полная версия

Мора оф Кримс
Мэриан: Начало

«Какая же бабушка у меня милая и внимательная!» – радуется она, пританцовывая от счастья.

– Что за спор, а драки нет? – Серж заходит в комнату, громко зевая. Он видит, как часто дышит Марджери, а Эйрин испепеляет её взглядом, сдвинув брови. – Мама, что случилось? – напряжённо спрашивает он.

– Я заметила, сынок, что вы с моей невесткой плохо относитесь к Мэри. Я устала обсуждать это, не тот у меня возраст, чтобы отчаянно с кем-то спорить, к тому же, мне надоело. Просто знайте, что если я хоть раз увижу то, как вы не замечаете заслуги Мэриан или по пустякам отчитываете её, вам не поздоровится, – обещает Эйрин, окидывая взглядом комнату.

– Ты же знаешь о… – Серж хмурится и понижает тон, но не успевает договорить, как его мать перебивает:

– Я знаю, – коротко отвечает она, прочистив горло. – Свою дорогую внучку я люблю несмотря ни на что.

Наступает тишина, которую Эйрин же и прерывает:

– А теперь садимся обедать.

Глава XII

– Спасибо, мам. Куриные котлетки очень вкусные, – похвалила блюдо Мэри, облизываясь и набивая рот едой. – Люблю, когда ты их делаешь.

Мать утвердительно хмыкнула, продолжая нарезать котлеты у себя в тарелке ножом на маленькие кусочки.

Немного подождав, когда некоторое напряжение развеется, Мэриан, собрав всю волю в кулак, нерешительно и негромко спросила:

– Папа, у меня к тебе вопрос…

– Да, Мэриан, – спокойно отозвался тот, выжимая сок из цитруса в свой чай, потому что уже закончил трапезу.

– Когда мы в аэропорту с Мишель ждали вас, я нашла какой-то конверт и взяла его с собой, – чуть замявшись, начала рассказ она.

– И что в нём было? – глава семейства заинтересованно поднял брови, но не оторвался взглядом от кружки с чаем.

– Там был сертификат на вступление в спортивный клуб. Он принадлежал одному… – Мэриан осеклась, вспомнив, что она по своей только что придуманной легенде должна сказать, что нашла этот конверт просто так, а не назло не отдала его владельцу, который даже пришёл к ней сам и спросил. – Одному человеку. В сертификате было указано его имя – Дориан Чипманк.

Мэриан покосилась на Мишель, которая, к счастью, так увлечена котлетками, что даже не слышит темы разговора.

– Интересно, – пробормотал отец и даже перестал мучить лимон, отложив его на блюдце.

– И у меня вопрос – можем ли мы каким-то образом отдать конверт ему? – глухо спросила девочка. Складывалось ощущение, что эти слова вылетели у неё изо рта и повисли в воздухе над столом.

Мужчина потёр пальцами подбородок, а затем медленно поднёс кружку ко рту и сделал большой глоток, прикрыв глаза. Пар поднимается от чая вверх и рассеивается.

Мэриан перестала жевать и в ожидании замерла.

– Думаю, что… – медленно начал отец, уставившись куда-то в потолок. – Да. Думаю, да.

Мэриан чуть ли не подпрыгнула на стуле от восторга.

– Правда? А как? А когда? – начала сыпать вопросами она с набитым ртом, жуя в ускоренном темпе.

Остальные члены семьи за столом молча наблюдали за ними.

– Тише, тише, угомонись, – остановил её отец в перерывах между глотками. – Что ты так вечно кричишь, а? У меня голова болит после тебя потом, – пожаловался он, осторожно держа кружку и неторопливо вставая со стула. – Мне сейчас пора на работу, а тебе нужно выяснить каким-то образом почтовый адрес этого Чипманка или как там его. Займёшься этим сама, мне некогда. На сертификате поищешь. Тебе нужен почтовый адрес либо получателя, либо отправителя. Через отправителя мы узнаем получателя, – негромко сообщил он. – Всё, мне пора уже на работу, я и так задержался, встречая бабушку.

– Ты возмущён этим? – недовольно вмешалась бабушка. – Ух я тебе… – скрипнула она, звякнув вилкой о тарелку.

– Нет, мама, – обречённо вздохнул Серж. – Я так просто, к слову сказал.

