Олег Евгеньевич Ильин
Один билет до Савангули
Посвящается моим родителям и всем моим близким и далёким родственникам
Время ещё не начало своего бега
Свежевзбитые подушки облаков цвета невинно просыпавшегося первого снега тягуче протекали над непричёсанным лесом и строили нам замки и рожицы. Причём, солнца они старались не касаться: то ли боялись сами растаять, то ли боялись нас расстроить. Кто-то мог бы даже подумать – взбредёт же подобное в голову! – что это они позволяют Солнцу светить. Звезда же была настроена мирно и не брала в голову подобную чепуху – она позволяла нам наслаждаться светом и теплом, которые она разливала вокруг, нисколько не боясь вылить всё без остатка. Солнце было счастливо и делилось этим счастьем с нами… или… скорее, Солнце и было счастье. И если быть совсем точными, то Солнце о нас совсем и не думало – оно не думало вовсе. Нам просто повезло… Всего было в меру: и детской голубизны неба, и пушистой белизны облаков, и дрожащего жара Солнца. В мелких лужицах на жёлтой полоске, разделяющей озеро и лес, энергично резвились головастики. Лужицы были похожи на тарелки кипящего грибного супа. Солнце купалось вместе с головастиками, и это им всем нравилось. Гигантские стрекозы, включив цветные экраны своих всевидящих глаз, осторожно приземлялись на ветки кустиков, рядом с которыми мы жили эти несколько часов остановившейся вечности. Мир был юн, удивителен и грандиозен. Время ещё не начало своего бега. Оно нежилось в постели и не соглашалось открыть глаза, хотя первый утренний луч уже прорезал прохладу вечности, открыл форточку и приготовился заполнить собою весь мой мир…
Выбор за Вами
– …Доброе утро! Девушка, мне один билет, пожалуйста!
– Один рубль тридцать копеек, пожалуйста.
– Пожалуйста. Рубль. И ещё рубль.
– Пожалуйста. Билет в один конец до Савангули. Семьдесят копеек сдачи. Счастливого пути! Следующий, пожалуйста!
– Девушка, а с какого перрона отходит поезд?
– Слушайте сообщения по вокзалу, поезд до Вашей станции может отходить от любой платформы, выбор за Вами. Следующий.
– Спасибо, девушка!..
Одни переезды
«…эта бох знает скока рас я пириижжяла! вот самае долгае. ф Пуру1 на Льва Талстова жила. ф сваей жизни. а то фсё были адни переезды.. даже ф Финляндии ва время вайны в адном этам домике. но сначала в адной палавинке. а патом ва фтарой палавинке… и в Йираславле.. пака жили.. сначала ф канторе.. патом. был йидинственный дом в диревне такой малинький навроде как финскава мёкки2. эта там жила семья Лисицыных. не знаю куда ани переехали аттуда. вот нас ис канторы в этат маленький домик Лисицыных пасилили. а патом мы уже кагда Голубевы уехали в Маскву. мы жили в доме Голубевых.. так-што там. аш трижды переехали!..........
…ни на минуту никагда ни забывала фсе эти пирисиления…. хе! и ни забуду как в этам ф Палдиски3 ва время вайны мужики ели салаку или кильку там или што и голавы брасали. этат. на землю. мы падбирали и эти голавы грызли.. и эта. глаза выкавыривали и эта уж я точна фсё. праглатывала. а кости тоже живала живала-живала-живала хе-е! сколька времени. патом толька выплёвывала… ну как эта!. ни забудишь никак!.. ии как на карабле финскам эту первую кашу нам.. ну афсиную. ну видна тоже хлОпья. эта. раздавлиные. авёс и.. ии многие ну. прасили дабафки. но дабафки ни давали. маме патом сказали што ани сказали што ани баятса. ни пириели-бы. патом будет! што лучше черес некатарае время йищё.. порцию. и вот фпервые я видела эта няккилейпя4. па кусочку фсем дали эти няккилейпя и каши… так-што.. запомнишь!..
