Роман Кветный
«Розовая горилла» и другие рассказы
Авасик
– Ты меня помнишь?– раздался в трубке далёкий голос. – Это Алёша Васнецов, мы дружили в детстве!
– Я помню тебя, Авасик.
– Да! Это Авасик! Ты не забыл… – в трубке замолчали, показалось, даже вздохнули или всхлипнули.
Ему уже говорили в университете, что несколько раз звонил какой-то старый друг из Шотландии, который прочёл информацию на сайте, но не заставал и всё просил мобильный или домашний телефон. Ему в конце – концов дали номер, и вот теперь – Авасик…
Конечно, он его помнил. Они жили в соседних домах и дружили в детстве. Почему-то вспоминались две вещи: как он маленьким выбирал подарок Авасику на день рождения, а потом Авасик перепутал время, и он пришёл с подарком, когда все гости разошлись, а Авасик уехал к бабушке.
Долго стучал в дверь (до звонка он тогда не доставал), наконец ему открыли, он передал подарок, а потом плакал под дождём от обиды. Он плакал всего-то несколько раз в жизни и хорошо помнил когда.
А второе вспомнилось, что Авасик сразу после школы ушёл в армию маленьким и худеньким (он вообще в детстве был слабеньким, и во дворе всегда приходилось его защищать), а вернулся через два года здоровенным парнем с рельефной мускулатурой, мастером спорта по биатлону. Потом он куда-то уехал, говорили, что в Прибалтику, и 30 лет о нём ничего не было слышно. И вот звонок из Шотландии.
– Как там Лох-Несское чудовище поживает? – ничего более умного не пришло в голову.
– Нормально, это тут рядом… я читал, ты профессор. А я живу в старинном городе Стерлинге, у меня бизнес, два сына, мы уже много лет тут.
И Авасик рассказал, как жил в Риге, закончил институт, в конце восьмидесятых занялся бизнесом – стал изготавливать спортивное оружие, был успешен, но с распадом Союза житьрусским в Прибалтике стало муторно, и он переехал с семьёй в Шотландию, перенёс туда бизнес. Два взрослых сына– один юрист, а второй, член сборной Шотландии по стрельбе из лука, чемпион Европы, сейчас готовится к Олимпийским играм. Бизнес в порядке, не то, чтобы особо процветал, кризис всё-таки, но и не бедствует. Сейчас в основном всё ведут сыновья, а он практически отошёл от дел. И, конечно, тоска по Родине…
– Вот собираюсь посетить родные места.
– Приезжай, буду рад, у меня большой дом на берегу реки, помнишь, как мы рыбачили, пацанами, а зимой гуляли с моей бабушкой по льду…
– И я всё боялся, что если лёд проломится, и мы будем тонуть, то она тебя спасёт первым, как родного внука, а меня может не успеть! Да, я всё помню. У меня приглашение от вашей федерации биатлона, я ведь им поставляю оружие, так я через две недели буду в Киеве и обязательно к вам заеду.
И ровно через две недели перед воротами остановился «Ровер» и оттуда выскочил седой высокий подтянутый мужчина, в котором невозможно было узнать маленького Авасика.
Первые два дня Авасик гулял по городу, ему всё было интересно, как человеку тридцать лет не бывавшему в родных места. Он всё с любопытством рассматривал, спрашивал про друзей детства, с упоением поедал забытые блюда когда-то родной кухни: борщ, вареники, деруны, отведал домашней колбасы, кровянки, но, в отличие от местных, совсем не пил… Авасик показал другу образцы оружия, которыми очень гордился. В доме был оружейный сейф, где стоял старенький «Ремингтон», с которым хозяин иногда охотился, их туда поставили на время приезда и положили ещё какие-то особые пули – гордость Авасика.
А третьего дня вечером, когда Профессор вернулся из университета, он обнаружил Авасика сидящим на чердаке и рассматривающим окрестности из чердачного окошка. Лето, темнеет поздно, и из окна как на ладони открывался перекрёсток набережных улиц и спуск к реке.
– Красиво,– сказал Профессор и подумал, как всё-таки тяжело потерять родину, но Авасик не поддержал эту тему, а сказал:
– Пойдём, поговорим у тебя в кабинете.
Они спустились с чердака в кабинет, расселись в креслах возле камина, и Авасик неожиданно предложил:
– Давай, выпьем! У тебя есть шотландский виски? Привык я к нему.
