К.Миль
Три главные темы человечества
– Да я вижу, что вы абсолютно искренне.
– Ну а что тогда?
– Вы говорите мне такие слова, каких никогда не говорили прежде. Разве что, может быть, этой вашей Рите. Вы так и не нашли чувства собственного достоинства, и теперь пришли ко мне. Прощайте!
– Нет, Рита, постой! Тьфу, Лидия! – я отбросил в сторону дверь, и схватил ее за плечи, – Великолепная дрянь не крала моего достоинства! Я сам потерял его, но теперь я знаю, где оно, и только потому я теперь могу сказать тебе, как ты мне нужна. Мне слишком многое нужно тебе рассказать, Лидия!
– Не кричите, вы всех разбудите, – строго наказала она.
– Правда, у меня теперь есть чувство достоинства, я могу тебе сказать правду. Я не могу без тебя, Лидия, без тебя мое дело пусто и мертво, я знаю, что не могу сказать тебе, что ты должна вернуться, потому что ты ничего мне не должна, но я должен тебе. Я тебе обязан всем, и потому я…
– Детектив, это уже неестественно.
– Знаю, – заткнулся я, – Просто я правда не могу без тебя, и потому очень прошу пойти со мной.
– Что, прямо сейчас?
– Прямо сейчас, Лидия. Я больше не отпущу тебя. Если ты категорически откажешься идти прямо сейчас, я сяду на крыльцо, и буду стеречь его до самого утра.
– Ага, чтобы утром вас тут была целая толпа, – усмехнулась она.
– Какая толпа?
– Одинаковых старых детективов, – она хихикнула, – Это забавно.
– Что ты несешь, Лидия? – улыбнулся я в ответ, второй раз с тех пор, как сраные рыбы оказались впору моему пиву.
– Это неважно. Куда мы пойдем?
– У нас очень много дел, Лидия.
– Как они называются?
– Я не про эти дела. Те дела, которые с названиями, они тоже есть, но я про другие дела. Про свои дела, у нас очень много своих дел.
– Что вы задумали, Детектив?
– Я должен вернуть себе квартиру и офис, а еще – купить холодильник и выкинуть старый диван.
– Подождите, я думала, что у вас все наладилось.
– Оно не может наладиться без тебя, Лидия. Ты должна помочь мне вытащить диван и затащить холодильник.
– И какой план?
– Ты идешь одеваться, а я жду тебя здесь.
– Неплохой.
– Я старался для тебя.
– Простите, я не могу пригласить вас в дом, не спрашивайте, почему.
– Это ничего, я дождусь тебя здесь.
– Я вынесу вам попить.
Так я остался ждать, а она – вышла через несколько минут. Идеально.
Она вышла, и мы пошли по Кленовой в сторону города. Мы долго молчали, но потом я не выдержал:
– Лидия, нам нужно очень многое обсудить, поэтому я предлагаю пойти пешком.
– С чего вы хотели бы начать? – сходу спросила она, не обращая внимания на предстоящий долгий путь.
– Я должен тебе рассказать, как оно все было, как я потерял мое чувство собственного достоинства, что со мной было, пока не было тебя, и как я сегодня сходил в ресторан.
– Выкладывайте, что там у вас, – просто сказала она, и тогда я рассказал ей, как лишился чувства собственного достоинства на диване.
– Занимательно. Давайте дальше.
– А что там у нас было по плану?
– Теперь вы должны рассказать, что с вами было, пока меня не было.
– А, ну этого я не помню, я же был в отключке от коньяка, который мне подарила проклятая стерва.
– Ну тогда расскажите, как вы сегодня сходили в ресторан.
И тогда я рассказал ей все: и про отвлекающий маневр, и про фламинго, и про то, как наубивал жалкого стукача на два миллиона семьсот пятьдесят тысяч мелкими купюрами, и все остальное, единственное, что я попридержал – это историю про ее сны.
– А как вы узнали, где я живу?
– Неважно, детка, я детектив. Я тебя выследил.
– Я не выхожу из дома.
– Я следил за тобой до того, как ты туда вошла.
– Когда я туда вошла, вы лежали под мостом. Я навещала вас в этот день.
– Правда? Ты была там?
– Да, я хотела попрощаться. Вы лежали там совсем один, и я пыталась поговорить с вами, но вы меня не слышали.
– Тебе не стоило туда приходить.
