полная версия

Леси Филеберт
Грани будущего

– Что на это скажет Рилэй…

– Его я беру на себя. А ты прямо сейчас неси ее в Ущелье.

Заэль дернулся, как от удара током.

– Ты что? Как так можно?

– Легко и просто – ручками. Ты сделаешь это немедленно. Пока не поздно.

– Ильфорте, зачем? – вытаращил Заэль глаза и побледнел еще больше, хотя, казалось бледнее уже некуда.

– Никто не должен знать правды.

– Но Рилэй…

– И он – в первую очередь.

– Но это бесчеловечно!

– А то, что с ней сейчас произошло, это человечно, по-твоему? – тихо и злобно спросил Ильфорте.

Заэль умолк. Спустя пару минут он так же молча поднял бездыханное тело Маккейн на руки и шагнул в воронку телепортации.

Глава 6. Грани правды

Эльза широко зевала, спускаясь поздним утром в обеденный зал. Это был первый день после окончания каникул, и сегодня ночью волшебнице спалось весьма скверно, смутное беспокойство никак не давало погрузиться в глубокий здоровый сон. Внимание было рассеянным, и Эльза не сразу отметила подозрительное отсутствие привычного гвалта в зале, списывая это на первый учебный день в новом году. Все студенты накануне прибыли в школу и, конечно же, засиделись до поздней ночи, как это обычно бывает после продолжительной разлуки. Друзья обменивались впечатлениями и рассказами о весело проведенных каникулах.

– Жаль, что вы с Глэном быстро нас покинули в новогоднюю ночь, – досадовал в тот вечер Гораций. – Мы потом славно провели время в Корт-парке!

– Ой, нет, мне все эти развлечения не по душе, – отмахивалась Эльза. – Не люблю бильярд. Мне больше по нраву горы.

– Да, мы славно покатались на скоростных трассах, – поддакнул Глэн. – Отлично провели время!

– И не скучно вам вдвоем было?

– Ну, – протянул Глэн, кидая косые взгляды на Амару. – Можно было бы и повеселее, конечно… Но, ты знаешь, эта пауза явно пошла на пользу.

– Ну-ну, – скептично ухмылялся Гораций. – Вижу я, как твоя «польза» воркует с Заэлем.

– Да с ним все воркуют, кому ни попади, – ворчал Глэн и недовольно хмурил брови.

Засиделись они тогда до часу ночи, поэтому Эльза не удивилась непривычной тишине с утра пораньше в обеденном зале, принимая это за общую сонливость и нежелание возвращаться в учебное состояние в первый день после продолжительных каникул.

Однако от нее не ускользнул тот факт, что многие студенты с чрезвычайно серьезными лицами перешептывались о чем-то и все время поглядывали на пустой преподавательский стол.

– Что случилось? И в честь чего у нас тут траурные декорации красуются? – добавила Эльза, заметив, наконец, изменившийся цвет пурпурных флагов и гербов школы на пустые черные полотна.

Однокурсники явно не торопились отвечать. Все они сидели, как в воду опущенные, хмурые и такие печальные. А у Хильди, кажется, глаза были на мокром месте.

– Маккейн погибла, – коротко выдавила она.

– Что!? – Эльза сперва не поверила своим ушам. – Ты ведь шутишь? Правда же? – неуверенно спросила она, поглядывая на лица сокурсников.

Гораций молча протянул свежий выпуск газеты, на главной странице которой красовалась фотография профессора Маккейн.

– Ее нашли ночью в Дьявольском Ущелье.

– Точнее то, что от нее осталось, – мрачно добавил Глэн.

– В каком это смысле?

– Ее разодрали демоны, – тихо пояснила Хильди.

Это было жестоким ударом. Эльза хватала ртом воздух, не в силах принять реальность.

– Ерунда какая-то. Что Маккейн делала в Дьявольском Ущелье? Любой студент знает, что это скопище демонов, своеобразное место встречи для всякой нечисти. Зачем Маккейн, взрослой женщине в более чем здравом уме, было туда соваться?

Она заметила, как при этих словах нервно дернулся Заэль.

– Что угодно могло случиться, – подал голос Ильфорте. – В конце концов, ее могли просто призвать сильным Зовом по поручению Ароны. Маккейн была серьезным магом и за свою жизнь успела истребить немало сторонников Ароны.

