Лила Мун
Волчья луна
– Я останусь здесь, Скарлетт, сколько понадобится. И я найду ведьму!
***
Ульяна с улыбкой наблюдала, как Эдвард ест блины. Ее брала гордость за его звериный аппетит. И ей очень нравилось это теплое, почти домашнее чувство. Анализировать и обдумывать его не хотелось. Это было что-то глубинное, древнее и правильное, словно особая магия.
Практически все блинчики улетели, один за другим, словно британец никогда в жизни не ел ничего вкуснее этого. Рыжеволосая искренне улыбалась, наблюдая, как тот смазал блин и сметаной, и вареньем, проглотил его, запивая горячим чаем. Но при первых звуках мобильного телефона мужчины улыбка с лица Ульяны пропала, и какая-то тревога возникла на душе. Девушка приложила палец к своим губам, показывая бабушке, чтобы та помолчала, и сама прислушалась к разговору на английском языке, который знала достаточно хорошо, чтобы понять разговор.
Было сразу понятно, что он не перед подругой вот так оправдывается, а перед своей девушкой. «Милая, милая и еще раз милая… Да как он может называть ее милой? Как можно назвать милой ту, которая орет на тебя, не выслушав, и не считается с твоими интересами? Эдвард, она же даже не слышит тебя, ей не интересно… А она для тебя милая», думала Ульяна в отчаянии и не понимала, почему он вообще оправдывается. В какой-то момент та женщина, не понимая этого, полностью обесценила его поездку, его страсть в погоне за неизвестным, его мужественность. «Ведь не каждый осмелиться поехать туда, где его никто не ждет, где другой образ жизни, другой устой, все другое», размышляла Уля, и сердце ее, и так уже сраженное этим мужчиной, забилось быстрее в желании отстоять его, защитить. Но от понимания, что он принадлежит другой, что и сам он чужд ее, Ульяны, мира, девушка тут же поникла, изумрудный блеск в глазах сменился на тяжелый болотный оттенок, ее сердечко больно сжалось, пришло осознание. «Дура, какая я дура! Конечно, он красивый, статный. Очень сексуальный и горячий, от одного его взгляда можно с ума сойти, а эта улыбка, от которой мурашки бегут по телу! Мужчина мечты, словно принц на белом коне. Но не мой. У него есть девушка, и она его ждет». Мысли перекрывали одна другую: разочарование в самой себе, в том, что так опрометчиво открыла свое сердце и дала незнакомцу занять самый его центр. И в том, что мыслями постоянно возвращалась к нему, желая прикоснуться, ощутить тепло его кожи и губ. А еще больше расшатывало весь ее мир осознание, что больше всего ей хочется утонуть в его штормовом взгляде. «Когда я успела так вляпаться?», исступленно, с отчаянием подумала девушка и совсем поникла.
– Проблемы? – допивая чай, спросила девушка у Тома, делая вид, что ничего не поняла.
– Нет, – Эдвард вернулся за стол. По его лицу ничего нельзя было понять.
– Отлично, – произнесла Уля и резко встала. Она медленно побрела из комнаты. Выдохнув за дверью и зажмурившись, чтобы не проронить слезу, девушка решила заняться домашними делами.
«С глаз долой из сердца вон. Отстраниться и как можно меньше времени уделять гостю», – решила Ульяна, с печалью вспомнив отрывок из письма Татьяны Онегину: «А мы, ничем мы не блестим, хоть вам и рады простодушно».
"Он тебе тоже не нравится?"
Уля буквально заставила себя выйти во двор. Медленно, будто к ее рукам были подвешены пудовые гири, она начала снимать сухое белье. За воротами раздался шум мотора и громкая музыка, смешавшаяся с такими же громкими голосами. И уже через мгновение у ворот остановилась забрызганная грязью чуть ли не до крыши «буханка». Уля буквально выронила белье из рук и понеслась навстречу заходящим во двор друзьям.
