Рита Коваль
Под обломками
VI
.
На перемене после первой пары в аудиторию заглянула встревоженная Элла:
– Тарин, тебя срочно вызывает Алиса! Там пришел отец твоего студента, жалуется на тебя!
– В каком смысле жалуется? – кровь прилила к щекам девушки. – Как фамилия студента?
– Не знаю. Алиса просто велела тебя разыскать. Они в преподавательской.
В кабинете, засунув руки в карманы дорогого костюма, стоял невысокий мужчина средних лет. В его поведении четко угадывалась привычка раздавать указания, которые беспрекословно исполнялись. Этот недовольный голос девушка услышала еще у дверей.
– … не для того я перечисляю такие деньги вашему колледжу, чтобы моему сыну занижали оценки! Ему НУЖНА пятерка по биологии, и у меня большие вопросы к его преподавателю!
Тарин посмотрела на спокойно сидящую Алису. Видимо, та не впервые сталкивалась с подобной ситуацией. Ровным бесстрастным тоном она объясняла взбешенному родителю, что все оценки был выставлены его сыну заслуженно. Услышав фамилию студента, Тарин кое-что начала понимать. Этот парень на занятиях вел себя всегда вызывающе, почти никогда не был готов, несколько раз попался на списывании. Но даже эти случаи по пальцам можно было пересчитать, поскольку он систематически пропускал пары. Увидев Тарин, отец студента пренебрежительно скривился: ему явно не понравилось, что преподавательница молода. Он дал понять, что в его власти повлиять на замену преподавателя для этой группы и даже намекал, что подозревает Тарин в злонамеренном ухудшении отметок для вымогательства денег перед сессией.
Алиса была на высоте, в отличие от Тарин, которая еле сдерживалась, чтобы не нагрубить мужчине.
– Могу я внести предложение? – раздался голос Виктора, стоящего в дверях за ее спиной. – В данном случае уместно только одно: посетите сегодня занятие по биологии, разумеется, не предупреждая об этом вашего сына. Преподаватель, – кивнул он в сторону Тарин, – даст вам ответы на вопросы, чтобы вы сами дали объективную оценку. А после вернетесь к этому разговору.
Под его пристальным взглядом отец студента немного остыл. Виктор был очень бледен, его черные глаза еще сильнее выделялись на осунувшемся лице. Когда Тарин наконец получила возможность оставить кабинет, девушка устремилась по коридору, разыскивая его.
– Какого черта, Виктор? Почему вы здесь? Вы меня совсем не слушали? – тихо зашипела она, когда поравнялась со слегка прихрамывающим преподавателем.
– Думаю, вам лучше ослабить свое внимание ко мне и направить свою энергию на работу, – оборвал он ее. – У вас ведь скоро открытое занятие. Советую подготовиться к нему тщательнее, я слышал, у Алисы были вопросы к вашей методике.
В глубине души Тарин, конечно, понимала, что Виктор не хотел сказать ничего плохого. Вполне возможно, что он даже пытался оказать ей услугу, предупредив о повышенном к ней внимании Алисы. Но свойственный ему холодный и надменный тон подействовал на девушку как раз наоборот: она вспыхнула как спичка.
– Да, может быть, я и не великий педагог, может, многого еще не умею, но мои студенты не зубрят механически параграфы из учебника! На моих парах они учатся анализировать знания, исследовать и делать выводы сами! А не коллективно борются со сном! Так что свой совет оставьте себе: он вам больше пригодится! – она уже собиралась уйти, как опять взглянула на собеседника. – А вот ваш самый первый совет мне и вправду очень пригодился: после того, как мою комнату обыскали, я никому больше не доверяю, не говоря о дружбе!
– Стойте – он неожиданно удержал ее за руку выше локтя. – Это не шутка?
– Какие уж тут шутки. Пустите меня!
– Вы сказали охране? – Виктор, не отпуская, сверлил ее своими черными глазами.
– Нет.
– Нет??
