R I.
P.S Реквием
– …не правда ли? – послышался ему конец вопроса.
– Конечно, – невпопад ответил мужчина.
Ах, только бы поймать взгляд её голубых, словно небеса глаз.
– Вы заметили? – хитро усмехнулась тётушка Алёна.
После визита Сергея Горячева в ней, как будто, что-то ожило.
– Не увидел бы только слепой, – нахмурился Пётр.
– Очень благочестивый мужчина, – замелила тётушка Варвара. – Я сейчас же помолюсь о том, чтобы он благополучно добрался до дома.
– Дёшево же стоят ваши убеждения, – едко подметила тётушка Мария, пряча усмешку за веером.
– Папа, папа, – дергал его Семён, – можно я уже пойду к фрегату?
– Иди уже, – порывисто махнула веером тётушка Мария, и всего через несколько мгновений шаги мальчика затихли в конце коридора.
– Думаю, – кивнул брату дядюшка Лев, – к этому мужчине стоит присмотреться.
– Все это излишне быстро, – с сомнением сказала Екатерина Бориславовна.
– Но, матушка, – Вера робко взяла родительницу под локоть. – Сударь Горячев ведь тоже не из простых, да и его взгляд, направленный на Наденьку был красноречивей самых пылких речей.
– Он просто околдован, – кивнула тётушка Алёна. – Поверьте, это временно.
– Надежда, – тихо обратился к ней Андрей Володарович, – что ты сама думаешь?
– Я бы хотела узнать его чуть получше, батюшка, – скромно ответила она, всё ещё находясь в своем добродетельном образе.
– Фёдор женился на купчихе, теперь Надя заигрывает с жалким подражателем. Что ждёт нас дальше? Вера пойдет под венец с канцелярской крысой? – негодовал Пётр. – Где ваша честь древнего графского рода?
Матушка взяла его за руку и тихо сказала:
– Мой милый, в этом мире ничего нельзя судить однозначно.
Пётр, что-то не разборчиво забурчал себе под нос и присмирел.
Надежда была готова пуститься с ветром в пляс. Спустя неделю Горячев вновь приехал, да не с пустыми руками. Кулон и правда был искусной работы. Уж в украшениях Надежда разбиралась. Она видела, что Горячев был полностью в её власти. Но слишком уж нерешительно действовал. Вел беседы только с дядюшкой Львом, а к Надежде так ни разу и не обратился, ограничиваясь взглядами. В столице он был гораздо сговорчивее. Ах, как же это было упоительно. Надежда уже чувствовала аромат свободы и не была намерена отступать.
В тот же день она написали Олегу письмо с благодарностями. В этот раз обошлось без молока. Буквы состояли из обычных чернил. Среди восторженной хвальбы было желание как можно скорее увидеть брата. Олег ответил, что приедет в следующем месяце на свадьбу Анастасии Краевской.
Для бедняжки наконец-то нашли мужа – мелкого помещика из глубинки. Да, его лучшие годы уже прошли. За то у него был добродушный нрав и хорошее отношения к будущей жене.
Пережив ужасное потрясения, Анастасия начала заикаться. Из-за этого Андрею Володаровичу было сложно найти ей супруга. Но такой всё же сыскался. Юность он потратил на благоустройство своего маленького имения и только на вступлении в осень своей жизни, понял, что ему нужна жена. Конечно, надежды на молодую и пригожую не было, поэтому он был рад даже Анастасии, что без заикания не могла вымолвить ни одного слова. И конечно же за дочь графа давали хорошее приданное.
Надежда разве что чуть – чуть завидовала Анастасии. Та уже через месяц покидала Сиреневый Сад и обретала свободу. В то время, как Надежда могла только грезить о той минуте, когда она преступит все запреты. И пусть ей удалось очаровать Горячева, до заветной цели было ещё далеко. С каждым днём девушка ощущала это всё отчетливей. Горячев больше не нанёс ни одного визита и ни ответил ни на одно посланное Надеждой письмо, слова для которых она подбирала самым тщательным образом.
