Ирина Киреева
Покорители пространств
Светлой памяти моего дяди
Киреева Семёна Васильевича.
МИТРОФАН – ПОКОРИТЕЛЬ ПРОСТРАНСТВ
СЕРЁЖА И МИТРОФАН ИЗ ГОРОДА ЕПИФАНСКА
Серёжа и кот Митрофан жили в городе Епифанске, в двухкомнатной квартире №8 по улице Межпространственной. Коту исполнилось три года, а Серёже – восемь лет. Но, вы сами понимаете, Серёжа был ребёнок, а кот взрослый. Настоящий дядя кот. Серёжа, конечно, не звал кота дядей Митрофаном, он звал его ласково Митрошей, да и вообще не понимал, что кот намного старше, и заботился о нём, как о маленьком, не забывал покормить и поделиться чем-нибудь вкусненьким.
Кот же справедливо полагал, что старше и мудрее именно он, и, как мог, оберегал своего неопытного друга.
Ещё с ними жила мама Оля. Но её почти никогда не было дома: она с одной работы сразу спешила на другую.
Серёжа и Митрофан очень любили маму. Когда они слышали, как она открывает ключом дверь, они наперегонки мчались встречать её. Причём кот вставал на задние лапы, держась передними за косяк, и был почти одного роста с Серёжей.
Мама присаживалась перед ними на корточки, обнимала обоих и, прижав к себе, ласково говорила:
– Мои умнички, рыжики мои!
Гладила кота, а Серёжу целовала.
Мама и кота чмокала в пушистые щёчки, когда Серёжа не видел; и Серёжа целовал кота, а Митрофан лизал его в нос, и в подбородок, и в щёки – лишь бы мама не знала.
Когда мама управлялась со всеми домашними делами, они втроём смотрели телевизор. Мама и Серёжа усаживались рядом в тесном кресле и, вытянув ноги, клали их на мягкий пуфик. Кот только и ждал этого момента: он прыгал на мамины колени, усаживался задом наперёд к телевизору, уткнувшись мурчащей мордой в мамин живот. Счастливое время.
Всё шло своим чередом. Но наступило лето. И однажды в доме напротив, в открытом окне на пятом этаже, Митрофан увидел необыкновенное создание. Это была белая… Нет, ослепительно-белая пушистая кошечка. Таких он ещё не встречал.
– Мяу? – вопросительно произнесла кошечка, глядя на него.
– М-а-а-у! – как-то сердито получилось у него.
– Мяу-у! – грустно ответила она.
Сердце его стало выскакивать, горячий воздух застрял в горле, он спрыгнул с окна, подбежал к закрытой двери, вновь бросился к окну и вновь сердито сказал:
– М-а-а-у!
– Что ты, Митроша? – испуганно спросил Серёжа и потрогал его нос. – Ты не заболел?
Нос был прохладный и влажный, значит, и температура нормальная. Кот не заболел. В его жизни произошло другое – большое – событие. Он влюбился.
Митрофан безнадёжно посмотрел на своего лучшего друга. Ну, как объяснить ребёнку, что с ним случилось? И кот ткнулся головой в плечо мальчика, а Серёжа кота погладил.
ЗНАКОМСТВО СО СНЕЖАНОЙ И МАШЕЙ
Лето было в самом разгаре. Однажды утром мама поджарила сардельки с яичницей на завтрак, вошла в детскую, где спали Митрофан с Серёжей, раздвинула шторы – солнце хлынуло в комнату ослепительным потоком. Митрофан с Серёжей мгновенно проснулись и тут же зажмурили глаза.
– Всё, ребята, подъем! Сегодня у меня выходной – идём на речку!
– И-и-и-и! – словно индеец на тропе войны, заверещал Серёжа, хлопая ладошкой по губам, и запрыгал на кровати.
– Мя-а! – не меньше Серёжи обрадовался кот.
Серёжа побежал умываться, а кот завтракать: жареные сардельки доставались ему нечасто, а он их очень любил.
