Мора оф Кримс
Мэриан: Начало
«Жаль.
Да, если хочешь, мы можем быть парой. Но разве люди уже автоматически при признании в любви не становятся парой?
В Интернете… Ну, э-э-э, как в реальности. Ну, почти так же.
Если мы будем встречаться, то это будет называться «ты и я – пара», не «в паре», а просто «пара». В паре ты можешь быть с одноклассницей или одноклассником, когда вы оба делаете общий проект. А мы с тобой, если что, будем парой.
Да, у меня была пара до тебя. Я общался с девочкой, она была моей девушкой, мне не хочется вспоминать об этом. И да, подруга и девушка – это разное. Подруга – она как друг. А с девушкой можно целоваться и обниматься».
«Почему?!» – возмутилась маленькая Мэриан после прочтения письма от Дориана.
«Что – „почему“?» – не поняла настоящая Мэриан, сдвинув брови.
«Почему, когда мы пишем ему о наших, вернее, твоих проблемах, он всегда отвечает максимально сухо и сжато? Почему он совершенно не хочет вникать в твои проблемы? Ему как будто всё равно!»
«Ему не всё равно», – печально вздохнув, возразила большая.
«Что, снова скажешь, что он недостаточно умный для переписки по почте? Снова напомнишь мне, что, может быть, у него просто нет слов, насколько поражён он тем, что ты ему рассказываешь? Или придумаешь новую сказку, что он так сочувствует и переживает за тебя, что забывает ответить, пытаясь полностью ощутить всю гамму твоих эмоций? – с издёвкой прошептала маленькая. Она сначала вздёрнула нос, а потом полностью расслабилась, даже прикрыв глаза, будто устала. – Хватит его оправдывать. Если он в реальности может кого-то утешить, то и в переписке может. В переписке даже легче. Если в жизни он может…» – маленькая Мэриан не успела закончить, как большая прервала её, думая громче:
«Может, он не может!» – вырвалось у неё, в то время как сама даже не успела хорошенько обдумать ответ.
Но она и так ведёт диалог в голове… Любая её мысль – ответ. Это если бы она разговаривала с реальным человеком, то у неё была бы возможность сначала подумать, а потом ответить. А сейчас её не было.
«Вот именно, – скептично откликнулась её копия. – Он и в реальности никого утешить не может, вероятно. Тогда он плохой друг. А зачем тебе плохой друг?»
«Мы не друзья, а пара», – неожиданно даже для себя возразила настоящая и тут же густо покраснела, уставилась в пол.
Маленькая копия в голове оставалась всё с тем же выражением лица, во взгляде её читалось презрение.
«И как давно ты это решила? – критически поинтересовалась она. – Пять минут назад?»
Настоящая Мэриан нервно облизнула губы. «Сегодня решила», – чуть замявшись, вскоре ответила она. Ей некуда отступать. Она уже по полной облажалась. Всё отрицать, а, значит, отрицать то, что подумала пару минут назад, невероятно глупо. Конечно, и соглашаться с тем, что подумала – глупо, но хоть менее глупо. Так она в конце-то концов не будет малахольной. Хочется ведь и в собственных глазах быть приличным человеком!
«Я почти угадала, согласись?» – оскалилась маленькая Мэриан.
«Почему ты не хочешь довериться мне? Мы же с тобой один человек. Почему ты не думаешь так, как думаю я? Почему ты против всего этого? Тебе никогда не признавались в любви, почему ты считаешь, что это обязательно плохо? Почему любовь для тебя с негативным оттенком?»
«Потому что нас никогда не любили. И не факт, что когда полюбят, будет лучше. Ты так легко веришь в неизвестное. Наивно рассчитываешь, что всё неизвестное и новое – благо. Как бы не так».
«А какой ему смысл врать нам, что он любит нас? Смысл? Что ему это даст? У него не будет от этого ни материальной выгоды, ни чего-то ещё. Он просто будет тратить время на общение с нами. Всё. Он только потеряет».
«А почему ты думаешь, что я знаю всё на свете? Почему ты думаешь, что я могу залезть в голову к Дориану и всё узнать? Я ничего не знаю. Я знаю столько же, сколько знаешь ты. Ни больше, ни меньше. Вот и спрашивай саму себя…»
«А я что делаю?»
