Лилия Феникс
С любовью в сердце. Великие острова

Глава 4

Солнце медленно поднималось по небосводу. Была уже примерно середина дня и повсюду была жара, но ни на островке, ни в лесной чаще этого не было заметно.

Мерилин сидела под деревом Жизни, согнув одну ногу. В руке она вертела одно из золотистых плодов, подняв его с земли. Эльф сидел рядом, слегка за ней наблюдая. На островке было тепло и уютно. Несколько лучей солнца всё-таки проникли через пышную листву. Одно из них переливалось на яблоке в руке Мерилин, отражаясь в ответ золотистым сиянием.

– Надолго ты в этот раз? – нарушил молчание эльф.

– На месяц.

– Значит на пятнадцать минут, – улыбнулся он

– Так и есть, – ответила ему девушка и тоже улыбнулась, – когда я вернусь, прожив здесь целый месяц, я внезапно осознаю, что они прошли всего за несколько минут. Невероятное чувство, правда. Как-будто мне подвластно само время.

Эльф слегка посерьезнел.

– Время никому не подвластно. Даже рожденным на Сатурне, – он взглянул на девушку: – Месяц – это месяц. И ничего с этим не поделать. Как и где его не проживи. Он не повторится, не вернется. Время – самый ценный дар.

– Да, – улыбка ушла и с её лица. – Я понимаю.

Эльф слегка кивнул. Лучи по-прежнему играли с яблоком и Мерилин его отпустила. Она покатилось, переливаясь в лучах, и медленно опустилось в воду.

– Ты говорил, что был у Элиоса ночью.

– Он выращивает яблони. Новый сорт. Сказал, что эти будут экстрамолодильными.

– Сколько же у него теперь яблонь?

– Если посчитать все, то несколько десятков тысяч. Он заполнил ими весь Нельтский полуостров.

– А интересует его только одно дерево.

– Да. Я привозил ему семена семь раз, но ни одно так и не дало даже ростка. Он теперь называет свой остров и сад Авалонским, а замок – Авалоном. Но мы то знаем, что настоящий Авалон находится здесь.

Мерилин улыбнулась.

– И ему достаточно всего одного такого дерева.

– Это больше, чем дерево. И мы все понимаем это, – немного подумав, он добавил: – Элиос сажал семена даже в волшебный лес Броселианд. Каких только деревьев и каких только созданий там нет. Но это Древо в этом мире только одно. И оно само решает, где ему быть.

Девушка задумчиво облокотилась на ствол древа. Слышалось пение птиц, журчала вода. И вокруг царили умиротворение и покой.

– Не хочу обратно, – внезапно сказала Мерилин, – ни через пару месяцев, ни через год. Вообще никогда.

Эльф взглянул на неё с жалостью.

– Я не удостоился чести посетить Великие острова. Но всё, что я слышал о них от твоих родителей…

– Я знаю, что им там нравилось, – бросила девушка. И резко отодвинулась от древа.

– Понимаю… – промолвил эльф.

Упоминание о родителях мгновенно унесло из сердца Мерилин весь её покой. Оно, как и всегда, в эти минуты, до боли сжалось и стало бешено стучать. Уже прошло столько лет, как их не стало. Много чего прошло. Но не боль. И не тоска по ним. Эти чувства почти никогда её не оставляли. И лишь здесь, в этом лесу, на этом берегу, в доме, где когда-то они жили, Мерилин хоть ненадолго, но ощущала радость. Теперь же она, благодаря неудачной фразе её спутника эльфа, внезапно померкла. И даже золотое древо Жизни не могло ей помочь.

Девушка поднялась, эльф последовал за ней. И они оба покинув островок и прошагав по мосту, скрылись в чаще.

Вернувшись в замок, Мерилин искупалась и переоделась. Вместо черного костюма, она надела длинное нежно-голубое платье. На обратном пути до замка, эльф предупредил её, что Алессан организовал сегодня Лунный бал в её честь. Мог бы и не говорить. Мерилин знала, что так будет. Это стало уже традицией. В дни её возвращения Алессан всегда устраивал праздники. Этим эльфы проявляли дань уважения к её родителям, которые в свое время внесли существенный вклад в жизнь эльфов и, можно сказать, во много раз облегчили её, построив связь между этим лесом и островами на севере.