Это звучало правдоподобно, но все равно не вызывало доверия у Эльзы. Она дрожащими руками перелистнула газету на нужную страницу и погрузилась в чтение статьи. Чем дольше она читала некролог, тем больше вопросов возникало в ее голове.

– А что за деревушка там стоит около Ущелья?

– Рокланд, – отозвался Гораций. – Деревушка – громко сказано, конечно. Там домов пять, не больше.

– Какой безумец будет жить рядом с Ущельем?

– Тот, кто ловит филарий и сбывает их потом на черном рынке, – хмыкнул Гораций.

– За сумасшедшие деньги, – кивнул Тео. – Порошок из крыльев этих редчайших бабочек является противоядием от любого яда, да и в целом мертвого на ноги поднимет. Свойства чудодейственного эликсира из крыльев этих существ еще до конца не изучены.

– Филарий около Ущелья несметное множество. Отлов их там, правда, чрезвычайно опасен ввиду такого дьявольского соседства.

– В прямом смысле того слова, я поняла, – хмыкнула Эльза. – И что, вот демоны так просто пришли к деревушке и в дружеской беседе поведали жителям о своей маленькой победе над добром?

– Останки ее нашли, – вмешался Зак. – Ты до конца дочитай. Она там, кажется, несколько дней уже валялась, но нашли ее только вчера.

– Да какая разница, как это было, и что за всем этим может крыться, – вмешался Заэль. – Маккейн больше нет. Ее просто нет. И уже не будет. Никогда, – шепотом добавил Заэль, пряча лицо в ладонях.

– Мне казалось, что для фортеминов и уж тем более Арма имеет огромное значение, как именно произошло то или иное событие, и какое оно несет под собой подоплёку, – подозрительно сощурилась Эльза. – Разве не так? Что заставляет тебя сейчас говорить иначе?

– Быть может, обыкновенная человеческая печаль-тоска? – довольно грубо отозвался Глэн. – Честное слово, сестренка, я тебя безмерно люблю, но иногда твоя беспардонность и черствость меня поражает до глубины души. Тебе как будто все равно, что происходит здесь и сейчас.

Эльза смутилась и отложила газету в сторону.

– Конечно же, нет. Я просто… Не могу поверить в то, что такой сильный маг, такой близкий мне по духу человек вот так взял и моментом ушел из жизни. Из своей и из нашей тоже. Как думаете, кто теперь будет преподавать историю?

– Профессор Плео, наверное. Вроде когда-то давно он именно этим и занимался.

– Это ж будет скука смертная, – скривился Гораций.

– Маккейн никто не заменит. Никто и никогда. И это самое печальное, конечно, но всем нам придется смириться с утратой, – тяжело вздыхал Ильфорте, меланхолично вертя в руках вибрирующий телефон.

– Тебе звонят, чего трубку не берешь?

Ильфорте повернул экран телефона так, чтобы Заэль мог видеть имя названивающего абонента.

– Ну что же, пошел я на ковер, – подмигнул он побледневшему другу.

***

Рилэй старался дышать ровно. Очень сильно старался. Не будь он Наставником, давно бы уже дал волю своим чувствам и укатил куда-нибудь в бар, но его выдержке мог позавидовать кто угодно. Что бы ни происходило, он был обязан соблюдать спокойствие.

«Личное» – не всегда значит «важное».

– Кто это сделал?

– Кто-то… из демонов.

Рилэй с шумом втянул носом воздух.

– Имя.

– Я не вижу его имени, Наставник.

Рилэй долго смотрел на собеседника сквозь скрещенные пальцы.

«Врет мне в лицо и ведь даже глазом не моргнет».

Что ж, очевидно, не только у него была железная выдержка.

– Почему демон так странно с ней поступил? Обычно они… просто выпивают досуха.

– Не могу знать, Наставник.

– Допустим… Но у тебя же есть предположения относительно убийцы?

– Никак нет, Наставник

– Довольно, – Рилэй отвернулся к окну, изо всех сил сдерживая раздражение и ненависть. – Не понимаю, почему ты не хочешь мне ничего говорить, но ты же прекрасно знаешь, как я ненавижу столь откровенное вранье.

Взгляд Ильфорте оставался бесстрашным и немигающим.

