Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
Глава XXIII
Мэриан не замечала, как летело время рядом со ставшими близкими ей людьми. Иронично, что те, с кем она сначала даже не была знакома, вскоре стали ей роднее настоящей семьи.
Дни, недели и месяцы она общалась с Дорианом, и даже тогда, когда казалось, что они поговорили уже обо всём на свете, темы для разговоров всё равно находились, и Мэриан была несказанно рада этому. Они могли болтать о всякой ерунде, но от этого их переписка не становилось скучнее. Мэриан казалось, что с каждым новым письмом она влюблялась в Дориана всё больше, и если раньше она смеялась над его идеей когда-то встретиться, то сейчас и сама верила в это. Не в этом году, не в следующем, но встретятся. Она была готова с ним общаться даже в том случае, если они увидятся в реальности только тогда, когда станут совершеннолетними. Но Дориан обещал прилететь, когда ему исполнится восемнадцать и он сможет путешествовать без родителей. Мэриан легко верила в это, с каждым днём всё ярче расцветая от любви.
Родители не видели перемен в поведении Мэриан, потому что редко контактировали с ней, разговаривали только по делу. Да и Мэриан рядом с семьей брала себя в руки и не была дурочкой, ведь знала: если родственники хоть что-то узнают про Дориана – она не удержится и расскажет всё, а если так, то они и узнают всё и будут смеяться.
Но Софи она сказала про Дориана. Через месяц после начала дружбы. Она немного припозднилась с этим, потому что поначалу сама ещё не была до конца уверена в Дориане и продолжительности их переписки. Софи искренне порадовалась за подругу, поддержала и пожелала им долгого общения, а также того, чтобы они и правда встретились.
И пусть маленькая вымышленная копия Мэриан у самой Мэриан в голове сначала скептически отнеслась к Дориану, но со временем она и настоящая таки сошлись во мнении. Ведь время шло, а они всё ещё общались, и с каждым днём их послания друг другу были всё теплее, нежнее и чувственнее. Дориану стоило написать лишь один комплимент, неважно какой – и Мэриан уже таяла.
Она старалась открывать почту тогда, когда никого рядом не было, чтобы ей не мешали прыгать и попискивать от счастья и умиления. Мэриан редко задумывалась над тем, испытывает ли Дориан такие же эмоции при чтении писем от неё, но когда задумывалась, то всегда приходила к выводу, что испытывает, раз до сих пор общается с ней, признаётся в любви и пишет комплименты.
Мэриан и Дориан отправляли друг другу открытки на праздники, дни рождения. Он и она были вместе и в горе, и в радости, поддерживая друг друга.
Больше не было Его и Её. Были Они.
Он называл её своим солнцем, но вообще-то это он был её солнцем, ведь это он освещал её жизнь, а не какое-то настоящее солнце. Да и Мэриан казалось, что для неё Дориан был солнцем покруче, чем само Солнце.
Дориан говорил ей, что она – его жизнь, что он не может жить без неё, а Мэриан смущалась и писала в ответ, что это она не может жить без него.
А ещё они долго могли спорить насчёт того, кто кого больше любит.
«Я люблю тебя»
«Я тебя тоже»
«Но я люблю тебя больше»
«Нет, это я люблю тебя больше»
«Я!»
«Нет, я!»
«Не спорь со старшими»
«Ты старше меня всего на год, Дор, чего зазнаёшься?»
«Я люблю тебя больше, чем ты меня»
«Нет»
«А с девочками некрасиво спорить)»
«Ладно, у нас 1:1»
«;)»
«<3»
«<3!»
Но ничто не вечно под луной. И всему рано или поздно приходит конец. Их общению тоже суждено было завершиться.
Это не Мэриан разлюбила, бросив писать ему. Она и не прекращала любить. Бросил писать он. Однажды Мэриан просто перестали приходить от него письма.
Когда прошли сутки с последнего сообщения, она уже почувствовала, что что-то не так. Так никогда не было. Когда они «официально» стали встречаться (хоть Мэриан никогда и не нравилось это понятие), их молчание никогда не длилось сутки или больше. Они всегда находили время писать друг другу до занятий в школе или после них.
