Ника Энкин
Из жизни молодой одинокой женщины
–
Как это? – Лера начинала понимать, что история отдает гнильцой, но что она могла сделать?
–
Для начала они предоставляют нам два дня в неделю по несколько часов. Чтобы прозвониться к клиентам в Россию, поговорить…
–
То есть, как я понимаю, ту зарплату, о которой мы говорили, я уже не увижу, – вздохнула Лера.
–
Пока да, – Юрий отвел глаза. – Не расстраивайся раньше времени. Я взял выходной завтра, мы поездим, я тебе все покажу. Тебе здесь понравится…
–
Завтра же воскресенье! – удивилась женщина. – Ты работаешь в выходной день?
–
У нас нет выходных. Поэтому я и не хотел бы эту работу для тебя, – Лера поняла, что Юра за нее уже все решил. – Ты женщина! И
не просто женщина, а красивая женщина. Ты должна заниматься домом, собой, но не работать семь дней в неделю по двенадцать
часов.
«За меня меня женили», – подумала Лера. Приятно, конечно, когда о тебе заботятся, делают комплименты, планируют сколько часов тебе работать. Но Лера всегда привыкла принимать решения сама, и сейчас ей было немного не по себе от сложившейся ситуации.
Уже за этот короткий промежуток времени она поняла, что Юра искал в Москве скорее сожительницу для себя, чем сотрудника для фирмы. Здесь, среди иностранок, сделать это было нереально, тем более с такой странной, мягко скажем, внешностью, как у него. Ко всему прочему, русская, привезенная из России, будет «в рот смотреть» и не показывать свои «фэ» – уже только за то, что вывез оттуда. Все это проносилось в голове у Леры, когда она сидела в кресле на террасе и поцеживала свой кофе.
С ужасом думала она о приближении ночи. Что делать, как разрулить эту ситуацию, не будет же он насильно брать ее? После ужина Юра стал стелить диванчик, находящийся в гостиной.
–
Лера, я все понимаю, – ответил он на удивленный и, вместе с тем, облегченный взгляд ее, – я не насильник какой. Хочу, чтобы ты привыкла ко мне. Спать я буду в гостиной до тех пор, пока ты сама не захочешь делить со мной спальню. Она в твоем распоряжении. А ждать я умею…
–
Возражения не принимаются, – твердо ответил он на какой-то Лерин жалостливый лепет, вызванный взглядом, брошенным на диван, предусмотренный только для сидения на нем, отнюдь не для комфортного проведения ночи. – Я сам поставил тебя в эту ситуацию. Я все понимаю. Спокойной ночи!
Наутро Лера проснулась от звука прибоя, с одной стороны, и музыки, доносящейся из гостиной, с другой.
–
Проснулась? Доброе утро! – поприветствовал Юрий, радостно улыбаясь и усиливая звук музыкального центра. Хриплый бас Высоцкого выводил «Кони привередливые». – Любишь Высоцкого?
–
Если честно, не очень, – призналась Лера.
–
Ты послушай, тебе понравится. Его невозможно не любить, – уверенно сказал Юрий, делая звук еще громче. – Сейчас выпьем кофе и поедем. На сегодня у нас много дел.
День прошел быстро и насыщенно. Как еще он мог пройти, когда для Леры все было новым и необычным. Все ей нравилось здесь, на этом острове – вот только компания не задалась. Уже вечером, перед тем как поехать домой, они заскочили в офис. Многие были осведомлены о приезде нового сотрудника: Лере пожимали руку в знак приветствия, улыбались, желали удачи и все, что обычно в таких случаях принято говорить.
В супермаркете накупили всяких разностей дабы устроить праздничный ужин в честь приезда. Открыли бутылку вина, зажгли несколько свечей и устроились на террасе. Юра много рассказывал о себе. В лице сквозила печаль.