– Вы расстроены, но это не повод подозревать всех и каждого во лжи. Смею предположить, что Ароне стало известно о вашей связи, и этот ее жест – жестокий удар по больному месту.

– Да откуда ей знать?

– Смею напомнить, что не далее как осенью Маккейн сама заявила на уроке о том, что она лично знакома с некоторыми фортеминами. Дальнейшие выводы сделать было несложно.

Рилэй медленно дышал. Медленный вдох, задержать дыхание на пять секунд, медленный выдох…

– Звучит убедительно.

– Да, Наставник. Лучшие демоны Ароны вполне могли сделать такие же выво…

– Если бы не Заэль.

Ильфорте моргнул. Ага.

– Не понимаю вас, Наставник.

– У них ведь была связь?

Пауза.

– Да, Наставник.

– Дважды.

– Мне известно об одном акте, Наставник.

Вдох, счет до пяти, выдох…

– Наставник, позвольте… как бы вам ни было противно это слышать, но она сама пришла к Заэлю. Из… любопытства.

– Ну и как? Утолила его?

Ильфорте ничего не ответил. Рилэя бесило его ледяное спокойствие и абсолютно пустой взгляд.

– Ильфорте?

– Да, Наставник?

– Я жестоко расправлюсь с тем, кто это сделал.

– Не сомневаюсь, Наставник.

Рилэй поморщился.

– Хватит уже этой официальщины. Давно бы взял пример с Первого.

– На то он и Первый. Я птица не столь высокого полета.

– Ты вообще не птица, – сказал Рилэй в пустоту, когда за Ильфорте закрылась дверь, – а хитрый лис. Хитрый всезнающий лис…

***

Он ждал его, стоя у окна. Вытянувшись по струнке, скрестив руки на груди. Было уже поздно, но в гостиной еще оставались старшекурсники, замученные бесконечно длинными эссе. Судя по некоторым репликам, ребята трудились над Теорией искусств, и получалось у них это со скрипом. Один парнишка с шестого курса заснул от усталости прямо за столом, и двое ребят помладше никак не могли его разбудить.

– Хэй, Грег, ну в самом деле, не тащить же нам тебя наверх на себе!

– А вы меня левитируйте, чего тащить-то…

– Ну мы же еще не проходили левитацию!

– Вот, значит, завтра мы ее с вами пройдем, чтобы в следующий раз вы меня молча плюхнули на кроватку, – несчастный Грег кое-как заставил себя встать и печально поплелся за своими друзьями по винтовой лестнице, спотыкаясь на каждой второй ступени.

Через полчаса гостиная окончательно опустела, и огонь в камине начал затухать. Сегодня его теплое потрескивание почему-то больше раздражало, нежели умиротворяло.

Наконец, входная дверь скрипнула, и Заэль нетерпеливо переступил с ноги на ногу, буравя взглядом друга.

Плюхнувшись в кресло у камина, Ильфорте сразу же потянулся снять контактные линзы.

– На что только не пойдешь ради спокойного внешнего вида.

Заэль так и застыл с открытым ртом.

– Э-э-э…

– В этих вот линзах, – кивнул Ильфорте на маленькую пленочку, – мои зрачки выглядели одного размера, не расширялись и не сужались от ужаса, который явно читался бы в моих глазах.

– О…

– О да, я вполне могу гордиться тем, что в совершенстве овладел дыхательной техникой и в состоянии держать себя в руках даже при таком стрессе.

– Но…

– Конечно, он все равно подозревает, но доказать пока ничего не может.

– А…

– А нам сейчас нужно любой ценой оставаться в Эллисторе.

– Да хватит уже читать мои мысли! – вспылил Заэль, наконец совладав с речью. – Может, ты сам с собой поговоришь тогда!?

– Ну ты все равно никак не мог сформулировать вопрос, я и сократил наш диалог для экономии времени, – пожал плечами Ильфорте.

Вот вечно он так.

– Как тебе это удалось?

– Я же сказал…

– И что, он действительно проникся? – не поверил Заэль.

– Не думаю, что до конца. Но у Рилэя и впрямь нет никаких доказательств, а от меня он ничего не добился, как ни пытался.

– А почему нам нужно остаться в школе?

– Ну так мы же не выполнили свой долг, ради которого вообще тут оказались.