– Серёжа, бери удочки, лопатку и банку, по дороге накопаем червей – будем рыбу ловить, – после завтрака сказала мама.
Она вынула из шкафа котелок, положила в него несколько картошек, луковицу, морковку, соль, перец, лавровый лист. Надела старые джинсы, футболку и стала похожа не на маму, а на десятиклассницу.
Собирались они недолго, сбежали вниз, вышли из подъезда. Вот тут-то и ждало кота счастье. Он даже замер. На лавочке сидели такая же, как мама, десятиклассница в старых джинсах и футболке и очень похожая на неё маленькая девочка с выгоревшими рыжими косичками, в шортиках и маечке. А на коленях у девочки примостилось… его счастье! Это была та самая кошечка, о которой он мечтал много дней и бессонных ночей. Только ещё белей, пушистей и прекрасней, чем казалась из окна.
– Знакомьтесь, – сказала мама, – тетя Галя, Машенька и Снежана. Для своих – Снежинка. Ну что, Митроша, ты доволен?
– Какое имя – Снежана! Снежинка! – ответил кот на кошачьем языке.
Сердце его ему уже не принадлежало. Но люди услышали только:
"Мррр-а-ум!" – и весело засмеялись. Кот не обиделся на них: люди почти не понимают кошачью речь. Зато Снежана ответила ему долгим, полным нежности взглядом. Он распушил хвост, поднял голову и повёл всех к реке, время от времени оглядываясь на своих спутников. Дорогу кот знал: они не раз втроем ходили на рыбалку.
И, хотя Снежинка не шла с ним рядом, её несли на руках, чтобы не нацепляла колючек и не испачкала лапки, – в груди Митрофана всё мурлыкало, мяукало и пело.
Сначала они шли по Межпространственной. Кто так необычно назвал улицу? Что имел в виду этот человек? Какие пространства она соединяла или разделяла в его воображении? А, может, он просто посмеялся над их маленькой улочкой?
На ней было всего восемь домов: четыре на чётной стороне и четыре на нечётной – все пятиэтажки. По ней почти не ездили автомобили, зато возле каждого подъезда цвели розы, георгины, золотые шары, гладиолусы…
Проезжая часть была неширокой, поэтому можно было сказать что-то друг другу в открытое окно или промяукать что-нибудь.
Это была крайняя в старинном городке Епифанске улица. За нею шли огороды, потом лес, в котором щебетала небольшая речушка. Вот сюда, на эту речушку Пташку (названную так, наверно, за своё щебетанье) они ходили купаться, загорать и ловить рыбу. Ходили обычно втроём: мама, Серёжа и кот Митрофан.
Сегодня они с новыми подругами прошли по лесной тропе около километра. Здесь на развилке стоял старый дуб. Листва его порой отливала синевой. Из-за этой синевы про него рассказывали небылицы. Будто листва его раз в сто лет становится синей, как небо в ясный день; тогда из тёмной ямы, из-под корней, выходит зверь не зверь, человек не человек, но на двух ногах. Целый день бродит по полям, по лесу. Может пройтись и по самому Епифанску. А к утру во сколько пришёл, во столько и уйдет: в те же корни нырь – и был таков.
Над сказками посмеивались. Корни у дуба мощные, над землёй высоко поднимаются. Детвора под ними за сотни лет по-пластунски всю землю отполировала – никакой ямы там нет. А народу сиживало на его корнях! А песен дуб наслушался за свой век! И гитара, и гармошка тут игрывали, и балалайка в былые годы. А, может, ещё и гусельки помнит старинушка…
– Ему почти тысяча лет, – сказала мама.
Митрофан, сердце в котором не переставало колошматиться, от волнения обошёл вокруг дуба.
– "И днём, и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом", – продекламировали Маша и Серёжа и вместе рассмеялись.
В Снежаниных глазах засияла улыбка. Кот помахал ей хвостом.
