Игорь Юрьевич Додонов
Советская микробиология: на страже здоровья народа. История советской микробиологической науки в биографиях некоторых её представителей
Исключительно положительные результаты прививочной (всё-таки ещё испытательной) кампании 1959 года позволили Министерству здравоохранения СССР в конце этого года издать приказ о проведении в 1960 году прививок оральной полиовирусной вакциной всего населения страны в возрасте от 2 до 20 лет.
В 1960 году в СССР было вакцинировано посредством ОПВ 77,5 миллиона человек, т.е. подавляющая часть детей, подростков и молодых людей (в возрасте до 20 лет) страны. Эпидемические вспышки полиомиелита прекратились в Советском Союзе уже в этом же году.
О данных результатах массовой вакцинации посредством ОПВ в СССР М.П. Чумаков доложил на 5-й Международной конференции по полиомиелиту, проходившей в конце 1960 года в Копенгагене.
Тогда же Сэбин, внимательно следивший за созданием советской вакцины на основе аттенуированных им штаммов и результатами вакцинации ею у нас в стране, прислал М.П. Чумакову то самое восхищённое письмо, которое мы выше уже цитировали: «СССР, вероятно, станет первой страной, где будет ликвидирован полиомиелит…» [15; 4].
Как видим, система всячески содействовала М.П. Чумакову в осуществлении его деятельности. Вряд ли бы успехи борьбы с полиомиелитом в СССР были столь масштабны и молниеносны, если бы она (система), напротив, противодействовала учёному. Что из подобного противодействия может получиться, указывает Сэбин в том же письме: «…С сожалением должен сказать, что в моей стране дела двигаются гораздо медленнее» [15; 4]. Конечно, мы ничуть не умаляем заслуг самого Михаила Петровича, ведшего поистине огромную работу по внедрению живой вакцины в повседневную медицинскую практику.
Участие в проведении первых массовых вакцинаций, наблюдение за их результатами, обобщение и осмысление данных, представление их «наверх» – в Минздрав СССР и АМН СССР – всё это, несмотря на значимость, только начало на пути этого внедрения.
Для проведения массовой вакцинации населения необходимо производство препарата не в лабораторных, а в промышленных масштабах. Напомним, что в 1956 году М.П. Чумаковым на базе Института полиомиелита было организовано предприятие по выпуску инактивированной полиовирусной вакцины (ИПВ). Это производственное подразделение института позже получило наименование «Предприятие по производству бактерийных и вирусных препаратов ИПВЭ (т.е. Института полиомиелита и вирусных энцефалитов – И.Д.)». Михаил Петрович предложил для быстрого выпуска значительного количества живой вакцины полностью прекратить на «Предприятии… ИПВЭ» производство вакцины инактивированной. Это предложение было поддержано Президиумом АМН и одобрено Минздравом СССР. Уже с середины 1959 года производство ИПВ было свёрнуто, и быстро налажен серийный выпуск ОПВ. Причём объём производства был таким, что он полностью обеспечил массовую вакцинацию 1959 года. Не возникло проблем с обеспечением живой вакциной и при проведении в СССР масштабнейшей вакцинации 1960 года. Более того, уже в 1960 году Советский Союз передал большие партии ОПВ для иммунизации детей в Чехословакии, Болгарии, Вьетнаме, Китае и ряде других стран.
Столь быстрое создание технологии крупносерийного производства живой вакцины в Институте полиомиелита стало возможным потому, что М.П. Чумаков и его сотрудники смогли адаптировать для её производства основные технологические этапы изготовления инактивированной вакцины. Возникли некоторые сложности с введением новых методов контроля на нейровирулентность и содержание вируса (поскольку дело теперь приходилось иметь не с убитой, а с живой вакциной), но они были быстро разрешены.
Кстати, коллеги и ученики Михаила Петровича в один голос отмечают его умелое руководство не только научным, но и производственным процессом. Так, например, М.И. Михайлов, ныне – профессор и академик Российской Академии естественных наук, пишет следующее:
«И ещё одна грань Михаила Петровича, о которой я считаю необходимым сказать – это его деятельность как директора учреждения, объединяющего научное и производственное подразделения. Согласно современной терминологии, сегодня о нём можно сказать, что Михаил Петрович был и «менеджером от Бога». Единый комплекс позволял быстро решать поставленные задачи от научного эксперимента до промышленных серий вакцинного препарата и проведения постмаркетинговых исследований, столь необходимых для создания вакцин мирового уровня»41 [44; 7].
