Ираида Владимировна Дудко
Энциклопедия наших жизней. Два друга и «Москвич 408». Том 2
Часть 19
16-й день отпуска – 26 июля
Витя всю ночь гнал до Бухары машину и полдня – по Бухаре. Очень устал и теперь за рулём – Коля, а Витя опять и опять поправляет его – "Не так обгоняешь, не так переключаешь, не так тормозишь…" И самое страшное, что Коля не воспринимает критику и игнорирует советы. Он в ответ Витиным нравоучениям ворчит, что ему мешают ехать, что это вырабатывается его стиль…" А Витя довольно часто ему замечает – "И опять ты создал аварийную ситуацию…" Далеко ещё Коле до настоящего умения водить машину, но эта наша поездка стала для него отличной школой езды, какую не получишь ни на каких курсах.
Но самое смешное, когда упрямейший из настойчивых – Дудко кидает Макаровцу реплику – "Ну, и упрямый же ты, как любой хохол!"…
Приехали в Гиджуван. Нашли шашлычную. Рыбы нет. Шашлыки есть. Съели 24 порции и выпили две бутылки виноградного шипучего.
Мужики наши возопили, что обожрались.
На обратной стороне этикетки написано:
25.07.71 г. Объелись шашлыками в Гиджуване. Купались в Заравшане.
Чуточку отдохнули. Пока они приходили в себя, мы с Викушей проскочили в уже закрытый промтоварный магазин и купили на двоих 13 рюмок под сухое вино – розового стекла с золотой каёмочкой. Если довезем всё, решили тринадцатую разбить по окончании отпуска на счастье.
С завмагом разговорились и он, узнав, что мы из Москвы, вынес нам кувшин – оригинально темно-синего стекла за 2–60. Мы отказались. – "Вот, говорим, если бы хрусталь!"
Он говорит, что за хрусталём к ним в Узбекистан едут из Баку на машинах. Тот, что в магазине хрусталь – нам не понравился. Завмаг кряхтел, кряхтел и, наконец, вынес вазочку – небольшую, чуть больше поллитровой банки, тяжёлую, но такого тонкого и красивого рисунка, что мы просто ахнули – 10–50 р. Я купила. Это будет памятью об этом отпуске. И, действительно, она у меня сохранилась до сегодняшних дней.
Уже ночью подъехали к Ката-Кургану – 80 км. не доезжая Самарканда. Ночевали в военной гостинице. Солдатики, когда увидели нас, захмыкали, а один воскликнул – "Братцы, бабы приехали!" Коля занервничал и зашептал нам – "Уходите в номер и не мозольте здесь глаза!"
ХА – ХА – ХА!!! Три ХА – ХА! Может быть, именно это нам и интересно – мозолить глаза?
На обратной стороне этикетки написано:
26.07. 71 г. Осваиваем САМАРКАНД.
Вспоминаем купанье в Заравшане…
26 июля.
У нас с Витей пошёл отпуск на убыль, но всё-таки ещё половина. А у Вики с Колей – уже последняя неделя. Правда, нам предстоит ещё возвращаться из Бийска в Москву. Итак, до Самарканда – 80 км.
И вот он – САМАРКАНД!
Самарканд произвёл на нас впечатление гораздо меньшее, чем Бухара. Во-первых – страшная духота, около 60 градусов.
Во-вторых – всё музеи реставрируются и внутри мы нигде не были. Снаружи мы посмотрели роспись. Неповторима архитектура всех этих сооружений. Но жара сковывает наши восторги и мы, проболтавшись полдня в Самарканде, вторую половину провели на реке. В 5 часов вечера выехали дальше.
Поскольку мы всё-таки внешне посмотрели многие архитектурные памятники Самарканда и в нашем архиве сохранился набор открыток видов Самарканда, мы повторим проверенный нами вариант – показать читателям то, что видели мы.
Открытки были выпущены в 1969 году. Так что – на снимках мы видим именно то, что осматривали мы в 1971-м.
Это по сути – сегодня ретро, которое имеет особый интерес в сфере познания нами исторических ценностей одной из республик СССР.
Внешняя сторона обложки корочек, в которые вложены открытки видов старого Самарканда.
На обратной стороне корочек написано следующее:
Издательство «ПЛАНЕТА» Москва 1969 год
Редактор Н. Щепетова. Техн. Редактор Т. Хлебнова.