Они выпили, Авасик вынул из кармана фотографию и спросил:
– Ты его, конечно, знаешь?
Это был даже не вопрос, а утверждение. Именно такая была интонация. Конечно, он знал его, этот человек, бывший его лучшим учеником и близким другом, когда-то предал и разорил его, и прошло много лет, прежде чем Профессор снова сумел стать на ноги и поверить в людей.
И тогда Авасик начал свой рассказ. Когда-то, ещё в армии, он попал в спецподразделение, которое использовалось для выполнения деликатных заданий в разных странах. Он много повидал и много знал. Жизнь повернулась так, что уже долгие годы не изготовление, а применение стрелкового оружия было его основным бизнесом. Он был киллером, одним из лучших. Конечно, дети об этом не знали, они считали отца просто удачливым бизнесменом. В принципе, так и было. Он работал в разных странах, но сказал, что всегда знал, кого убивает – только негодяев. (Профессор подумал, что уже слышал это где-то, в каком-то фильме, так всегда говорят «честные» убийцы.) И вот сейчас есть заказ на этого человека. Он разузнал про него всё, волк в овечьей шкуре, из тех, что делают зло со слезами на глазах, а потом замаливают грехи. Таких он ненавидел особо и пришёл к выводу, что может взять это на себя, а он соглашался далеко не на все заказы и уже давно хотел отойти от дел. А за этого платят много, и денег хватит и для него, и чтобы отблагодарить друга.
– Не беспокойся, тебе ничего не надо делать. Я всё сделаю сам. Ты теперь единственный, кто знает правду, была ещё жена, которая всё знала, но она умерла в прошлом году… Этот пижон ездит в открытом кабриолете каждый вечер по твоей улице, и я завтра сниму его с твоего чердака в два счёта.
Авасик резко поднялся, допил виски и ушёл спать, а Профессор всё сидел в кресле и смотрел на огонь в камине.
Вместо выстрела раздался хлопок, Авасик повернулся, они встретились глазами. По лестнице на чердак поднимались люди.
Когда Авасика увезли, он долго сидел во дворе и наблюдал, как играют его собаки – одна чёрная, а другая – белая.
Посвящается Альберту Рафаиловичу Бушелю
Альфред
– Привет, Профессор, я ещё жив…
Звонок из США от старого друга, о нём уже два года ничего не было слышно, и закрадывались смутные плохие мысли, которые он от себя гнал: ведь Альфреду было за семьдесят, и в последние годы ему ставили какие-то не очень хорошие диагнозы, с которыми тот, будучи сильным и уверенным человеком, боролся большей частью не лекарствами, а духом.
– Я уже думал об этом… как ты, дружище?
Они обменялись новостями про жизнь, детей, общих друзей. Альфред продал свой бизнес, купил дом в Испании, много путешествует, а в США приезжает периодически: подлечиться и навестить детей и внуков.
В той стране, где они жили и дружили, Альфред прошёл путь до ведущего инженера и учёного на крупнейшем металлургическом заводе, а потом, после развала большой страны, решил эмигрировать в США, где много чем занимался, зарабатывая на жизнь, даже водил трайлер с грузами по отдалённым уголкам Техаса и Мексики. И вот однажды на набережной Балтимора ему встретился бывший американский морской пехотинец без ног, но на очень удобной многофункциональной инвалидной коляске. Альфред помнил, как мучился его старик инвалид отец, не имевший таких приспособлений. И у него сразу появились идеи (а надо сказать, что он всегда был выдающимся изобретателем и имел много патентов), как это усовершенствовать, наладить выпуск разной техники для инвалидов. Он подумал про своих инженеров из заводского конструкторского бюро, которые разбрелись кто куда с развалом производства: ведь их всех можно было собрать… Конечно, кроме бизнеса, им двигали гуманные цели. И он чувствовал себя в силах развивать это полезное и благородное дело, облегчающее страдания несчастным людям, но и делать бизнес, выбивать деньги из государственных фондов, организовывать производство, заключать контракты… Всё это он уже делал и знал, что справится, а к тому времени у него уже сформировалось твёрдое желание вернуться на родину и встал вопрос – чем там заниматься? Дело было за малым– где взять начальный капитал? Миллиона долларов хватит, прикинул он бизнес-план перед очередной прогулкой с пехотинцем Гарри, с которым они к тому времени уже стали друзьями.