–
Бывшая моя жена сейчас в Австрии живет, вместе с сыном, которого я, по закону, не могу даже видеть. Все, что было, осталось ей. Мы ведь долго вместе жили…
Из всего рассказа Лера поняла, что жена сейчас катается «как сыр в масле», живя в их огромном доме в Австрии, а он, герой повествования, вынужден болтаться по съемным квартирам на Тенерифе, и у него нет никаких прав на встречу с сыном. Лера особо не вдавалась в подробности рассказа: она была равнодушна к прошлому ее вынужденного сожителя. В глазах стояло личико сына, Мишки, который своими маленькими нежными ручонками обхватывал ее ноги во время прощания всего два дня назад. «Два дня, а как будто неделя прошла! – проскользнуло в голове. – Как я выдержу эти три месяца? Да я с ума сойду, не имея возможности дотронуться до его волосиков, не поцеловав румяную щечку на ночь». К горлу стали подступать слезы.
«Что я вообще здесь делаю? С этим чужим, не располагающим к себе, нервным, мужиком, с его проблемами. Да не нужен мне этот сказочный остров с белыми домиками и одинаковыми маленькими машинками, изобилием невиданных ранее продуктов на прилавках и постоянно улыбающимися счастливыми людьми. Хочу назад, в Москву!»
Разбушевавшийся океан бился о камни. Уже давно стемнело и только шум воды давал знать о том, что там, по ту сторону террасы, бушует стихия. Лера стояла, перегнувшись через перила. К счастью, собеседника ее рядом не было, и она не стала сдерживать свои эмоции и чувства. Как мазохист, она снова и снова вспоминала и перемалывала в себе сцену прощания с ребенком в коридоре их московской квартиры: его растерянный, испуганный взгляд, цепкое объятие ручонок: «Не отпущу!» Долгожданные слезы покатились по щекам, а она их и не сдерживала. Будь что будет, что мне стесняться этого чужого человека?
Подошел Юрий, бережно набрасывая на плечи женщины плед, и что-то спрашивая. Лера промолчала, не желая выдать голосом свое настроение.
–
Что случилось, Ласточка? – он наконец-то заметил, что с ней происходит.
–
Да так, накатило. Напряжение последних недель сказывается.
–
Тебе здесь плохо? Почему ты плачешь?
И Леру прорвало. Сама того не подозревая, она сбивчиво стала рассказывать ему о ее сомнениях, о семействе, с которым пришлось жить последние годы, и об ее опасениях. О сыне, которого любит больше жизни. Обо всем.
–
Не волнуйся, все будет хорошо, – приговаривал Юра, подливая вина в бокал. – Выпей, полегчает! Выпей-выпей! Давай за то, чтобы ты со временем перевезла своего сына сюда. Я его всему научу. Мастерскую организуем… Ты знаешь, у меня в доме была такая. Все будет уметь. Парень должен все уметь делать своими руками.
То ли вино, то ли успокоительная терапия сделали свое дело, но Лера успокоилась. А когда она легла, дверь отворилась и в проеме появился Юрий. Подошел, поцеловал, пожелав «спокойной ночи», и непонятно каким образом оказался рядом с Лерой.
–
Если ты не хочешь, я сейчас же уйду, – приговаривал он. – Но так невыносимо спать там, зная, что ты за стеной, в этой комнате. Невероятно…
Следующее утро, как и предыдущее, началось с хриплого голоса Владимира Семеновича. Музыка орала, Юра носился по квартире со свойственной ему нервозностью, собираясь на работу: наглаживал рубашку, одновременно бреясь и на ходу глотая кофе. В машине он все же вспомнил прошлую ночь:
–
Леруня, мне было очень хорошо вчера… Извини, может я поторопил события, но очень не хотелось оставлять тебя в таком лирическом настроении одну!