«Пожалуйста, если человек делает тебе что-то хорошее или говорит что-то доброе, говорит то, что тебе нравится слышать, я тебя прошу, не нужно думать, что этот человек хороший. Это неправильно»
«Так дай мне самой разобраться, что правильно, а что нет. Ты хуже родителей. Они хоть мне не промывают мозги со всей этой ерундой».
«Так потому что я одна знаю, о чём вы говорите с Дорианом в переписках. Это я знаю, что он признался тебе в любви! Это я знаю, что он тебе небезразличен! Это я знаю о том, что ты думаешь о нём! А они не знают. А если бы знали, тебе бы вся эта ситуация не обошлась бы простым промыванием мозгов. Тебе бы ещё хуже пришлось. А представляешь, что было бы, если в школе бы все узнали, что ты так мило общаешься с мальчиком? У-у-у, я нам не завидую».
«Не говори мне даже про школу. Я сыта выходками Грейс по горло».
«Она тобой тоже сыта, вот и хочет поскорее тебя со свету сжить».
«А я-то ей что сделала? Будто это я, поступив в первый класс, сразу в качестве жертвы выбрала её. Будто это я собрала возле себя двух самых верных подружек и настроила вместе с ними целый класс против Грейс. Или даже всю школу настроила».
«Не будем об этом. Знаешь, мне кажется, мы никогда не поймём мотивов Грейс. Это всё равно что Бермудский треугольник или загадка египетских пирамид. Ну… то есть… штука с Грейс такая же неразгадываемая, и тратить на размышления силы и время бесполезно и ни к чему путному нас не приведёт всё это».
«И ты же тоже любишь Дориана».
«Что?»
«Ты тоже любишь Дориана. Я – это же ты. А ты – я. Ты и я – один человек. И, знаешь, что я поняла?»
«Знаю, конечно».
«Видишь! Я поняла, что один человек не может думать совершенно по-разному. Одна его сторона может только притворяться, что думает по-другому. Ты тоже любишь Дориана. Просто не хочешь сознаваться. Ты хочешь уберечь себя. И я прекрасно понимаю тебя. Ведь ты – это я. Тебе страшно любить, потому что ты не знаешь, каково это. А если людям что-то страшно, они стараются избегать этого. Всеми силами пытаются избежать встречи с причиной их страха. Но то, что ты боишься любить, не означает, что не любишь Дориана. Это не взаимоисключающие вещи».
Чуть подумав, маленькая Мэриан с кислым выражением лица ответила:
«Ладно, твоя взяла».
«Наша взяла», – с улыбкой поправила её настоящая.
Глава XX
«Если честно, я не знаю, становятся ли парой после признания в любви. Мне кажется, что признаться в любви можно и без последующих действий с намерениями укрепить отношения. Можно признаться в любви, а потом вообще уехать из города XD Ну, знаешь, как в фильмах, где мальчик и девочка долго враждуют, но мальчик тайно любит эту девочку, и когда ему приходит пора уехать в другой город или страну, он наконец признаётся, что любил её всё это время. Так что признание в любви может и не означать то, что в дальнейшем эти люди будут вместе.
В смысле, в Интернете – это как в реальности? Я тебя прошу, не путай реальность и переписку. В реальности много что можно сделать, а в переписке, грубо говоря, только разговаривать. Ну, и фото отправлять с открытками. И всё, понимаешь? А в реальности можно вместе гулять, друг к другу в гости ходить. Эх, Дориан, не сыпь мне соль на рану.
Хорошо, я поняла.
Прости, что задаю тебе вопрос на тему, которую тебе не хочется обсуждать, но из-за чего вы расстались с той девочкой? Я интересуюсь этим потому, что не хочу повторять её ошибок. Таким образом мы снизим шанс того, что можем расстаться :) По-моему, очень разумно.
И, пожалуйста, не говори мне про поцелуи и объятия. Я очень смущаюсь…»
«У него ещё и девочка была какая-то до тебя, – пожаловалась маленькая Мэриан. – Обидно, вообще-то!»