12 открыток. Цена 81 коп.
А03235–69, 4в- 1345. Т. 500 000. З 3571
Ордена трудового красного знамени
1-я Образцовая типография имени А. А. Жданова
8–2–4
– – —
876–69
В этот раз на открытках порядковые номера отсутствуют.
В каком порядке мы осматривали эти архитектурные памятник, естественно, я – не помню. Поэтому буду располагать их по наитию…
С обратной стороны каждой фотографии написано на двух языках – название архитектурного памятника.
Издательство «ПЛАНЕТА» МОСКВА 1069 год
Фото – Гиппенрейтора Напечатано в СССР
В верхнем правом углу – АО 3235–69
48–1345 Ц. 6 коп.
Я буду под фотографиями оставлять только название архитектурного памятника – на русском языке…
На обложке – снимок входного портала некрополя ШАХИ-ЗИНДА
Поэтому я начну именно с такого же снимка, показав его – первым.
Но сначала давайте уточним – что означает это название –
ШАХИ-ЗИНДА?
Легенда Некрополя Шахи-Зинда
Источник: canaan.travel/blog/73-legendy…24-the…shakhi_zinda…
25.04.2018
История появления легенды о Шахи – Зинда тесно связана со временем нашествия арабов в восьмом веке на древний Самарканд. Арабы принесли с собой кроме захват и разорения земель, ещё и новую религию – ислам. Согласно одному из вариантов перевода с арабского языка Шахи-Зинда означает «Живой, или Великий правитель, шейх».
И это название не случайно!
Согласно легенде, существовал двоюродный брат великого пророка Мухаммеда, Куссам ибн аль Аббас, хоким, правитель Мекки, которого направили с небольшой частью войск в Самарканд для утверждения и распространения ислама, Пророк послал его на землю как своего посланника. В момент прочтения молитвы его было совершено покушение на него, и в результате ему отрубили голову. Однако, по причине того, что Куссам ибн аль Аббас принадлежал к святому роду, он не погиб, вопреки здравому смыслу, а взяв голову в свои же руки, спустился в подземелье, где испив святой воды, получил исцеление.
С той поры верят, что он так и живёт там, в подземелье, у целительного источника.
Это подземелье представляет собой рай, с прекрасным садом, благоухающими цветами и экзотичными птицами. Исчезнувший глубоко под землей рай, находился и находится сегодня на территории, где расположен некрополь Шахи-Зинда. Это святое место, к которому съезжаются гости и паломники со всего мира.
Существует поверье, что каждый, кто дважды совершит паломничество к городищу Шахи-Зинда, с его мавзолеями и главным комплексом некрополем Куссама ибн аль Аббаса, тот очистится от всех грехов, и будет ему прощение, ниспосланное свыше.
И ещё…
Шахи́ Зинда́ (узб. Shohizinda, перс. شاه زنده – букв. «живой царь») – памятник средневековой архитектуры в Самарканде (Узбекистан), ансамбль мавзолеев Караханидской и Тимуридской знати. Дошедший до нас комплекс состоит из одиннадцати мавзолеев, последовательно пристраивавшихся друг к другу в течение XIV–XV веков. Тем не менее, в ходе раскопок на восточном склоне городища Афрасиаб были обнаружены остатки мавзолеев XI–XII веков[1]. В 2001 году ансамбль мавзолеев Шахи Зинда вместе с другими древними постройками Самарканда включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Истрия
Зинда формировался на протяжении 9 веков и включает более двадцати сооружений XI–XIV и XIX веков. До XVI века назывался Мазар шаха, имея ввиду Кусам ибн Аббаса. С XVI века своим названием Шох-и Зинда – «живой царь» – комплекс обязан легенде. В ней говорится, что двоюродный брат пророка Мухаммеда, Кусам ибн Аббас, пришел в Самарканд с небольшим войском для утверждения ислама. Во время одного из набегов язычников Кусам ибн Аббас был поражён стрелой, но сумел скрыться от глаз неверных в образовавшейся расщелине (по другой версии, в колодце), где и живёт по сей день. Поскольку в древности арабские захоронения не декорировали цветной плиткой и росписями, оформлять помещение для паломников, прибывших к могиле Кусама, пришлось в позднее время, и роспись стен напоминает декор помещений в стиле модерн и в неорусском стиле.