– А вот и мы! Не ждали?! А мы приперлись! – кричала высокая брюнетка со жгучими черными глазами.
– Эй! Думала, если отменишь все веселье, то избавишься от нас?! – говорил коренастый парень с сигаретой во рту, обнимая брюнетку.
– Рыжик, с днюхой тебя! Не каждый год тебе двадцать пять! – бросился обнимать Ульяну парень с длинными, темно-русыми волосами, вручая огромный букет ромашек с незабудками.
– С днем рождения! – более сдержано произнесла блондинка, снимающая все для своего блога.
– А вот и я! – довольно симпатичный накачанный парень зашел последним с огромной связкой воздушных шаров и черным тортиком, на котором было написано: «Ведьмы не стареют». – Кнопка, сейчас я тебя расцелую, но сначала торт поставлю в холодильник и шары в дом занесу.
На веранду вышла старшая Лиходеева. Она поочередно поздоровалась с гостями и радостно вздохнула. «Может, ребята отвлекут Ульяну от нашего заморского гостя?», – с надеждой, но без особой уверенности подумала Марья Ильинична. Она немного отошла в сторону, пропуская парня с тортом в руках.
– Сема! Мальчик! Как же ты вырос, – рассмеялась старушка.
– О, Марья Ильинична! Здравствуйте. А мы вот решили к вам приехать. Как говорится, если Магомед не идет в гору, то гора придет к нему, – отвечал Сема, по-хозяйски заходя в дом. – Кухня там же, где и прежде?
Шумная компания, поздравления с днем рождения и смех отвлекли Эдварда от невеселых мыслей. Нет, его не раздражало то, что Скарлетт, его девушка, не особо интересовалась его делами. Он считал, что она и не обязана. Ведь они – два взрослых, состоявшихся человека. И у каждого своя жизнь. Но иногда ему остро желалось, чтобы женщина, которую он мог бы назвать своей, была рядом с ним. Скарлетт не считала это необходимым. Её независимость, ярый феминизм в вопросах отношений никогда раньше не смущал Эдварда. И он не мог понять, почему эти привычные установки теперь ломались с треском. Отчего на простое любопытство Ульяны после его разговора по телефону ему вдруг безотчетно захотелось все рассказать. Вот прямо все. Просто сесть рядом, обнять её, он был уверен, податливое тело, зарыться в рыжие волосы, втянуть их аромат, переплести их пальцы… И поделиться своими сомнениями, страхами, на мгновение потерявшись в ней. И не чувствовать себя слабым. Да, он был уверен: рядом с ней, держа её в объятьях, он никогда не почувствует себя слабым. Скарлетт… Рядом с ней о такой близости даже не думалось. Это казалось чем-то явно неправильным. Даже мысли не было о том, чтоб пожаловаться ей о чем-либо. Ведь она ему не жаловалась, никогда. Она была сильной и держалась за эту свою силу. А Ульяна, Эд чувствовал это, была другой. Мягкой, тёплой. Заботливой. Ведь О’Конелл слышал, как она работает в прачечной, трудясь над тем, чтоб очистить его вещи. С какой аккуратностью она затем разместила их потом в комнате. Никто никогда не проявлял такой заботы о нем. И слева защемило и зацепило. Сильнее, чем ожидал мужчина. Его тянуло к девушке. И когда длинноволосый прилюдно и фамильярно назвал её «Рыжик», что-то темное, тяжёлое всколыхнулось внутри британца. Будто чужой зашел туда, где все принадлежит только ему, Эдварду. Неожиданно для себя он вскинул голову и рыкнул, будто зверь.
Парни сами раскрыли ворота и загнали свою «Буханку» во двор. Девчонки начали выгружать провизию. Коренастый достал из багажника тряпки и начал оттирать лобовое стекло от грязи, а русый парень по-свойски обнял Ульяну, притягивая девушку к себе. Та рассмеялась в ответ, отталкивая его, но безуспешно.