– Смотри у меня, – пригрозила она той же вилкой, и Мэриан смешливо улыбнулась, умилившись бабуле.

«У меня самая лучшая бабушка, и это не обсуждается», – решила она.

«Я совершенно согласна», – энергично закивала головой маленькая Мэриан.

– Всё, всем до вечера, – попрощался отец и с глухим стуком опустил полупустую кружку на стол. У него была странная привычка – не допивать чай. Никто и никогда у него не спрашивал, почему он так делал, мысленно объясняя это тем, что на дне чай уж слишком горький, и там, наверное, пить-то уже невкусно. А почему бы просто не заваривать чай меньшее количество времени, никто не знал, но все были твёрдо убеждены, что будет не особо-то комильфо спрашивать об этом у самого отца.

– Пока, дорогой, – откликнулась мать и легко помахала рукой на прощание.

– Пока, папочка, – Мишель перестала разбрасывать рис по тарелке и тоже помахала рукой папе. Одинокая рисинка упала с её пальца на пол.

– До вечера, – отозвалась Мэриан, в мыслях находясь в своей комнате с конвертом в руках.

– Slа́n, – вполголоса сказала бабушка, и все обернулись на неё, кроме Сержа, уже ушедшего в коридор.

– Это ирландский? – поинтересовалась Мэриан.

– Что ты сказала? – широко раскрыла глаза Мишель.

Эйрин по-доброму хихикнула и прищурилась.

– «До свидания» на ирландском. Я же ирландка.

– Буду зна-а-ать, – протянула Мэриан с улыбкой. – Я бы хотела научиться ирландскому.

– И я, и я! – радостно подвизгнула Мишель.

– Хорошо, научу вас как-нибудь, – пообещала бабушка. – Правда, сейчас очень мало говорящих на нём. Даже многие ирландцы не знают его. Это слегка бесполезно, – сообщила она. – Французский куда более применим. И испанский. Испанский, пожалуй, даже больше. А вас учат французскому в школе, так? – предположила бабушка, вопросительно глянув на старшую внучку.

– Учат-то учат, но я всё ещё не очень хорошо говорю на нём, – пристыженно призналась Мэриан, хрустя костяшками, чтобы чем-то занять руки; котлетки закончились, а добавка пока не намечается.

Бабушка промолчала, очевидно, размышляя.

Мэриан хочется вздохнуть, но она не делает этого.

«Эх ты, сейчас бабушка подумает, что ты глупая. Вот что ты наделала? Нельзя было как-то перевести тему?» – внезапно зазвучал голос маленькой Мэриан в голове у большой, но та старалась не обращать внимания, хоть своим молчанием даже в голове и давала понять, что согласна.

– Я уверена, что если бы вас учили не халтурщики, а нормальные преподаватели, ты бы знала французский, – с лёгкой укоризной наконец ответила бабушка. – Ты девочка способная, неленивая, – нежно продолжила она и ласково погладила Мэриан по голове.

Мэриан мгновенно успокоилась.

– Спасибо, – шепнула она.

– Мам, можно я не буду доедать? – проныла Мишель, отодвигая от себя тарелку с уже холодными котлетами.

– Мама, а будет ещё добавка? – как бы назло Мишель, но в то же время и не назло, потому что она не отказалась бы от котлеток, даже наоборот, она бы очень хотела их ещё, спросила Мэриан.

Мишель сделала испуганные глаза и мотнула головой Мэриан, мол, не надо, ты что делаешь, мне же сейчас тоже тогда добавку положат, а я не хочу, ты зачем это сказала, предательница.

Мэриан злорадно улыбнулась и медленно кивнула, затем наклонилась к уху Мишель и прошептала:

– Да-да, Вермишель, сейчас тебе положат добавку, жди и готовься ко второму раунду.

– Нет, Мэри, добавки не будет, котлет больше нет, – отозвалась мать. – Не бойся, Мишель, добавка тебе не страшна, – заверила она, и теперь настал черёд младшей злорадно улыбаться, в то время как на лице старшей улыбка пропала, ведь она хотела котлет даже не потому, что у неё было стремление напакостить Мишель, а потому что котлеты правда были вкусными.

– Ладно, – невесело отозвалась Мэриан, вставая со стула. – Спасибо большое, мама, было очень вкусно.