За дубом у тропы появилось ответвление: тропинка поуже поворачивала направо и вела к сельской шоссейной дороге. Но наши рыболовы пошли прямо, и вскоре им открылось чудесное место. У другого берега река огибала невысокую полукруглую скалу. Река под скалой не журчала, а была темна и, казалось, стояла на месте. Но Серёжа знал: если туда забраться – ногами почувствуешь холодные ручейки. Бережок, к которому они вышли, напротив скалы выступал вперёд полумесяцем, покрытым золотым горячим песком. Мама и тетя Галя расстелили на полумесяце покрывала. Воздух уже раскалился, и загорать, не искупавшись, было жарко.
– Ну что, есть герои? – спросила мама. – Вода у нас холодная. Речка-то горная. Но сегодня жарко, не простынем.
– Под скалой, знаешь, какая глубина! – сказал Серёжа. – Мне по шейку будет, а тебе вот посюда, – он провёл рукой у Маши под носом.
– А Митрофану с ручками! – улыбнулась Маша.
– То есть, с лапками, – уточнила тётя Галя.
Все опять засмеялись.
"Похоже, придётся послужить объектом для шуток, – промурлыкал кот Снежане и добродушно добавил: – Я не обижаюсь, мне не привыкать". Он знал, что никто здесь котами измерять глубину не будет. Но вон на тот плоский камень их со Снежаной отнесут, и они сами поплывут к берегу. Плыть сначала будет страшно – зато потом станет так свежо, хорошо. Кот чуть-чуть обсохнет – и сам войдет в воду, сплавает к камешку и обратно. Может, и рыбку лапой поймает.
Какой стоял день! Такой бывает раз в кошачьей жизни!
Маша с Серёжей визжали в холодной воде. Их головы то исчезали, то вновь выныривали; казалось, два солнышка купаются в реке.
Тётя Галя кричала на них:
– Вылезайте скорей греться! Губы посинели совсем! Кожа пупырышками покрылась. Вылезайте – а то сейчас домой уйдём!
Они вылезли и стали выть от холода и стучать зубами.
Снежана тоже сначала испугалась холодной воды, хотела даже убежать, но, передрожав, запрыгнула на одеяло, встряхнулась. Брызги с её белой шкурки, как жемчужинки, полетели на кота, на ребят, они завизжали – вот так вам! Потом она вытянулась на одеяле, разомлела на солнышке, и Митроша стал сушить её шкурку, слизывая с неё сверкающие капли. Вкуснее ничего в жизни ему пробовать не приходилось.
Пока дети с Митрошкой и Снежаной купались, мама наловила окуньков: она поднималась немного вверх по течению, где рыбу ещё не спугнули. Тётя Галя принялась её чистить, а Серёжа с Машей развели костерок. Стали варить уху. Митрошу и Снежинку угостили сырой рыбкой. Кот съел двух окуньков, а остальных оставил подруге.
– Митрошка почему-то не ест совсем, – удивился Серёжа.
– Он – настоящий рыцарь! – с уважением сказала мама.
И все с улыбкой посмотрели на животных.
Потом Серёжа с Машей пошли ловить рыбу, а мама с тётей Галей улеглись загорать.
Дети стояли с удочками, и Серёжа негромко, чтобы не вспугнуть окуней, говорил:
– Тяни, Маша, тяни, клюёт! Подсекай!
– Вот это да – какая большая! – вытянув рыбину, восхищалась Маша.
Митроша со Снежинкой сидели рядом с рыбаками. Они уже наелись до отвала, и только наблюдали, как рыбки сверкают на солнце серебристыми бочками. Особенно кошку с котом волновало, когда окуньки сами всплескивались над водой, подпрыгивали чуть не на полметра – видимо, им нравилось принимать солнечные ванны.
Снежинка рассказала новому другу, что они с Машей и мамой приехали в Епифанск из большого города на летние каникулы, что Машин папа – моряк и сейчас он в дальнем плавании.
