Игорь Юрьевич Додонов
Советская микробиология: на страже здоровья народа. История советской микробиологической науки в биографиях некоторых её представителей
Довольно скоро Смородинцев убедился, что аттенуация штаммов Сэбина недостаточна: в ряде случаев они ещё вызывали изменения мозга у обезьян. Получается, что американские общественность и правительство опасались не зря – препарат Сэбина, подобно препарату Кокса – Копровского, таил в себе угрозу. Но ведь этого опасался и сам Сэбин. Потому-то и стремился к продолжению исследований, но был лишён такой возможности из-за опасений американских общественности и правительства (для американского учёного образовывался замкнутый круг).
Выход из данного замкнутого круга искали уже советские учёные под руководством А.А. Смородинцева.
Итак, необходимо было добиться дальнейшего ослабления вирулентности штаммов Сэбина и закрепить этот результат.
Данная работа была проведена: вирусы перестали вызывать поражение тканей у обезьян.
Опытные образцы вакцины учёные решили испытать на себе. А.А. Смородинцев и большинство сотрудников отдела вирусологии выпили жидкость, содержавшую вакцинные штаммы, и, после тщательного врачебного наблюдения, убедились в их полной безвредности.
Но организм ребёнка всё же отличается от организма взрослого, в ряде случаев он оказывается более восприимчив к заболеваниям. Поэтому убедиться в безопасности ОПВ для детей можно было, только испытав её на детях.
Первым ребёнком, получившим в СССР живую противополиомиелитную вакцину, стала пятилетняя внучка А.А. Смородинцева Леночка. Можно представить, какого мужества от учёного требовал подобный шаг. Родственники вспоминают разговор, состоявшийся между Анатолием Александровичем и его супругой, бабушкой Леночки, по этому поводу:
– А если с ребёнком что-нибудь случиться? – спросила А.А Смородинцева жена.
– Тогда ты мне оторвёшь голову, – последовал его ответ.
Но по-иному поступить учёный не мог, он не имел морального права испытывать вакцину на детях других людей, не испытав её на своём ребёнке.
Тревожные недели врачебного наблюдения за Леночкой, переживания родителей и дедушки с бабушкой… Однако всё закончилось благополучно: ребёнок не заболел и приобрёл полный иммунитет к дикому полиовирусу44.
После этого вакцину получили дети некоторых сотрудников отдела А.А. Смородинцева. И в данном случае препарат показал свою безопасность и эффективность.
Результаты этих испытаний были рассмотрены в Минздраве СССР, который разрешил проведение дальнейших опытных вакцинаций в небольших детских коллективах в Ленинграде. Предварительно прививаемым детям вводили убитую вакцину или гамма-глобулин, содержавший антитела к полиовирусу. После успешного окончания этих вакцинаций ОПВ получили дети, которым не делали защитных прививок, то есть дети, наиболее восприимчивые к полиомиелиту.
Вся работа проводилась под тщательным наблюдением большого коллектива врачей под руководством профессора Е. Давиденковой. Полная безвредность прививок для детей была ими подтверждена. Дети приобретали иммунитет к дикому полиовирусу. В то же время в их кишечном канале интенсивно размножались вакцинные вирусы всех трёх типов, которые довольно легко передавались окружающим.
Но даже и после данных успешных испытаний голоса скептиков, в том числе и влиятельных скептиков из Минздрава, оставались весьма сильны. Аргумент был тот же: есть большой риск, что вакцинные вирусы в организмах прививаемых могут восстановить свою вирулентность.
Чтобы окончательно опровергнуть возражения скептиков, А.А. Смородинцев с коллективом своего отдела провёл следующий показательный эксперимент.
Была отобрана группа восприимчивых к полиомиелиту сотрудников отдела. Первому из них дали выпить вакцину. После того, как в кишечнике вирус размножился, снова выделили его и вырастили на культуре ткани: получили второе поколение вируса. Его ввели следующему восприимчивому человеку. Подобным образом вакцинный вирус прошёл 12 пассажей, т.е. 12 пересевов от одного человека к другому.
После каждого из пассажей вакцинный вирус проверяли на обезьянах: все они остались здоровыми.
Так было доказано, что ослабленные вакцинные штаммы сохраняют все укоренившиеся в их наследственном аппарате качества безвредного вакцинного вируса и свойств болезнетворности для человека не приобретают.