– Помнишь? Ты моя «невеста»?
– Тоха, – еще громче расхохоталась младшая Лиходеева, – это когда было?
Наблюдая за шумной компанией друзей Ульяны через окна веранды, Эдвард то сжимал, то разжимал кулаки. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, не решаясь обозначить свое присутствие для Ульяны. Мимо прошёл Мерлин. Кот уже было занёс лапу над порогом, но развернулся к Эду и зыркнул на того своими желтыми демонскими глазищами. Он протопал к мужчине, прошёлся хвостом по ногам, будто приглашая его присоединиться к компании. Эдвард глянул на улицу. Там ребята вытаскивали сумки с едой и напитками. Длинноволосый «Тоха» по-хозяйски улыбался, все еще сжимая Ульяну. Он с неким безразличием держал руку на плече девушки. Мерлин, проследив взглядом за тем, куда смотрел Эдвард, мявкнул, соглашаясь.
– Сумасшедшие! Вы как добрались-то? – Уля наконец-то выбралась из объятий Антона.
– Так, мы же на уазике! На « Буханке» Она разве только не летает, – ответил коренастый парень, наконец-то сдавшись и бросив тряпку на траву. – Нет, так его не отчистить!
– Я так вам рада. Жорик, Анюта! Кстати, Венер, тебе с этим темным цветом волос просто бомбически! Но… Блин, я же не планировала гостей, у меня ничего не готово, – растеряно и с сожалением произнесла девушка.
– Ой, я тя умоляю, мы все купили. От хлеба, мяса, сыра до овощей, фруктов. И море алкоголя, – доставая бутылки красного вина, проинформировала Венера, – нужно все только разложить по местам.
– А ну-ка разошлись все от моей Кнопки! Я не какой-то там «жоних», как-никак целая седьмая вода на киселе и вообще почти родной брат. Хоть и троюродный! – проголосил Семен. Он подошел и начал целовать Ульяну в щеки ровно двадцать пять раз. – Все, сестренка, теперь ты официально зацелована!
***
Семен так и стоял в обнимку с Улей и что-то той шептал на ухо, показывал, какие новые тату набил на своем теле. Лиходеева же без смущения щупала того за пресс и бицепсы. Но при этом девушка заметила Эда, все еще стоящего на веранде. Его длинные пальцы аккуратно поправляли волосы, очки. Все в нем было безупречно. Девушка смотрела на О’Конелла с грустью в глазах, осознавая, что он не ее мужчина. И в этот момент Ульяне на самом деле хотелось только одного – чтобы он вышел, притянул ее к себе, зарылся своими пальцами в ее волосы, чуть массируя ее голову, и сказал ей, что только она ему нужна. И больше никто. Но тут к ней снова подошел Антон, требуя внимания, и она вынуждена была отвлечься.
– Он тебе тоже не нравится? Этот «Тоха»? – горько усмехнулся коту Эд, но тот только мявкнул громче. – Как думаешь, стоит вмешаться?
Мерлин кивнул в ответ. Мужчина приосанился, провел рукой по волосам и поправил очки. Нужно было идти туда, ему этого ужасно хотелось.
– Пожелай мне удачи, котище.
Мерлин ободряюще муркнул в ответ.
Во дворе была суета. Но Эдвард решил не обращать на неё внимания. Он сразу направился к имениннице.
– Некрасиво получилось, – немного мрачно произнёс мужчина. – У Вас день рождения, а я без подарка.
Антон недобро зыркнул на британца, подмечая его акцент. А тот в ответ опустил голову и глянул из-под ресниц. Взгляд сверкнул как кинжал. Рык застрял в горле.
"Наслаждайся моментом"
От взгляда британца по коже Ульяны пробежали мурашки.
