Катерина Траум
Цена рока
Сью окатывает мурашками потрясения, отголосками беспокойства, а затем – жаром предвкушения. Даже в сравнении с её маленькой ладонью, приветственно опустившейся на подрагивающий напряжением член, это слишком много. Она едва дышит, порхающим жестом проходясь по всей длине кончиками пальцев, и Кейд отчаянно глушит рычание, прикусив мочку её уха с колечком серьги. Руки на её бёдрах сжимаются так сильно, что грозят оставить синяки. «Всё мне?» – вибрирует между ними, на что он всасывает в себя нежную кожу шеи, оставляя очередной след. «Тебе. Твоё. Твой». Сам направляет себя в неё, одной рукой, потому что терпеть касания Сью, такие робкие, такие нежные – невозможно. На мгновение ловит в полумраке агатовый взгляд, абсолютно затуманенный и ждущий. И приподнимает её, врываясь в распалённое тело под отчётливый гул в висках.
Сьюзен выгибается, открыв рот в немом крике. Остатки воздуха к херам выжигает из чулана вместе с пропавшим пульсом. Впивается в широкую спину, пытаясь не закричать. Кейд даёт ей эти мгновения, даёт привыкнуть к новому растяжению, хотя самого рвёт на части от тесноты её тела. Отвлекается, успокаивающе целуя искусанные губы, пока не ощущает, что он в ней весь целиком, а к ней вернулась способность дышать. Рвано, часто, беспорядочно отвечая на его поцелуй, но она приходит в себя. Хотя кажется, что как раз себя она уже давно потеряла в этой темноте, в горячем шёпоте:
– Моя. Моя девочка…
На первый осторожный толчок Сью со стоном кусает его плечо. Абсолютная наполненность зажигает перед глазами звёзды, тугие импульсы в крови – хаотичные и обжигающие. Анархист… Всё вокруг превращает в хаос. Испепеляет и поглощает. У него на шее от напряжения вздуваются венки, и она проводит по ним языком, щекоча кожу. Зря эта игра с огнём – в ответ Кейд снова вбивается в неё, уже не щадя и не сдерживая порывов. Он откидывает её на стену, сдирая лопатки, но боли нет, только нарастающая пульсация внизу живота, сводящая с ума своей интенсивностью. Голова беспорядочно мотается, рассыпая липнущие к влажной шее кудри. Ему хватает одной руки, чтобы насаживать её на себя в медленно нарастающем темпе, а вторая подбирается выше вдоль тела, мимолётно сжимает грудь. Добирается до шеи и накрывает пальцами пульс.
Полный контроль, полная принадлежность. Её дыхание в его руках. Снова рывок, доставая до новых глубин, и Сью с силой кусает губы, чтобы не кричать. Давление сумасшедшее, и выдерживать его всё сложней – кажется, ещё совсем чуть-чуть, и она разлетится на осколки. Властная рука уходит ещё выше, и дикий соблазн непреодолим: ловит его большой палец зубами, посасывает, прикрыв глаза в ненормальном экстазе.
– Блять, – хрипло ругается Кей, чуть не кончив от этого зрелища. Она и без того настолько жарко сжимает его член, что держаться нереально сложно. Словно она его первая, и не было никого «до». Так нужно, так правильно и горячо – точно не было. Так безумно.
К хуям все игры! Вернув обе руки на упругие ягодицы, втрахивает себя в неё в ускоряющемся ритме. Сью постанывает, упираясь в его плечи, вспыхивая от каждого нового толчка. Его чёрная искра, заноза, маленькая ведьмочка теперь принадлежит ему целиком, и эта мысль распаляет даже больше, чем практически подлетающее на его резких рывках тело. Она его покусывает везде, где может достать – шею, мочку уха, плечо, лишь бы не срываться на крики. Всё больше подрывая фундамент его выдержки. От его пальцев на её ягодицах останутся не синяки, а вмятины, но чёрт его побери, если способен сейчас ослабить хватку. Рывок, до самых глубоких точек, и Сьюзен издаёт протяжный мяукающий стон, пульсируя и сжимаясь вокруг его члена. Её дрожь как взрыв под рёбрами, разбивает Кейда и полыхает огнём перед зажмуренными глазами. Сдавшись, он даёт спалить себя, с животным рыком в последний момент разрывая контакт тел и кончая на блядскую кожаную юбку, всё ещё обвитую вокруг её бёдер.
