Ника Энкин
Из жизни молодой одинокой женщины
Все это она проанализировала гораздо позже… Всегда такая гордая и непокорная, сейчас, в слепом сиянии своей любви к объекту недостойному, она даже не задалась вопросом: откуда? Она продолжала любить, желать и хотела только одного: чтобы он оставался рядом. Во что бы то ни стало. Путем любых прощений, боли и унижений…
Они с доктором идут по пустынным коридорам, где изредка встречаются какие-то люди. Женщина в белом халате пытается завязать беседу с пациенткой в деловом костюме по пути в кабинет, где ей будут вводить лекарство – для профилактики.
«Ничего, потерплю! – говорит сама себе Лера. Она даже не слышит голос женщины, пытающейся как-то сгладить обстановку, успокоить ее. – Зато сто процентов уверенности, а так – всплывет еще где-то, бродящий. Кто знает?»
В кабинете присутствовала еще одна женщина. Леру уложили на кушетку.
–
Не волнуйся, все будет хорошо. Потерпи немного, это больно, очень сильная концентрация лекарства! Реакция у каждого разная. – врач присела рядом с Лерой. – Я рядом.
Такого непонятного состояния Лера не испытывала за всю свою жизнь – даже, когда рожала. Острая боль во всем теле. «Умираю» – проскользнуло в сознании. Прилив жара и… она потеряла сознание.
–
Все позади, открывай глазки, – она увидела испуганное лицо врача, держащую в руке ватку возле ее носа. – Такая у тебя реакция. Во второй раз будет уже гораздо легче…
Страна готовилась к Новому 1997 году. Люди закупали подарки, бегали по магазинам, елочные базары заполонили Москву. Это был первый Лерин Новый год в своей квартире. Более того, Новый год с любимым человеком – двойной праздник. Она даже не хотела задумываться, сколько перенесла боли и страданий по его вине за последние всего два месяца. Боли, которой не было в ее жизни до этого никогда и, может быть, не было бы, если бы она не встретила на своем пути этого человека. Надо чем-то жертвовать, – говорила себе Лера. И продолжала жертвовать. Даже не подозревая о том, что может быть кто-то свыше предупреждает ее о более серьезной опасности с его стороны и посылает эти испытания для того, чтобы задуматься: а стоит ли с ним жить дальше. Расстаться с Тельманом по собственной инициативе? Никогда!
Она, столько лет будучи одинокой, нелюбимой и не нужной ни своему мужу, ни кому бы то ни было еще, упивалась моментами их совместного проживания: его рубашки и костюмы у нее в шкафу, бритвенные принадлежности в ванной на полочке, ботинки в коридоре и он сам, с ней. И не важно, что они делали: смотрели вместе телевизор, разгадывали кроссворд, сидели на кухне или занимались любовью. Важно другое – человек, которого она любит, был с ней. Пусть даже не муж. Такова женская суть: «был бы милый рядом, а уж за ценой я не постою».
Новогодняя ночь прошла по сценарию, продуманному Лерой. Красиво украшенный журнальный столик на двоих, свечи, шампанское… Даже телевизор – посредник, через который каждая семья имеет возможность поднять бокалы в Новогоднюю ночь под бой курантов на Красной площади, ими не включался. Они принадлежали друг другу в эту ночь и не хотели нарушать идиллию: она – как долгожданный подарок, самый большой, который только можно пожелать. Он… Кто знает, что чувствовал он?
На следующий день Лера отправилась за Мишкой к свекрам. Вернувшись домой и открывая дверь, услышала телефонный звонок.
–
С Новым Годом, малыш! – услышала она голос Игоря.
–
С Новым…, – оторопела она, ожидая услышать голос Тельмана, который отправился к друзьям.
–
Может, увидимся сегодня-завтра? Как у тебя со временем? Я уже успел соскучиться…
–
Вряд ли что-то получится, – ответила Лера. – Я не одна сейчас, ты же знаешь, да и ребенок со мной.
–
Жаль…, – протянул он. – а мы тут на турбазу собираемся, думал – ты сможешь поехать.