После того, как прошло два дня после последнего письма, Мэриан перечитала своё сообщение ещё раз, пытаясь найти то, что потенциально могло Дориана напугать, сильно огорчить или поразить. Но ничего такого не было. Всё как обычно. Обыкновеннейшее письмо.
Через три дня абсолютной тишины между ними она отправила ещё одно письмо, уже спрашивая о том, что произошло.
Дориан не ответил и тогда.
Сказать, что Мэриан волновалась и переживала, – ничего не сказать. Она просто не находила себе места, стала нервной и дёрганой, и когда Софи спросила её, в чём дело, солгала, что у отца проблемы на работе, вот он и срывается на ней. Тогда Софи понимающе закивала и много чего посоветовала, но Мэриан мысленно отмахнулась от неё, зная, что это ей сейчас ни к чему.
Она ждала ещё четыре дня. Дориан молчал уже неделю.
В конце концов Мэриан не вытерпела и отправила Дориану вдогонку ещё письмо:
«Привет ещё раз.
Дориан, я прошу тебя, скажи, что случилось? Что произошло, почему ты не пишешь? Ты всегда писал, ты никогда так долго не молчал, а что сейчас? Почему ты больше не отправляешь мне писем? Что случилось, Дориан? Ты разлюбил меня? Я больше не нравлюсь тебе, ты больше не любишь меня? В чём причина твоего молчания?
Я мучаюсь. Твоё молчание хуже, чем если бы ты сказал, что больше не любишь меня. Я не знаю, что с тобой. Может, ты вообще мёртв, и я сейчас зря пишу это. Но ничего не зря, ведь если ты умер, ты всё равно читаешь это сейчас, ведь мёртвые знают всё.
Но я надеюсь, что ты жив. Я очень надеюсь. Если ты жив и сейчас читаешь это, то знай, что я люблю тебя. Очень-очень люблю. Больше всего на свете. Ты самое дорогое, что у меня есть.
Пожалуйста, ответь мне. Я не могу так больше. Если ты не ответишь на это письмо, я подумаю, что ты мёртв. Но я не хочу, чтобы ты умер. Даже если ты умрёшь, я всё равно буду всегда любить тебя и помнить.
Но ты нужен мне живым. Пожалуйста, напиши хоть что-нибудь, хоть букву просто напиши. Я просто хочу знать, что с тобой всё хорошо. Ты так далеко, а я даже не могу ничего сделать. Я идиотка, даже не знаю твой номер телефона. О чём я только думала всё это время? Зачем я всё время рассказывала какие-то глупости, лучше бы я спросила твой номер! Я просто пустоголовая!
Но, пожалуйста, напиши мне. Я умоляю тебя. Дай мне знать, что ты жив. Я не хочу и не могу жить в полном неведении.
Напиши мне, Дориан. Пожалуйста! Я так люблю тебя!»
Отправив, Мэриан тихо заплакала. Настоящими, горькими слезами. Она заплакала так, как не плакала уже давно. Вскоре всхлипы перешли в плач, а плач – в рыдания. Слёзы ручьями долго катились по лицу, капали на компьютер. Мэриан не боялась испортить его, хоть отец много раз и повторял, что техника и жидкость несовместимы. Она сейчас ничего так не боялась, как потерять Дориана. Она боялась больше не получить от него сообщения, ведь на своём опыте знала, что такое смерть.
Она думала, что это её плата за убийство. Карма рано или поздно должна была настичь её. Теперь Мэриан почувствовала себя Амелией Эллингтон. Она не знала, насколько та любила своего покойного мужа при жизни и продолжала ли она любить после его смерти, но главное, что Мэриан знала – она любит Дориана.
Лицо Мэриан опухло и покраснело от слёз, а сосуды в глазах полопались от продолжительных рыданий. Благо, было воскресенье, и родители уехали с Мишель прикупить той новую одежду, оставив Мэриан дома.
Сначала она не хотела оставаться одной в этом большом коттедже, потому что огромное количество семей проводят воскресный день вместе с родными и близкими. Но сейчас была рада этому, ведь не нужно сдерживать эмоции, придушивать себя и наступать на горло. Можно не волноваться, что при выдохе из глаз начнут капать слёзы.
Она не знала, сколько так просидела перед компьютером, потому что не удосужилась хоть разок взглянуть на часы в углу экрана.
