Мария Ларго
Душа демона. Искупление
– Что происходит? – Насторожился Марк, видя, что я принял боевую трансформацию и попятился.
Но ответить я не успел.
Пространство передо мной сверкнуло и изломалось, будто кто-то беззвучно разбил огромное зеркало. Резкой волной вокруг прокатилась стужа, и по стенам с треском стали расползаться морозные кружева.
Понимая, что сейчас будет неслабый удар, я выставил максимально плотные защитные блоки. И спустя мгновение грянул магический взрыв.
Пламени не было. Однако невидимая силовая волна огромной мощности прокатилась по этажу и разбросала магов, как тряпичные куклы. Несмотря на то, что я стоял ближе всех к эпицентру и принял основной удар на свои щиты, мне все же удалось устоять на ногах. Я был отброшен на несколько метров, дезориентирован и пытался разглядеть, что за тварь нас атакует. Однако кроме странных мерцаний в воздухе, я ничего не заметил. В глазах плыл белесый туман. И я тряхнул головой в надежде вернуть нормальное зрение.
Внезапно по ушам резанул пронзительный визг. Я интуитивно пригнулся, попытался сместиться, краем глаза заметив агрессивное движение, направленное в мою сторону. Однако очень сложно противостоять противнику, когда совершенно не понимаешь, с чем столкнулся.
Моего лица коснулось легкое дуновение, вызванное движением потревоженного воздуха. И тут же шею обвило что-то холодное и твердое, а огромное давление невидимого щупальца заставило мои щиты искрить от перегрузки.
Задыхаясь, я руками попытался разорвать удушающие путы. Но мое сопротивление вызвало лишь ответную агрессию напавшего существа. Его тело, наконец-то, проявилось, оставаясь матово полупрозрачным. Тварь то пропадала из видимого спектра, то снова появлялась, выдавая свое присутствие отражающимся светом и слабым мерцанием.
Практически идеальная маскировка!
Но завидовать мне было некогда.
К моим запястьям метнулись гибкие щупальца, словно составленные из мелких зеркальных обломков, обвили руки и рванули их в разные стороны. Поза распятого болванчика кардинально меня не устраивала. В ярости я ударил существо сырой силой, однако сфокусировать воздействие мне не удалось. И в напавшего хамелеона полетели многочисленные жалящие плевки.
Я надеялся, что боль, причиняемая моей расплавленной плазмой, заставит тварь отпустить меня. Но она еще сильнее скрутила мое тело щупальцами, опутывая руки, ноги и грудь. Шею сдавило так, что в глазах потемнело. Щиты из последних сил сдерживали адское давление. Еще немного, и я превращусь в перемолотую мешанину из мяса и костей!
Тьма!
И откуда только взялась эта тварь!
Идеальная маскировка, бешеная сила и выносливость. Она будто специально создана для уничтожения мне подобных!
И тут мои мысли нашли свое подтверждение.
Хамелеон стал меняться. Его бесформенное тело, раньше состоящее лишь из множества хаотичных щупалец, приобрело пластичность в центре. Существо продолжало удерживать меня железной хваткой. А напротив моего лица начал формироваться непонятный круглый нарост.
Я с отвращение смотрел на происходящее, не имея возможности сделать ни единого движения. Образующаяся при трансформации слизь, капала на пол и дымилась, словно жидкий азот. А когда омерзительный рудимент, растущий из сердцевины твари, приобрел форму головы с перекошенным уродливым лицом и красными глазами-бусинками, мне вдруг вспомнился эпизод фильма «Чужой».
Каюсь, иногда людской кинематограф вызывает у меня интерес.
И вот теперь меня пробрал озноб!
Исковерканные шипением слова хамелеона заставили волосы на затылке зашевелиться.
– Владыка не прощает тех, кто встает у него на пути… – Прошелестела тварь, открывая черный беззубый рот и выпуская из него два острых отростка.
В панике я дернулся и попытался снова ударить существо. Но оно играючи отмахнулось от моей жалкой атаки, резко подалось вперед и впилось жалами мне в грудь.