Этот эксперимент снял возражения скептиков из Минздрава, и зимой 1957 – 1958 годов были организованы уже более широкие клинические испытания ОПВ – врачами были привиты 2 500 детей в Ленинграде. Вакцина вновь продемонстрировала свою безвредность. Ещё раз проверили вирус, выделенный из кишечника привитых детей, и доказали его полную безвредность для обезьян и идентичность с исходными штаммами.
Теперь созрели условия для проведения массовых эпидемиологических наблюдений, на что и последовало разрешение Министерства здравоохранения СССР. В течение 1958 года в Ленинграде, Псковской, Новгородской областях, Латвии, Молдавии, Белоруссии и Эстонии ОПВ привили 1 миллион 800 тысяч детей. За привитыми велось тщательное медицинское наблюдение, которое установило, что в течение 3 месяцев после введения вакцины все дети оставались вполне здоровыми. Непривитые дети в этих же районах (крайне неблагополучных по полиомиелиту в предшествующие годы) заболевали полиомиелитом, тогда как ни один из получивших ОПВ не заболел. Также летом 1958 года в ряде других районов страны наблюдались вспышки заболевания. В зонах же, где была проведена эта первая массовая вакцинация, заболеваемость почти прекратилась.
Итоги опытных вакцинаций 1957 – 1958 гг., проведённых либо специалистами отдела вирусологии Ленинградского ИЭМ, руководимого А.А. Смородинцевым, либо под их непосредственным руководством, позволили в 1959 году приступить к массовой вакцинации ОПВ на всей территории СССР. Кампании по массовой вакцинации 1959 – 1961 годов привели к прекращению эпидемических вспышек полиомиелита в СССР. В нашей стране эта болезнь оказалась побеждена.
О событиях 1959 – 1961 годов нами подробно рассказано в главе, посвящённой Михаилу Петровичу Чумакову.
Здесь же ещё раз акцентируем внимание читателей на том, что версия «демократических» «правдоискателей» о том, что М.П. Чумаков, герой-одиночка, в противостоянии с советской тоталитарной системой «пробивал» живую противополиомиелитную вакцину в СССР, лишена всяких оснований. Как читатели могли убедиться, никакого противостояния с системой (воплощённой в Минздраве) не было, а в лице А.А. Смородинцева М.П. Чумаков имел не просто верного соратника, но и учёного, который, собственно, и проделал практически всю научную часть работы, чтобы аттенуированные штаммы Сэбина всё-таки стали полноценной живой вакциной.
В 1963 году А.А. Смородинцеву и М.П. Чумакову за разработку технологии производства живой противополиомиелитной вакцины и широкое её внедрение в медицинскую практику была присуждена Ленинская премия.
Следующим вирусом, в схватку с которым вступил Анатолий Александрович Смородинцев, был вирус кори.
В наше время о кори знают лишь понаслышке. Именно это позволяет некоторым писакам «от демократии» заявлять, что «инфекция эта в СССР осталась» [75; 552], демонстрируя то ли свою бессовестность, то ли свою безграмотность.
Поэтому вначале коротко расскажем, что представляла из себя эта болезнь.
Читатель немало удивится, узнав, что корь называли «убийцей детей».
В нашей стране так же, как и во всём мире, до 60-х годов, когда стали проводиться массовые вакцинации против этой болезни, корью обязательно заболевал практически каждый. Одних раньше, других позже, но корь поражала всех. Ежегодно в Советском Союзе ею болели 1,5 – 2 миллиона детей.
К началу 60-х гг. прошлого века корь давала от 20 до 30% всех заразных болезней в СССР, уступая только гриппу и ОРВИ. Повторяем, во всём мире картина была схожей.
Корь являлась очень опасной болезнью: когда-то (до создания антибиотиков и гамма-глобулина) от неё умирал каждый пятый заболевший ребёнок (потому-то и «убийца детей»). Сверх того, болезнь очень часто сопровождалась разнообразными осложнениями.
Вирус кори – чрезвычайно вирулентен и очень контагиозен. Достаточно ещё не болевшему ребёнку или взрослому попасть в одно помещение с заражённым, как он обязательно заболеет.
Корь практически моментально распространяется по всем помещениям здания, где находится заразный больной. Неоднократно были описаны случаи заражения людей, находившихся на других этажах того здания, в одной из комнат которого размещался больной корью. Т.е. вирус кори буквально вылетал через форточку комнаты, где играл или жил заражённый ребёнок, и потоками воздуха разносился в другие помещения, заражая там всех не болевших, восприимчивых к кори детей и взрослых.