– Ох, Настенька, – всхлипнула тётушка Варвара, утирая влажные глаза кружевным платком. – Ты уже почти замужняя женщина. Вот, послушай, что я тебе скажу. Слушайся мужа и…
– Откуда Вам знать, что и как нужно делать женатой даме? – прервала её тётушка Мария, лениво обмахиваясь веером. Она критично осмотрела свадебное платье. – Вы ведь ни разу не были замужем.
– Я черпаю свои знания из священного писания, – тётушка Варвара благоговейно погладила книгу, лежавшую у неё на коленях.
– Жаль, что Вы не можете подчерпнуть оттуда совесть, – усмехнулась тётушка Мария, наблюдая, как Вера хлопочет вокруг Анастасии, давая швеям распоряжения.
– Поднимите подол ещё немного. Она может на него наступить. Шлейф нужно сделать длиннее, он должен красиво струиться позади. Почему фата такая плотная? Как она увидит куда идти? Переделайте.
– Прошу Вас прекратить, – строго сказала Екатерина Бориславовна, которой уже надоели препирательства снохи и свояченицы.
– Изумительно, изумительно, – ворковала тётушка Алёна, поправляя кудри Анастасии. – Ах, ты так похожа на свою матушку.
Уголки губ Анастасии дрогнули. Она подняла большие серые глаза и робко произнесла:
– Б-б-благ-год-дарю, – заикания портили нежный голос.
Надежда подавила тяжелый вздох. Анастасия представлялась ей голубкой, вот-вот готовой упорхнуть за пределы усадьбы Орловых. Ах, как же Надежде тоже хотелось расправить крылья и взмыть ввысь над черными пиками ворот. Но это было невозможно. Она все продолжала ждать весточку от Горячева. И начала было подумывать обратиться к Олегу с просьбой поиска нового кандидата на роль её мужа.
Какого же было удивления девушки, когда Олег приехал на свадьбу Анастасии, да не один. Казалось, с визита Сергея Горячева прошли года. Пока она его не видела, мужчина заметно похорошел. Пропала бледность и не было больше темных кругов под глазами. Он смотрел на всех живым открытым взглядом. Но по-прежнему был излишне обходителен, и держался на расстоянии.
– Для меня радостно видеть Вас здесь, – мило улыбнулась Надежда.
– Сударь Орлов очень настаивал на моем присутствии, – начал неловко оправдываться Горячев. – Я не смог ему отказать.
Ей очень хотелось, чтобы он пригласил её на танец. Но Горячев всё продолжал стоять в стороне, не внимая её намекам и мелодии вальса.
Когда Олег намеренно проигнорировал все знаки Надежды, она решила действовать более открыто. Отказав очередному кавалеру, Надежда с высоко поднятой головой подошла к Горячеву. Не хватало ещё из-за его нерешительности остаться в этот вечер без танцев.
– Сударь, неправда ли оркестр играет сегодня особо приятно? – девушка кокетливо взмахнула ресницами.
– И правда, – согласился он.
– Вам по душе их мелодии? – Надежда все старалась заглянуть в его глаза, но Горячев старательно отводил взгляд.
Она чувствовала, как жгучий костер раздражения разгорается, где-то внутри. Более нерешительного мужчины в своей жизни она ещё не видела. Как и прежде он казался отстраненным, но пылкий взгляд говорил о большем. А может быть Надежде только показалось?
Она заметила, как Горячеву были безразличны другие дамы и как холодно и с неохотой он отвечал мужчинам, словно каждое его слово дорогого стоило. Разве что Олег мог вытянуть его на некое подобие диалога. Кажется, Надежда начала понимать по какой причине от Горячева сбежала жена.
– А Вам нравятся танцы? – Надежда придвинулась к нему чуть ближе, и не дав Сергею шанца на ответ, продолжила. – Я вот очень люблю.
Горячев задумался, а Надежда уже была готова взвыть от безнадеги, когда мужчина протянул ей свою подрагивающую руку.
– Не соблаговолите ли Вы…
Надежда скрыла ликование за кроткой улыбкой и легко вложила свою руку в чужую, влажную и холодную, старательно делая смущенный вид, словно совсем не ожидала подобного.