В 1959 – 1962 годах М.П. Чумаков жил в постоянных разъездах из одного конца страны в другой. Личное наблюдение за проведением вакцинаций и их результатами, практическая помощь врачам на местах, беседы с родителями, которые зачастую боялись прививать детей живой противополиомиелитной вакциной (статьи скептиков в печати читали многие) – дел и забот было множество.
Беседы с беспокоящимися родителями Михаил Петрович всегда начинал с того, что на глазах у мам и пап сам принимал дозу вакцины. Как правило, подобное убеждение действовало безотказно.
Кстати, уже в 1960 году «Предприятие… ИПВЭ» освоило предложенную М.П. Чумаковым технологию выпуска ОПВ в виде конфет-драже. Подобные сладенькие «витаминки» дети всегда охотно съедали, а для проведения вакцинации теперь даже не был нужен специально обученный медицинский персонал: достаточно было воспитателю и медработнику детского сада раздать детям конфеты-драже и проконтролировать, чтобы они их съели.
Ещё в 1958 году М.П. Чумаков обосновал принцип массовости и одномоментности пероральных прививок живой вакциной на больших территориях (города, района, области), чтобы в кратчайшие сроки обеспечить высокий уровень охвата иммунизацией населения и свести к минимуму возможность длительной циркуляции среди восприимчивых людей любых штаммов полиовируса и повышения его нейровирулентности в серийных пассажах через детский организм. Т.е. одномоментность и массовость были дополнительной гарантией от возможных вариантов появления вакцинного вируса, приобретшего патогенные свойства в результате длительной циркуляции среди восприимчивого (т.е. неиммунизированного) населения.
Также одномоментные массовые вакцинации должны были, по мысли М.П. Чумакова, пресечь в скором времени циркуляцию среди населения дикого вируса.
Все эти выдвинутые учёным положения великолепно подтвердились в первые же годы массовых вакцинаций в СССР.
Выше мы рассказывали о массовой вакцинации в республиках Прибалтики в первой половине 1959 года, где уже в этом году удалось не просто резко сократить число заболевших полиомиелитом, но вообще избежать обычного в течение нескольких лет для этого региона сезонного подъёма заболеваемости. А через три года, т.е. в 1961 году, в Прибалтийских республиках было зарегистрировано прекращение циркуляции дикого полиовируса.
Ещё более яркий пример представляет подавление эпидемической вспышки полиомиелита в Ташкенте летом 1959 года. Вспышка началась в конце июня. В июле количество заболевших превысило 200 человек. По рекомендации М.П. Чумакова, в Ташкенте была проведена экстренная массовая вакцинация посредством ОПВ детей в возрасте до 15 лет. Заболеваемость полиомиелитом резко снизилась и практически прекратилась через три недели.
Массовая вакцинация ОПВ в СССР в 1960 году привела к тому, что в стране за год не было ни одной эпидемической вспышки полиомиелита.
В 1961 году результат был повторён и, можно сказать, закреплён: вспышек этой инфекции на территории Советского Союза не было. Не регистрировались и летние сезонные подъёмы заболевания. Всё свелось к редким единичным случаям. Да и те часто оказывались не полиомиелитом, а сходной инфекцией другой природы. Комплексные исследования, организованные М.П. Чумаковым, позволили установить, что данные «полиомиелитоподобные» заболевания вызываются различными энтеровирусами.
В 1963 году в Советском Союзе прекратились даже отдельные случаи полиомиелита. Обследование сточных вод, фекалий в различных городах и районах страны показало, что дикие полиовирусы полностью исчезли из циркуляции. Удавалось выделить лишь вакцинные штаммы. Полиомиелит в СССР был побеждён!
Результаты работы своих советских коллег Сэбин оценил так:
«Русские провели молниеносную войну против полиомиелита и победили, затратив на поражение противника в десять раз меньше времени, чем американцы» [72; 4].
Принцип единомоментности и массированности вакцинации ОПВ существовал в СССР до 1970 года. Прививки проводились на основании ежегодных приказов Министерства здравоохранения СССР с указанием кратких сроков их проведения. В дальнейшем в связи с достижением в стране высокого уровня коллективного иммунитета к полиовирусу привики стали проводиться по возрастной схеме (согласно календарному прививочному плану).