Незаметно наступил вечер. Мерилин выскользнула из дома, словно голубая тень, в своем легком платье. Дойдя до золотисто-зеленой арки, она увидела под ней Беона. Эльф, как всегда, сопровождал её на бал. Стало уже совсем темно, когда они дошли до поляны, но факелы освещали им путь. Эльф и девушка подошли к огромному дереву, стоящему посередине, и направились по винтообразной лестнице наверх. На пути им периодически встречались ответвления, которые вели либо в нависающие друг над другом небольшие домики этого огромного дерева, либо на другие, стоящие вокруг деревья. Но их путь лежал на самый верх. Там на огромной высоте, под взором звезд и планет, раскинулся Лунный зал. Со всех сторон он был окружен большими террасами. Крыша была куполообразная, с огромным овальным вырезом посередине. Во время балов через неё всегда проникал лунный свет, за счет чего этот зал, как и проводимые в нем балы, получили такое название.

Когда Беон и Мерилин прошли через одну из арок внутрь, то обнаружили, что в зале собралось уже несколько десятков эльфов. Вошедших заметили сразу. Одни помахали, другие дружелюбно улыбнулись и тут перед Мерилин возник Алессан. Это был достаточно упитанный, в отличие от своих стройных собратьев, эльф, со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Алессан был в своем роде верховным друидом этого леса. Он был избран эльфами путем голосования несколько тысяч лет назад и с тех пор никогда не подводил свой народ. Он умело решал все важные вопросы, распределял обязанности, организовывал праздники. Именно он распорядился построить этот зал для проведения балов. В прежние времена все празднества происходили внизу, на земле. Алессан по свойству своему был лидером, отличным организатором, решительным и настойчивым. И в тоже время оставался дружелюбным, открытым и справедливым эльфом.

– Леди Портал, – улыбаясь, произнес он, стискивая Мерилин в объятьях. – Я так рад этой встрече.

– Я тоже рада снова всех вас увидеть, – ответила ему девушка.

– Пойдем, я покажу тебе нашу новую золотострунную арфу. – И Алессан увлек её за собой в противоположный конец зала. Там на небольшом помосте стояла огромная золотистая арфа. Струны её действительно были покрыты золотом. Сидящий около арфы эльф тут же отметил, что благодаря этому они добились особого звучания.

– Музыку, – скомандовал Алессан. И весь зал окутала прекрасная мелодия.

– Приглашаю вас на танец, леди, – повернулся к Мерилин верховный друид. – Первый танец как всегда мой.

Мерилин и не думала сопротивляться. Она не очень-то любила танцевать, но уже привыкла к традициям, живущим здесь, и ей не хотелось обижать нелепым отказом своих друзей.

Музыка полилась, и начались танцы. Эльфы любили балы. Они возносили музыку и песни, которую великолепно сочиняли и исполняли. Все их мелодии несли красоту и гармонию. Мерилин всегда становилось спокойнее при звуках арфы. Она кружилась в компании Алессана, и вокруг витал аромат покоя и добра. Запах леса, запах счастья. А над головой звездное небо в компании двух лун. Откровенно говоря, Мерилин были по вкусу эти балы. Если бы не…

– Каждый раз, когда ты возвращаешься к нам, мне жаль, что твои родители не могут вновь вернутся, – сочувственно произнес Алессан.

«О, нет, только не это», – сокрушенно подумала Мерилин, чувствуя, как её сердце вновь сжимается и вся радость уходит из-под ног.