Сергей старался уверенно держаться в танце, но выглядел так, словно проглотил кочергу. Надежда чувствовала, как ему было неловко, и эта неловкость передавалась ей, словно она танцевала с гимназистом впервые пришедшем на бал. Будто молитву, она читала в мыслях просьбу, чтобы все отводили от их пары взгляд. Но как на зло Надежда по-прежнему притягивала чужое внимание.
– Вам очень идет этот кулон, – уронил Горячев, стараясь плавно кружить Надежду в танце, что выходило не очень удачно.
Но она была рада и этим неумелым попыткам привлечь её внимание. Всё же он поддался девичьему очарованию. Надежда почувствовала, как легко теперь она может дышать и чуть выше подняла голову.
– Это потому что он является Вашим подарком, – девушка кокетливо взмахнув ресницами.
Горячев слабо улыбнулся.
– Ох, Вы достойны большего, – природная скромность не давала ему в полной мере осознать своих достижений.
– Для меня нет ничего милее на свете, чем украшения, сделанные Вашими руками, – ласково произнесла она, заглядывая в его карии глаза.
И тут Горячев сбился с шага, из-за чего они чуть не столкнулись с рядом вальсирующей парой. Надежда почувствовала, как жар бросился ей в лицо. Сколько людей заметили эту оплошность? Наверняка все недоброжелательницы уже зашептались между собой, прикрывая веерами живо двигающиеся рты. Но что беспокоило Надежду гораздо больше чужого злорадства, так это поведение Горячева. Неужели она смутила его своими резкими действиями?
Но тот вдруг выпрямился и даже казалось повел её в танце более уверенно.
– Я буду самым счастливым человеком под этим небом, если вы будите носить лишь подаренные мной украшения.
Танец закончился, и прежде, чем оркестр заиграл следующую мелодию, Надежда ответила реверансом на поклон Горячева и поспешила скрыться. Веер из пушистых перьев скрыл торжествующую улыбку. Ключ к свободе был почти у неё в кармане.
После этого дня Анастасия покинула дом Орловых, оставив там только своего младшего брата. Но это мало что изменило в их обычном укладе жизни. Горячев же напротив стал часто посещать Сиреневый Сад. В каждый свой визит он преподносил Надежде всё новые и новые подарки, а та с благосклонностью их принимала.
Вскоре он так намозолил глаза всем обитателям усадьбы, что даже Пётр, который выступал против разделения семьи, раздраженно воскликнул:
– Когда же он наконец попросит твоей руки и забудет дорогу в наш дом?!
– Потерпи, – примирительно сказала Надежда, наблюдая, как дворовая вышивает узор из золотой нити на шелковом платке. – Я чувствую, что это разрешиться совсем скоро.
Пётр нахмурился и плотнее сжал губы.
– Ведешь себя как…
– Как кто? – вскинулась Надежда, готовая дать брату отпор.
Но Пётр только порывисто вздохнул и вышел из комнаты так и не договорив.
Как Надежда и предполагала Горячев был в полном восторге от её подарка. Она вручила ему расшитый платок со словами:
– Это малое, чем я могу отплатить за Ваши изумительные дары. Примите, я день и ночь просиживала за пяльцем.
Горячев с таким благоговение принимал платок, словно само божество вложило величайший дар ему в руки.
После этой встречи Надежда окончательно убедилась, что её замысел удался. Ключ от вожделенной свободы был у неё в руках, всё что оставалось, это открыть замок.
– Хорошо ли ты подумала? – спросил Олег.
Мрак комнатки, что находилась в северном флигеле особняка, пыталась рассеять одинокая свеча. За окном плыли облака, забегая на яркий лунный шар.
– Лучше, чем ты думаешь, – ответила Надежда.
– Мне, кажется, ты слишком торопишься, – вздохнул Олег. – Думаю, стоит подождать ещё немного. У него все-таки есть ребенок. Нужен ли тебе подобный груз?
– А что ребенок? Как-то же он жил до этого без матери, и дальше проживет. В его распоряжении множество нянек и прислуги, готовых за рубль утереть ему нос.
– Но этот ребенок главный наследник дела своего отца. Твои дети могут остаться ни с чем.
Надежда рассмеялась, но Олег шикнул, приложив палец к губам, и она закрыла рот руками.