Та с одобрением кивнула, и Мэриан решила добавить:

– Я не наелась.

Бабушка засмеялась, промакивая губы салфеткой.

– Что ж ты, мать, детей так плохо кормишь, они у тебя голодными ходят. Вот как я Сержа с Файоной кормила, у-у-у… – вспоминала она. – Они у меня ходили толстенькими, красивенькими, румяненькими.

– Мэриан шутит так, – парировала Марджери, хмурясь из-за поступка дочери. К счастью для Марджери и к сожалению для Мэриан, Эйрин этого не видела. – Ты же шутишь, Мэри? – спросила она таким голосом, что Мэриан сразу поняла, что если она сейчас не согласится, её убьют. Правда, не сразу, а только когда бабушка улетит обратно в Дублин, но от этого легче не становится, она не хочет умирать так рано. – Правда же? – повторила Марджери зловеще.

– Да, бабушка, правда, я так шучу, – вынужденно согласилась Мэриан, шмыгнув носом. Та, кажется, не заметила подвоха и приняла это за чистую монету.

– А, тогда ладно, – она успокоилась. – Ну ты и шутница, Мэриан.

Мэриан было так приятно, что бабушка совершенно противоположна родителям и обычно нахваливает за любые вещи, пусть даже там, где можно было бы и промолчать. А у родителей с точностью до наоборот: они поругают там, где можно было бы и проигнорировать. Мэриан не хотелось даже думать о том, что будет, когда бабушка вернётся обратно и бросит её здесь одну, на растерзание родителям, которые воздадут Мэри за всё то время, что здесь была бабушка. Девочка даже не представляла, как раньше жила без любимой бабушки, но это всё в прошлом, самое главное, как она будет существовать без бабули дальше, она же сейчас привыкнет к тому, что её не ругают, а только хвалят…

«Ладно, мне нужно как-то крепиться», – с попыткой приободрить себя думает Мэриан.

«Просто не привыкай к этому, относись к комплиментам как к разовой акции. Попробуй хотя бы», – советует маленькая Мэриан, качаясь на пятках и заведя руки за спину.

«Ага, как будто это так просто, особенно когда это случается двадцать четыре на семь, – огорчённо отвечает ей большая. – Попробуй», – передразнивает она маленькую.

«Попробуй», – вторит большой маленькая, нахмурившись.

– Всё-всё-всё, девочки и бабушки, выходим из-за стола, – вдруг заулыбалась мать так, как раньше никогда не улыбалась. Странно, с чего бы это? Когда Мэри переключилась со своих мыслей на реальность и взглянула на маму, её аж передёрнуло от этой улыбки. – Мне ещё посуду убирать.

– Я чур девочка, – подхватила бабушка и тоже улыбнулась, но не так жутко, как мать, а искренне и счастливо.

– Хорошо, – криво усмехнулась та, взяла пару грязных тарелок со стола и унесла на кухню. Она гремела посудой и не слышала, как из столовой уходят Эйрин и Мэриан, Мишель ещё пытается переложить крошки еды с коленей в тарелку, чтобы ничего не упало на пол, потому что тогда мама будет ругаться. Когда мать возвращается в столовую за новой партией тарелок, видит, как младшая дочь копошится. – Иди-иди, Мишель, – она тут же меняет тон на ласковый, и в её голосе не остаётся ничего негативного.

– Но… мама, – тихо возразила Мишель и указала на крошки.

– Я сама всё уберу, не волнуйся, солнышко. Можешь идти и поиграть во что-нибудь, – разрешила мать и мягко подтолкнула по направлению к выходу из столовой наконец слезшую со стула Мишель.

Мэриан возвращается в комнату, правда, уже не закрывая дверь, как в прошлый раз. Она только переступает порог и тут же слегка морщится от духоты. Девочка без спешки подходит к окну и нараспашку открывает его, а не так, как учила мама. Она ясно помнит её слова: «Нужно чуть-чуть приоткрывать, чтобы была ма-а-аленькая щёлочка, иначе ты можешь простудиться», но всё равно ослушивается. Потому что теперь, в свете последних событий и долгого наблюдения за родителями, ей отчего-то кажется, что ей не кажется, что говорила мама это потому, что ей просто было неохота её лечить, ведь это же хлопоты. Зачем лечить разболевшегося ребёнка, если можно предотвратить его болезнь? Незачем.