…так-што. другой рас. ни мне. мама расказывала сваим знакомым каторые-же были там многа этих ингермаланских финаф5 женщин в Эстонии. но их патом высилили. ф КарЕлию. ну ани инагда сабирались друк-у-друга. и кагда ани сабирались у нас я слышала. хатя я ни была ф комнате. если я даже была ф сваей маленькай комнате. вот я гаварю! у меня такое любапытства или любазнательнасть! миня эта интирисавала! вот…
…вот так. я видиш точные не помню. тагда у меня-же не хватала ума взять тетратку и фсё што слышу даты хоть написать. тагда я проста слышала. да и то я удивляюсь как эта у меня фсё в башке застряла?..»
Удивительная вещь – память
…Удивительная вещь – память. Что-то помнишь всегда. А до чего-то не докопаться, даже если очень хочется. Помню, я любил, когда меня подкидывали к деду с бабушкой, смотреть на угли в печке-голландке. Так, наверное, она называется: такая высокая до потолка, обёрнутая чёрной рифлёной жестью. Открывал маленькую дверку со звездой и смотрел. Почему этот мерцающий, неуловимый, хамелеоновский цвет углей так притягивал. Хм! – не я первый. Странно, но я не помню совсем, что бы дед что-то говорил: вообще не помню. Конечно, он был не очень разговорчив, но говорил же! – а не помню. Зато он был, и я его помню, а другой дед – отца отец – погиб до моего рождения. Бабушка говорила, мол, вредительство! Какое там вредительство, скорее всего это обычное наше авось. Держаться надо было лучше! Из кузова машины грузовой вылетел – и всё, нету деда. И что? Мы меньше ценим нашу жизнь, чем какие-нибудь там среднестатистические европейцы или американцы? Может и так. А, вон, в Индии, гляньте, их там как мух – не будем уточнять на чём! – из Ганга пьют, в Ганге хоронят, святым духом питаются, на обочине под лопухом спят. А Вы говорите!.. Кто сказал, что в Индии лопухи не растут? А вы там были? Исследовали ареал распространения «Лопухуса обыкновеннуса»? Не были, и помалкивайте…
Было ли всё именно так? Трудно сказать. Что-то остаётся в памяти, как будто это было вчера, а что-то забывается начисто. Потом кто-нибудь рассказывает тебе, ты силишься вспомнить хоть что-нибудь, но ничего не всплывает: ноль полный! Видно, положено на самую дальнюю полку за ящики со встречами Нового года, поездками в Ленинград, школьными впечатлениями – не всегда весёлыми. Потом вдруг щёлкнет что-то в мозгу, ящики кто-то передвинет, или просто заденет случайно, протискиваясь через всё это барахло и чертыхаясь, измазавшись в пыли и паутине, и вспомнится какая-то мелочь, настолько забытая, что даже и не знаешь, было ли это на самом деле или нет, а ты рот разинешь, глаза выпучишь и пытаешься сообразить: «А что это, а зачем мне это?» Бывает, конечно, и так, что тебе рассказывают какие-то подробности, может, даже и не один раз, и начинает казаться, что ты всё это помнишь. А может, и в самом деле помнишь, только нужно было кому-то передвинуть именно этот старый чемодан с настоящими стеклянными ёлочными игрушками из детства – ими ведь никто не пользуется теперь, вот и стоит чемодан на полке. А бывает, одни события наслаиваются на другие, что-то даже дофантазируется где-то, не понятно на каком чердачном уровне, и начинаешь вроде как помнить события, которых и вовсе не было. В общем, ненадёжная вещь: человеческая память. Я с такими дружбу – да что там дружбу! –даже знакомства бы не заводил! А тут куда денешься?! Вот и приходится записывать, пока помнишь! Не запишешь – хвостиком вильнёт, и поминай, как звали: «Ту-ту!» Упрямое животное! Упрямое, капризное и своенравное! Всю жизнь учишь-учишь, а чем дальше, тем хуже подчиняется!..