Но самое главное заключалось в том, что Митрофан со Снежаной договорились о встрече. Снежану не выпускали на прогулку одну, но кот знал: пробраться к ней нетрудно. Надо залезть на крышу, потом спрыгнуть на её балкон. Лишь бы окно было открыто, а летом оно почти не бывает закрытым. Маленькие сердца пушистых созданий замирали от предвкушения будущих встреч.
ДВУНОГИЕ ЧУДОВИЩА НА МЕЖПРОСТРАНСТВЕННОЙ
Прошло две недели. Митроша не разлучался с подругой. Считалось, что Серёжа с Машей присматривают за ними. На самом деле, Митрофан присматривал и за детьми, и за Снежаной. Ведь именно ему мама перед уходом говорила:
– Ты большой. На тебя весь дом оставляю.
Поэтому именно кот первым заметил, когда на их улице появились три двуногих чудовища. Откуда? Не из-под корней дуба – это точно. Старики рассказывали, что тот – из-под корней – хоть и пугал раз в сто лет людей своим видом, но от него, будто, свежей лесной прохладой веяло. А об этих можно было подумать, что они живут в пивных бочках. Межпространственная таких противных запахов не знала никогда. Не знала улица и таких неопрятных прохожих, и таких диких криков не слышала ни разу. Во всяком случае, Митрофан, проживший тут всю свою жизнь, впервые слышал и видел подобное.
Эти прохожие (стыдно признаться) были людьми. Но кот не разглядел и не учуял в них ничего человеческого: они показались ему чудовищами.
Одно чудовище, самое горластое, имело имя Кукуня и, похоже, могло быть красивой девушкой. Двум другим при рождении, возможно, не дали имён, но кот решил, что их зовут Тыками. Обращаясь друг к другу, они произносили "ты-ы!" с разными интонациями: то трусливо, то с насмешкой, но чаще грубо, высокомерно или с угрозой. Не понравились коту эти Тыки.
Мама говорила, что человек должен уважать собственное имя. А если он забудет, как его зовут, ангел не сможет помогать ему.
Один Тык был высокий, с длинными неухоженными волосами. Другой – лысый, небольшой. Он, несмотря на молодость, начинал уже сморщиваться, сразу весь, вместе с лысиной, как забытое в шкафу яблоко.
При виде их улица будто ещё больше притихла, а они горланили песню. Такую нехорошую, что Маше с Серёжей стало стыдно друг перед другом.
Митрофан тоже готов был провалиться сквозь землю. Хорошо, что Снежана спала на лавочке у подъезда. Ведь ночью они потихоньку выбрались на крышу, послушали, как стрекочут звёзды, потом спустились и через подъезд вышли на улицу, попрыгали в траве за кузнечиками, попугали мышей своими сверкающими глазами. Митрофан хотел было поймать мышку Снежане, но она смешно сморщила носик. Забрались на дерево и стали смотреть, как огромный огненный шар неторопливо поднимался над их улицей прямо между рядами домов.
Это было так торжественно. Им, наверно, показалось, что они находятся в центре мироздания.
И вот теперь Снежана крепко спит, ничего не видит и, к счастью, не слышит.
Пение внезапно оборвалось и сменилось другими воплями: это Кукуня споткнулась, упала на асфальт, на коленке у неё сквозь джинсы просочилась кровь, и она стала стонать, ругаться и громко плакать, растирая грязными ладонями слёзы по лицу. И вдруг увидела двух прекрасных животных на скамеечке возле подъезда: огромного рыже-чёрно-белого кота и белоснежную пушистую кошечку. Слёзы у Кукуни мгновенно высохли. В своей жизни она редко видела прекрасное, а, может, и не видела вовсе. Кошечка спала, а кот, как верный страж, охранял её сон.
Кукуне стало обидно, что у кошечки есть настоящий друг. И она решила проверить, настоящие или нет её друзья.