Офис напоминал муравейник. Основным языком был английский, но, если прислушаться, можно было услышать и французский, и немецкий, и итальянский. На каждой линии работали люди соответствующих национальностей. Русскую линию представляли Юрий и молодая полячка Анна. Верткая, шустрая, некрасивая, но обаятельная, невысокого роста и крепкого телосложения. Цепкие маленькие голубые глазки, тонкий ротик, остренький носик и белые волосы по плечи делали ее похожей скорей на немку или шведку. Ведь известно, что польские женщины – одни из самых красивых в мире. Иногда, для важности, она надевала очки. Анна все делала быстро: говорила ( причем одинаково резво и на родном, и на русском, и на английском), двигалась, заключала сделки с простодушными клиентами. Она считалась одним из самых лучших «рэпов» по сделкам в фирме. Каждое собрание утром в понедельник ( здесь его называли митингом) начинался с награждения самой молодой и перспективной сотрудницы Анны.
В первые дни Лера ездила с Юрой в офис, присутствовала при проведении презентаций, знакомилась с остальными сотрудниками фирмы. Он летал на крыльях любви и только слепой мог не заметить этого. Те, кто тесно общался с ним до приезда Леры, мягко подтрунивали, тут же оговариваясь, что не осуждают его ничуть.
–
Я бы на твоем месте тоже не смог оставить в Москве такую девушку! – в этом был основной смысл дружеских одобрений. – Повезло тебе!
Если раньше он задерживался на работе допоздна, то сейчас старался окончить все дела побыстрее и уехать с ней. Возил ее по местам, заслуживающим внимания, в столицу, Санта Круз. Весь остров можно было объехать за час, но какая же существенная разница оказалась всего в шестидесяти минутах езды на север. Выжженную пустыню постепенно сменил совсем другой ландшафт. Вдоль дороги стали появляться вечнозеленые кустарники и деревья, так любящие влагу. Санта Круз и вовсе напоминал обычный европейский город, а не курортную зону. Торговые комплексы повсюду, рестораны, бутики и кафе.
–
Каждый год в феврале на Тенерифе проходит карнавал, – рассказывал Юрий. – Он растягивается по всему острову, но в столице – это наиболее захватывающее действо. Ты увидишь! – пообещал он.
–
Ласточка, давай мы купим тебе что-нибудь красивое, – предложил он, когда они проходили мимо одного из бутиков. – И обязательно нужно купить вечернее платье – самое лучшее. У нас будет вечеринка через пару недель в офисе и я хочу, чтобы моя женщина была не только самая красивая, что очевидно, но и самая нарядная.
В одном из дорогих магазинов было куплено французское платье в пол, цвета бургундского вина. Лера спускалась в нем из примерочной, находящейся на втором этаже, как модель. Пышную грудь подчеркивал открытый лиф, бретельки элегантно покоились на изящных плечах, облегающий покрой подчеркивал тонкую талию, ниспадая волнами книзу. У Юры, сидевшего в кресле в ожидании ее, от увиденного невольно отвисла челюсть: вечерняя одежда меняет человека.
–
Берем! – выдохнул он, не смотря на то, что наряд стоил треть его зарплаты.
В один из вечеров все еще первой недели, Юра припарковался возле огромного торгового комплекса. На удивленный взгляд Леры он провел ее к секции драгоценностей и сказал:
–
Я хочу сделать тебе подарок. Выбирай, что нравится!
Никто никогда не дарил ей такие подарки. Даже золотое украшение, которое принято дарить жениху невесте в день свадьбы, было подарено как-то скомкано, что ли. Мария Анатольевна до свадьбы торжественно объявила будущей снохе, что на подарок невесте у нее выделено столько-то рублей, отложенных из зарплаты Олега, и она может присмотреть себе что-то из золота. Подыскивая изделие за искомую сумму, Лера поняла, что ничего подходящего она найти не сможет – слишком сумма была незначительной. Она попросила будущую свекровь отдать ей эти деньги и, прибавив столько же, купила то, что пришлось ей по вкусу.
Сейчас же перед ней открылась витрина, освещенная нужным образом ( чтобы все сверкало и переливалось), с такими необычными изделиями – нежными, изысканными, дизайнами совсем не похожими на избитые, грубые серьги-кольца, продающиеся на Родине. Взгляд упал на набор: маленькие сережки, унизанные изумрудами и бриллиантами, и такое же тоненькое колечко.
–
Вот это я хочу, – показала она на коробочку.