– Эдвард, да ты сам подарок. Учитывая, как ты явился. Не переживай, ты же не ясновидящий и не экстрасенс. Ты не мог знать, что так вот произойдет. Расслабься и наслаждайся. И помоги ребятам, – ободряюще произнесла девушка, чувствуя напряжение мужчины и стараясь разрядить обстановку. – Ах, да! Ребята! Прошу вашего внимания, я хочу вас познакомить с нашим гостем.
О’Конелл немного расслабился, оказавшись привычно в центре внимания. Он встал в обычную свою стойку, расправил плечи, и его лицо озарила ослепительная и весьма обаятельная улыбка.
Все, кто приехали, на мгновение бросили свои дела, и подошли к троице. Ульяна начала с иностранца.
– Итак, ребят, это Эдвард О’Конелл. Блоггер, путешественник. Его, видимо, сам черт загнал к нам в Аскулы. Эдвард решил развеять все мифы нашей ведьмовской деревушки. Что же, искренне, желаем тебе удачи.
Мужчина склонился в лёгком поклоне, чем вызвал некоторый шок у ребят. И только один из них, тот самый, парень с темно-русыми волосами, скривился презрительно, и пробормотал что-то, судя по всему, обидное. Уля стукнула его по плечу, а Эдвард так и не понял смысл рифмы в его словах.
– Это Анна, тоже блогер, но ведет блог про уход за телом, – именинница еще помахала кулаком у лица парня и затем указала на голубоглазую блондинку. В ответ британец взглядом предложил девушке рукопожатие, и та ответила с лёгкостью, затем убрала руку и улыбнулась.
– Очень приятно. Я вас, кстати, знаю. Иногда смотрю ваш блог и стримы. Но порой я с вами не согласна. И да, в Аскулах можно свое сердце потерять и разума лишиться, – проговорила Анна и обняла с другой стороны Семена, который до сих пор обнимал Улю.
– О, для меня большая честь, что вы, милая леди, интересуетесь моей скромной работой. С удовольствием подискутирую с вами на сверхъестественное темы.
– А это Венера и Георгий, можно просто Гога или Жора, они муж с женой, – продолжила Уля, указывая на высокую брюнетку и среднего роста парнишку коренастого телосложения.
Эдвард перевёл взгляд на тех, о ком говорила Ульяна, и улыбнулся ещё шире.
– Очень приятно. Надеюсь, вам понравится у нас, – спокойно произнесла брюнетка, а Георгий пожал британцу руку. Тот ответил крепким рукопожатием.
– Очень приятно, Венера, Георгий, – повторил он еще раз.
– О, а это Антошка, можно просто Антон. Я знаю его с пеленок. Мой хороший друг, – Уля ловко увернулась от поцелуя в щеку, представляя парня О’Конеллу. Британец даже не удостоил того взглядом. Ему, против всякой логики, ужасно не нравилось это почти хозяйское отношение Антона к Ульяне. «Нужно быть учтивым, он ее гость», мысленно встряхнул себя мужчина и улыбнулся.
– Здравствуй. – Антон весьма фамильярно обернул руку вокруг плеча рыжей. – Да, я Улю знаю давно. Помню забавную историю, когда мне было лет пять, а Ульяне четыре года. Мы тогда поженились. Уль, помнишь?
Парню очень хотелось здесь и сейчас, под взглядом неприятного ему иностранца как-то пометить Ульяну, показать, что она, хоть и по старой памяти, но его.
– Да, было дело. А соседский мальчишка нас женил, – Ульяна рассмеялась нарочито громко. Она понимала, что надо как-то сменить тему, но зачем-то добавила еще подробностей. – Я помню, как нам родители эту свадьбу припоминали. До сих пор припоминают.
Эдвард мельком глянул на девушку. Ему отчаянно захотелось быть частью её смеющегося, простого и тёплого мира.
– И мужчина стальные булки Тольятти! Семен! Мой самый лучший друг и брат по совместительству. Троюродный, но братишка.
Наконец-то познакомив британца со всеми, Ульяна посмотрела на него. Сейчас она забылась и не помнила про то, что его ждет другая. Девушка просто не хотела думать об этом. Она хотела быть счастливой.