– Виктор, по-моему, девушка не хочет вас слушать, – оказывается, за разговором между ними уже несколько секунд наблюдал Ник. И теперь он стоял, подобравшись, словно зверь, готовый к прыжку на свою дичь. Спокойным, контролирующим все тоном, он продолжил:
– Тарин, тебя проводить?
– Если можно, – подтвердила, освобождаясь, девушка. – До встречи, – гордо кивнула Тарин оставшемуся глядеть ей вслед преподавателю.
Девушка была благодарна Нику за то, что он ничего у нее не выспрашивал. Он молча шел рядом, дожидаясь, пока ее злость сойдет на нет.
– Знаешь, раньше, когда я думала о своей жизни, мне казалось, что я похожа на мошку, попавшую в паутину. Мой девиз всегда был как можно тише, незаметнее жить, чтобы не задевать ниточки, чтобы они не пришли в колебание и ненароком не растревожили кого-нибудь. Иначе ведь можно было вызвать ответную реакцию, если слишком высовываться. Кто знает, что тебя ждет на том конце той самой паутинки… Просто будь хорошей девочкой, делай свое дело, и все будет в порядке…, – Тарин криво усмехнулась. – Оказалось, это бессмысленно. Жизнь все равно найдет тебя и даст такую затрещину, которая всколыхнет твое болотце как бы в отместку за все предыдущие годы. Теперь я часто вмешиваюсь в жизнь других людей, стараюсь помочь, если это в моих силах. И что? Результат тот же самый! – всплеснула она руками.
Ник отбросил носком ботинка лежавший на дорожке камешек.
– Никто не знает как правильно, – пожал он плечами. – Есть стайка зануд в костюмах, рясах или бог еще знает в чем. Они говорят, что знают, но на самом деле это вранье. Живи так, как хочешь. И не принимай близко к сердцу, как на это смотрят другие. Тем более если ты про этого ворона, который у нас химию преподает. Давай лучше после пар встретимся в кафе? Я рассмешу тебя парой бородатых шуток и тебе полегчает, – на его лице появилась неизменная улыбка.
Тарин решила согласиться.
– Привет! – в кафе к ним за столик подсела Элла. – Давай, рассказывай, в чем там было дело? Досталось тебе от Алисы? – она переводила взгляд с Ника на девушку и обратно.
– Вроде пронесло, – ответила та. – Алиса тоже захотела присутствовать на паре вместе с этим разгневанным отцом. Когда его сын стал отвечать, все вопросы ко мне отпали сами собой.
– Неудивительно, – пожал плечами Ник, потягивая свой витаминный коктейль через соломинку. – Эти родители с каждым годом все наглее. Думают, если они платят деньги, их детки могут вообще ничего здесь не делать.
– Ага, а потом удивляются, когда их отчисляют за неуспеваемость или за нарушение дисциплины, – поддержала его Элла. – Им кураторы и звонят, и письма высылают на дом, а они потом все равно делают круглые глаза, словно в первый раз слышат. А сколько таких, которые считают, что если отдали нам своих детей, то остальное их не касается! Они или просто не отвечают на звонки, или откровенно говорят, что повлиять на своих детей никак не могут, и это уже наши проблемы.
– Я до того, как стала здесь работать, даже не представляла, как трудно быть преподавателем, – призналась Тарин.
– Ты ведь даже не куратор, – возразила ей собеседница. – Я в своей группе и за успеваемостью, и за посещаемостью, и за оплатой слежу, – она стала загибать пальцы. – Не говоря уже о мероприятиях. Ник у нас, кстати, все время от кураторства отказывается, – укоризненно произнесла Элла.
– А зачем мне эта головная боль? – он поднял на девушку хитрые с прищуром глаза. – Сама только что сказала, какой это кошмар. К тому же, я постоянно на стадионе или в спортзале, оттуда трудно за студентами уследить. И вообще, ты нас перебила. Я тут уговаривал эту симпатичную девушку, – он подмигнул Тарин, – записаться ко мне на занятия по тхэквон-до. Тем более после того, что я наблюдал с утра.
