Елена Гарда
Книга I. Дар светоходца. Враг Первой Ступени
День Знаний
Совсем скоро после так называемого собеседования каждый из друзей получил письмо из университета – написанное, как и первое багровыми чернилами на плотной серой бумаге. Уже без волнения, даже с улыбкой, прочитали друзья о том, что всем им надлежало прибыть первого сентября к началу занятий в университет. Как привет от старого знакомого нашли они под уведомлением подпись проректора по развитию и связям, Ю.Л. Небесного.
Письма не содержали ни списка учебников, ни рекомендаций о подготовке к занятиям, потому оставшиеся летние недели были проведены в Белозоревке. Для Кая эти каникулы стали прекраснейшим временем, потому что он перестал бояться.
Изматывающее, мучительное ожидание первых месяцев подготовило его к любому развитию событий. Всё это время они с дедом Егором и друзьями нащупывали ниточки, которые помогли бы хоть слегка приоткрыть завесу тайны, перед которой он чувствовал себя и бессильным, и безоружным. За эти месяцы многое ими было передумано и обсуждено, они перечитали километры книжных строк, цепляясь за прозрачнейшие намёки, подкинутые им снами, видениями, обрывками сведений от Каргера.
Они даже что-то поняли…
От первоначального страха Кай перешёл к состоянию ярости, а ярость следом сменилась терпеливым ожиданием. В какой-то момент он понял – тайное знание, свалившееся на его голову с подачи Велеса, для большей части человечества всё ещё остаётся выдумкой и сказкой. За тысячелетия мировой истории из этого знания в открытый доступ человеческих знаний не просочилось практически ничего. Они не нашли даже каких-либо упоминаний о существовании ордена, к которому принадлежал Каргер, не встретили ни одного хотя бы беллетристического описания прохождения Пути, открытого волею Велеса. Никакие хроники прямо или косвенно не отвечали на поставленные перед Каем вопросы.
НИЧЕГО.
Кай не то чтобы перерос свой ужас и шок от той единственной встречи с Велесом, просто со временем он перестал относить его к худшему из зол. Возможно, его ободряло отношение к нему Карны. О скрытой стороне Мира она знала больше их всех, и Кай был уверен, что знай она что-то такое, от чего зависела бы его жизнь, она бы ему непременно сообщила. Иными словами – Карна и Велес были рядом, последний не бог весть какой ангел-хранитель, но с ним был заключён договор, а значит в нынешнем статусе он не был им врагом.
Опять же, слова Карны о том, что Эта Сторона не может и не станет убивать Светом, наводила на мысли о набирающей силы Той Стороне… Увы, Кай до сих пор имел лишь смутное представление о сторонах. Ясно было одно – светоходец Каргер был на этой стороне, значит противостоял той стороне. И, судя по всему, эта граница проходила где-то на водоразделе евангельских понятий о свете и тьме, добре и зле, святости и грехе. Глубже вникать Кай не хотел, поскольку на дыбы вставали внутренние залежи материалистической теории. А спора с самим собой Каю сейчас только и не хватало.
В конце концов на Путь он был поставлен не по своей воле, и исполняется этот Путь пока что тоже не по его хотению. Под подушкой у него лежит Орден Золотой Лестницы. Что двигало Велесом, Кай понять не мог, но последнее, что сделал Каргер в своей жизни, это вложил ему в руку этот орден. Этот его не то дар, не то бремя ведёт к Академии этой самой Золотой Лестницы, значит курс верный.
* * *
Открыв глаза в шесть утра первого сентября, Кай был внутренне подготовлен к множественным поворотам событий.
Почёсываясь и лохматя волосы, он заглянул к деду в комнату и застал его за необычным занятием. Дед достал из шкафа все свои любимые рубашки с длинным рукавом, отгладил их с паром и аккуратно развесил на плечиках в шкафу. Потом, после кратких раздумий, голубую всё же снова вынул и повесил на спинку стула. Затем выглажена была пара брюк в тонкую полоску. Минутой спустя с верхней полки гардероба дед достал красивую плоскую коробку, откуда были извлечены коричневые подтяжки с кожаными вставками на перекрестии на спине. Дед проверил зажимы – крокодильчики работали исправно.
Кай, зевнув, скептически наблюдал за его приготовлениями.
– Дед, а дед… а брюки же бывают и без стрелок. Ты знал? – Кай показал на свои джинсы и усмехнулся.