Вирус кори попадает в организм через дыхательные пути и слизистую оболочку глаз, проникает в местные лимфатические узлы и там размножается. Уже на третий день после заражения большие количества вируса начинают непрерывно поступать в кровь. Здесь он не просто находится в сыворотке крови, а прочно связывается с лейкоцитами. Т.е. клетки, призванные защищать от микробов человеческий организм, наоборот, становятся разносчиками вируса кори по организму. Более того, вирус в них ещё и успешно размножается.
Кровь разносит вирус кори буквально во все органы. Он внедряется в клетки лимфатических узлов, лимфатических и кровеносных сосудов и начинает в них размножаться. Защитные силы организма не могут воспрепятствовать распространению этого патогена.
Особенно сильно вирус поражает лёгкие, пищеварительный тракт и мозг.
Поражение лёгких вызывает обширные воспалительные процессы в них, возникают тяжёлые пневмонии. (Именно эти коревые пневмонии в нашей стране раньше были основной причиной гибели детей, заболевших корью.)
Попадание вируса в мозг приводит к воспалению мозговой ткани – развивается энцефалит. Следствием этого является такое осложнение кори как умственная отсталость.
Обследование больных корью детей с помощью электроэнцефалографов показывало, что почти у половины заболевших наступало выраженное изменение функций мозга.
Иногда вирус кори надолго задерживается в центральной нервной системе переболевших детей, маскируется в ней на годы. И только через 3 – 7 лет снова активируется и неожиданно вызывает смертельное обострение – панэнцефалит. У ребёнка или подростка вдруг нарушается координация движений, потом ему становится трудно читать, он постепенно глупеет, впадает в детство и через несколько месяцев погибает. По счастью, подобным образом заболевание проявляется крайне редко.
Из других опасных осложнений при кори возможны: воспаление среднего уха, приводящее к частичной или полной глухоте; миокардит – воспаление мышцы сердца; изъязвление роговой оболочки глаз, в результате чего возникает ослабление зрения и даже слепота.
Как видим, корь была отнюдь не лёгким, а чрезвычайно серьёзным и опасным заболеванием.
До 40-х годов прошлого столетия врачи вынуждены были быть простыми созерцателями болезни – средств хоть как-то повлиять на её ход у них не было.
Только после открытия пенициллина и других антибиотиков появилась возможность бороться со многими осложнениями кори.
Уже после окончания Второй мировой войны был получен гамма-глобулин. Его стали применять и для предупреждения, и для лечения кори. Вводя препарат заболевшему ребёнку, врач мог уменьшить распространение инфекции в его организме, в значительной степени смягчить течение заболевания.
Казалось бы, антибиотики и гамма-глобулин давали и защиту от кори, и обеспечивали её лечение. И действительно, после начала их применения смертность от кори резко снизилась. Но число ежегодно болевших детей было во всём мире по-прежнему просто огромным. Осенью повсеместно начинался подъём заболеваемости, а раз в три года возникали обширнейшие эпидемии.
Дело в том, что ни антибиотики, ни гамма-глобулин не могли всё-таки предотвратить возникновение коревых эпидемий. Первые боролись только с последствиями болезни, возникавшими в её результате различными воспалительными осложнениями. Второй давал только кратковременную защиту (3 – 5 недель) или смягчал течение заболевания.
К тому же надо учитывать, что гамма-глобулин невозможно было использовать массово для предупреждения заболевания. И причина здесь не только в кратком сроке его действия, но и в особенностях изготовления.
Гамма-глобулин готовят из крови доноров путём специальной очистки и концентрации. Полученный препарат содержит большое количество различных антител, в том числе и антител против кори.
Однако ясно, что количество препарата зависит от количества донорской крови (а ведь она идёт не только на изготовление гамма-глобулина). Учитывая всего 3-х – 5-недельный срок профилактического действия гамма-глобулина, каждому ребёнку за «коревый сезон» пришлось бы делать инъекции препаратом не менее трёх раз. И это не учитывая лечения кори с его помощью, а также лечения и профилактики других заболеваний, где он может использоваться. Как говорится, так никакой донорской крови не напасёшься.
Было совершенно очевидно, что полноценный барьер на пути инфекции может поставить только вакцинация.
