Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
Глава XXII
«Ну что, теперь ты стала одной из её многочисленных подруг. Довольна?» – с ухмылкой интересуется маленькая Мэриан.
«Отстань, твоего мнения по этому поводу не спрашивали», – откликается настоящая, не желая выходить из состояния полнейшей эйфории.
«Мне и не нужно, чтобы меня спрашивали, – отчеканивает копия. – Когда хочу, тогда и говорю».
Настоящая Мэриан упорно игнорирует её.
«Теперь ты – одна из них», – не сдаётся маленькая.
«Я лучше всех них».
«Смешно. Чем ты лучше?»
Настоящая Мэриан, откровенно говоря, не знает ответа на этот вопрос.
«Хочешь, отвечу за тебя?» – беззаботно спрашивает маленькая.
Настоящая всё так же молчит. Ей не хочется говорить с вымышленной копией, потому что она и так знает, что будет дальше.
«Ты хуже», – шепчет та, желая широко улыбнуться. Но улыбка не появляется на её лице. Нет и тени ухмылки. Над кем она сейчас посмеётся? Над собой?
Впервые за тринадцать лет, впервые за всю её, пусть ещё и недлинную, но жизнь, она обрела настоящего друга. Конечно, в детстве Мэриан пересекалась с детьми, мимоходом играла с ними на детской площадке, возилась в песочнице, но это всё было не то. Тогда она и сама была маленькая, и они неосознанно с ней играли: им просто не с кем было играть, и Мэриан была их единственным вариантом. Ты либо умрёшь от скуки, закармливая своих старых кукол пирожками и куличиками из песка, либо поиграешь с этой рыжеволосой девочкой. Все, естественно, выбирали второе. Но, как правило, дружба с такими девочками с детской площадки не длилась долго.
Однажды, став чуть старше, Мэриан подружилась с одной девочкой, а потом и с лучшей подругой этой девочки. Тогда Мэриан показалось: как прикольно, теперь у неё не одна, а целых две подруги! Однако, когда она поссорилась с той девочкой, с которой подружилась сначала, вторая тоже отвернулась от неё, потому что не захотела дружить с неприятельницей лучшей подруги. А причина-то ссоры совершенно ерундовая была…
С Софи же, как казалось Мэриан, всё будет иначе. Совсем. Сейчас они обе взрослые и сами могут принимать решение, с кем дружить, а с кем нет. И радовало то, что Софи осознанно приняла решение дружить с Мэриан.
Теперь у Мэриан есть Софи, есть Друг.
И Мэриан не могла упустить возможности похвастаться Дориану, что теперь у неё тоже есть подруга.
«Привет!
Ты рассказал очень забавную историю. Вообще побольше мне всего рассказывай, я люблю читать твои письма, думаю, для тебя это уже не секрет :) Ну да, я же так много тебе говорю об этом, боюсь даже, что скоро надоем.
У меня тоже есть новости!
Если очень коротко, то недавно к нам в школу пришла новенькая, она из Франции, зовут Софи. Прикинь, она настоящая француженка!!! Так вот, мы подружились. Конечно, мы не сразу подружились, просто общались сначала, но потом-то подружились, а это самое главное!
Ты, наверное, себе никогда представить не сможешь, насколько я счастлива. Понимаешь, это первая моя в жизни подруга, Дориан. Первая! И, что самое интересное, я теперь даже не знаю, что мне с этим делать. В смысле, я очень рада, но что дальше? Может, ты мне подскажешь? Просто если я Софи буду об этом спрашивать, вдруг она подумает, что я какая-то глупая, а я не хочу выставить себя в дурном свете. Типа что делать, когда вы подруги?..
Ладно, но это всё ужас как не суть. А суть в том, что мои мечты исполняются. Я хотела себе друзей – и вот, пожалуйста, у меня есть Софи и ты (ты, конечно, даже больше, чем просто друг :)).
Вот такие у меня дела. А как ты? Что нового у тебя, чем ты занимаешься, как проводишь дни?
Буду ждать ответа.
с любовью,
твоя Мэри»
«Привет.