Резкая боль перемешалась с удивлением.
Как эта дрянь так легко пробила мои щиты?!
Однако времени на вопросы не осталось. Как только отростки через броню проникли в мое тело, я ощутил резкий отток энергии. Внезапная тошнота, головокружение и слабость стали следствием острой потери крови, которую с чавканьем вытягивал из меня хамелеонистый вампир. Я снова забился, словно спеленатая паутиной муха, уже прекрасно понимая, что без посторонней помощи мне не справиться. Именно в такие минуты приходит осознание никчемности собственной гордыни и эгоизма. Но выручить меня было некому. Мутнеющим взглядом я видел магов, лежащих без сознания. Внутри физическая боль перемешивалась с острым разочарованием.
Так глупо попасться в ловушку, подстроенную службой внешней разведки Владыки!
А они неплохо поработали. Искусственно созданный хамелеон оказался эффективным оружием против меня.
Морок
Вначале искра разума, вложенная создателем, слабо тлела внутри фантома. У него не было воли и собственных желаний, которые могли бы побудить его действовать самостоятельно. Духовная энергия не циркулировала в его жилах. Он был просто пустой оболочкой, ведомой мотивами хозяина: дышал с его разрешения, смотрел на мир его глазами.
Однако ничто не стоит на месте. И предназначение разума – осознание.
Что может послужить стимулом для этого?
Фантом не знал ответа. Лишь чувствовал, что что-то внезапно изменилось. Кардинально и бесповоротно. И теперь он – другой.
Физически он ощущал себя одновременно в трех телах. Создатель называл его странными созвучными именами. Но обретенное сознание морока было единым. И не важно, кем он был в конкретный момент: Ниф-Нифом, Наф-Нафом или Нуф-Нуфом. Теперь он был личностью.
Находясь в одиночестве в блоке «Зеро», фантом думал. Пытался понять, кто он, и что его ожидает. Изредка улавливая мысли хозяина, он с горечью осознавал, что не такой, как остальные живорожденные. Всего лишь эксперимент, вышедший из-под контроля. Искусственный бот с непредсказуемыми помыслами. Создатель боялся, что его творение может оказаться опасным. И подобное предположение вызывало у морока обиду и стойкое желание доказать обратное.
Проходили дни. И фантому стало казаться, что до него никому нет дела. Создатель был занят, человеческие маги изредка приходили и снимали показания с каких-то датчиков в помещении.
Когда просто размышлять мороку наскучило, он стал исследовать пространство вокруг. Его тела оставались неподвижны. Однако невидимые энергетические нити, которыми он прощупывал свое окружение, давали ему хорошее представление об обстановке даже вне его блока.
Практически весь этаж, где он находился, сейчас пустовал. Повсюду фантом ощущал многочисленные поля, исходящие от приборов и техники. Защитные экраны в некоторых местах блокировали возможность сканирования. Тишина и однообразие навевали скуку и грусть. Однако одно помещение все же его заинтересовало. Там чувствовалось присутствие живого существа. Его аура была странной: вроде человеческой, но с примесью посторонних темных эманаций. Существо не реагировало на провоцирующие импульсы фантома, а вокруг него распространялось невероятно сильное облако боли и саморазрушения.
Почему?
На этот вопрос пока не было ответа.
Через некоторое время существо стало издавать странные рваные всхлипы, возбуждая все большее любопытство морока. А еще через час он не выдержал, активировал одно из своих тел и скользнул к двери.
Система блокировки оказалась для фантома всего лишь незначительной преградой. Его эфирное тело с легкостью подключилось к панели, управляющей электронным замком. И спустя мгновение послышался тихий щелчок, и морок вышел в пустой коридор.
Ориентируясь по усиливающемуся с каждым шагом звуку, уже скоро он подошел к обитой желтыми металлическими пластинами двери. Здесь всхлипы были гораздо громче и ощущались почти физически, будто воздух вокруг резко распухал, а потом внезапно сжимался под действием непонятной втягивающей силы.