Тяжело дыша, Сью падает на его плечо, вздрагивая до самых кончиков пальцев на ногах. Лицо влажное – с удивлением понимает, что это слёзы. Чёрт, кто вообще плачет от оргазма? Наверное, та, кто впервые по-настоящему узнала, что это такое. Разлететься на мириады звёзд и снова собраться воедино в крепких руках, поглаживающих по дрожащей содранной до крови спине.
– Сью? – тихо зовёт Кей, с тревогой ощущая её слёзы на своём плече. – Я что-то…
– Нет, – она мотает головой и проводит носом по его шее. – Это было… вау.
Он до безумия довольно улыбается, мягко целуя её в скулу, прямо поверх шрама, размазанной чёрной краски. И снова соскальзывает к губам. Кажется, отодрать их друг от друга уже может только метеорит или конец грёбанной Вселенной. Вибрирует ниточка их связи, посылая в обе стороны единственный сигнал, который пока никто не хочет говорить вслух – да и не нужно этих сопливых констатаций очевидного. Знают и так.
«Я люблю тебя».
19. Не спускать глаз
– А эта? – тонкие пальцы невесомо коснулись головы змеи на выпуклом плече.
– Майями, две тысячи второй. На фестиваль заехала группка байкеров, мы с ними гуляли несколько дней. Они по приколу набили мне свой талисман, – терпеливо пояснил Кейд на горящее в голубых глазах любопытство, ни на секунду не прекращая мягко поглаживать её бёдра.
Давно настал новый день, сияя в окно девичьей спальни солнечными лучами, но из постели подниматься никто не спешил. Ночь была слишком долгой. Изучая и распаляя, меняя темп и срывая с этих самых улыбающихся губ стоны. Кейд вновь ощущал себя восемнадцатилетним: откуда только брались силы? Но Сью словно и никаких ухищрений не нужно, чтобы он хотел её и не мог остановиться. Она с видом наевшейся кошки восседала на его бёдрах, с упоением изучая открытое для неё тело. Хотя её собственное напоминало побывавшее в небольшой аварии: синеватые следы пальцев на ягодицах, к херам истерзанная красноватая шея и маленькая аккуратная грудь со следами укусов. Кей мысленно ругал себя за каждый след – зачем так по-животному, можно и нежнее. Но когда Сью ночью с тонким вскриком просила «сильней», у него срывало крышу. И он вколачивался в неё, вжимая в мягкую постель, пока она не выгибалась дугой ему навстречу. Безумный марафон завершился, когда они так и уснули, всё ещё дрожа и сплетаясь ногами.
Хорошо, что папочка Глоуз уехал и не слышал, с какими мяукающими стонами кончает его дочурка. Не спускать с неё глаз ближайшие сутки? Легче простого. Можно вообще не выходить из дома, где ещё так много неопробованных мест. Словно услышав, о чём Кей только что подумал, Сью подалась ближе, с хитрой ухмылкой продолжая вести пальцами вдоль его руки:
– А что значит надпись? – она остановилась на буквах-завитушках, спускающихся от бицепса к предплечью.
– «Светя другим, сгораю сам» – перевёл Кей. – Это мы били с Дином. А на второй руке…
– «Помнить» – нашла Сью среди карты его жизни крупно выбитое грубоватым шрифтом «Remember». Вздохнула, задумчиво обводя буквы, но на вопрос решилась: – Ты бы хотел увидеть его? Дина?
– Не думаю, что он вообще поймёт, кто у него в гостях. Но да, я бы хотел, хотя до Небраски совсем не ближний свет, – в дымчатых глазах отразился налёт грусти, и Кей сам удивился, что она не дополняется виной. Да, он давал парням дурь. Не из желания травить, из юношеского максимализма: «так будет больше кайфа». Но никто не заставлял их впихивать в себя порошок. И даже вина за смерть Грега лишь косвенная. Пора уже понять, что не всё в этом мире случается из-за его ошибок.
