Роман Тухтабоев
Стальной Флегетон. Книга первая

– Эх, хотел бы я попасть в отряд, где одни девушки, – мечтательно улыбнулся Руслан.

– Мы общались целыми днями и вечерами, на ночных дежурствах, и даже во время увольнительных. Она любила морепродукты, особенно гребешки, за их горчинку. И меня подсадила на эту кухню. Мы с ней вместе готовили, учили новые рецепты. У неё никогда не ладилось с парнями, правда, один раз дело уже шло к свадьбе, но мудак бросил её, сбежал к другой. Тем не менее, она не разочаровалась в жизни, и посвятила её работе… Если уж на то пошло, возможно, всё наоборот. Я только сейчас об этом подумала.

– Кажется, я потерял нить… Что ты имеешь в виду?

– Работа. Может, она стала таким классным мастером киберпротезирования как раз из-за расставания с тем придурком. Хотела доказать что-то себе… или кому другому.

– К сожалению или к счастью, мне не понять твою боль. Я, насколько помню, никого не терял. Всё же, правда, соболезную твоей утрате. Если мы выберемся отсюда, обещаю сходить на её могилу вместе с тобой.

– Спасибо, Руслан, – девушка смахнула слезу и вымучено улыбнулась. – Всё же, хороший ты парень, хоть упорно стараешься доказать обратное.

– Тише, тише, – Руслан прижал ладонь ко рту, обернувшись на не сводящего с них неодобрительного взгляд Эдриана. – За нами слежка. А мне ещё понадобятся мои зубы.

– Странный человек, это ваш Руслан Резнов, – Вика вздрогнула, вырываясь из омута спутанных мыслей, услышав сбоку голос парамедика Ольги. – Если Глаза Агнца вообще можно считать людьми, конечно. Производит впечатление… очень приятное, как ни странно. Кажется, слухи о том, что он ничем не лучше своих братьев и сестёр, сражающихся за "Агхарту", заметно приукрашены.

– Надеюсь. Я ещё не успела этого понять, – честно ответила Виктория.

– Но вы вместе уничтожили двух опасных террористов и кучу их пособников. Хоть руководство и было разозлено вышей выходкой, среди рядовых оперативников, вы – герои. Товарищ познаётся в бою – этому учат даже на курсах медиков.

– Он очень наглый, заносчивый, самовлюблённый, совершенно не следит за своим языком, да и внешним видом, весь себе на уме…

– Девушкам такие нравятся, – улыбнулась Ольга смущённо.

– Пришли, – американец остановился около тускло освящённого прохода в стене, единственного, встреченного орфовцами на всём пути, и прильнул к стене. – Не стрелять! "Хорьки"! Это я!

Отряд вошёл в импровизированную комнату, небольшую пещерку, заваленную разломанным оборудованием для обеспечения связи. По всей видимости, некогда, именно здесь была запасная радиорубка американских военных. Вячеслав насчитал девять человек – грязных, с усталым видом и мольбой в глазах.

– Они прилетели забрать нас? Мы убираемся отсюда? – обрадовано спросил один из них.

– Где Билл? – хмуро спросил другой.

– Погиб, – Хендрикс взял стоящую на ржавой бочке рацию, принялся крутить бегунок настройки частоты. – И мы пока что никуда не летим.

– Что? Но почему? Нужно срочно сообщить штабу о «Кащеях»!

– "Кащеи"? – нахмурился Вячеслав. – Значит, они здесь? Ракеты?

Шуршание в рации усилилось. Через помехи, едва различимый голос (непонятый даже девайсами-переводчиками) ответил сбившимся в плохо освящённом помещении людям:

– Полковник Оруэлл на связи.

– Сэр, прибыло подкрепление. Российский корпус , – отрапортовал Хендрикс.

– Русские? – без нотки акцента, на русском языке, удивился полковник. – Ну это лучше, чем ничего.

– Сэр, старший сержант Вячеслав Коганович, – представился мужчина, по привычке вытянувшись, будто полковник стоял рядом. – Командир оперативного отряда. Мы прибыли, чтобы помочь вам либо эвакуироваться, либо уничтожить врага. Где Вы? Каков Ваш статус?