Спасибо, да полно у меня этих историй, мне сейчас просто лень писать их подробно, а кратко не хочу. Не надоешь ты мне, не волнуйся. Я тебя вообще больше всего на свете люблю. И никогда не брошу, слышишь? Ни-ког-да. Даю слово.
Очень круто, что у тебя наконец появилась подруга, ты ведь так мечтала об этом.
А она что, даже по-французски говорит, да? Клёво.
Да представляю я твоё счастье, представляю)
Хорошо, что ты встретила первую в своей жизни подругу. И, надеюсь, не последнюю. Пусть у тебя будет много друзей, если ты этого хочешь. Только я буду ревновать тогда :(
Не знаю. У меня тоже есть подруги, но это не то. Я слышал от своих подруг, что девочки, когда дружат, то вместе гуляют, ходят друг к другу в гости. И, по-моему, всё. Ну, может, не всё, но больше я не помню, потому что не старался запомнить. Не знал, что тебе это понадобится.
У меня всё нормально, как обычно, ничего нового»
«Здравствуй.
Жаль, что ты мне сейчас не напишешь истории. Я бы так хотела их почитать :( Но когда тебе не будет лень, обязательно напиши мне. Я буду ждать!
Спасибо, я тебя тоже больше всего на свете люблю <3 И спасибо, что никогда меня не бросишь. Я это очень ценю. Очень-очень. Я тоже тебя никогда не брошу. И тоже даю слово.
Да, я и правда мечтала об этом. Если честно, до встречи с тобой и Софи я даже уже потеряла надежду обрести настоящих друзей, которые бы меня понимали, выслушивали и поддерживали. Я действительно поверила в то, что мне не суждено найти людей, близких мне. Просто не суждено – и всё тут. Как и не было суждено родиться с нормальным цветом волос, а не с этим… Но когда я встретила тебя и её, мир вокруг меня словно обрёл краски, а я перестала жить в тоске. Теперь у меня будто появились не просто друзья, а целый смысл жизни :)
О да, она говорит по-французски. В обычной жизни не говорит на родном, а только на уроках французского.
Спасибо тебе за поддержку :) Я очень ценю это! Не волнуйся, даже если у меня будет сто друзей или даже тысяча, я всё равно всегда буду любить тебя больше всех. Ты особенный для меня. Не ревнуй (хотя мне очень приятно), потому что у тебя нет поводов для этого. Я буду с тобой несмотря ни на что»
«У него есть подруги?» – рассерженно выпалила маленькая Мэриан.
«Как видишь, – вздохнула настоящая. – Самой обидно. Почему ни Дориан, ни Софи не могут довольствоваться общением только с одной мной?»
«Да уж», – пробормотала маленькая.
«Но это несколько эгоистично. Ты так не считаешь?»
«В каком смысле?»
«А если бы у тебя, к примеру, было бы много друзей, но Софи хотела бы, чтобы ты дружила только с ней, ты бы бросила всех и дружила только с ней, лишь бы не расстраивать?»
Мэриан глубоко задумалась.
Её вымышленная копия выразительно взглянула на неё.
Через некоторое время Мэриан честно призналась ей:
«Не знаю».
Маленькая зафыркала и саркастично захлопала в ладоши:
«Столько думать, чтобы сказать, что ты не знаешь? Умно».
«С одной стороны и правда не хочется обижать Софи, – виновато, чуть погодя, ответила настоящая. – А с другой…»
Маленькая выжидающе раскрыла глаза и напряглась.
«А с другой – если бы у меня было много друзей, то я не хотела бы обижать и их, бросив ради Софи. Они же тоже обидятся».
«Справедливо. Но, если бы Софи рассуждала как ты, то она бы обиделась на то, что ты общаешься не только с ней, но ещё и с Дорианом».
«Но она не знает о Дориане!» – парировала большая Мэриан.
«Но ты общаешься», – с нажимом проговорила маленькая.
«Он мальчик».
«Да какая разница, главное, что общаешься», – безразлично отмахнулась копия.
«Дориан не мой друг», – дёрнула за последний рычаг настоящая, надеясь, что это подействует.