Счастливого пути!
– …Уважаемые пассажиры! Начинается посадка на ваш поезд до Савангули. Посадка происходит с любой платформы. Нумерация вагонов по вашему усмотрению. Отправление поезда в ноль часов ноль минут… Повторяю! Начинается посадка на ваш поезд до Савангули. Посадка происходит с любой платформы. Отправление поезда в ноль часов ноль минут. Счастливого пути!..
Для чего Вы туда вообще ехали?
– …А можно спросить, для чего, по каким причинам Вы туда вообще ехали? Вы так много пишете о недостатках переезда, недостатках Финляндии. Хотя, конечно, Вы пишете и о положительных сторонах. Зачем тогда нужно было туда ехать?
– Могу говорить только за себя. Мне кажется, что я человек, выросший на стыке чего-то, стыке двух культур, двух национальностей, двух разных экономических структур и даже двух эпох. Всё это ко мне относится, но в данном случае существенно то, что я вырос в семье, где присутствовало больше русскость и менее заметно, фоново – финскость, и в городе, который был на территории Эстонии, но был практически полностью русскоязычным. Когда Союз развалился, или развалили – наверное, оба варианта верны – эта мощная русскость потеряла часть своей силы – не в семье, а в обществе вокруг нас. Мы остались за пределами России, и со всех сторон ощущали давление на вот эту русскость. Часть этого давления была чистой пропагандой, но часть, к сожалению, правдой. Та картина мира, которая нам давалась в советское время, не была полной, к сожалению, не была абсолютно честной, и поэтому все эти разнонаправленные влияния повлияли в тот момент таким образом, что переезд в Финляндию, а не в Россию, стал казаться более предпочтительным.
– То есть вариант остаться в Эстонии для Вас не являлся даже возможным?
– Не совсем так. Конечно, такой вариант был. В Эстонии и сейчас живут русские, но выехало оттуда очень много. Тут главное, что выезжали достаточно молодые люди, то есть более мобильные, но что ещё главнее, те, которые нашли для себя какую-то альтернативу. Та атмосфера того времени, того отношения человека к человеку, не только Эстонии к русским, но и вообще человека к человеку подталкивала к тому, чтобы люди уезжали…
– А почему Вы сказали Эстонии, а не эстонцев?
– Потому что есть политика государства, а есть отношения людей. Я не могу сказать, что все эстонцы или все финны ненавидят русских, но если в основе государственной политики, государственных институтов присутствует антирусскость, русофобия, то это влияет, конечно, и на отношения между людьми. А в основе, не только политики, но и вообще, в основе государственности Эстонии и Финляндии, эта антирусскость, безусловно, присутствует. Но даже в этом случае не могу сказать, что все эстонцы или все финны. Так вот, атмосфера того периода – да и сейчас – не располагала к тому, чтобы русские в Эстонии чувствовали себя нормально, и те, у кого была возможность, уезжали, в том числе и я. По этому поводу один мой знакомый, эстонец, сказал, что крысы покидают корабль первыми. Можно было бы обидеться, но, честно говоря, это разозлило и заставило думать ещё хуже об Эстонии. Во-первых, моей родиной был Советский Союз, и меня моей родины лишили, меня не спрашивая. Не по своему желанию мои родители в Эстонии оказались, и не по своему желанию мы оттуда уезжали. А во-вторых, это сказал эстонец! Не мне в лицо сказал, а моей маме, когда я уже уехал. Ужасно противно! Ведь они сами изо всех сил хотели, чтобы мы уехали! И до сих пор хотят! Получается, что бы мы не сделали, мы всегда и в любом случае для них «варвары», «крысы», «черви», ну и масса других подобных слов. Я имею в виду всех русских! Честное слово, мне становится грустно – почему люди могут быть такими жестокими? Все люди. Вообще-то, конечно, понимаю. Это я сердцем не могу принять, а мозг понимает: мы всего лишь звери, которые получили чересчур продвинутые мозги. Извините, я несколько склонен постоянно в сторону отклоняться.