Ошибка ли то, что он позволил Сью забраться настолько далеко? Что их миры в итоге схлопнулись в один с оглушающим взрывом, смяв их самих в эпицентре? Кей не знал ответов и не знал, что будет завтра. Знал лишь, что правильный путь – это семья, его «Неудачники», музыка и Сьюзен, тепло прижавшаяся к его груди и так нежно гладящая кожу. Но правильно только для него…
– А это? – её пальцы остановились на кривой полоске шрама под рёбрами, и Кей тихо усмехнулся:
– А это дурость. Года два назад подрался в баре с каким-то заезжим гастролёром. По крайней мере, мне рассказали так, сам я понятия не имею, кто мне ткнул ржавую зубочистку, – самый бесславный след. Зато как раз после него он впервые задумался, что пора выжимать стоп-кран.
Сьюзен вздохнула и подтянулась чуть выше, находя его взгляд. Так приятно узнавать о нём больше. Гораздо лучше, если все дерьмовые факты биографии не являются сюрпризами вроде Баттерса, а просто принимаются, как данность. У него уже половина жизни за плечами, причём такой насыщенной – нечета её вечному обитанию в родительском доме. Внезапная догадка заставила Сью прищуриться и спросить:
– Кей, а у тебя дети есть? Ну, или могут быть, как у Данди…
Он хохотнул сосредоточенно нахмурившемуся личику, откидывая голову на подушку. Женщина всегда будет женщиной: ей мало очертить свою территорию укусами и засосами. И почему-то находить эти собственнические нотки в тоне его маленькой ведьмочки до жути забавно. Обвивая рукой её талию, честно признался:
– Думаешь, для меня норма обходиться без резинки? Вчера просто пришлось… Косяк был всего один раз. Но это не как у Данди, не совсем случайная фанатка, – он задавил улыбку, потому что на этих словах остро ощутил, как в кожу впились её ногти. Пока она его не разодрала за такие откровения, спешно успокоил: – Не было никаких детей. Разошлись миром. А будем продолжать разговор о бывших, и придёт твоя очередь неловких откровений.
– Тоже мне, откровения, – фыркнула Сью, с облегчением снова опуская голову ему на плечо. Его пальцы моментально скользнули в волосы, рассеянно перебирая растрёпанные прядки. Так естественно. – Я просто слишком любопытная. Несколько скучных студенческих вечеринок немного удовлетворили это любопытство, но скорее разочаровали. Это совсем… не то.
Она прикрыла глаза, втягивая в себя его терпкий запах. Даже каких-то параллелей не провести. Первое утро с мужчиной, хотя скорее уж полдень. То, как она ощущала в себе Кейда, не шло ни в какое сравнение ни с одним предыдущим опытом, да и было это в её скучной жизни всего два раза. Казалось, что только вчера она действительно поняла значение слова «хотеть». Хотеть – это чувствовать, что без его касаний не сможешь дышать. Хотеть – это плотно сжать бёдра, едва представив горячие руки на теле, которые способны быть одновременно везде. Хотеть – это с кривой улыбкой провести вдоль крепкого торса до самого низа, обвести пальцем выступающую тазовую косточку и пропустить пару ударов пульса, увидев ответные мурашки.
– Сью, – тихо позвал Кей, справляясь с предательски учащающимся дыханием. – Ты доведёшь меня до нового инфаркта.
– Давай лучше ты доведёшь меня ещё раз… или два?
Договорить она не успела: не дав ей опустить руку ещё ниже, Кей с резким выдохом перевернул её на спину, нависая сверху и решительно впиваясь в губы. Сью послушно обвила его шею, давя улыбку прямо в поцелуй – как же его легко раззадорить. Но когда он обхватил её бедро и закинул ногу себе на поясницу, уже подбираясь пальцами к горячей влажности, от прокатившей по позвоночнику волны жара стало совсем не до смеха. Его напряжённая спина под ладонями, каждая мышца, словно у хищника перед прыжком, и одно только трение сосков о его бархатный торс сводило с ума.
Звонок. Где-то в брошенных на полу мужских джинсах противной трелью разрывался телефон, но Кей не собирался брать трубку. Сейчас его больше волновала льнущая к нему невозможная девчонка, снова так опрометчиво бросающая вызов. Её какого-то чёрта ещё не зацелованная грудь, что нужно было немедленно исправлять. Трель прекратилась, зато тут же зазвонил телефон на тумбочке, рядом с выпотрошенной пачкой презервативов.