Старейшие сооружения ансамбля, от которых сохранились только основания и надгробия, датируются эпохой тюркской династии Караханидов (XI–XII вв.). Подавляющее большинство построек относятся к эпохе Тимуридов (XIV–XV вв.), а перестройки XVI–XIX вв. практически не повлияли на композицию и внешний вид комплекса. Мавзолеи имеют бирюзовую отделку или покрыты темно-синей плиткой с цветочными орнаментами.
Шахи-Зинда – единственный в Самарканде археолого-архитектурный памятник, в котором, включая культурные напластования Афрасиаба, отразилась почти 25-вековая история города.
27 марта 1945 г. Совет народных комиссаров Узбекской ССР Постановлением № 410 передал из ведения Управления по делам архитектуры при Совете народных комиссаров Узбекской ССР в пользование Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ) семь самых посещаемых верующими (и ранее закрытых государством) мазаров, среди которых был Шахи Зинда[.
Захоронения на территории комплекса не проводились с 1977 года.
Источник: u.wikipedia.org/ Шахи Зинда
Вот теперь понятен смысл слов ШАХИ ЗИНДА.
Самарканд. Шахи – Зинда. Входной партал XVI в.
Самарканд. Шахи – Зинда. Мавзолей Казы-заде-Руми XV в.
Самарканд. Ишрат – Хана. 1464 г.
Династическая усыпальница женщин и детей из рода Тимуридов.
Самарканд. Мавзолей Гур – Эмир. 1404 год. Купол.
Самарканд. Шахин – Зинда. Мавзолей. XIV в. Усто – Али Несефи.
Самарканд. Мавзолей Ходжа – Ахмеда. Деталь. Середина XIV в.
Мастер Фахри – Али.
Самарканд. Медресе Улугбека. 1417–1420 гг.
Самарканд. Медресе Шир – Дор 1619–1636 гг. Купол.
Самарканд. Мечеть. Виби – Ханым. Начало XV в.
Самарканд. Мечеть. Биби – Ханым. Начало XV в.
Главный входной портал – пештак. Деталь.
Самарканд. Мечеть. Биби – Ханым. Начало XV в. Купол.
Самарканд. Регистан вечером.
Я не уверена, что мы посмотрели, катаясь по Самарканду – все приведённые выше архитектурные памятники. Тем более, что гида, такого, как Володя в Бухаре мы в этот раз не имели. Мы просто рассматривали визуальную красоту лазурных орнаментов этих необычных архитектурных сооружений, которые на фоне голубого неба казалось – сливались и спорили с ним своей неземной красотой.
Это мы видели и запомнили надолго.
На этот раз, как говорится – «Мы пойдём другим путём…»
Сначала я на бесплатном сайте Pixabay License поискала снимки тех же самых архитектурных памятников, которые приведены нами выше.
Но, на сайте Pixabay большинство снимков – без подписей. А внешне таким неопытным туристам, как мы трудно найти субъективные сходства или различия между внешне похожими куполами и узорами орнаментов.
Я решила просто – привести здесь отдельно несколько снимков с бесплатного сайта Pixabay, с тем чтобы вы увидели реставрированную и возвращенную нам из глубины веков красоту Самарканда сегодняшних дней.
Полюбуйтесь…
Pixabay License Узбекистан. Самарканд.
Pixabay License МЕДРЕСЕ
Pixabay License МЕЧЕТЬ БИБИ ХАНОМ
Pixabay License НЕКРОПОЛЬ
Pixabay License НЕКРОПОЛЬ
Pixabay License САМАРКАНД
Проведя весь день в Самарканде, в 5 часов вечера мы решили ехать дальше…
По дороге заезжали в Коопы – в кооперативные магазины. В таких – государственных – интересного нет ничего, а в кооперативных встречаются такие изумительные вещи. Вика, например, купила себе плащ немецкий за 54 рубля – бежевый, типа японских.
Часть 20
17-й день отпуска – 27 июля
27 июля.
В час ночи приехали к другу Витиного детства – Владилену Боровику. Встретили нас от всей души. Ночью мы приняли душ, выпили сухого вина с дынькой, водочки со льдом, скушали жареной картошечки. Отоспались. Повалялись. Поели шашлыков.
Фото Khudzhand am Syr-darja в городе Худжанд
http://photogoroda.com/foto-445060-khudzhand-am-syr-darja.html
Фотография добавлена 06.02.2008.