– Ой ли? – скептично сощурился Заэль. – Так мы и не обязаны, если уж на то пошло. Перед нами ставили задачу обезвредить угрозу, если в самом деле ее обнаружим, но пока мы даже самого человека найти не можем, уже седьмой год подходит к концу. Нет причины – нет угрозы. Нет угрозы – с задачей справились. А угрозы-то не видно, ни от кого в школе она тут не исходит. Кроме нас самих, по ходу, – едко добавил он.

– Арона не просто так усиленно нападает на школу и пытается сорвать Печати, знаешь ли, – покачал головой Ильфорте. – Она вообще ничего не делает просто так, у нее каждый шаг тщательно продуман и взвешен. Да и…

Он запнулся.

– Что-то случится скоро?

– Да.

– Но ты, конечно, не скажешь, что именно и когда?

– Разумеется.

Ну вот что с ним делать?

Заэль вздохнул и облокотился о подоконник.

– Я был бы не прочь свалить обратно в Армариллис прямо сейчас.

– Если ты пойдешь с повинной к Рилэю, он от тебя мокрого места не оставит. К тому же… скоро ты сменишь свое мнение относительно школы.

Брови Заэля поползли вверх.

– С чего бы? Мне, конечно, очень нравится играть в человека, но не настолько.

– Как знать, что уготовит день грядущий?

Они еще немного помолчали.

– Он ведь рано или поздно узнает.

– Возможно.

– Ну и зачем оттягивать момент истины?

– Различные обстоятельства к тому моменту могут сложиться… несколько иначе.

Вот это было действительно интересно. Но Заэль слишком хорошо знал Ильфорте и понимал, что он и так сказал слишком много, и больше из него ничего не вытянуть.

– Я опасаюсь как-то выдать себя при Рилэе.

– Избегай его пару дней, потом молва чуть поутихнет, и всем нам станет чуточку легче.

– У нас с ним первая тренировка скоро. С моим… Стражем, – с трудом выдавил из себя Заэль.

– Ну тогда у тебя серьезные проблемы, дружище, что я могу сказать, – хохотнул Ильфорте и примирительно поднял руки в ответ на безмолвный упрек. – Мой тебе совет – во время тренировки сосредоточься именно на Эльзе, ну вот хотя бы на том, как тебя от нее тошнит. Не думай о Рилэе, вообще.

– Легко сказать…

– И сделать также просто, – оборвал Ильфорте. – Первый ты или кто?

Заэль тяжело вздохнул.

– Я ничего не понимаю. В очередной раз доверюсь тебе и сделаю, как ты советуешь. Мой кредит доверия к тебе не знает границ, однако. Хотел бы я, чтобы ты был моим Стражем, честное слово, – и Заэль, тепло улыбнувшись, отправился спать.

***

Ильфорте лежал на холодном каменном полу террасы гостиной Лунного Факультета и смотрел на звезды.

Он искренне любил свою судьбу и был благодарен Вселенной за столь интересный и извилистый жизненный путь, но иногда, как сейчас, всеми фибрами души ненавидел свой Дар Предвидения и очень многое отдал бы за возможность стереть картины будущего, стоящие сейчас перед внутренним взором.

Громкое мурчание возвестило о том, что к нему подкралась Сиринити.

– Пришла согреть меня? Не так уж я и замерз.

Сиринити запрыгнула на Ильфорте и улеглась у него на груди. Ее огромные зеленые глаза немигающим взором уставились на Ильфорте.

– Может, тебе будет легче, если ты поделишься своими мыслями?

– Конечно, мне будет легче. Но есть вещи, которые я не могу поведать даже тебе. Извини, эту ношу мне придется нести в одиночку.

Сиринити потерлась о подставленную ладонь.

– Все будет хорошо.

Ильфорте задумчиво почесывал кошку за ухом и разглядывал далекие звезды. Мелодичное урчание умиротворяло, и сейчас действительно легко было поверить во-о-он в ту едва заметную Тропинку Будущего, как в самую вероятную.

– Конечно, любовь моя. Так и будет.

Глава 7. Грани ненависти

Они находились на заднем дворике симпатичного участка. Здесь была только полянка с идеально выстриженной травой, окруженная плотными зарослями туи. Это была территория небольшого особняка, с виду очень уютного. Большая часть его стен заросла диким виноградом, арочные окна – сплошь в разноцветных витражах, через которые проглядывал впечатляющий интерьер.