–
Как-нибудь в другой раз, – ответила Лера и положила трубку.
Ей не понравился этот звонок… Он прекрасно знает, что она сейчас с Тельманом, но тем не менее звонит ей домой. А если бы трубку взяла не она? Зачем ей лишние разговоры…
И, как в подтверждение ее мыслей, в тот же день произошел очень неприятный индидент.
–
Лера, это что? – поинтересовался Тельман, заходя на кухню и протягивая ей кусочек цветной бумажки. – Я нашел это случайно, под подушкой от мягкой мебели.
–
Не знаю, – ответила она, хотя прекрасно знала и что это, и откуда оно там оказалось. Обертка от резинового изделия
, которым пользовался Игорь в тот единственный раз, когда ночевал у нее в квартире.
В ту ночь они обыскались кусочка недостающей обертки… И вот, в самый неподходящий момент, именно Тельман должен был найти его.
–
Как это ты не знаешь? Мы ведь с тобой не пользуемся ими.
–
Серьезно, я без понятия, откуда он там взялся. Может, с давних времен? – Лера никогда не умела врать и не знала, как извернуться в данной непростой ситуации. Ей казалось, что у нее горят щеки, но она мужественно выдержала взгляд любимого человека.
–
Нет, с давних времен не может быть. Мы уже поднимали это кресло, – горячий кавказец сверлил ее глазами.
–
Не смотри на меня так, дырку прожжешь. Я правда не знаю. Ты хочешь сказать, что я приводила сюда кого-то? – она не находила, что соврать.
–
Я ничего не хочу сказать – я хотел бы знать, откуда она оказалась здесь.
–
Ну хорошо, – вздохнула Лера. – в твое отсутствие я давала ключи одной замужней подруге в рабочее время… Ей надо было встретиться кое с кем. Наверное, они забыли…
–
А почему ты мне сразу не сказала об этом? Зачем скрывать и создавать проблему между нами?
–
Да как-то не хотелось говорить, – Лера вздохнула: кажется, поверил.
Но получилось как в том анекдоте: «ложки нашлись, а осадок остался». В тот же вечер на ужин были приглашены гости – с тех пор как Лера завязла в их отношениях, она забыла и о друзьях, и о гостях… Затяжные новогодние праздники оказались как нельзя кстати.
Компания разношерстная. Друг Тельмана пытался заигрывать с одинокой Катей, но он ей совсем был не нужен. Пришла еще одна пара – Лерины давние друзья, не подозревающие о ее связи с дагестанцем. Как известно, русские по-разному относятся к «лицам кавказской национальности». Муж, коренной москвич, на дух не выносил этих самых «лиц». Можно представить его состояние, когда войдя в квартиру он увидел, что их здесь несколько. Наверное, он сразу бы повернул назад – если бы чувство голода не перевесило национальный вопрос. И территориальный момент тоже сыграл свою роль: они пересекли всю Москву с запада на восток, используя все наземные и подземные виды транспорта, и повторить этот бросок сразу же, отмораживая конечности в ожидании автобуса на морозе, как-то не хотелось…
Язык его развязался после первой же «согревающей» рюмки, и он попытался вступить в какие-то национальные дебаты, чтобы завести ребят. Но все его попытки увенчались крахом – он встретил на своем пути умных, образованных дагестанцев, которые моментально корректно посадили его на место. Не с помощью силы… Жена, во избежание силового конфликта, попыталась поскорей увести «героя» с поля боля. Потанцевав немного под Иглесиаса, Катя с несостоявшимся ухажером тоже удалились – он вызвался проводить ее.
В течение всего вечера Лера видела настроение Тельмана – после произошедшего днем он был серее тучи. «Как Игорь мог так опрометчиво поступить? Что за неуважение ко мне, моей частной жизни… Что я должна еще за ним обертки от презервативов убирать? – возмушению ее не было предела. – Это все равно, что я бы трусы или лифчик забыла в их супружеской кровати и его жена нашла бы… Он, конечно же, не относится серьезно к моей связи с Тельманом.»