– А, мне не следовало этого говорить, – ещё с большим сожалением произнес друид. Эльфы всегда чувствовали малейшие изменения в настроении. Жаль, что понимали они только это поздно. И сказанное не воротишь. Настроение Мерилин упало. Одна мелодия закончилась и следом полилась другая. Девушка принесла извинения и оставила друида в зале. Сама она вышла на одну из террас и взглянула на небо. Могучие огни звезд и лун всегда завораживали ее, и она не знала почему. Её родители полжизни провели в странствиях по Галактике, но сама она себе такой жизни не хотела. Её привлекала больше природа и устойчивая земля под ногами. Она была земным созданием в прямом смысле этого слова, и порой даже чувствовала себя наполовину эльфом. Жизнь друида нравилась ей гораздо больше, чем жизнь звездного странника. И всё же… звезды манили её.

– Небо сегодня абсолютно ясное, – Беон подошел к ней и устроился рядом. – Звезды сияют и дают нам возможность ими любоваться. – Он тяжело вздохнул и добавил: – Но настроение твоё угасло.

– Всё в порядке, – ответила Мерилин, взглянув на своего друга. – Никто из вас не виноват, что они не могут быть рядом. Потом она снова взглянула на небо: – Знаешь, иногда мне кажется, что смотря на небо, я вижу след, которые оставили мои родители, бесконечно путешествия по звездам. Такое чувство, что они не ушли навсегда, а просто где-то потерялись в глубинах космоса.

– У эльфов на этот счет есть другая теория. Наши жизни тянутся бесконечно долго, но и мы угасаем. И после этого, часть нашего сознания выходит из наших тел и устремляется наверх, к звездам. Где мы снова обретаем в своем роде жизнь, но уже бессмертную. И оттуда мы наблюдаем за днями нашего народа, наставляем на верный путь и помогаем, чтобы и они когда-нибудь смогли придти к нам. И мы все были вместе, как раньше.

– Красивые слова, – ответила ему девушка. – Жаль, что это всего лишь теория.

– Многие эльфы верят в неё.

– Да, но тогда жители тех звезд после жизни должны обретать бессмертную жизнь у нас. Это логично. И невозможно.

Эльф грустно улыбнулся.

– Я понимаю тебя. Прости… Я искала бы своих родителей среди всех бессмертных миров, если бы у меня был хоть один шанс просто их снова увидеть…

Бал, как и всегда, продлился всю ночь. Эльфы танцевали без устали. Но к счастью для Мерилин, её оставили в покое. Лишь Беон скользил за ней безмолвной тенью, когда она ненадолго проникала в зал, чтобы выпить душистой воды и отведать фруктов. Иногда Мерилин перекидывалась парой-тройкой фраз с кем-нибудь из эльфов. Но затем вновь уходила на прохладный балкон.

Домой Мерилин вернулась под утро. Беон проводил её до золотистой арки и на прощание сказал, что будет ждать её вечером на этом же месте. Придя в замок, Мерилин тут же направилась в свою спальню. И только оказавшись в кровати, она поняла насколько всё же устала. Но это была приятная усталость. Она чувствовала себя в своей стихии, чувствовала себя дома. Её окружали друзья. А главное, хотя бы на время, она переставала быть одинокой. Во многом благодаря Беону. Он знал её родителей и был в курсе всей её жизни. Обладая врожденным тактом и интуицией, он без слов понимал её. Мерилин чувствовала себя с ним легко и свободно. К тому же они оба любили одно: природу. И конечно Мерилин понимала, что месяц вновь пронесется, как несколько минут, впереди у неё ещё было время до возвращения на Великие острова. Много дней и ночей, в которые они с Беоном будут изучать мир. Учиться понимать животных, наблюдать за растениями, предсказывать погоду. И ещё много всего интересного, что можно было найти только здесь, в этих любимых её сердцу местах.

