Леси Филеберт
Грани будущего
– Мне… Страшно. Мне так страшно…
– Это нормально. Но сейчас тебе придется собраться с силами и быть храброй. Храбрость – это не когда ты не боишься. Храбрость – это когда ты делаешь, даже если боишься.
Эльза молчала. Ее била крупная дрожь.
– Ты, конечно, устала, столько сил сейчас потратила… Давай я тебе помогу, дам немного своей магии, – и прежде, чем Эльза успела произнести хоть слово, Заэль обхватил ее голову двумя руками и прижался к ней лбом.
Эльза пискнула от неожиданности, но тут же утонула в потоке чего-то горячего, словно вливающегося прямо ей в голову. Девушка сделала глубокий вдох, чувствуя, как к ней приливает энергия, остро ощущающаяся чужеродной, но в то же время дающая силы для сосредоточения на сиюминутной проблеме.
Тихий смех, напоминающий едва слышный перезвон колокольчиков, раздался в голове так отчетливо, что Эльза невольно дернулась и отшатнулась от Заэля. Смех тут же прекратился, как и прервался поток струящейся магической силы, но это уже не имело значения.
– Туда! – махнула она в дальний конец зала.
***
Ильфорте вздрогнул и прервался от исцеления очередного ребенка. Он смотрел на Эльзу и Заэля, соприкасающихся лбами и светящихся едва заметным голубоватым сиянием. Перед его взором молнией замельтешили картинки будущего, касающиеся этих двоих. Ильфорте очень старался дышать ровно, не выдавая страх, но, кажется, он уже был сильно не в форме.
– Что тебя так напугало?
Голос Рилэя мигом вывел из транса. Ильфорте мотнул головой и вернулся к исцелению мальчика, боковым зрением наблюдая, как Заэль вытаскивает совсем крошечного малыша, появившегося на свет всего шесть часов назад. Да уж, Арона тщательно подготовилась и спланировала всё до мельчайших деталей. Всё… кроме Эльзы.
– Есть нелицеприятные моменты, касаемые Стража, которые пока не стоит озвучивать.
– Ты понимаешь, что за ней теперь нужно особое наблюдение?
– Разумеется. Ее будут пытаться убрать.
Дальше им разговаривать было некогда.
Дети начинали приходить в сознание, и теперь уже громогласный плач слышали все. Волшебники и волшебницы всех возрастов распределились по залу, особенно уделяя внимание совсем маленьким крошкам, которых нужно было в первую очередь отправить домой.
Уставший и нервный Заэль ходил туда-сюда, тихо радуясь тому, что у них получилось развалить Печать. Он наблюдал за шестикурсницей Марией, успокаивающей симпатичную темноволосую девочку, видел, как Хильди отпаивает водой двух близнецов, порадовался за Лейлу с пятого курса, которая рыдала навзрыд на груди у найденного брата Майкла с шестого курса, пропавшего месяц назад. Помахал рукой Меланье, сидевшей в обнимку с сестрой.
В глаза ему бросился белобрысый шестилетний мальчик, сжавшийся в комочек. Он был единственный из малышей, кто не плакал, но его маленькие кулачки были сжаты так, что оставляли царапины на своих же ладонях.
Заэль присел рядом с мальчиком и погладил его по рукам, разжимая кулачки.
– Всё закончилось, уже всё хорошо.
Мальчик поднял свои огромные серые глаза на Заэля и тихо всхлипнул.
– Я к маме хочу!
– Скоро будешь с ней. Вон тот добрый дядя, – он кивнул в сторону Ильфорте, который неотрывно строчил в блокноте и одновременно раздавал указания инквизиторам, – уже делает список адресов. Еще немного, и вас развезут всех по домам. Потерпи еще немного, хорошо?
Мальчик подумал и важно кивнул, поза его стала чуть более расслабленной.
– Тебя как зовут, малец?
– Эрик я, кто же еще, – всхлипнул мальчик с таким возмущением, словно Заэль обязан был знать его имя. – А почему ты сам меня к маме не отведешь?
– Думаю, мой друг справится с этим гораздо лучше, – улыбнулся Заэль. Он любил детей и обожал эту детскую непосредственность, полное отсутствие стереотипов, субординации и штампов поведения. – Давай мы сейчас…
– Мама! Мама! – вдруг закричал Эрик и сорвался с места.