Вскоре Мэриан начала уже хрипеть, а потом, в какой-то момент осознав, что уже наплакалась и слёзы больше не текут, хоть и боль в груди утихать не собиралась, она вытерла лицо длинным рукавом кофты, сильно намочив его, выключила компьютер и вышла из-за рабочего стола отца.
Через месяц она потеряла всякую надежду. Больше Мэриан не верила в то, что Дориан жив, убеждая себя в том, что он и правда мёртв, хоть в действительности и не знала настоящую причину его молчания. Она даже предположить не могла, что же случилось, но ей хотелось надеяться, что с ним всё хорошо, что она ещё получит от него письмо. Хотя бы одно письмо, не говоря уже о сотне писем и возможной встрече, о которой тайно всё ещё мечтала.
Мэриан думала, что Дориан мёртв, в то же время надеясь, что где-то там, далеко-далеко от неё, за Атлантическим океаном, в своей Америке он играет сейчас в волейбол или опять дерётся со Стивом.
Ей просто так не хотелось терять того единственного человека в своей жизни, который искренне любит её.
Бабушка Эйрин? Это нормально, что она любит Мэриан, так и должно быть. Она же бабушка…
Софи не считается, она подруга.
А Дориан… он любил её по-особенному, любил так, как никто и никогда не любил. И для Мэриан так странно было ощущать ту незнакомую ей любовь даже при том, что для неё любовь вообще была малоизученным чувством.
Когда она писала Дориану, что обожает его, он учил её, что обожать можно всех, а по-настоящему любить – только одного. И сначала Мэриан спорила с ним, ведь ей казалось, что обожание – высшая степень любви. Но со временем она поняла, что «обожаю» и правда как-то простовато звучит в сравнении с «люблю».
Люблю – это возвышенно, нежно, трепетно.
Обожаю – простецки, будто грубо и с сарказмом.
Сейчас, когда прошёл месяц с последнего письма, а Мэриан всё не переставала скучать, она ещё чётче ощущала, что именно любит, а не обожает.
Мэриан без особой надежды проверяла почту. Каждый день по нескольку раз. Потому что ей не верилось, что так просто всё могло закончиться. Без прощания и расставания. Будто и не прощались, а приостановили переписку на время.
Софи она так ничего и не сказала про расставание, как и родителям. Мэриан знала, что если она хоть косвенно затронет эту тему, то непременно расплачется. Слёзы непременно выдали бы её с потрохами и без слов достаточно красноречиво рассказали об огромной силе любви Мэриан к Дориану. Хоть она и не ставила Софи и родителей в один ряд, но всё же не хотелось, чтобы даже подруга втайне смеялась над таким сильным увлечением Мэриан каким-то мальчиком в столь юном возрасте. Да ещё и таким, с которым она виделась лишь раз и то не очень близко, вместо повторной встречи продолжив общение в Интернете.
Всё же глупо общаться письмами.
Но так ли глупо, если Мэриан влюбилась по-настоящему?
Нет, «влюбилась» – неправильное слово. Влюблённость, как правило, нечто скоротечное, а она любила Дориана на протяжении практически года. На протяжении трёхсот сорока семи дней, если точнее. И до сих пор любила, даже целый месяц не получая от него писем.
Мэриан перечитывала их переписку и всхлипывала. Она не плакала. Слёзы сами катились из глаз, а она их вытирала, не желая разрыдаться. Не хотелось плакать снова, это слишком больно и легче становится лишь на время, но потом слёзы всё равно копятся, копятся, копятся, и в который раз терпение Мэриан достигает апогея, солёные капли вновь попадают между клавиш на клавиатуре.
«Если компьютер сломается… – думает она в перерывах между мыслями о Дориане. – Папа мне это не простит, – она пытается успокоиться, уже пустив в ход угрозы, и на мгновение замирает, прислушиваясь к ощущениям. – Да какая разница, если Дориан, скорее всего, мёртв. Что может быть хуже?!» – она возвращается к тем печальным размышлениям, что заполняли её голову последние полтора месяца, и новый поток слёз, который она так старалась сдержать, вырывается наружу.
Она вновь жмурится от собственной беспомощности и облизывает потрескавшиеся губы, которые щиплет от собственных слёз.