Дед Егор промолчал, занимаясь наведением порядка в шкафу.
– Ну хоть без галстука?
– Без галстука, так.
Кай улыбаясь смотрел на деда.
– А джинсы, значит, нет?
– Значит, нет.
– С рукавом длинным упаришься.
– Ничего, подверну.
– Дед, но так никто не одевается больше. Ещё и борода эта… для учёбы сбрил бы, ты ж собирался…
– И борода эта останется.
– Тогда готовься к бою. Тори не сдастся.
– Я давно не боюсь юных дев, – дед наклонился пониже, пряча улыбку.
– Ты теперь молодой, ты помнишь? Должен одеваться как молодой.
Дед выпрямился и почесал шею под бородой.
– Я должен одеваться как мужчина.
С этими словами, отглаженные и сложенные по стрелкам, новые джинсы и новая трикотажная рубашка перекочевали Каю в руки.
– Носи, наследник мой.
– Я теперь тебя не переживу, не надейся.
Дед обнажил зубы, изображая улыбку и ворчливо выталкивая Кая из комнаты.
Будущие студенты позавтракали в непривычной тишине и вскоре были готовы ехать на встречу с тайной. Эти и другие будоражащие мысли толкались в голове Кая всю дорогу в университет.
* * *
Как и в прошлый раз в Университете было полно народу. Открытие нового учебного сезона обычно сопровождалось собранием в Актовом зале. Кай с друзьями присоединились к потоку будущих и настоящих студентов. По пути Музе Павловне в руки всунули большой лаковый буклет, но читать или рассматривать его было некогда, все спешили в поисках нужного этажа и зала.
Зал оказался длинным и светлым помещением с множеством высоких арочных окон, убранство его составляли привычные для университета пышные шторы, колонны, портреты учёных и огромные люстры.
Профессура разместилась в президиуме на сцене, там для них были выставлены кресла в три яруса, потому всех было видно. Кай поискал глазами профессора Савонаролу, к своему успокоению не нашёл его, зато увидел проректора Небесного. Тот имел вид представительный и важный.
Кай крутил головой по сторонам, разглядывал людей и думал, что, судя по тогдашней реакции проректора Небесного на визит профессора Савонаролы, а следом на ещё более эффектное явление мастера Йозефа, множество людей добровольно или вынужденно посвящено в это тайное знание, в существование сил и сущностей, встреча с которыми для рядового большинства может завершиться чем-то более серьёзным и страшным, чем превращение змеи в человека, а человека в змею. По этим казённым коридорам бродят студенты и профессора, и каждый из них может оказаться Посвящённым или таким же, как и Кай, стоящим на Пути по чьей-то прихоти.
Или, может, до поры до времени мирно, дрейфующим в своей Чаше Петри…
День знаний открывала торжественная часть, она быстро завершилась и ничего необычного не открыла – никаких следов вмешательства сверхъестественных сил, никакой магии.
С приветствиями выступали ректор, проректоры и деканы факультетов, глава студенческого братства, глава попечительского совета и среди прочих даже заведующий университетской библиотекой.
Напутственные речи сменились показом кинохроники об истории создания Университета, и, хотя проектор трещал, а картинка дёргалась, Кай посмотрел её с интересом.
Голос за кадром сообщал, что начиналось всё со строительства Красного Корпуса, и, хотя возводился он в ту пору на пустыре, окружённом оврагами, закладка фундамента здания Университета была отмечена со всей помпезностью – летом 1837-го года в Софийском Соборе прошла торжественная литургия.
Дед заёрзал в кресле и с гордостью расправил плечи, всё-таки упоминалась «наша София», для него это была практически вотчина.
В старину под будущий фундамент было принято закладывать всякие обереги и талисманы, не обошлось без этого и здесь – где-то в глубине каменных кладок замурованы и по сей день лежат медная табличка с годом начала строительства, камень, взятый с фундамента Десятинной церкви и три монеты – из платины, золота и серебра. А для пущей значимости тогда же была выпущена специальная медаль с ликом российского императора Николая I с одной стороны, и с крестом в сиянии с надписью: «Во Свете Твоём Узрим Свет!» с обратной.
– Ага, вот чей портрет мы видели в красной аудитории! – шепнула История на ухо Каю.
– Гораздо интереснее, чей Свет они собирались узреть… – пробормотала еле слышно Карна.