– Я знаю.
– Там шлюхи и нехорошо, тебя могли там обидеть.
– Ну они и пытались, но потом вдруг мост затрещал так, словно вот-вот рухнет, и шлюхи разбежались, но я осталась, потому что на тот момент все еще не успела проститься.
– Тебе не стоило так рисковать, ты бы ничем не смогла мне помочь, лишь понапрасну подставила себя под удар.
– Это было важно прийти туда. Благодаря этому я вспомнила кое-что из своей прошлой жизни.
– Расскажи мне о своей прошлой жизни, Лидия.
– Мне нечего вам рассказать. Я почти ничего не помню. Я вспомнила, что уже раньше бывала под этим мостом.
– Для чего? – ужаснулся я.
– Сразу после окончания школы я сбежала из дома, и приехала в город. Поступила в институт. У меня не было ни гроша в кармане, поэтому я подрабатывала кем придется, жила на работе, а когда началась учеба, мне дали общежитие. Я работала, училась, иногда ходила на свидания. Ближе к концу учебы, я начала заниматься живописью и скульптурой, одну из моих работ даже взяли в галерею, и я получила первые серьезные деньги. Все это я вспомнила, пока была дома. Я почти ничего не рассказывала родным о себе, никогда не приезжала, звонила пару раз в год и присылала немного денег. Следующее мое воспоминание датируется тем днем, когда я пришла к вам устраиваться на работу.
– Что же было между?
– Я не знаю, но я вспомнила, что уже бывала под мостом.
– Когда ты пришла, то была очень исхудавшей, и я сразу понял, что ты голодаешь.
– Я знаю, что вы поняли. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Когда вы отправили меня в магазин, от побега меня остановила только необходимость вернуть вам деньги. Не то чтобы я такая святоша, просто я видела, что они у вас самого далеко не лишние, да и отнеслись вы ко мне, как человек, а я, поверьте, с разным столкнулась, пока нашла вас.
– Расскажешь?
– Я почти ничего не помню. Помню, как надо мной смеялись из-за того, что я ничего не умею, как прогоняли как собаку за мой внешний вид, как предлагали удовлетворить за прием на работу. Меня остановило только то, что я понимала, что на работу меня все равно не возьмут. Я долго сомневалась в вас, долго не могла поверить, что вы искренне заботитесь и хотите помочь.
– Но потом поняла…
– Я отработала у вас год, пришла домой, и поняла вдруг, что за этот год вы ни разу не намекнули, и я знаю, что даже не подумали о том, скольким я вам обязана, не попросили… ну знаете… отработать долг.
– Тьфу! – плюнул я от злости, – Каким надо быть уродом, чтобы возжелать тебя как женщину! – говорю.
– Меня? – она остановилась, и мне показалось, что она вот-вот заплачет.
– Тебя в том виде, в каком ты пришла ко мне. Маленькое забитое голодное существо. Я ведь только для галочки спросил, умеешь ли ты читать и писать, потому что еще до этого я решил, что мы будем работать вместе.
– Вы не представляете, сколько на свете злых людей, Детектив.
– Уж я-то и не представляю? Это ты не представляешь, сколько их! Я-то в отличие от некоторых, бывал в «Эсхиле, Софокле и Еврипиде».
– Я тоже.
– Когда?! – ужаснулся я.
– В той жизни. Я вспомнила, когда вы сказали про фонтан и 6 розовых фламинго.
– Господи, что ты там делала, Лидия?
– Я не знаю, не помню. Ходила на свидание, работала, занималась оформлением интерьера, я просто не знаю.
– Что же такое случилось с твоей памятью, детка?
– Я забыла много важных вещей, детектив. Я не знаю, просто не знаю, и мне не у кого спросить. Просто я однажды проснулась там, под мостом, в том виде, в котором пришла к вам. Я почувствовала, что голодна, и у меня нет абсолютно ничего. Я знала, что у меня есть дом там, на Кленовой улице, но я знала, что мне туда не надо. Я решила, что надо раздобыть денег, и пошла искать работу.
– Если ты окончила институт, почему же ты ничего не умеешь?
– Я окончила институт культуры.
– А, понятно. Послушай-ка, если наши дела пойдут в гору, может быть, тебе стоит заняться фотороботами?
– Я видела такие по телевизору и на досках объявлений, и я вам обещаю, что я могу нарисовать намного лучше.