Погода на улице стала заметно портиться, и ветер радостно задувал в комнату, поднимал почти невесомые волосы Мэриан, подставившей лицо навстречу свежему воздуху; это было похоже на сцену из фильма, где героиня стоит на вершине скалы, поставив одну ногу на камень, а ветер дует ей в лицо, и там ещё звучит какая-нибудь красивая фраза по типу «она поняла, что её приключения только начинаются…» или «конец – это только начало». А, может, ещё «впереди её ждало ещё много опасностей»…

Мэриан лишь ухмыляется и плотно закрывает окно, хлопнув им, решив, что достаточно проветривать.

«Мне, знаете ли, не до веселья», – мысленно она старается настроиться на серьёзный лад и лезет под кровать, морщась.

Девочка быстро выдёргивает конверт наружу, чтобы пауки не успели заползти к ней на руку, ведь она жуть как боится насекомых. При этом весьма неосмотрительно забывает глянуть на сам конверт – вдруг там притаилась какая-нибудь букашка. Но нет, всё в порядке, обошлось: к счастью для Мэриан, она не встретилась ни с кем из тех, от кого кровь стынет в жилах.

Конверт и сертификат только все серые от пыли.

Она дует на бумагу и по очереди вытирает грязные от подкроватной пыли пальцы об юбку.

Развернув сертификат и внимательно осмотрев его, она находит номер телефона, который, судя по первым цифрам, английский.

«Интересно, а Дориан из Англии или нет… Но акцент у него был какой-то странный. Наверное, из Америки. Мне папа говорил, что это в Штатах так разговаривают. Но раз Дориан живёт в Америке, то это не его номер, а номер отправителя сертификата, – Мэриан немножко погрустнела, хоть ей и не хотелось сознаваться даже себе в этом: ей жаль, что номер оказался не мальчика, а какой-то спортивной компании. – А было бы интересно, если бы номер принадлежал ему. Я бы позвонила ему сама и сказала, что нашла конверт. Мы могли бы поболтать, и я бы спросила у него, как там, в этой Америке… – мечтательно подумала она, от скуки загибая кончик и так измятого сертификата. – Интересно, а насколько высока Статуя Свободы и интересно ли в Голливуде… – задумалась она. – Я спрошу у него всё, он же американец, – решила Мэриан, но тут же всполошилась, почти подпрыгивая на месте от неожиданности собственных мыслей. – Так, Мэриан, всё, хватит. Куда тебя понесло, а? Какие ещё Статуи, какие Голливуды?! – разозлилась она на саму себя, чуть порозовев от стыда. – Тебе просто нужно отдать конверт. Это твоя самая главная задача. Отдать. Конверт. Дориан тебе нужен только для того, чтобы вернуть ему его потерянную бумагу, а не для того, чтобы выспросить у него про каждый миллиметр этой Америки. Интересно, а сколько ему… На сколько лет он старше меня?» – мысли Мэриан снова ушли не в то русло, и осознание этого заставляет её больно ущипнуть себя за коленку. Там появляется маленькое красное пятнышко, которое почти не разглядеть из-за колготок.

– Мэри, к тебе пришли! – зовёт мама с первого этажа, Мэриан подскакивает, как ужаленная, к слову, уже второй раз за такое маленькое время.

«Что-то я слишком дёрганая и нервная стала в последнее время. Нужно как-то исправить это, раньше так не было», – успевает подумать она, пока бежит по коридору к лестнице.

– Привет, – противно скрипит Грейс почти что как входная дверь, которую только что распахнула Мэриан.

– Угу, – она несчастно хмыкает, считая, что Моррисон недостойна даже того, чтобы с ней здоровались по-человечески.

– Угу, – передразнивает её Грейс, хмыкая ещё более громко и более мерзко, конечно же, преувеличивая. – Я бы не приходила в этот твой гадюшник, если бы миссис Трейси не послала меня, чтобы сообщить домашку тебе, принцессе, посчитавшей приезд дорогой бабушки весомой причиной для пропуска занятий.

– Принцесса, да, только мой «гадюшник» уж получше твоего «домика», – не сдерживается Мэриан, явно намекая на то, в каком захолустье живёт сама Грейс.