Убрав после гостей, Лера присела рядом с ним.
–
Надо поговорить, – начал он. – наверное, нам стоит пожить врозь и разобраться в себе.
Вот этого Лера слышать не хотела.
–
Что на тебя вдруг нашло?
–
Да просто много всего за последнее время. Болезнь эта… Отношение твоих друзей. – про находку не было сказано ни слова.
–
Тельман, давай спокойно. Я тебя очень люблю и не хочу расставаться с тобой. При чем тут мои друзья? Я не могу нести за них ответственность. И потом, я не знала, что этот Костя такой идиот. Мы очень редко встречаемся, а при таких обстоятельствах тем более.
–
Я тебя тоже очень люблю, ты знаешь… Но как-то на душе плохо. Давай я поживу у ребят, у них есть место в квартире. Я прямо сегодня уеду. Ты должна отдохнуть от меня
, а я -
все обдумать.
–
Я не отпущу тебя, – в такие моменты Лера теряла контроль и наступала на свою гордость. Она готова была в ногах валяться – лишь бы он остался с ней.
Быть может, проявил бы в тот вечер «сын гор» свой характер, уехал бы и закончилась вся эта история. И не было бы продолжения. Но он еще поломался «для приличия» – что-то говорил, глядя в сторону, чтобы преподнести Лере урок на будущее ( уважительнее надо относиться, уважительнее). Лера пустила слезу и он остался, чтобы утешить ее. Инцидент был забыт. По крайней мере, так считала Лера.
Через некоторое время, все еще зимой, Тельман попросил денег. В долг. Впервые за все время их знакомства. Надо отдать должное: он ничего не приносил в дом, но и не просил. Где он зарабатывал, зарабатывал ли вообще, Лера не желала знать. Он пользовался всем готовым и отдавал ей только любовь, что было немало для нее. Материальный вопрос не поднимался никогда. Что он отправляет семье, как содержит – ее это не касалось. Никто же не спрашивает: как она содержит себя и своего сына, оплачивая услуги свекрови как няни. Она, безусловно, слышала от Сергея, что известные дагестанские ковры ручной работы все меньше и меньше кто-то хочет покупать – спрос на них, так хорошо продающихся еще пару лет назад, упал. И Сергей предоставляет комнату в офисе дагестанцам по старой дружбе – они уже и за нее не платят. Лера, не будучи дурой, несколько раз слышала разговоры Тельмана по телефону с друзьями и по содержанию поняла, чем они сейчас занимаются. Но и в это она не хотела влезать – это его личное дело, пол-Москвы сейчас этим занимаются. Взять хотя бы Игоря. У каждого своя ниша…
Но в долг… Она никогда и никому не давала. За кого он ее принимает? За богатую любовницу? ( он неоднократно ей давал понять, что она старше). Это смешно: три года разницы… У них ведь принято, что жена должна быть гораздо младше, а тут женщина на три года старше. Он что же думает, что она ему будет приплачивать за то, что он ее осчастливил своим «молодым» телом. Лере не понравился это разговор. А его как такового и не было. Он прекрасно знал, что женщина, с которой он живет отлично зарабатывает и, имея все необходимое, практически ничего не тратит. И забросил удочку, надеясь, что сработает.
–
У меня нет налички, – спокойно ответила она. – Деньги лежат под процент и снять я их не могу.
Что было неправдой. Лера, как хомяк, складывала доллары в укромном месте, в квартире. Она планировала уже в этом году обменять свою хрущевку на большую квартиру в хорошем районе, с доплатой. И наконец решить вопрос с Мишкой – определив его в престижную школу в районе, где они будут проживать постоянно.
Ей надоели эти разъезды в пятницу после работы на запад, а потом через всю Москву – на восток. В воскресенье маршрут повторялся с точностью наоборот. Наверное, если бы она забирала и отвозила ребенка к своим родителям, история бы умалчивала этот факт. Но каждый раз сценарий был одинаков.