В очередной раз вскрыв замок, фантом вошел в небольшую камеру, сильно напоминающую склеп своим низким потолком и легким запахом плесени. Тусклое освещение не позволяло ему рассмотреть все в деталях, поэтому он подошел ближе, и только тогда стало различимо сжатое в комок женское тело, лежащее на узкой кровати. Спутанные рыжие волосы разметались по подушке, лица видно не было. Заключенная отвернулась к стене и слабо вздрагивала.
Неприятные ощущения, вспыхнувшие сразу же, как он оказался в этом злачном месте, заставили фантома нахмуриться. Боль незнакомки кружила по всему помещению, обжигала при касании кожу и передавалась ему неприятными внутренними уколами. Фантому это не нравилось, а отторжение происходящего провоцировало желание немедленно что-то предпринять.
Не понимая свою реакцию, морок подошел вплотную и присел рядом с женщиной на кровать. Она никак не отреагировала. Лишь напряженно вцепилась пальцами в тонкое одеяло, словно в попытке найти защиту в этом старом, пахнувшем хлоркой куске ткани.
Фантом не знал, что сделать, чтобы ее боль ушла. Он видел разрывы энергетических связей ее тела. Они искрили и неприятно слепили глаза, заставляя морщиться и прикрывать веки.
Возможно, если их устранить, ей станет легче?
Он прикоснулся к волосам незнакомки, медленно перебирая их пальцами. На ощупь они были шелковистыми, и держать их в руках было невероятно приятно. Раньше морок не испытывал подобных ощущений и сейчас впитывал их, пытаясь запомнить каждую мельчайшую деталь.
Когда он дотронулся до кожи заключенной, его поразило, насколько она ледяная. Почти такая же, как бетонная стена камеры вокруг. Холод жег пальцы морока, тянул из него тепло. А приглядевшись внимательнее, он вдруг понял, что внутри этой женщины смерть, которая медленно убивает ее. Осознание этого факта, мрачного и горького, внезапно подняло в фантоме волну возмущения и негодования. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, но тянущееся ощущение в груди не исчезло, порождая неприятную дрожь по всему телу.
Неожиданно незнакомка повернула голову и посмотрела на него. В ее глазах плескалось море горечи. Она моргнула, и по уже прочерченным дорожкам на щеках скатились прозрачные капли влаги.
Впервые морок видел, как кто-то плачет. И поддавшись непонятному порыву, провел пальцами по ее коже, вытирая слезы. Пальцы тут же стали мокрыми. И он с любопытством посмотрел на свою руку.
– Кто ты? – Вдруг хрипло спросила женщина.
Морок нахмурился, не зная, что ей ответить и продолжая рассматривать свою пятерню. Он не привык говорить, ни разу не слышал собственного голоса. Поэтому просто промолчал, продолжая касаться ее лица и незаметно транслируя ей теплые волны силы.
Проходили минуты. Тишину вокруг нарушало лишь неровное дыхание заключенной. Она закрыла глаза. Ее тело, раньше напряженное, чуть расслабилось. Пальцы перестали комкать одеяло. Боль медленно отступала.
Фантом чувствовал ее облегчение. И внутри него теплилось приятное ощущение удовлетворения. Ему было не важно, кто она, и почему ее держат взаперти. Ей нужна была помощь, а он имел возможность помочь.
Через некоторое время женщина заснула. Повернулась к нему, поджала колени к самой груди и доверчиво положила голову ему на руку.
Фантом знал, что ему нужно уходить. Скоро будет обход. Но сильное нежелание оставлять незнакомку одну заставляло его оставаться на месте. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя полезным. Но тут внезапно в его голове будто взорвался чей-то крик. Он вздрогнул от неожиданности, широко, почти по-детски распахивая глава от удивления и ужаса и мгновенно осознавая: хозяин в беде!
Не думая ни секунды, фантом послал импульс, активируя остальные тела, и тут же сорвался с места, устремившись на неосознанный зов создателя.