– Я знал это, Лидия! Посмотри на наши дела, у них отличные название, но внутри совершенно нет иллюстраций, только тексты. Теперь, когда мы возьмемся за расследование, тебе нужно будет подшить в каждое дело фотороботы заказчика, всех подозреваемых, и главных злодеев.
– Кстати, я ознакомилась с Делом Фантомного Писателя. Он пишет, а издают другие… но не успела передать вам все материалы до вашего отравления, а между прочим, там занятная история выходит!
– Это подождет, Лидия.
– Как это так подождет?
– Расскажи мне свои сны, Лидия. Расскажи, что там происходит.
– Я не хочу, детектив.
– Почему?
– Потому что ничего хорошего.
– Они все еще снятся тебе? Беспокоят? Они тревожат тебя, Лидия?
– Да. Я не хочу об этом говорить.
– Я тебя очень прошу, ты должна мне рассказать, я очень хочу помочь тебе!
– Я должна сказать вам кое-что важное, другое.
– Говори, я слушаю.
– Не называйте, пожалуйста, меня Лидией.
– Как же мне тебя называть, детка? – усмехнулся я.
– Я сказала вам, что меня зовут Лидия, потому что только это имя было в моей голове, и только его я помнила, когда проснулась под мостом, и только его называла всем работодателям до вас.
– Хочешь сказать, что ты не Лидия?
– Понимаете, Лидия – это моя младшая сестра, а я – Кристина.
– Вот те раз! – говорю я, а сам медленно стекаю с крыш водой.
– Да, я узнала об этом только когда вернулась. Я все время откликалась, когда мама звала сестру, они думали, что я издеваюсь над ними, а потом мама очень сильно наругала меня и попросила перестать прикидываться Лидией. Я подумала, вам стоит это знать.
– Мне теперь будет очень странно.
– Я знаю, но вы привыкнете, – говорит Лидия. Кристина.
– Кристина…
– Я вас слушаю, Детектив.
– Это действительно работает, ты отзываешься!
– Мне самой долгое время было непривычно, но это стерпится-слюбится, – и она улыбнулась.
– Если ты все еще можешь улыбаться, значит, не так уж у нас все плохо, – говорю, – Я тоже думал, что разучился, но стоило увидеть тебя, как я вновь сел на этот велосипед.
– Мне кажется, нельзя разучиться улыбаться так, чтоб насовсем, – говорит.
– Это было временно, Кристина, это было временно, – снова улыбнулся я ей, обнял за плечи, и так мы ушли в рассвет под ее рассказ о Деле Линкольна-Кеннеди. Так теперь называется то идиотское Дело Фантомного Писателя. Он пишет, а издают другие…
Вкратце дело было так: Фантомный Писатель был очень талантливым, но об этом никто не знал, поскольку писал он, а издавали другие. В тот день, когда он пошел в сраную библиотеку, ему вместо Достоевского подсунули подшивку политической хроники, из которой он узнал, что существует огромное количество мистических совпадений в убийстве двух американских президентов. Этот баран даже выписал их на листочек.
Единственное, что запомнила тогда еще Лидия, так это то, что Линкольна застрелили когда он сидел в кресле-качалке, а Кеннеди – когда он сидел в автомобиле, что означало, что оба умерли с одной стороны – сидя, а с другой – находясь при этом в движении.
Фантомный Писатель нанял меня, чтобы я распутал мистическую первопричину всех совпадений, он хотел, чтобы я докопался до истины, чтобы решил вопрос, он хотел, чтобы я связал оба убийства воедино, и тогда он смог бы написать потрясающий детективный неоконченный роман, благодаря которому не только весь мир узнал бы о его гениальности, но и сам превратился бы в знатного богатея.
На этом он хотел завершить писательскую карьеру до того момента, пока изголодавшиеся по таланту читатели не предложили бы ему невероятную космологическую сумму денег, за которую бы он, эдак подбоченившись, нехотя накормил бы их говном еще раз.
Он предлагал мне в качестве оплаты долю в пять процентов от каждой проданной книги, если я докопаюсь до сути дела и представлю ему истинную мистическую первопричину. Чертов ублюдок совсем обленился.
Пока Кристина рассказывала мне об этом деле, мы успели дойти и до моего дома.
Я постучал в двери своей квартиры.
– Кто там? – раздался недовольный голос.