Все разошлись по своим делам. Девушки отправились на кухню, Семен пошел топить баню, Антон из сарая доставал садовую мебель, Руслан разжигал мангал. А Уля все стояла рядом с Эдвардом, не в силах оторваться от его глаз.
– Не бойся, расслабься и наслаждайся моментом. А я обещаю, что все будет хорошо. – Девушка взяла Эда за руку, и ее словно током прошибло. Это было настолько мощно и неожиданно, что девушка едва сдержала судорожный вздох. Она вдруг увидела себя будто со стороны, лежащей в истоме под сильным, прекрасным телом Эдварда. Ее волосы рассыпались на траве, пальцы тонут и путаются в медовых кудрях мужчины. Его лопатки двигаются под бледной кожей, по веснушчатым плечам скатывается пот. Тягучий мед разливается по их телам. Мужчина вскидывает голову и стонет ее имя сквозь плотно сжатые зубы, а она сама выгибается под ним и выдыхает его имя… Коленки подкосились и Уля едва удержалась на ногах. Она мотнула головой, прогоняя видение. И только удостоверившись, что снова крепко стоит на ногах, повела блоггера за собой, к ребятам.
По венам Эдварда будто выстрелили атомной бомбой. На секунду он почти задохнулся от тягучего ощущения плывущего по венам медового наслаждения. И Ульяна, что едва удержалась на ногах… Это било под дых. На секунду он будто ослеп и увидел во тьме, как девушка выгибается в его руках, а губы шепчут его имя. Но О’Конелл тряхнул головой, в точности повторяя движение Ульяны, и прогнал видение.
***
– Жора, научи нашего гостя готовить «настоящий шашлык-машлык»! – передразнила парня младшая Лиходеева и, оставив О’Конелла с парнем, пошла к девчатам на кухню.
Стол ребята разместили в саду под старой приземистой сучковатой вишней. В детстве Ульяна с друзьями любили играть под этим деревом, грызть ароматную вишневую смолу. Накрытый вышитой цветами скатертью стол наполнялся яствами. У забора между двумя яблонями натянули гамак и накидали туда разномастных подушек. Парни вытащили из «буханки» старенький магнитофон и врубили заводную мелодию. Марья Ильинична с Мерлином на коленях разместилась на открытой веранде за столом. Она тасовала старинные карты, с удовольствием наблюдая за молодёжью.
Девчонки быстро нарубили свежих салатов, заправив их зеленью и душистым маслом. От ароматов у Эдварда закружилась голова. Запах жареного мяса, чеснока, подсолнечного масла, петрушки, укропа. Ему казалось, что вот она – сама суть лета. Смех друзей, дым от мангала, стоящего немного дальше от стола, яркие цвета овощей и трав. И зелёные глаза Ули, полные радости и огня.
Британец с удивлением наблюдал, как Жора мастерски колдует над шашлыком. Он то раздувал огонь, то тушил его водой из бутылки, крутил шампуры, будто фокусник.
– Настоящий шашлык-машлык, – заметив, что Эд наблюдает, начал Жора, поучительно подняв палец вверх, – это не то, что ваше это барбекю! Или что вы там жарите у себя! Настоящий шашлык-машлык – это искусство, брат.
Мужчина одобряюще похлопал О’Конелла по плечу и жестом предложил раздуть угли. Он вручил в руки опешившего британца кусок плотного картона и кивнул, давай, мол, интурист, не дрейфь! Эдвард криво усмехнулся, добавляя этим себе уверенности, и приступил к шашлыку.
– Держи, – подошедший Семён протянул O’Конеллу запотевший бокал пива, – немного аперитива в качестве дидежистива. Да не дрейфь, турист. Пей! Давай, для храбрости.
Эдвард в два глотка осушил бокал, чем вызвал одобрительное присвистывание парней.
– Силён, турист! – рассмеялся Жора, хлопая Эдварда по спине. – Только за шашлыком следи!