– А что случилось с утра? – выжидающе замерла Элла.
– Ничего не случилось, – Тарин легонько придавила под столом ногу Ника.
– Ладно, – разочарованно протянула девушка. – Пойду, наверное. Не буду мешать вам секретничать. Не забудь, ты обещала прийти на студенческий праздник завтра.
– К сожалению, не смогу, – втайне радуясь, произнесла Тарин. – У меня завтра дежурство.
– Ты попроси Артура, он тебя с кем-нибудь поменяет. Он мировой мужик, всегда готов пойти навстречу, – Ник, видимо, думал, что оказывает услугу.
– Попробую, – пожала плечами она. – Но я должна завтра дежурить с Региной, а это хоть какой-то шанс поговорить. В последнее время она меня избегает, словно на что-то обиделась.
– Неужели? – немного наигранно удивилась Элла. – На нее что-то не похоже. В любом случае, ты точно пожалеешь, если не придешь. Имей ввиду.
– Хорошо, – Тарин улыбнулась удаляющейся девушке.
– Ну что, еще посидим или прогуляемся? – поинтересовался Ник. – Я, как верный рыцарь, готов тебя проводить до самых дверей общежития, – улыбнулся он.
– Спасибо, конечно, но у меня еще запланирован традиционный визит в библиотеку, – вторила ему Тарин. – И знаешь, лучше я скажу сразу: если у тебя ко мне интерес не только дружеский, то ты только потеряешь время. Меньше всего меня сейчас нужны новые отношения.
– То есть, у тебя были старые отношения, которые сложились неудачно? Это не страшно, через это каждый прошел, – махнул рукой парень. – Расскажешь, что случилось?
– Нет. Поверь, через такое ты точно не проходил, – горько усмехнулась девушка. – Ладно, – отодвинула она пустую чашку, – наверное, пора идти. Спасибо за приятный вечер.
– Все-таки я тебя провожу, даже если надеяться мне совсем не на что, – вновь обаятельно улыбнулся Ник. – Смотри, а вот и Артур! Давай спросим у него насчет дежурства, – он подтолкнул Тарин вперед. – Добрый вечер! Артур, неужели ваша несравненная супруга вдруг обиделась, и вам пришлось добывать еду самостоятельно?
– Вам, молодым, лишь бы шутки шутить, – добродушно отмахнулся он. – Эллу не видели? Мне нужно поговорить насчет завтрашнего мероприятия.
– Она поднялась на второй этаж, в студсовет. Тарин, кстати, тоже хотела насчет завтрашнего праздника спросить. Она еще ни разу не присутствовала на Дне национальных культур, а ее как раз дежурной поставили. Нельзя ли поменять ее с кем-нибудь?
– Да что ж такое, сговорились вы все, что ли? Сначала Регина подходит, мол, уберите меня с дежурства, завтра работы много. Хорошо еще Виктор рядом проходил, вызвался на подмену. Теперь вы. Два раза уже график переделывал, – начал кипятиться Артур.
– Если это так затруднительно, тогда не нужно, я не настаиваю, – Тарин уже решила, что разговор окончен, тогда как Ник подошел и тихо что-то зашептал на ухо старичку.
– Нет, ну тогда, конечно, что же я, не человек что ли, – его круглое лицо стало расплываться в добродушной улыбке.
– За мной не заржавеет! – Ник взял девушку за руку и повернул к выходу. – Пойдем, пока он не передумал.
– Что ты ему сказал?
– Ничего такого. Так тебе в библиотеку? Пойдем, я все-таки тебя провожу.
На улице было уже довольно темно. Ветви голых деревьев рисовали тенями причудливые узоры на дорожках. Проходя мимо мужского общежития, Тарин невольно повернула голову в сторону уже знакомого окна. Свет в нем не горел. Уже в библиотеке, у конторки Германа, она немного задержалась, чтобы достать из сумки книги.