Приняла на вооружение и долго использовала указанный принцип и ВОЗ для осуществления программы глобальной ликвидации полиомиелита.
В 1963 году Михаилу Петровичу Чумакову и Александру Анатольевичу Смородинцеву была присуждена Ленинская премия с формулировкой: «За научную работу, организацию массового производства и внедрение в медицинскую практику живой противополиомиелитной вакцины».
Успехи применения живой вакцины в СССР заставили, наконец-то, и американское правительство пойти на её использование. В 1961 году, когда у нас в стране после трёх лет массовых вакцинаций было зарегистрировано всего несколько случаев заболевания полиомиелитом, в США только среди троекратно привитых вакциной Солка было свыше пяти тысяч заболевших детей! Общее же количество заболевших оказалось значительно больше. Подобные факты, свидетельствующие о довольно низкой, в сравнении с ОПВ, эффективности ИПВ, заставили правительство Штатов в 1961 году выдать фармацевтическим фирмам лицензии на производство живой вакцины Сэбина и рекомендовать её к массовому применению в стране. Эффект, как и в СССР, был достигнут довольно быстро.
В 1963 году, выступая в Москве на советско-американском симпозиуме по полиомиелиту, Альберт Сэбин сказал, что без русских коллег его вакцина никогда не получила бы права гражданства в США, что только ликвидация полиомиелита в СССР и социалистических странах открыла живой вакцине дорогу в Америку и привела к быстрому снижению заболеваемости в США [63; 98].
Но если США в 1961 году, разрешив производство живой вакцины Сэбина, смогли весьма быстро наладить и нарастить её производство и «переломить» эпидемическую ситуацию по полиомиелиту в стране, то в Японии дело обстояло куда как хуже. В 1960 году было зарегистрировано свыше 6 000 случаев заболевания среди детей. При этом в Японии проводилась трёхразовая вакцинация препаратом Солка. (В стране 5 фармацевтических фирм занимались производством ИПВ, так что недостатка в этой вакцине не было.)
Японцы были наслышаны о результатах применения живой вакцины в СССР. В 1961 году среди японских матерей развернулось спонтанное движение за закуп советской противополиомиелитной вакцины. Очень быстро это движение приобрело более организованный характер: женщины создали «Центральное консультативное общество защиты детей от полиомиелита».
«Общество…» организовывало подписание многочисленных петиций в парламент, правительство страны и государственные структуры, ведающие вопросами здравоохранения (количество подписей под каждой из этих петиций достигало десятков тысяч), проводило пикетирования у зданий правительственных учреждений и парламента. Неоднократны были и массовые манифестации с тысячами участников.
Игнорировать подобное массовое движение правящим кругам Японии было трудно. Однако просто обратиться к СССР с просьбой о поставке вакцины эти круги считали невозможным. Япония – сателлит Соединённых Штатов, фактически остававшаяся под их оккупацией после окончания Второй мировой войны, попросту не могла вести в отношении Советского Союза другую внешнеполитическую линию, чем та, которую вёл заокеанский «большой брат». А у последнего отношения с СССР тогда были весьма напряжённые. Вот и у «Страны восходящего солнца» они были такими же. Сверх того, поддерживать подобные отношения с нашей страной японскую правящую элиту заставляли собственные амбиции: Япония не признавала (да и сейчас не признаёт) вхождение четырёх южных островов Курильской гряды в состав СССР (сейчас – РФ), требовала их возврата (и сейчас требует) и последний ставила (и сейчас ставит) условием заключения мирного договора между странами (его по результатам Второй мировой войны СССР и Япония не подписали; между странами действовало (и сейчас действует) всего лишь перемирие).
На политические амбиции японской правящей верхушки накладывались ещё и интересы фармацевтических компаний страны, производивших убитую вакцину Солка. Эти пять гигантов японской «большой фармы» могли понести значительные убытки в результате закупа советской живой противополиомиелитной вакцины.
Гремучая смесь из не высказываемых, но очень явных пожеланий «дядюшки Сэма», «самурайской гордости» и «самурайских» же претензий собственных политиков и, наконец, обычного преступного капиталистического рвачества обрекали тысячи японских детей на потерю здоровья и даже смерть.
И надо отдать должное японским матерям: своей самоотверженной настойчивостью, своей неослабевающей активностью они заставили правительство реагировать на их требования (точнее, одно-единственное требование – закупить живую противополиомиелитную вакцину в СССР).