– Если у нас с Горячевым и будут дети, да не приведи Род, – насмешливо произнесла она, – то ни ювелирные мастерские, ни магазины им будут не нужны. Они ничего не стоят против местечка под крылом императора.
Олег фыркнул, заставив сестру нахмуриться.
– Они не будут считаться прямыми наследниками, а значит и всех привилегий им не видать, – вдруг он откинул всю свою насмешливость и серьезно сказал. – По мне уж лучше ювелирная мастерская с мелкими иллюзиями, чем родство с начальниками Тайной Канцелярии.
– Все равно я не собираюсь заводить детей, так к чему этот разговор? – отмахнулась она. – Прекрати уже со мной спорить, и выполни наконец мою просьбу. Разве я многого у тебя прошу?
– Ты достаёшь меня своими просьбами уже целый год, – заворчал Олег. – По-твоему я похож на посыльного? Горячев не самая приятная компания для меня. Да на похоронах веселее, чем за одним столом с ним. Теперь я хорошо понимаю его сбежавшую жену.
– Ох, ну пусть эта просьба будет последней, – благосклонно махнула рукой Надежда.
Олегу не очень-то в это верилось, но цыкнув, он все же сдался.
Ах… Кольцо было просто изумительным. Сиреневые ветви из золота тянулись к сверкающему алмазу. Такой прелести на пальце Надежды было самое место.
– Я согласна, – сказала она не в силах отвести взгляд от дорогого подарка.
А дальше было то, чего Надежда так долго желала. Столица, расцвеченная огнями и её свадебный бал. Этот головокружительный карнавал с цветастыми платьями, вальсом, новыми людьми и местами, отдавался приятной сладостью игристого вина на кончике языка.
Они не стали венчаться, до этого в колокол главного собора ударила молния, и тот раскололся. Церемонию официально отложили.
Надежда почувствовала смутную тревогу, только когда все звуки резко стихли и рассвет она встретила в тиши нового дома. Подобного она не испытывала еще никогда: не заглядывали в окно таинственные туманы, не щебетали птицы, ветер не путался в ветвях вязов и сирени. Только невзрачные первые лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи.
Надежда сидела в своей новой спальне, так и не сменив свадебного платья. Все вокруг казалось слишком громоздким и лишенным красок. Стены давили на неё своей массивностью. Не было рядом знакомых нянюшек и дворовых, не нежилась в солнечных лучах родная душа, с которой можно было разделить все печали и радости. Всё вокруг было незнакомым и чужим.
Впрочем, эти думы не долго занимали её мысли. Вскоре зазвенел колокол, тучи расступились, уступая жаркому светилу, на улицах появились первые прохожие. Надежда почувствовала сковавшие её члены усталость, и ослабив корсет, прилегла на кровать.
Но безмятежный сон тут же был прерван.
– Ох, ну что Вы, что Вы, – бухтела прислуга, своими грубыми руками стаскивая с Надежды помятое платье. – Позвали б меня, я тотчас бы прибежала. Вот же колокольчик, на комоде. Звоните коль надобно. Знаете, какой у меня хороший слух? Я его звон и за несколько верст услышу.
– Поди вон, – простонала Надежда.
Тело было не преподъемным, и она чувствовала себя разбитой. Всё чего Надежда желала, это вновь затеряться среди подушек и одеял.
– Ох, если бы я могла, голубушка, – продолжала тараторить прислуга. – За Вами прибыли.
– Кто? – удивилась Надежда, опуская пальчики в теплую воду для умывания.
Прислуга пожала плечами.
– Сударь назвался Вашим братом.
Эта новость привела Надежду в чувства быстрее любого ведра холодной воды. Она стремительно сбежала по лестнице, рискуя свернуть себе шею. Волосы были все ещё собраны в помятую прическу. Чёрная атласная лента, что должна была опоясывать талию, завязавшись в бант, исчезла в складках бархатного платья, цвета спелой вишни. Надежда сжимала подол с черными кружевами, не заботясь об их целостности. Она не щадила домашних туфель, лишь бы поскорее встретиться с братом.
Родное тепло отпугнуло завладевшую ею тоску.
– За тобой гонятся волки? – хохотнул Олег, обняв сестру. – Что с тобой? Ты только вчера стала замужней женщиной, а уже выглядишь так, словно родила и воспитала тринадцать детей.