– Нет-нет, ничего, мы ведь с вами разговариваем не для того, чтобы сделать рекламный ролик для Вашей книги. Меня просто как-то зацепила, если позволите так выразиться, тема, которая не часто, прямо скажем, поднимается, даже, я бы сказал, со скрипом. У нас принято говорить о каких-то очень глобальных вещах. Я сейчас говорю о событиях нашей страны, а не планеты в целом.
– Вы правы абсолютно. К сожалению, у нас почему-то до сих пор не поняли, что всё самое важное состоит как раз из мелочей, а не из грандиозностей и глобальностей. Я думаю, это является нашей самой большой проблемой, и это мешает России во всех отношениях.
– И что же, многие вот так прямо ненавидели в Эстонии?
– Нет конечно, что Вы! Помню, когда я выписывался и брал справку для финских властей, что я больше не прописан в Эстонии – в одно время в Финляндии требовали такую справку – так чиновница – эстонка – предлагала мне не торопиться, не спешить с решением уезжать из Эстонии: разные люди, разное отношение. Когда люди общаются, конкретные люди, которые живут рядом, тогда и отношение нормальное. А когда власть позволяет себе разжигать ненависть к каким-то определённым группам или национальностям, не будем далеко за примерами ходить, то это к печальным последствиям приводит, печальным для всех. Даже, может быть, и не разжигать, а просто сквозь пальцы смотреть на то, как вся эта мерзость поднимается со дна. Понятно, что те, которые пострадали от советской власти, те или их потомки, имеют реальные причины относиться негативно. Такие люди были и есть. Я работал даже некоторое время с человеком, который служил у немцев во время войны. Он жил в Нарве, когда Советский Союз присоединил Эстонию обратно перед Великой Отечественной. У них было какое-то имущество, ну я точно не знаю, но дело не в этом – они пострадали, и у них особого выбора не было: либо радоваться, что у тебя всё отобрали, либо сопротивляться теми способами, какие были в наличии. У белогвардейцев ведь тоже выбор после революции был невелик. Этот человек отсидел своё после войны, потом работал на шахте. И кстати, я у него какой-то особенной озлобленности и не видел. Его сестра дружила с моей мамой. Помню, она сохраняла для меня немецкие почтовые марки: кто-то из их родственников, видимо, отступал с немецкой армией, да там в Германии и остался. А ещё помню, один эстонец-шахтёр, говорил, что при эстонской власти до войны он был нищий, человек второго сорта, а при советской власти стал человеком не хуже других. А другой говорил, – это уже после того, как Эстония отделилась от Советского Союза в девяностых – Вы извините, я повторю дословно – что он будет лучше лизать задницу немецкого барона, чем сапоги советского солдата. Вот так: разные люди, разные судьбы, разное отношение. Вообще, это, конечно, проблема, доставшаяся нам с советских и царских времён. Можно было бы говорить, что Россия делала ошибки, пытаясь присоединить всё больше территорий, но, во-первых, это не совсем так, а во-вторых, любая империя – или даже и не империя, вспомним хотя бы Португалию, уж пусть они меня там простят – так действует, и вовсе не к чему сейчас нам пытаться анализировать, почему это так. Но размер империи в какой-то момент становится минусом. Страна так огромна, что уже нет возможности её контролировать. А когда присоединяются страны, не территории, а страны, которые уже имеют свою государственность и ясную идентичность, это приносит только проблемы. Одно дело распространяться на какие-нибудь редконаселённые земли вроде Сибири или Северной Америки и другое дело присоединять Польшу или даже Финляндию. У Финляндии хоть и не было своей государственности, но там была вполне устоявшаяся модель шведской государственной системы. Это ведь шведы распространялись на практически пустые земли. Да, новгородцы там налог собирали да торговали с карелами и лапландцами, но это была просто территория, на которой жило очень мало людей без какой-либо государственности, а шведы продвигали границу всё выше и выше, заселяли земли, строили города, дороги, государственные структуры. В случае с Финляндией – это было что-то вроде продвижения России в Сибирь на практически пустые земли. А в случае с Ингерманландией, которая находилась примерно на территории нынешней Ленинградской области, они даже переселяли людей из своих внутренних районов на захваченные у России территории. Если бы новгородцы делали так же, если бы у них были на это силы, то Финляндия была бы сейчас частью России не потому, что Россия сильная, а потому что они сами бы этого хотели.