В пятницу Мишка был похож на дикого загнанного зверька, а не на ее жизнерадостного сына. Всю дорогу, пока она вела машину, периодически поглядывая в зеркало назад, она видела мальчика, затравленным прищуренным взглядом глядящего в окно. Разговорить его не представлялось возможным. Короткие «да» и «нет» на ее многочисленные вопросы. Она прекрасно понимала источник данного настроения. В течение недели ребенка настраивают против нее. И уж сколько раз она пыталась говорить с бывшей свекровью на эту тему – безрезультатно.
–
Как Вы не понимаете, – пыталась достучаться до нее Лера. – Вы не мне хуже делаете, а ему! Ребенок всегда будет любить мать – какая бы она ни была: пьяница, наркоманша… Детей сдают в детдома, а они ждут маму, надеясь, что она одумается и приедет забрать их
. Заранее прощая ее даже за предательство. Вы же душу его травмируете, говоря что мама плохая.
Он же разрывается между Вами и мной…
–
Ничего мы не настраиваем, все ты выдумываешь, – отнекивалась Мария Анатольевна.
Мишка был слишком мал, чтобы в разговоре завуалировать неприятные отзывы, высказанные свекровью в ее адрес, и они периодически проскальзывали в каких-то вопросах. Сам того не ведая, он выдавал свою бабушку.
Впоследствии, постоянным напоминанием об этом нелегком периоде была черно-белая фотография, сделанная для Мишиного загранпаспорта. В пятницу, в тот день, когда она забрала ребенка от свекров. Дикий волчонок с колючими прищуренными глазками.
Весь вечер пятницы душа у Леры саднила. В субботу мальчик просыпался совсем с другим настроением и это был их единственный счастливый день в неделе. И следа не оставалось от вчерашней замкнутости и нелюдимости. В воскресенье после обеда настроение портилось и у Миши, и у нее – вечером ехать назад. Что он только не пытался придумать каждый раз, чтобы не ехать, чтобы остаться с ней, Лерой.
–
Котик, потерпи еще чуть-чуть, – Лера сама готова была расплакаться от жалости к нему. Голубые глазки грустно смотрели на нее, ручонки обнимали за шею.
Бедный ребенок… Там бабка с дедом науськивают против матери, здесь – мужик какой-то чужой живет. Отец вообще не общается с ним из-за обиды на нее, Леру. Она представляла, что творится в душе у этого ангелочка. И ничего не могла поделать с этим. Ей надо было работать, чтобы осуществить задуманное, – родная бабушка всегда лучше присмотрит за внуком, чем чужая тетя. Ну, а Тельман – Лера никогда не понимала женщин, которые наступают на себя и после развода живут только для ребенка, полностью исключая мужчин из своей жизни. Ребенок все равно это не оценит и примет как должное, а свои молодые годы будет уже не вернуть.
Поэтому она целенаправленно, экономя на многом, откладывала деньги: решить квартирный вопрос и забрать ребенка к себе. Квартира на Востоке была перевалочным пунктом и она даже не хотела рассматривать вариант определения Миши в школу временно.
Дела на работе шли отлично и бумажек зеленого цвета в ее хомячьей «норке» прибавлялось. Место было выбрано разумно: в кладовке, под секцией от старой «стенки», в глубоком углу – ее рука еле пролезала туда. При Тельмане она никогда не совершала никаких манипуляций с деньгами. Только в его отсутствие. Он ничего не должен был знать: любовь-любовью, а финансы – врозь! О том, что деньги хранить дома опасно она даже не задумывалась: в квартире были две двери, одна из которых металлическая. Да и кто может догадаться о чем-то…
Шло время. Тельман уехал к себе домой. Надолго. Лера много работала, иногда, очень редко, встречаясь с Игорем.
Пришла весна, а с ней и новые планы, надежды… Не смотря на горячий период и поток туристов, Лера купила путевку на июль месяц: Голландия-Бельгия-Люксембург… Планировала ехать вместе с Катей, у которой отпуск удачно выпал на этот же период. Выбрали ту же компанию, которой за год до этого Лера летала в Италию – индивидуальный туризм.