–
Оно такое маленькое, ты уверена? – заботливо спросил Юрий. – Может, чего побольше?
–
Нет, мне это нравится. – Лера никогда не умела перегибать палку.
Серьги перекочевали в ее маленькие ушки, а на одном из пальцев левой руки уютно поселилось колечко.
–
Спасибо, Юра! – она поцеловала его, счастливо улыбающегося от того, что он увидел блеск ее зеленых глаз в тон изумрудам.
–
Следующим будет обручальное, – игриво шепнул он, добавив, – если ты скажешь «да»!
По пути домой, купив бутылку шампанского и ящик креветок, они спустились вниз, к бушующему океану. Настроение было отменным: у него – потому что завоевал женщину, которая безумно ему нравилась, а у нее… Да много ли неизбалованной подарками женщине нужно для хорошего настроения? В данном случае прибавлялось еще осознание того, что ее любят, заботятся и балуют, как могут. И они предались любовным утехам прямо здесь, на берегу.
–
Русалку я еще никогда не имел, – не мудрствуя лукаво, тут же оценил ситуацию кавалер.
Изменилось ли у Леры отношение к ее ухажеру? Она сама себе не отдавала в этом отчет. Притяжения не было, как и в начале. Он не купил ее, нет. Наверное, просто взял своим хорошим, добрым отношением. Как можно взять любую здравомыслящую, неизбалованную, не стервозную, благодарную женщину, которая хочет быть защищена. Да, не Ален Делоном, но где же его взять Делона-то? Да и не хватит Делонов на всех. Сколько одиноких несчастных женщин, нелюбимых, не пригретых никем, которым не к кому прислониться. Лера видела, что человек стремится сделать все, чтобы завоевать ее сердце. И она старалась не полюбить, так хотя бы ответить взаимностью.
На первый же выдавшийся выходной Юрий с Анной заказали яхту – выйти в открытый океан и показать Лере дельфинов и китов. Только они втроем и капитан – удовольствие не из дешевых. Юрий, в белых просвечивающих брюках и тщательно отглаженной рубашке ( он никогда не позволял себе выйти из дома даже немного в мятой рубашке, и поэтому гладильная доска занимала основное место в гостиной) под цвет глаз, считал себя неотразимым. Как минимум, миллионером на собственной яхте. Тощие ноги и бедра просвечивали сквозь тонкую белую ткань, отнюдь не придавая эротичности.
Полдня на свежем воздухе и раскачивание по волнам сделали свое дело – все устали и поехали ужинать домой, пригласив Анну. Было открыто вино, включена музыка. Пока Лера нарезала салат за барной стойкой, Анна подтанцовывала в такт музыке. Юрий пристроился за полячкой сзади и, обнимая ее за бедра, тоже стал совершать какие-то телодвижения. Анна не противилась. Наоборот, ей, казалось, были приятны его прикасания к обтянутым шортами бедрам. Со стороны это выглядело как своего рода прелюдия к чему-то большему.
Лере это не понравилось. Не то чтобы она ревновала, но все же. «Может, у них был роман? – сам по себе закрался в душу вопрос.– Вряд ли… Тогда зачем весь этот спектакль? Возобновить угасшую страсть, заставить ревновать ее?»
Вечером она задала прямой вопрос Юрию, на что получила исчерпывающий ответ:
–
Как ты могла подумать? Она еще так молода… Да и не в моем вкусе даже. Мы просто друзья и коллеги. Ко всему прочему, у нее есть бойфренд.
В тот же вечер, после ухода гостьи, они, устроившись на диване, смотрели телевизор. Внезапно, во время одной из эротических сцен, Юрий мягко заставил опуститься Леру на колени и набухшее достоинство его выскочило из ширинки небезызвестных просвечивающих белых брюк. Лера опешила. Нет, не потому что видела сей предмет впервые… Надо заметить, что до сих пор они занимались сексом в темноте. Полной темноте при погашенном свете в спальне, ну или под покровом ночи на пляже, для разнообразия. Предмет Юрия ничем не отличался от таких же достоинств всех представителей мужского пола с тем только отличием, что на нем была татуировка. «Сделано в СССР» – красноречиво гласила она, растянувшись во всю длину возбужденного органа.