Однако политик не был бы политиком, а капиталист – капиталистом, если бы в любой ситуации (даже, казалось бы, проигрышной) они не исхитрялись извлечь хоть какую-то выгоду для себя.
Так и в данной ситуации: пойдя на встречу требованиям матерей своей страны, японские власти обратились с просьбой к СССР о поставке живой вакцины, но при этом обставили поставку такими условиями, которые делали проблематичной самую возможность её осуществления.
Поставить требовалось 10 миллионов доз одной серии выпуска, одной партией (т.е. единовременно), в срок до начала июля 1961 года.
Подобные требования объяснялись вполне благовидными причинами: полиомиелитный сезон в Японии начинается примерно в июле, и вакцинацию надо провести до его начала; одна серия выпуска и одна партия поставки необходимы для того, чтобы японские органы здравоохранения могли быть уверены в эффективности и безвредности поставленной вакцины.
И правящая верхушка «Страны восходящего солнца», и владельцы японских фармацевтических гигантов прекрасно знали, что СССР сам осуществляет массовую вакцинацию своих детей, что производство живой вакцины в Советском Союзе налажено всего лишь на одном предприятии, и поскольку развёрнуто оно сравнительно недавно (менее двух лет), то значительных запасов живой вакцины (с учётом проводимой в 1961 году третьей массовой вакцинации), скорее всего, попросту не имеется. А если вдруг они и окажутся, то здесь заработает требование о единой серии выпуска препарата. Собрать партию поставки из вакцины разных серий выпуска не получится. Таким образом, СССР вынужден будет сам отказаться от осуществления поставки. Итог – и волки сыты, и овцы целы: японские политики «чисты» перед своими избирателями (мы, мол, согласились на требования наших мам, а вот Советы нам отказали), а японские капиталисты остались со своими барышами. А Советский Союз ещё и оказывается виновным: как же! Обрёк на смерть и страдания тысячи японских детей.
Всю эту шитую белыми нитками подлую игру японской верхушки и владельцев крупных фармацевтических фирм в нашей стране поняли прекрасно. В правительстве и Министерстве здравоохранения М.П. Чумакову был задан прямой вопрос: «Не срывая вакцинации в СССР42, сможете обеспечить поставку в Японию на выдвинутых условиях?» Михаил Петрович твёрдо ответил: «Сможем!»
Сотрудники Института полиомиелита и вирусных энцефалитов и сотрудники «Производственного предприятия ИПВЭ» за месяц сумели выполнить трёхмесячный план. Конечно, работать пришлось в авральном режиме: отнюдь не по восемь часов, без выходных. Но люди понимали, что речь идёт о многих тысячах детских жизней, и работали с полной отдачей.
Условия японского правительства были выполнены: десять миллионов доз вакцины одной серии выпуска были поставлены единовременно (т.е. одной партией).
После массовых прививок, проведённых советской вакциной, Япония избавилась от эпидемии полиомиелита. Прибывшего в страну М.П. Чумакова встречали чуть ли не как национального героя.
События, связанные с поставкой живой противополиомиелитной вакцины в Японию в 1961 году, и легли в основу фильма «Шаг», с упоминания которого мы начали данную главу.
Вообще же живая противополиомиелитная вакцина, производимая на базе «чумаковского» Института полиомиелита и вирусных энцефалитов, поставлялась в советское время более чем в 60 стран мира.
Американский вирусолог Дж. Мельник, находившийся, кстати, с Михаилом Петровичем Чумаковым в дружеских отношениях, так охарактеризовал вклад последнего в борьбу с полиомиелитом в мировом масштабе:
«Миша был одним из гигантов науки нашего поколения. Без его проницательности и энергии мы вряд ли бы начали ликвидацию полиомиелита. Более 500 тыс. детей ежегодно спасены, и скоро полиовирус исчезнет совсем. Такое великое наследство!» [20; 5].
Но М.П. Чумаков вовсе не собирался почивать на лаврах победителя полиомиелита. «Разобравшись» с ним, он вернулся к своему «старому личному врагу» – вирусу клещевого энцефалита.
Энцефалит уверенно продвигался по территории страны с востока на запад. В тех районах, где о нём ранее и не слышали, он становился обычным явлением. Особенно опасной была сибирская тайга. Освоение огромных просторов Западной и Восточной Сибири, интенсивно ведшееся в этих районах страны строительство требовали дополнительных мер, чтобы обезопасить работающих там людей. Одной из таких мер стала массовая вакцинация строителей.