Глава 5

Розалинда смотрела в окно шаттла, когда вдруг на горизонте показались Великие острова. Они находились далеко внизу и выглядели крошечными. И всё же вполне можно было различить: двенадцать крупных островов вокруг тринадцатого маленького. Именно к последнему и направлялся их шаттл. Минута, другая, и вот уже их временный спутник – звездолет заходит на посадку. Роза вполне теперь могла разглядеть этот небольшой, но центральный остров. В середине его стояло огромное здание в двести этажей, округлой формы. В середине здания на самом верху виднелся огромный прозрачно-золотистый купол. По бокам от купола, втрое больше него, находились многоярусные террасы. Шаттл подлетел уже настолько близко, что Роза могла увидеть на них фонтаны и деревья, клумбы и кустарники, кафешки и площадки, которые вероятно были предназначены для выступлений. От каждой террасы (а их всего было четверо) вбок шло по одному открытому мосту. Эти мосты упирались в гигантского размера конусы. К одному из конусов как раз и подлетал шаттл. И тут Розалинда увидела в середине конуса широкую взлетную полосу, которая располагалась полукругом. Девушка внезапно поняла, что каждый конус, ни что иное, как гигантский многоярусный ангар.

Звездолет тем временем зашел на посадку. Через минуту Роза вместе с родителями уже стояла на той самой взлетной полосе, которую буквально только что наблюдала в окно шаттла. Девушка, выросшая в довольно крупном городе – Атлантисе, никак не могла поверить в увиденное. Взлетная полоса только при приближении казалась гигантской. На самом же деле она оказалась громадной. Куда ни повернись, не видно конца, только звездолеты и люди, снующие мелкими точками вокруг них. А позади располагался ангар-конус, махина, заполняющая собой полнеба. Именно туда и повернула её родители, а за ними вслед, в растерянности, поспешила и сама Роза.

Около ангара к ним на встречу вышла молодая женщина в сером костюме, высокая и миловидная, с копной пепельно-светлых волос. Женщина улыбнулась и поздоровалась, представившись Айлиб Синг. Она добавила, что проводит их внутрь здания. Затем, развернувшись, она повела Розу и её родителей через весь ангар. Айлиб всё время улыбалась и что-то рассказывала, отвечая на вопросы родителей Розы и периодически что-то показывая по сторонам. Но Розалинда практически её не слушала. Она с интересом осматривала всё вокруг и была полностью этим поглощена. Наконец-то они добрались до зала с лифтами. Когда они вошли в один из них, Роза с удивлением обнаружила, что они поехали не вверх, а вниз. Оказалось, что внизу, на первом этаже ангара, тоже был мост, правда, крытый. Через него они попали на первый этаж Центрального здания, которое, как позже выяснилось, все здесь называли Бернимуд.

Далее последовал большой зал, затем коридор, потом снова зал. И наконец, Роза, её родители и Айлиб оказались около стойки регистрации. Администратором оказалась приятная молодая девушка, которая сверила СИДы присутствующих, внесла какие-то данные в джоуспейсер и выдала им карту-ключ от их номера. И вот снова коридор, затем снова зал, потом лифт и… добро пожаловать на тридцать пятый этаж.

Роза испытала настоящий вздох облегчения, когда наконец-то они вошли внутрь своего временного дома. Багаж уже доставили, и только в этот момент девушка поняла, что и думать о нем забыла. Розалинда испытывала огромную смесь чувств: от невероятного восторга до леденящего сердце страха. Она была счастлива и растеряна одновременно. Её потряс размер и размах Великих островов в первые же секунды, она и не представляла, что могла бы учиться где-нибудь в другом месте. Но мысли о том, что всё это – теперь её дом на ближайшие семь лет, что после церемонии Распределения её родители улетят и она останется совсем одна, привносили в её сердце настоящую панику.

Мама как-будто почувствовала беспокойство своей дочери. Она подошла к Розе и, приобняв её, потрепала по щеке:

– Ну как ты? – спросила она.

– Всё в порядке.

– Помни, что мы рядом. Всегда. Чтобы не случилось.

– Я знаю, мам, – улыбнулась Роза. И сразу поняла, что от этой поддержки ей стало легче.

– Тогда пойду закажу нам энергетические коктейли.