«Мы всё равно никак не можем на это повлиять. Что было, то было. Это уже в любом случае в прошлом», – пожала плечами настоящая Мэриан, невольно вспоминая Джексона. Его она точно хотела оставить в прошлом. А если бы суд не завершился именно так, как он завершился, то испорчено было бы не только прошлое Мэриан, но и настоящее с будущим тоже.
«М-да. Эллингтон бы тебе славно жизнь подпортил», – едко отозвалась маленькая Мэриан.
«Он и так уже подпортил».
«То, что сейчас происходит – меньшее, что могло случиться. Ты и сама прекрасно это знаешь. Тебя так славно отмазали, просто чудо какое-то».
«Смотрю, тебе мало проблем в школе и дома?»
«Не делай вид, будто до убийства тебе дома сладко жилось. И в школе. Послушай. Никогда ничего не было хорошо. Никогда. И нигде. Ты можешь продолжать создавать иллюзию, будто раньше всё было в порядке. Но в порядке не было. Грейс и раньше портила тебе жизнь, а родители и раньше всегда относились к Мишель лучше, чем к тебе. После убийства всё просто стало хуже. Если раньше всё было просто „плохо“, то теперь твоё положение можно назвать ужасным. Может, Дориан вообще обо всём знает, просто хочет подобраться к тебе поближе и узнать все твои тайны, чтобы потом выдать тебя с потрохами всему миру, чтобы ты снова опозорилась…»
«Не начинай. Мы же только договорились с тобой».
«Я предположила. Это лишь один из множества других вариантов. Я уж не говорю про то, как он может…»
«Заткнись, – пресекла её настоящая Мэриан. – И если бы он хотел побольше обо мне узнать, он бы задавал вопросы. А он говорит больше о себе, чем спрашивает обо мне, не так ли?»
«Так ли, – легко согласилась её маленькая копия в голове. – Ты права».
«А когда ты его достаточно полюбишь, чтобы перестать подозревать в чём-либо?»
«Мы любим с тобой его одинаково. Просто это ты постоянно мечешься от состояния „я люблю Дориана“ к состоянию „я боюсь его любить“».
«Хочу поинтересоваться: а когда пройдёт второе состояние?»
«Возможно, скоро. Просто подожди, когда твоя любовь к нему станет настолько сильной, что однажды ты отбросишь все сомнения насчёт него».
«Поскорее бы, – вздыхает настоящая Мэриан. – Я устала думать по-разному».
– Итак, девочки, – провозгласила мадам Браун, чуть кивнув головой в знак приветствия.
– Здравствуйте, мадам Браун, – хором откликнулись ученицы.
– Сегодня мы изучим годы прав… – не успела закончить она, как дверь кабинета распахнулась, и в класс зашла классная руководительница, а за ней незнакомая девочка.
На вид та была примерно их ровесницей, но Мэриан не могла знать этого наверняка, потому что плохо умела определять возраст по внешнему виду. Она часто пыталась, но всегда ошибалась, и реальный возраст людей почти никогда не попадал в интервал, названный Мэриан.
Одноклассницы Мэриан тут же зашептались, а самые невоспитанные даже начали показывать на девочку пальцем, но незнакомка не отвела взгляд и не смутилась. Только чуть склонила голову вниз, продолжая разглядывать всех. Её взгляд в какой-то момент остановился на Мэриан, и тогда обе девочки встретились взглядом, потому что О’Коннор в свою очередь разглядывала ту. Незнакомка ни на кого не смотрела так долго, как на Мэриан.
«Вот, наверное, смотрит на меня и думает, мол, какая же я уродина с этими рыжими волосами», – печально предположила Мэриан.
«Это полбеды. Интереснее узнать, кто она», – легко взмахнула рукой её копия.
«А вот и нет. Как раз-таки с моими волосами – это беда, а кто она – уже полбеды».
«Как думаешь, может, это дочь миссис Трейси?» – задумалась маленькая Мэриан, чуть нахмурившись.
«Да ну… Я не помню, чтобы миссис Трейси нам говорила, что у неё есть дочь. Может, и есть, но я не помню».
«Ключевая фраза – „не помню“. Ты много чего не помнишь».
«Лучше бы я не помнила про Джексона».
«Что-то ты часто стала его вспоминать, – заметила маленькая Мэриан. – Он же тебе даже не снится последнее время».