– Хреновый наш статус, сержант, а вам лучше немедленно вернуться на самолёт и улететь домой, под берёзки, играть на балалайке да пить водку!

– Эй! – вмешался Руслан. – Давайте обойдёмся без стереотипов, если, конечно, Вы сейчас не сидите в "Макдоналдсе"!

– Это ещё кто? Кто смеет так говорить со старшим по званию!?

– Да не солдат я, нет для меня по званию старших! Пусть я и член команды, но, скорее, и правда, являюсь Глазом Агнца, нежели армейским псом.

Воцарившееся молчание нарушалось лишь треском рации. Вытаращив от изумления глаза, люди изумлённо взирали на скрестившего руки Руслана. Особенно сильно пучили глаза американцы – другие уже начали потихоньку привыкать к эксцентричности новобранца.

– Ты – тот Глаз Агнца, который объявился в России пару недель назад, и уже успел наделать шуму на весь белый свет? – наконец, спросил Оруэлл.

– Ага. Надоело юлить, короче. Да. Это я. Глаз Агнца. Да! Я!

– Сержант Коганович, сержант Хендрикс.

– Сэр!? – хором ответили мужчины.

– Какова ваша численность?

– Десять человек, сэр!

– Восемнадцать, сэр.

– Я по-прежнему не верю, что у нас что-то получится, – голос полковника звучал измотано, – но, похоже, выбора нет. Хендрикс. Введите подкрепление в курс дел. Потом… Позволяю привести Вашу безумную идею в исполнение. "Агхарта" прижала нас,

но, возможно, мы отвлечём на себя часть их бойцов, и вам будет легче. Связь только при

крайней необходимости, и да поможет вам Бог. Оруэлл, конец связи.

Хендрикс отключил расслабленно зашипевшую рацию:

– Батарейка сядет. Надо экономить заряд.

– Мы слушаем, – поторопил коллегу Вячеслав. – Внимательно.

Командир рэйджеров обернулся к своим людям, понурым и молчащим, похожим на крупных мышей, смирившимся с участью провести остаток дней прямо здесь, в этой пещере. Сплюнув, он заговорил:

– Плохи дела, русские, очень плохи. Большая часть наших бойцов была перебита или попала в плен, но кое-что они успели передать, несмотря на ужасные проблемы со связью. Здесь, в Кунаре, расположены две базы "Агхарты", и на обоих создаются плацдармы для размещения межконтинентальных ракет класса "Кащей". Мы не знаем, откуда они у них взялись, но обезвредить их нужно любой ценой!

– Ракеты наши.

– Что? Не… Не понял?

– Точнее, они принадлежат Российским военным. Они избавились не от всех "Кащеев". Эти сохранились ещё со времён Третьей войны.

– Сукины дети! – не сдержался один из скаутов.

– Это… Это не ваша вина… – Хендрикс даже потряс головой, собираясь с мыслями. – Отряд, тишина! Тишина, я сказал! Ракеты спрятали военные, не российский корпус, в этом нет вины этих людей!

– Давайте будем искать виновных потом, – вмешалась Виктория. – Сейчас нужно найти эти треклятые ракеты и обезвредить их.

– Или хотя бы отключить систему подавления дальней связи, – вставил Айдахо. – Точечный электромагнитный удар со спутников не даст ИИ "Кащеев" скоординировать систему наведения и управления полётом. Проще говоря, они не смогут построить себе маршрут.

– Здесь никому не требуется медицинская помощь? – робко спросила Ольга, почувствовав себя совершенно лишней.

– Нужно освободить моих, попавших в плен, ребят, – заявил Хендрикс. – Они могут точно знать, где будут размещены "Кащеи". Их группа смогла проникнуть на основную базу, до того, как была схвачена. Их держат в плену в небольшом поселении, оккупированном "Агхартой", километрах в трёх от тайного выхода из тоннеля.

– Их держат в жилом посёлке? – удивилась Вика. – Почему не на защищённой базе?

– "Агхарта" уверены в своём превосходстве. Уверены, что, если мы попробуем освободить товарищей, они перебьют нас.

– Но в их планы не входил я! – Руслан поднял настоящий кулак, словно уже победил всех оппонентов. – Человек, рождённый крушить чужие планы и лица!