–
Это в далеком детстве… Дурачок был, дал себя изуродовать на всю жизнь. – немного смущенно оправдался владелец надписи. – Не обращай внимания, возьми его, сделай мне приятно.
Лера все сразу поняла. Она была наслышана, где делали такого рода надписи. В местах не столь отдаленных. И у нее моментально открылись глаза на многие вещи, все встало на свои места. Так вот откуда этот непонятный взгляд холодных глаз, нервозность, дерганность и многие другие неприятные для нее черты, которые у людей нормальных, никогда не судимых и не отсиживающих свой срок, не наблюдаются.
Она не стала распространяться на счет своих догадок. Зачем? Конечно, он станет ее переубеждать и врать с три короба. Утрамбовывая и заполняя оставшееся место в почти полном большом мешке лжи, которую Лера, по всей видимости, проглотила, о себе.
Она не смогла доставить ему удовольствие, как не старалась. Не умела она это делать, да и необходимости такой по жизни не было. Для себя же она четко решила: с этим человеком ей не по пути.
В течение второй недели она была занята своими прямыми обязанностями. Ее представили в другом офисе и она несколько раз в неделю обзванивала клиентов, разлетевшихся, после отдыха на Канарах, по всему бывшему Советскому Союзу. Больше всего звонков приходилось на Дальний Восток, в Тюмень, Якутию – там обитали основные счастливчики, обладатели «собственности» на сказочном острове. И не имеет значения, что «собственность» эта только на одну или две недели в году, а в остальное время твои апартаменты используют такие же «счастливчики». Но как же гордо это звучало: « У меня недвижимость на Канарских Островах». В глазах людей несведущих и понятия не имеющих, что за лажа кроется за словами «таймшер», после таких слов ты сразу же вырастал на несколько уровней.
Уже после пары-тройки раз присутствия на презентациях она все поняла: и про таймшер, и про то, что все шито белыми нитками. Жалко ей стало соотечественников, которые одурманенные красотой острова и опоенные океаническим воздухом, осмотрев «свою недвижимость» в виде односпальных, полностью обставленных апартаментов, как под наркозом, подписывали договора и платили депозит в размере тысячи долларов тут же, в офисе. Быть может, последней тысячи, оставшейся у них до отъезда домой, на которую они могли бы хорошо отдохнуть, купить подарки, в конце концов. С улыбкой «шесть на девять» и дружественными рукопожатиями они расставались с деньгами и удалялись из офиса, наивно полагая, что им просто повезло: купить за какие-то «жалкие» тысяч десять «недвижимость» на Канарах, с правом обмена своей недели по всему миру. И уже тем же вечером, в своем отеле, отойдя от наркоза, с ужасом понимали, какую глупость они совершили и как их легко одурачили. На следующее утро они, сломя голову, неслись обратно в офис, в надежде заполучить свои кровные назад. Но не тут-то было. Контракт грамотно составлен на английском, на котором многие русские не то, что читать – два слова связать не могут. Черным по белому на бумаге написано: «Депозит назад не возвращается». То есть: ты можешь не платить оставшуюся сумму, но депозит тебе никто не вернет. И бай-бай недвижимость на Канарах. Каждый «рэп» имеет свой процент с этой тысячи. Можно представить себе, сколько пар подписывают такие контракты с радостно-недоверчивыми улыбками на лицах, а затем разочаровываются. В корне меняются и выражения дружественных лиц «рэпов», еще вчера расстававшихся с вами чуть ли не родственниками, похлопывая по плечу, пожимая руки и в уме подсчитывая свою прибыль, а сегодня едва ли сквозь зубы здороваясь с вами и делая вид, что «вас здесь не стояло». И не помогают никакие уговоры. Русские, ведь, не дураки. Просто жажда приобрести экзотическую недвижимость на момент лишает их здравого рассудка. Какие только отговорки не придумываются на следующий день, каких только историй не придумывают они, чтобы вернуть назад свои кровные . Тщетно! «Рэп» на то и «рэп», чтобы обладать железными нервами, стойкостью к любым слезам и мольбам, и умением лгать. Да, врать им приходится изрядно. Только преподносить эту ложь надо умеючи, завуалированно, дабы позже не к чему было придраться. И если представитель хорошо умеет справляться со своими обязанностями, значит такие качества как человечность, справедливость, жалость и иже с ними отсутствуют у него напрочь. А присутствует с широким размахом одно: жажда наживы. В голове – калькулятор, вместо глаз – две зеленых купюры, желательно по сотне каждая.