– Я детектив, и раньше здесь. В смысле жил. Я заселяюсь опять, и не вздумайте мне говорить, что вас там много.
– Я слышал о вас. Вы под мостом умерли. Я с призраками не желаю иметь никаких дел, уходите, Детектив!
– Я выжил.
– Вы не могли выжить, вами занимались лучшие эмиссары Ада.
– К сожалению, у них не получилось заняться мной, я имел дело с долбаной стажеркой.
– Она допустила промашку, детектив?
– Еще какую, старина! Чуть не отправила этих чертовых эмиссаров на тот свет вместе со мной.
– Вы трое там частые гости.
– Откуда вам знать?
– Встречались как-то.
– Там?
Молчат.
– Там?! – говорю.
Молчат.
Я спрятал Кристину за своей спиной, достал пистолет, прострелил замок, и вышиб ногой дверь.
– Зачем же вы не использовали пистолет в ресторане? – шепотом удивилась Кристина.
– Я только что вспомнил о нем. Я не знаю, чья это длинная черная кожаная куртка, но когда я проснулся под мостом, я был в ней. Я без понятия, откуда взялась эта чертова «Беретта», самый уродливый пистолет на свете, я такими не пользуюсь.
– Зачем же вы использовали пистолет сейчас? – удивилась Кристина, – Это же ваша квартира.
– Нам нельзя терять ни минуты, Лидия! Мы должны догнать чертова ублюдка!
– Я Кристина. Какого ублюдка?
– С которым мы сейчас разговаривали!
– Я не разговаривала.
– Ну хорошо, с которым я разговаривал. Он сейчас уйдет!
– Куда?
– По пожарной лестнице! Гарантирую это! Скорее, пошли!
Мы ворвались в квартиру, но там никого не оказалось, в том числе пожарной лестницы. Я подошел к комоду, открыл его и достал оттуда пухлый конверт с поцелуем вонючей стервы. Помахал им перед Кристиной.
– Вот наш билет в новую счастливую жизнь, детка! – говорю.
– Это конверт проклятой стервы-бывшей? Вы не потратили их?
Я жадно разорвал конверт, внутри были крупные купюры. Много крупных купюр.
– Детектив, – проворковала Кристина совершенно новой для себя интонацией, – А вы и правда ничего!
– Лидия, перестань, – отмахнулся я, – Пойдем сюда, я тебе кое-что дам.
– Я Кристина, Детектив.
Я достал кое-что с антресоли, и спрятал за спиной.
– Кристина, закрой глаза.
– Ой, что-то интересное!
– Да, закрой глаза и встань на колени.
– Прямо вот так? – и она показала как, теперь я смотрел на нее сверху вниз, хотя и раньше я всегда смотрел на нее сверху вниз.
– Да, детка. Положи руку себе на грудь, – она положила обе на обе, и слегка разомкнула губы, словно я собирался ее поцеловать. Очень странно. Я прочистил горло.
– Дорогая моя Кристина! – торжественно начал я, – Я посвящаю и назначаю тебя напарницей детектива, и дарю тебе… открой глаза! – говорю, – …и дарю тебе этот замечательный пугач!
Она открыла глаза и я предложил ей взять с моих ладоней маленький дамский револьвер. От счастья она вскочила и крепко обняла меня.
– Спасибо вам! Я так рада! Это самое классное повышение в моей жизни, детектив!
– Не забывай, на тебе еще фотороботы!
– Не забуду, детектив! Я вас никогда не забуду!
– Вот, возьми пистолет.
– Я не умею обращаться с оружием.
– У меня где-то была книжка, я тебе дам почитать, там ничего сложного – говорю, – просто возьми, я не помню, чтобы хранил его заряженным.
– А я смогу носить его на бедре? – спросила она, прикидывая, как бы он смотрелся под платьем.
– Конечно.
– А можно без кобуры, чтобы просто в чулки, например, заткнуть?
– Конечно, детка, ты можешь носить свой пистолет как угодно. Теперь ни одна шлюха из-под моста не посмеет к тебе приставать.
– Потому что у меня пистолет?
– Потому что ты моя напарница, Кристина!
– Я напарница Кристина! – просияла она.
– Точно, а теперь помоги мне, пожалуйста, вытащить диван, – говорю.
– На чем же вы тогда будете спать?
– А вон кресло есть, оно тоже раскладывается.
– На чем же тогда буду спать я? – спрашивает.