Но копия как ни в чём не бывало продолжила, да ещё и отыскала очередной способ поддеть её:
«А кто?»
«Ты знаешь», – стеснительно и совсем капельку раздражённо ответила большая, насупившись.
«Мне озвучить?» – ухмыльнулась маленькая.
«Не стоит».
«Пар…» – начала маленькая, но настоящая Мэриан перебила её более громкой мыслью:
«Мне не нравится это слово! Оно какое-то грубое, картонное и совершенно не отражает сути наших отношений».
«Отношений? – маленькая изобразила на лице крайнее удивление вперемешку с шоком. Её рот стал напоминать маленькую букву „о“. – Отношений? – переспросила она. – Точно отношений? А ты не шутишь?» – она атаковала как могла, изо всех сил пытаясь не захихикать, и, когда та устала сопротивляться, не просто рассмеялась, а захохотала так, что, кажется, весь маленький воображаемый мир в голове настоящей Мэриан прилично пошатнулся. А хозяйке этого ненастоящего мира оставалось лишь тяжело вздыхать.
«Ты же поняла суть моей фразы. Мне не нравится слово „парень“. У меня зачастую к различным словам есть предвзятое отношение. Как к этому, например. Слово „парень“, когда его употребляют по отношению к представителю мужского пола, в смысле когда говорят – „он парень такой-то девушки“…» – начала объяснять настоящая Мэриан, но маленькая её перебила:
«Например, Дориан – парень Мэриан».
Мэриан разозлилась. Ей даже захотелось топнуть ногой, но было бы глупо сердиться на саму себя. Хотя, конечно, не так уж прям глупо.
«Ты меня очень раздражаешь с этим, но пример ты правильный привела».
«А то», – гордо улыбнулась маленькая во все тридцать два зуба.
«Да, так вот, мне такое не нравится».
«Хорошо, а что тебе нравится? Возлюбленный? Это лучше?»
«Это лучше».
«Но как-то слишком официально», – прокомментировала маленькая.
«Зато лучше», – отрезала настоящая.
«Зато лучше», – согласилась её вымышленная копия.
Мэриан любила Дориана, даже несмотря на то, что такие казусы, как сейчас, случались довольно часто. Да, у него были минусы, и не один, но ей в голову даже не приходила мысль перестать общаться с ним. Она лишь утешала себя, что у всех есть недостатки, людей без недостатков не существует, а ей вообще нельзя даже возмущаться на эту тему, потому что она убила человека. Как-то стыдно и неправильно упрекать кого-то в том, что он любит много говорить о себе и не любит слушать других, хотя сама ты, жалкая тринадцатилетка, убила взрослого мужчину. Уж молчала бы…
Поэтому сама она даже не пыталась намекнуть Дориану на то, что ей что-то не нравилось. Мэриан закрывала глаза на его недостатки и старалась считать идеальным, даже если вымышленная копия не была согласна с ней. Думать, что он идеальный, а это в ней что-то не так, – проще всего и без вреда для окружающих. Да и к тому же у неё всё равно никого другого не было. Никто ей больше не признавался в любви и не говорил, что он не бросит её, так что чего это она, Мэриан, нос воротит? Глупо. Она должна радоваться тому, что имеет.
И она радовалась. Радовалась каждому его письму, каждой его фразе. Она радовалась, что Дориан существует. Она любит и Дориана, и любит сам факт, что есть на свете человек, который любит её. Пусть по-своему, но любит.
А ещё у неё была прекрасная, наичудеснейшая подруга, в которой она души не чаяла. Мэриан казалось, что в Софи вообще нет недостатков, и искренне поражалась этому. Вот здесь, кстати, и сама Мэриан, и её вымышленная копия имели одинаковое мнение.
Жизнь Мэриан постепенно становилась всё лучше благодаря этим двум людям, приносящим ей абсолютное счастье в душе. Но она боялась даже думать о том, что всё наконец стало налаживаться. Её не пугала эта мысль, нет, и она не была мазохисткой, просто она не хотела, чтобы всё обратно стало плохо, так ужасно, как было раньше.