«Сны у меня вообще в последнее время расплывчатые. Всё пытаюсь ухватиться за них после пробуждения, вспомнить хоть отрывки, но они ускользают и не хотят вспоминаться. Совершенно не хотят…»
– Миссис Трейси, – с максимальной вежливостью укорила классную руководительницу учительница. – У нас урок ведь.
– Простите-простите, – с виноватым видом произнесла миссис Трейси. – Не могла зайти раньше, оформляла документы, – она многозначительно кивнула на девочку.
Мадам Браун вопросительно взглянула на ту поверх очков, но девочка даже не заметила этого: она невозмутимо продолжает разглядывать ровесниц.
– Дайте мне минуту, мадам Браун, прошу Вас, – мягко сказала классная руководительница, гладя девочку по блестящим светло-шоколадным волосам.
– Хорошо, – великодушно позволила женщина, делая несколько шагов назад и отступая к доске.
– Мои дорогие девочки! – воскликнула миссис Трейси. – Прошу любить и жаловать, – с улыбкой произнесла она, взмахом руки указав на девочку. – Софи Клемент. Софи вместе со своей семьёй прибыла к нам из Франции, теперь она будет учиться у нас. Она хорошо знает английский, всё понимает, говорит на английском не хуже мадам Дюваль. Надеюсь, для вас это не будет проблемой, и, общаясь с вами, Софи вскоре заговорит на английском не хуже, чем на своём родном языке, – миссис Трейси весело подмигнула ученицам, благодарно кивнула учительнице истории и вышла из класса, стуча каблуками.
– Мы рады тебе, – доброжелательно подтвердила мадам Браун. – Свободной парты для тебя у нас пока нет, нам принесут её к следующему уроку, а пока что можешь придвинуть стул, вон он, стоит в углу класса, и сесть с кем захочешь. Это временно, не волнуйся, только на этот урок. На следующем занятии ты уже будешь сидеть отдельно, – заверила её учительница.
– Хорошо, – понимающе кивнула Софи, кротко улыбнувшись женщине.
– Только, девочки, позвольте Софи самой выбрать, с кем сесть. Не нужно кричать и настаивать, чтобы она села именно к вам. Пусть это будет её выбор, а не ваш, – понизив голос, добавила мадам Браун.
Мэриан с открытым от изумления ртом наблюдала, как новенькая двигает к ней стул и с преспокойным видом садится рядом, за одну парту, осторожно подвинув принадлежности Мэриан к ней.
– Мне тоже нужнё ручки положить, – объяснила Софи, вытаскивая из портфеля пенал и тетради.
– Д-да, конечно, – засуетилась Мэриан, освобождая ещё больше места новой соседке. Она так усердно расчищала место на парте, что чуть не уронила все свои вещи на пол, а Софи, заметив это, очаровательно улыбнулась.
Грейс неодобрительно покосилась на Софи и Мэриан. Моррисон хотела, чтобы Софи села с ней. С ней, а не с этой Мэриан. Зачем утончённой француженке сдалась эта рыжуха, Грейс не могла понять. В какой-то момент она с досадой подумала, что, наверное, французов просто тянет к Мэриан, но эта мысль Грейс не понравилась, и она отмахнулась от неё, как от назойливой мухи.
Весь урок Софи и Мэриан провели в молчании, лишь изредка толкая друг дружку локтями.
«Она села не к Грейс! – восторженно констатировала маленькая Мэриан. – Не к Грейс!»
«Да! Хоть какое-то у меня есть преимущество».
«А почему она села не к Грейс?»
«Не знаю. Может, потому что у меня рыжие волосы? Нет, глупо! Они никому не нравятся».
«Может, ей нравятся».
«Всем не нравятся, а ей, значит, нравятся? Странно».
«А ты спроси».
«Да зачем я буду спрашивать?! Я пока лучше молча порадуюсь своему счастью».
«И попробуй с ней подружиться».
«Конечно, вряд ли меня ждёт успех, но попробую».
После перемены, дождавшись, когда в их класс принесут новую парту для Софи, а после девочка там уже удобно обустроится, Грейс тут же подбежала к новенькой, протягивая ей руку и широко улыбаясь, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно искреннее.
– Привет! – бодро сказала Грейс, скалой возвышаясь над сидящей за партой Софи. Француженка спокойно подняла голову и окинула взглядом Грейс.