– А где ты хочешь?
– Я хотела бы на кресле.
– Хорошо, я могу лечь на полу.
– Подождите, я не это имела в виду! – говорит.
– Послушай, давай сперва вытащим этот чертов диван, – говорю, – И вообще, утро, не до сна. Сейчас пойдем возвращать наш офис, и холодильник надо купить.
– А холодильник зачем?
– Я не помню, это было в прошлой жизни, но он очень нужен.
После того, как с диваном было покончено, мы отправились в офис. Мы решили пойти в обход, чтобы не проходить через мост. Дорога отняла много времени, но мы смогли поговорить.
– С кем еще ты живешь, кроме мамы и своей младшей сестры Лидии?
– Это вся моя семья, родственников у нас нет, а про отца я ничего не знаю.
– Это не я.
– Я вас ни в чем не обвиняю.
– Я не могу быть твоим отцом, твоя мама старше меня, она не в моем вкусе, и она меня не узнала. Если бы у нас что-нибудь было, она почти наверняка не смогла бы это забыть.
– Я никогда и не думала, что вы мой отец! С какой стати!
– Просто ты могла бы оказаться приемным ребенком, например.
– Как это так?
– Что, если ты – дочь Риты от меня?
– Вы издеваетесь надо мной? Сколько лет назад это было?
– Это было ровно столько же лет назад, сколько тебе сейчас.
– Это все?
– Это не все. Твои волосы выцвели, пока ты была под мостом и голодала, но за эти два года они набрали цвет, и они такие же темные, как у Риты.
– Я их крашу.
– У твоей сестры волосы светлее, чем у тебя, не так ли?
– Да.
– Отлично! Я видел твою маму, у нее светлый цветотип, уж поверь мне, я кое-что понимаю в этом. Твоя мама светленькая, как и Лидия. Я поздравляю тебя, Кристина! Ты – моя дочь!
– Послушайте, у мамы не светлый цветотип, она просто уже вся седая, да и я от природы совсем не такая темная, я крашу волосы! Я не ваша дочь, Детектив!
– Ты моя дочь. Это объясняет все. Ты ничего не помнишь, потому что твоя чертова мамаша и тебя опоила, и пришвартовала к мосту! Это обьясняет, как ты вышла на меня, хотя до тебя на мое объявление за полгода не откликнулся вообще никто.
– Потому что вы предлагали сущие копейки!
– Мне очень нужен был секретарь, потому что я не справлялся со всеми делами, дочь.
– Не смейте называть меня дочерью, Детектив!
– Доченька, что ты такое говоришь?
– Я вас прошу прекратить, это не смешно!
– Ты как с отцом разговариваешь, дрянь! – вдруг разозлился я.
– Если я буду разговаривать с вами, как с отцом, вы опять расплачетесь.
– Я еще ни разу не плакал после отравления, это все последствия!
– Вы чуть не расплакались в клубе несколько раз!
– Я больше не стану делать даже этого, потому что я вернул чувство собственного достоинства!
– То, что вы когда-то отказались от ребенка, а теперь тащите к себе бесхозного чужого, еще не значит, что вы вернули ваше чувство собственного достоинства!
– Я выкинул диван и свое прошлое, я оглянулся назад, я простил, я сделал выводы! Я другой человек! С чувством и достоинством! Собственными! – говорю.
– Все равно я не ваша дочь, и уж тем более – не дочь Риты! Это просто-напросто оскорбительно!
– Можем ли мы рассмотреть вариант, что ты моя дочь и не от Риты, и не от матери, а от еще какой-нибудь женщины, которую я сделал счастливой, а потом бросил, стоило мне узнать, что она беременна?
– Я предлагаю не обсуждать это.
– Почему? У меня не так много женщин было. Может такое быть, что ты дочь шлюхи из-под моста?
– Детектив!
– Она родила тебя прямо там, и поэтому ты помнишь, что уже бывала там раньше! Это многое объясняет!
– Ваша предыдущая, но не менее тупая версия, тоже очень много объясняла.
– Может быть, тогда я не твой отец? – говорю.
– Аллилуйя!
– Может быть, Рита родила тебя от другого мужика? Может быть, ты дочь того официанта?
– Не Аллилуйя.
– Подожди, а что если твоя мама, та которая с Кленовой, что если она…
– Мне кажется, вам стоит остановиться.