Закрытые двери укрепленных блоков не стали для морока преградой. Используя Астрал, он с огромной скоростью двигался по коридорам Комитета, не замечая ран на руках от разорванных когтями металлических переборок между отсеками. На место он прибыл, спустя какие-то секунды, но к тому времени ситуация была уже критичной. Жизнь хозяина висела на волоске. Тварь, опутавшая его с головы до ног, пила его кровь, вытягивая вместе с ней энергию. Демон сопротивлялся из последних сил, но не успевал восстанавливаться и быстро угасал.
Мгновенно сориентировавшись, морок стал действовать, максимально используя возможности каждого своего тела. Желтоглазый Ниф-Ниф, перехватив ближайшее щупальце, впился в него когтями, выпуская в шипящее существо сильную дозу яда. Наф-Наф и Нуф-Нуф бросились отдирать кровопийцу от обессилевшего тела демона. Но тварь оказалась изворотлива и сильна. Гибкими конечностями она раскидала нападавших. И лишь ядовитому удалось удержаться за счет крепких когтей, воткнутых в тело хамелеона. Существо пыталось его сбросить, мотая щупальцем и ударяя фантома о стены. Но тот упорно держался, все больше усиливая концентрацию выпускаемого яда.
Когда тварь, наконец, поняла, что угроза от нападавшего Ниф-Нифа нешуточная, она рывком отбросила тело хозяина и яростно набросилась на впившегося в нее морока. С невероятной скоростью и силой щупальца скрутили его, а потом сжали так, что послышался хруст ломающихся костей. От боли ядовитый застонал, а остальные, почувствовав его агонию, ринулись на помощь. Но было уже поздно…
Единое сознание фантома ощутило тлетворную волну смерти, исходящую от умирающего, и тут же обрубило связь с гибнущим собратом.
Потеря оказалась невероятно болезненной. Оба оставшихся в живых тела фантома синхронно закричали. А на их лицах отразилась одинаковая гримаса муки.
В ожесточении морок вновь попытался атаковать тварь. Однако смысла в этом уже не было. Яд сделал свое дело. И сейчас существо дергалось в конвульсиях, продолжая сжимать щупальцами бездыханное тело желтоглазого.
Гибель части себя отозвалась в едином сознании морока глухой печалью. Он больше не хотел чувствовать смерть. Ни свою, ни чужую. Но его желание было неосуществимо. Он понял это явственно, как только увидел бесчувственного хозяина. Тот, кто его создал, умирал. Его дыхание было слабым. Бледное лицо осунулось, а сердце стучало, как бешеное, то и дело сбиваясь с нормального ритма. Вместе с кровью тварь вытянула из него практически всю энергию, восполнить которую своими силами хозяин уже не мог.
Фантому очень не хотелось умирать во второй раз, но бросить своего создателя он не мог.
– Моя жизнь – твоя, – тихо прошелестел красноглазый Нуф-Нуф, а потом склонился над неподвижным телом демона и вспорол вену на своей руке. Кровь, выступившая на светлой коже морока, свободно потекла по его запястью и пальцам, превращаясь в легкую полупрозрачную струю, словно состоящую из многочисленных частиц цветочной пыльцы. Она была наполнена жизненной энергией. И фантом делился ею, отчетливо понимая, что ему остались считанные минуты.
Ему было страшно думать о смерти. Как и любой другой, он боялся неизвестности. К счастью, в этот раз конец не был болезненным. Нуф-Нуф просто обессилено опустился на пол, до последней секунды транслируя силу создателю. А потом устало закрыл глаза и замер, погрузившись в беспробудный сон забытия.
Демон
И почему, начав сотрудничать с Комитетом, я все чаще вляпываюсь в темные истории? Почему риск для моей жизни становится закономерностью? Да просто потому, что моя дурная благотворительность выходит мне боком!
Идиотизм!
Зато нескучно.
Отбросив неоднозначные мысли, я открыл глаза. Все тело ломило, а слабость была непередаваемая. Давно у меня не случалось столь критического истощения!