– А почему же тогда Финляндия сейчас не часть Швеции?
– А вот тут уже позже окрепшая Россия повлияла!..
На своей родине под Питером
«…ну толька я сама вот. удивляюсь нат сабой. видна аттаво што я так мала жила ХЕ-Е! на сваей родине пат Питирам! ну! толька! ну да вайны сколька! што там я! пражила. што у меня как-бы. тяги. никакой никагда! вот у меня была тяга к сестре! вот што я с сестрой лета.. дА-А! была интересна пабывать в деревне но я падумала. харашО! што мне не пришлось в этай диревне жить! и эти бальшие бидоны с малаком ХЕ-Е! у меня сил-бы не хватила ф Питер вазить! хе-е-е! эта сестра магла хе! а я не знаю! я-п там! наверна загнулась-бы ф три пагибели!. в этай деревне!. фсё-таки. работа разная и вазможнасти были у меня фсё-таки палучше. у сестры толька лишь за-щщёт сваей сИлы. и работы днём и ночью…
…деревенская жизнь непрастая! очень тяжёлая! мне не рАс кагда я была ну. ещё маладая. не рас прихадила на ум што сильна тагда пириживали маи радитили што мы ни смагли вирнутса. в диревню ф свой дом. ани очень сажалели. а мне х-хе! прихадила в голаву! харашО што нас там ни аставили! што фсё-таки ф пиисят-сидьмом гаду я была ф квартире где вада! где тепло! где душ где туалет где фсё!.. ну ва-первых чиво радитили? сами пастроили дом!. то-ись. папин атец как гаварица памагал и брат но эта фсё сопствеными руками. сваими деньгами сваим трудом пастроеный дом. дом неплахой. и фсё абарудавана. как-бы. эта-же многа трудоф! эта ясна што была лишатса этава! ну и патом пад Ленинградам был тот плюс што. если у тебя есть чё прадавать ф Питер итти. там фсигда на рынке фсё можна была прадать што у тебя лишнее вырастет и. фсё ты там прадаш. и жили. патом при савецкай власти за-щщёт малака. малочные прадукты. творак сметана малако… толька теперь те деревни фсе прапали!. раньше там была сельскахазяйственая прадукция очень харашо. каждый клачёк был запахан и пасажен и пасеян! и скатину держали! вот. а щас там фсё пазарасло…
…диревни павымирА-Али.. апусташИ-Ились.. даже с лица земли как-бутта и не-была деревень. даже удивляюсь… такая длинная была деревня эта Питкелева6.. ни аднава дома! Луусикки7. тоже. толька-лишь. ну. видны где фундаменты были па обе стораны дароги. фсё там паищезла а теперь вот строят эти новые руские там сваи харомы за высокими заборами. и нада сказать што и из Эстонии я выехала безбалезненна. и асоба хе! ни скучаю па Пуру! хатя вроде квартира была. боле-менее нармальная. ну там теперь тоже фсё пустеет. шахты нет. работы нет… так-што…
…у меня как-бы эта фсё крутитса што. эта фсё-таки фсё равно эта. пусть и тут ф Финляндии мы некаренное население но… фсё-равно…
…единственна Маша с Федей c Таллина тагда кагда Истония аддилилась дёрнулись сразу в Расию но ани фсё-таки смагли у Кати в Новай Ладаге астанавитса. ани долга у Кати жили!..