У Влена – «Волга». Он показал нам город Ленинабад, Сыр-Дарью, плотину. Съездили на Сыр-Дарьинское море (водохранилище), купались, загорали, вода в нём была голубого цвета (вероятно, из-за наличия хрома). В 6 часов вечера поехали дальше.
Если бы в каждом городе было по другу детства!
У нас с собой был шашлык, помидоры, хлеб. Это остатки нашего пиршества – Влен с женой собрали нам с собой в дорогу.
Остановились в чайхане. Сели по-турецки на топчаны. Рядом небольшой водоём типа бассейна. Едим и смеёмся – искупаться бы, да вода в водоёме больно грязная. Наливаем чай – тоже мутный. Спрашиваем – "Ата (отец)! Откуда воду берёшь?" – "Отсюда…" – показывает пальцем на водоём…
Едем дальше.
Часть 21
3 дня отпуска – 28–30 июля
28, 29 и 30 июля.
Вчера вскоре, после того, как поехали дальше, у меня начались резкие боли в желудке, затем боль расползлась по всему животу и…
В общем, я сидела в машине в полуобморочном состоянии. Что со мной? Пили квас в Ленинабаде, на море я одна пила сырую воду, затем в дороге опять пили квас. В чайхане ели шашлык из целлофанового мешочка и окисший сырой лук, которые мы не доели у Влена, и получили остатки нам на дорогу… Вот оно!… Я могла отравиться чем угодно…
Хотелось отметить то, что в тот год по областям гуляла холера, и многие области закрывали проезд всем транзитникам, чтобы и у них не началась эпидемия. Поэтому мы боялись обращаться к врачам, при малейшем подозрении они могли всех нас посадить на карантин, а больного положить в клинику. (О здоровье больного мы почему-то не подумали!!!).
Во всяком случае, говорят, вид у меня был не просто бледный, а страшный.
В 3 часа ночи мы приехали в Уч-Кургон к родным Виктора и гостили там два дня.
УЧ-КУРГОН
У Вити в роду есть украинцы – переселенцы в Среднюю Азию из-под Полтавы. Многие из них женились на русских, как Витин отец, но есть и татары.
У Витиного деда было 10 детей – 9 мальчиков и одна девочка – Нина Евстафьевна (Остаповна) Дудко. Она-то и вышла замуж за татарина – Гарифа Нассибуловича Курманаева.
Гариф Нассибулович Курманаев
Это был необыкновенный человек, прошедший всю войну, затем возглавлявший большой колхоз, руководил рудником и, наконец, выйдя на пенсию, возглавил райпотребсоюз. (Был членом ЦК республики).
У них родились два мальчика – Равиль и Ганик и старшая дочка – Роза. Интересно, что и Равиль и Ганик, когда выросли – женились на русских, и только Роза вышла замуж за татарина.
Именно, к ним мы и заехали на короткие два дня. Правда, к знаменитому священному водопаду мы в этот раз не ездили.
Для нас специально готовили лагман, плов, были арбузы, дыни, персики, виноград, урюк и еще масса всякой всячины.
Мы прогулялись по Уч-Кургану. Вдоль селения протекает река. Несколько лет назад с гор спустился сель, который снес по берегу целую улицу – все дома и деревья. После него остался голый берег, залитый серой жидкой трясиной. Она со временем высохла и оказалась очень хорошо удобренной землёй.
К нашему приезду на месте где прошел сель – уже выросли молодые деревья, создав по всему берегу кудрявую рощу.
Гуляя, мы несколько раз наблюдали такую картину. Местный узбек, спешил к реке, придерживая руками распахнутый халат. Потом поворачивался к реке спиной, садился на корточки и делал свой «туалет». Потом подмывался, поворачивался спиной к нам, умывался и здесь же пил воду из ладоней, зачерпывая её из реки.