Эльза присвистнула. Работа с музыкальным лейблом дала ей возможность накопить на свое собственное жилье, и волшебница уже присматривала себе домик, но пока что они с Глэном жили в маленькой квартирке, выделенной для них детским домом.

– А зачем тебе одному такие хоромы?

– Я не могу позволить жить себе в чем-то более приземленном, – небрежным тоном отозвался Заэль.

Эльза неприязненно поморщилась. Жизнь в детском доме жестко расставляла приоритеты, учила довольствоваться самым необходимым, и такое отношение к материальным благам сильно ее коробило.

– По-моему, тебе бы и одного этажа с лихвой хватило.

– Издеваешься? – искренне возмутился Заэль. – На первом этаже только кухня и гостиная! Спальни на втором. Ну а в мансарде, – тут Заэль запнулся и пробубнил уже себе под нос: – А что же у меня на мансарде-то…

Эльза хохотнула, качая головой.

– Зажрался ты, вот что я тебе скажу.

– Благодарю за экспертное мнение. Очень его не хватало.

– Нет, ну в самом деле! Ты же наверняка тут редко бываешь. Где твой рационализм? Вот я бы на твоем месте…

– Послушай, – с нажимом прервал Заэль. – Ты не на моем месте. Не ставь меня на одну линию с тобой. Я прожил весьма непростую жизнь, и мой дом – это мой оплот спокойствия. Мой островок гармонии, где все так и только так, как нравится только мне. Куда могу слинять в любой момент, закрыться ото всех и приходить в себя после очередного потрясения. Я достаточно много впахивал по жизни в полевых условиях и могу вполне заслуженно наслаждаться шикарной обстановкой вокруг себя любимого. Да и… Кто тебе сказал, что я тут все время пребываю один? Обычно возвращаюсь сюда в довольно большой и шумной компании, которой едва хватает места тут разместиться.

– В компании друзей?

– Подружек, – уклончиво ответил Заэль.

– Всем добрый вечер.

На полянке откуда ни возьмись материализовался Рилэй, Эльза аж вздрогнула от неожиданности.

– Сегодня мы практикуем первую совместную тренировку, – сразу взял деловой тон Наставник. – Без лишних разговоров, давайте сразу к делу. Сядьте друг к другу спиной. Эльза, будь любезна, чуточку ближе. Да, вот так. Закройте глаза. Заэль, надеюсь, ты еще помнишь из моих уроков теорию магической связи? Отлично. Эльза, закрой глаза и положи свои ладони себе на колени. Да, вот так. Представь перед собой поток магии, о котором мы с тобой говорили на этой неделе. Магия должна исходить от тебя, из самых глубин и вливаться в Заэля. Сосредоточься. Многое зависит именно от твоей концентрации.

Эльза послушно закрыла глаза и попыталась представить… что-то. Впрочем, кроме черных точек перед глазами так ничего и не мелькало.

– У меня ноги затекли, – пробубнила Эльза полчаса спустя после нескольких неудачных попыток концентрации внимания.

Заэль презрительно фыркнул, но Рилэй спокойно попросил обоих встать и продолжить ментальную практику.

– Что ж, может, стоит усилить контакт…

– В каком это смысле? – встревожилась Эльза.

– Просто соприкасайтесь ладонями, также стоя спиной друг к другу.

Делать это совсем не хотелось, но под настойчивым взглядом Рилэя пришлось повиноваться. Правда теплые ладони Заэля скорее нервировали и отвлекали, нежели помогали сосредоточиться.

Эльза плохо понимала, что именно от нее требуется, да и четких инструкций тут не было, все советы сводились к одной надоевшей фразе «Ты сама поймешь, когда получится». Что получится? Как получится? Перед глазами взорвется фейерверк, и большими буквами будет написано «связь налажена», так, что ли?

Заэль никак не помогал и не стремился пояснить, что делать. Он стоял с отрешенным видом, и у Эльзы появилось сомнение по поводу того, а знает ли сам Первый Арма, как налаживать связь со Стражем.

Все это ужасно раздражало и прямо-таки выводило из себя, в итоге еще час спустя Рилэй огорченно покачал головой.

– Что ж, не будем расстраиваться, это лишь первая совместная практика. Завтра продолжим.

– Завтра? – застонала Эльза. – Почему так скоро?