И мама Розы вышла в соседнюю комнату. Девушка постояла с полминуты в нерешительности, а затем вышла на балкон. Он был не очень большой, но красивой полукруглой формы. И с него открывался поистине шикарный вид. Стоя на балконе, Роза смогла увидеть то, что не заметила при подлете на острова. Вокруг центрального острова было кольцо, в виде скалы с кучей арок. Через них проходили различного размера и формы суда. Само кольцо было высотой примерно в тридцать этажей, арки чуть меньше, поэтому любое судно свободно помещалось в такой проем. Далеко внизу, у подножия центрального острова, виднелась гавань, с огромной, а это было заметно даже с такой высоты, и украшенной редчайшей левианской плиткой, набережной. В гавани находилось не менее сотни судов. «Куда же они все направляются?» Проследив взглядом за одним из крейсеров, Роза заметила вдалеке слабые очертания островов. И неожиданно для себя поняла, что именно один из них станет через три дня для неё домом.

Ближе к вечеру, немного отдохнув и придя в себя, Роза и её родители вышли, что называется, осмотреться. На первом этаже, как и утром, было довольно много народу. Основную массу составляли новоприбывшие студенты и их родня. Остальные учащиеся, как правило, прибывали лишь в последний день перед занятиями. Помимо них, на острова съезжались ученые, артисты, представители компаний. А иногда и властители местной группы планет, послы с дальних звездных систем, крупнейшие галактические лидеры. Ведь, Великие острова были не просто центром обучения, но и научно-военной базой.

Сам Бернимуд, помимо ангаров, гавани, набережной и купола с четырьмя огромными террасами наверху, состоял из двухсот этажей. Все они делились на равномерные четыре сектора. Первый сектор шел до пятидесятого этажа и был предназначен для кратковременных визитов на Великие острова. Именно здесь останавливались студенты-новички и их сопровождающие лица. Второй сектор шел до этажа сотого и его делили ученые и военные. Третий сектор оканчивался сто пятидесятым этажом. На нем останавливались представители творческих профессий. И наконец, последний сектор, так называемая вип-зона. Здесь проживали послы и крупнейшие лидеры, а также представители других течений, чей уровень признательности был, как минимум, десять. В целом, на Великих островах, можно было находиться неограниченно долго. Поэтому Бернимуд никогда не страдал от недостатка народа. Помимо всего прочего, последние четыре этажа каждого сектора занимали тренажерные залы, бассейны, танцплощадки, кафешки и клубы. И каждый мог здесь найти себе занятие по своему вкусу.

Всё это, прогуливаясь по первому этажу, рассказал Розе папа. Когда-то давно, во время их окончательного перелета на Землю, он сотрудничал по работе с научным центром Великих островов и неоднократно бывал здесь. Роза тогда была ещё совсем маленькая. И её мама вынуждена была оставаться дома с ней. Лишь раз Силия Алеф смогла посетить Великие острова вместе с мужем. В тот год у них гостила бабушка Розалинды по отцу. И они оставили малышку ненадолго с ней. Так или иначе, всё это было давно. И для Лейба и Силии Алеф визит на Великие острова произвел почти точно такой же эффект, как и для Розы. Да и нервничали они, к слову, ненамного меньше. Оставить единственную дочь и провести в разлуке почти год. Всё это было непросто, особенно для матери Розы, Силии, которая с дочерью была довольно близка. Тем не менее, чета Алеф пыталась скрыть свое волнение и беспокойство перед своей дочерью, которой и самой сейчас было нелегко. Отец девушки просто сыпал своими историями о давних полетах, рассказывая ей всё, что помнил и знал, мама поддакивала. И они незаметно покинули первый этаж и устремились на набережную. Здесь было людей не меньше, чем внутри здания, но всё же не так шумно. Широкая дорога, покрытая левианской плиткой – смесь белого золота и алмазной крошки, слегка блестела. Вокруг росли причудливые деревья и кустарники. То и дело попадались пальмы и свисающие откуда-то сверху лианы. А справа манящей синевой встречало взгляд бескрайнее море. Оттуда шел приятный бриз, поэтому, несмотря на жаркий день, духоты не было. Крейсеров в этой части гавани было всего несколько, и Розе практически ничего не мешало любоваться морским видом. Родители Розы, к её радости, предложили прогуляться на пирс. И семья дружно повернула к одному из них. Оказавшись на пирсе, окруженная почти со всех сторон водой, Роза поняла, что находится в своей стихии. Наследие Нептуна давало о себе знать. Её буквально завораживал один вид морских глубин, огромных волн, самой воды. И на сердце, после такого насыщенного дня, ей неожиданно стало спокойно. Её страхи и сомнения внезапно ушли. Хотя Роза понимала, что всё это, влияние её стихии – Воды. И когда они вернуться в номер, переживания возникнут снова. Но сейчас она могла вздохнуть спокойно и наслаждаться миром, не думая о будущем. Вдалеке она видела очертания природного ограждения с арками, которые видела сверху утром. А ещё дальше, совсем призрачные очертания островов. И Роза знала, что один из них – это остров Нептуна. И она знала, что он её выберет. Она обязательно попадет в свой мир, в свою стихию. И всё у неё будет хорошо.