Создание вакцины было облегчено тем обстоятельством, что, как выяснили учёные, вирус кори един на всём земном шаре. Вакцину, созданную в одной стране, на любом континенте, или технологию её изготовления можно было применять в любой другой стране.
В СССР первым работу над вакциной против кори начал в конце 50-х гг. коллектив лаборатории вирусологии Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии имени Пастера под руководством А.А. Смородинцева (Анатолий Александрович руководил этой лабораторией, продолжая одновременно возглавлять отдел вирусологии в Ленинградском институте экспериментальной медицины). Вирусологи Л. Бойчук, Е. Шикина, Л. Тарос, В. Мешалова, Т. Перадзе, Т. Трегубова – вот те люди, которые работали с А.А. Смородинцевым над созданием препарата.
Изначально учёные пошли по пути создания живой вакцины. Для получения вакцинного коревого вируса решили использовать культуры ткани.
От больных детей выделили много вирусных штаммов, и все они прошли длительный путь ослабления вирулентности. На лабораторных животных, в частности, обезьянах, была проверена устойчивость данного ослабления. При этом учёные убедились, что вакцинные штаммы вызывают интенсивное образование антител у животных.
Теперь предстояло пробные образцы вакцины испытать на людях. Излишне говорить, что в первую очередь А.А. Смородинцев и его сотрудники ввели вакцину себе. После того, как всё закончилось благополучно, были привиты добровольцы из числа сотрудников других лабораторий ИЭМ им. Пастера. Во всех случаях никаких отрицательных реакций у вакцинированных не возникало, а в их крови появлялся значительный уровень коревых антител, что говорило о безусловной эффективности вакцины.
Но всё дело в том, что, так же, как и в случае с полиомиелитом, прививки взрослым не могли свидетельствовать о безвредности прививок для детей. В данном случае роль играл фактор иммунитета к кори, которым взрослые, как правило, обладают. Если бы вакцина могла вызвать заражение ребёнка корью, то на взрослых это было не выяснить.
И вновь Анатолий Александрович решил первыми привить своих внучек: на сей раз вакцину получила не только Лена, но и её младшая сестра Лиза.
Вслед за А.А. Смородинцевым своих детей привили В. Мешалова, Т. Трегубова и Л. Тарос.
Разумеется, все сильно волновались. Но тревоги оказались напрасными: прививки прошли удачно, у детей выработались антитела, а побочных реакций, кроме незначительного подъёма температуры, не наблюдалось.
После этого А.А. Смородинцев получил разрешение Минздрава СССР на проведение вакцинации в нескольких детских садах Ленинграда. Для подстраховки вакцинация сопровождалась введением детям гамма-глобулина. Привитые дети в большинстве чувствовали себя отлично, лишь некоторые реагировали на прививку лёгкой лихорадочной реакцией и появлением небольшой сыпи.
Прививались дети под строжайшим контролем врачей-педиатров, которые вели тщательное наблюдение за привитыми.
Неприятный сюрприз принесла попытка использования вакцины без одновременного введения гамма-глобулина: у половины привитых детей (18 человек) возникла сильная ответная реакция, выражавшаяся в довольно интенсивном повышении температуры и развитии сыпи на коже.
Педиатры потребовали немедленно прекратить вакцинацию, полагая, что дети заболели корью (хоть и в более лёгкой форме). И основания полагать так у них были.
Однако учёные обратили внимание на два обстоятельства. Первое: никто из детей, находившихся с привитыми в одних группах и ранее корью не болевших (т.е. не имевших иммунитета к ней), не заболел. Такого при кори просто не могло быть. Второе: дети, несмотря на повышенную температуру и сыпь, чувствовали себя, в общем, хорошо, чего опять-таки при кори не наблюдалось (болезнь всегда протекала очень тяжело). Отсюда был сделан вывод: имеет место не коревая инфекция, а сильная реакция на вакцинный вирус (своего рода аллергия). Вывод оказался абсолютно верным – вскоре все 18 детей пришли в норму.
Тем не менее развернувшиеся с марта 1959 года ограниченные противокоревые вакцинации проводились с одновременным введением детям гамма-глобулина, а коллектив лаборатории А.А. Смородинцева продолжил работу над ещё большим ослаблением вируса.
Несколько лет эти два процесса шли параллельно.