Надо мной склонился зеленоглазый морок и беззвучно на меня смотрел. Его взгляд был совсем другим, нежели раньше. В нем читалось искреннее переживание. И этот факт меня напугал.
Я попытался подняться. Однако смог лишь сесть, опершись на ближайшую стену. Дышать было тяжело, а воздуха не хватало.
Оглядевшись вокруг, я отметил, что маги живы, но им сильно досталось. Молчун пока был без сознания. Ким сидел неподалеку, неровно дыша и придерживая грудину. Марк единственный был на ногах и пытался вызвать помощь.
Я перевел взгляд в сторону. В паре метрах от меня валялась бесформенная груда щупалец, среди которых я заметил неподвижное тело второго фантома. Третий лежал чуть правее и тоже не подавал признаков жизни.
И тут меня будто ударило током озарения. Мороки действовали абсолютно самостоятельно! Я их не звал! Они сами приняли решение вмешаться. И двое из них погибли, защищая меня.
По спине прошла волна озноба.
Я снова вгляделся в глаза оставшегося в живых Наф-Нафа, внимательно прощупывая его и внезапно понимая, что он изменился. Он больше не был пустой оболочкой, и в нем ощущалось сознание разумного существа!
Диана ошиблась! И случилось то, чего я опасался.
– Давно ты осознал себя? – Тихо спросил я фантома, который присел рядом со мной.
– Четыре дня назад, – честно ответил он.
И все это время он сидел взаперти?! Непонятно, о чем думал?!
– Ты боишься меня? – С какой-то детской обидой спросил морок.
– Все боятся неизвестности, – я не стал скрывать от него свои опасения.
– Теперь ты убьешь меня? – Задал он прямой вопрос. И в его голосе я почувствовал грусть.
– Я еще не решил, – не было смысла врать ему. Он чувствовал меня, а я ощущал его. Мы читали друг друга, как открытую книгу.
– Я не хочу умирать.
– Я знаю.
Невероятно! Но он был, словно ребенок. Открытым, доверчивым, наивным. А еще добрым и абсолютно бескорыстным.
Как такое светлое существо могло получиться у меня?! Видимо за это нужно сказать «спасибо» ангере. Хотя сомневаюсь, что с ее несравненным характером она могла сотворить подобное чудо.
– Жаль остальных, – отстраненно произнес я.
– Это всего лишь тела, – ответил морок. – Наше сознание не пострадало. И теперь я живу за них.
Спустя пятнадцать минут Комитет гудел, словно растревоженное осиное гнездо. Маги повторно проверяли все здание. Мое заверение, что это бессмысленно, никто в расчет не взял. В общем-то, что и следовало доказать.
Хамелеона утащили какие-то очкарики в белых халатах. Вероятно, дохлую тварюгу ожидала долгая процедура расчленения-изучения в научных целях. Когда эта же компания пришла за телами мороков, я взбешено на них наорал, несмотря на то что еле стоял на ногах, а потом выпустил импульс и распылил мертвых фантомов.
Наф-Наф после этого окинул меня задумчивым взглядом и почему-то сказал: «Спасибо».
Пострадавших магов отправили в лазарет.
У Кима оказались сломаны ребра. Данилу досталось сильнее всех: он неудачно при падении вписаться в лестничный пролет и повредил позвоночник. Но врачи сказали, что через пару недель он уже будет бегать – регенерация у магически одаренных гораздо сильнее, чем у обычных людей.
Марк отделался сотрясением мозга. И хотя он периодически морщился от сильной головной боли и пугал всех бледно-зеленым цветом своего лица, от врачевателей сбежал сразу же после осмотра. Я же наотрез отказался от услуг костоправов, рыкнув в очередной раз на особо назойливый белый халат.
И все же унести ноги домой мне не позволили. Разбор полетов обещал быть крупномасштабным.
Чуть позже всех участников происшествия за исключением Данила собрали в небольшом конференц-зале. Меня с Нафом чуть ли не под руки сопроводили туда же. Увидев уставшие физиономии Марка и Кима, я сочувственно вздохнул, прошел к мягкому дивану в дальнем углу помещения и, бесцеремонно в него плюхнувшись, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Спать хотелось неимоверно. Но сейчас такой роскоши я позволить себе не мог.