– Кто-то… очень хочет… до нас доебаться, – на рваных выдохах выдавила Сью, тут же выгибаясь навстречу его губам на мягком полушарии. – Чёрт!
– Возьми трубку, – с нечеловеческим усилием Кей заставил себя оторваться от неё и ослабить хватку. – Если сильно надо, всё равно достанут.
Сьюзен рассеянно моргала, приоткрыв рот и ловя воздух пересохшими губами. Звонкая трель не заканчивалась, а послушность конечностям вернуться не спешила, так что Кей хмыкнул, сам потянулся к тумбочке и принял вызов, не глядя и не думая, лишь мечтая скорей отвязаться и продолжить.
– Уж прости, что отвлекаю, братец, – раздался в трубке ехидный голос Данди, который, похоже, даже не сомневался, что звонить можно на любой из телефонов, а попасть к одному адресату. – Но у нас тут серьёзный вопрос.
– Он подождёт до завтра?
– Не подождёт. В бар приходил какой-то хрен, назвался продером. Очень хотел с тобой встретиться, оставил контакты, но сказал, что уезжает из города в четыре часа…
– Нахуй его, – даже не задумываясь выпалил Кейд, прикрывая глаза: Сью уже тянулась к нему, нежно целуя плечи, подбираясь выше, к тату на шее. Кровь бешено бежала по венам.
– Уверен? А остальных спросить не хочешь? – со сдавленным смешком нажал на его совесть Данди, словно услышал, как на том конце провода учащается дыхание. Отрезвило. Пришлось абстрагироваться от распаляющих рук, настойчиво проходящихся вдоль линии пресса, слегка цепляя ногтями.
– Я… да. Чёрт, – последнее относилось скорее к требовательному укусу в самый сгиб шеи, от которого свободную руку пришлось сжать в кулак. – Да. Обсудим. Собери парней к двум… в баре.
– Уже половина второго, полуночники, – участливо подсказал Данди и вздохнул, прежде чем отключиться: – Ждём вас.
Кейд отбросил от себя телефон на подушку и встретился полным страдания взглядом со Сью. Она смешно нахмурила брови и оторвалась от него, рухнув обратно на кровать с обречённым стоном:
– Облом?
– Облом.
***
В баре их и впрямь заждались. Парни резались в карты, присев за один из расшатанных столиков и потягивая холодное пиво из бутылок – у Джейка была кола. Увидев вошедших, Данди как-то по-доброму оскалился, зажимая сигарету зубами:
– О, не прошло и пяти лет! – он приподнялся, принимая рукопожатие Кейда.
Тот поздоровался с остальными, кивнул крутящейся у стойки Мэй и кинул на соседний столик сумку с ноутбуком – раз уж пришлось выйти из дома, Сью заявила, что будет монтировать видео со вчерашнего выступления. Время катилось далеко за обеденное: быстро свалить из дома Глоузов всё равно не вышло. Принимать душ вдвоём оказалось большой ошибкой, сожравшей охуительно громкие полчаса.
– Всем привет, – слегка нервно улыбнулась Сьюзен, прекрасно сознавая, как вчера только ленивый не догадался, что произошло в тёмном коридорчике кафе – уж по брошенным перчаткам, выпавшим наушникам и туфле точно. А сейчас круглый вырез белой майки совсем не скрывает художественной живописи на шее, а короткие джинсовые шорты – на бёдрах. Чёрт, ну не ехать же было в парандже, если на улице плюс тридцать жары? На насмешливые и до жопы понимающие взгляды она только закусила губу и кивнула Нилу: – Поможешь с монтажом? Надо бы сегодня залить видео на канал.
– Даже вчера, – вздохнул он в ответ и поднялся, откладывая карты и пиво. – И кстати, кто расхерачил микрофон? Я за него ещё даже рассрочку не отдал, сотню!
– Прости, – она виновато улыбнулась и едва не хлопнула себя по лбу, кинувшись доставать из кармана деньги: – Чёрт, совсем забыла! Пятьсот баксов – это за канал, я же сняла, что там накопилось!