– По-хорошему, тебя надо бы увезти в Армариллис, где само пространство ускоряет процесс налаживания ментальной связи, и то – при многочасовых тренировках. Но ты соткана из другой магии, живешь в мире людей, так что нам приходится обходиться малым. В Академии-то не с первого раза у всех получается, а уж сколько у вас это времени займет – одним святым угодьям известно.

– Но это все какой-то бред! Сидеть и воображать непонятную магию у себя в голове, не имея представления, что это, и как оно может выглядеть…

– Я уже говорил тебе о том, что облик магии для каждого свой, потому более четких рекомендаций я тебе дать не могу. Просто слушай себя, и тогда…

– Да что слушать-то? – не на шутку вспылила Эльза. – Загадочный голос у себя в голове? Спасибо, но я, к счастью, пока слышу только свой собственный!

– Не голос, а силу, – мягко поправил Рилэй. – Сила не говорит на человеческом языке, но ты обязательно ее услышишь и увидишь, когда позволишь себе полностью расслабиться и довериться своему Бойцу.

– Да как ему вообще можно доверять!?

– Он твой Боец. Этого уже достаточно.

У Рилэя была такая особенная манера разговора, что даже при всей мягкости голоса спорить с ним не хотелось. Поэтому Эльза просто махнула рукой и, не прощаясь, телепортировалась на территорию школы.

***

В таком ритме прошло еще несколько дней. Утром – учеба, днем – запись вокала и выполнение домашних заданий, вечером – бессмысленные тренировки, ни одна из которых пока не увенчалась успехом. Эльза доходила до спальни поздно вечером и просто валилась с ног, порой даже не заботясь о смене одежды. В итоге волшебница стала такой раздражительной, что переругивалась уже даже с Глэном.

– Да будет тебе ныть! – говорил он в один субботний вечер. – Экзамены еще далеко, а ты уже ударяешься в панику!

– Как можно запомнить состав этой сыворотки? – возмущалась Эльза, в запале швыряя учебник по снадобьям в другой конец гостиной. – Бессмысленный набор ингредиентов!

– Что-то у тебя в последнее время все бессмысленное. Знаешь, это начинает раздражать.

– О, ты наконец-то прозрел до истинной сущности своей сестрицы! Я больше не одинок в своем горе, – с наигранным чувством произнес Заэль, пробегающий мимо и краем уха услышавший последнюю фразу.

Эльза только тихо рычала от бессильной злобы.

Масла в огонь подливало еще телевизионное шоу в грядущее воскресенье, в котором Эльза совершенно не хотела участвовать. Музыкальный лейбл, однако, не оставил ей выбора, считая это обязательным условием для рекламной компании планируемого тура.

– Я же там петь не буду, что мне там делать? Ведь это даже не околомузыкальное шоу!

Но Майкл Фоббс, менеджер Эльзы, лишь разводил руками.

– Люди любят развлечения, и появление на таких телевизионных программах делает тебе хороший пиар. Ну чего тебе это стоит? Посидишь там, попьешь кофею в свое удовольствие, ответишь на пару дурацких вопросов и поулыбаешься на камеру. Делов-то.

– Вот наберусь опыта и открою свой лейбл, и не буду своих музыкантов заставлять заниматься полнейшей ерундой!

Но Фоббс лишь насмешливо качал головой, мол, ничего ты не понимаешь в маркетинге.

Шоу Томсона был эдаким сборищем «сливок общества», для которых травили шуточки и вовлекали тех или иных знаменитостей в викторины. В принципе, летними вечерами Эльза сама была не прочь похихикать над острым языком телеведущего, но сейчас ее воротило от одной мысли о том, что посмешищем может стать она сама.

– Ма-а-а-айкл, – позвала Эльза, уставившись в сторону черного входа, где промелькнула очень знакомая фигура. – Ты не говорил мне, что Заэль Филеберт тоже приглашен на это шоу.

– М-м-м, так я и сам не был в курсе, с ним же Сильвестр планированием занимается…

– Хорош мне лапшу на уши вешать! Вы же в одном лейбле работаете, ты не мог не знать. Это что, тоже часть маркетингового хода?

– Что ты, что ты! – отмахивался Фоббс, но по его лицу читалось совсем другое.