В группе пять человек, проживание в маленьком отеле из шести комнат, на границе Бельгии и Голландии. Изысканный интерьер, во дворе по дорожкам гуляют павлины, хозяйка сама накрывает стол за ужином… Передвигались на микроавтобусе и чувствовали себя как одна семья. И вместе с тем много давалось свободного времени. Будучи в Амстердаме, Лера с подругой забрели на известную улицу Красных Фонарей. Как-то неожиданно она началась – вроде только через мостик перешли от приличного квартала и вуоля! Стоят красотки в витринах на любой вкус и цвет. Туристок заранее предупредили, что фотографировать запрещено, но Катя была бы не Катей если бы не вытащила камеру и попыталась запечатлеть эффектную черную проститутку. Та, недолго думая, подскочила к фотолюбительнице и ударила ее по голове, гневно произнеся какой-то диалог, о сути которого легко можно было догадаться по ее горящим гневом глазам. Пыталась выхватить камеру, дабы иъять свое изображение, но Катя мертвой хваткой вцепилась в свое имущество. Еле унесли ноги.
Лера тоже чуть не оставила свой фотоаппарат, верный свидетель ее путешествий, в чужой стране. Дело было в зоопарке. Только зоопарк был не такой, как рисует наше воображение ( «зоо томление» в клетках), а настоящий парк зверей. Тут свободно перемещались тигры и львы, зебры и жирафы. Туристы передвигались на специальных машинах, выделенных зоопарком, с сотрудником. Останавливались периодически, сделать фотографии или покормить подошедшего жирафа. Уже после сафари туристы смогли посетить обезьянник, поражающий своими размерами. Получалось так, что посетители в клетке, а обезьяны на воле. Решетка была и по бокам, и сверху. Таким образом, обезьяна могла свободно передвигаться над головой туриста и бросать, скажем, орехи на зазевавшихся. Лере очень понравился детеныш примата, который поначалу сидел рядом со своей мамой, а потом отсел в сторону и грустно глядел на туристку с фотоаппаратом. Ей показалось, что фотография будет произведением искусства, если детеныш протянет свою, почти человеческую, руку к травинке. В тот самый момент, когда она, в предвкушении снимка века, пыталась дать травинку маленькому, мамашка не растерялась – просунула свою лапу сквозь решетку и выхватила у Леры камеру. Сказать, что женщина опешила – ничего не сказать. К счастью, камера не пролезла сквозь решетку только потому, что встала по диагонали. Горе-фотограф вцепилась в свое «добро» и потянула на себя. Обезьяна, в негодовании, – на себя. Несколько раз они перетягивали канат: кто кого. Собралась толпа туристов, орущих каждый на свой манер и язык и хохочущих от внезапно возникшего экспромта. В конечном итоге, Лере удалось схватить фотоаппарат за шнурок, прикрепленный к нему и, о чудо, свидетель всех ее путешествий оказался на воле. Народ зааплодировал, обезьяна-мамаша стала страшно таращить глаза, скалить зубы, а затем, запрыгнув на сетку над Лерой, стучать кулаком, дабы показать свой гнев.
–
Жалко, я расстералась, – подытожила Катя. – Надо было запечатлеть выражение твоего лица, когда ты пыталась отнять у нее фотоаппарат. Вот бы поржали потом…
Их возили по миниатюрным, словно игрушечным, городкам. Такая чистота, красота кругом! Что абсолютно поразило Леру – чистейшие окна во всех домах. Не просто чистейшие, а как будто стекла и вовсе нет. Практически без занавесок или с короткими, так что виден подоконник и красивые подсвечники-вазы на каждом из них. Как будто соревнование: у кого красивее. Никто ни от кого не прятался. Не было тяжелых штор, коими принято было закрываться от всех на Родине. Да что говорить, каждое утро тротуары моет с мылом специальная машина…
На Люксембург был выделен один, последний день, поездки. После этого решили устроить небольшой пикник, да вот беда – стаканы одноразовые забыли купить. Воскресенье – короткий день, и возможности найти открытый магазин не было. Недолго думая, гид предложил съездить в Германию, за стаканами. Все рядом, границы открыты, что тоже очень поразило Леру. Только столбик с табличкой, где обозначено название страны. И все. Полная свобода передвижения…
Дома остался Тельман, приехавший незадолго то ее тура. За несколько недель до поездки Лера совершенно случайно приобрела котенка в пешеходном переходе. Тельман оговорился, что в противном случае уехал бы жить к друзьям, но раз животное не с кем остановить – конечно, он поживет здесь в ее отсутствие. Знала бы Лера, во что ей обойдется его проживание …
Лера приехала с массой впечатлений и подарками для всех.