–
Я же тебе сразу сказал: ты не сможешь работать «рэпом», – заметил Юрий, когда Лера высказала свое мнение по данному вопросу. – Ты слишком честная и справедливая. Здесь та
кие не выживают. И вообще, «рэпами» всех линий работают
люди, которые прошли какой-то тяжелый период жизни в своей стране. Здесь, на Канарах, они пытаются скрыться от власти. Многие просто убежали из страны, и вынуждены всю свою жизнь прятаться здесь. Им терять нечего.
« И тебе тоже?» – хотела спросить Лера, но вовремя сдержалась. Какое, собственно говоря, ее дело, что у него произошло в жизни. Он ее нашел, пристроил, а дальше – вопрос времени.
Она потихоньку пыталась вспоминать и активизировать свой пассивный английский. Как это обычно бывает, когда нет возможности общаться на другом языке, вспоминаются те слова, о существовании которых в твоем лексиконе ты вообще забыл. Она приходила в офис, откуда обзванивала русских клиентов. Кроме босса и его любовницы, англичанки Тани, обладательницы огромных, постоянно удивленных, глаз с сильно накрашенными ресницами, которыми она хлопала как заводная кукла, здесь не было никого. По сравнению с офисом для презентаций, похожим на гудящий улей, казалось, здесь все вымерли. Таню сделали непосредственным начальником русской линии и, соответственно, шефом Леры. Она с большой неохотой отдавала «свой» офис даже на несколько часов два раза в неделю и постоянно интересовалась: кому позвонила, что сказали, что она ответила и все в таком духе. Заслышав шум мотора отдаляющейся Таниной машины, Лера с облегчением набирала номер домашнего московского телефона.
–
У нас все отлично. Миша в порядке. Только что пришли с прогулки, – наигранно-радостно щебетала в трубку Мария Анатольевна. – Мишутка, подойди, мама звонит.
–
Мишенька, привет, мой хороший!
Как ты? – сердце ее таяло от нежного голоса ребенка. – Я скоро приеду. Что привезти тебе? Когда? Да через пару недель и приеду!
Так проходила ее работа на солнечном острове в океане. В принципе, Лере здесь нравилось. В ожидании Юрия с презентации и, когда не было необходимости ездить в офис к Тане, она любила наблюдать за немецкими туристами-пенсионерами, счастливыми многолетними обладателями временной недвижимости на Канарах. Надо заметить, этот таймшерный клуб находился рядом с гольфовыми полями, поэтому так и назывался « XY Golf&Country Club». Уже с утра, аккуратные бабульки в шортах-майках с аббревиатурой клуба, кепках, натянутых на короткие стрижки, тянули свои тележки для гольфа наманикюренными пальцами, унизанными золотыми кольцами, на поля, чтобы там заняться делом, которые они любили больше всего, и на которое, по возрасту, они были еще способны. Интеллектуальные беседы за игрой для миллионеров, как называют гольф, сокращали свободное время, обычно тянущееся на отдыхе так долго, до ланча. Тут же были и их партнеры по жизни, гольфу и таймшеру. Загоревшие тренированные ноги дедулек, которых язык не поворачивался так назвать, выглядывали из-под шорт, в вырезе маек-поло обязательным атрибутом являлась золотая цепь с медальоном. После пары-тройки часов, проведенных на свежевыстриженных газонах, все следовали в ресторан, неторопливо везя за собой свои тележки с торчащими оттуда клюшками. Люди прожили трудовую жизнь и сейчас, здесь, наслаждались заслуженным отдыхом. Они закусывали, пили пиво, смеялись и строили планы на вечер. И не важно, была ли игра в гольф вынужденной для поддержания статуса богатых людей или же им действительно интересно было забивать мячик в лунку, – они так любили проводить свое свободное время и посему покупали таймшер именно в этом клубе «XY Golf&Country Club”.