– Со мной всё прекрасно, – фыркнула Надежда. – Просто ты пришёл слишком рано.
Олег удивленно посмотрел на неё.
– Но уже почти два часа, – сказал он, демонстрируя сестре циферблат карманных часов.
– Быть не может, – пораженно выдохнула Надежда. Она никогда так поздно не вставала.
– Приведи себя в порядок, – погладил Олег её по плечу. – Выйдем на прогулку.
– Думаю свежий воздух мне не помешает.
Юстиния не просто так считалась районом аристократии, там были и аккуратные дома, и дорогие магазины, и только свежие продукты, а также лощённые лица и дорогие костюмы. Все эти образы мелькали в окне кареты и Надежда ловила их взглядом, стараясь рассмотреть, как можно подробнее.
Для неё мир, словно резко расширился, выйдя за кованные ворота. Дышать вдруг стало легче, как будто грудь теперь могла вместить больше воздуха, чем раньше. Но отчего-то на душе стало тоскливее.
Вдруг Надежда почувствовала себя маленькой девочкой, исследующий Сиреневый Сад в поисках сокровищ, о которых ей по секрету шепнул Саша.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Олег.
– Намного лучше, – ответила Надежда, вяло обмахиваясь веером.
– Вскоре ты привыкнешь, – успокаивающе заверил её брат.
– Спасибо, что приехал, – губы Надежды тронула слабая, но благодарная улыбка.
– Я подумал, что тебе будет сложно на новом месте.
– Но я сама этого желала, – Надежда гордо расправила плечи. – Теперь я свободна и могу распоряжаться своей жизнью, как сама того пожелаю.
–Если сильно заскучаешь, то всегда можешь послать за мной или нанести визит в Сиреневый Сад.
– Еще чего, – фыркнула Надежда, – чтобы смотреть как Петр корчит свои рожи? Избавь меня от этого.
– Он просто переживает, – хохотнул Олег.
– Я бы сказала чересчур, – хмыкнула Надежда. – Словно сидит на пороховой бочке, которая может взорваться в любое мгновение.
– Но ведь он и правда сидит на пороховой бочке, – вздохнул Олег. – И он, и мы, и все старое дворянство.
– Я предпочитаю танцевать кадриль на своей бочке.
Брат рассмеялся.
– Ты права. Пока есть время, стоит повеселиться.
Экипаж замедлил ход и вскоре остановился перед входом в парк.
– Добро пожаловать в Березовую Рощу. В пристанище науки и культуры, – елейным голосом запел Олег, помогая Надежде выбраться из экипажа.
Стоило её каблучкам коснуться земли, как ветер проказник стал играться свободными от шпилек локонами и серьгами с искристыми рубинами. Надежда глубоко вздохнула, чувствуя, как силы потихоньку возвращаются к ней. Олег дал вознице отмашку и предложил сестре свой локоть. Она приняла его, и они вместе ступили под нежные кроны берёз.
– Нравится?
Они шли по тропинке, наступая на живой ковер из движущихся теней.
– В той стороне дом, где живёт Ваня, но я так и не смог встретить его утром. Видимо понёс свои картины в художественный салон, – рассказывал Олег. – А если пройти парк до самого конца, то выйдем прямо к Императорской Академии Наук. Величественные здания. Там заседают лучшие умы Империи.
– Это та, в которую звали Петра? – спросила Надежда.
– Да. Только дурак мог отказаться от такой возможности.
– У него своя, подвальная Академия Наук, – насмешливо фыркнула Надежда. – А там что?
В просвете между полосатых стволов виднелось белое здание с филинами, будто бы случайно присевшими на балюстраду.
– Ничего особенного. Там собирается кучка чудаков, и некоторые, – Олег склонился к уху сестры, – в шаге от виселицы.
– Они действительно?..
– Нет, – хохотнул Олег. – Всего лишь глупые люди, возомнившие себя невесть кем. Не думай слишком много на их счет, – Олег нагнулся и сорвал одну из ромашек, растущих у края дороги. – Вот, лучше полюбуйся на неё.
Надежда улыбнулась, бережно принимая цветок.
– И скольких же девушек ты водил сюда на прогулки?