Когда Гарри услышал рассказ Альфреда про планы организации производства техники и изделий для инвалидов, он глубоко задумался, а потом сказал:
– Ладно, Guy, я помогу тебе достать деньги – ты рисковый и везучий, и у тебя должно получиться. Там не будет криминала … по крайней мере такого, который можно будет обнаружить, но будет… один миллион долларов!
Гарри до морской пехоты и Вьетнама работал в пограничной службе на мексиканской границе в Южной Калифорнии и знал много разных путей как легальных, так и не совсем для зарабатывания денег. Его и во Вьетнам погнала не столько романтика или воинский долг, а необходимость на время уехать из страны. Всё это не мешало ему, однако, быть добрым человеком, который много перенёс и повидал…
– Полетишь в Тихуану, купишь там трайлер, с тобой свяжутся – повезёшь груз. Если повезёт, то заработаешь свой миллион. Надеюсь, что тебе повезёт, ты очень способный парень, я многое видел и знаю, что говорю. Вернёшься – деньги будут у меня.
–Hey, Gringo, are you friend of Harry? – лысый, до черноты загоревший старик мексиканец окликнул его в условленном месте на центральном бульваре Тихуаны Агукалиенте.
Машину загрузили какими-то ящиками с надписями « Инструменты для ручного труда », выдали проездные документы. Вместе с трайлером их надо было оставить в Сан-Диего по указанному адресу. Там его должен был ждать тот самый загорелый старик мексиканец, с которым они познакомились в Тихуане.
Альфред перед отправкой внимательно проверил все ящики и не обнаружил там ничего запрещённого и криминального. Всё было, как и обещал Гарри. Границу и весь путь прошли без осложнений, он оставил трайлер по указанному адресу, распрощался с загорелым мексиканцем, который поинтересовался, когда он улетает, но вместо того, чтобы отправиться в аэропорт и улететь по заранее заказанному Гарри билету, сел в автобус и уехал в Лос-Анжелес, а оттуда уже улетел в Балтимор. Альфред – смелый человек, но всё время чувствовал какую-то опасность.
Гарри встретил его с улыбкой, но какой-то напряжённой:
– Ты же должен был прилететь вчера?
Отдал пароли, они вместе проверили счёт – там действительно лежал миллион долларов.
На следующий день договорились встретиться, чтобы отпраздновать удачную сделку, но вечером Альфред вдруг догадался, ЗА ЧТО ПОЛУЧИЛ МИЛЛИОН, и, подхватив жену, первым же самолётом улетел в Европу, а оттуда на родину. С инвалидным бизнесом всё получилось именно так, как он задумал, и за несколько лет Альфред стал богатым знаменитым и очень уважаемым человеком, занимающимся благородным делом, а ещё умудряющимся зарабатывать на этом деньги. Он никому и никогда не рассказывал про миллион, с которого всё началось, и даже ближайшие друзья не догадывались, за что ему заплатили тогда в США эти деньги. Кстати, через пять лет он вернул деньги старику Гарри, но больше никогда с ним не встречался. И вот, по прошествии многих лет, Альфред оставил бизнес и решил остаток жизни провести в путешествиях.
– Приезжай ко мне в Испанию на Новый год – повидаемся, отпразднуем, попутешествуем…
– Алик, дорогой, ты же знаешь, что у меня весь год расписан: защиты диссертаций, конференции, лекции, и всё надо планировать заранее…
– Приезжай, Профессор, и ты узнаешь, за что я получил этот миллион, и что же на самом деле произошло тогда в Мексике…
***
И вот они сидят втроём на главной площади Севильи в ресторанчике возле кафедрального собора: Профессор, Альфред и старина Гарри. Завтра Новый год. Пьют красное андалусское вино.
– Так что же ты вёз тогда, Алик?
– Да мебель какую-то … инструменты…
– А за что тогда миллион?
– Он просто хотел помочь, а я ведь гордый и просто так бы не взял, и он это понимал. Вот и придумал этот сценарий.
– А чего же ты боялся тогда?
– Но я же не знал…
Они рассмеялись, чокнулись и посмотрели на Гарри. Он не знал русского, но всё понял, тоже чокнулся и рассмеялся.
Будьте здоровы, друзья!