Лера невольно вспомнила пенсионеров в России. Какие там модерновые стрижки? Пучок неухоженных бесцветных волос из-под платка. Маникюр? Украшения? Тележка? Разве что для продуктов, в лучшем случае… А то просто несколько набитых авосек в натруженных руках. А ведь это две страны, спустя пятьдесят лет: победитель и побежденная. Нетрудно догадаться, кто есть кто. И про пенсию лучше не говорить. Какие уж там поездки на старости лет? На пропитание бы хватило… А если пенсия получше – так еще и детям-внукам помогают. Считается: старый человек– отработанный материал. Все молодым, а ты уже отжил свое. Как несправедливо!
Лера видела, что многие мужчины, работающие в офисе, засматриваются на нее, заигрывают, пытаются заговорить. Юрий же, заметив это, заметно начинал нервничать, не скрывая своей ревности.
–
Почему ты не скажешь, что я твой бойфренд? Ты что, стесняешься, да?
–
Меня никто не спрашивает, – отвечала Лера. – Почему я должна ставить их в известность?
–
Ты же видишь, как он смотрит на тебя, – говорил в следующий раз он. – Почему ты не можешь сказать, что здесь работает твой мужчина?– Сам он бегло говорил на немецком, а английский только пытался изучать – посему с потенциальными соперниками разобраться не мог.
–
Он же меня не на свидание приглашает, Юра. Успокойся! Здесь все общаются друг с другом. Я ведь не дикарь какой!
–
Теперь ты понимаешь, как я рисковал, приглашая тебя сюда. Ты красивая, повсюду мужиков полно и все облизываются при виде тебя.
На самом деле, если бы Лера лучше знала английский, быть может история имела бы совсем иной оборот, но ее пассив никак не желал переходить в закономерный актив, и она понимала: как же им недодавали в их «якобы» специализированной школе. Читать-понимать: пожалуйста! А общение – пшик! Многие мужчины-сотрудники делали неоднозначные намеки, приглашая ее на чашечку кофе, но Юрий всегда был начеку и подскакивал, как разъяренный тигр. Да и какая чашечка, когда она в полной зависимости от него! Ей ведь даже жить негде! Все продумал заранее! Ведь если бы компания выделила Лере квартиру и платила зарплату, она бы давно общалась со своим предусмотрительным благодетелем только в стенах офиса.
Как-то вечером, после работы, у них была намечена поездка на самую высокую точку острова Тенерифе – к вулкану Тейде. Маленькая юркая машинка взбиралась по дороге-серпантину. Пара останавливалась и делала фотографии на фоне сосен, огромных кактусов, усеянных необычными плодами, продающимися здесь в супермаркетах, острове с высоты птичьего полета. По мере продвижения воздух становился холоднее и холоднее. Последние несколько кадров получились исключительными: Лера стояла на облаках в лучах уходящего солнца. Лица не видно, только абрис. Знала бы она, чего ей будет стоить эта фотография и восхождение на самую высокую точку острова, не в жизнь бы не поехала. Назад ехали при включенной печке.
Результат сказался через пару дней: она почувствовала себя не очень хорошо, но дома не осталась и поехала офис, где кондиционеры работали на полную катушку. И если для здорового человека это приятно: после раскаленного уличного воздуха войти в прохладное помещение, то для больного, постоянно покрывающегося испариной, это совсем не здорово. Через несколько дней она слегла: поднялась температура, у нее не было сил оторвать голову от подушки. Юра к этому времени стал еще более дерганный и нервный. Он даже не позаботился о лекарствах, воспринял Лерину болезнь, как какую-то блажь, и отметил, что руководство по головке не погладит за это: она и так без году неделя и на «птичьих правах».