– А ваше любимое место занято! – радостно произнес показавшийся из-за стеллажей библиотекарь, – Догадайтесь кем? – Герман словно предвкушал очередную серию интересного фильма.
– Надо же, – нахмурилась девушка. – Раз так, придется мне доделать свою работу в комнате. Здесь мне будет слишком тесно, – нарочито громко произнесла она.
Озадаченный библиотекарь молча принял все книги и даже не отпустил при этом ни одного замечания.
VII
.
После открытого занятия Лидия вновь задержалась, чтобы вместо заместителя ректора дать комментарии.
– Вы довольно много успели наработать с предыдущей нашей встречи, – ободряюще закончила она своим мелодичным голосом. – Если оценивать по пятибалльной шкале, пять, конечно, я бы не поставила, но вот четыре с плюсом – это вполне ваш результат.
– Спасибо, я старалась, – выдохнула Тарин. – Но все равно меня настораживает молчание Алисы.
– Зайдите к ней сами, – предложила преподавательница. – У вас ведь были, кажется, трудности с методической работой? Нет ничего постыдного в том, чтобы задать ей пару вопросов.
– Да, я, наверное, так и поступлю.
– Вы идете сегодня на праздник? Он будет запоминающимся.
– Судя по всему, его мне просто не избежать, – призналась Тарин. – Я не очень-то люблю шум и большое скопление людей, но подозреваю, что сегодня всё против меня.
– Поверьте мне, вы не пожалеете. Веселиться тоже нужно. Взгляните, – она кивнула в сторону окна, за которым кружились снежинки. – Там творится настоящее волшебство. Не упускайте эту жизнь, принимайте ее дары ради тех, кто этого уже никогда не сможет сделать.
Девушка с тревогой взглянула в глаза Лидии, но прочла в них лишь безмятежность и спокойствие.
Она действительно не пожалела. Это был не просто праздник: каждой группе студентов было поручено представить определенную национальность. Ребята надели традиционные костюмы, приготовили национальную еду и напитки, украсили столы яркими атрибутами. Жюри из числа руководства колледжа посетили каждую «станцию», отмечая баллами труды ребят. Затем каждый мог подойти к столу соседа, угоститься и угостить в свою очередь. Наконец, настала очередь визитных карточек: студенты рассказывали о флаге, символе каждой нации, представляли народные танцы и обычаи. Мероприятие проходило ярко, музыкально и очень дружественно. Некоторые из ребят поразили Тарин своими голосами и танцами. Пока остальные подпевали или аплодировали, она поймала себя на том, что буквально чувствует энергию, идущую от такого количество молодых лиц, сплоченных общим делом. Юность, свежесть и уверенность что вся жизнь еще впереди, что все по плечу буквально светились в их глазах. Это было очень волнующе. Тарин, в свои двадцать пять лет, уже чувствовала себя взрослой, умудренной опытом дамой, что было неудивительно. Однако даже ее проняла эта волна праздника. Ник пригласил ее на танец, и девушка не стала отказываться. В струящемся бирюзовом платье, как всегда до пола, она, казалось, на мгновение забыла свои горести и заботы. Когда Ник, сделав неловкое движение, чуть не свалил поднос со стола, Виктор по долгу дежурства собрался подойти и сделать ему замечание. Путь ему преградила левая рука ректора, завороженно смотрящего на танцующую пару.
– Даже не думай. Ты не понимаешь, – произнес он, не отводя взгляд. – Смотри, она ведь смеется!
В перерыве между музыкальными мелодиями Тарин подбежала к Артуру:
– Спасибо Вам еще раз за отмену дежурства!
Она теперь абсолютно искренне радовалась празднику, тому, как студенты беззаботно веселились. Радость омрачало лишь одно: Регина, удивленная тем, что обе они оказались на празднике, так и не подошла к ней ни разу за весь вечер.