Сью положила доллары в центр столика, и тут Данди тоже с кряхтением убрал карты, попутно переглядываясь с Кеем:
– Нормально так. Вы вчера слегка… торопились свалить. Но девчонка, как её там…
– Лу, – подсказал ему Джейк.
– Ага. Она самая. Коробку отдала, а там – глядите, – он расстегнул карман жилета и вытащил внушительную пачку. Да, купюры были мятые, и в основном мелкого достоинства, но хрустели всё равно приятно. – Полторы тысячи.
«Неудачники» в лёгком ауте уставились на сваленные в кучу доллары. Когда всё это только начиналось, никто из них не думал о реальной прибыли. Так, хобби, развлечение, для души. Но в геометрической прогрессии растущая сумма донатов смутно обещала, что в не таком уж далёком будущем реально продавать билеты на настоящие концерты. Полноценные, по несколько часов. Часы чистого кайфа и живого рока, уже вполне законные.
– Всё это, конечно, неплохо, – прервал молчание Кейд, присаживаясь на ближайший стул. Рушить мелькающие на лицах парней радужные иллюзии не хотелось. – Но, во-первых, мы исполняем чужую музыку.
– А в чём проблема-то? – вскинулся Джейк, воинственно складывая тощие руки на груди. – Мы с Нилом узнавали. Можно просто сразу делать отчисления за авторские права, это мизерный процент. Да и разжиться своими треками понемногу попробовать. Приходил же сегодня чувак…
– Вот как раз о всяких «продюсерах», – Кей поймал внимательный взгляд Данди и твёрдо заявил: – Я считаю, что они идут нахуй. Иначе эта мразь присосётся так, что потом мы же останемся ни с чем. Но если большинством решите звонить и проситься под чьё-то крылышко, то я приму мнение большинства.
– А как мы будем раскручиваться дальше, если у нас не будет никакой крыши? – подал робкий голос Нил, попутно включая ноутбук. Сью крутилась рядом, протягивая провод к розетке, и встревать пока не спешила.
– Рыжий, а ты думаешь, продер – волшебная феечка, которая избавит нас ото всех проблем? – Данди скептично фыркнул и крепко затянулся дымом, пуская сизую струйку в потолок. – Ну, подгонит он нам пару завалявшихся в его старом ящике треков. В лучшем случае. И будем мы, как проклятые, пилить одни и те же песни снова и снова, пока уже самих тошнить не начнёт. Пройдено.
– Вам не нужно загонять себя в рамки, – вздохнула Сьюзен, решившись вставить слово в обсуждение. – Вас полюбили именно за ностальгию. За то, что вы собираете в себе несочетаемые вещи вроде Раммов со Скиллет. Прийти послушать вас – это словно прийти ко всем олдскульным рокерам разом. А если попробовать взять тех, кто уже не сможет сыграть сам, как Курт Кобэйн или Лемми из Моторхэд? Это же возрождение, вторая жизнь старых хитов. Не говоря уже о переводах, чего в принципе никто ещё не делал.
Кейд ухмыльнулся: она буквально озвучила то, что думал он сам. То, чем группа стала для него. Ему нравилась эта полная свобода в выборе новой песни, нравилось, как в их исполнении меняется привычное звучание. Если хит чужой, это ещё не значит, что он не близок душе. Подарив Сью долгий и благодарный взгляд, он выжидательно уставился на остальных:
– Решать вам. Можем звонить. Нам помогут организовать концерты, дадут свои песни, загребут себе канал, заставят нас общаться с публикой и давать интервью на всяких тупых ток-шоу. Если это то, чего вы хотите, то давайте позвоним. Но мы можем остаться собой и делать только то, что нравится нам. Поехать в тур по ближайшим городам, исполняя в таком же духе то, что уже наработали, и что-то новое. Брать внезапностью, ностальгией…
– А ещё можно начать снимать к каверам клипы, особенно если на старые хиты или на европейские, – подхватила Сью, торопливо объясняя: – Такие, не требующие особых затрат, но чтобы уже не только лайф-формат. К примеру, найти заброшенное здание, это очень крутой антураж. Или крышу высотки… Берег моря. Скалы. Развести огонь в бочках за городом. Чёрт, да придумать можно столько всего, а вложения минимальные.