Мариновали нас около получаса. А потом в зал влетел взмыленный Чернецкий, переругиваясь по пути с начальником службы безопасности.
На их появление я никак не отреагировал, пребывая в полудреме. Однако мое показательное безразличие было лишь видимостью, и я внимательно вслушивался, о чем говорят окружающие.
В общем, следующий час эмоциональных обсуждений свелся к тому, что сначала Илья Владимирович во всех подробностях выяснял, что произошло. Николай и его помощники дополнительно просматривали видео с камер слежения и анализировали информацию с различных датчиков. Потом Чернецкий долго ругался, подвергая жесткой критике чуть ли ни каждого своего сотрудника. И я даже удивился, почему в его список недотеп не попали уборщицы и иной обслуживающий персонал.
– Николай, что удалось выжать с охранника? – Наконец, закончил ругаться начальник и снова перешел к делу.
До сих пор отличавшийся железной выдержкой и невозмутимостью безопасник вдруг скривился.
– Ничего. Я сам его допрашивал, но он молчит, хоть пытки применяй.
– Ваши пытки ничего не дадут, – не открывая глаз, вмешался я.
– Почему?
Я все же удосужился посмотреть на собеседников.
– Начнем с того, что вы совершенно неправильно оценили масштаб произошедшего. Хамелеон был внедрен отнюдь не с целью сбора информации, как вы предполагаете. Для этого есть более простые и эффективные методы.
– Какова же была его задача? – Чернецкому в очередной раз не понравились мои слова. Он грозовой тучей навис над столом в центре зала, ожидая от меня ответа.
– Тварь была нацелена исключительно на меня и запрограммирована на мое устранение. Кое-кому очень не нравится, что я с вами сотрудничаю. И этот кое-кто использовал секретные разработки службы новейших технологий Владыки.
– Откуда такая уверенность?
– Во-первых, я раньше лично руководил этим отделом и хорошо знаю направления наших исследований. А во-вторых, тварь сама меня просветила, когда мы с ней весьма близко знакомились.
– День ото дня не легче! – Чернецкий отошел от стола и стал нервно ходить взад-вперед. – Мне высшего на моей территории мало! Теперь еще и темные дружки подтягиваются!
– Все претензии к Елене Мирославовне.
– Ладно, – отмахнулся начальник. А у меня сложилось ощущение, что на фоне всего произошедшего за последние полторы недели у него назревает нервный срыв. По крайней мере, пульс, плотность ауры и энергетические пульсации очень сильно на это намекали. – А что с охранником?
– Предполагаю, что он под мощным внушением кого-то из наших, – мои слова прозвучали монотонно. – Воздействие не позволит ему сказать то, что вы от него требуете.
– Какие варианты решения?
– Могу попробовать поковыряться в его голове, – предложил я. – Однако за его здоровье после процедуры я не отвечаю.
Илья Владимирович переглянулся с Николаем, а потом решил:
– Мне надо согласовать такие радикальные меры с руководством. Так что повременим.
Я лишь равнодушно пожал плечами.
– Как скажите.
А если честно, мне сейчас совершенно не хотелось заниматься чем-то подобным. Я мечтал о душе, куске хорошо прожаренной свинины и отдыхе в гордом одиночестве.
Бездна забери это истощение!
Неожиданно, почувствовав мою усталость и нежелание продолжать весь этот цирк, подал голос фантом.
– Может на сегодня хватит пыток? – Миролюбиво предложил он.
Мне показалось, что морок озвучил невысказанное желание всех присутствующих. Но он не взял в расчет тот факт, что Чернецкий был сильно раздражен и оставлять проблему нерешенной не собирался. Поэтому благая инициатива моего протеже дала обратный эффект.
– Какого черта он здесь делает?! – Не церемонясь, задал вопрос Илья Владимирович, чеканя каждое слово.