Она, хотя и была старше Митрофана на пятнадцать лет, не знала, что друзей не проверяют. Друзья познаются сами.
Конечно, она позавидовала кошке: Снежана была похожа на нежную барышню в бархатистом наряде, и на неё, не дыша, глядел её влюблённый рыцарь.
– Поймайте их! Быстро! – приказала Кукуня. – И подарите мне!
Тыки бросились исполнять её каприз. Митрофан зашипел и грозно закричал на них. Хулиганы на мгновение опешили, но этого было достаточно: Снежана проснулась – они вдвоём с Митрофаном почти взлетели на ближайшее дерево и уже шипели оттуда, вздыбив шерсть и следя за противником гневными, со сполохами огня, взглядами.
– Кота испугались? Шмокодявку? – Кукуня продолжала капризничать, притворно хромая и размазывая грязь по лицу. – Друзья, называется!
– Кукуня, не хнычь. Коты будут твои! – пообещал лысый.
– Живые или мертвые! – добавил длинноволосый, и все трое весело рассмеялись, будто это была остроумная шутка.
– Мы их подарим тебе в день рождения, – заверил лысый.
Серёжа и Маша видели всё с балконов. Они сразу побежали вниз, как только поняли, что их любимцам грозит беда, но, к счастью, всё хорошо закончилось.
Кот ещё долго сидел на дереве, вздыбив шерсть и выпустив когти. Снежинка успокоилась быстрее: она чувствовала себя защищённой, ведь у неё такой сильный друг. Она стала облизывать ему мордочку, ухо. Потом обняла его за шею, привстала и попыталась дотянуться до другого уха. Ветка покачнулась, Снежанка соскользнула с неё, успев ухватиться одной лапой за ствол дерева, другой потянула за собой кота. Тот свился в колечко вокруг ветки, прокрутился раз и полетел вниз. Кошка, едва удерживаясь на стволе, оглянулась, вывернув голову чуть не на спину, оттолкнувшись, сделала в воздухе кульбит и приземлилась напротив Митрошки. Всё произошло молниеносно. Они весело посмотрели друг на друга. Кошка озорно прыгнула на голову Митрофану, вцепилась зубами ему в ухо, они сплелись клубком – тут же отскочили один от другого и помчались: кошка первая, кот за ней – вдоль по Межпространственной.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ СНЕЖАНЫ
Несколько дней Митрошу и Снежану не выпускали из дома: боялись, что хулиганы похитят их.
Наконец, привычное спокойствие вернулось на улицу. Чудища стали забываться. Друзьям-животным вновь разрешили выходить во двор. Митроша с дерева любил наблюдать, как мальчишки гоняют футбольный мяч. Снежана почему-то стала засоней: то на лавочке заснёт, то на дереве, то возле девочек сидит, смотрит, как они плетут веночки или фенечки, лениво ловит лапкой рассыпавшийся бисер – глядь, и уже заснула.
Неожиданно Снежана пропала.
Вся улица подключилась к поискам – как в воду канула красавица-кошка.
Маша плакала, Серёжа с трудом сдерживал слёзы; мамы сами едва не плакали, но успокаивали детей: придёт кисонька, побродяжничает и вернётся.
Один Митрофан знал, что произошло: он всё видел своими глазами.
Кот возвращался с соседней улицы: хотел поймать там наглого воробья, который специально дразнил его третий день. И вдруг увидел Снежану: она растянулась в тенёчке под деревом и спала. Митрофан стал подкрадываться, чтобы неожиданно наброситься на неё и затеять весёлую игру. В этот момент из-за угла выскочил длинноволосый, в два прыжка подскочил к кошке, набросил на неё грязную куртку – и так же быстро исчез за поворотом. Кот помчался следом и вскоре догнал его. Длинноволосый шёл по тропе, которая вела к речке. Дошёл до дуба. Там стоял мотоцикл с коляской. Митроша, прячась в зарослях полыни, наблюдал за ним. Длинноволосый бросил свёрток в коляску. Кот слышал, как бедная Снежинка билась в куртке и царапала её изнутри. У Митрохи сжималось сердце, но помочь Снежинке он сейчас не мог. Бросился вслед за мотоциклом и бежал за ним до тех пор, пока тот не выехал на шоссе и не смешался с потоком машин.