Однако вакцина, разработанная советскими микробиологами в экстренном порядке в конце 30-х годов, в определённой степени уже устарела. Другими словами, уровень развития науки и научных технологий 60-х годов позволял создать противоэнцефалитную вакцину более эффективного действия.
Этим вопросом и занялся Михаил Петрович. Созданная им противоэнцефалитная вакцина нашла широкое применение. Первая массовая вакцинация ею была осуществлена в Кемеровской области, где в 60-х годах фиксировались значительные вспышки энцефалита.
Когда в 70-х годах началось строительство Байкало-Амурской магистрали, в районы Восточной Сибири пошёл большой поток строителей из западных районов СССР, где с энцефалитом знакомы ещё практически не были. Необходима была массовая вакцинация. Однако энтузиазма среди молодых строителей она не встретила: «Зачем это ещё?» Вакцинировались крайне неохотно, многие уклонялись от прививок.
Ситуация грозила большой бедой. Тогда Михаил Петрович лично двинулся по трассе БАМа во главе бригады врачей. На специальных собраниях он читал строителям лекции об энцефалите, а в качестве наглядного примера губительного действия этого заболевания демонстрировал самого себя. После подобных лекций вакцинация шла как по маслу.
К 1966 году Институт полиомиелита под руководством М.П. Чумакова разработал также живую противокоревую вакцину ЭШЧ. Вакцина прошла успешные клинические испытания. Более того, с её помощью удалось «погасить» эпидемию кори на Украине. Однако в 1968 году производство этой вакцины было свёрнуто.
В чём же дело?
О борьбе с корью в нашей стране, о создании противокоревых вакцин подробно будет рассказано в следующей главе, посвящённой Анатолию Александровичу Смородинцеву. Сейчас же скажем коротко: вакцину ЭШЧ «чумаковского» института сняли с производства, потому что большую эффективность показала вакцина «Ленинград-16», созданная коллективом вирусологов Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии под руководством А.А. Смородинцева.
Кстати, сняли с производства не только вакцину М.П. Чумакова, но ещё одну живую вакцину, также показавшую неплохие результаты на испытаниях, но всё же уступавшую по ряду показателей «Ленинграду-16», – вакцину «СССР-58», созданную сотрудниками Института вирусологии имени Ивановского под руководством академика В. Жданова.
Из этой истории с противокоревой вакциной ЭШЧ «демоправдюки», а также обиженный за отца Константин Чумаков «вывели» целую «теорию» «ущемления гения-одиночки тоталитарным советским режимом и его типичными представителями – чиновниками-бюрократами». Эти последние, мол, простить не могли Чумакову, что он позвонил Микояну относительно живой противополиомиелитной вакцины, которую они пропускать не хотели, и «отыгрались» на нём в случае вакцины противокоревой.
Вот как излагает события гражданин США К.М. Чумаков:
«В институте сделали вакцину от кори и стали прививать людей в обход министерства. Наверное, он (т.е. М.П. Чумаков – И.Д.) надеялся повторить такой же ход конём, как и с полиомиелитом, – рассчитывал, что победителей не будут судить. К началу 70-х годов они успели наготовить миллионы доз вакцины от кори и привить множество людей. Врачи на местах ликовали. Например, на Украине корь практически ликвидировали: в течение нескольких месяцев там не было ни одного случая этой болезни. Однако на этот раз отцу не удалось пробить бюрократические препоны – министерские завистники так и не смогли простить ему истории с полиомиелитом. Вышел приказ министра, и вакцина от кори, созданная отцом, была уничтожена. Все 13 миллионов доз просто сожгли в автоклавах. Время в стране было уже другое – начинался мутный брежневский застой, пропитанный тотальной коррупцией.
После этого произошла ещё одна история. Отец поссорился с тогдашним министром здравоохранения Борисом Петровским, с которым они вместе учились в институте. Отец всегда был несдержанным на слово и однажды, потеряв терпение, на каком-то заседании в сердцах выпалил: “Боря, я много видел дураков в этом кресле, но такого, как ты, ещё не было”. Петровский в гневе выгнал его и объявил выговор. Простить публичного оскорбления министр уже не мог, и отец, чтобы спасти вакцину от кори, ещё раз решил пойти ва-банк. Он написал письмо министру и пообещал уйти с поста директора Института полиомиелита, если на это место назначат его ученика Сергея Григорьевича Дроздова и разрешат испытания вакцины против кори. Отставку молниеносно приняли, Дроздова назначили, но вакцину так и не разрешили. А отца убрали с должности заместителя директора по науке, потом, когда он стал руководить лабораторией в институте, начали тихо и мелко травить» [12; 8].