Через какое-то время усилиями в большей степени парней, чем Эда, шашлык был готов. Его уложили на широкие тарелки, которые вынесла Венера. Она с улыбкой смотрела на мужа, а тот не преминул ущипнуть её за попу.
– Ничего её могу с собой поделать, – прокомментировал он свои действия, – все время хочу её щупать.
Семён одобрительно заржал, и ребята направились к столу.
Проклятие Веданы
Пока все усаживались, Ульяна сходила в душ. Бабушка настояла на том, чтоб именинница переоделась. Старшая Лиходеева с любовью достала из старого гардероба белый сарафан длиною до колена. Его подол был украшен вышивкой «ришелье». Бабушка усадила внучку напротив старинного трельяжа в мощной фигурной оправе. Тут же рядом на столике уже были подготовлены и гребни, и цветы, и ленты.
– Уля, милая. Сегодня не простая дата. Тебе исполнилось двадцать пять лет, – начала Марья Ильинична, расчесывая волосы внучки, вплетая цветы и ленты в ее косу. – Магия числа этого формируется под воздействием цифры семь, что получается при сложении двойки и пятёрки. Семерка означает везение, что сопутствует всем начинаниям человека. Символ тайны, познания неизведанного. Семерке соответствуют семь главных планет, дней недели и нот гаммы. Бог сотворил мир за семь дней. Это мудрое и священное число с огромной мистической силой, что распространяется на число 25 и дает ему еще больше магии.
– Двадцать пять, – произнесла Лиходеева-младшая, глядя на себя в зеркало и не узнавая. Бабушка будто окутала внучку магией, и та стала еще красивее. Ее глаза горели изумрудным огнем, а губы стали цвета спелой вишни.
– Смотри, какая красавица выросла. Жениха бы тебе хорошего, – с добротой произнесла Марья Ильинична. – А что? Присмотрись к нашему гостю, он так на тебя смотрит. С жадностью. Мужчина красивый, статный, обеспеченный.
– Ой, ба, прекрати! У Эдварда девушка… – вздохнула Уля, отгоняя мысли, которые только и крутились возле британца. Она посмотрела в старинное зеркало, которое передавалось из поколения в поколение.
– Ну, не расстраивайся! Фи, подумаешь! Невеста там у него. Уедет, значит не твое. И не вздумай даже переживать из-за мужика. Это он должны страдать, упуская тебя. А твое тебя всегда найдет, – старшая Лиходеева вплела в косу изумрудную ленту и отошла на шаг, рассматривая свою работу. – Тогда присмотрись к Антону. Идеальный мальчик и свободный, тебя любит с пеленок. И карьера в хирургии у него успешно складывается.
– Ой! – Уля, пропустив слова об Антоне, внезапно подскочила от испуга.
– Что такое? Девочка моя, ты чего испугалась так? – настороженно вскрикнула бабушка.
– Бабуль, я только что вместо комнаты в зеркале увидела тьму. Вместо тебя за моей спиной стоял огромный белый волк. Что это означает? – нахмурив свои рыжие брови, произнесла Ульяна.
– Я подумаю над твоим видением, – спокойно произнесла Марья Ильинична, загоняя внутрь вдруг поднявшуюся тревогу. – Ну-ка встань, покрутись. Точно красавица. А о ком ты думала, когда увидела волка в зеркале?
– О нем, об Эдварде, – смущенно произнесла Уля, поправляя косу и расправляя сарафан. – А что?
– Да нет, все хорошо. Это я просто спросила.
Старшая Лиходеева тяжело вздохнула.
– Ба? Я же вижу, что что-то не так. Ты меня сама этому учила, – сказала Ульяна. – Рассказывай.