У нее оставалось еще пару недель отпуска в этом году и она решила посетить родителей, планируя отправиться на машине. Предложила Тельману поехать вместе, а он неожиданно дал согласие. Лера была на седьмом небе от счастья. Путешествие с сыном и любимым человеком. К родителям. На автомобиле. Какая романтика… О том, что расстоние от Москвы до Киева, а затем через Львов и перевал за Карпаты более чем приличное, а машина давно уже барахлит, она даже не стала задумываться.
–
Доедем, родная, – заверил ее Тельман.
Он как-то очень быстро и активно настроился на поездку, что тоже ему было несвойственно.
Встал вопрос, на кого оставить котенка, который к этому времени уже подрос и стал красивым игривым котиком-подростком. Подруга Света проживала у знакомой, уехавшей на все лето на дачу.
–
Переезжай пока ко мне, – попросила Лера. – И за котом посмотришь.
Поначалу согласившись, Света затем изменила свое решение и забрала кота со всеми прилагающимися принадлежностями к себе.
Всего один раз промелькнула мысль: может попросить Сергея положить деньги в сейф на работе? Сумма набралась немаленькая – можно было купить еще одну такую же квартиру, в которой она сейчас жила. Но зная завистливую и жадную до денег натуру Сергея, передумала: меньше знает – лучше спит. Конечно, рано или поздно она купит новое жилье и, безусловно, это не сможет остаться тайной. Но это будет не сейчас. Зачем ему знать, сколько у нее денег? Она даже не сомневалась, что конверт, который она потенциально могла бы оставить ему, будет вскрыт, а затем заново заклеен. Не надо обладать знаниями высшей математики, чтобы легко подсчитать: такие деньги ( с учетом купленной машины, мебели, техники), нельзя было отложить только с зарплаты. Зачем ему знать о ее маленьких секретах?
«Нет, нельзя этого делать! – решила Лера. -Подумаешь, я ведь в Египет уезжала, тоже оставляла. Все будет нормально. Никто ничего не знает.» И закрыла вопрос.
Выезжать решили на заре, пока не так много машин. Накануне вечером Лера топталась на кухне, готовя всякое разное в дорогу. Тельман отлучился к метро, чтобы встретиться с друзьями, и долго не возвращался. Мишка уже спал. Прошло два часа, три, а его все не было. Лера терялась в догадках. Есть телефон, можно ведь позвонить. Когда он не вернулся через четыре часа, она стала нервничать: наверное, передумал ехать и не смог ей признаться. Так проще: просто не явиться домой, чтобы она уехала без него. А что потом? Как она поедет одна, с ребенком? Или не ехать… Все планы рушились, все летело в тартарары. Без него.
Он позвонил в дверь после полуночи. Коротко объяснил:
–
Менты задержали.
Что она могла сказать. Знала, что держат в обезьяннике для выяснения личности по несколько часов. Откуда звонить-то? Хорошо, хоть отпустили.
Встали ни свет, ни заря, что называется. Полусонного Мишку запихнули в машину. Лера напоследок закрыла все форточки, задернула занавески, проверила замки. Порядок! Хоть и спали всего несколько часов, настроение было прекрасное.