– Я за, – бодро отозвался первым Нил и улыбнулся: – Да к херам этот шоу-биз. Пожуёт и выплюнет. А так мы сами себе хозяева.
– Мне нравится идея с туром и с клипами, – Джейк тяжело вздохнул: – Но у меня тут мама, и уезжать в такие туры, бросая её, я не могу. Она и так со мной уже хлебнула дерьма.
– У всех есть семья, малец, – Данди многозначительно посмотрел за спину Кея, на с интересом навострившую уши Мэй за стойкой. – Думаешь, я могу оставить надолго четырнадцатилетнюю девчушку? Она у меня красотка – а кто будет её ухажёров спускать с лестницы?
– Никто и не говорит, что мы поедем надолго. Впереди лето, начать можно с самых ближайших мест: Нью-Хэйвен, Вудмонт, Норт-Бранфорт. До них за полдня можно доехать, найти удачную локацию для флешмоба, выступить и ехать домой на следующий день. А потом уже понемногу расширять охват, хотя бы по штату. Одна загвоздка: мы не можем дальше зваться «Неудачниками» в разрастающихся масштабах, – с сожалением отметил Кейд. Ему нравился их простой и приметный логотип на бочке, нравилось и то, как звучит название, но обвинений в плагиате надо избежать.
– Потому что такие уже есть, да, – кивнул Данди. – Но мы можем добавить в официальное название для того же канала приставку «Мидлтаун», да и всё. И никаких юридических проволочек.
Кажется, такие компромиссы устраивали всех. Это была необходимая точка равновесия между тем, чтобы оставить всю прошлую жизнь и пуститься в неведомые непредсказуемые ебеня, и тем, чтобы продавать себя. Кейд удовлетворённо хмыкнул: ему уже не терпелось начать, покорить новую публику, а может, даже попасть на летнюю плеяду фестивалей. И только где-то внутри кольнуло пониманием, что в грядущей череде разъездов, ночей в придорожных клоповниках и часов в холодном фургоне совсем не место хрупкой девчонке, только заканчивающей учиться. После получения диплома папочка устроит своей принцессе блестящее будущее среди Голливудских спецов, и вся эта безумная история останется для неё там, где и должна быть – в воспоминаниях о жарком лете и закатных лучах. Отбирать у неё это – ради чего, если ему нечего ей предложить, кроме неизвестности?
Но сейчас Сьюзен с полнейшим энтузиазмом улыбалась, ещё совсем не понимая того, что медленно доходило до Кейда. Что или кто-то из них прогнётся под жизнь другого, включив себя в чужой мир, или… Или зря они так опрометчиво перешли все возможные границы. Зря она так радостно поддерживает подобные решения, торопится смонтировать ролик, усаживаясь за столик рядом с Нилом. Во рту проступила горечь, и он едва расслышал скромный вопрос Джейка:
– А с этими-то деньгами что? – тот кивнул на кучу мятых долларов посреди стола.
– Что-что… Оставим баксов пятьсот на всякий случай, если возникнут какие-то расходы. А остальное…
– Я предлагаю купить синтезатор, – встрял Нил, опасно отклоняясь на скрипнувшем стуле. – Нам нужны нормальные сэмплы, я заебался лепить их из говна и палок на ноуте. Это ещё пятисотка.
– И кто на нём будет играть, а? – закатил глаза Данди. – Из всех здесь присутствующих универсалы только мы с Кеем, но ни я, ни он не можем хреначить сразу за всех.
– Если бы меня кто-то научил, я могла бы попробовать, – робко предложила Сью, вспомнив урок у Кея дома. Ноты – везде ноты? Раз уж у неё есть слух, и даже есть гены от мамы, то не исключено, что клавиши подчинятся после упорных занятий. А уж упорство точно у неё в крови. – Сколько я могу стоять в стороне? Синтезатор не помешает бэк-вокалу.
Кейд тяжко вздохнул. Парни смотрели на неё с одобрением, в то время, как у него всё отчётливей давил на плечи груз осознания. Он поймал на себе её обеспокоенный его молчанием взгляд, немой вопрос, и пришлось немного слукавить, хотя делать это, смотря ей в глаза, противно до мурашек. Хрен с ним. Пусть сегодня всё будет хорошо. А завтра будет завтра.