–
Ну хорошо, лежи! – только и сказал он, уходя утром после того, как высказал все, что думает о Лериной болезни. – В обед постараюсь привезти, что там нужно.
–
Мед и лимоны, – хрипло попросила Лера. Кашель раздирал ее
внутренности, а она даже не знала, какие лекарства можно здесь купить.
Лера не вышла на работу и на следующий день, но к вечеру температура спала и она стала себя чувствовать значительно лучше. Она сидела на террасе в ожидании своего сожителя, любовалась волнами, бьющимися о камни, англичанами, гарцующими на лошадях по берегу, и размышляла, что делать дальше. Работы для нее здесь нет и, соответственно, счета оплачивать самостоятельно она не сможет. С Юрием жить только ради крыши над головой и еды она не собирается – не для этого она уехала, оставив ребенка. Мишку она везти сюда, к бывшему уголовнику, тоже не собиралась: что он сможет привить ему? Надо было принимать какое-то решение. Билет у нее назад был с вылетом через две недели. Ну что же, так получилось. Каждый опыт ( даже неудачный) является жизненным опытом. Значит, и через это необходимо было пройти. А в Москве надо будет навестить Сергея в представительстве: может, там найдется какая-то работа. Так размышляла она, не заметив, что Юра уже в апартаментах. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что он пьян. Глаза, и без того светившиеся ненормальным блеском, были и вовсе полоумными. Он резво оттолкнулся от пола и, опершись жилистой рукой о барную стойку, вытянул свое худое тело параллельно полу, как гимнаст вытягивается на козле в физкультурном зале. Глаза горели зло, и Лера прекрасно знала этот взгляд пьяного человека, не предвещающий ничего хорошего.
–
Пьяный муж пришел домой, – оповестил он.
–
Юра, что с тобой? Зачем ты? – спросила, заранее зная о чем пойдет речь.
–
Со мной все хреново, а с тобой?
–
Что происходит, ты мне можешь объяснить? – как же она ненавидела эти беспредметные разборки с пьяным человеком.
–
Я, может, специально напился. Мне тебе многое надо сказать, а на трезвую голову не смогу.
–
Ну говори!
–
Лера, понимаешь… Все не так между нами, – начал он.
–
???
–
Я не так все представлял себе… И женщину не такую, наверное. Нет, ты красивая, очень красивая,
и это, пожалуй, самое страшное. Я ревную безумно к каждому брошенному на тебя взгляду. Но так продолжаться не может бесконечно и
, рано или поздно, это плохо кончится.
–
Юра, в чем моя вина? В Москве у нас разговор вообще не шел о совместном проживании, если ты помнишь…
–
Не шел, не шел, – перебил он ее. – Здесь пошел. Ты ведь обо всем сразу, наверное, догадалась. Да никому ты здесь не нужна была. Я, может, специально поехал в Москву женщину найти для себя. А кого я нашел? Ты ведь ничего не умеешь. Посмотри, за две недели ты ни разу суп не сварила.
–
Какой суп, Юра? Когда? Мы вместе уходим утром и приходим ночью, – пыталась вставить Лера.
–
Не перебивай, дай мне закончить. Мне и так тяжело. Я планировал все совсем по-другому. Мне нужна женщина в доме – чтобы было наготовлено, наглажено, убрано. Что ты есть, что тебя нет. Рубашки свои я сам глажу. Зачем мне такая женщина?
–
Домработницу тебе надо искать… – вклинилась Лера.
–
Да, ты изнеженная. Но ты и как любовница ничего из себя не представляешь, – его несло, и ничто уже не могло остановить и вернуть на стартовую прямую.
–
Да как тебе не стыдно? Ты фактически принудил меня жить с тобой, спать с тобой, поставив в безвыходную ситуацию.
–
Лера, какая ты женщина, когда даже минет не умеешь делать? – вот этой последней фразой он полностью выбил почву из-под ног у молодой женщины. Нет, какой подлец, а?