На Моррисон полил косой дождь, и она поспешно прикрыла затылок руками, чтобы волосы не намокли. Весьма странная попытка спастись… Деревья зашумели, а холодные капли забились об асфальт и тротуары, дороги потемнели от воды.

– Может, запустишь? – стараясь сохранить остатки надменности, слегка жалобно просит Грейс, и Мэриан, не поддавшись первому порыву сжалиться над неприятельницей, решительно качает головой. Перед глазами замельтешили все дни, когда Грейс нещадно портила Мэриан жизнь. Моррисон ведь её не пожалела. Так с чего Мэриан сейчас жалеть её?

Грейс мгновенно мрачнеет.

– Почему?

– Потому что, – отрезает Мэриан. – По-моему, достаточно причин для этого. Не находишь?

– Ведёшь себя как стерва, а потом удивляешься, почему тебя все не любят и гнобят, – огрызается Грейс, переминаясь с ноги на ногу. Колготки промокли, впрочем, как и юбка с пиджаком.

Это очень удивило Мэриан. Даже рассмешило, и она бы посмеялась, если бы осадок серьёзности после рассматривания конверта уже развеялся.

– Так разве я не стала вести так себя уже много после того, как меня начали не любить и гнобить без имеющихся на то причин? – она в непонимании щурится и пристально всматривается в лицо Грейс, пытаясь в нём отыскать что-то, самой ей неведомое.

– Давай ты меня пустишь в дом, а потом мы продолжим, – Грейс изо всех сил пытается сделать любезный и добрый голос, причём видно, что это стоит ей немалых усилий. Вода капает с её прилипших к голове волос за шиворот. Моррисон мелко подрагивает от ветра и холодной воды.

– Нечего продолжать, говори домашку и проваливай отсюда, – не церемонится Мэриан. Грейс одна, Аманды и Бритни нет, да и, к счастью, остальных девчонок, которые могли бы заступиться за старосту. Можно не бояться Грейс. Сейчас она ничего не может сделать, да и к тому же ныне положение Моррисон хуже, чем О’Коннор. Грейс на холоде, под дождём, на пороге чужого дома, а Мэриан в тепле и у себя.

– Ах так… – цедит Грейс, скривившись. – Ну, ладно. Пока тогда, – мерзким голосом говорит она, обнимая себя за продрогшие плечи. – Никакой тебе домашки за это. Выкручивайся как хочешь, – с этими словами она разворачивается и уходит прочь от дома О’Конноров, пересекая образовавшуюся грязную лужу. – Кто же знал, что пойдёт этот проклятый дождь, – шипит она, и Мэриан приходится напрячь слух, чтобы расслышать это: шум дождя, шелест деревьев, да и приличное расстояние между девочками делают своё дело.

Мэриан открывает рот, чтобы возразить, ведь ей нужны задания, но тут же закрывает его, поскольку понимает, что ей не нужно знать их ценой того, чтобы запустить Грейс домой. «Грейс вся мокрая и с неё наверняка бы натекла целая лужа в коридоре. Маме это не понравилось бы. Так что хорошо, что я её не пустила. Наверное», – она принимает нелепые попытки успокоить себя, пока не слышит чьи-то шаги позади себя. Звуки чужой ходьбы отвлекают её от самоугрызений, и это даже к лучшему.

– Кто эта склочная девица? – раздаётся голос бабушки, и от того, что это сказала она, а не мама или Мишель, у Мэриан теплеет на душе.

«Кстати, мама не сказала бы, что Грейс склочная или какая-то такая. Мама непременно бы заступилась за Грейс, даже не разобравшись, хорошая эта Грейс или плохая и нужно ли вообще её запускать или оставить мокнуть под дождём. Мама всегда жалеет всех, только не меня», – грустно думает она, закрыв дверь, которая скрипом ужасно напоминает голос Грейс, и разворачивается к бабушке.

– Это Грейс, – отвечает Мэриан, тут же понимая, что это не скажет бабуле совершенно ни о чём. – Староста класса, в котором я учусь, да и просто самая противная девочка. Тоже в моём классе. Может, она самая противная даже во всей школе… Потому что я не встречала таких же плохих девочек.