– Я чувствую присутствие братьев, – сообщила Мелани. – Слабо, но это значит, что и они чувствуют меня и этого олуха.

– Глаз Смерти? – вздрогнув, спросил Хендрикс. – Секретное оружие российского корпуса? А она не подставит нас под удар, коли другие монстры чувствуют её?

– Не бойся, человек, – Мелани пронзила американца взглядом. – Страх – излюбленное блюдо одного из этих монстров.

Деймос первым выскочил из бронированного автомобиля песчаного цвета:

– Шевелитесь, слизняки! Уничтожить шасси!

Вывалившиеся из подъехавших джипов боевики ринулись к самолёту – так и не взлетевшей крепости орфовцев. Прицелившись в поддерживающие гиганта колёса, ближайшие агхартовцы открыли огонь. Дёрнувшись, словно от боли, самолёт упал на брюхо, подняв тонны песка.

– Теперь нам точно не свалить! – прохныкал Илья, рыская по полу среди свалившихся с полок предметов, отчаянно пытаясь найти свои очки.

Катерина смотрела в потолок. Анальгетик почти одолел своего визави, но женщина чувствовала, как оставшиеся силы неотвратимо струятся из её измождённого тела.Что скажут родители, когда им сообщат о её смерти? Хотя с потерей сына, хоть он и был жив, они как-то смирились…

– Мэм! – громогласный боец подал женщине руку, зависнув над ней. – Спасибо, что приказали остаться. Что теперь?

– Обороняться до последнего патрона и вздоха, – Катерина поднялась, ухватившись за ладонь оперативника. – Живыми им нас не взять. Задержим их максимально долго, убьём их максимально много.

Женщина сунула руку в кобуру, выудив посеребрённый пистолет – награду за достойную службу. Выглядел он очень внушительно: ручная гравировка с двуглавым псом, по всей длине рамки; чёрная, идеально лежащая в руке рукоятка. На деле же, он ничем не отличался от самых обычных стандартных пистолетов, проржавелыми кусками железа лежащими на складах, за коробками с армейскими пайками. Раньше, получить такой пистолет было мечтой высших чинов ORF, это был показатель заслуг и статуса, потом же, когда понятие "заслуга перед отечеством" обесценилось, пистолеты, будто изготавливаемые для борьбы против вампиров, стали раздавать всем подряд.

Оперативники заняли оборонительные позиции, укрывшись за пустыми контейнерами для боеприпасов, направив стволы в сторону входного шлюза, и стали выжидать, вслушиваясь в крики снаружи.

– Стрелял когда-нибудь? – уточнила Катерина у вжавшегося в стену Васи.

– Да. На учениях.

– Попадал в мишень?

– У меня такие глаза, что промазать не реально: визоры проецируют траекторию полёта пули на сетчатку, выстраивая…

– Если у тебя будут так дрожать руки, тебе ничего не поможет.

– Лорд Деймос! Может, взорвать самолёт из ракетниц? – осведомился у Глаза Страха агхартовский сержант. – Это куда безопаснее штурма. Неизвестно, сколько врагов внутри.

– Но это не так интересно. Начинайте!

Пара боевиков подбежала к боковому шлюзу поваленного самолёта, намереваясь прикрепить взрывчатку. Два десятка их товарищей рассредоточились, готовясь открыть огонь по малейшему признаку движения в потрескавшихся после падения окнах.

– Пошёл прочь от моего склепа, тварь! – стекло иллюминатора разлетелось бесконечным количеством сверкающих осколков. Пятимиллиметровые пчёлы впились в челюсть и грудь агхартовца, приблизившегося к самолёту, превращая того в кровавые ошмётки. Его товарищ нырнул к земле, прикрываясь от пуль кирпичом взрывчатки, юркнул к фюзеляжу.

– Огонь! Убейте их! – Деймос не шелохнулся, когда стоявшие вокруг него боевики открыли ответный огонь по противнику. Лишь яростный оскал, в котором угадывались нотки улыбки, исказил его лицо.

Орфовец чудом успел спрятать голову под отверстие иллюминатора, прежде чем пули принялись кромсать воздух над ним:

– Подстрелил гада! Но их там дохера, как вшей в борделе! Гранаты есть?