– Не за что, моя дорогая. Я прекрасно понимаю, каково это – быть молодым. К тому же мне кажется, было бы несправедливо, если бы из-за такого пустяка расстроились ваши планы, – неожиданно подмигнул ей старичок
– Что вы имеете в виду? – недоумевая, спросила девушка
– Ну как же… думаю Вы с Ником будете очень огорчены, если вам не удастся провести хотя бы немного времени вместе, ведь совсем скоро сессия, а за ней и каникулы, – Артур заулыбался, но вдруг что-то в выражении лица Тарин его смутило. – Простите, дорогая, я что-то не то сказал? Конечно, это большая тайна, но Вам и без меня известно, что в нашем коллективе ничего не утаишь, тем более когда Ник сам твердит об этом всем без умолку… Не волнуйтесь, я никому не скажу! – но последняя фраза была обращена уже вдогонку уходящей от него девушке.
Пару минут спустя старичок подошел к дежурившему преподавателю чтобы напомнить о некоторых моментах.
– Да, будьте особенно внимательны в отношении парней, есть вероятность, что кто-нибудь попытается пронести спиртное, а от этого одни неприятности, – который год Артур твердил одно и то же, поэтому Виктор, стоя у лестницы в холле, слушал его вполуха, досадуя на Ника, и на то, как тот захватил внимание Тарин. Вдруг он резко повернул голову.
В одной из части зала раздался отчетливый хлопок. Гул голосов стал волнообразно стихать, уменьшаясь и снова нарастая по мере того, как люди оборачивались в сторону происходящего. Там, в центре немного отступившей толпы, стоял Ник с малиново-красной отметиной во всю щеку. Тарин уже была на некотором расстоянии от него, быстро удаляясь с высоко поднятой головой.
В коридоре она столкнулась с Алисой. Женщина не заметила взволнованного вида Тарин, или не показала вида.
– Очень хорошо, что я вас встретила. Идите за мной.
В преподавательской заместитель директора открыла методические указания по биологии и стала перечислять найденные замечания.
– Таким образом, потрудитесь исправить это к понедельнику. И хочу вам напомнить, что я беру журналы на проверку каждый месяц, а это значит, что завтра вам нужно привести их в порядок на своих страницах.
– Вчера я еще раз все выверила, мне осталось только переписать.
– Хорошо. Будьте, пожалуйста, внимательны. Одна ошибка, и придется перешивать журнал. Вам сказали, что нужно писать ручкой только одного цвета?
– Да. Мне сказали. Я купила двадцать одинаковых ручек в городе. Не беспокойтесь.
– Когда вы были в городе? – глянула на нее Алиса поверх очков. – Мне кажется, я вас не отпускала.
– Я не знала, что для этого нужно спрашивать разрешения. Я была там в свое свободное время.
– Поймите, – завуч сложила руки в замок. – На нового преподавателя ложится большой груз ответственности. Мне обязательно нужно давать знать, если вы отлучаетесь с территории.
Тарин вскочила.
– Мне кажется, этот груз ответственности слишком тяжел для моих плеч. С того самого момента, как я перешагнула порог колледжа, я только и делаю, что перечитываю кучу документов в разной вариации! Днем я преподаю, вечером проверяю и выставляю оценки, ночью в двадцатый раз переписываю методическую документацию. От студентов я вижу безразличие и лень, а от родителей слышу оскорбления…
– А как вы себе представляли работу педагога? Вы думали, вам на голову наденут лавровый венец, студенты будут вскакивать при каждом вашем появлении, а родители отдавать честь? Эти времена давно прошли. Педагогика – это не работа, это призвание. Это неблагодарный, малооплачиваемый, давно уже НЕ почетный труд. Мои слова вам подтвердит любой преподаватель. Или я сказала сейчас что-то новое для вас?
– Я отдавала себе в этом отчет, когда приехала сюда. Но я думала, что вкладывать знания в головы студентов, дарить им частичку себя – это великое дело. И те люди, кто этим занимается – достойны всяческого уважения. А в итоге я погрязла в куче бумаг и сплетен! – негодовала девушка.