– …что если она была шлюхой из-под моста, и родила тебя у одной из опор от того официанта? Ты была зачата в клубе «Эсхил, Софокл и Еврипид», и потому помнишь, что была там, но не помнишь, что делала. А? Блестяще? Это многое объясняет!
– Вы только что мою маму шлюхой назвали…
– Послушай, я понимаю, что тебе неприятно, так что давай оставим эту тему, и не будем больше говорить о том, что та женщина с Кленовой когда-то могла быть подмостовой шлюхой. Просто тебе стоит принять тот факт, что она тебе такая же мать, как шлюха, и что с большой вероятностью, твоя настоящая мать – шлюха еще та. Поговорим о твоем отце…
– Я не хочу с вами разговаривать, Детектив.
– Я уже дедуктически вычислил, что вряд ли я твой отец. Так что мы с тобой спокойно можем обсудить, которая из подмостовых шлюх – твоя настоящая мать. Я думаю, что какая-нибудь из самых старых.
– Вы не хотите лучше поговорить о том, что стало с вашим ребенком от Риты? Сделала ли она аборт, родила ли, и где он сейчас?
– Я не думал об этом, Кристина. Можно я буду продолжать называть тебя Лидией, Кристина?
– Я думаю не стоит, Детектив.
– Я очень хочу.
– Можете меня вообще никак не называть, если я вам до такой степени не нужна, что вы обзываете мою маму, кем бы она ни была, шлюхой из-под моста.
– Кристина, это очень талантливые, проникновенные и образные строки. Если бы ты была моей дочерью, я гордился бы тобой, и сказал, что ты у меня умничка, но поскольку я не твой отец, я скажу тебе, что это просто очень, очень, ОЧЕНЬ замечательные стихи!
– Вы меня простите, конечно, но иногда…
– Что такое?
– Я просто подумала, что если была бы дочерью Риты от официанта… то есть, того самого, то… то что?
– Ты мне скажи.
– То она, возможно, ненавидит меня. Как Мачеха – Золушку. Она могла подсадить меня на корень мандрагоры, и отправить торговать собой под мостом, просто чтобы сделать мужу больно.
– А теперь он хочет спасти тебя.
– Но не может.
– Потому что проклятая стерва…
– …украла его чувство собственного достоинства,
– и не дает ему проявить свою волю,
– чтобы он мог…
– …спасти…
– Меня.
Потом мы шли молча. Потом остановились, чтобы купить кофе с булочками, но тоже молча. Потом мы снова пошли, продолжая молчать.
– Это многое объясняет.
– Это ты сказала или я сказал?
– Почему вы иногда ведете себя, как слепой?
– Потому что я слишком громко думаю вслух. Я сказал твоей маме, что тебе необязательно надевать одежду, чтобы выйти ко мне.
– Это у вас так проявляются ко мне чувства?
– У меня нет к тебе тех чувств, Лидия, о которых ты сейчас говоришь.
– У вас их не было к Лидии, а ко мне? Есть? – она остановилась, я тоже встал.
– Почему ты уехала из дома?
– Мое будущее не чувствовало себя там в безопасности.
– Что это значит?
– Я не хотела прозябать там всю жизнь, как мама с Лидией.
– А они хотят?
– Они не могут уехать.
– Почему?
– Долго объяснять, Детектив. Они не могут оставить этот дом.
– Они умерли, и не могут покинуть его?
– Нет, просто он сам по себе – это такая семейная реликвия, и требует постоянного ухода.
– Как ты оказалась там, ведь ты же нашла себе новую работу.
– Меня почти сразу уволили, потому что я почти ничего не умею.
– Кем же ты устроилась, Лидия?
– Я Кристина!
– Тебе не стоит так нервничать по пустякам, Кристина. Кем же ты работала?
– Я устроилась на почту.
– Я в детстве мечтал стать почтальоном.
– Я не смогла.
– Ты не смогла ходить?
– Я не смогла не читать письма, которые мне давали.
– Ты вскрывала чужие письма?
– Каждое.
– А потом?
– А потом их было стыдно нести в таком виде, и я сжигала их в мусорном баке.
– Ты отвратительный почтальон, Лидия.
– Я Кристина.
– Ты отвратительный почтальон, Лидия, но ты замечательная Кристина.
– Очень дешево, очень.
– Посмотрим теперь, какая из тебя напарница.