Заэль с откровенным любопытством наблюдал, как мальчик бежит сквозь толпу и врезается в Эльзу, обнимая ее сзади.
– Мама! Почему ты меня не искала?
Оторопевшая Эльза замерла, как истукан, не зная, что сказать.
– Эрик, – окликнул Заэль, кладя руку на плечо мальчишки. – Это не твоя мама. Это моя однокурсница. Она помогла спасти всех вас.
– Это моя мама, мама! – не унимался Эрик, но глядя в испуганные глаза Эльзы, уже менее уверено спросил: – Ты… Не мама?
Эльза отрицательно покачала головой, по-прежнему не произнося ни звука и явно не зная, как вести себя в такой ситуации.
Эрик все-таки заплакал, и Заэль не придумал ничего лучше, как крепко обнять мальчика и взять его на руки. Тот сразу же уткнулся в плечо, заливая рубашку горькими слезами.
– Не переживай, дружище, все будет хорошо. А ну, утри крокодильи слезы! Разве подобает мужчине с такими опухшими глазами домой возвращаться, а?
Эрик шмыгнул носом и едва заметно улыбнулся.
– Мой дом слишком далеко. А еще я запутался во времени.
– Еще бы, ты так долго пролежал в анабиозе! Но не переживай, скоро ты будешь со своими родителями.
– Ты такой хороший, – тихо сказал Эрик и заснул прямо у Заэля на плече.
Заснул за какие-то секунды, как умеют только дети. Эх, последствие пережитого стресса…
Заэль осторожно уложил сопящего мальчика на лежак и окликнул ближайшего инквизитора, чтобы тот проследил за ребенком.
С чувством выполненного долга Заэль заозирался по сторонам в поисках своего, прости Господи, Стража.
Эльза сидела на полу посреди пустеющего зала в полной прострации, глядя в одну точку. Ей явно было очень плохо, она впервые в жизни израсходовала так много магии, да еще за один раз, и этот мальчишка, видимо, оказался последней каплей.
Заэль присел рядом с ней на корточки и ободряюще похлопал по плечу.
– Ты молодец. Благодаря тебе мы не только разбили планы Ароны на дьявольский ритуал, но и спасли шестьдесят шесть детей, все они вернутся в свои семьи в ближайшее же время. Ты большая молодец.
Эльза слабо улыбнулась… и без сознания свалилась на пол. Заэль вздохнул. Что ж, этого следовало ожидать. Сейчас ее было опасно соприкасать с чужой магией, включая наколдованные носилки, поэтому пришлось подхватывать на руки бессознательную девушку и идти с ней на выход под непрекращающееся шушуканье за спиной.
– М-м-м, уже на руках носим?
– Убью, – сквозь зубы процедил Заэль, злобно зыркая на ржущего Ильфорте.
На одной из инквизиторских машин они добрались до территории школы, потом нести «спящую красавицу» пришлось аж до самого замка.
В медицинском крыле их встретила охающая и ахающая миссис Жюли. Она уже была оповещена о случившемся и успела подготовить необходимые восстанавливающие зелья. К удивлению Заэля, она не придала никакого значения его внешнему облику, или, что скорее всего, просто не стала заострять внимание на том, кто именно принес ей пациента.
– Ох, и тяжелая же ты, – выдохнул Заэль, аккуратно размещая бессознательную девушку на больничной койке. – Миссис Жюли, скоро еще Майкла доставят.
– Майкла? Неужто нашелся, миленький?
– Да, и не только он. Полагаю, сестрицы Блум тоже скоро будут, – сказал Заэль, покидая медицинское крыло.
На самом пороге он обернулся и посмотрел на Эльзу. Она была чрезвычайно бледна, ресницы мелко подрагивали.
Страж. Подумать только, у него теперь есть Страж. Столько лет он завидовал всем полноценным Парам Арма, а теперь был готов провалиться сквозь землю, лишь бы все это оказалось страшным сном. Почему именно она? Почему именно эта девчонка? Почему именно сейчас? Кто она, если не фортемин?