– Вызывайте Когановича и остальных! – взвизгнул Илья, лёжа на полу лицом вниз. – Мы не справимся!

– Ты слышал команду "остаться в живых"!? – не обращая внимания на боль в ноге, Катерина, пригнувшись от пуль, подобралась к остальным. – Вряд ли, ведь я такой не давала!

– Тебе, похоже, не ради чего жить, а вот мне… есть!

– Вот как!? Да ты у нас особенный! И мне есть! И жить ради чего, и умереть! А потому, найти ствол и отстреливайся, а то заставлю тебя сражаться врукопашную!

– Ты сошла с ума, баба, ты совсем тронулась! Головой ударилась, и не единожды! Ты…

Пули стрекотали по железу, перебивая Илью, повыбивав все стёкла, осколки которых лежали у орфовцев на плечах, но они не могли пробить толстый панцирь военного левиафана – броня боевого самолёта могла выдержать и залп из ракетницы.

Сидевший у шлюза агхартовец дышал быстро, судорожно, и смотрел на конвульсии подстреленного товарища, обнимая взрывчатку, будто ребёнок своего плюшевого мишку.

– Не дайте им поднять головы! – продолжал реветь Деймос. – Как только будет взорван шлюз, сразу на штурм!

Агартовец-подрывник окончательно поддался панике, оглушённый бьющими рядом с ними по металлу пулями. Схватившись за голову, он зарыдал.

– Идиот, вали оттуда! – закричал сержант в серой форме. – Ставь детонатор и вали!

Но молодой агхартовец лишился не только слуха, но и рассудка. Весь мир вокруг него затянула непроницаемая красноватая пелена, густая, вонючая, не пропускающая сквозь себя лучи света и надежды. Парень пытался вспомнить, как люди "Агхарты" завербовали его: он был вусмерть пьян, после отчисления из университета, или увольнения работы, или расставания с девушкой. Теперь уж не вспомнить, а хотелось бы… А зачем? Чтобы отменить скоропостижное решение? Нет, так не получится…

– Чёрт, да сваливай! Лорд, велите прекратить огонь! Ему нужно помочь!

Деймос глубоко вдохнул носом сухой воздух, наполнившийся приятным ароматом сгоревшего пороха и паники молодого бойца. Мёртвый бриз всегда его успокаивал.

– Твой человек сдался панике. Впрочем, ничего удивительного, но нужен ли он нам теперь?

– ЧТО!? – опешил сержант. – Урод, я тебя не боюсь! Отряд, прек…

С чудовищной силой, словно бил медведь или тигр, кулак Деймоса влетел в челюсть сержанта, смачно, с хрустом. Мужчина полетел на землю, дважды обернувшись вокруг своей оси, словно кукла, попытавшаяся исполнить какое-то странное танцевальное движение. Прочие бойцы "Агхарты" молча обернулись на озверевшего Глаза Страха, но ни один не осмелился вступиться за командира.

– Почему стрельба прекратилась? – шёпотом спросил Вася. – Они отступают?

– Нет, парниш, – ухмыльнулся боец с восточными чертами. – Наоборот.

– Готовьтесь. Сейчас они ворвутся, – предостерегла Катерина.

– Я не позволял вам прекращать стрелять! – взревел Деймос. – Продолжайте!

– Но, господин, в этом нет смысла, – залепетал один из боевиков, то ли самый смелый, то ли самый глупый. – Нужно как-то начать штурм…

Деймос поднял винтовку вырубленного сержанта:

– Если настаиваете…

Наскоро прицелившись, Глаз Страха спустил курок – одинокая пуля впилась точно в алюминиевое сердце взрывчатки. Взрыв пошатнул самолёт: чёрное, от огня – справа; бордовое, от крови – слева; два пятна окрасили дыру в потрёпанном фюзеляже, образуя чудовищную в своей омерзительности арку.

– Вперёд! – правый глаз Деймоса вспыхнул ярким жёлтым светом, перебивающим даже солнечные лучи. – Вперёд!

Словно в безумном трансе, серая ватага ринулась в эпицентр взрыва. Без слов и с ужасом на лицах, переступая через куски железа и товарищей, они были готовы продолжать сражение, пусть и до самой смерти.