– Вы разве не знали, что лучшая, когда повысили меня?
– Я знал это уже тогда, когда ты ушла за булочками.
– Очень дешево, очень.
Тем временем, мы дошли до двери нашего офиса. Я заранее закрыл собой Кристину, достал мерзкую «Беретту», и постучал рукоятью в дверь.
– Кто там?
– Это Детектив! Я раньше работал здесь, и теперь…
– Опять вы, – удрученно.
– Мы что, уже разговаривали с вами? – говорю.
– Да.
– А вы кто? Загадочная сущность из моей квартиры или цыган-шизофреник из квартиры тухлого деда?
– В сущности, я и то, и другое.
– Зачем же вы притворялись толпой?
– Чтобы напугать вас, Детектив.
– Значит, в той квартире никто не живет?
– Уже живет, мы продали ее, пока вы были мертвы, Детектив. Теперь там живут обычные люди.
– Подождите, вы опять делаете вид, что вас там много?
– Ничего не могу с собой поделать, Детектив.
– Что вы делали в моей квартире?
– Мы там жили, но когда вы ворвались, нам пришлось переехать сюда.
– А и много ли вас там? – говорю, насмехаясь над сущностью долбанутой загадочной сущности.
– Мы одно, – говорит.
– Вы знаете, я принял вас за цыгана-шизофреника.
– Вам когда-нибудь признавались, что вы туповаты, Детектив?
– Только за ночь около семи раз.
– Вас это как?
– А что?
– Ну, удивляет, или наоборот, не удивляет?
– Меня это вообще не берет.
– Два последних факта говорят о многом.
– Послушайте, у вас какие-то проблемы с множествами, да?
Молчит.
– Только не говорите, что вы снова переехали! На этот раз – куда? Остановитесь, давайте поговорим!
– Не мешайте.
– А ничего, что это мой кабинет?
– Подождите, мы ищем варианты для переезда, у нас кончились свободные помещения.
– Значит, если я сейчас ворвусь к вам, то непременно застану вас в лучшем виде?
– У вас ничего не выйдет, Детектив!
– Это еще почему?
– Мы подперли дверь холодильником.
– Откуда у вас холодильник?
– Мы его купили на распродаже.
– Я мечтал о холодильнике!
– Мы знаем, Детектив. Потому мы его и купили.
– Чтобы сделать мне сюрприз?
– Чтобы сделать вам больно, Детектив.
– Значит, вы его мне не отдадите?
– Ни за что, это наш холодильник, и когда мы найдем помещение, то заберем его с собой.
– И тогда я ворвусь!
– Здесь уже никого не будет, Детектив.
– Почему вы хотите сделать мне больно, сущности?
– Эта тема не обсуждается.
– Что вы знаете об эмиссарах Ада?
– Хорошие ребята, настоящие профессионалы. Тот, который толстый, он всегда говорит коротко, очень прямо, он тот, кого вам стоит опасаться по-настоящему, Детектив, потому что все вопросы он решает очень жестко.
– А второй?
– А второй, который необычайно обычный, слишком много говорит, но скрывает свои эмоции, и вообще хитрый и умный. Он тот, кого вам стоит опасаться по-настоящему, Детектив, потому что все вопросы он решает очень красиво.
– Вы знаете, что они взяли стажерку?
– Внезапно, мамашу вашего ребенка? Да, мы знаем.
– Что вы знаете о моем сыне?
– С чего вы взяли, что у вас сын?
– У меня дочь?
– Я этого не говорил.
– Можете рассказать про ребенка?
– Вам лучше спросить бывшую.
– Является ли моя напарница моей дочерью?
– Мы вам не шар для предсказаний, Детектив.
– Расскажите мне максимум из того, что вы знаете.
– Мы уже почти нашли новое место.
– Прошу вас!
– Ваша напарница, как ее там…
– Лидия, – говорю.
– Кристина! – подсказывает мне из-за плеча Лидия.
– Она мучается не напрасно, она это заслужила.
– Что она сделала?
– Она сама знает.
– Почему она мне не расскажет?
– У нее беды с головой, Детектив. Она не помнит.
– Как ей вспомнить?
– Однажды она не вынесет, вызовет бригаду скорой помощи, повесится на люстре в гостиной, отправится в путешествие в прошлое, а возможно, что и на круизном лайнере, и тогда все вспомнит.
– Вы что, копались в наших делах?