Глава 6

Пронзительный звон прокатился по комнате. Рука Энрико, как по команде, тут же возникла из под одеяла и нащупала рингер. Одно прикосновение и звон тут же замолк. Но тут сработало автоматическое оповещение даты и дня недели по общему времени:

«Сегодня четвертый день Меркурия месяца Льва, триста восемьдесят пятый год сто двадцать седьмого тысячелетия».

«Четвертый день Меркурия… Три дня до месяца Девы», – вспомнил Энрико. И его охватила тоска. Он точно знал, что сейчас все взоры жителей Солнечной системы (да и не только) обращены к Земле. Именно туда вовсю теперь слетаются звездолеты. Тысячи учеников возвращаются обратно с каникул. Новички, кто радостно, кто испугано, готовятся к вступлению в новую жизнь. И с каждым днем к дате Отбора прибывают всё новые и новые гости. Не только с Солнечной системы, но и с многих концов Галактики. Артисты, ученые, политики. Сейчас на Земле царил полнейший ажиотаж. Ведь, для многих новичков день Отбора был днем решающего выбора, который во многом определял их жизнь и судьбу. И только он, Энрико, был этого лишен. В его жизни всё всегда было предопределено. Где учится, где работать и как жить. Энрико никогда раньше не опасался, но в последнее время всерьез стал задумываться о том, что и жену ему тоже выберут в итоге. И с одной стороны всё в целом вроде было и неплохо – он младший сын властителя Плутона, наследник целой планеты и одного из самых ценных металлов в мире. А с другой стороны, к чему всё это, если этим нельзя даже воспользоваться? И в результате, дети рядовых сотрудников фирм и рабочих имеют гораздо более интересную, полную возможностей жизнь, чем он сам.

Подобные рассуждения напрочь отбили у Энрико охоту вставать с постели. Настроение, можно сказать, было испорчено уже с утра. С другой стороны, невеселые мысли мгновенно сняли весь сон, как рукой. И немного поколебавшись, Энрико поднялся с кровати. Он уныло подошел к окну и, как всегда, окинул мрачным взглядом город. Темные улицы и серые здания – вот что перед ним открылось. Здесь никогда бы нельзя было определить, сколько времени, если бы не гигантский цифер, выгравированный из огромных световых зарядов на самом потолке пещеры. Он был сделан так, чтобы был виден из любой части подземелья. К тому же цифер дополнительно подсвечивал город. На его создании настоял сам Энрико, когда ему было всего десять. Отец, как ни странно, удовлетворил его просьбу.

Постояв у окна, Энрико направился в ванную. Приняв легкий душ, он переоделся и спустился вниз. В гостиной ещё никого не было, но он знал, что это ненадолго. Вскоре его отец и мать спустятся сюда, и последует процедура, для которой всему миру хватает десяти минут. Это прием энергетического коктейля. В семье Энрико всё происходило по-другому. Как правило, за столом задерживались в течении получаса. Отец Энрико, Эмерик Ласерта, в прежние времена обсуждал с детьми текущие дела и планы на день. Никто не вставал из-за стола, не будь у него назначено конкретной обязанности или дела. Года прошли, дети главы семейства выросли. Братья Энрико давно разлетелись на другие планеты. Но традиции в семье Ласерта остались прежние.