Эльза скрипнула зубами и уже хотела было уйти, но подумала о том, что Заэлю наверняка станет известно, что из-за него однокурсница сдала позиции. Будет потом злорадствовать при каждом удобном случае, а этого Эльза допустить никак не могла.

Вздохнув, волшебница юркнула в тусклое закулисье концертного зала вслед за своим треклятым менеджером.

Однако вопреки всем опасениям, вечер проходил вполне сносно, и через некоторое время Эльзе даже удалось расслабиться. Хоть она и сидела через столик от однокурсника, но они никак не пересекались, и можно было представить, что его тут и вовсе не было.

По сцене скакала длинноногая мадам в платье канареечного цвета, сплошь расшитого пайетками, и вещала какую-то невразумительную чушь:

– Я вижу, аплодируют только женщины, мужчины вообще делают вид, будто они ничего не слышали. А мы на вас и не обижаемся, дорогие мужчины! Мы не обижаемся на вас, потому что привыкли к тому, что вы не слушаете, о чем мы говорим, вы вот порой вообще нас не замечаете! Недавно была свидетельницей очаровательного диалога: «Том, ну посмотри на нашего соседа, ну посмотри, как он любит свою милую, ну посмотри, как он за ней ухаживает, он ей цветы каждый день дарит, он стихи для нее сочиняет, он на руках ее носит, целует ее каждую минуту, ну почему, Том, ну почему ты так не делаешь, ну почему?». А он ей говорит: «Ты чего? Я ее даже не знаю!».

Впрочем, публика здесь собралась подобающая, и наманикюренные дамы картинно обнажали отбеленные зубки и поддерживали ведущих лошадиным ржачем и томным хихиканьем.

Вслед за канареечной леди на сцену выскочила не менее комичная компания, изображающая бывалых мужей.

– А я, мужики, свою Аннушку ни на какую другую не променяю. Она у меня ух какая! Она у меня… везучая, Аннушка, да. Представляешь, сижу вечерком, наслаждаюсь трапезой. Моя милая приходит, я смотрю: в новых туфлях. Говорю: «Хе-е-ей! Откуда туфли?». Она такая: «Не поверишь! Представляешь, мимо свалки иду – стоят. Я примерила – мой размер!». Ну, везет моей девке, а? В новых туфлях пришла, на прошлой неделе – в новом пальто. Везучая она у меня! Аннушка моя, да! А я не везучий, мужики, не-не, не везет, ну не везучий я, а. Один раз в жизни под кроватью нашел носки, примерил… не мой размер.

«Господи, что я здесь делаю?», – настойчиво звенело в голове у Эльзы. Она нетерпеливо посматривала на часы, но минутная стрелка ползла уставшей улиткой. И выйти из зала не было никакой возможности: Майкл явно специально выбрал для своей подопечной столик поближе к сцене, за которым еще сидела парочка нафуфыренных модельеров.

-…никогда, никогда не спорьте! И – целуйте! Целуйте друг друга – и будьте счастливы! С наступающим Днем Святого Валентина, господа и дамы!

Эльза чертыхнулась. Она совсем забыла об этом идиотском празднике, а ведь Тео наверняка будет виться вокруг нее ужиком. Настойчивый он, этот Тео, да. Никак не мог усвоить, что для Эльзы он навсегда останется хорошим другом, все время твердил, что «придет время – и ты одумаешься», и бла-бла.

– Как же меня все это достало…

– И что же вам так осточертело, мисс Кларксон?

Эльза осеклась и виновато огляделась. Кажется, она случайно произнесла последнюю фразу вслух, чем привлекла к себе внимание очередного вещающего со сцены, и не только его.

– Жизнь, – неоднозначно ответила Эльза, стараясь держать умный вид.

Кто-то очень громко фыркнул. Слишком громко.

– Она у тебя слишком короткая была, чтобы успеть осточертеть, – раздался едкий голос Заэля сбоку.

– Мне хватило, чтобы разочароваться.

– Вот всегда поражало нытье людей, на тепленьком месте которых мечтают оказаться очень многие.

– А что, многие мечтают оказаться на месте никому не нужной сироты, пытающейся чего-то добиться в этой жизни? – вздохнула Эльза, пытаясь унять свое раздражение и заткнуться.