«После священной службы, – вещал диктор, – отцы города, будущие профессора и студенты совершили Крестный ход с иконами и хоругвями по пути, который теперь называется Владимирской улицей, тогда ещё деревенские окрестности с одичавшими собаками и бездорожьем.
Главным зданием всегда оставался Красный корпус. Со временем построили Ботанический Сад и почти сразу на самом высоком из холмов над здешними оврагами выросли здания Университетской Обсерватории».
В кадре мелькали террасы оранжерей, необычные постройки обсерватории в форме восьмигранной башни, павильоны с меридианным кругом, огромным телескопом, астрографом, спектрографом и ещё кучей старинных астрономических инструментов. Их современные версии Кай использовал на занятиях в лицейском клубе «Эрудит», но такие огромные старинные экземпляры он был бы не прочь посмотреть вживую.
Кадры черно-белой восстановленной киноплёнки сменились цветной хроникой, Кай начал скучать, внимание его угасало. Диктор вещал голосом Левитана:
«…таким же вымыслом является легенда о безымянной реке, которая якобы протекает под Красным корпусом через некие таинственные арочные своды. На поверку ими являются обычные ливнестоковые коллекторы, через которые в Ботанический сад отводится дождевая вода. Там студентам бывать тоже запрещено»…
На этом фильм закончился, и в зале вновь включили свет.
В этот момент над рядами студентов пронёсся лёгкий гул, наполненный любопытством, скорее смешливый, чем озабоченный.
Дед Егор покачал головой и смеясь заметил:
– Жаль, в ректорате не догадались сразу раздать пригласительные на посещение этой ихней подземной реки… Мастера тонкого намёка, трибога в душу тарантас…
Муза Павловна рассеянно рассматривала страницы подаренной книги, но мысли её были заняты чем-то другим.
Ректор снова вышел к кафедре и радостно раскинув руки проговорил: «Добро пожаловать в стены нашего Университета! Мы хотим гордиться вами! Будьте достойны нашего славного имени и в труде, и в учёбе!»
Раздались аплодисменты, и на этом торжественная часть была завершена. Захлопали сиденья кресел, студенты начали выбираться из зала, создалась толкотня и суматоха – Кай с дедом, Музой Павловной, Тори и Карной старались не потерять друг друга. На выходе они заметили стенд, в его стеклянных кармашках были разложены стопки расписаний для разных факультетов и курсов. Первогодки сбились вокруг него в очередь, тайком переглядываясь и присматриваясь друг к другу, старшекурсники равнодушно проходили мимо. Дед через головы стоящих достал пять расписаний из общего кармашка с надписью: «ФОТОНИКИ» и раздал их Музе, Карне, Истории и Каю.
В брошюрке оказалось не только Расписание, но ещё и прозрачный мешочек с шестиугольным значком. Чёрное глянцевое поле рассекала золотая буква «Ф», стилизованная под изображение атома с электронами, кружащими по орбите. Значок предлагалось прикрепить к одежде и проследовать в Большую Физическую аудиторию № 329.
Расписание на вторую половину Дня Знаний выглядело следующим образом:
1 сентября, БФА №329:
13.30 – презентация Физического факультета
14.00 – напутственное слово первокурсникам;
14.30 – демонстрационные опыты по специальности «Фотоника»;
Кроме того, в расписании упоминались и другие дни учебной недели,
2 сентября, Обсерватория:
17.00 – дружественное застолье.
5 сентября, Галерея №7:
10.00 – тестирование и распределение по кафедрам.
Кай покрутил значок и прикрепил к рубашке.
– Ну… тогда пошли, перекусим и поищем БФА № 329. Кстати… что это такое, БФА, кто-нибудь знает? – обратился он в толпу.
За спиной раздался девичий голос: «Это же музей. Мы летом ходили с братом. БФА это Большая Физическая Аудитория. В ней почти всё как при царе было».
– Эээ… Будем знать, спасибо. Ну, пока ничего необычного.
– А что мы могли услышать необычного на торжественной части? Она же общая, – негромко проговорила Муза. – Вот здесь, взгляните, в расписании есть демонстрационные опыты, правда на них всего полчаса отвели, но это уже любопытно.