Немного помедлив, Энрико всё же устроился за пока ещё пустым столом в гостиной. Он облокотился на спинку стула, положил руки в карманы брюк и вытянул ноги. Рассматривая всё вокруг, Энрико попытался сосредоточиться на планах текущего дня. Но ничего из этого не вышло. Мысли так и крутились вокруг Великих островов Земли. И как не пытался Энрико отогнать их, всё было тщетно. Спустя несколько минут на лестнице послышались шаги и голоса. Парень тут же узнал твердый голос своего отца, который направлялся на завтрак вместе со своей женой, матерью Энрико, Эридой Ласерта. Юноша в какой-то степени почувствовал облегчение. Уж в присутствии отца точно не будет возможности подумать о чем-то, кроме обязанностей сына властителя Плутона. О чем ему неизменно напоминали каждый день.

Пару мгновений, и перед шикарным резным столом из красного дерева возник Эмерик Ласерта. Вслед за ним появилась и Эрида.

– Доброе утро, сын, – произнес, усаживаясь за стол Эмерик.

– Здравствуй, дорогой, – мягким, но в то же время звонким голосом, пропела Эрида.

– Я тоже рад вас видеть, – слегка улыбнулся Энрико.

– Как спалось? – поинтересовался Эмерик.

– Также, как всегда, – ответил юноша.

Собственно, это было стандартное приветствие семьи Ласерта, которое происходило каждое утро. Затем мать Энрико нажала на специально встроенную кнопку в столе, раздался легкий звон, и в дверях показалась их хостесс. Как обычно, каждый из семьи заказал себе энергетический коктейль. По своему вкусу и потребностям. Эмерик – с добавлением лука и томата, Эрида – клюкву и банан, Энрико – апельсиновый. Хостесс ушла с заказом, а семья Ласерта принялась обсуждать финансовые дела. Энрико всегда считал это наискучнейшим занятием. Семья обсуждала это дважды в день, во время ужина и завтрака. И если во время вечерней трапезы подобное было понятным. Всё же за день многое могло произойти. То обсуждения во время завтрака казались Энрико абсолютно напрасными. Что, в конце концов, могло случиться за ночь? Да, многие шахты и рудники работали и в ночное время. Но как какие-то несколько часов могли существенно повлиять на всю финансовую систему Плутона? Энрико понимал, что спорить с отцом глупо. Когда-то он ещё пытался повлиять на характер завтрака, но всё было тщетно. Эмерик Ласерта всё равно озвучивал всегда и всё, что хотел озвучить. А если его сын был этим недоволен, то завтрак не сокращался, а увеличивался в размере настолько, чтобы Энрико успел за эти минуты уяснить, какой он непутевый сын, раз посмел посягнуть, пусть даже словом, на священные традиции семьи Ласерта. Конечно, нельзя сказать, что юноша в итоге со всем смирился. Но за эти годы он понял главное: проще не спорить, а по возможности сделать по-своему. И Энрико приготовился, как всегда молча и чуть поддакивая отцу, слушать финансовый поток и многочисленные вслед за этим наставления по части его участия в светлом будущем великого Плутона.

Утренний отчет Эмерика сводился от общего к частному. Сначала общая картина положения вещей и потом детально по каждому участку всех важнейших сфер планеты. И всё это плавно перетекало для Энрико в его планы и задачи на день, а также на неделю, месяц, год. Вечером же всё было наоборот. Обсуждались итоги дня, и сводилась общая картина. Пока Эмерик распинался по поводу финансовой картины Плутона, хостесс принесла коктейли, и Энрико радостно про себя отметил, что теперь хоть на что-то можно было немного отвлечься. Пил он свой напиток как можно медленнее, попутно кивая в ответ на финансовый отчет отца. Энрико уже был на середине коктейля, когда его отец заговорил о планах на день.