Впервые Лера ехала по пустынному Ленинскому проспекту – лишь редкие машины попадались по направлению к Киевскому шоссе. Сын спал сзади, Тельман дремал рядом, а она, как будто окрыленная, везла своих самых дорогих мужчин все дальше и дальше…
Первый день прошел прекрасно, не смотря на длительное ожидание в очереди на украинской таможне. Останавливались возле красивых мест, периодически устраивали пикники на траве, и запечатлевали моменты путешествия на пленку. Вела машину Лера – у Тельмана забрали права и возможности меняться не было. Не успели они пересечь русско-украинскую границу, как гаишники стали останавливать, будто только их и ждали. Московские номера, иномарка… Каждый пытался хоть к чему-то прицепиться. К счастью, Лера родилась в Украине, что было прописано черным по белому в ее правах, и гнев сразу менялся на доброжелательность. Это ее и отмазывало всю дорогу. Потом, завидя ребенка на заднем сиденьи, они и вовсе превращались из строгих стражей порядка в заботливых добрых дядей.
–
Езжайте аккуратно, жиночка! Доброго пути! – напоследок желали они.
Вот и Киев уже виден вдалеке. Прошло одиннадцать лет с момента Чернобыля, но Лера сразу же почувствовала как невидимое облако окутывает ее. Разболелась голова. А может, просто от дальней дороги? Уже в самом городе водители из соседних машин дали им понять, что левое заднее колесо на их автомобиле проколото. Это случилось, как всегда бывает, в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте. Час пик, возле одного из самых больших мостов украинской столицы. Тельман отважно, не смотря на непрекращающийся поток машин, устанавливал запаску, Лера же служила прикрытием, дабы зазевавшийся нерадивый водитель не наехал случайно на ее мужчину.
Уставшие, голодные, желающие только одного – принять душ и лечь в мягкую постель, они остановились в первой попавшейся гостинице. Когда им огласили специальную цену для российских граждан, желание смыть дневную грязь сразу улетучилось. Двойная цена! Отойдя от окошка регистратора, Лера впала в задумчивость. Что делать? Искать сейчас что-то другое ночью, в незнакомом городе, с ребенком, без запаски… Целый день проехав за рулем.
–
Вы хотите снять комнату? – подошла к ним женщина средних лет.
–
Да, – оживилась Лера.
Комната в квартире оказалась неподалеку. Чистая, с удобной кроватью и хрустящим бельем. Душ, чай… Что еще нужно уставшим путешественникам? Безусловно, цена очень отличалась от той, которую им огласили в дорогостоящем отеле. Лера, хоть и получала приличные деньги, знала цену копейки и не собиралась переплачивать за то, что не стоит того. Принципиально! Из-за того, что они проживают в России!? Маразм какой…
На следующее утро после завтрака пошли искать шиномонтаж – ехать без запасного колеса не представлялось разумным. И сразу – на выезд из города. Сегодня к вечеру Лера уже планировала обнять своих родителей. Статуя Родина-мать провожала путешественников долгим взглядом со своего высокого пьедестала.
После первой же заправки на территории Украины, Лера поняла, что машина закапризничала на украинском бензине: что они подливают туда? Она дергалась как норовистый конь, желающий сбросить начинающего наездника.
–
Милая, пожалуйста, не сейчас… Потерпи! – Лера всегда старалась уговорить ее и это, надо признать, у нее получалось.
«С машинами надо разговаривать! – когда-то давно признался ей один водитель. – Они все понимают. Это не просто кусок металла, у нее душа есть. Она никогда не подведет тебя в неподходящий момент, если ты будешь хорошо обращаться с ней».
Вот и сейчас, Лера нежно гладила ее по рулю и шептала: « Потерпи, ласточка, пожалуйста! Приедем в Москву – я тебе такую профилактику устрою…! Будешь как новая!» А сама с ужасом думала о том, что случится если ее ласточка заартачится и не поедет сейчас никуда.
–
Родная, не переживай ты так! Все будет нормально. Это ведь иномарка. Она сразу не сломается, – пытался успокоить ее Тельман.