– Пойдемте, я вам кое-что покажу, – Алиса встала и вышла из преподавательской комнаты.
В полном молчании они поднялись наверх, в пустой кабинет ректора.
– Смотрите, – заместитель директора сняла со стены фотографию и поднесла ее поближе к глазам девушки.
Тарин увидела снимок, сделанный очевидно на одном из выпускных колледжа. На сцене ее отец вручал диплом парню на костылях. За ним стояла, утирая слезы платком, женщина: видимо, мать выпускника.
– Это Иван. Его костыли – не временное явление, он инвалид с детства. Как вы знаете, часть студентов, которым финансовые возможности не позволяют оплатить проживание здесь, приезжают из ближайшего города. Каждое утро он добирался до остановки, садился на автобус, приезжал в колледж и ходил на занятия. Он делал это самостоятельно, поскольку его матери нужно было работать. Каждое утро на протяжении четырех лет. Он сдал все экзамены самостоятельно. От физкультуры, естественно у него было освобождение. Мы все им гордимся. – Алиса замолчала.
– Это – наши краснодипломники на выпускном экзамене, – передала она девушке следующую фотографию. – Здесь они стоят с приглашенными членами экзаменационной комиссии, представителями различных фирм. Всех этих ребят прямо на экзамене они пригласили работать к себе, так понравились их работы комиссии.
– Здесь, – она указала на полку, – награды наших студентов на региональных конкурсах. Каждый из них нашел свое место в жизни. Конечно, это не мы сделали их сильными, ловкими, не мы подарили им музыкальный слух и голос. Но хочется думать, что мы воспитали в них стойкость, стремление к достижению цели и веру в себя. Так можно продолжать еще долго.
– А теперь я скажу вам то, что попрошу обязательно запомнить, – Алиса мягко и с участием посмотрела на девушку. – Среди детей всегда были и всегда будут как умные, так и глупые, как трудяжки, так и лентяи, как воспитанные, так и хамы. Как и среди преподавателей. Невозможно провести селекцию и отобрать лучших из лучших, как среди одних, так и других. Но что с ними со всеми делать, как добиться от них уважения, дисциплины, успехов – это решать нам. Если вы хотите серьезной отдачи – нужно серьезно относиться к своему делу. Нужно отдавать ему свою душу, болеть тем, что делаешь. Вы, конечно, обладаете неплохим потенциалом и честно выполняете свои обязанности. Но давайте не будем кривить душой – вы не верите в то, что делаете. Вы словно приехали на пикник или в театр: все здесь для вас несерьезно, все временно. Раз я это чувствую, значит, чувствуют и студенты и преподаватели. Поэтому, если вам не все равно, придется поменять свое отношение к происходящему. Подумайте об этом хорошенько.
Твердым шагом Алиса вышла из кабинета ректора, оставив Тарин наедине со своими мыслями.
Холодный воздух немного остудил лоб и щеки девушки. Она отошла от здания и направилась в сторону оранжереи.
– Думаю, сначала нам лучше осмотреть общежития, – послышался сзади голос Виктора. Слегка хромая, он все же нагнал ее.
Тарин кивнула вместо ответа, слегка изменила направление, и они некоторое время шли в молчании. Снег мягко ложился искрящимися на свету пушинками на их одежду.
– Возьмите, – он протянул ей пальто, оставшись в костюме.
– Спасибо. Как ваша нога?
– Терпимо. Обезболивающее пока действует. Знаю, что должен был выполнять ваши рекомендации, но поверьте, у меня были веские причины быть сегодня на ногах. Надеюсь, вы больше не сердитесь на меня.
Тарин не ответила. В полном молчании они прошли еще немного.
– Где же ваш коллега по дежурству?
– Наш историк куратор сразу двух групп, сегодняшний праздник для него и так большое испытание.