– Не поверишь – ты первая.
– К чему такая честь? – расплылась в довольной улыбке Надежда.
– Ты единственная женщина во всей столице, которая не желает мне небесной кары.
Надежда рассмеялась, прикрывшись веером.
– Вот представь: я гуляю, размышляю, наслаждаюсь тишиной, и тут меня награждает пощечиной, какая – нибудь красивая сударыня, – Надежда вновь рассмеялась. – Не успеваю я даже вспомнить её имени, как мне вновь наносят удар. И так каждые пять шагов. Как тогда, спрашивается, дожить до конца прогулки?
Надежда с трудом перевела дух.
– Неужели действительно каждые пять шагов?
– А ты сомневаешься во мне?
– Ничуть. Просто удивлена, что не каждые три.
– Я, конечно, тот еще прохвост, – оскорбился Олег, – но честь все же знаю. Ах, время обеда, – сказал он, сверившись с карманными часами. – Предлагаю пойти ко мне. Недавно я нанял нового повара, у него золотые руки.
Стоило Надежде перешагнуть порог своего нового дома, как Сергей вихрем налетел на неё.
– Как же я рад, что Вы вернулись, – облегченно выдохнул он.
Надежда скривилась, но не оттолкнула мужа.
– Почему Вы никого не оповестила о своем уходе? Глаша сказала, что к тебе приходил мужчина. Кто он? Что ему было нужно? С ним ты ушла?
С губ Надежды сорвался тяжелый вздох. Она видела супруга впервые за день, но уже от него устала.
– Ко мне заходил Олег и мы немного прогулялись.
По глазам Сергея она видела, что мужчина хочет продолжить свой расспрос.
– Ох, я так устала, – вздохнула Надежда. – Позволь мне отдохнуть до ужина.
– Конечно, – отступил Сергей, придерживая её за руку, пока они поднимались по лестнице на второй этаж. – Стоит послать за лекарем?
– Не нужно. Я немного полежу и станет легче.
На этом Надежда от него и ускользнула.
Откровенно говоря, ей совершенно не нравился этот дом. Пусть он и находился в богатом районе, но внутри было немного пустынно. Видимо, прошлая хозяйка им совершенно не занималась.
Надежда, подсмотрев кое – что в салонах, которые она теперь часто посещала, заказала новые шторы, ковры и мебель. Велела избавиться от деревянных подсвечников и закупить бронзовые. Проследила за тем, чтобы большую хрустальную люстру в фойе, а также всю посуду (особенно серебро) начистили до блеска. Она, словно стряхнула пыль с залежавшейся шкатулки, вернув ей былую красоту.
Но была одна деталь, которая настораживала и зачастую занимала все мысли Надежды, затмевая обустройство дома, наряд для очередного визита или Горячева, что ходил за ней по пятам, словно привязанный. Это было отсутствие одной маленькой детали, которая должна была превозноситься её мужем на первое место.
Вот уже месяц, как она была в браке и жила в этом доме, но ещё ни разу не услышала шагов маленьких ножек или детского смеха, словно сын Сергея существовал только на словах. Может быть он уехал к бабушке? Но родители Сергея уже покинули этот мир, а родители жены с трудом, но все же иммигрировали в другую страну. А что если мальчик болен и ему нужен покой? Или Сергей чего-то стесняется?
Вскоре ей надоело гадать. Хоть Надежда и желала провести этот вечер в салоне княгини Рябцовой, но именно сегодня приезжала графиня Антонина Борисовна Яковенко и Надежда не желала показывать ей ревнивого мужа. Как – нибудь потом, но не сейчас. Поэтому в этот вечер, когда супруги заняли кресла у камина, любопытство вырвалось наружу.
– Сергей, где твой сын?
Заданный супругой вопрос привел его в замешательство.
– Но разве он не будет досаждать тебе?
– Почему ты так решил? – спросила она, и перешла в наступление. – Если мне нравятся дорогие украшения и светская жизнь, то меня можно назвать легкомысленной?
– Нет, – стал оправдываться Сергей. – Конечно нет. Ты самая лучшая из женщин, что я встречал.
– Так почему ты прячешь от меня своего сына?