– Научу, когда будет на чём. Значит, штука. Остальное делим? – он спешно опустил голову, разрывая зрительный контакт, но кажется, поздно. Сью уже уловила перемену, всё рассеянней щёлкая по кнопкам на экране ноутбука.
– Делим, – Данди зашуршал бумажками, раскидывая доллары на равные кучки.
***
Спустя два часа, пяток бутылок пива и предложенный Мэй перекус из тёплых бургеров, видео было залито на канал. К нему моментально посыпались комментарии, читая которые, все ржали и сыпали шуточками. Подписчики оказались с чувством юмора, и среди мест для нового флешмоба предлагали старую часовню, а Кея нарядить в рясу проповедника и устроить большой спиритический сеанс под «Гоуст». Настроение у всех было боевое: несколько идей для новых каверов тут же взяли на карандаш, и Данди уже рвался наигрывать на акустике новые звучания. И только Кейд почти не участвовал в общем веселье, ограничиваясь отстранёнными комментариями и задумчиво покуривая с задранными на столик ногами. Сьюзен поглядывала на него с возрастающим беспокойством, которому не видела никаких причин. Может, волнуется из-за Баттерса? Но ведь вопрос почти улажен: пусть ей не нравилось, что с утра придётся терпеть нанятую охрану, главное, чтобы отец сумел договориться с хозяином той мрази. Нет, что-то было не так, и этот зуд не давал ей расслабиться.
На её счастье, разошедшиеся «Неудачники» захотели притащить электрогитару с усилителем, пока так хорошо получается подобрать аккорды, и Кейд сам потопал к двери в подвал, гремя заклёпками на ботинках. Решив, что это отличный шанс поговорить без лишних глаз, Сьюзен вскочила и направилась за ним:
– Я помогу принести, – бросила она для приличия, как будто тот сам бы не справился. Но увлечённым делом, с хохотом зачитывающим комментарии парням таких объяснений и не требовалось, а Мэй была занята на кухне – иначе непременно бы проводила её побег ехидным замечанием о превращении бара в бордель и советом предохраняться.
Захлопнув за собой дверь, она бодро скатилась по ступеням, нагоняя Кея. Он уже подхватил свою ждущую у барабанов «Гибсон SG», но, ощутив на спине напряжённый взгляд, оглянулся на Сью с тяжёлым вздохом:
– Что-то не так?
– Ты мне скажи, – хмыкнув, она сложила руки на груди и прислонилась плечом к стене. – С тех пор, как вы заговорили про тур, ты как будто ежа проглотил. Я же видела, – Сью вопросительно вздёрнула бровь, укоряя его во вранье, которое сразу ощущалось между ними противной плесенью, не связанной с сыростью и холодком подвала.
Он было приготовился отшутиться и отправить её обратно наверх, однако светлые глаза, прожигающие его насквозь, буквально сжали горло. Сью словно видела что-то под самой кожей, и Кейд смирился – поставив обратно гитару, рассеянно потрепал волосы, но выдавил:
– Ты просто… Не совсем понимаешь, куда ввязываешься. Для нас с Данди это не ново, но ты представляешь, что такое наш запланированный «бомж-тур»? – Кей криво ухмыльнулся такому определению. – Без связей и продеров мы будем просто ездить в никуда. Спать не пойми где, отмораживая задницы и травясь по забегаловкам у заправок. А ты хочешь начать играть на синтезаторе, ездить с нами, – он нахмурился и покачал головой: – Нет. Это не для тебя.
Сью возмущённо открыла рот и ахнула, услышав такие заявления:
– Что? То есть… подожди, ты вот так запросто сейчас собрался меня кинуть?! – она побагровела, отлипая от стены и делая шаг ему навстречу. Казалось, что даже стянутые в хвост волосы источают протест. – Супер. Окей, раз такая жизнь не для меня, тогда какой она должна быть по твоему мнению? Давай, мне интересно!