Девушка вдруг указала на ближнюю к женскому общежитию лавочку – Смотрите, вон там! – и, убыстряя шаг, направилась в ту сторону. – Так и знала, это ключ Марты блестит. Вот уж растеряша…
Тарин наклонилась и принялась соскребать наледь, но руки ее почти не слушались, а она и не заметила, что так сильно замерзла – настолько была расстроена.
После пары попыток и она резко выпрямила руку и кинула ключ на землю.
– Ничего не получается, – с тихим отчаянием опустилась она на лавочку.
Виктор невозмутимо наклонился, поднял ключ и занялся им сам.
– Получится. Нужно только немного терпения.
Она покачала головой.
– Нет. Ничего у меня не получается. Алиса права. Передо мною словно дилемма: с одной стороны не вижу смысла вкладывать все силы, душу в дело, которое тебе не дарит положительных эмоций, где ты не чувствуешь себя частью огромного механизма. С другой стороны, если эти усилия не вложить, если не отдавать себя полностью, то это чувство и не появится. И не будет никаких результатов, никакой радости…. Этой работой действительно надо жить, а я здесь будто случайный зритель. Ничего не понимаю ни в педагогике, ни в психологии. Я честно пыталась, но у меня уже кругом голова идет от всех этих планов, программ, отчетов… Ни с кем толком я здесь не нашла общего языка. Я не умею вникать в эти интриги, говорю то, что думаю, и только добавляю себе неприятностей. Наверное, это просто не мое.
– Поверьте, даже Алиса может ошибаться. К тому же мне кажется у Вас неверная информация. Насколько я знаю она очень высокого мнения о проделанной Вами здесь работе. Она редко кого хвалит в принципе, тем более новичков.
– Не уверенна. Я проштудировала горы материла, подчистила все хвосты за моим предшественником, но слышала лишь все новые замечания. Мне хочется, чтобы меня воспринимали всерьез, но иногда кажется, что я выгляжу в глазах здешнего руководства этакой неумехой.
– А студенты?
– А что студенты? – она подняла свои синие глаза на Виктора. – Одни просто сводят меня с ума, на них тратишь половину отведенного тебе времени. Другим уделяешь время и на общих занятиях, и на консультациях, но все без толку – им лень запомнить самые элементарные понятия! А сколько труда стоит просто подготовить их к проверочным работам… Правда, – тут лицо ее слегка посветлело, – некоторые на самом деле радуют. Даже начинаешь гордиться тем, что открываешь им неизвестную до этого грань мира. Знаете, сегодня недавно несколько ребят подошли ко мне и спросили, не собираюсь ли я организовать кружок по биологии.
– Это самое главное. Я думаю, вы справитесь. Ради этого педагоги и работают. А не ради выполненного учебного плана, или показателей. Вы это тоже скоро поймете.
– Педагоги, но не вы? – Тарин посмотрела на него, но на лице Виктора не промелькнуло ни одной эмоции.
Она встала, так как окончательно закоченела, и они двинулись дальше.
– Я хочу извиниться перед вами за мои слова сегодня утром. Я не имела права говорить в таком тоне.
– Но, однако, Вы не извиняетесь за суть своих слов – усмехнулся он и сразу прервал ее попытку ответить. – Нет, нет, знаете, в нашем колледже умение говорить то, что думаешь – действительно редкое качество. И поэтому очень ценное. Полезно иногда ради разнообразия услышать, что о тебе думают в лицо, даже если это и вызывает неприятные эмоции.
Они шли уже вдоль теплиц.
– Вы это серьезно сказали? Что я справлюсь? – с надеждой в голосе спросила Тарин.
– Более чем. Но на самом деле это я должен перед Вами извиниться.
– За что?
– За то, что ту оплеуху ему закатил не я.
Тарин так низко опустила голову, что Виктор не смог увидеть выражение ее лица.
Когда они обошли кругом всю территорию колледжа, девушка поняла, что ей удалось успокоиться. Она попрощалась с Виктором и нырнула в теплый зал общежития.
Марта ее встретила ворчанием.