Столько вопросов, и ни одного ответа.
Нет, ну почему его Стражем должна быть именно эта дерзкая девица? И что делать с ее полным отсутствием знаний о связке Боец-Страж? О каком обучении может идти речь, если они на дух друг друга не переносят?
250-ый уровень потенциальной магии… Да как это вообще возможно!? У самого Заэля был 201-ый уровень, и это аж на одну единицу больше Ароны, а на таких высоких уровнях каждая единица силы имеет колоссальное значение. А тут – 250-ый… Заэль не знал ни одного волшебника за последние лет семьсот с таким магическим уровнем, пусть даже пока потенциальным. Кажется, у Фредерика Темного был 270-ый уровень, но он так и остался потенциальным, в реальности развившийся лишь до 198-го.
Интересно, что там углядел Ильфорте, и что за ментальный блок стоит на Эльзе, который не удалось пробить…
И вроде как сам факт наличия Стража должен был бы вызывать у Заэля радостное волнение, но ничего, кроме бесконечного раздражения, он не испытывал. Он привык быть первым, лучшим и единственным в своем роде, и внезапно обнаруженная связь, да еще с неприятной ему особой, вызывала откровенное недоумение. Не так, ой не так он представлял себе долгожданную встречу со Стражем.
Заэль направился в гостиную, ожидая Ильфорте, правда наверняка тот придет очень поздно, ему ж еще перед Рилэем отчитаться надо.
И действительно, Ильфорте появился глубоко за полночь. К тому времени Заэль успел выкурить пачку сигарет и окончательно замерзнуть под порывистым осенним ветром на просторном балконе их факультета, но в самой гостиной находиться не хотелось: к завтрашнему утру, конечно, вся школа будет знать о произошедшем, но сейчас Заэль не был готов к косым взглядам, громким разговорам за спиной и расспросам, которые обязательно последуют завтра, куда ж от них деться.
– Ну что, счастливчик, тебя можно поздравить?
Заэль аж поперхнулся дымом и возмущенно закашлялся.
– Ой, да будет тебе изображать бледную саламандру, – Ильфорте плюхнулся в плетеное кресло и с удовольствием развалился на нем, казалось, растекаясь от удовольствия.
– Поздравить? Ты издеваешься?
– Отчего же? Эльза – отличная волшебница… Ну чего ты кривишься? Она умная и сильная… Первый некромант в Армариллисе, ты подумай-ка!
– Она не в Армариллисе! Ты же говорил, что она не фортемин и пройти в нашу Академию никогда не сможет!
– Да, но раз она твой Страж, то формально является частью Армариллиса, как ни крути. Она действительно не фортемин, часть нашей магии, например, умение общаться телепатически, она никогда освоить не сможет, ей не дано, и мы только что обсуждали это с Рилэем. Ее магия отзывается именно на тебя, и меня это порядком вводит в ступор.
– А если это проделки демонов? Если Арона изобрела какую-то дрянь, чтобы контролировать меня через третьи руки? – Заэль сам слышал истеричные нотки в своем голосе, но ничего не мог с собой поделать.
– Я думал об этом, – серьезно кивнул Ильфорте. – Ничего отрицать нельзя, но на данный момент и подтвердить не могу: не вижу я какой-то связи с демонами. Да и в таком случае сегодняшняя ситуация с Печатью идет вразрез с теорией заговора Ароны: она бы не стала тратить несколько месяцев на подготовку такого сложного ритуала, чтобы в одночасье разрушить его в финальный момент руками своих же подосланных приспешников. Нет, Арона тут не при чем, нет ее руки в этом деле. Эльза действительно твой Страж. Почему только сейчас обнаружилась – вот это хороший вопрос. Хотя возможно просто ее сила медленно росла годами и прорвалась, наконец, до нужного уровня в очередной стрессовый момент, которому довелось случиться именно сегодня. Так уж нам повезло.
– В таком случае, слишком поразительное стечение обстоятельств, не находишь ли?
– Да уж…
– Ильфорте, мать твою через адову дыру! – все-таки взорвался Заэль истеричным визгом. – Как ты можешь быть таким спокойным!? Эльза ничего не знает о нашей магии, сегодня из-за ее некорректного приказа я мог навредить мирным гражданам!..