– Он немного шаловлив, – чуть помедлив ответил Сергей.
– У меня десять братьев, – заметила Надежда. – Я прекрасно знаю, как обращаться с мальчишками.
– Ну, раз таково твое желание… – сдался Сергей.
Встреча Максимилиана и Надежды произошла следующим вечером, который она планировала провести в театральной ложе по приглашению молодых Стриговых. В последней момент пришлось от этого отказаться, сославшись на внезапную слабость. Возможно, Сергей надеялся, что супруга не оставляющая такие мероприятия без внимания, примет приглашение супружеской четы, а позже он к ней присоединится. Но всё обернулось по-другому, и взору Надежды предстал мальчик десяти лет от роду в шерстяном костюмчике и начищенных до блеска туфлях.
Видимо, вьющиеся каштановые волосы достались ему от сбежавшей матери, а цепкий взгляд голубых глаз от отца. По-детски пухленькие щёчки мальчика, напоминали Надежде братьев, когда самой желанной забавой для них было купание в садовом пруду.
– Вы моя новая матушка? – спросил мальчик, хлопая пушистыми ресницами.
– Максимилиан, – одёрнул его Сергей и Надежда ни могла не заметить, как на лице мужа мелькнула тень раздражения, которая появлялась там всякий раз, стоило кому-либо упомянуть его прошлую жену.
– Не думаю, – она присела, чтобы оказаться с ребёнком на одном уровне. – Но я постараюсь сделать так, чтобы ты об этом больше не задумывался.
Она протянула Максимилиану руку, и тот недолго думая ухватился за неё своей теплой маленькой ладошкой. Он задорно улыбнулся, показывая, что готов ей довериться. Это стало началом их крепкой дружбы.
Максимилиан оказался любознательным и подвижным мальчиком, сердце которого пленяли сказки о бравых генералах. Он мечтал, когда – нибудь уподобиться им, также смело идти в бой и побеждать. Но больше всего ему хотелось материнской любви.
– Я так долго ждал Вас, – тихо шепнул он Надежде, уже лежа под одеялом в ночной рубашке. – Вы теперь никуда не исчезнете?
– Конечно нет, – сказала Надежда, чувствуя, как эти слова наполняют ребёнка слабой уверенностью.
Пожалуй, Максимилиан стал для Надежды некой отдушиной. Она баловала его сладостями, игрушками, одеждой. Не внимая причитаниям нянюшек, сама читала ему сказки на ночь, и даже брала его несколько раз на не слишком утомительные приемы.
Оханье и аханье благородных сударынь ласкали ей слух.
– Какой прелестный ребёнок, – умилялась дама в возрасте. – Нравится тебе новая матушка?
И хоть её вопрос являлся весьма нетактичным, Надежда промолчала, решив не разводить скандал из-за чужой недальновидности. Удача, что этого не слышал Сергей, который бывало уходил в сумерках и возвращался только рано утром. Иначе, весь вечер был бы испорчен.
Максимилиан же по детской своей непосредственности ответил:
– Надежда Андреевна самая лучшая. Она купила мне леденец, а ещё деревянную лошадку с красной уздечкой, и она…
– Ну, будет тебе, – сказала Надежда с напускной скромностью.
Теперь ей будут восхищаться ещё больше, пусть и до тех пор, пока не перешагнут порог собственного дома.
– Как прекрасно она ладит с мальчиком.
– Она действительно стала для него настоящей матерью.
– А как он её любит!
– Горячеву повезло с женой. Не только красива, но и добра.
– Посмотрите, как благородно она держит себя. Вот, что значит старое воспитание.
Надежда была не в силах сдержать самодовольства. Хвала и одобрение сыпались на неё, словно из рога изобилия. Каждый хотел видеть женщину в своем доме и услышать её мнения по поводу самой нашумевшей в обществе темы. Конечно же политической.
– Вы слышали, в Ромарии вспыхнул настоящий бунт, – остальное говорили исключительно шепотом. – Эти колдуны не желают подчиняться короне и хотят создать своё независимое государство.
– Подумать только. Неслыханная дерзость. Как хорошо, что у нас подобного никогда не случится.
Надежда натянуто улыбалась и со всем соглашалась, тая под вежливыми фразами гнев и раздражение.