Нам объяснили, что проточная вода всегда чистая, так как река очень быстрая и всё, что в неё попадает – моментально уносится дальше. Она переворачивает и тащит с собой даже камни. Купаться в ней опасно. Но мальчишки любят «плавать» по течению уносясь на надутых шинах от больших машин. Река относит их далеко от селения, и им потом приходится идти обратно пешком, взвалив на плечи свои «лодки». Но бывали не раз и несчастные случаи…
Я сидела первый день на голодной диете, второй день – на чае с сухариками. В аптеке мне дали сильнейшее средство, какое-то новое, кажется, – энтеросептол. Мне сказали, что есть можно всё и на другой день – поправлюсь. Перед отъездом вечером я попробовала плова, а утром с трудом дотащилась до машины. Весь день – 30 июля – еле шевелилась. А сейчас, к вечеру начала даже «позировать» перед фотоаппаратом.
Мама с папой прислала нам письмо на адрес тёти Нины в Уч-Кургон, где мы обязательно должны были сделать остановку.
Буду комментировать, заключая свои пометки в скобки.
В скобках пояснения по поводу – кто есть кто…
Письмо от моих родителей.
16.07.71 г.
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!
У нас всё благополучно. Папу выписывают из больницы с 19-го июля. Вернее, он сам попросился, чтобы оформлять отпуск со 2-го августа.
(Папе сделали операцию – аденома простаты)
Феня почти оштукатурила ваш гараж.
(Феня – хозяйка дома в деревне Гремячево, в котором мы когда-то начинали строить свою семейную жизнь. Мы перед отъездом договорились с Феней, что она оштукатурит нам внутри стенки гаража.)
На первое время Феня достала машину раствора, и шофёру заплатила 6 рублей. Вторую машину нигде не могла достать, и папе больному, пришлось ехать в Растворный узел. Прораб разрешил, но ни один шофёр не соглашался ехать. Одного всё-таки он уговорил, и он поехал, тоже только за 6 рублей.
Феня уже заштукатурила внутри всё, лицевую сторону снаружи, и заднюю стенку. Завтра будет белить.
Убиралась она у вас в гараже целый день, и два дня уже откачивает у вас воду из смотровой ямы. Вёдер 200 в день, залила всю дорогу. Её все ругали, а она говорит, это не осень, просохнет.
От Эли ничего нет.
Ехать мы решили 2-го, а 1-го навестим Олега, да и Миле меньше будет хлопот с Альмой.
(Эля – дочка, Олег – сын, Мила – моя сестра, Альма – наша первая собачка).
Ну, ладно. Как вы там в такую жару выдерживаете?
Мила что-то тоже простудилась. У нас стояла погода хорошая только два дня, а сегодня опять уже похолодало, и того гляди, опять пойдёт дождь.
Ну, ладно, целуем вас, отдыхайте, и ни о чём не думайте.
МАМА И ПАПА.
Привет передайте тёте Нине и её супругу.
Если будут перемены, то напишу в Бийск вам. Постараемся обить железом дверь, если найдём кровельщика.
В этом же конверте мама переслала нам письмо от Бати.
(Батя – отец Виктора)
15.07.71 г.
ИРА, ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Письмо Ваше получил, и ответил в Москву. Открытку вчера получил из Кролевца, благодарю за внимание.
За здоровье пока нет оснований беспокоиться, появилась, правда, паховая грыжа, по приезду Жени надо будет резать. Мешает работать, и ходить. В остальном пока не плохо.
(Женя – сводный брат Виктора)
Женя в Лийбаве. Либава на Балтике, в войсках на стажировке. Дома будет в конце июля. Помидоры растут хорошо, яблок будет немного. Погода переменная, то слишком жарко, то прохладно, с дождём. Живу, конечно, по-старому. Женя был 1-го и 2-го мая в в/ч.
Ира писала, что Мила разводится с Вовкой, но причину умолчала.
(Они поссорились, но потом – помирились и жили вместе до конца жизни).
В письме в Москву писал, что пусть возьмёт Олега и приехала бы ко мне отдохнуть, ну, и Олег походил бы по городу, и побыл у дедушки. Посмотрел бы памятник в крепости. Однако, письмо вас не застало.
Не зная вашего маршрута, там я писал адреса Андрея в Ташкенте, дяди Пети в Джамбуле, и Петра во Фрунзе. Но вы там не будете проезжать. От Нины, видимо, через горы, во Фрунзе.
В Садовом можно было бы посетить Шуру Швецову, это мою двоюродную сестру. Она живёт против клуба. Ну, а Пётр – на улице Логвиненко, 81. От Нины можно позвонить.
(Садовое – украинское село, которое выстроили переселенцы из разных областей России во времена Столыпинской реформы.