Это Мэриан только думала, что хуже быть не может.
Всегда может быть хуже, и не стоит так неосторожно бросать слова на ветер. Или мысли.
«Привет. Извини, мне понравилась другая девочка»
Мэриан не знала, сколько просидела так над этим новым и первым за два с небольшим месяца сообщением от Дориана. Она всё вглядывалась в эти два предложения, щурилась и читала заново в который по счёту раз, будто пытаясь найти в этом какой-то скрытый смысл или уловить юмор.
Увидев входящее от Дориана, она, конечно, сначала не поверила глазам, а потом долго прыгала на месте и визжала от радости, ещё даже не прочитав само письмо. «Какая разница… – думала она, подскакивая то на одной ноге, то на другой. На лице её сияла широчайшая улыбка. – Неважно, что там, самое главное, что он жив и прислал сообщение. Интересно, конечно, узнать, что там, но я всё равно не смогу усидеть на месте, я слишком счастлива сейчас!»
Прочитав короткое письмо первый раз, Мэриан очень удивилась, потому что ожидала увидеть не совсем это. Она даже нервно рассмеялась и хрустнула костяшками, тут же посчитав его какой-то ошибкой, просто глупым недоразумением.
Она перечитывала сообщение раз за разом, постепенно испытывая разные эмоции. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это никакая не ошибка и не шутка.
Перечитав достаточное количество раз это дурацкое сообщение, она громко фыркнула и с жутким скрипом отодвинулась на стуле от стола.
– Ерунда, – громко заявила она, исподлобья глядя на экран компьютера как на врага. На Грейс она почти так же обычно смотрела.
«Сегодня какой-то день шуток?» – с настороженностью поинтересовалась маленькая Мэриан.
«Вроде нет», – не очень уверенно отозвалась большая.
«Тогда что это было?»
«Будто я знаю».
«И будто я знаю».
«Мы можем уточнить у него», – предложила большая Мэриан.
«Почему ты так спокойна?» – не уступала маленькая.
«Это же шутка. Он просто пошутил не совсем удачно».
«Он не писал два месяца, очнись. Два. Грёбаных. Месяца. Понимаешь? И только теперь вместо извинений он пишет тебе такую идиотскую вещь. Он не шутит».
«Он шутит. Он же тогда писал, что любит меня, что я его мир, что я его солнце, все дела…»
«Ключевое слово – „писал“. Это было тогда. А что сейчас он про тебя думает – знает только он. Ты не знаешь».
«Человек не может так быстро передумать».
«Может. И не делай вид, будто знаешь, о чём он думает».
«Я знаю! Мы общались с ним практически год. Конечно, я всё о нём знаю».
«Всё знать о нём способен только он сам. Почему ты так веришь в то, что он писал тебе всё это время лишь правду?»
«Потому что эта правда не была похожа на ложь».
«Значит, он и сейчас написал правду».
«Хватит!»
«Просто напиши ему, – маленькая Мэриан устало потёрла переносицу. – Конец связи» – она выключила воображаемый торшер в голове и исчезла в темноте, оставив большую Мэриан наедине с мыслями.
Та подозрительно посмотрела ещё раз на письмо, пробегаясь по короткому тексту глазами. В её взгляде отражалась тревога.
Мэриан привстала и придвинулась обратно к компьютеру.
Когда она занесла пальцы над клавиатурой, чтобы написать ответ, руки слегка задрожали. Рассредоточенный взгляд метнулся с пустого пространства для письма к часам в углу экрана и вернулся обратно. Она шмыгнула носом и начала набирать, не то что не до конца веря, а вообще не веря в реальность происходящего. Всё казалось каким-то ужасным сном, от которого хотелось поскорее пробудиться.
Однако, как правило, Мэриан не просыпалась от кошмаров среди ночи. Она вообще почти никогда в своей жизни не просыпалась ночью. Только во время болезни, когда боролась с сильным жаром или лихорадкой. Так что, когда ей снились глазные яблоки и ослеплённые Джексоны, она ничего не могла поделать. Ей лишь оставалось проживать этот сон до конца, жить в нём до самого утра, пока будильник не прозвенит возле уха и не спасёт её от собственных кошмаров. Когда преследовали плохие сны и нужно было просыпаться и идти в школу, она была даже, откровенно говоря, благодарна будильнику за чудесное спасение.