– Но ведь не навредил же.
– Только своевременное появление Рилэя спасло ситуацию! А что будет, если мы снова с ней сцепимся языками, и рядом не будет никого, кто бы мог меня остановить!?
– Да угомонись ты! Ну не вижу я негатива, не вижу! Рилэй ее обучит самому необходимому, научит держать себя в руках, потренирует вас обоих…
– Я НЕ ХОЧУ С НЕЙ ТРЕНИРОВАТЬСЯ!
– Ну так засунь свое «не хочу» в одно теплое место и изволь вести себя как подобает Первому Бойцу, – Ильфорте с кряхтением потянулся, разминая мышцы. – Устал жутко… Мороки с этими детьми оказалось…
– Всех вернули в свои семьи?
– Вернули всех, да не всех в свои…
– В каком это смысле? – разом напрягся Заэль.
Ильфорте тяжело вздохнул, медля с ответом.
– Пятерых пришлось сдать в детский дом. Их родителей убили, пока мы разбирались с Печатью и реанимировали детей.
Заэль почувствовал, словно его грудную клетку сковало ледяным обручем от ужаса.
– Бедные дети… им столько пришлось пережить…
– И еще один мальчик… кажется, ты говорил с ним в зале, я видел…
– Эрик? – едва слышно переспросил Заэль.
– Да, он… вообще какой-то странный… не знаю я, где его родители, и кто они. Не увидел информации о его жизни. Вообще ничего не увидел, словно он с неба свалился пустым листом. Передал его пока в органы опеки до выяснения обстоятельств.
– Как такое может быть? С чем связано?
– Понятия не имею, – вздохнул Ильфорте. – Это меня и беспокоит, буду дальше копать информацию о нем.
– Он к Эльзе подбегал. Спутал ее со своей мамой.
– Да-а-а? – чрезвычайно удивился Ильфорте и глубоко задумался. – Интересно… Очень интересно…
– Может… если из его родни никто не найдется… может, мне его усыновить?
– Заэль! Ты опять за свое? Мы сколько раз уже обсуждали эту тему?
Теперь уже вздыхал Заэль, отводя взгляд в сторону. Периодически они сталкивались с осиротевшими детьми, и каждый раз Заэля мучило жгучее желание забрать всех к себе, и каждый раз Ильфорте довольно грубо обрубал все его порывы.
– Ладно бы ты был каким-нибудь посредственным фортемином, но ведь ты Первый, и на тебя зуб точат не только демоны, но и ангелы! А уж какие у тебя счеты с Ароной – об этом вообще молчу. Ты не можешь дать никакой гарантии, что тебя не убьют через час.
– Ну отчего же, в ближайший час я никуда не собираюсь идти, а тут меня прибивать вроде некому, кроме тебя…
– Ты прекрасно понимаешь, о чем речь, хватит дурить! Ты не можешь дать гарантии приемным детям, что будешь заботиться о них до их совершеннолетия.
– Мы с тобой сотню раз спорили на эту тему, а я все еще жив, за эти годы не одного ребенка поднял бы.
– Ну вот и поднимай материальной помощью, раз тебе так хочется заниматься благотворительностью.
– Детям нужны любовь и забота, а не деньги.
– Скажи это тем, кто умирает с голоду, – хмыкнул Ильфорте.
– Я могу дать и то и другое…
– Купи себе собаку или кошку и изливай на них свои неистраченные отцовские чувства, изредка возникающие в твоей голове.
– У меня уже есть кошка, – буркнул Заэль.
– Это не кошка. Это Сиринити, – безапелляционным тоном заявил Ильфорте. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Заэль, твою ж медь! Ты воин! Боец! Первый в Армариллисе! Ты оружие, машина для массового уничтожения! Сам виноват во всех своих проклятьях, продал душу демону однажды – пеняй на себя. Хватит питать иллюзий, ты никогда не будешь жить, как обычный человек. Смирись уже с этим. Надеюсь, мы закрыли эту тему.
С этими словами Ильфорте покинул гостиную, оставив Заэля одного.
Так плохо и гадко, как сейчас, ему давно уже не было.