Она трепетно любила своё счастье, свою относительно спокойную жизнь, когда с ней наконец перестали происходить неприятности. Ценила каждый тихий момент и как первый раз восторгалась каждым днём, когда приходила в школу и Грейс со всеми остальными больше не трогала её. Они игнорировали, делали вид, что не замечают, но больше не кидались в неё мокрыми бумажными шариками, не оскорбляли и не пытались обесценить её достижения перед учителями.
Да, родители не стали любить Мэриан больше, а их отношение к Мэриан не стало более справедливым. Они не стали любить Мэриан и Мишель одинаково, и никто не забыл об убийстве Джексона. Не перестали периодически кричать на неё и говорить, что она – причина всех их проблем, не перестали трястись за Мишель так, будто та хрустальная ваза. И также не перестали относиться к Мэриан так, будто она не родная дочь, а приёмная, будто и вовсе не человек, в котором течёт их кровь.
Да, Мишель не перестала вести себя мерзко. Она не стала умнее. Совсем не стала. А осталась такой же противной и дрянной девчонкой, какой и была. Более того, она стала наглее, потому что всё больше стала понимать, что ей, красивой малявке, дозволено больше, чем старшей сестре. Мишель осталась такой же инфантильной, беспомощной и глупой. Она всё так же только и умела что играть в кукол, рисовать и вырезать из бумаги дурацкие фигурки.
Да, Грейс не стала относиться к ней лучше. Мнение Грейс насчёт Мэриан не изменилось, как и отношение. Она не полюбила Мэриан, не поняла и не хотела понимать. Напротив, хотела и дальше травить её, издеваться, продолжать настраивать против неё всю школу и заставлять всех называть Кровавой Мэри.
Да, никто из учителей, кроме мадам Дюваль, по-прежнему не относился к Мэриан справедливо. Все всегда старались именно Мэриан вызвать к доске, заставить оттарабанить домашнее задание, и каждая из преподавательниц желала подкинуть самую каверзную задачку или вопрос, который составители по глупости добавили в учебник. Мэриан это не смущало, а лишь огорчало, потому что в большинстве случаев она хорошо выполняла домашние задания, не ленилась заучивать конспекты и примерно вела себя на уроках. Только отчего-то учителя ей ставили высший балл без комментариев, а если работа Грейс была сделала на «отлично», учителя обязательно озвучивали это и говорили что-то вроде: «Берите пример со своей одноклассницы. Грейс просто умничка» или «Отлично, Грейс, так держать, как всегда, замечательно».
Никто не забыл о том, что сделала Мэриан. И Мэриан не стала вести себя по-другому. Она как была Мэриан О’Коннор, так и осталась ею. В ней с первого взгляда даже ничего не изменилось. Но вот сама Мэриан чувствовала себя совершенно по-другому. И пусть родители, Мишель, девочки в школе и учителя не стали относиться к ней лучше, пусть целый мир продолжил считать её хладнокровной убийцей, но теперь у неё есть близкие люди, которые всегда готовы выслушать её и поддержать.
Конечно, Дориану она не говорила про убийство. И по ночам молилась Богу, чтобы он сам не узнал про это, ведь сама и не собиралась рассказывать. Зачем рассказывать, если сейчас всё так хорошо? Расскажешь – и неизвестно, станет лучше, останется так же или же их общению придёт конец… Вряд ли станет лучше. Даже наверняка не станет. И, скорее всего, не останется так же. Вероятнее всего, Дориан прекратит писать Мэриан. Очевидно, это признание не пойдёт на пользу ни Мэриан, ни их переписке. Смерть Джексона Эллингтона явно не то, что ей хотелось бы обсуждать с тем, кого она так любит и кем она так дорожит.
А вот Софи она сказала. Через несколько дней после того, как они официально начали дружить. Потому что в этом случае молчать не было смысла. А зачем, если Софи и так знает? Молчать бесполезно. Молчание и удержание подробностей в секрете могли бы только испортить их дружбу, ведь так Софи могла бы подумать, что Мэриан не настолько ей доверяет, чтобы рассказывать тайны. А для неё было бы очень нежелательно терять подругу, которую только-только нашла, да и вообще единственную и первую в её жизни настоящую.