И от этого кошмара ей тоже хотелось проснуться. Правда, это был такой, который ещё не стал полноценным кошмаром, но все предпосылки к этому были.
«Если Дориан не шутит, то это точно кошмар», – мрачно заявила вновь маленькая Мэриан.
«Он шутит, – как заведённая повторила большая. – Вот увидишь!»
«Буду надеяться. Хотелось бы верить», – вздохнула маленькая, и от всей тяжести, практически безнадёжности, которую вымышленная так хотела скрыть, настоящую Мэриан пробрала дрожь.
«Ты же шутишь, верно?»
На большее у Мэриан не хватило ни сил, ни нервов. Она и не знала, что писать в таких случаях, поэтому отправила то, что вертелось у неё в мозгу без остановки.
Ответ пришёл не сразу. Через день. Но хоть не через два месяца, и то хорошо. Мэриан была уже рада, хоть и не совсем понимала, чему именно.
«Нет, не шучу»
Получив официальное подтверждение своим опасениям, она растерялась. Мэриан прокрутила в голове все сценарии, все возможные варианты ответного письма, в котором Дориан обязательно извиняется за то, что плохо пошутил, затем пишет Мэриан, что любит её и объясняет причину двухмесячного молчания. Она знала, что простит его, но придумывала различные варианты ответить покруче, чтобы Дориан ещё больше пожалел о молчании и продемонстрированной глупости вместе с необязательностью.
Но он написал совсем другое. Он написал то, что никак не входило в планы Мэриан. Не входило, потому что она и представить себе не могла такого.
Она не знала – плакать ей или злиться. Хотелось всё вместе, но подступающие слёзы не давали хорошо разозлиться, а гнев, бурлящий в венах как лава, не давал им выйти наружу. Замкнутый круг. Мэриан только стиснула челюсть и сжала кулаки покрепче, стараясь успокоиться и хоть попробовать рассуждать здраво.
Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не потерять самообладание, и она расстроенно и лишь капельку гневно ответила ему:
«Ты лжёшь, не так ли?»
Ответ не заставил себя долго ждать. Дориан будто бы одновременно с Мэриан завис в почте, ожидая ответа.
«Я не лгу. Извини, но мы не можем быть вместе»
Осознание предательства словно ошпарило Мэриан. Сердце гулко забилось в груди, решетом отскакивая от рёбер и продолжая безумные пляски.
Письма Дориана никак не укладывались в голове и будто даже не собирались осмысливаться. Мэриан не понимала, что происходит, но чётко осознавала, что ей это не нравится.
Она всё ещё не верила в правдивость сообщений Дориана, оттого сидела молча, равнодушно глядя в экран.
«Почему тогда ты говорил, что любишь меня? Это было враньё, да?»
«Сейчас я не люблю тебя»
«Я спрашиваю про то, что было тогда, а не про сейчас»
И теперь Дориан замолчал.
«Он не любил, – с горечью подумала Мэриан, закрывая руками краснеющее от волнения лицо. – Иначе бы он написал, что любил меня. Что постыдного в том, что он любил меня раньше? Сейчас он, может, и не любит, но если раньше любил, почему бы не сказать мне об этом?»
Наблюдая молчание Дориана, она написала ещё одно сообщение:
«Значит, не любил. Иначе бы не посмотрел на другую девочку. Ты не любил меня по-настоящему. И зачем только спорил, говоря, что любишь меня больше, чем я тебя?»
В уголках глаз Мэриан начала скапливаться влага, а горло туго сжалось, будто желая причинить вред себе.
Почувствовав сухость во рту, внезапно наступающую в те моменты, когда так хочется плакать, Мэриан с чрезвычайной жёсткостью пообещала себе, что не проронит и слезинки из-за Дориана. Он недостоин её слёз. Так бы сказала Софи, как вскользь посчитала Мэриан.
Ответ снова пришёл быстро, и к появлению нового письма во «входящих», Мэриан удалось не заплакать, что уже само по себе достижение.
«Мы расстаёмся»
В негодовании она встала со стула, пытаясь справиться с тревожностью. Затем снова села и нервно забарабанила пальцами по столу.