…а патом ани жили ф каком-та. вапще ф каком-та. в развалюхе ф какой-та жили. вот… а патом сафхос им давал земли. ани стали строица.. канешна в Расию была. очень-очень сложна. эта нада была какие деньги иметь штоп в Расии што-та начинать?… ай да-а!. никагда в жизни ни знаеш.. наперёт…»
Переезд в Финляндию
– …Вернёмся немного назад. Вы сказали, что вариант переезда в Финляндию стал Вам казаться более предпочтительным, чем в Россию. Почему?
– Что такое вариант? Теоретически, можно ведь ехать в какую угодно сторону или даже вот здесь и сейчас можно ведь идти в любую сторону. Стена перед вами? – не беда! – проломаем проход! Мы ведь так не делаем. Иногда и ломать приходится, но чаще мы делаем несколько шагов в сторону и проходим в дверь, то есть мы выбираем из всех вариантов наиболее простой, наименее энергозатратный, наиболее для нас в данную минуту подходящий. Какие-нибудь любители кричать, прежде чем думать, или, может быть, те, у кого тестостерона в переизбытке, тут же, это услышав, начнут кричать о том, что я или вообще все те, которые подобно мне не поехали в Россию – это предатели или, если мягче, то любители делать компромисс. Павка Корчагин не делал компромисса – это ведь хорошо? – или там Александр Матросов? А Гитлер делал компромисс? а Чингисхан? а Наполеон? Фанатизм – это ведь оружие обоюдоострое и опасное. А куда в России было ехать в девяностые? Россия ведь сейчас только еле-еле начинает вылезать из той ямы. То, что по новостям показывают, то глобальное, о чём мы говорили, та поздравительная открытка в русском православном стиле, когда на красном и золотом фоне все остальные цвета радуги – это ведь не вся правда. Те мелочи, которые не принято по объективным, в кавычках, причинам и с целью уберечь наши бедные уши от излишнего негатива, – вот их бы показывали вместо постоянной рекламы первого лица государства. Ну, конечно, я заостряю чересчур, может быть, и негативное тоже показывают!.. Так что – всё просто – выбора особого не было. Но вообще я не из тех, кто математически точно всё просчитал для себя и выяснил, где глубже, где жирнее, и принял решение. Вовсе нет. Для меня важна вот эта атмосфера, фон снаружи вокруг нас, настроение внутри меня. Я сказал, что «важна атмосфера», но это не совсем правильное слово: в том-то и дело, что все эти важности не взвешиваются на математических весах! Просто, когда этот фон начинает превышать какую-то внутреннюю отметку, то принимается решение, то есть скорее сердцем, чем разумом.
– А можно я сейчас задам не очень приятный вопрос. Вот Вы говорите о людях, которые против своей воли остались за пределами России. А как насчёт тех, которые едут туда из экономических соображений, едут до сих пор? Какие, как Вы думаете, чувства испытывают к ним те, которые остаются в России? И что думали, например, те, которые остались в республиках бывшего Советского Союза?