В 1960 году в Ленинграде было привито 10 тысяч детей. В следующем, 1961, году прививки стали проводить также на Украине, в Киргизии, Молдавии и Азербайджане. Во всех случаях дети получали вакцину под защитой гамма-глобулина. К октябрю 1963 года в СССР было привито уже 400 тысяч детей.
Цифра большая, но в масштабах такой страны всё-таки далеко не достаточная. Однако развернуть более широкую вакцинацию мешало именно использование гамма-глобулиновой защиты (выше мы говорили об ограниченном количестве данного препарата).
Исследователи под руководством А.А. Смородинцева в эти годы изыскивали пути усовершенствования вакцины. С самого начала работ над вакциной они столкнулись с большими трудностями по выбору живой ткани. Дело в том, что коревый вирус мог размножаться не в любых, а только в определённых видах клеток живой ткани. Но чувствительность даже этих клеток к вирусу была различна.
Учёные опробовали ткани почек обезьян, различные ткани, полученные из эмбрионов курицы, мыши, морской свинки. В одних тканях вирусы кори размножались лучше, в других – хуже.
Задача заключалась не только в ослаблении вируса, но и в том, чтобы подобранная ткань была пригодна для массового производства вакцины, т.е. позволила культивировать значительное количество вакцинного вируса.
В конце концов, Л. Бойчук и Л. Тарос подобрали культуру ткани, которую они получали из почек новорождённых морских свинок. Именно в этой среде вирус кори хорошо размножался, а после ряда пересевов терял свои болезнетворные для человека качества, сохраняя при этом свою первоначальную структуру и иммуногенные свойства.
Усовершенствованная вакцина на пробных вакцинациях показала свою эффективность, ведя к образованию стойкого противокоревого иммунитета. В то же время она перестала вызывать выраженные реакции у прививаемых детей в случае её использования без гамма-глобулина (что было свойственно более раннему варианту вакцины). Весьма редко отмечалось незначительное кратковременное повышение температуры, ещё реже – лёгкая сыпь. Во всех случаях общее самочувствие детей было хорошее, весь период после вакцинации проходил без каких-либо осложнений. Ни разу привитый ребёнок не становился источником заражения корью других детей.
Новая модификация противокоревой вакцины получила название «Ленинград-16», где 16 означало число пересевов вируса кори через культуры тканей для необходимого понижения его вирулентности.
Вакцинация «Ленинградом-16» не требовала одновременного введения детям гамма-глобулина. Поэтому масштабы вакцинации можно было значительно увеличить.
Первые массовые прививки провели в Ленинграде и ряде областей СССР уже в 1963 году. К 1965 году привили уже свыше 2 миллионов детей, а к 1966 – свыше 4,5 миллиона.
Наблюдения показали, что в каждом городе, районе, области нужно стараться прививать всех детей или абсолютное большинство. Это вело к резкому снижению заболеваемости корью. Если прививки охватывали менее половины детей, то заболеваемость сокращалась незначительно, т.к. оставалось ещё много детей, которые могли заболеть, так как у них не было иммунитета.
Яркую иллюстрацию необходимости почти полной противокоревой вакцинации детей той или иной территории давал Ленинград, где вакцина А.А. Смородинцева и его сотрудников начала массово использоваться раньше всего. К 1966 году в городе было привито более 95% детей в возрасте до 14 лет, и корь для врачей стала здесь крайне редким явлением.
Надо заметить, что не только коллектив лаборатории вирусологии Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии имени Пастера под руководством А.А. Смородинцева занимался у нас в стране разработкой вакцины против кори.
Несколько позже, в конце 50-х – начале 60-х годов, к этой работе приступили ещё в ряде научно-исследовательских учреждений.
Также в Ленинграде, в Институте экспериментальной медицины, т.е. по месту, так сказать, основной работы А.А. Смородинцева, лаборатория под руководством профессора В. Иоффе пыталась создать живую вакцину, ослабляя коревые вирусы на куриных эмбрионах. Однако сделать это не удалось.
В Москве сотрудники академика В.Д. Соловьёва вели испытания убитой противокоревой вакцины. Испытания закончились неудачей.
Две живых вакцины, созданные в научных учреждения Москвы, оказались вполне эффективны и безопасны: «СССР-58», разработанная в Институте вирусологии имени Ивановского под руководством академика В. Жданова, и ЭШЧ, производимая Институтом полиомиелита и вирусных энцефалитов, который возглавлял М.П. Чумаков.