– И тестирование, кстати, тоже штука многообещающая, – дед Егор запустил пальцы за резинки подтяжек на груди и хлопнул ими. – Последний раз меня тестировали в… Ай… и не вспомню, в сороковых…
– Правда, дед? А меня что-то больше дружественное застолье интригует.
– Тогда, фотоники, время съесть по сосиске, – скомандовал дед, хохотнув, и все, пребывая в прекрасном настроении, отправились искать буфет.
В буфете было полно народу. Им с трудом удалось занять освободившийся столик, и вскоре дед принёс поднос с кучей всякой всячины.
Вообще студенты были разные – шумные и молчаливые, радостные и пугливые, взрослые и совсем юные. Большинство держались компаниями и было видно, что все они старые друзья и рады вернуться в родные стены. Теперь среди толпы было интересно опознавать своих, фотоников, по таким же как у них значкам – эти как раз появлялись по одному, без друзей, что было не удивительно, если отбор происходил способом, через который прошёл Кай.
Кай рассматривал лица студентов, ему казалось, что некоторых он уже встречал на собеседовании. Среди прочих, в какой-то момент в буфет смеясь вошли парень с девушкой, у обоих на груди чернели шестигранные значки. Они были одного возраста, походили на брата и сестру, нисколько не смущались и, не прекращая болтовни, встали в очередь.
– Ну вот… Наших прибыло, – мотнул головой дед Егор.
– И люди, между прочим, ни капли не переживают, – заметила Тори. – Значит, некоторые приходят сюда учиться добровольно, а не выполнять какой-то Путь.
– У каждого свой Путь. У этих – учиться, – как обычно, между прочим, обронила Карна.
– А у меня? – Кай оторвался от своего хот-дога.
Карна не успела ответить.
В этот момент в дверях буфета началась какая-то толкотня и шум. Из коридора донеслась ругань, несколько человек заскочили в буфет, будто уступая дорогу, а потом в помещение, едва не снеся высокий столик у входа, спиной вперёд влетел парень. Каю под ноги шлёпнулась кожаная папка, в воздухе что-то блеснуло, парень устоял на ногах и не опрокинулся на спину только потому, что через дверной проём за свитер его держали четыре громадные руки. Кудрявые черноволосые владельцы этих рук, такие же громадные, как и их конечности, ударились друг о друга в момент пересечения порога и, застряв в дверной коробке, образовали затор.
– Оппа… Двое из ларца, одинаковы с лица! – присвистнул дед. Муза неодобрительно качнула головой.
Вся эта сутолока не вызвала в буфете никакой особенной реакции. Буфетчица, не поворачивая головы, рявкнула «ану-ка-брысь-ат-сюдва» и продолжила разливать кофе из кофейника. Народ наблюдал за стычкой с любопытством. Кай начал вставать со стула. Парень сумел сохранить равновесие и быстро выпрямился, потёр ушибленную челюсть и, выставив локти вперёд один выше другого, тараном кинулся в атаку. Чертыхаясь, вся шайка вылетела обратно в коридор, и какое-то время шум то удалялся, то приближался.
– Вон, достань… – Карна показала глазами на чёрный блестящий значок, отлетевший в угол за батарею.
Кай нагнулся за папкой, потом быстро поднял значок – ага, чёрный шестигранник со знакомой буковкой «Ф», – и вышел в коридор.
– Молодые люди, молодые люди, вы же в храме науки! Полегче! Что ж вы сразу кулаками махать?! – не поворачивая головы бросил на ходу маленький старичок в мешковатом костюме, один из тех, кто только что занимал места в президиуме на сцене. Но слова его прозвучали совсем не назидательно, а даже как-то ободряюще, и потонули в нарастающем гаме. Он приостановился и с минуту постоял в коридоре, призывая всех к миру. Вскоре перепалка сама собой сошла на нет, старичок нырнул в какой-то поворот, а парней растянули по углам. Участники потасовки и зрители разошлись каждый в свою сторону.
Кай подошёл к парню, потерявшему папку. У того горела красным скула, он потирал набитые костяшки пальцев. Глаза ещё зло сверкали, сердито поправляя свой растянутый свитер, он повернулся к буфету. Удаляющаяся парочка громил с огромными ручищами, заметно прихрамывая и хватаясь за бока, всё ещё громко и прочувствованно выстраивала и посылала вдогонку противнику сложные лингвистические конструкции из обсценной лексики.
– Это твоё, кажется… – Кай протянул ему папку и значок.