Если бы и было подобное государство, рассуждала Надежда, то Империя в одно мгновение осталась бы без старого дворянства и военной мощи. Посвященные смогли бы ощутить свободу во всей её полноте. Но увы. Это было лишь утопией.
Надежда только желала, чтобы эти разговоры про бунт колдунов в Ромарии поскорее стихли. Уж лучше пусть снова болтают о её неудавшемся венчании и пугают бесполезными приметами. Это было настолько ей не приятно, что она даже пару раз согласилась на предложения Сергея остаться дома, однако подкрепленные новым платьем и браслетом из бирюзы.
– В такие моменты я чувствую, что ты действительно меня ценишь, – умасливала мужа Надежда, стоило очередному подарку попасть ей в руки.
От подобных слов Сергей расцветал и чувствовал себя нужным. Это доставляло удовольствие им обоим.
– И как ты его только терпишь? – спрашивал Олег. – Он смотрит на меня так, словно готов вызвать на дуэль.
Олегу и Надежде посчастливилось встретиться в одном из салонов. Брату жены Сергей отказать не мог и впервые за прошедший год Надежда действительно наслаждалась танцем, не опасаясь, что муж может закатить сцену.
– Он уже предпринимал попытку. Всё удалось замять. Тот бедолага даже не понял в чём провинился.
– До чего же низкий человек, – поморщился Олег.
– Каждый остаётся при своем.
– Это, конечно, хорошо, но всё же будь с ним внимательней.
– Не будем много говорить о нём, – отмахнулась Надежда, стараясь избегать пристального взгляда мужа. – Расскажи лучше, как там дома. Вера всё пишет мне о своей большой любви, – на этих словах она усмехнулась, – и ничего важного.
– Я только успеваю возить ей кружева и шелка.
– Ох, прошу тебя, – раздраженно выдохнула Надежда.
Олег беззвучно рассмеялся.
– Ну, а что ты хочешь узнать? – вдруг всё юношеское озорство пропало, являя немного усталого мужчину. – Пётр одичал ещё больше. Отец с каждым днём слабеет всё сильнее и сильнее. Тётушка Варвара неустанно молится о его здоровье. Да, и матушку в последнее время часто одолевает недомогание. Сёмен все грезит о море и кораблях. И только Вера предвкушает свадьбу, и то с оглядкой на покой отца.
– Неужели батюшке ничем нельзя помочь? – нахмурилась Надежда. – А как же Золотаревы?
– Они уже навещали его, – вздохнул Олег, словно болен был он сам. – Но так и не смогли понять причину его недуга. Оставили трав и оберегов, но всё бес толку.
– На что они тогда вообще годны? – фыркнула Надежда.
Олег вновь тяжело вздохнул.
– Надя, они не всесильны. Мы ведь тоже ничем не можем помочь. Силы на, которые мы опирались столько лет вдруг оказались бесполезны. Так что не умаляй их трудов.
Надежда хмыкнула, оставаясь при своем мнении. Олег покачал головой. Упрямству сестры можно было только позавидовать.
Дождь глухо стучал в окно, придавая атмосфере в детской ещё больше уюта. Надежда чувствовала, как Максимилиан прижимается к её боку.
Тёплое пламя свечей лишь немного разгоняло пришедших с закатом солнца теней. Надежда смотрела в щёлку между тяжелых портьер, где было видно, как ветер гнёт деревья, пока её рука мягко гладила мальчика по спине. Непогода напоминала ей о том, как в детстве она с домашними пряталась в подвале, в то время, как над их головами бушевала стихия. Тогда, мамин нежный голос напевал колыбельную, заходящемуся в плаче Андрею.
Полумрак детской выцепил из памяти давно похороненные там силуэты вечеров, когда она, будучи малышкой засыпала под звук мужских голосов, которые спорили, смеялись, шёпотом решали важные вопросы. С тех пор от графа Краевского и герцога Горнилова остались только расплывчатые образы.
Вот из чего состоит наша жизнь, думала Надежда, что мы сделали, что оставим после себя. Я ничего не хочу оставлять, хочу забрать всю жизнь себе. Испить эту чашу игристого вина до последней капли и ни о чем не сожалеть.