А вот история в изложении искателя «исторической истины» г-на М. Шифрина:
«…Чумаков готовил вакцину от кори, чтобы прекратить эпидемию на Украине. Но в последний момент министр здравоохранения Борис Петровский, однокашник Чумакова по институту, закрыл украинскую программу. Михаил Петрович сказал ему прямо на коллегии: “Много дураков видел я в этом кресле, но такого как ты, Боря, вижу впервые”. …Дерзкого Чумакова понизили с должности директора института до зама по науке…» [75; 454].
И другая версия в изложении того же М. Шифрина:
«Вышла книга министра здравоохранения Бориса Петровского “Советское здравоохранение”, где говорилось, будто живая вакцина от полиомиелита создана в СССР. Сэбин потребовал объяснений. Пришлось министру извиняться через заместителя на сессии ВОЗ. С тех пор Петровский занялся методичным изведением института Чумакова.
Спасая свой коллектив, Михаил Петрович подал в отставку с двумя условиями: 1) новым директором становится его ближайший ученик, 2) будет проведена всеобщая вакцинация от кори. Первое условие Петровский выполнил, а второе – нет. 10 миллионов доз разработанной Чумаковым живой вакцины от кори были уничтожены. Инфекция эта в СССР осталась и периодически вспыхивает на постсоветском пространстве» [75; 551 – 552].
Остановимся, прежде всего, на утверждении г-на Шифрина, что вакцинация от кори в СССР не проводилась. Что тут скажешь? Хочется ответить цитатой из известного произведения: «Мы с вами здесь имеем случай так называемого вранья! Гражданин соврамши!» Да, случай самой бесцеремонной и бессовестной лжи!
Хотелось бы узнать у г-на Шифрина, который в детском возрасте, кажется, мог захватить Советский Союз: болел ли он в детстве корью? Болел ли ею кто-нибудь из его родственников, друзей, знакомых, соседей? Уверены, что нет. Все их познания о кори (если они не учились впоследствии в медицинских вузах и сузах), скорее всего, ограничились сказкой Корнея Чуковского «Айболит», где этой болезнью страдали бедные африканские бегемотики.
Так вот, г-н Шифрин, подобное незнание объясняется очень просто: с определённого момента о кори в СССР и думать забыли. А произошло это потому, что вакцинация против кори привела к исчезновению этой болезни в нашей стране.
Массовые вакцинации осуществлялись в 1966, 1967, 1968, 1969 и 1970 годах. Первые три года прививки проводились тремя вакцинами: ЭШЧ («чумаковская»), «СССР-58», «Ленинград-16». Последние два – уже только вакциной «Ленинград-16», доказавшей свою большую эффективность и безопасность. С 1971 года прививка живой противокоревой вакциной «Ленинград-16» была включена в календарный прививочный план. Так что вакцинация против кори в СССР проводилась (и весьма успешно). (Правда, в основном, не вакциной М.П. Чумакова ЭШЧ; но, согласитесь, прививание другим препаратом и отсутствие прививания – далеко не одно и то же.) А уж что творится сейчас на постсоветском пространстве – за то пусть несут ответственность правительства вновь образовавшихся независимых государств. Ни Советское правительство, ни министр здравоохранения СССР Борис Васильевич Петровский43 тут совершенно не при чём.
Что же касается обстоятельств жизни Михаила Петровича, то, как читатель может и сам убедиться, в изложении «правдоискателей» очень трудно понять даже причину конфликта с министром здравоохранения Б.В. Петровским: то ли последний не разрешал проводить официальные испытания противокоревой «чумаковской» вакцины, то ли «набросился» на М.П. Чумакова из-за неофициальных её испытаний, то ли снял эту вакцину с производства, то ли написал в своей книге, что живая противополиомиелитная вакцина изобретена в СССР, чем вызвал протест Сэбина и резкую реакцию М.П. Чумакова.
Как из подобной побасенки можно выводить целую теорию об ущемлении гения-одиночки тоталитарной системой – бог весть.