Тот что-то буркнул и взял папку подмышку. С сомнением посмотрел на значок, но тоже взял. Видимо адреналин ещё кипел в его крови. Через пару секунд, зажав папку между колен, он неловко прикрепил значок к свитеру.
Кай узнал этого парня. Он запомнил его в первый день на собеседовании по свитеру а-ля Хемингуэй и бутсам.
– Я тоже на Фотонике, – Кай ткнул пальцем в свой значок и затем, сам не зная почему, добавил, – пошли к нам за столик.
– Ну-нафиг… – зло бросил парень.
– Ээ-э… Слушай, у тебя кровь из носа, на, возьми, – Кай порылся в карманах и протянул ему свой носовой платок.
Тот вытер тонкую струйку крови под носом и пробормотал что-то, напоминавшее слова благодарности.
– Я Кай… Острожский, – представился он и протянул тому руку.
– Хорунжий Руслан, – парень ответил рукопожатием и добавил, будто исправился, – Хорунжий я и точка.
– Мы там, у окна, подходи, – повторил Кай и пошёл в буфет.
Парень пожал плечами и пошёл за ним. В своём вытянутом крупновязанном свитере он и без драки выглядел взъерошенным и слегка помятым, а сейчас вид его был ничуть не лучше.
Пожалуй, на данный момент эта стычка парней оказалась самым интересным событием дня.
Сдвинув два стола и добавив стул, все расселись и познакомились. Девочки с интересом рассматривали виновника забавного инцидента. Муза Павловна тотчас придвинула к нему тарелку с хот-догами и слойками, решительно запретив ему покупать что-то ещё. Руслан сходил на кассу за соком и без стеснений навалился на еду.
Поначалу Руслан показался не слишком общительным, но вскоре остыл, разговорился и всеобщее внимание было посвящено ему безраздельно.
Он жил в другом районе Древнеграда, закончил школу одновременно с Каем и пришёл сюда с Физфака авиационного института. Им, конечно, было любопытно узнать причину драки, ещё больший интерес вызывали способ и причины зачисления его на «Фотонику», но, с другой стороны, все понимали, что сами не смогут ответить Руслану полной искренностью. Не рассказывать же ему обо всех фокусах Велеса, которые тот с ними проделал?
Но про драку Хорунжий рассказал им сам:
– Не сошлись… в вопросах моды.
Карна прыснула, что с ней случалось крайне редко. Тори поправила волосы и подняла глаза, внимательно изучая его не очень гладкое лицо, затем перевела взгляд на выглянувшую из-под свитера татуировку на запястье, затем на серые глаза. Руслан, казалось, ничего не заметил.
– В смысле?.. – дед озадаченно посмотрел на свои фасонные подтяжки и приталенную рубаху сезона-1972. – Этим гориллам в пиджаках показалось, что я нарушил дресскод, – сказал Руслан, лениво дожёвывая хот-дог.
– Не расстраивайся, – Муза Павловна смотрела на него с улыбкой.
– А чего мне расстраиваться?! Я ж и так его нарушил! – он усмехнулся. – А потом мне показалось, что они нарушили моё личное пространство. И пришлось… обменяться уроками этикета. Физически.
Руслан театрально размял кисти рук, вызвав взрыв смеха у девушек за их столом и не только. Оказалось, многие с интересом рассматривали их компанию.
Наконец, расправившись с сосисками и пирожными и уже слегка заскучав, они сверили часы, но до презентации оставалось ещё около получаса – уходить было рано. Тори и Карна листали книгу об Университете, дед допивал свой чай и вглядывался в план-схему этажей, которая обнаружилась в брошюре, а Кай от нечего делать снова спросил:
– А эти гориллы тоже были наши, фотоники, я их на собеседовании не помню?
– Значков не заметил, – пожал Руслан в ответ плечами. – Да тут на районе и без наших хватает интересных персонажей. Я вот пока шёл через ботсад пару старых друзей встретил.
– Тоже поступили в этом году?
– Конь так не ходит.
– Ээ-э… Не понял?
– У них в этом районе свой интерес. Ты же хронику смотрел?
– Вроде да, а что там?
– Про реку подземную внимательно слушал?
– Так сказали же – простая ливнёвка.