В Садовое привез свою семью прапрадед Виктора).
Большой привет и наилучшие пожелания от меня Гарифу и Нине.
А там – во Фрунзе Петру с семьёй, Сергею с семьёй, и всем родным.
Ко мне, как видно, Вам ехать не интересно.
Желаю Вам и Вашим друзьям счастливого путешествия и благополучного возвращения.
С приветом. Целую.
ПАПА АНАТОЛИЙ.
Бийский мёд очень хороший, этого не забудьте.
ПАПА.
На обратной стороне этикетки написано:
29. 07. 71 г. ПРОЩАЕМСЯ С УЧ – КУРГОНОМ
Часть 22
21-й день отпуска – 31 июля
ГОРЫ
В Уч-Кургоне машине сделали профилактику.
Поехали дальше через горы Тянь-Шаня во Фрунзе.
Я с замиранием сердца приступаю к рассказу нашего путешествия – о дороге через Тянь-Шаньские горы.
Тот, кто хоть один раз увидит горы вблизи – влюбится в них сразу.
Горы – живые, суровые, бесподобно красивые своей девственной неприступностью… На Вашу любовь они откликнуться лаской и будут защищать Вас в ненастье и помогать в беде. Но они строги и суровы к жестоким и гнусным нелюдям. В наказаниях таких проходимцев – горы безжалостны. Не дай Бог испытать их гнев…
Тот, кто любит горы и часто общается с ним, – понимает их настроение: и когда они бывают спокойными, улыбающимися, и когда – предупреждающими и строгими, и, наконец – угрожающе суровыми.
Мне особенно нравится в горах их величавость, гордость и недоступность.
Вот в такие горы мы и начали подниматься по узкой дороге, которая шла по обрывистому берегу бурной реки.
Речка бежала справа от дороги и называлась – «Чаек». Она была голубая, пенящаяся, скачущая по камням.
Справа от нас всё время рядом с нами бежала река, иногда встречался мостик, и река появлялась слева от нас – это Нарын. Если бы мы не видели это волшебное явление наяву, можно было бы не поверить, что такая красота может быть на нашей грешной матушке земле.
Суровые каменные берега, причудливо изрезанные, заточили Нарын в своём каменном ложе. Тесно реке, хочется на волю и она бежит от этих нависающих над ней камней быстро – быстро. А иногда каменные стены, как стены замка, вдруг размыкаются, и освободившаяся река расплескивается вширь и замирает – не хочется ей бежать дальше. И, кажется, что вода перестала двигаться.
И необычен цвет воды. Иногда лазурный, с белыми пенистыми порогами, а то, вдруг, изумрудной становится гладь воды. А каменные берега будто облицованы огромными каменными плитами разной формы, нарезанными, нагромождёнными, изрезанными ветром и снежными ручьями.
В 1971-м году Токтогульского водохранилища ещё не было. Можно сказать, что мы ехали по будущему его дну. Сегодня река Нарын вытекает из этого водохранилища.
Мы прошли первый перевал Кок Бель, – 1550 м над уровнем моря.
Проехали Тактагул.
А нам ещё предстоит Ала-Бель – 3218 м, недалеко от которого запланирован ночлег.
Машина днём все время перегревалась, и мы часто останавливались. Поэтому с 5 утра и до 8 вечера мы прошли всего 330 км., а до Фрунзе – ещё 270. Вероятно, ночевать будем в горах. Интересно!… На реке видели многих рыболовов – ловят форель.
Подъехали к метеостанции, расположенной в горах. На метеостанции работают русские девчата, паренёк, похожий на Перепелицу и начальник станции Виктор Сокол с женой Нелей – тоже русские.
31 июля.
Ночевали на метеостанции. Нам открыли контору, постелили на пол матрацы.
"Итагар" – так называется этот перевал, на котором стоит эта метеостанция – 3200 м. над уровнем моря.
В переводе на русский язык – дохлая собака. Интересно то, что, действительно, собаки здесь часто погибают.
Следующий перевал – Ала-Бель – 3800 м. – самый высокий перевал, на котором проложена шоссейная дорога.
Мы вчера напекли оладьи. Начальник метеостанции – Виктор с Нели принесли чай, малинового варенья, мёда.
Мы с Викой легли спать, а наши мужчины ещё долго сидели на веранде.