Глава 4. Грани дружбы
Ему не спалось. Глаза слипались, мозг отчаянно требовал покоя, но никак не мог отключиться. В полудреме Заэль даже видел сны, полные демонов, беготни от них и за ними, и детских криков.
В конце концов, Заэль плюнул на попытки заснуть и уселся на кровати, протирая глаза. Прислушался. Из каждой двери доносилось равномерное посапывание сокурсников, мирно спящих и не беспокоящихся о чем-то серьезнее предстоящих контрольных работ.
Заэль тепло улыбнулся собственным мыслям. После недавних событий только сокурсники оставались теми адекватными людьми, кто нормально воспринял новость о том, что среди них учатся целых два Бойца Арма. Все остальные резко разделились на два лагеря: одни с ума сходили от восторга, другие же воротили нос от отвращения и, кажется, страха. Причем к себе Заэль ощущал гораздо более интенсивную волну негатива, нежели к Ильфорте, что изрядно выводило его из себя и мешало сосредотачиваться на делах насущных.
«Ну а чего ты от них ожидал? Вокруг тебя лютует слишком много слухов, мифов и реальных фактов, которые ничуть не уступают небылицам о твоей персоне. Подожди немного, скоро все успокоятся», – утешал его Ильфорте.
А сокурсники… Друзья оказались золотыми самородками с крепкой психикой и стальными нервами.
«Какая разница, кто вы, главное, что вы хорошие», – вот так просто, логично и немного наивно рассуждала Амара, и ей вторили остальные.
Было удивительно, как легко все они отнеслись к новым обстоятельствам. И скорее им стало еще более интересно, нежели боязно общаться с друзьями. Они засыпали обоих бесконечными вопросами о жизни в академии Армариллис, об особенностях фортеминов, и Заэль ловил себя на мысли, что ему самому интересно отвечать, такое внимание не раздражало. Амара и Хильди так и вовсе были в полнейшем восторге от сложившейся ситуации, наперебой щебеча о том, что давно пора было волшебникам наладить связь с Армариллисом, и что от этого все только выигрывают. Зак же ходил гордым павлином и всюду приговаривал: «Это мои друзья! Да, это мои лучшие друзья!», – что весьма смешило Заэля и умиляло Ильфорте. Менее многословным и восторженным был разве что Тео, но и он не удержался от парочки вопросов об индивидуальной магии фортеминов.
А вот Эльза…
Тяжело вздохнув, Заэль попытался наощупь найти тапки, но в кромешной тьме обнаружил только одинокий носок под кроватью. Кое-как одевшись, четверть часа спустя Заэль покинул гостиную факультета, бесшумно передвигаясь вдоль высоченных окон с разноцветными витражами. Близился рассвет, но до появления первых лучиков солнца было еще далеко, и луна пока не покинула небесные своды, освещая разноцветные стеклышки витражей и рисуя интересные тени на полу и стенах школы.
Эльза…
С Эльзой дела обстояли сложно. Они совсем не ладили, и девушка очень тяжело восприняла свалившееся на нее внимание. Ходила еще более раздраженная, чем обычно, дергалась и шипела при появлении Заэля и в целом напоминала ощетинившегося ежа, к которому не то что подойти сложно – смотреть в его сторону страшно! Заэль не представлял себе, как с ней можно наладить контакт и работать в Паре, потому не пытался и не собирался этого делать. Рилэй грозился заняться этим вплотную на следующей неделе, а пока он беседовал с Эльзой по паре часов каждый день, объясняя теорию и суть предстоящей практики. Мысль об этом наводила на Заэля ужас, но он ничего не знал о том, как можно разорвать связь со Стражем, а Ильфорте, кажется, откровенно забавляла ситуация.
Все это весьма нервировало, и, вдобавок ко всему, у Заэля никак не выходил из головы мальчик Эрик, о родителях которого по-прежнему не было никаких вестей. Это было очень странно, и мысли все время возвращались к нему, тем более, что на днях Заэлю снился довольно путаный сон с участием этого мальчика, где Эрик говорил, что застрял во времени, и просил о помощи. Однако Ильфорте не воспринял рассказ об этом всерьез, и Заэль старательно выкидывал сон из головы, ведь если Ильфорте не беспокоится, то и ему можно было выдохнуть.