– Ну, за мир во всём мире, что ли, – оперативник из двенадцатого выпрямился, выскочив из укрытия, и очередью из винтовки сшиб с ног сразу двух вошедших первыми врагов.

– Твою мать! – Илья бросился назад, в сторону кабины пилота, скрываясь от перестрелки.

– Мразь, назад! – стреляя из посеребрённого пистолета здоровой рукой, Катерина однозначно не собиралась сдаваться без боя. – Солодилов, верни его!

Вася отстреливался рядом, по крайней мере, Катерина слышала звуки выстрелов с того места, где он засел с таким же, только без серебряной окраски, пистолетом.

Топчась среди тел падающих соратников, боевики всё наступали. Вот первый защитник летающей крепости пал на спину, громко выкрикнув благой мат на прощание.

– Твою мать, я вас всех убью!!! – молодой боец, попытавшийся взять на себя роль лидера оставшихся двенадцатых, отбросил свою винтовку (перезарядка была бы непростительно долгой), схватил ещё одну, заранее положенную рядом в ожидании жатвы.

– Катерина, надо отступать вглубь, они нас здесь просто расстреляют! – попытался переорать пули Василий.

– Куда ты, мать твою, отступать хочешь!? – женщина вошла в боевой раж, едва успевая целиться: ещё одна голова врага разлетелась на ошмётки, пачкая толкающихся рядом товарищей; ещё один боевик вывалился обратно на улицу, не успев даже поднять пушку.

Катерина потянулась к кобуре.

Пусто.

Женщина схватила винтовку павшего оперативника, вскинула её привычным жестом, спустила курок… и уронила, вскрикнув от боли. Отдача слишком сильно ударила по сломанной руке.

Второй боец, оставшийся защищаться до смерти, упал прямо перед ней. Женщина не могла разглядеть, куда именно попала пуля, но, судя по застывшим зрачкам, это было уже не важно.

– Спасибо, что приказали остаться, товарищ командир, – улыбнувшись окровавленными губами, её загородил последний орфовец, тот самый, что так хотел остаться и ждать товарищей. – Мы бы никогда себе не простили, если бы улетели.

Катерина опустила взгляд на раздробленную руку – она и так уже слишком многое не сможет себе простить.

Например, смерть последнего из оперативников отряда Когановича, павшего, прикрывая её от пуль.

Шум прекратился, словно резко окончившийся спонтанный весенний ливень. Катерина осмелилась поднять голову, взглянув на замерших врагов.

– Женщина, – высокий мужчина, с горящим жёлтым глазом, не сводил с неё тяжёло взора. В правой руке он держал стальную цепь, другой конец которой был обмотан вокруг его торса. – Тебе страшно? Скажи, давай, я хочу услышать это.

Василий отбросил опустевший пистолет, выпрямился, подняв руки над головой. Второй пилот, выглянув из-за ящиков, последовал его примеру. Катерина присмотрелась: не так уж и много, как ей казалось до этого, они убили врагов… Друг на друге лежало, кажется, шесть тел. Может, семь. Может, восемь. Здоровая рука поползла по полу, к не успевшей остыть винтовке.

– О, это не имеет смысла. Уверен, ты не сможешь.

Она ухватилась за приклад.

– Убери руку. Тебе слишком страшно, я знаю. Если уберёшь, есть мизерный шанс остаться в живых, – Деймос улыбался. – Он мал настолько, что его практически нет, но страх заставит тебя уцепиться за него. Щепка, посреди океана паники, в котором ты утопаешь, а берегов всё не видно!

Катерина заскрежетала по полу смертоносной сталью, двигая её к себе.

– Прекрати! Нет! Страх не позволит тебе сделать это. Он управляет тобой, каждым твоим мускулом! Твоей волей!

Страх ей управлял, или нет, женщина вскочила на ноги, одной рукой направив винтовку в Глаз Агнца. Она уже видела, как успевает единожды спустить курок, как мерзкое жёлтое око лопается, словно гнойник, после чего они оба падают замертво: он – с удивление на лице, она – с улыбкой…

Но цепь обвилась вокруг винтовки и держащей её руки раньше: раздирая кожу железом, а голосовые связки – громким, полным боли криком, Деймос рванул женщину на себя. Ещё не начавшие заживать рёбра затрещали при встрече с полом.