На обратной стороне этикетки написано:
30. 07. 71 г. На метеостанции. Высота 3 200 м.
Вино – дрянь! Люди – ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ.
На обратной стороне этикетки написано:
30. 07. 1971 г. Ночь на метеостанции
На высоте 3 200 м.
ПЕРЕВАЛ ИТАГАР
Условия жизни здесь – жёсткие. Виктор, как начальник, получает 140 рублей. Кроме того, раз в месяц им закидывают продукты – из расчета на каждого работающего – на 30 рублей.
А простые метеоработники получают по 80 рублей. Их, кроме Нели – трое: две девушки и Петя.
Состав работающих на станции сменяется каждый год, в ноябре, а Нели с Виктором работают здесь уже 4-ый год безвыездно (кроме отпуска).
У них две дочки: 4 года и 2 года – Марина и Аллочка. Дети закалённые. Всё время бегают голенькими – и по весеннему снегу и в воде (постоянно очень холодных!) горных речек.
И фамилия у этой семьи гордая – СОКОЛ. А девчонки получается – соколята…
Жизнь суровая, льгот никаких, т. к. они подчиняются метеослужбам, а эксплуатируют их дважды. Метеослужба отдаёт их в наём – службе автодорог.
Таким образом, они выполняют двойную работу: оберегают дороги от лавин и камнепадов и передают метеосводки.
Но, подчиняясь дорожному управлению, они теряют часть льгот, которые имеют работники других метеослужб.
Они не приписаны ни к какому городу. Их прописка – перевал. Им в кредит не продают нигде ничего. Они не могут встать в очередь в кооператив и т. д.
Тем не менее, эта семья – патриоты во всех смыслах этого слова. Они влюблены в работу, в горы, в горные вершины и быстрые реки и, как ни странно, даже в бешеные камнепады и лавины, с которыми им приходится бороться.
Нас очень тронуло их гостеприимство. Я думаю, что они, наверное, так относятся ко всем проезжающим. Это так приятно – встретить на дороге теплоту и заботу. Надеемся, что как они относятся к людям, так и люди платят им тем же.
В качестве маленького отступления, коротко вспомню, как несколько лет позже мы повторили маршрут: Москва – паромом через Каспий и т. д. Только на этот раз мы не доехали до Бийска, а через Палатинск и Целиноград вернулись домой на своей "Волге".
Проезжая опять через тот же перевал, мы остановились переночевать на той же метеостанции. Спросили у работников – где Виктор Сокол?
Сказали, что он осматривает дальний участок по поводу возможного схождения лавины.
Когда они узнали, что мы, его знакомые – из Москвы, заулыбались, засуетились. Виктора с Олежкой уложили в доме, несмотря на то, что там в этот раз ночевало много народа.
На улице в эту ночь «ночевало», действительно, много машин. А я со Стэллой устроились на ночлег в машине. Нам принесли по чашке свежесобранного мёда и горячий чай. Традиционное на этой метеостанции угощение.
Рассказали, что Сокол по-прежнему руководит метеостанцией. Жена – Нели от него ушла. Затосковала по городской жизни, да и девочкам нужно было поступать в школу…
Мы уезжали на рассвете. Друзья Сокола горевали, что мы уезжаем, не дождавшись его.
Но нам надо было, как всегда, ехать и ехать вперёд, тем более, что за рулём был единственный наш водитель – Виктор Анатольевич, а наш экипаж состоял из: меня, и детей, которые тогда машину, тем более в горах – ещё не водили…
А в 1971 году Виктор с Колей вели машину по очереди. Кстати, Николай Макаровец быстро овладевал искусством вождения машины, и по горным тропам – тоже…
ПЕРЕВАЛ АЛА-БЕЛЬ
Возвращаемся к нашему основному пробегу 1971 года.
Едем дальше. Впереди перевал Ала-Бель.
Все места, по которым мы едем – на карантине. Через каждые несколько километров – посты. Нас выручает всё та же справка с красивой шапкой – "Алтайский НИИ химической технологии".
Везде написано – «ЯЩУР», но не скрывают, что в Пржевальске – холера.
Говорят, во Фрунзе всем делают уколы. Видимо, ящур объявлен, чтобы не поднимать паники.
Говорят, перевал Ала-Бель – тяжёлый на подъёме.
Останавливаться во время подъёма нельзя, т. к. машина потом не заведется – разряженный воздух.