Заэль решил прогуляться до репетиционного зала. В такой ранний час там всегда было абсолютно тихо и безлюдно, и можно было вдоволь насладиться звенящей тишиной.
Но что это? Еще издали послышалась музыка, и Заэль издал разочарованный вздох. Ну почему именно сегодня, именно сейчас кому-то тоже страсть как захотелось поперебирать гитарные струны!?
И все же он решил глянуть, кому там не спится в это время, к тому же, музыка была довольно красивой, а голос – очень знакомый.
Дверь репетиционного зала была чуть приоткрыта, и в конце аудитории виднелся темный силуэт девушки, сидящей напротив окна с гитарой. Девушка сидела спиной к двери и не могла видеть вошедшего, зато узнать саму девушку не составляло никакого труда.
Заэль с удивлением уставился на Эльзу. Он никогда ранее не слышал от нее таких лиричных песен. Обычно эта бесовка исполняла что-то вызывающее, бойкое, больше в стиле хип-хоп и R’&’B, а тут…
Нещадное время не ждет никого,
И мы упускаем его безвозвратно,
Так чутко, так нежно и глубоко
Во мне отдается твой пульс многократно.
Открыты глаза, и пронзительно четко
Я вижу свой путь в незаметном свеченьи.
К тебе прикасаюсь неловко и робко
И свет проливаю в свое заточенье.
Пускай унесутся в далекие дали
Все горести, страхи, обиды, печали.
Замолкнуть, забыться навеки, на миг,
Пока не откроется сердца тайник.
Сегодня такая прекрасная ночь…
Живи и любуйся, вливайся, смотри!
И разум очистив, себя не морочь,
Гляди, как мы светимся изнутри…
Незатейливая мелодия звучала так грустно и душевно, а нежный голос пел столь сладко и нежно, что невольно защемило в груди, и Заэль обнаружил, что затаил дыхание.
Мотнув головой и стряхнув с себя морок, он бесшумно закрыл за собой дверь и прижался к ней лбом. Слова песни гулко отдавались в голове. Как бы ему ни хотелось съязвить, он не будет мешать. Творчество – процесс непростой, личный и можно даже сказать – интимный. И столь душевно пела Эльза, что прерывать ее не было желания даже из врожденного чувства вредности, усиленного тяжелой жизнью Первого Арма. Странно, почему она не поет такого рода песни в школе? Надо будет спросить ее при случае.
С этими мыслями Заэль направился к выходу на улицу, надеясь побродить в одиночестве по округе и, может, дойти до во-о-о-он того холма, где можно встретить рассвет и насладиться потрясающими видами.
Старый смотритель территории Том хотел было поймать за шкирку незадачливого студента, посмевшего выйти за стены замка в столь раннее время, но, увидев, кто именно ступает по лестнице, Том вмиг скис и опустил руку с посохом. После недавнего инцидента и раскрытия личности Заэля его никто не смел одергивать, шарахаясь в стороны при его приближении, как от прокаженного. Ну, тем же лучше. Хотя Заэль не мог не признать, что его это порядком раздражало. Даже на уроках его перестали спрашивать все профессора.
«Все, кроме Маккейн», – напомнил себе Заэль.
Да, эта преподавательница была та еще штучка, и плевать она хотела на нелепые страхи и опасения, связанные с Арма.
– Тоже не спится?
Он вздрогнул и заозирался вокруг. Профессор Маккейн сидела в беседке под плакучими ивами, как всегда уткнувшись в свои записи в бесконечных блокнотах. Вот ведь, легка на помине.
– Вроде того, – Заэль уселся в беседке напротив профессора. Он даже обрадовался ей, ежели быть совсем честным.
– Не переживай, через недельку все привыкнут и успокоятся.
– Да я и не… – начал было Заэль, но осекся под насмешливым взглядом.
– Ты только привык к миру обычных людей, как случившееся перевернуло все с ног на голову и вывело из зоны комфорта. Приветливые взгляды обернулись испуганными, и это отталкивает и раздражает, – говорила Маккейн ровным голосом, старательно выписывая заголовок на новом листе бумаги. – Тебя выводит из себя отношение окружающих к вам, как к изгоям, но это временное явление, хоть и весьма естественное. Ты сам бы как отнесся к такому, если бы узнал, что твой школьный друг, такой знакомый и понятный тебе, внезапно оказался не тем, за кого себя выдает, а известным могущественным магом?