Кот пытался обо всём увиденном рассказать маме и Серёже, но они не понимали его, а только слышали жалобное мяу и гладили Митрошу по голове, понимая, как он страдает.
Тогда Митрофан решил действовать сам.
ПРЕКРАСНАЯ ПЛЕННИЦА В БЕДЕ
Мотоцикл въехал в ближайшее село, проскочил по единственной улице, перепугав всех кур, и остановился возле небольшого обветшавшего дома. Снежане удалось раздвинуть коготками отвороты куртки, и она с тревогой наблюдала за всем происходящим в узкую щёлочку. Длинноволосый схватил свёрток вместе с ней и понёс в дом. Там Кукуня праздновала свой день рождения. Ей казалось, что это самый веселый день рождения в мире.
– Кукунчик! – сказал длинноволосый хвастливо. – Что я тебе принёс? Угадай! Я держу своё слово.
Именинница бессмысленно глядела на грязный свёрток, и ясно было, что она ничего не помнит. Лысый, узнав свою куртку, выскочил из-за стола и стал подпрыгивать, отбирая её:
– Ты-ы! Отдай!
– Ты-ы! – презрительно ответил ему длинноволосый и ещё выше поднял свёрток.
Из свёртка появился пушистый белый хвост и стал метаться во все стороны.
– А! – радостно вскрикнула Кукуня. – Я узнала её. Какая прелесть, какая киса, – "добреньким" голосочком запела она и протянула руки, чтобы взять кошку.
Снежана билась в куртке, стремясь вырваться из цепких рук. Всем было смешно.
– Вот это подарок! – восхищалась Кукуня. – Ни у кого нет такой кошки, а у меня есть! Все соседи позеленеют от зависти! Ты настоящий друг!
Длинноволосого распирала гордость, будто он поймал голыми руками рысь.
– Ладно, Кукунчик, – завидовал лысый чужой славе, – там ещё рыжий кот сидел. Его добуду я и подарю тебе.
– Ты-ы?.. – недоверчиво посмотрел на него длинноволосый.
Кукуня не слушала их, она выхватила свёрток, кошка вывернулась из него и со страху впилась когтями имениннице в шею. Та завизжала, пытаясь отцепить кошку от себя; Снежана от испуга ещё глубже вонзала коготки. Длинноволосый стал тянуть кошку за задние лапы, наконец, сорвал её с Кукуни. Снежана вырвалась, исцарапав и его, и забилась в угол. Именинница кричала:
– Убейте её! Она меня в день рождения исцарапала!
– Кукунчик! – поднялся лысый из-за стола. – Я привезу кота – и мы устроим двоим публичную казнь.
Кукуне этот приговор показался справедливым, и она немного успокоилась. А лысый взял свою куртку, накрыл ею дрожащее животное и понёс во двор. Он открыл дверцу сарая и, швырнув туда несчастную Снежану, сказал что-то гадкое. Хорошо, что она знала не все слова человеческого языка. Лысый захлопнул дверь и закрыл её на засов. В сарае было темно и душно. Снежана забилась в уголок и тихо заплакала. Мяукать и звать на помощь она боялась. Вскоре глаза разглядели в углу охапку соломы, а в крыше была длинная узкая щель, и лучи солнышка проникали сквозь неё – будто прозрачная занавесочка висела посреди темницы. Ночью прошёл дождь, в щель налилась вода – на полу мерцала лужица. Снежана поднялась и полакала тёплой дождевой воды.
"Никто не сможет помочь мне, – горевала она. – Никто не знает, где я. Даже я сама не знаю этого…"