– Ну, я и смотрю… Ничего, Мэри, так ей и надо. Она мне сразу показалась какой-то гадиной, а гадины всегда должны получать по заслугам, а ещё, – она останавливается и тычет пальцем в небо. – Карму никто не отменял, – бабушка подмигивает Мэриан, и девочка невольно расплывается в улыбке, обнажая белые-пребелые зубы, точно мамин фарфор в шкафу на полке.

– А как же домашка? – слегка не понимает Мэриан. Нет, она-то всё, конечно, понимает, только вопрос домашнего задания до сих пор остаётся, оттого Мэриан и чувствует себя как-то беспокойно.

– Не волнуйся, – бабушка легко машет рукой и по-доброму закатывает глаза. – Всё будет хорошо, вот увидишь. Поверь.

Мэриан хочется улыбнуться ещё шире, но если она это сделает, порвётся рот. Или губы. Или всё вместе.

– Верю. Я люблю тебя, бабуля, – озвучивает свои мысли Мэриан и обнимает бабушку, утыкаясь ей носом в плечо. Шерстяная жилетка покалывает лицо, а шерстинки попадают в нос, в нём свербит, но бабушка такая мягкая и уютная, что Мэриан согласна терпеть её жилетку, лишь бы этот момент объятий растянуть подольше.

– Я тоже люблю тебя, Мэри, – ласково говорит Эйрин, гладя Мэриан по рыже-красной голове.

«Знала бы ты, бабушка, что у меня сегодня волосы прилично смотрятся только потому, что я целый час расчёсывала их перед поездкой в аэропорт. Так-то я дома хожу нечёсаная», – эта мысль является одной из причин, почему Мэриан до сих пор улыбается.

– Так, что ты нашла? – строго спрашивает отец, сверху-вниз глядя на дочь.

Мэриан зажимает в руках сертификат, смятый много-много раз настолько, что легко умещается в кулачке девочки.

– Почта, телефон? – подсказывает отец. Он поскорее хочет разделаться с чужими проблемами и делами и приступить к решению своих, которых у него, кстати говоря, предостаточно.

– Телефон. Наш, – быстро выпаливает Мэриан. – Ну, не наш, я имею в виду, британский, – поясняет она и разворачивает сертификат.

– Это телефон Дориана или… – не понимает Серж и заглядывает в сертификат, который ещё толком не развернули.

«Надо же, он и имя его помнит ещё, – удивляется Мэриан. – Чудеса…»

– Не знаю. Давай позвоним и узнаем.

– Диктуй номер, – торопит её отец, держа в руке мобильный телефон размером с небольшой кирпич. Да, он всё ещё чувствует себя гордо из-за того, что он стал одним из первых людей в Лондоне, у кого появился такой беспроводной телефон, пусть он и приобрёл его за баснословные деньги. Телефон был тяжеловат, и рука уставала держать его, но это было как-никак лучше, чем быть привязанным к определённому месту с подключённым на шнуре телефоне, и лучше, чем стоять в телефонной будке, где за тобой целая очередь таких же, желающих срочно позвонить кому-то и куда-то. Особенно если на улице дождь, а все мокнут и ждут тебя снаружи, пока ты настоишься и окончательно высохнешь в телефонной будочке, неторопливо болтая с собеседником и наматывая шнур на палец.

– Сейчас, сейчас, – волнуется Мэриан и под испепеляющим взглядом отца едва не роняет сертификат в дрожащих от нетерпения пальцах, пытаясь быстро развернуть смятую бумажку.

– Дай сюда, – раздражённо вздыхает мужчина и вырывает бумагу из рук дочери. Он старается не показывать того, что зол, но дурно получается скрывать гнев. Однако на людях у него это отчего-то превосходно получается. Мэриан никогда не могла понять этого. С родными же нужно терпеливо общаться. Это же родные, семья, близкие тебе по крови люди. А окружающие – чужие. Ты можешь их никогда больше и не увидеть, если это не твои постоянные клиенты, нанятые тобой работники или знакомые.

Отец одной рукой довольно быстро разглаживает бумагу. У него это получается в разы быстрее, чем у Мэриан с её двумя свободными.

– Где? – он рыскает глазами по всему листу в поисках злосчастного телефона, из-за которого сейчас теряет минуты своего драгоценного вечера, свободного от работы.