– И тебе привет, – улыбнулась ей в ответ Софи, но не так широко.
Мэриан с ревностью наблюдала за всем этим, ожидая продолжения. Хотя, нет. Она и так знала, что будет дальше.
– Меня зовут Грейс. Грейс Моррисон. Я староста класса. Давай будем дружить? – сделав голос елейным, предложила она, сверху-вниз глядя на Софи.
Софи усмехнулась, сверкнув карими глазами.
– А как можьно дружить, не зная друг друга? – не переставая улыбаться, спросила она. Её улыбка была теперь не дружелюбной, а даже отчасти ехидной.
– Так мы узнаем друг друга, – не уступала Грейс.
– Вот когда узнаемь, тогда и будемь дружить, – непринуждённо пожала плечами Софи. – Странно предлагать дружбу незнакомой девочке.
– Я здесь староста, – подчеркнула Грейс, ставя акцент на своём козыре. – Меня здесь все слушаются. Меня здесь все уважают, я… – Моррисон не успела договорить, как её перебила Софи:
– Постой-ка.
– А? – поинтересовалась Грейс, быстро облизнув губы.
– Тебя слущаются? – недоумённо переспросила Софи.
– Да, – довольно подтвердила староста, поправив чёрные волосы.
– А зачемь тебя слущаются, если ти не учитель? – не поняла Клемент, приподняв одну бровь.
– Потому что я староста, – объяснила уже без улыбки Грейс. Она теряла терпение.
– И что? Я тебя слущаться не буду. Я не считаю правильним тебя слущать, ти же не учитель. Я не делаю то, что считаю неправильним.
Мэриан поражённо глядела на Софи. Она даже забыла моргать, а рот сам собой открылся, когда она смотрела на эту потрясающую девочку, которая была новенькой и не провела здесь даже дня, а уже осмелилась спорить с Грейс.
«Вот, учись, – пробормотала маленькая Мэриан. – А ты здесь учишься восемь лет и до сих пор боишься сказать что-то против этой мерзавке».
«Да уж… Как думаешь, я ей понравилась?»
«Не могу сказать точно, но, раз уж она села именно к тебе, а не к любой другой девочке, хотя у неё был выбор, определённо, ты нравишься ей больше остальных», – разумно заметила копия.
«Может быть, она захочет со мной дружить?» – с возрастающей ежесекундно надеждой подумала Мэриан.
«Может, и захочет. Только сначала нам нужно хорошо познакомиться с ней. А то, видишь, она отклонила предложение Грейс. Наше, значит, тоже может отклонить. Они, француженки эти, такие…» – глубокомысленно ответила маленькая в голове у большой. Она надвинула на нос невидимые очки и заложила пальцы за такие же несуществующие подтяжки.
Мэриан мягкой поступью подошла ближе к Софи. Из всех девочек в классе с новенькой рискнули заговорить только она и Грейс.
Конечно, О’Коннор мысленно ненавидела старосту за то, что та хотела так сразу переманить Софи на свою сторону, очевидно, желая сделать так, чтобы и она стала против Мэриан.
«Странно, но и очень приятно, конечно, до дрожи в коленках приятно, что Софи не захотела дружить с Грейс. А ведь кто не хотел бы дружить со старостой класса… А эта идиотка Грейс ещё меня шестёркой называла! Да тут все в классе грёбаные шестёрки. Не считая меня и Софи, конечно», – эта мысль быстро пролетела в голове Мэриан, тут же заменяясь совершенно другими мыслями и раздумьями о том, как бы понравиться Софи.
Но все планы тут же рухнули и просто-напросто вылетели из головы Мэриан, едва она подошла ближе к чужой парте.
Грейс тоже стояла возле новенькой и молча злилась. Она была похожа на кипящий чайник, не хватало только пара из ушей. Моррисон не издавала ни звука, но и уходить не собиралась.
– О, привет, – тут же поприветствовала Мэриан француженка, махнув рукой. Сейчас её акцент вообще не был заметен, да и немудрено: слова очень простые.
– Бонжур, – неловко и очень неуверенно откликнулась Мэриан. – Э-э-э, у вас же так говорят, да?