– Издеваешься? Я узнал, что ненавистная мне однокурсница – мой Страж, это стресс похлеще любого другого!
– М-м-м, да, неудачное сравнение, – согласилась Маккейн с извиняющимся кивком. – Но кстати… Не такой уж ненавистной. Она тебе вполне импонирует.
Заэля аж перекосило от этих слов, а Маккейн неожиданно звонко расхохоталась. От такого резкого звука в предрассветной тишине всполошились птицы, мирно дремавшие на ближайшей иве и вспорхнувшие ввысь, возмущенно чирикая.
– Ничего смешного тут не вижу, – буркнул Заэль, хмуря брови. – Проблем с Эльзой еще будет – не оберемся. И я видел, как Ильфорте дергался там, в зале, когда мы детей вытаскивали. У него было такое лицо при взгляде на нас обоих, какое бывает у него в моменты предвидения. Очень негативного предвидения.
Маккейн вмиг посерьезнела.
– Он что-то увидел именно в вашем будущем? Что-то плохое?
– Угу. Но не расскажет. Нельзя или не считает нужным – один черт. Но его молчание озадачило меня чрезвычайно: не видит он выхода из какой-то ситуации в недалеком будущем. И я готов биться об заклад, что в эту ситуацию меня затянет мой незадачливый Страж. Мало нам было проблем с делами Армариллиса, а тут еще…
– Вы кого-то ищете? – резко прервала Маккейн. – Ищете, но не можете найти? Но это не Офелия, верно?
Заэль аж поперхнулся.
– Есть хоть что-то, о чем ты не имеешь понятия в этой школе?
– Понятия не имею, кого именно вы разыскиваете, здесь я опростоволосилась, – хитро улыбнулась Маккейн, скрестив руки на груди. – Может, я могла бы чем-то помочь?
– Может, и могла бы… Да к посторонней помощи нам прибегать запрещено. Ищем, в процессе.
– Весьма непродуктивно ищете, раз уже седьмой год тут маетесь, – голос ее был ехидным и полным желчи.
– В школе не нашли. Но здесь удобно заниматься поисками, будучи в самой куще подрастающих волшебников. Заодно и приглядываем за доверенной нам территорией.
Маккейн вновь понимающе покивала, но комментировать не стала. Вместо этого она взмахнула волшебной палочкой, и на щербатом столе появился цветастый фарфоровый чайничек с двумя такими же чашками.
– Предрассветный час самый темный и холодный. Так и в жизни, правда ведь? Порой увязаешь в черной полосе неудач и кажется, что конца края этому нет. А потом вдруг резко все меняется. Не возвращается на круги своя, нет! Ничто не возможно вернуть. Но все новое становится ясным и понятным, полным нового смысла.
– Намекаешь на то, что видения Ильфорте могут оказаться беспочвенными?
Заэль сделал глоток горячего чая, оказавшимся отваром из каких-то травок и цветов с терпким вкусом и сладким ароматом.
– Это вряд ли. Но к тому времени твое отношение к происходящему само по себе может круто измениться.
Они немного помолчали, каждый о своем.
– А откуда ты знаешь Рилэя?
Вопреки ожиданиям Маккейн не стала отнекиваться и уклоняться от вопроса.
– Была одна заварушка лет пятнадцать назад. Не масштабная, но имела весьма печальные последствия для парочки моих друзей. Мне порывались стереть память как свидетельнице события, да я отбилась и сбежала. Рилэй потом сам ко мне домой наведался.
– Как так? – искренне удивился Заэль. – Вот прям сам к тебе пришел, собственной персоной?
– Ну да. Явился в тот же вечер. Истинные его намерения так и остались мне неизвестны, но подозреваю, ему просто было любопытно, как я укрылась от фортеминов.
– Погоди-ка, – медленно протянул Заэль, припоминая один скандал в Армариллисе. – Это не о взрыве ли в доме Спенсеров ты говоришь?