Мэриан встаёт на цыпочки, чтобы глазами дотянуться до рук отца.

– Вот, – тычет она пальцем куда-то в край сертификата.

И правда, там написан номер.

Отец быстро набирает ряд цифр и нажимает на заветную кнопочку вызова.

Слышатся гудки.

Мэриан с замиранием сердца ждёт ответа. Она навостряет слух и, кажется, даже не дышит. Потому что если будет шуметь, двигаться и дышать, она может не услышать человека на том конце, а будет слышать только то, что говорит папа. А ей важно слышать всё.

Мужчина держит телефон возле уха и тоже ждёт.

Девочка не знает, когда трубку всё-таки взяли, в ожидании без дыхания кажется, что прошла целая вечность.

Когда гудки прекратились, из телефона тут же послышалось ленивое «Алло».

– Алло, здравствуйте, – тут же отвечает отец, улыбаясь. Потому что ему очень важно, чтобы его сочли доброжелательным человеком. Если будет улыбаться в реальности, по его словам и голосу обязательно поймут, что он улыбается, даже если видеть этого собеседник не будет. Возможно, на том конце ему тоже улыбнутся…

Мэриан начала дышать. Редко-редко и понемногу. Так, чтобы не умереть от недостатка кислорода, но и чтобы не заглушить своими вдохами голос из телефона.

Отец шуршит бумажкой и смотрит в неё.

– Я правильно попал, это спортивный клуб? – не очень решительно спрашивает он, не прекращая улыбаться.

– Да, всё верно, – отвечают ему.

– Рад, – немного сухо сообщает он, но у него нет особо времени на то, чтобы тут разглагольствовать. – Сегодня мы были в аэропорту, забирали родственницу. И мы… – он запинается, потому что к вечеру забыл уже всю историю того, как Мэриан нашла конверт.

Он вопросительно и с некой угрозой смотрит на Мэриан, чтобы та подсказала ему. Секунды идут, человек ждёт.

– Мы нашли конверт, в котором был сертификат с именем Дориана Чипманка от спортивного клуба, – быстро шепчет Мэриан, заламывая руки и хрустя пальцами. Хруст костяшек громче её шёпота.

– Да-да, – говорит в телефон Серж, ещё ближе поднося его к уху. – Мы нашли конверт, в конверте был сертификат, принадлежащий некому Дориану Чипманку от спортивного клуба. Кажется, от вашего клуба, – повторяет он с некоторыми поправками.

На том конце молчание, и какие-то мгновения и отцу, и Мэриан кажется, что вызов завершён. В глазах девочки испуг. Она переводит взгляд с телефона на лицо отца и обратно.

– Алло? – вежливо зовёт отец собеседника, и ему тут же отвечают:

– Да, алло. Та-а-ак… Дориан Чипманк, значит… – в голосе невидимого им человека слышны серьёзные нотки. – Сейчас уточню информацию, оставайтесь на линии, не отключайтесь, – говорит голос.

Снова гудки.

Какое-то время и они оба молчат, но потом отец шипит:

– Ты почему сразу не подсказала? Видела же, что произошла заминка.

– Что? – сначала не понимает Мэриан, а потом до неё доходит. – Я сразу сказала, просто я думала, что ты задумался и продолжишь сам, папа.

– Я не обязан думать о проблемах, которые лично меня не касаются. Этот сертификат даже твоей проблемой не является. То ты убиваешь людей, то печёшься о чьих-то утерянных бумагах, – бросает он и перестаёт смотреть на дочь, даже не удостаивая её взглядом.

Мэриан понуро клонит голову.

«Почему даже в моей семье не считаются с решением суда? Зачем тогда нужен был суд, если все всё равно считают меня виновной? Какой смысл в заседании суда, если все, абсолютно все, что в школе, что родители, плевать хотели на мою невиновность? Зачем делать то, что не имеет смысла? Чисто формальность? Для чего папе нужно было платить за мою свободу, если сейчас он ко мне относится как к… даже не знаю, как к кому. Он платил, потому что не хотел, чтобы его за глаза называли отцом убийцы? Или говорили, что он породил зло? Это даже не смешно», – всё, что она успевает подумать перед тем, как гудки заканчиваются и с её отцом снова связываются.