Она тут же отругала себя за глупый вопрос.
«Как же ты глупа, Мэриан О’Коннор. Тебя столько лет учат французскому, а „бонжур“ – было твоё первое слово. Конечно, у них так говорят, а сейчас ты показала себя с плохой стороны, потому что этим вопросом тут же дала понять, что ты безмозглая. Молодец, что сказать…» – окрысилась маленькая Мэриан, хлопнув себя ладонью по лбу.
Софи тихо рассмеялась. Её смех был похож на журчание ручейка.
– О да, – успела хихикнуть Софи, прежде чем в их разговор вклинилась надоедливая и вечно всё портящая Грейс:
– Вот и убийца наша пришла, – ухмыльнулась она, улыбаясь одной из самых своих мерзких улыбок. – Да, давайте поприветствуем нашу дорогую Мэриан О’Коннор, нашу Кровавую Мэри! – пискляво объявила она, оглядываясь по сторонам и хлопая в ладоши, чтобы все обратили на неё и Мэриан внимание.
Их одноклассницы около секунды пытались вникнуть, о чём идёт речь, но едва взглянули на хмурое лицо Грейс и тут же всё поняли. И теперь каждая, не считая Грейс, Софи и Мэриан, выдавливала из себя надменный смех и поливала О’Коннор грязью, на которую только способна.
Мэриан глубоко вздохнула и скривилась, отводя взгляд.
– Не поняла, – нахмурилась Софи. – Скажи имь, пусть замолчат, – потребовала она, кинув озабоченный взгляд на Грейс.
– Пусть продолжают, – издевательски протянула Грейс, задирая подбородок и свысока смотря на всех так, будто она королева.
– За что ви такь? Какёе правё ви имеете оскорбьлять её? – парировала Софи, выскакивая из-за парты. Когда она на эмоциях произнесла это, её акцент проступил сильнее.
Едва её глаза оказались на одном уровне с глазами Грейс, они сопернически начали играть в гляделки. Грейс не желала отводить взгляд, а только хмурилась. Её зрачки будто сужались, а зелёные глаза становились похожими на кошачьи. В карих же глазах Софи отражались непонимание и тревога. Она не хотела играть в гляделки, и в какой-то момент взглянула на опустившую голову Мэриан, стоявшую за спиной Грейс.
Когда всем надоело оскорблять Мэриан и злобно хихикать, они просто замолчали; каждая продолжила заниматься своими делами: кто-то рисовал на полях тетради, кто-то болтал с подружками.
– А пусть она сама тебе расскажет, – поддела Грейс неприятельницу.
Софи вопросительно подняла брови, ожидая объяснений, но Мэриан молчала, поджав розовые губы. Видя то, что Мэриан никак не хочет комментировать ситуацию, Софи невесело улыбнулась.
– А ты сама скажи, – с вызовом произнесла она.
– Что, Мэриан, сказать ей? Или сама хочешь похвастаться своими достижениями перед подружкой? – подмигнула ей Грейс, посмотрев на неё через плечо, и Мэриан кинула испепеляющий взгляд. – Молчание – знак согласия, – безразлично определила Грейс.
– Я всё ещё ждю объяснений, – ледяным голосом напомнила Софи, скрещивая руки на груди.
Мэриан нервничала и чувствовала, как её начинает подташнивать. Она едва слышно барабанила пальцами по рядом стоящей парте.
«Всё. Теперь она точно не захочет с тобой дружить, – пожаловалась маленькая Мэриан, опустив уголки губ. – Раньше у тебя хоть был шанс, а теперь…» – она не успела закончить, как Грейс коротко, но растягивая гласные, сообщила:
– Она убила человека.
У Софи расширились зрачки и оставались такими на протяжении нескольких секунд, а после снова сузились, возвращаясь к своему обычному размеру. Она приоткрыла рот так, что стало видно кончики её белых зубов, но не издала ни звука.
Грейс выжидающе перевела взгляд с Софи на Мэриан и обратно, на её лице расползалась хищная улыбка.
– Я полягаю, – пробормотала себе под нос Софи, поправляя волосы. – Она неспециально убила его, – промямлила она и решительно подняла глаза, пронзив взглядом Грейс так, что та почти вздрогнула от неожиданности. – Я полагаю, она неспециально убила его, – повторила Клемент уже намного смелее.