Байкал
Давняя мечта поехать на Байкал наконец-то стала реальностью. Он заказал билеты на самолёт Киев – Москва и Москва – Иркутск, а предварительно связался с другом своего друга Коли, иркутянином Валерой, который имел базу на Малом море Байкала (залив, образованный мысом Улирба и островом Ольхон, где и глубины небольшие, а Байкальская вода прогревается до 18-20 градусов и почти всегда летом можно купаться), в заповедном месте, в долине между холмами или небольшими горами, выходящей к озеру и продуваемой Баргузином, что создавало уютный климат и препятствовало появлению москитов. Собралось восемь человек: Женя – Альпинист, Саша-Интеллигент, Саша-Рыбак, Андрюша-Экстрасенс, Вова-Министр с сыном Витей-Футболистом и замом-строителем по отчеству Андреич. И сам он – Профессор.
Летели хорошо: взлетели – выпили- уснули – приземлились- выпили – взлетели-уснули-приземлились…
В Иркутске оказались рано утром и стали бродить по городу и берегу Ангары в ожидании автобуса от владельцев Улирбы. На берегу возле церкви большой крест на высоком постаменте – памятник Колчаку, который тут был расстрелян. Ну вот, все, кто был воспитан на примере Василия Ивановича Чепаева, теперь поклонились его антиподу… «Сэ-ля -ви» …
Потом отправились – сначала природа особо не впечатляла: здесь не было той дремучей загадочной тайги, которую он помнил на берегах Ладоги и Свири, всё холмы и перелески, но потом открылся Байкал, и он был действительно велик. Даже с берега производил впечатление моря, и уж куда величественней знаменитого высокогорного озера Титикака, на котором Профессор бывал в Перу, и других малых и больших озёр, которые наблюдал путешествуя.
Добрались уже по грунтовой дороге через тайгу в Улирбу (и мыс, и долина, и база назывались одинаково), разместились в деревянном домике из двух комнат и зажили Байкальской жизнью с каждодневной парилкой и купанием в заливе; рыбалкой, где лидером был, конечно, Саша – Рыбак, ловивший много разной рыбы и раздававший её после этого бесплатно местным жителям – бурятам из соседней деревни (а рыбы было так много, что хватало и себе попробовать и им раздать); карабканьем во главе с Альпинистом по окрестным небольшим горам (а для Жени, покорявшего Памир, Эльбрус, Монблан – это было лёгкой прогулкой, чего не скажешь о Профессоре, который, как пел Высоцкий, « стонал, но держал»), откуда открывался великолепный вид на озеро; путешествиями на катамаране, нанятом у владельца базы Валеры, и другими вещами, которые можно делать на берегу этого удивительного озера, обладавшего поистине целительными свойствами. Искупавшись в Байкале, человек чувствовал мгновенное успокоение и прилив сил, например, когда они после утомительного восхождения в первой половине дня окунулись в озеро, то в этот же день всухую разгромили футбольную команду иркутских студентов, бывшую до них чемпионом побережья!
А счёт-то был 9:0, причём забивал не только Витя, для которого футбол был самым любимым занятием в жизни, но и 55-летний Профессор, три гола которого несказанно удивили Андреича, не видевшего доселе профессоров забивающих голы студентам. Правда, стоит отметить, что футбол для этой компании был любимым воскресным развлечением, и они уже лет 25 играли вместе.
В своих вылазках, которые возглавлял Альпинист, не расстававшийся со штативом с фотоаппаратом, они открывали чудеса Байкала: то поляну, усеянную эдельвейсами, которые и в высоких горах – редкость, то, взобравшись на самую высокую окрестную горку, натолкнулись на целую россыпь золотого корня, дорогого и редкого лекарственного растения, разновидности женьшеня, и Альпинист досадовал, что с собой не было лопатки – а то так бы и поездку окупили.
Экстрасенс, поначалу назвавший турбазу «деревней Зажопье», нашёл в тайге на берегу энергетические центры и лежал там, подзаряжаясь, целыми днями, слушая птиц и полавливая рыбу, а появлялся только к вечеру на традиционный ужин с ухой и водкой. Пару ящиков водки привёз на вертолёте Министр, который улетал и прилетал, т.е. вёл себя в соответствии с прозвищем и положением, но активно участвовал во всех мероприятиях компании.