Их самые искренние беседы, разговоры по душам, которые нередко заставляли Мэриан взглянуть на те же вещи совершенно по-другому и которые Мэриан так обожала, зачастую случались, когда они после уроков сидели на скамейке и ждали родителей, чтобы те приехали за ними и забрали. Тогда Грейс с подружками, толкающиеся в коридоре одноклассницы, девочки из параллельных классов не мешали их болтовне, и тогда их никто не окидывал насмешливыми взглядами, не подслушивал их разговоры.
На скамейке, устав после школьного дня, они говорили о сокровенном, делились тайнами, шёпотом признавались в страхах, смеялись над собственными глупыми шутками… и просто молчали, понимая друг друга без слов. Они могли ничего не говорить, не обсуждать, а просто сидеть, болтая ногами, и при этом не ощущать неловких пауз. Их молчание было похоже на переговоры шёпотом или даже чтение мыслей. Иногда они думали о чём-то своем, а иногда одновременно думали об одном, но их молчание не было угнетающей тишиной, и даже после самого протяжённого затишья, вдоволь наслушавшись чириканья весенних птичек, они продолжали разговаривать как ни в чём не бывало, и никто не чувствовал смущения и неловкости, повисшей в воздухе после такой долгой паузы.
– А хочешь… – вдруг сказала Мэриан, нарушая тишину и заглушая своим голосом пение птиц. Они молчали уже минут десять, но Мэриан показалось, что с последней фразы, сказанной Софи, прошло всего полминуты. – Хочешь… – повторила она не очень уверенно, но прямо сейчас была полна решимости рассказать все подробности смерти Джексона. В конце-то концов, Софи этого заслуживает. – Хочешь, я расскажу тебе про Джексона? Про то, как я убила его?
Софи долго смотрит на Мэриан, переваривая услышанное, и ковыряет ногтем неровность на деревянной спинке скамьи. Мэриан с каким-то нетерпением, часто присущим ей, смотрит на неё, считая мгновения до «да».
Но Софи не говорит «да». Она лишь уточняет:
– Ты уверена?
Она больше не смягчает звуки как раньше. Точнее, смягчает, конечно, но теперь не так ощутимо. Всё-таки её погрузили в среду, где все говорят на английском. Правда, уроки французского – исключение, но зато там она с мадам Дюваль на одной волне. Кстати, мадам Дюваль всё ещё смягчала звуки, но не потому, что не смогла перестроиться на английскую речь, а потому, что преподаёт французский, и ей как раз положено их смягчать, как и всем девочкам на занятиях французским.
Мэриан медленно произносит то, что пару мгновений назад ожидала услышать от Софи. Затем едва заметно кивает головой, будто бы подтверждая согласие.
– И тебе не причинит это боли? Ты не будешь снова ругать и обвинять себя? – спросила Софи. – Хоть ты и невиновна, – прибавила она.
– Я виновна, – в тон ей ответила Мэриан. – И мысль об этом мне уже не доставит боли больше, что я чувствовала. Самую сильную боль и самые сильные угрызения совести я уже пережила. То, что происходит сейчас и будет происходить, – лишь следствие. И этого избежать невозможно. Прошлое не отменить, – она пожала плечами, на лицо легла грустная полуулыбка.
– Ты права во всём, моя дорогая Мэри, – вымолвила Софи. – И то, что прошлое не отменить, – весьма верно замечено. Хоть и такая простая истина, но глубоко врезается в сознание. Но кое в чём я с тобой не согласна.
– И в чём же? – поинтересовалась Мэриан, стараясь скрыть беспокойство. Она уже начинает нервничать, но изо всех сил пытается этого не показывать. А уж зная, как хорошо Софи считывает настроение, это ещё сложнее сдерживать, понимая, что рано или поздно та всё поймёт.
– Ты невиновна, – повторила Софи твёрже.