– Ты можешь полагать всё, что душе твоей угодно, – криво усмехнулась Грейс, закатив глаза. – Со-фи, – добавила она по слогам, стараясь хоть как-то задеть этим новенькую. Она придвинулась к ней ближе, будто хотела ещё что-то добавить, но Софи перебила её:
– Даже если такь, – озабоченно проговорила она, – то какое твоё-то собачье делё? – отрывисто спросила Софи, отталкивая Грейс от себя. Та от неожиданности врезалась в парту спиной, запутываясь в собственных ногах.
Грейс задохнулась от возмущения и, хватая ртом воздух, что-то хрипло зашептала, совершенно неразличимо.
– Ты… Ты! – выдавила наконец она, убирая налипшие на лоб волосы.
– Да, я, – мрачно согласилась Софи. – Подозревяю, ти давно уже терроризируешь её за этё. И не только ти, – хмыкнула она, оглядывая новых одноклассниц.
– Она убила в декабре, прям перед Рождеством, – объяснила Грейс, слова ещё с трудом давались ей, но она больше не пыталась оскорбить или напасть. Теперь она пыталась защититься.
– Разговор окончен, – бросила Софи, мельком взглянув на Мэриан, у которой зарозовели щёки, а на лице расплылась широкая и абсолютно счастливая улыбка
На школьных занятиях они больше не пересекались. Грейс не пыталась заговорить с Мэриан ровно так же, как и Мэриан не хотела начать разговор с ненавистной ей Грейс. И ни одна из них даже не подходила к Софи. Эта троица лишь обменивалась взглядами.
После школы Мэриан сидела на скамейке возле школы и ждала, когда папа заберёт её. Он нередко опаздывал. Даже, можно сказать, он опаздывал в большинстве случаев.
Ладно, он всегда опаздывал. Потому что уроки у неё и Мишель заканчивались в одно время, а отец всегда заезжал сначала за младшей, и только потом уже за самой Мэриан.
Мэриан болтала ногами и слушала чириканье птиц, невероятно редко залетающих в эту часть Лондона, где почти не было деревьев.
«Повезло, что они сюда прилетели. Хоть не будет так скучно сидеть», – нежно улыбнулась маленькая Мэриан.
«Ага. Пусть почаще прилетают. Красиво же поют».
«А помнишь, как в детстве мы совсем не замечали красоты природы, красоты мира вокруг нас?»
«Помню», – не сразу ответила Мэриан, вспоминая то своё детство.
Её детство закончилось, когда ей было четыре с половиной. Она даже не помнила его в силу того, что тогда была слишком маленькой, а то прошлое было настолько далёким, что от него в голове остались лишь невнятные обрывки, а не полноценные моменты. Остальную жизнь после рождения Мишель детством уже смешно называть. Мэриан скучала по тем беззаботным годам, когда единственной её проблемой было вовремя проснуться к завтраку да простенькие примеры порешать, чтобы подготовиться к школе.
Мэриан настолько уходит в себя, что не замечает, как к ней на скамью подсаживается Софи. Вернее, замечает, только не обращает внимания и не осознает, кто же это, – настолько ей не хочется терять связь с воспоминаниями. Единственными в её жизни хорошими.
Софи поправляет колготки и вытирает пальцем запачкавшийся носок чёрной блестящей туфли.
– Привет, – наконец говорит она и поворачивает голову к Мэриан.
Мэриан едва заметно вздрагивает и резко оборачивается на знакомый голос.
Софи дружелюбно улыбается и тоже болтает ногами, задевая тем же носком туфли о каблук другой, снова пачкая обувь.
– Привет, – еле слышно повторяет Мэриан и нервно облизывает пересохшие губы, грозящие растрескаться до крови.
– Как ты? – интересуется Софи, кивнув головой.
– Ну… – мнётся Мэриан и прерывает зрительный контакт. – Хорошо.
– А если честнё? – с какой-то грустной улыбкой уточняет Софи, приподнимая брови.
Мэриан борется с желанием признаться, что всё плохо, но ей очень не хочется терять лицо, и она, чуть помолчав, добавляет:
– Относительно. Относительно хорошо.