– Наф со мной, – мне совершенно не хотелось сейчас никому ничего объяснять.
– Николай, свяжись с ребятами. Пусть сопроводят фантома обратно в камеру. – Мои слова начальник пропустил мимо ушей.
И тут я начал злиться.
Похоже, они забыли, с кем имеют дело! К моему мнению стоит, как минимум, прислушиваться!
– Снова запереть Нафа я не позволю, – я говорил тихо. Но в каждом слове слышался металл.
– Элир, с каких пор вас волнует комфорт фантомов?
– С тех самых! – Рявкнул я. – Вы ослепли и не видите, что он разумен?!
В конференц-зале повисла тишина.
– Как это случилось? – Безопасник задал очевидный вопрос, удивленно разглядывая морока.
– Не знаю. Но факт остается фактом.
От моего ультиматума Чернецкий окончательно рассвирепел и брякнул, вероятно, не особо подумав о последствиях:
– Какие еще сюрпризы вы припасли за пазухой, а?! Сколько еще мигрантов с Демониума мне нужно будет взять на поруки?!
Услышав слово «мигранты», я поперхнулся. И не только я. Остальные маги оторопело уставились на начальника.
А потом у меня внутри будто сработала пружина. В последнее время я постоянно сдерживал свою злость, пытаясь держать себя в руках. А сейчас из-за брошенного в запале оскорбления сорвался. Ярость вскипела. Мое тело, облаченное броней, полыхнуло тьмой и сорвалось с места.
Из-за сильного истощения мой разум был заторможен. А вот звериные инстинкты сработали на опережение. Поэтому я не успел осознать свои действия и рванул в сторону Чернецкого. Еще чуть-чуть, и начальнику бы сильно не поздоровилось.
К счастью, в метре от моей цели меня остановил Наф. Я слабо дернулся в его захвате, боевая трансформация померкла и слетела. Энергии на ее поддержание у меня просто не осталось. Со злостью взглянув на резко побледневшего мужчину, только начинающего осознавать, что сейчас могло произойти, я произнес:
– Похоже, наши взаимоотношения зашли в тупик. Ваша нетерпимость вынуждает меня прервать сотрудничество. Если я этого не сделаю, в скором времени кто-то пострадает. Вы сами только что видели, что бывает, когда демон впадает в слепую ярость. Благодарите Нафа, что он вовремя успел меня остановить. – Стараясь не показывать окружающим свою слабость, я выпрямился.
– Элир, вы отказываетесь выполнять условия договора? – В голосе Чернецкого засквозила тревога.
– Договор, заключенный с Еленой, не обязывает меня ежедневно протирать штаны в закромах Комитета! Это ваши сотрудники должны отрабатывать восьмичасовой рабочий день. Мое время в отличие от них не регламентировано. И пункт договора о консультировании я теперь буду понимать в свою пользу. Объем работ нигде не прописан. Так что будем считать, что я свои обязательства уже выполнил!
– И все же вы не можете просто так уйти!
– Еще как могу! Наф, пошли!
Фантом послушно побрел за мной к выходу.
Спиной я чувствовал любопытные взгляды магов. И мне на мгновение показалось, что они на моей стороне.
Никто не стал нам препятствовать. Мы спокойно спустились на первый этаж в холл, прошли турникеты и вышли на улицу.
После душного помещения освежающие порывы ветра и легкая осенняя морось показались мне раем. Затянутое низкое небо добавляло вечеру сумрака. Я остановился у входа, стараясь хоть немного восстановить свои запасы энергии. Наф молча топтался рядом.
Внезапно комитетская дверь резко распахнулась, будто выходящий очень торопился, и я снова увидел Чернецкого. Вид у него был крайне утомленный, но решительный.
Я попытался предположить, что он задумал, но дальнейших его слов я ожидал меньше всего.
– Элир, извините меня. Я погорячился. – Произнес он, глядя мне прямо в глаза.
