – глаза выдавали. Это было чудовище, дьявольское создание, монстр, из самых страшных сказок, оказавшихся правдой.

– Сержант, прекратите! – повысил голос сэр Грегори. – Не существует монстров. Единственные чудовища на Земле – это люди, в частности, псы "Агхарты". И тебе лучше найти способ справиться с этими воспоминаниями, иначе они выжгут тебя изнутри. Они заставят тебя ненавидеть себя, ненавидеть и бояться всех, кто был тебе любим и дорог.

Старый рыцарь встал:

– Возвращайся домой. Твоя роль в этой истории окончена. Дальше разберётся Совет.

– У меня ещё есть одно дело, прежде чем я смогу вернуться, – потянулся за новой сигаретой Джек.

– Что за дело, позволь узнать?

– Я дал клятву другу. Поклялся, что присмотрю за его женой и детьми, если… Когда он умрёт. Сейчас я лечу к ним.

– И много у него детей?

– Двое. Совсем ещё мелкие, но уже настоящие сорванцы. Оба мальчики: Азад и Халик.

– Передай его семье мои соболезнования, – слегка преклонил голову рыцарь. – Если Мальтийский Орден может чем-то помочь тебе или им, мы с радостью окажем любую услугу. Хотя бы финансовую. Анна, – Грегори глянул на свою спутницу. – Позаботься об оказании помощи нуждающимся в ней.

– Назовите мне свой номер электронного идентификатора, – холодно и отрешённо проговорила девушка, нажимая на панель на своих наручных часах.

– Нет, сэр Грегори, благодарю Вас, – замотал головой Джек, – но мне не нужна помощь. Я всё сделаю сам.

– Слова настоящего рыцаря, – улыбнулся Грегори, – и настоящего мужчины. Что же, в таком случае, желаю тебе всего наилучшего, и пусть длань Господня оградит тебя и твою семью от сил зла.

– Надеюсь, – только и выдавил из себя Джек, пожимая протянутую ему руку магистра Мальтийского Ордена. – А то, после увиденного, я уже и не знаю, кто вообще способен защитить нас.