– Ну вы же не изволили поставить здесь телевизор.
– Я не рассчитывал, что в моем офисе поселится загадочная сущность с шизофрений.
– У нас нет ни одной шизофрении, Детектив, просто мы знаем больше, чем вы.
– Расскажите еще что-нибудь!
– Что вас интересует, Детектив?
– Старик правда отъехал пятого марта?
– Это чистая правда, Детектив.
– Есть ли связь между сном Кристины и тем, что муж Риты работает официантом на круизных лайнерах?
– Эта тема не обсуждается, Детектив.
– Вы сейчас исчезнете опять, да?
– Мы уже собираем вещи.
– Как мне вас найти, если вдруг захочется поговорить?
– Освободите не менее пятидесяти квадратных метров площади минимум на месяц, мы заселимся сразу же по его истечении.
– Вы какая-то, что ли, беспризорная мелкая гниль из Ада?
– Прощайте, Детектив.
– Вы уходите прямо сейчас?
– Да, можете врываться.
– Стойте! Оставьте хо!..
Я не успел договорить, дверь распахнулась, но внутри никого не было. Я бросился на пол и прижался ухом к ковру около двери. На нем была отчетливая квадратная вмятина, и от нее веяло холодом.
– Чертовы ублюдки! – говорю, – Они правда имели здесь холодильник, пока меня не было!
– Завидуете?
– Да пошли они в задницу, я по размеру отпечатка на ковре вычислю и куплю еще больше, лучше и дороже, чем был у них!
– Знаете, я тут вычислила дедуктически…
– Что такое, детка? – забеспокоился я.
– Если они не соврали про холодильник, значит, про остальное тоже не врут.
– Ну, логично!
– А вот вы мне что-то не договариваете! А ну выкладывайте все, что вам известно о моих снах, Детектив! – она выхватила пугач и приставила к моему горлу.
– Лидия.
– Кристина.
– Уговорила. Послушай, я тебе все расскажу, но сперва ты мне должна рассказать продолжение сна.
– Черта-с-два я вам должна, Детектив! – говорит.
– Подожди, у меня есть компромисс.
– Ну, попробуйте.
– Смотри, мы сейчас вдвоем прибираемся в кабинете, потом я даю тебе несколько крупных купюр, и ты идешь за кофе, булочками, пивом…
– Никакого пива, Детектив! – злобно прошипела она.
– Хорошо-хорошо, детка, не будем делать глупостей, да? Убери ствол, крошка.
– Я не ваша дочь!
– Я не в этом смысле!
– Что там после булочек?
– Тебе надо сходить в газету, и подать объявление о том, что мы разыскиваем Дохлого Протухлячка для возобновления расследования.
– А чем будете заниматься вы?
– Я займусь Делом Линкольна-Кеннеди, и хорошенько его обмусолю у себя в голове.
– Я люблю, когда вы что-то делаете, Детектив.
– А теперь только так и будет, Кристина! Потом, когда ты вернешься, то расскажешь мне про свой сон, а я тебе – про всякие секретные штуки, которые узнал от Риты и ее дружков.
– А потом что?
– А потом я навещу своего приятеля-стукачка, который сделает несчастному дохлому ублюдку справку про пятое марта.
– А я?
– А ты пойдешь домой.
– А потом?
– Потом мы встретимся в очереди за пивом.
– Никакого пива, Детектив!
– Мы просто постоим, поговорим с больным ублюдком лифтером, распутаем это дело, поужинаем в этой пивнушке.
– Но без пива.
– Никакого вкуснейшего пива, Кристина. А потом поедем домой.
– Куда?
– Ко мне?
– Кто где спит?
– Обязательно решать эти вопросы под дулом пистолета?
– Я использую метод прецедентного использования ручного стрелкового вооружения.
– Даже я не читал эту книгу, Кристина.
– Правильно, вы ее написали.
– Возможно, я только издал ее, а написал ее кто-нибудь другой.
– Например, наш старый знакомый?
– Наш старый протухлый знакомый?
– Наш старый обычный знакомый.
– Он наш молодой обычный знакомый.
– Я про Фантомного Писателя.
– Кристина! Надо было сразу так и сказать, я вообще не понял, о каком знакомом ты говоришь.
– Я не стану вам восьмой раз повторять то, что, кажется, знают уже даже на том свете.
– Ты согласна отработать день по моей потрясающей схеме?