– Ой, завидовать можно кому угодно. Можно завидовать и тем, кто уехал, и тем, кто остался, и тем, кто уехал в Россию, и тем, кто уехал в другие страны. Можно принимать решение уехать логикой или сердцем или вообще ничего не делать и оставаться, а им всё равно кто-то, как Вы говорите, завидует. Всегда найдётся кто-то, кто завидует или клеймит с пеной у рта. Я во всём против фанатизма. Главное, чтобы в Российской Федерации было создано справедливое государство, чтобы были нормальные условия для жизни. А те люди, которые хотят посмотреть, где вода глубже, всегда были и будут, и ничего странного тут нет. Собственно говоря, это свойство человека или жизни вообще и привело к тому, что мы так успешно распространились по всей планете. Благодаря этому качеству мы существуем. Вы сказали, что по экономическим соображениям уезжают. Так других и нет. Если посмотреть глубже, то человек или любой другой представитель живой материи постоянно ищет наиболее благоприятные условия для жизни и продолжения рода. Я, конечно, не говорю о вынужденных переселениях из-за войн, например. Ну так и при таких переселениях первопричинами являются экономические, в широком смысле этого слова, причины. Если кто-то уезжает из страны, значит он не может спокойно жить и достойно добывать средства для существования у себя на родине. Теперь ведь нельзя у нас, как рабов, держать людей в каком-нибудь колхозе под Питером или на каменоломнях в Караганде. Господи, ведь это было возможно ещё недавно в нашей стране! И если сейчас человек уезжает, то значит он не может больше жить в какой-нибудь дыре. Если у него есть смелость, силы и возможность уехать, он уезжает, а уж как далеко он уедет – это как получится. Главное, чтобы в России было поменьше таких дыр и проблем, из-за которых и от которых хочется уехать.
– А Вы считаете, государство должно создать такие условия, при которых не будет, как Вы говорите, «дыр и проблем»?
– В приказном порядке и сверху, да? Нет, я так не думаю. К этому нас, к сожалению, долго приучали… Да и сейчас продолжают. Я считаю, что государство должно создавать условия, когда у людей появится возможность самим изменять жизнь к лучшему.
– А что государство должно создать? Как?
– Ну я вряд ли Вам сейчас раскрою секрет всеобщего процветания, и не потому, что я такой жадный. Да и дать-то рецепт несложно – не факт, что поможет. Россия – страна большая, сложная, противоречивая. Но вот, что приходит сейчас в голову идеалиста: людям нужно не мешать себя проявлять там, где они сами хотят, и помогать. Помогать можно по-разному: образование, конечно, может быть, начальный какой-то капитал; уменьшать бюрократию; контроль должен быть за соблюдением законов; законы должны быть справедливыми. Ну что я Вам буду повторять элементарные вещи – это и так всем понятно, а пилюли от всех болезней у меня нет. Но если попытаться всё же всё в одну фразу запихнуть, то гражданину нужно дать право делать всё, что он хочет, в рамках умного и справедливого закона, который соблюдают все, а государство должно служить гражданину и помогать, предоставлять образование, защиту и медицинскую помощь.
– На вскидку, кажется универсальной формулой процветания!
– Дело за малым. Ещё её можно в рамку вставить и, как молитву, повесить перед каждым чиновником, чтоб, не дай бог, не оступился, и всё, что этой молитве противоречит, должно караться моментально и больно, чтоб в другой раз не было соблазна корчить из себя прыщ на ровном месте.
– Но ведь тогда чиновника можно по судам затаскать, чиновники разбегутся, государство развалится.
– Чиновник тоже гражданин, и его надо тоже защищать. Нет, конечно, чтобы всё работало, закон должен быть совершенен, и ни у кого не должно быть возможности палки в колёса совать. Чиновнику за его службу – подчеркну, за службу людям – нужно платить достойную зарплату, а за злоупотребления наказывать так, чтобы в другой раз не захотелось. Законы должны быть совершенными, чёткими и ясными, без возможности трактовки и всяких там дырок. Государственные структуры должны быть прозрачными, и каждый гражданин должен иметь возможность проверить всё, что ему вздумается. Как французский король Людовик какой-то там говорил: «Государство – это я». Так вот, если Россия – республика, так каждый гражданин должен иметь возможность сказать так же и иметь возможность влияния. Как Вам такие детские мысли идеалиста?
– Да, на словах всё просто, жизнь всегда сложнее.
– Но к этому нужно стремиться, не так ли?
– Безусловно…