Честно говоря, я был крайне удивлен. Не думал, что Чернецкий сможет так быстро заткнуть свое раздражение и недовольство поглубже и признать неправоту. Его попытка примирения была достойна уважения. Но проблема заключалась в том, что я отходчивостью не отличался. Совсем даже наоборот, мстительность – мое второе я. А в сочетании с гордостью она иногда пугает даже меня. Поэтому о мировой в данный момент не могло быть и речи. К тому же показать начальству, кто из нас реально имеет больший вес, было необходимо.
– Я рад, что вы умеете признавать свои ошибки, Илья Владимирович, – просто сказал я. – Уж, не знаю, чем продиктовано ваше рвение – нежеланием получить по голове от руководства за проваленную миссию или действительно осознанием своей неправоты. В любом случае, я не бросаю слов на ветер. И продолжать сотрудничество в таком формате не собираюсь.
– Что вы хотите? – Понял мой намек Чернецкий.
– Я уже озвучивал вам свое желание, – не стал дважды повторять я. – Однако теперь у меня появились дополнительные требования.
Приятно было наблюдать за покрасневшим уязвленным начальником. Но я имел право отстаивать свои права.
– Роль, как вы выразились, «мигрантов» меня не устраивает, – мой ультиматум был жестким и решительным. – Чтобы я не чувствовал себя ущемленным и снова задумался о целесообразности нашего сотрудничества, вы сделаете мне и Нафу полноценный комплект документов: паспорт с гражданством, права, необходимые страховки. Подумайте сами, что может понадобиться бедным «гастарбайтерам» в вашем неприветливом мире.
Чернецкий смотрел на меня круглыми глазами.
– Также вы подготовите трудовой договор со мной и Нафом, – добавил я. – И, если его условия будут приемлемыми, появится шанс на возобновление наших отношений. Согласитесь, нечестно использовать наш уникальный труд без соразмерного денежного поощрения.
На самом деле, мне было глубоко начхать и на документы, и на трудоустройство. Просто сейчас мне хотелось поставить начальника на место, указав на банальные нарушения моих хоть и нечеловеческих, но прав. К тому же, если у меня проблем с паспортом и деньгами не было, фантому все вышеперечисленное точно пригодиться.
– Кстати, жильем Нафа тоже не забудьте обеспечить, – бросил я уже на ходу, удаляясь от здания Комитета. Ожидать от Чернецкого какого-либо ответа я не стал.
Мой непредвиденный самовольный отпуск продлился, к сожалению, недолго.
Чернецкий, поразив меня скоростью, не свойственной бюрократической волоките, в течение двух дней оформил необходимые документы, вероятно перетряхнув все свои связи. Я даже немного расстроился, когда, открыв дверь своей квартиры, увидел его на пороге. Хмурясь, начальник вежливо поздоровался и протянул мне папку.
Мне не хотелось проверять бумажки, стоя в холле. Поэтому я пригласил Чернецкого войти, подавив неслабое внутреннее сопротивление.
Он некоторое время колебался.
– Не пойму я вас, – наблюдая за его реакцией, сказал я. – То вы почти с боем пытаетесь прорваться на мою территорию, то не решаетесь принять приглашение зайти в гости.
– Не планировал я сегодня гостить, – начальник был напряжен. – Торт не захватил.
Я сдержанно рассмеялся.
– Обойдемся как-нибудь без торта. Тем более, что я не любитель сладкого.
Когда мы с Чернецким зашли на кухню, за столом сидел Наф и увлеченно крутил в руках кубик Рубика.
– Добрый день, – он отвлекся, чтобы поздороваться, а потом снова погрузился в свое занятие.
Пока я изучал документы и трудовые договоры, Илья Владимирович внимательно приглядывался к мороку.
– И все же, – не выдержал, наконец, он, – как вам удалось создать такого фантома. Он независим, разумен, принимает самостоятельные решения.
Я оторвал взгляд от бумажек и сказал:
– Давайте договоримся раз и навсегда. Вопрос, как мне это удалось, я обсуждать больше не хочу. Считайте, что это мой секретный авторский рецепт, делиться которым я ни с кем не собираюсь.