Так они и ехали – Лера вся на нервах, прислушиваясь к каждому скрипу, и уже начиная ругать себя за то, что ввязалась в такую аферу. Конечно, хорошо ехать на автомобиле – ни от кого не зависишь, останавливаешься когда хочешь и где хочешь. Но есть одно но: средство передвижения должно быть как минимум надежным. До Львова оставалось совсем ничего, когда вдруг от машины что-то с громким стуком оторвалось и она стала реветь, как танк.
–
Глушак отлетел, – коротко объяснил Тельман.
Остановились и пошли искать прогоревший глушитель. Кто знает, каково ездить без этой металлической трубы, поймет.
–
Доехать бы до ближайшего населенного пункта, найдем слесаря, приварит, – сказал Тельман.
–
А если не найдем, не приварит… Воскресенье ведь. Как доедем? Еще часов семь в лучшем случае пилить. Вот машину мне подсунули твои друзья, – Лера впервые за все время стала терять выдержку.
А кто бы не потерял? Постоянно за рулем, ответственная за три жизни, машина, за которую заплачено немало с подачи ее лучшего друга, разваливается на ходу. Что еще эта, едва начавшаяся поездка, приготовит?
Благо, дорога шла с горки… Бросив прогоревший кусок трубы в багажник, поехали на нейтралке. Гул прекратился. Стоило переключить коробку передач на скорость – им позавидовал бы любой реактивный самолет. В конечном итоге, въехали в какую-то деревушку и стали искать мастерскую.
Посылая испытания, судьба все же подбрасывала иногда и хорошую карту. Удалось им найти частного мастера, который через несколько часов отдал машину как новую. Или почти как новую.
Во Львове, заблудившись, вместо объездной дороги поехали через город и тоже потеряли немало времени. А впереди известный перевал. А известен он тем, что и в дневное время опасно ездить через него. Опускались сумерки, но Лера не собиралась останавливаться. Решимости ей было не занимать.
При световом дне ехалось достаточно легко. Когда стемнело, Лера поняла, что такое перевал. Узкая однополосная дорога шла выше и выше. Кромешная тьма – только фары. Когда же сгустился туман, стало совсем тяжело. Миша спал на заднем сиденье. Тельман тоже стал заметно нервничать. Ведь так, высоко в Карпатах, в темноте, застрять – нечего делать. А западэнцы всегда слыли своим крутым нравом…
Полночь. Туман. Они ехали одни – как будто на всем свете никого больше не существует. Вдруг, откуда ни возьмись дорогу перегородил мужчина в плаще-палатке с автоматом наперевес. Остановились.
–
Проверка документов.
Он внимательно посмотрел на сидящих в автомобиле, сверил лицо Леры с изображением в документе, посветил фонариком в машину.
–
Хто у вас там? Дытына? – опешил он. Наверное, не часто ездят машины с московскими номерами в полночь, в кромешной тьме и густом тумане через карпатский перевал с маленьким ребенком на заднем сиденье.
–
Доброго пути, – сразу же смягчился он и отдал документы.
Вниз было ехать гораздо легче. Да и уменьшающееся расстояние до окончательной цели давало второе дыхание. Вот уже и знакомые названия деревень… Иногда, будучи подростком, Лера ездила сюда с родителями, за грибами. А вот уже и город, в который судьба забросила родителей совершенно случайно, а оставила там навсегда. Лере удалось вырваться из этого маленького провинциального городка, а брат так и завис там, не имея ни желания, ни силы воли сделать какие-то рывки.
И все равно Лера прожила здесь более десяти лет своей жизни. Отрочества, юности. Закончила школу, университет, работала… Здесь случилась ее первая любовь. Не любила она этот зеленый городок на берегу реки. Когда она заикалась москвичам о том, где жила – все, кто имел возможность посетить этот город когда-то, в один голос выражали свое искреннее восхищение. Ну да, – думала Лера. – одно дело приехать на турбазу на недельку, другое – жить здесь постоянно.
Тем не менее, здесь остались ее родители и это было все, что связывало с городом юности.