«За что?!» – вопила маленькая Мэриан, захлёбываясь слезами и соплями. Её лицо красное, смахивающее на клубнику.
Большая же Мэриан старалась оставаться равнодушной к тому, что происходит, и она внешне выглядела спокойной – если закрыть глаза на то, как яростно сейчас она кусает щёку изнутри и впивается ногтями в собственную ладонь до белых полумесяцев.
«Почему он так?» – не унималась маленькая. Она, поджав ноги и обхватив руками колени, сидела на полу и рыдала, покачиваясь. Её всхлипы были приглушёнными и негромкими, но от них становилось страшно и больно даже просто наблюдающему, не говоря уже о хозяйке тела и разума.
«Закрой рот», – холодно откликнулась Мэриан. Её голос в собственной голове казался хриплым, но не от слёз, а от подавленных эмоций.
Она, проглатывая обиду, набрала и тут же отправила:
«И был ли смысл лгать? Зачем изображал преданную и искреннюю любовь? Какую ты имел с этого выгоду?»
Ответное письмо поступило только через час. Либо Дориан был занят, либо всерьёз задумался над ответом. Мэриан надеялась, что второе.
Но в письме не было как таковых ответов.
«Слушай, Мэриан, больше не пиши мне. Я не заинтересован в общении с тобой. Ты мне больше не нравишься, я тебя больше не люблю. Ты надоела мне, ты мне не подруга и тем более не девушка. Я нашёл девочку лучше тебя, красивее тебя, и с ней мы общаемся в реальности, а не как с тобой, по чёртовой почте.
Теперь ты всё поняла?
Больше не пиши мне.
А даже если напишешь, то я всё равно не собираюсь отвечать»
Прочитав это, Мэриан задохнулась от возмущения. Всё ближе подступали слёзы, вызванные неоправданными ожиданиями, шоком и непониманием.
«Что я такого сделала?» – громко подумала она, пытаясь перекричать шум собственного сердца, эхом отдающийся в ушах. Мир вокруг словно начал терять краски, а картинка перед глазами поплыла, но когда Мэриан до побелевших пальцев схватилась за край стола, пытаясь удержаться, вернулось нормальное восприятие мира. Даже буквы на белом фоне в письме перестали подрагивать и прыгать.
«Он мог узнать», – севшим голосом ответила маленькая Мэриан.
«О ч… – хотела спросить большая, но не успевает договорить, ведь пришло ужасное осознание, что так, возможно, и есть. – Почему тогда приплёл сюда какую-то девочку?»
«Может, не хотел тебя расстраивать. Не хотел, чтобы ты думала, что он считает тебя убийцей… как все. Может, про девочку ему легче было сказать, чем признаться, что ему всё известно».
«Как все? – переспросила Мэриан. – А откуда он знает, что меня все считают убийцей?»
«Это и так ясно», – маленькая вытерла мокрый нос и промокнула ресницы платочком, который достала из кармана домашнего платья.
«Но ведь мы так хорошо общались! По мне даже и не скажешь, что я убила человека. Я никогда не была с ним груба, я писала ему, что люблю его и…» – она не додумала, как поняла, что своё обещание сдержать не может, и с уголков её глаз скатились первые слезинки.
«Наверное, несмотря на то, что ты хорошо к нему относилась, всё равно его напугало то, что ты убила человека…» – глухо отозвалась маленькая.
«Но он знал, что я люблю его!» – возразила настоящая.
«Я уже всё сказала».
«Допустим. Но то, что он узнал про Джексона, – это лишь один из вариантов. Каковы остальные?»
«То, что он правда разлюбил тебя».
«Или никогда и не любил».
«Такое тоже возможно».
«Мы будем ему писать?»
«Что писать?»
«Не знаю. Что-нибудь».
«Что именно?»
«Ну, спросим, знает он или не знает».
«А какой в этом смысл? Если не знает, то ему и незачем. Не хочу, чтобы у него испортилось мнение о нас. А если знает, то ты всё равно уже ничего не можешь сделать, как-то убедить в том, что ты случайно и ты не хотела».
«Но я могу попробовать его отговорить, так ведь?»
«И много ты так отговорила людей?»
«Ни одного».
«И его не выйдет».