Она не хотела продолжать этот случайный диалог, и на самом деле ее сильно смущало пристальное внимание людей вокруг. Одно дело, когда ты на сольном концерте купаешься в фанатском восторге, и совсем другое, когда сотни насмешливых глаз «звезд» той или иной величины пронзают тебя в ожидании новых зрелищ. Эльза ненавидела такое внимание, и газетная слава таких моментов ей была ни к чему. В отличие от вездесущего Заэля, она вообще крайне редко попадала в желтую прессу, чем, кажется, были очень недовольны ее менеджеры.

И если бы прямо сейчас Эльза увидела восторженное выражение лица Майкла, то, наверное, остановила бы этот фарс. Но она не видела, а Заэля явно несло.

– Многие мечтают так же удачно оказаться под крылышком лейбла.

– Удача тут не при чем.

– Да будет тебе! Не скудным талантом же ты к себе внимание привлекла.

Эльза злобно сверкнула глазами, пытаясь воздействовать на Заэля ментально и «мысленно» сказать ему пару ласковых. Ни черта у нее не получилось, конечно. Только голова разболелась, да Заэля повеселила своими вытаращенными глазами.

– Друзья, друзья! – примирительно вскинул руки ведущий, улыбаясь до ушей. – Не будем сегодня сеять раздор! Накануне светлого и доброго праздника давайте распространять вокруг только счастье и любовь!

– Да он девушек меняет, как струны на гитаре, что он может знать о любви? – не удержалась от замечания Эльза.

Ох, если бы она знала, на какую больную мозоль наступает этой фразой, то заклеила бы себе рот скотчем, ей-богу.

Тем временем, Заэль почувствовал, что его начинает трясти от бешенства. Да какого черта?

Он медленно подошел к столику, за которым сидела Эльза, и облокотился на него, не сводя глаз с девушки.

– А ты-то что знаешь? Ты никогда никого не любила. Ты кто такая, чтобы сметь со мной так говорить? Почему я «меняю девушек, как струны на гитаре»? Потому что вынужден. Несколько лет назад Арона меня схватила и пытала, ты знаешь об этом. Ты же у нас умная, начитанная. Но никто не знает подробностей. В учебниках не рассказано о том, сколько литров всяческих ядов и зелий в меня было влито с целью создать из меня послушную куклу и заставить подчиниться предателю Киорре, мечтавшему стать моим Стражем. Фортемины во главе с Ильфорте сумели меня найти и прервали процесс, но он отчасти уже был необратим. И к моему Дару, к моей возможности считывать чужие эмоции и управлять ими добавилось несколько пикантных особенностей. Например, моя секреция стала ядовитой, и вся контрацепция тут бессильна. Чего только не пробовал, но эффект неизменно остается одним: если разовая доза такого яда еще с горем пополам переносится женским организмом, то повторный контакт приводит к плачевным последствиям уже через несколько минут, – он содрогнулся, вспомнив Маккейн. – Но демон с ним, можно было бы прикинуться отшельником и обходить всех стороной, но тут вот какая загвоздка: я стал зависим от интимной близости. Зависим физически, для моего существования необходим гормон, вырабатывающийся в момент пика наслаждения. И теперь, чтобы выжить, мне приходиться спать с кем попало, не особо заботясь о том, нравится мне это или нет. Мне, знаешь ли, выбирать не приходится. А самое мерзкое во всем этом то, что мне нельзя любить, так как физически быть с одной девушкой я не могу, а платонической любовью со мной сыт не будешь, особенно с моими регулярными поползновениями в чужие постели.

Заэль шумно выдохнул через нос и продолжил:

– Более того, так как я чрезвычайно ценен для Академии, мне не дают сдохнуть от тоски по неразделенной любви: нашей лабораторией было разработано зелье, сводящее на нет малейшие мои влюбленности, чтобы у меня даже повода не было сходить с ума и пытаться покончить жизнь самоубийством. Что, удивлена? – Заэль со злостью смотрел на Эльзу, чьи широко распахнутые глаза поблескивали от слез. – В здравом уме я чрезвычайно живучий, но стоит мне сильно затосковать, как я становлюсь легкой добычей для любого демона. Поэтому, чтобы я не тосковал и хорошо выполнял свои бойцовские обязанности, мне по необходимости делают инъекции всякой дряни. Ильфорте прекрасно справляется с этой обязанностью, сопротивляться бесполезно, – горько хмыкнул он, невольно потирая шрам на шее после последнего такого сопротивления.