– Нормальной, Сью! – Кей закатил глаза, озвучивая очевидное. – Ты скоро получишь диплом, у твоего отца такие возможности, что тебя и в Голливуде возьмут…
– Куда? Снимать блокбастеры? Или скорее выдадут кофейник, чтобы я подливала кипяточку Нолану? – она фыркнула, в нарастающей злости сжимая кулаки. Ещё утром ей казалось, что будущее вполне очевидно, по крайней мере, для неё самой. – Думаешь, быть девочкой на побегушках – мой предел мечтаний? Или мне гораздо интересней использовать свой диплом, чтобы ставить вам настоящие клипы, играть с вами, петь… с тобой, – она задохнулась, понижая голос на последнем слове. Обида была настолько сильна, что пришлось прикусить губу от ужасной мысли: он не хочет тянуть её с собой, потому что она ему не нужна так же сильно, как он нужен ей.
От блеснувшей влаги в её глазах Кею ужасно захотелось немедленно прекратить слишком сложный разговор – обнять её, прижать к себе и сказать, что это была глупая шутка. Сью сама не замечала, как подступает к нему всё ближе, и как ему приходится делать шаг назад, избегая соблазна. Не надо было начинать это сегодня, но раз уже сказано, то остаётся лишь довести тему до конца:
– Это тебе нужно и интересно только сейчас, – глухо сказал Кейд, качая головой. Она просто ещё слишком юна. Не понимает, что отказывается от светлого будущего в тепле и уюте ради того, чтобы скитаться по дорогам. – Представь себе месяц. Полгода. Я вот уже слышу, как ты сокрушаешься, что могла бы подливать чай Нолану, а не мёрзнуть в ночлежке где-нибудь в засратом Колорадо.
– А что, ты дашь мне замёрзнуть? – с вызовом вздёрнула Сью подбородок, чтобы выглядеть хоть немного более грозно – хотя без каблуков доставала Кею едва ли до плеча. Уже настойчиво шагнула ещё ближе, выискивая в его глазах самое важное. Причину, которая поставит точку в этом споре, потому что даже думать о том, как он уедет и оставит её, невыносимо. – Кей, я уже говорила тебе однажды, и с тех пор ничего не изменилось: я сама решу, что мне нужно. И не смей решать за меня. Вопрос только в одном, на самом деле – может, ты просто не хочешь видеть меня рядом с собой? Может, тебе больше нравится идея жить так же, как двенадцать лет назад – в кутежах, пьянках, трахая придорожных шлюх…
– Боже, – от абсурдности таких слов Кей запрокинул голову, словно пытаясь найти в плесневелом потолке, откуда вообще подобная дурь в мыслях его девочки. С удивлением понял, что медленное, но верное наступление Сьюзен заставило его отойти к самой стене, на которую он откинулся с укоризненным вздохом: – Сью, прекрати. Это же чушь, и ты сама это понимаешь. Я с тобой о серьёзных вещах пытаюсь говорить, а ты…
– А разве я сейчас шучу?
Последние дюймы между телами, и она почти соприкасается грудью с его торсом. Так и не разорвав зрительного контакта, приподнимается на цыпочки, скрывая, как сильно сжато горло от напряжения. Всего-то и надо услышать – да или нет. И решение будет однозначным. Запах табака от его майки – той самой, что недавно таскала на себе, так удачно успевшей просохнуть. Его вещи уже есть у неё дома… А он – в голове, в мыслях, в пульсирующем под рёбрами желании услышать ответ:
– Давай, Кей, скажи. Глядя мне в глаза, скажи, что сможешь петь, если меня нет рядом.
Как удар под дых. Теряясь в ведьминском водовороте её темнеющих с каждой секундой глаз, он просто не может соврать. Надо – всеми фибрами понимает, что надо. Но правда в том, что она – его чёрная искра, без которой не загорится ни одна песня, не запляшут по струнам пальцы. Не может врать, так хоть промолчать. И он прикрывает веки, туго сглатывая ершистый комок. Откидывает голову на стену, пытаясь собраться с мыслями. Только ему никто не даёт придумать достойный ответ.
Сьюзен тянется к его шее, так близко, что он чувствует карамельный запах её шампуня. Она невесомо касается губами кожи, каждого пера стремящейся к свободе птицы. Кей вздрагивает всем телом, борясь с желанием обхватить её талию, и уже вообще забывая, что он там должен был соврать ей. Соврать, что не нужна.