– Ну и где ж ты, милая моя, ходишь? Вроде не дежурство у тебя, специально у Артура справлялась. Ты на часы смотрела хоть? Ой, закоченела прям вся! А ну-ка, пойдем, – она затащила Тарин к себе в каморку и стала наливать горячий чай.
– Ишь ты, и охота тебе по такой погоде гулять, не август ведь, – старушка покачала головой. – Или ты это за оболтуса переживаешь? Так можешь не трудиться, у него как у моряка, в каждом порту по невесте. И чего он это вам всем так приглянулся? Смазливый, конечно, это есть, но несерьезный ведь, толку с него, – бормотала она, подвигая поближе к ней вазочки с печеньем и конфетами.
– Ну конечно, все уже в курсе, – ни к кому не обращаясь, закатила глаза девушка.
– А как ты хотела? Тут же у нас сплетни – первое развлечение. Ты и дойти до общежития не успеешь от кафе, где с ним сидела, а про это уже на всех этажах будут знать. Да ты пей чай, не стесняйся, остынет ведь. Все ведь Элка виновата, и чего ей неймется. Раз у самой личная жизнь не сложилась, так другим завидует. Раззвонила всем, что видела, как вы вдвоем стали гулять.
– Понятно. Значит, я тем более не зря так поступила с Ником. Такие вещи надо прекращать сразу, давая понять раз и навсегда, чтобы даже в мыслях не было больше так поступать. Заодно разом и прекратила все слухи.
– Что есть, то есть. Да, удивляюсь еще, как это Регина ТЕБЕ эту оплеуху не закатила, уж прости ты меня, старуху, за прямоту.
– А причем здесь Регина?
– Как причем, милая моя? Она за этим красавцем уже второй год увивается, да все видно без толку. Вроде вначале и встречались, да видно не сложилось чего-то.
– Марта, вы меня простите, но я тут вспомнила об одном деле, – Тарин поставила кружку на стол. – Мне нужно идти.
Она поднялась на этаж и уже направилась к комнате Регины, как увидела, что возле ее собственной двери что-то белеет. Оказалось, что это Регина сидела на корточках у входа в своем молочно-белом костюме, в котором была на празднике.
– Тарин, я…– она поднялась навстречу девушке.
– Давай зайдем, – поворачивая ключ в замке, отозвалась та.
– Прости меня, Тарин, я была такой дурой! Сама ведь знаю, что нужно поменьше доверять всяким слухам…
– Неужели ты могла обо мне так подумать? Даже если бы он мне и нравился (хотя он совершенно не в моем вкусе), ты ведь могла прийти ко мне и честно сказать, что тебе неприятно, когда я с ним общаюсь!
– Да как я могла это сказать, мы ведь даже не встречаемся! – Регина закрыла лицо руками и села на кровать. – Встречались раньше, но теперь это все в прошлом. По крайней мере, для него. Какие у меня могут быть права? К тому же, не обижайся, но мы знакомы с тобой уже почти два месяца, но я совсем ничего о тебе не знаю. Может быть, для тебя мои слова ничего бы не изменили.
Тарин присела рядом и обняла ее.
– Глупости. Поверь, ты мне гораздо важнее, чем он. К тому же мне правда это все не нужно. Я уже обожглась, и теперь совершенно не собираюсь повторять свои же ошибки.
– Хочешь поделиться со мной?
– Нет, извини. На сегодня с меня достаточно потрясений. Как-нибудь в другой раз. Главное, что между нами больше нет недомолвок.
– Вот и правильно, нечего из-за этих мужиков слезы лить, – отчетливо раздалось вдруг в тишине из-за двери.
– Марта!! – в один голос укоризненно воскликнули девушки.
– Нет, ну а чего Марта, чего Марта? – просунула голову старушка в приоткрытую дверь. – Вы спать вообще собираетесь, нет? Ночь вон на дворе, постыдились бы. Завтра будете студентам рассказывать, что нельзя на уроках спать, а сами-то?