– Алло, – зовёт кто-то из телефона. Отец в тот же момент подносит устройство к уху, состроив очень важный вид. С таким видом он и в жизни ведёт диалоги с клиентами и прочими людьми.

– Алло, здравствуйте, да, я тут, – мгновенно откликается О’Коннор.

– Я узнал сейчас… – слышит Мэриан приглушённый голос собеседника.

– Да-да, продолжайте, – слегка нетерпеливо произносит отец, сжимая в руках телефон.

– Мы правда вручали на днях Дориану Чипманку сертификат, – торжественно продолжает голос. – Судя по всему, этот сертификат сейчас у вас, – тон собеседника становится отчётливо мрачнее.

Мэриан с жалостью смотрит на помятую и грязную бумажку, которая раньше была сертификатом, а не просто пожульканным листком.

– Что ж… – медленно говорит отец и тоже смотрит на сертификат, а потом на дочь, склонившуюся над листком.

– Не знаю, как вы передадите сертификат Дориану, мы-то даже адрес его проживания уже потеряли в базе данных. Слишком много людей подало заявки на участие в соревновании, но, думаете, все прошли этап отбора? Нам нужны были лучшие из лучших. И Дориан получил одно из первых мест. На сертификате должно быть написано, какое. У нас есть филиалы по всей Великобритании и даже в Штатах, – произносит без остановок голос.

Отец испускает лишь удивлённый вздох, Мэриан же стоит, даже не шелохнувшись.

– Вам повезло, что, когда Вы позвонили, попали именно на меня, – продолжает тот человек свой рассказ.

– Почему, сэр? – успевает вставить отец, что весьма некстати: он перебивает своим вопросом собеседника. Слышно, как работник спортивного клуба набирает в лёгкие воздух.

– Работаю в две смены: утром я за компьютером, вечером на телефоне, отвечаю на звонки, что сейчас и делаю. В свою утреннюю смену я однажды просматривал заявку Дориана, помню это как сегодня… – голос замолкает, но вскоре продолжает. – Он из Вашингтона. Дориан приезжал сюда на соревнования, после них уехал. Можете не пытаться искать его в Королевстве. Но когда я узнавал насчёт него, нашёл почту мальчика.

– Мальчика? – изумлённо переспрашивает отец и тут же смотрит на Мэриан. – Сколько ему?

Ей тоже приходится делать большие удивлённые глаза, она же вроде как по своей легенде нашла конверт без самого мальчика.

– Не имею права разглашать личную информацию, простите, – извиняется голос. – Не знаю, поможет ли вам его почта… – сомневается он.

– Поможет, – уверенно говорит отец.

Мэриан очень удивилась папиному собеседнику. То «я не имею права разглашать личную информацию», то «не знаю, поможет ли вам его почта». Ей даже стало интересно, все ли взрослые люди такие. Но вслух она ничего не сказала, а только радостно взвизгнула.

– Да, да! Поможет! – сначала начав громко, но потом понизив голос, вспоминая, что диалог у её папы с тем человеком один на один.

Тот недовольно зыркает на чересчур счастливую дочь.

– Тогда диктую, – мычат из телефона. – Есть листочек?

– Конечно, – заверяет его Серж.

Он отнимает от уха мобильник и рявкает:

– Листок и ручку, живо!

– С-с-сейчас, – заикается от волнения она, заметавшись по залу. Она бежит от дивана к столовой, не найдя ручки и листочка на столе, где обычно рисует Мишель, потом мечется из столовой обратно в зал.

– Ищи быстрее! – торопит её отец, и Мэриан снова в столовой. Там она отбирает светло-серый мелок у рисующей за обеденным столом Мишель, потом несётся в зал к дивану, хватает сертификат с журнального столика и плюхается на кресло, готовясь «на коленке» записать почту. К сожалению, она не придумала ничего лучше и быстрее, кроме как записать почту на обратной стороне сертификата.

– Говорите, – с натянутой улыбкой говорит Серж.

Ему что-то диктуют, но Мэриан не слышит голос из телефона в силу того, что далеко находится. Она даже не помнит то, какой адрес назвал ей папа, просто бездумно пишет то, что ей сказали. Отрезок времени, в который они узнают почту, прощаются с человеком по телефону и завершают вызов, она и вовсе не замечает.