Эффективность и безопасность данных препаратов была зафиксирована в ходе серий опытных вакцинаций.
К 1966 году перед Министерством здравоохранения СССР встала серьёзная дилемма: какую же из вакцин признать лучшей и рекомендовать для массового применения.
Вопрос был решён в ходе обширных полевых испытаний, организованных и проведённых в 1966 – 1968 годах Государственным институтом стандартизации и контроля биологических препаратов имени Тарасевича45.
В разных городах страны детей прививали теми или иными вакцинами по заранее составленной программе. Работники здравоохранения на местах не имели ни малейшего представления, какой вакциной они пользуются.
Педиатры вели тщательнейшее наблюдение за здоровьем каждого привитого ребёнка и отмечали малейшее недомогание, повышение температуры, любые жалобы на состояние здоровья.
В 1968 году подвели результаты сравнительного массового испытания трёх противокоревых вакцин. Сопоставление эффективности препаратов и их безвредности однозначно указывало на первенство вакцины «Ленинград-16». Две другие вакцины были либо слабее, либо давали большее число побочных реакций.
Институт имени Тарасевича выдал заключение о запуске в массовое производство и использование в стране вакцины А.А. Смородинцева.
Только после этого приказом Министерства здравоохранения СССР производство вакцин «СССР-58» Жданова и ЭШЧ Чумакова было прекращено.
Как мог убедиться читатель, противокоревая вакцина М.П. Чумакова перестала использоваться в СССР вовсе не из-за мстительности номенклатурщиков-бюрократов, которые мечтали отплатить учёному за его успех с живой противополиомиелитной вакциной; вовсе не единый росчерк пера министра здравоохранения, которому так захотелось, решил этот вопрос. И главное: страна не осталась без защиты от кори после того, как препарат Чумакова перестал производиться. Утверждающие всё это «демократические» «правдюки» попросту бессовестно лгут. Либо уж у них не хватает знания фактов, а главное – понимания того, что описываемые ими «страсти» а-ля Голливуд, Болливуд и мексиканский сериал одновременно в Советском Союзе попросту не могли иметь место, принципиально. Это вам, господа, не современность…
Однако вернёмся к вакцине «Ленинград-16».
Технология производства вакцины была передана А.А. Смородинцевым в Москву, в Институт вирусных препаратов, который имел свою производственную базу, т.е. предприятие по изготовлению вакцин. Институт наладил массовый выпуск препарата. Это позволило уже в течение двух последующих лет привить в СССР свыше 20 миллионов детей.
Эпидемии кори в нашей стране прекратились. В 1971 году противокоревая прививка была включена в обычный календарный прививочный план, т.е. ей стали в положенный срок прививать новорождённых детей. В массовых прививочных кампаниях надобность отпала.
Несколько лет спустя учёными было установлено, что на территории Советского Союза циркуляция дикого коревого вируса и передача его от больных к здоровым практически прекратилась. Случаи заболевания корью стали в прямом смысле слова единичными46.
В 1966 году Анатолий Александрович Смородинцев становится действительным членом Академии медицинских наук СССР.
В 1967 году по предложению учёного Минздрав СССР принимает решение о создании головного научного учреждения по проблеме «Грипп и гриппоподобные заболевания» для исследований в сфере вирусологии, иммунологии, эпидемиологии гриппа и иных острых вирусных инфекций, а также для разработки средств их профилактики и лечения.
Научно-исследовательский институт гриппа создавался в Ленинграде. Организацию его работы осуществлял академик А.А. Смородинцев. Он же стал и первым директором этого научного учреждения.
Выше мы уже говорили, что Анатолий Александрович по праву считался одним из крупнейших мировых авторитетов в области исследования гриппа. Под его руководством также и НИИ гриппа приобрёл непререкаемый авторитет как в нашей стране, так и за рубежом.