Едем… Уши закладывает.
А до перевала медленного подъёма ещё 40 км. Проезжаем альпийские бархатистые луга. Пасутся стада. Чабаны пасут их, разъезжая со стадами на лошадях. А ночуют они в юртах. Асфальт кончился. На одной горе увидели серпантин из овец. Овцы двигаются цепочкой друг за другом. Впереди вожак. Он остановился – и вся кагорта останавливается, где бы ни была овца. Это очень интересно наблюдать, хотя нам любоваться было некогда – вперед подъем!
Едем дальше.
Утром покрапал дождичек. Было довольно свежо, а сейчас уже выглядывает солнышко. Вика хочет из Фрунзе улететь к дочке в Красноярск.
Как бы не попасть во Фрунзе в карантин. И самое интересное, что я уже пятый день чувствую себя всё также. Я стала понемногу есть, и силы появились, но расстройство желудка всё такое же. Если будут делать уколы, у меня может быть нехорошая реакция.
Мотор остывает, а мы наблюдаем за стадом овец. До чего же у них выработалось чувство стадности. Стадо растянулось на несколько километров и идёт параллельными цепочками. Передние овцы встали – щиплют травку – встало всё стадо. Вожаки пошли и все пошли – отставшие догоняют бегом. Почему-то пастуха с этим стадом мы не увидели.
Сначала дорога шла плохая. Сзади нас все время провожали тучи, сырость, мелкий дождь. Чем дальше, тем становилось светлее.
Мы на перевале Ала-Бель. А мы думали, что он называется Алабель. Стоит стрелка – 3218 м. над уровнем моря. Остываем.
Идёт дождь. Теперь пойдём на спуск. На Ала-Беле ещё одна метеостанция. Никого не видно. Видимо, люди спят под дождичек. Включили маяк. Давно не слушали последних известий, оказывается, американцы опять полетели на луну. После гибели наших троих космонавтов им морально, наверное, нелегко приходится.
Перевал Тюз Ашу в горах Тянь Шаня
Спускаемся с гор. Огромная долина, со всех сторон высочайшие горы.
Вдоль дороги течёт горная речка довольно широкая (более 10–20 метров), бурная, но неглубокая. Альпийские луга, всё зелёное. До речки метров 50. Вокруг разбросано множество валунов разных размеров – подъехать нельзя. В долине, вдруг, возникли несколько стоящих домиков по обслуживанию дорог и столовая. Мы пообедали и поехали дальше.
Вскоре дорога опять стала забираться ввысь. Предстоял ещё один перевал – Тюз-Ашуу, высотой 3585 м. Правда, сам перевал находиться на высоте 4200 м, а мы подбираемся к туннелю под перевалом. К нему мы подбирались постепенно, серпантинами, всё выше и выше. Все притихли. Дорога трудная, крутая, отвесные стены гор. Едешь, а впереди и сзади, выше и где-то совсем внизу видишь маленькие фигурки машин, ползущих медленно, бесшумно. А горы так величественны и спокойны, что, кажется, – они просто терпят этих движущихся машинок – букашек, маленьких коробочек на колёсах, а вот стоит им только захотеть, они так небрежно, лениво пошевелятся, и стряхнут с себя всё это ползущее…
Горы, действительно кажутся живыми, лишь на время задремавшими чудовищами. Особенно вверху, ближе к вершинам – острые пики, снег, а где-то ещё выше вверху, недалеко, но на самом вверху – снежные шапки. А рядом, недалеко от дороги, похожие на туловища застывших мамонтов, горбы огромных верблюдов и спины китов – тела, покрытые мхом. Иногда, даже, хотелось добраться и погладить их, пожалеть. А горы те, что выше, похожи на гордый замок, в котором жили прекрасные люди, превращённые в этих спящих бархатных чудовищ.
ПЕРЕВАЛ ТЮЗ – АШУУ Въезд в туннель, длиной 10 км – без освещения.
Бесплатно из интернета
Впереди перевал – последний перевал Тюз-Ашу. И он оказался самым тяжёлым. Крутые дороги, закрученные серпантинами с уклоном – 45 градусов.
Едешь, а в переднем окошке – небо, дороги не видно. Остановиться нельзя, т. к. потом уж точно не заведёшь машину, да и не разрешается стоять на таких крутых подъёмах. Мы ползем.