Какая-то сторона Мэриан хочет с этим согласиться. Вернее, хочет, чтобы так оно и было, чтобы она была невиновна. Но жаль, что она в глубине души знает, что это не так и что руки её навсегда будут в крови, а репутация запятнана, и даже если полностью умыться в хлорке, эта грязь, это клеймо убийцы не сойдёт.
– Виновна, – безжизненно возразила Мэриан, качая головой. – Послушай, Софи, как бы хорошо я к тебе ни относилась, в этом я не могу с тобой согласиться. Я точно знаю, что на мне есть вина, и немаленькая, и ты не можешь меня убедить в обратном.
– Я читала новости, – сообщила Софи.
– И?
– В новостях редко когда пишут правду.
– И это как раз тот случай, когда написали так, как есть на самом деле.
– Чушь, – заявила Софи, и, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Мэриан, пожалела о сказанном, ведь только что произнесённое ею звучало слишком грубо.
Губы Мэриан дрогнули, и уголки рта опустились ещё ниже, чем были.
– Я хотела сказать: заставь меня передумать. Расскажи такое, что, услышав, я стану ренегатом и наконец посчитаю тебя убийцей, – попросила Софи тихим голосом. – Но я не настаиваю, – сокрушённо добавила она.
И Мэриан всё рассказала. До мельчайших подробностей. Начиная с того, как иногда тяжело, а иногда легко входили кончики ножниц в обмякшее тело и вплоть до того, как чувствовала капли крови, попадавшие на лицо, шею, воротник и школьную форму, как потом Мишель сообщила ей, что кровь Джексона на лице Мэриан похожа на кровавые конопушки.
А Софи слушала, не перебивая и не уточняя даже те детали, которые её интересовали. Она не произнесла ни слова, пока Мэриан не закончила говорить.
Когда Мэриан только начала говорить, к горлу подкатили всхлипы, а в уголках глаз собрались слёзы, но она быстро вытерла мокрые ресницы и продолжила говорить как ни в чём не бывало.
Она солгала. Ей было больно это обсуждать даже спустя три месяца. И она не знала, как долго ещё будет больно и как скоро она сможет говорить об этом без слёз.
И Софи знала, что это была ложь, когда Мэриан так уверенно сказала, что её не расстраивают разговоры на тему убийства. Софи прекрасно это знала. Просто давно поняла, что Мэриан довольно упрямый человек, а разубедить её практически невозможно, ведь она будет стоять на своём до последнего.
Когда вдруг во время рассказа на глаза Мэриан навернулись слёзы, а сама она начала захлёбываться слюной, задыхаться и всхлипывать, при этом всё ещё пытаясь внешне оставаться спокойной и не терять лицо, Софи ничего не предприняла. Не потому, что не жалела Мэриан, и не потому, что всё же посчитала подругу убийцей. Ей нужно было, чтобы Мэриан выговорилась, выплеснула эмоции, гнев, печаль, обиду, разочарование во всех и всём. Слёзы – следствие сильных эмоций, и не нужно их сдерживать. Софи сделала вид, что не заметила слабости Мэриан, хотя и сложно было не кинуться успокаивать её. Но так было нужно.
И хоть Мэриан изначально хотела пересказать только само убийство, но потом не удержалась и рассказала про пребывание в участке, в красках описала и заседание суда, не забыв прокомментировать всё это и высказать, что думает по поводу всего этого. Она много винила себя и ругала, постоянно повторяя: «Это я во всём виновата, это всё я», но Софи так и не изменила своего мнения. Ни в начале рассказа, ни в конце. Она ни на мгновение не усомнилась в правильности своего решения, и чем больше рассказывала Мэриан, тем больше убеждалась, что Мэриан и правда не виновата.
Когда же Мэриан выговорилась, ей стало намного легче. Не сказать, что это ощущалось как камень с плеч. Нет, вовсе нет. Камень с её плеч не упал, и, более того, вообще никуда не собирался деваться. Она просто стала по-другому к этому относиться. А когда Софи сказала, что думает обо всём этом, Мэриан вообще почти успокоилась, хоть и всё равно была удивлена, что даже после таких кровавых подробностей та не отвернулась от неё.