Тяжёлый кожаный ботинок вдавил её в сталь. Стонущий позвоночник рисковал треснуть, противясь тяжести огромной туши.

– Признаться, я удивлён, – заискивающий голос ударил по ушам Катерины не слабее сапога. – Не думал, что тебе хватит смелости и наглости. Таких, как ты – мало, и больше не становится.

Агхартовцы повалили на пол Васю и второго пилота, когда Деймос дёрнул цепью вверх – Катерина вновь истошно закричала, видя, как окровавленная цепь слетает с руки, сдирая с неё куски плоти.

– Хочешь, я предоставлю тебе выбор: жить или умереть?

Катерина упёрлась изодранной кистью в пол, силясь отжаться от него, несмотря на явное превосходство нависшего над ней садиста.

– Что ведёт тебя, женщина? Я вкушаю твой страх, но что-то отличает его от обычного, от того, что должен испытывать человек в твоём положении… Безумие? Аменция?

– Ээ-й! Т-товарищ! – краем глаза, Катерина увидела Илью, по обе стороны от которого стояли два боевика. Парень дрожал от страха, но таки смог найти свои очки. – У нас б-был уговор! Не убив-вайте меня!

– Действительно? – Деймос сделал усилие, сильнее вдавливая Катерину в пол. Стон и хруст костей зазвучали почти одинаково.

– Да, – чуть более уверенным тоном продолжил Илья. – Ну… Не именно с Вами, уважаемый… С Вашими начальниками! Я… Я выдал вам, где мы укрылись! Ну, нашу тайную базу! В лесу! В России!

– Тварь! – заорал Олег, второй пилот. – Сука! Крыса! Да чтоб тебя…

Удар прикладом по макушке мгновенно оборвал гневную тираду оперативника. Сокрушённо вздохнув, Василий уставился на бывшего товарища полным ненависти взглядом, но благоразумно промолчал.

– Я просто жить хочу, – нервно улыбнулся краем рта Илья. – Вообще-то, мы договаривались на кое-какую сумму денег, но, учитывая обстоятельства, я вполне приму если вы просто отпустите меня.

– Предатель, ведомый страхом и алчностью, – улыбнулся Деймос. – Как типично для человечишки.

Глаз Страха резко выпрямил руку: цепь обмоталась вокруг шеи и лица молодого техника, да столь плотно, что он даже не смог закричать. Осколки стекла и оправки очков впились в глаза, две струи тёплой крови потекли по безжалостным звеньям. Деймос потянул тело Ильи на себя: в одно мгновенье, парень пролетел пару метров, упав рядом с Катериной. Хватка цепи ослабла, словно змея, она сползла с лица парня, и связист завизжал, словно стараясь порвать свои голосовые связки, хватаясь за изрезанное лицо, плача бордовыми слезами.

– Единственная благодарность, какую заслуживают предатели, – Деймос убрал ногу со спины женщины, перевернул её и, схватив за шею одной рукой, легко поднял в воздух, так, что её обессиленные ноги болтались, будто тряпичные. – Но вернёмся к тебе, милая. Наш общий друг дал тебе достаточно времени подумать над моим предложением. Что ты выбрала? Жизнь или смерть?

Катерина попыталась собрать во рту достаточно крови и слюны, чтобы харкнуть изуверу в лицо, но, стоило ей попробовать сделать это, бордовая смесь потекла по её подбородку.

– Если ты не способна сделать выбор, я сделаю его за тебя.

– Жизнь, – прохрипела Катерина сквозь сжатые зубы.

– Конечно, – Глаза Страха криво оскалился. – Все вы одинаковые, пред взором ужаса, пред вратами в мёртвую долину. Цепляетесь за свою жизнь, будто она хоть чего-то стоит., будто она хоть чего-то стоит.

– Жизнь… к, будто она хоть чего-то стоит. – Жизнь… как шанс вспороть тебе глотку…

– Я очень надеюсь, что это не пустые слова, женщина, – держа Катерину на вису, Деймос сделал несколько неспешных шагов назад, и, развернувшись, выбросил её отрубившееся от потери крови тело на бетонную полосу.