– Хорошо. Чему быть, того не миновать, – произнесла Лиходеева-старшая, легонько перебирая волосы внучки, и, будто заглядывая в седую старину, продолжила. – Есть одна старая история. Она связана с нашей семьей. Может это, конечно, и легенда наша. Однако твоя прапрабабушка уже не первый век живет. Родилась она еще в 1800 году, хотя в паспорте написано, что в 1920 году. Бумаги о рождении утеряны, и при смене паспорта дату поставили, опираясь на ее внешность и здоровье. Но с ее слов родилась она в семье сильного мага Лиходея. Оттуда, от него и наша фамилия. Наш предок силен был, крепок, как энергетически, так и физически. Настоящий богатырь с великими тайными познаниями. И славился он тем, что оборотней рвал на части, деревни спасал. Слухи о нем дошли и до Европы, письма писали, звали в ряды охотников за нечистью. Но Всеволод не пошел, не поехал. Его жена была ведуньей, лечила всех в округе. Их семью любили и почитали. Детишек было у них сначала двенадцать, а потом родилась Ведана – наша баба Веда. Да, она такая древняя. И вот, когда отца не было, на фронте тот был, а жили Лиходеевы тогда в Алуште, около Черного моря. Так вот тогда, будучи еще ребенком, Веда стащила с чердака один из ритуальных кинжалов отца, каким он убивал вервольфов. И ушла Ведана на речку Улу-Узень играться с этим красивым кинжалом. Но спустя какое-то время к девочке из-за кустов вышел британский солдат. Был он ранен, но при этом силен. Он что-то ей говорил на своем языке, но Веда не поняла и испугалась его, посчитав, что мужчина на нее нападает. И вот молоденькая наша бабка Ведана заколола того насмерть. И перед смертью он проклял ее. Но о проклятье узнали мы позже, когда кто-то из наших начал учить английский язык. И тогда уже старая Веда рассказала слово в слово, что ей поведал солдат. Оказалось, он не нападал, а просил помощи. А когда бабка зарезала того, он в агонии перед смертью, на последнем издыхании проклял ее.
«Будь ты проклята, девка деревенская! Жить тебе вечно, а покой обретешь только тогда, когда два наших рода соединяться в один род». Так звучало проклятие. Веда стащила у того документы, деньги, мини портреты, рисованные то ли угольком, то ли карандашом. Говорит, еще на нем было кольцо с головой волка, она и его сняла с него.
Ульяна так сосредоточенно слушала бабушку, что будто растворилась в истории. А пальцы сами по себе очертили морду волка, которую она увидела на перстне Эдварда и едва удержалась тогда ночью, чтоб не прикоснуться к старинному на вид украшению.
– Мать потом очень долго бранила Ведану за безрассудство, да что уже ничего было не исправить. – Закончила свой долгий рассказ Марья Ильинична. – Вот такая история, внученька. Прошу тебя, будь осторожна, ты очень похожа на Ведану в молодости. Я видела ее портрет, который она прячет в своем старом сундуке. Вы как две капли воды схожи… И что удивительно, она ведь потом медсестрой стала. А ты вот врачом.
Бабушка погладила Ульяну по волосам.
– Ну ладно, беги к друзьям, а я на веранде с картами посижу, а может вообще уйду к бабке Веде, а утром придем с ней. Уж очень сильно старуха хочет тебя поздравить. Все, пойду я. Да и ты беги, гости ждут.
Лиходеева-старшая еще раз окинула внучку взглядом и вышла из комнаты.
Выслушав рассказ бабушки, девушка все не могла отделаться от мысли, что вместе с ним что-то важное ждет ее за порогом этого дня. В конце концов, решив не зацикливаться на всем этом в свой день рождения и уделить время самой себе, Ульяна чуть подкрасила реснички и нанесла свой любимый аромат. Запах пионов, ее любимых цветов, окутал девушку, даря ей легкий и немного боевой настрой. Вдохнув аромат полной грудью, Ульяна Лиходеева решила плыть по течению. «Будь что будет. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет», повторила она про себя слова, которые часто говорила Ведана. «Да и бабуля права. Мое меня найдет».