Было и ещё одно дело, которое больше касалось Альпиниста и Профессора, и о котором они вспомнили, беседуя в самолёте. Дело в том, что за некоторое время до этого на Байкале исчез старик профессор по фамилии Никонов, работавший с нашим Профессором в одном университете, а с Альпинистом проделавший много разных горных восхождений. Он был странным человеком, этот Никонов, немного, как говорят, «не от мира сего», занимался изучением молний, слыл специалистом по выживанию в трудных условиях, и, по словам Жени, мог спать прямо на снегу и днями ничего не есть. Ему уже было за 80, в последние годы он был нелюдим, хотя в горы продолжал вырываться, а Байкал был для него чем-то священным, как Мекка для мусульманина. И вот четыре месяца назад он поехал на конференцию по своим молниям, которая проводилась на острове Ольхон на Байкале и … исчез. Последний раз его видели, когда он направлялся гулять к скале Шаманка. Это громадный утёс, про который сложено много легенд, в том числе про шаманку, которая жила в пещере на нём и обладала беспримерной магической силой. Скала изобилует гротами и пещерами и примыкает к острову Ольхон, а сам остров находится как раз на другой стороне Малого моря, напротив Улирбы, и друзьям предстояла поездка туда на катере.
Об этом вспомнили Альпинист и Профессор сидя накануне поездки вечером у костра. Не исключено, что старый «Волк» решил добровольно уйти в любимый Байкал, но это выглядело уж очень трагично для реальности. А, может, просто старику стало плохо или на его самочувствие повлияло мощное биополе утёса. Непонятно… Его тогда долго искали спасатели, но никаких следов так и не нашли. И вот завтра они будут на этом острове.
По сравнению с окружавшей моторной лодке был крайне интересным – они проплывали и густонаселённые птицами небольшие острова и остров, на котором установлена буддистская ступа, обозначающая священное место. Всё это было очень красиво и отвлекло от воспоминаний о старом учёном. Но после обхода и объезда острова Альпинист и Профессор попросили отвезти их к Шаманке и устремились исследовать пещеры и гроты, которых в действительности оказалось там в изобилии. Договорились все вместе встретиться на пристани через два озеро природой Ольхон не показался уж очень интересным. Заросший невысокими деревьями остров, с остатками завода по переработке рыбы и достаточно примитивной деревней, но путь на часа, т.к. хозяин катера должен был вернуться в Улирбу ещё засветло. На Шаманке пути друзей разделились, и Профессор постарался не углубляться в пещеры далеко, а больше просидел на выступе скалы, наблюдая птиц и переливы Байкальской воды в лучах постепенно склоняющегося к закату солнца.
В какой-то момент он задремал, а когда проснулся, то понял, что настало время возвращаться, и стал звать Женю. Но тот не откликался, и Профессор подумал, что Женя давно уже на пристани, спустился со скалы и поспешил к месту сбора. Все были на месте… кроме Альпиниста.
А хозяин катера требовал отплытия, по каким-то своим делам поспешая вернуться в Улирбу. Уговорили его задержаться, вернулись, обшарили Шаманку, но Жени нигде не было. Что делать? Женя был бывалым альпинистом, который умел выживать не только в тёплую июльскую ночь, но и в гораздо более суровых условиях. Кто-то предлагал остаться всем, но решили вернуться в Улирбу, а утром опять приплыть на Ольхон и продолжить поиски. Когда вернулись, было уже не до еды и питья, а ночью никто не спал.
С рассветом за хорошие деньги наняли моторку и вернулись на остров. Уже никто не следил за птицами и не фотографировался, сразу же побежали к скале и издалека заметили одинокую худую, чуть сутуловатую фигуру Жени, сидящего на уступе скалы над водой. Когда поднялись к нему, то увидели, что Альпинист находится в какой-то прострации, вроде спит, но с открытыми глазами. Но когда его растолкали, сразу стал адекватно себя вести и общаться. Рассказал, что помнит, как пошёл вглубь одной из пещер, и, кажется, потерял счёт времени и уснул. Потом… он замолчал и сказал, что сны помнит, но рассказывать их пока не готов, а очнулся уже утром на этом уступе и окончательно пришёл в себя вот только сейчас.
Им оставался ещё всего один день, но Женя никому ничего больше не рассказывал, только как-то растеряно улыбался и мурлыкал в седые усы. А когда они подлетали к родному Киеву, измотанные задержками рейсов, скитаниями из Домодедово во Внуково и дезинфекцией тёплой водкой «Журавли» (другой в аэропорту не было) по цене хорошего французского коньяка, Женя наклонился к Профессору и прошептал:
– Он там …
Больше он ничего не рассказал и не рассказывает и сейчас, говорит, что ещё не настало время…