– С дорогами, светом и водой всё нормально. Арбил прокладывает четвертый путь, и я сегодня планирую весь день быть там. Посмотрю, как идут дела. В лечебницу сегодня привезут новое оборудование. Твоя мать поедет туда. А ты…

– Поеду на поверхность, – закончил за него Энрико. Он делал это ежедневно, за редкими исключениями.

– Нет, не сегодня. Малин сделает это. Ты займешься другим делом.

«Похоже, что редкое исключение вновь настало», – подумал про себя Энрико. А вслух спросил:

– Чем же сегодня займусь я?

– Надо будет проконтролировать рудники. Облетишь с утра три, а вечером облечу я.

– Три? А четвертый?

– На четвертый ты прибудешь после первых трех и там останешься. Заменишь сегодня Алана Дэнлэя.

– С ним что-то случилось?

– Нет, он улетел на несколько дней на Землю. Его сын Эдвин поступает на Великие острова.

– Эдвин поступает на Великие острова? Вот как?

– Да. И ты заменишь его отца во время отсутствия.

– Значит, Эдвину можно учиться на Земле, а мне нет?

– Энрико… не начинай…

– Не начинай? Сын какого-то рабочего удостоился большей чести, чем сын властителя Плутона. А ты мне говоришь, не начинай?

– Сын не рабочего, а заместителя управляющего…

– Какая разница.

– И что здесь большая честь, ещё спорный вопрос.

– У него хотя бы есть выбор…

– Энрико. Я ничего об этом не хочу слышать.

– Ты никогда не хочешь! – воскликнул, потерявший окончательный контроль, удрученный парень. В этот же момент он схватил свой недопитый коктейль и со звоном опустил его на стол, расплескав остатки. Затем юноша вскочил, развернулся и пробежал по лестнице наверх.

– Энрико! – одновременно окликнули юношу его отец и мать. Но парень, как не слышав, скрылся из виду.

Энрико ворвался в свою комнату так быстро, насколько это было возможно. Захлопнув с силой дверь, он яростно мерил комнату тяжелыми шагами. Давно уже он так не выходил из себя. Энрико всегда, как ни странно пытался походить на отца. Учился быть сдержанным и терпеливым. Но всякому терпению, похоже, приходит конец. Весть о том, что Эдвин Дэнлэй улетел учиться на Великие острова, окончательно вывела Энрико из себя. Он чувствовал себя обманутым. Чувствовал вопиющую несправедливость. Неважно, каким статусом обладала семья Дэнлэй, в любом случае, вся власть на Плутоне принадлежала семьи Ласерта. И он наследник великого рода, наследник целой планеты, даже не может себе позволить учиться там, где хочет. Не имеет ни право выбора, ни право голоса. И зачем ему, Энрико, все эти богатства Плутона, все его рудники? Ведь, он мог бы родиться в простой семье, не обладающей высокой признательностью. И вместе с тем, полететь учиться на Землю и жить так, как он сам того хочет. Поменяться бы местами с Эдвином Дэнлэем… Но кому нужна такая никчемная участь?

Энрико подошел к окну. Вновь перед ним открылся мрачный город. Почти пустые улицы серых домов. Слабые огни фонарей. Гнетущий потолок, черные стены рудников.

«Ничего и никогда я не увижу, кроме этой темной дыры, – с горечью в очередной раз подумал Энрико. – Ничего и никогда. Только мрак и стены. Весь звездный мир, полный ярких красок и разнообразия, достанется другим. Но не мне. Не мне».

В этот момент в дверь тихо постучали.

– Можно? – раздался твердый, но в то же время полный теплоты голос.

«Мама», – подумал Энрико и повернулся.

Эрида Ласерта, как и все жители Плутона, была строгого и стойкого нрава. Не лишенная теплоты, но в то же время твердая. Обаятельная, и в то же время сдержанная. Высокая и стройная. Её длинные светлые волосы были собраны в изысканную прическу. Лицо её, несмотря на возраст, по-прежнему было притягательным. Особенно глаза. Такого теплого и нежного серо-зеленого цвета. Энрико не унаследовал маминых глаз. Ему, как и его старшему брату Рейесу, достались серо-голубые глаза отца.