– О них самых.
– Я помню, как Рилэй рвал и метал на эту тему, – задумчиво протянул Заэль, делая еще один глоток вкусного чая. – Он еще говорил, что раз уж свидетелю удалось скрыться от Третьего, то он достоин сохранить память об этом, но он, Наставник, возьмет это под свой контроль.
– Так и есть. Наверняка я до сих пор сижу у него на крючке, хоть и много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз виделись.
– Вы были больше, чем друзья, не так ли?
– Это бестактный вопрос, мистер Филеберт, – ехидно сощурилась Маккейн, но через миг погрустнела. – Невозможно быть с фортемином, будучи обыкновенным человеком. Как бы мы ни выглядели оба простыми людьми, но сотканы из разных магических материй. При такой большой разнице в потенциальном уровне магии невозможно склеить совместное будущее. Еще чайку?
Было очень приятно сидеть так в беседке, грея руки о горячую кружку, болтать обо всем и ни о чем одновременно. Заэлю очень нравилось общество Маккейн, с ней было легко и интересно коротать время, встречая рассвет. По правде говоря, Заэль иногда ловил себя на мысли, что он и сам был бы не прочь закрутить роман с этой дамочкой, но… Но Маккейн была абсолютно права: фортемину с человеком не быть. Тем более Первому Арма, чье проклятье не позволяет выбирать себе спутницу жизни.
Отгоняя грустные мысли на тему своего вечного одиночества, он засмотрелся на горизонт. Первые лучики солнца осветили верхушки деревьев и отразились в окнах самой высокой Астрономической башни. Жаль, что солнце уже не грело, приходилось зябко ежиться на холодном осеннем воздухе и еще крепче сжимать в руках кружку, которая оставалась горячей явно не без помощи магии.
Полчаса спустя Заэль распрощался с Маккейн и отправился на завтрак, после которого вприпрыжку побежал на урок вокала. Он заметил, что Эльза была сильно не в голосе. Наверняка последствие бессонной ночи в обнимку с гитарой.
Заэль с интересом поглядывал на сокурсницу, надеясь услышать от нее песню, свидетелем сочинения которой он стал случайно, но нет: та продолжала завывать скучные попсовые песенки, которые ей были совершенно не к лицу и не к голосу. Странно, что же руководит ей при выборе музыкального жанра? Неужели музыкальный лейбл выставляет такие условия?
Впрочем, долго раздумывать об этом было некогда, да и незачем, поэтому Заэль сосредоточился на разминке голосовых связок и отработке особой техники вибрато, которой и был посвящен урок.
После утомительных пар по вокалу Заэль вместе с остальными изнуренными студентами поплелся на уроки профессора Гимли.
Они никогда не были особо увлекательными, но сегодня профессор в кои-то веки решил разнообразить обучение и отработать весьма занимательные чары.
– В последнее время, – говорил он, растягивая слова в своей неповторимой манере, – огромное количество волшебников подвергаются ментальным нападениям. Это очень опасно, когда в твое сознание врывается сильный маг и пытается изменить ход твоих мыслей и, как вы понимаете, – действий. Если уж даже взрослые волшебники и волшебницы с большим опытом и высоким магическим уровнем попадают под чужое влияние, то можно только представить, насколько легко подавить волю таких юных дарований, как вы. Очень часто все эти ментальные нападения осуществляются волшебниками и существами низкого магического уровня. Кто мне скажет, есть ли какая-то разница в том, кто именно накладывает такие заклинания? Да, мисс Браун?
– Думаю, вполне логично, что, чем сильнее противник, тем мощнее его чары, и тем сложнее им противостоять.
– Вы совершенно верно предположили, мисс, – Гимли одобрительно кивнул. – Слабым блокам можно хорошо противостоять, а некоторые можно даже обратить на врага. Противостоять большинству ментальных вмешательств не так уж сложно, но для этого разуму необходима тренировка, чем мы сегодня с вами и займемся.
– Вы что, хотите, чтобы мы тут друг другу заклятие внушения насылали? – ахнула Хильди, прикрыв рот ладошкой.
– Именно это я и хочу, мисс Браун.
– Но это же опасно! И незаконно! И…