Директором Института гриппа А.А. Смородинцев был до 1972 года (включительно). Однако в этом году он покинул директорский пост. Уход видного учёного с должности руководителя организованного и успешно возглавляемого им НИИ выглядел странно. Вот как описывает причины и обстоятельства этого ухода Фёдор Григорьевич Углов, известный хирург, академик АМН СССР, знавший Анатолия Александровича достаточно близко:
«Как только закончился пусковой период, и институт крепко встал на ноги, пошли неизвестно кем инспирированные письма на научного руководителя и директора института Анатолия Александровича Смородинцева. Назначались бесконечные проверочные комиссии. Создалась нездоровая обстановка. Анатолию Александровичу ничего не оставалось, как уйти с должности директора» [11; 3]. При этом, продолжает Ф.Г. Углов, Смородинцев «как истинно русский учёный, ни на йоту не уронил своего человеческого достоинства. Он, спокойно заняв должность заведующего отделом, продолжал трудиться с прежним энтузиазмом. Понимал, что его труд нужен больным людям, нужен человечеству, поэтому он не встал в позу обиженного, ибо не считал себя таковым. Наоборот, освободившись от административной работы, он ещё с большей энергией принялся за научную разработку проблемы. Его отдел работал фактически за весь институт» [11; 3].
Действительно, в период 1972 – 1975 гг. Анатолий Александрович заведовал отделом специфической профилактики гриппа и острых респираторных заболеваний НИИ гриппа.
В 1975 году А.А. Смородинцев переходит на работу в Ленинградский институт экспериментальной медицины, где возглавляет свой «старый» отдел вирусологии. В период работы в ИЭМ учёным был разработан и внедрён целый ряд вакцин: против эпидемического паротита, свинки, краснухи.
А.А. Смородинцев – автор свыше 600 научных работ, в том числе 12 монографий (ряд в соавторстве), посвящённых противовирусному иммунитету, клещевому энцефалиту, геморрагическому нефрозонефриту, полиомиелиту, кори, гриппу, эпидемическому паротиту, методам специфической профилактики вирусных инфекций.
За годы своей научной деятельности Анатолий Александрович создал огромную школу своих учеников и последователей. Многие из них стали крупными вирусологами и иммунологами, ведущими специалистами в этих областях не только в бывших союзных республиках СССР, но даже других государствах. Это В.И. Вотяков (Белорусская ССР), Х.Ж. Жуматов (Казахская ССР), Пётр Андронов (Болгария), В.Е. Курашвили (Грузинская ССР), Дэвид Ашер (США) и др. Школой Смородинцева воспитаны профессора и доктора наук: А.И. Дробышевская, В.И. Ильенко, М.А. Морозенко, Т.Я. Лузянина, Г.И. Александрова, А.А. Смородинцев (сын Анатолия Александровича), О.К. Кузнецов, Э.П. Корнеева, Т.И. Юрлова и ряд других крупных учёных.
Кроме основной деятельности, А.А Смородинцев вёл работу в научных объединениях нашей страны, а также в научных изданиях: был членом правлений Всесоюзного и Всероссийского и председателем Ленинградского обществ эпидемиологов, микробиологов и инфекционистов, редактором редакционного отдела «Вирусология» Большой медицинской энциклопедии, членом редколлегий журналов «Вопросы вирусологии» и «Иммунология».
Советское государство высоко оценило труд учёного. А.А. Смородинцев – лауреат двух государственных премий (Сталинской 1-й степени (1941 г.) и Ленинской (1963 г.)), кавалер двух орденов Ленина, ордена Дружбы народов, ордена «Знак Почёта» и ряда медалей.
Заслуги Анатолия Александровича были признаны международным научным сообществом. Он являлся экспертом ВОЗ по вирусным инфекциям, почётным членом Общества микробиологов США, Нью-Йоркской Академии наук, Чехословацкого научно-медицинского общества имени Пуркинье, Королевского медицинского общества Великобритании, Академий наук Аргентины, Бразилии, Индии и ряда европейских стран, членом редколлегии итальянского научно-медицинского журнала «Bolletino dell Instituto sieroterapico milanese».
Множество заслуженных регалий, званий, почестей…
Но, наверное, самой лучшей наградой Анатолий Александрович посчитал бы слова своей правнучки Маши, которая написала в школьном реферате: «С самого детства я слышала, что нельзя бояться врачей, не надо плакать, когда делают прививки, потому что почти все их придумал дедушка Толя» [55; 3].
«ИЗ ДНЕВНИКА ДМИТРИЯ ЛЬВОВА»
(ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)
«19 января.
Дома ворчишь, ругаешься, даже плюёшься, в лучшем случае работаешь машинально, видя лишь небольшую частицу огромной и в общем необыкновенно человечной системы нашего здравоохранения. Издалека, в чужой стране, где сталкиваешься с чудовищными пережитками, которым нечего противопоставить, видишь целое и понимаешь, что значит работать среди людей, выросших в сознании общих интересов» [27; 727].