Да и биография М.П. Чумакова эту «теорию ущемления» не подтверждает.
Начнём с того, что никаких неофициальных испытаний противокоревой вакцины ЭШЧ М.П. Чумаков не проводил. Об этом уже говорилось выше.
Далее. Конфликт с министром здравоохранения СССР Б.В. Петровским хоть и имел место (а о его причинах можно только гадать), но привёл к отставке с поста директора Института полиомиелита и вирусных энцефалитов далеко не сразу. Министр здравоохранения не мог не то что уволить М.П. Чумакова с занимаемой должности, но даже объявить ему выговор – «чумаковский» институт не входил в систему Минздрава, а был научным учреждением АМН СССР. Конечно, подобный конфликт с министром без последствий остаться не мог: дрязги между структурами тоже были никому не нужны. Поэтому-то Михаил Петрович и подал в отставку с поста директора Института полиомиелита. Но с условием, что во главе института встанет его ученик С.Г. Дроздов. Это условие было выполнено.
Утверждения о том, что М.П. Чумаков выдвигал ещё и какие-то требования не то относительно испытаний своей противокоревой вакцины, не то относительно проведения всеобщей противокоревой вакцинации в СССР, которую якобы не проводили, – полная чушь. Михаил Петрович ушёл с поста директора ИПВЭ в 1972 году, когда никаких испытаний уже не проводилось, массовые вакцинации были завершены два года назад, и год как прививка от кори была включена в обычный календарный прививочный план. Требовать, собственно, было нечего. И обманывать М. П. Чумакова у «злостных и злокозненных советских бюрократов» повода не было.
Стремление Константина Чумакова доказать, что отца обманули с должностью заместителя по науке своего родного Института полиомиелита, ибо очень быстро с этой должности «попёрли» – вновь не более чем ложь.
Михаил Петрович занимал пост заместителя директора по науке ИПВЭ с 1972 по 1987 год включительно, т.е. 15 лет. Согласитесь, подобный срок трудно назвать коротким.
Вообще, конец 60-х – начало 80-х годов были чрезвычайно плодотворны как лично для М.П. Чумакова, так и для возглавляемого им Института полиомиелита и вирусных энцефалитов.
В 1969 году для обеспечения государственой потребности в вакцине против жёлтой лихорадки М.П. Чумаков совместно с В.П. Грачёвым и В.А. Лашкевичем разработали технологию и начали серийный выпуск этой вакцины на «Производственном предприятии ИПВЭ».
В 1972 году под руководством М.П. Чумакова была создана и испытана в очагах инфекции убитая вакцина против Конго-Крымской геморрагичкой лихорадки.
Весьма результативной стала деятельность учёного по созданию эффективной вакцины против гриппа. Разработанные для этой цели технологические принципы используются по настоящее время для изготовления ряда противогриппозных вакцинных препаратов.
Также в эти годы Михаил Петрович работал над изучением таких заболеваний, как Ку-лихорадка, бешенство, полиомиелитоподобные заболевания, вызываемые энторовирусами, чума норок. Специалисты отмечают значительность вклада М.П. Чумакова в борьбу с этими инфекциями.
Уже отмечалось, что в 70-е годы М.П. Чумаков выступил организатором массовой прививочной противоэнцефалитной кампании на строительстве БАМа.
Как заместитель директора ИПВЭ по науке Михаил Петрович всячески содействовал организации и проведению в институте исследований по вирусным гепатитам. Руководителем исследовательской группы по гепатитам был М.С. Балаян. Его Чумаков рекомендовал в члены-корреспонденты АМН СССР.
В начале 1980-х годов М.С Балаян и М.П. Чумаков сумели обнаружить в средней полосе России вирус гепатита Е, который был открыт только в 1980 году и считался эндемичным лишь для регионов с жарким климатом, а также доказали, что именно им была вызвана вспышка гепатита в городе Ковров Владимирской области.
Словом, конец 60-х – начало 80-х годов – период, когда во всей полноте проявились и дарования Михаила Петровича как учёного, и его способности как организатора научных исследований и производства.
Трудно разглядеть в этой многогранной и эффективной деятельности травлю и зажим со стороны тоталитарного режима. Скорее уж наоборот – можно увидеть содействие научным изысканиям.
Награды и регалии, которых был удостоен М.П. Чумаков, также говорят о том, что Советское государство высоко ценило этого талантливого и самоотверженного учёного, его труд на благо народа.