Она не смотрит на Софи и тихо считает окна в соседних зданиях, потому что ей кажется, что если посмотрит этой француженке в глаза, та сразу поймёт, что Мэриан лжёт.
– Значить, всё плоко, – определяет Клемент, даже не глядя на Мэриан. По интонации и тому, как Мэриан не желает встречаться с ней взглядом, и так всё понятно.
– Неправда, – слабо пытается спорить О’Коннор, но особо не противится. Правда же.
– И давно она так? – не слушает её Софи, вместо этого продолжая диалог в том русле, в котором ей хочется его продолжать.
Мэриан сначала не понимает её, но когда понимает, на лице проступает обида вперемешку с грустью. Ресницы подрагивают, и она снова смачивает слюной обветренные губы.
– С того момента, когда мы стали учиться вместе. Проще говоря, всегда. Только после… – она запинается, но тут же продолжает: – После декабря всё стало намного хуже.
– Поняла, – спокойно откликается Софи. Она двигается ближе к краю скамьи, свешивает ноги ниже и пинает камушек. Тот стучит по тротуару и откатывается дальше, останавливаясь практически у заасфальтированной дороги. Впереди гудят машины, дымя, но девочкам хочется слышать трели пташек и дышать ароматом далёких от них зелёных листочков с высоких деревьев, и тогда они слышат птиц вместо гула машин, дышат не дымом, а чистым воздухом. – И каково это?
Мэриан хмурится и поворачивается к Софи. Теперь это Софи не смотрит на Мэриан.
– Каково что? – переспрашивает Мэриан. Ей хочется надеяться, что Софи спрашивает у неё не то, о чём она, Мэриан, думает.
Мэриан даже задерживает дыхание и ждёт. Сейчас она напряжена до предела.
– Каково каждый раз просыпаться утромь и знать, что ты жива, а онь – нет?
Мэриан широко распахивает глаза и её губы странно изгибаются. Тогда-то её нижняя губа окончательно трескается до крови. Она слизывает солёную вязкую каплю и глубоко вздыхает.
– Это ужасно. Это, как мне кажется, самое худшее, что может быть. Но то, что это худшее в моей жизни, – это мне не кажется. Я не могу сказать, что с того рокового дня в моей жизни изменилось всё. Не изменилось практически ничего. Ничего нового не было. Всё только усугубилось. Лишь стало хуже. Намного хуже. Одноклассницы меня и раньше не любили. Но потом меня все стали просто ненавидеть. Презирать. В особенности она. После убийства я стала монстром в их глазах. С родителями… с родителями у меня и раньше были довольно натянутые отношения. Я бы солгала, если сказала бы, что после того, что я сделала, они стали кардинально по-другому ко мне относиться. Меня и раньше все недолюбливали. Из нового было то лишь, что после убийства меня стали называть убийцей.
Мэриан невесело, со всхлипом хихикает, пытаясь заставить себя нервничать не так сильно.
– И ещё… – Мэриан хочет что-то добавить, но Софи дружественно хлопает её по плечу, и всё то, что Мэриан хотела сказать, уходит на второй план. О’Коннор лишь с вопросом во взгляде смотрит на новенькую, которой она уже так быстро, неожиданно даже для самой себя, доверилась.
Светло-карие глаза Софи не смотрят на неё с укором. Напротив, они светятся пониманием и даже некой добротой. Искренней, кажется. Мэриан до конца не уверена в этом, потому что она никогда не видела людей, смотрящих на неё так. Она не знала, как выглядит эта искренняя доброта во взгляде.
Длинный, с сильно задранным вверх кончиком нос не портил Софи, хоть и не был характерен для чистокровных французов: насколько знала Мэриан, у тех должны быть прямые носы. Но нос Софи придавал её внешности некоторую изюминку даже, хоть и своеобразную. Мэриан ничего не имела против, ей, в общем-то, всё равно, какой нос у её подруги. Главное, чтобы эта подруга была. О’Коннор не решалась пока смело называть Софи своей подругой даже в мыслях, но надежду всё равно питала, что когда-нибудь она всем-всем-всем сможет похвастаться, что у неё, наконец, есть подруга. Её первая и лучшая подруга…
– Я понимаю, – легко произносит Софи, снова похлопывая Мэриан по плечу.