– Простая, да не простая, – Руслан чуть понизил голос. – Эти все коллекторы построены до революции – по ним местами может грузовик проехать. Там под землёй целые пещеры образовались, со сталактитами и сталагмитами не хуже природных, есть и настоящие зыбучие пески. Может слышали, «Пещера Красных Сталактитов», «Сказочный грот»? – Руслан обвёл сидящих за столом восторженным взглядом, – …натёк «Алтарь»?
Никто не слышал ни о чём подобном.
– Ну, в общем, правильно… Это тайна, конечно. И я не должен был говорить. Мы её не сильно разглашаем, – Руслан откинулся на спинку стула и заложил руки за голову.
– А кто эти «мы»? – спросила Карна.
– Диггеры.
– Что за диггеры?
– Да так, можно сказать, клуб по интересам…
Карна вопросительно вскинула брови.
– Карна, да? Движение такое, диггерство, исследование подземных сооружений. Просто городские власти стараются нас под землю не пускать, но от нас и польза большая бывает.
– Это что ж за польза? – дед Егор с сомнением посмотрел на Руслана. – Бежать впереди несущегося поезда и ползать в кабелях высокого напряжения? Жизнью только зря рисковать. Если б только своей, то ладно.
– Не, Егор, не только это, хотя это тоже крутое дело. Древнеград весь на оползнях стоит. Под асфальтом с десяток забытых подземных речек, когда-то закатанных под землю, они тоже нашими были найдены. Наши парни многие подземелья исследовали, очень точные карты составили, ну вот мы и подсказываем монтёрам… ну… рабочим-подземщикам, какие из их систем находятся в аварийном состоянии, когда ждать обрушения домов.
– Никогда бы по своей воле туда не полезла… брр-р, – Тори содрогнулась.
Карна смотрела на Руслана с какой-то тоской во взгляде. Он продолжал, захваченный своими воспоминаниями.
– Вот и зря. Под землёй свой мир, Нижний, его не всякий поймёт. Наши там много чего видели, особенно в удалённых дренажных штольнях, даже нечисть встречается, мутанты всякие, ходячие грибы. Есть места, где света нет вообще. Это правда опасно. Никаких факелов, особенно когда забредаешь в тупик. Можно просто задохнуться или даже взорваться от скопившегося газа, – глаза его мечтательно засияли. Он чуть понизил голос. – Ещё хуже места, где тишина стоит мёртвая, я в таком был. До такой степени тихо, что начинаются галлюцинации, ну, там, плач младенца или бряцанье цепей. Найти неизвестное ответвление или проход – большая удача… Мне друг рассказывал, как река по потолку текла, и время остановилось.
– Руслан, ну ты тоже, скажешь… Река по потолку… – хмыкнул дед. – Сам видел?
– Не, не сам, но это всё точно, детский плач или женский вой будто, проверено. Я своими ушами слышал, как наш проводник рассказывал про глухие светящиеся пещеры под старинными погостами. Говорил, мол, призраки из стен выходили, тянулись к ним костлявыми руками, а потом так и проваливались в пол или под воду. Блуждающие огоньки, там, бывает, подлетают, тянут свои щупальца. Не веришь, Егор, пошли вместе, покажу.
– Скажи ещё… – внезапно дед осёкся и уставился на Кая во все глаза.
Кай сидел с каменным лицом. Как можно более равнодушным тоном он спросил:
– Ты может слышал… Есть в Древнеграде заброшенные тоннели с железнодорожными путями? – сердце его стучало где-то в районе ушей.
– Слышал ли я? – Руслан с видом знатока снова откинулся на спинку стула. – О древнеградских тоннелях я знаю всё, тут ты, Кай, по адресу…
Дед, Муза, История и Карна переглянулись. Руслан не заметил их многозначительных взглядов. Кай решил не бросать тонкую ниточку:
– Известно, что он существовал в тридцать шестом году… И рельсы… там должны быть рельсы и…
Руслан, не дожидаясь деталей, кивнул со знающим видом и без сомнений объявил:
– Объект номер один. Жуков остров.
Дед, Муза, История и Карна снова переглянулись. Кай ещё боролся с пересохшим горлом, намереваясь вытолкнуть из него свой главный вопрос о возможной пещере, как вдруг все одновременно ойкнули и схватились руками за значки на груди.
– Он дёргается… – прошептала Муза.
– Меня куда-то тянут… – Тори склонила голову, рассматривая чёрный шестигранный значок на груди.
– Какой умный значок… – еле слышно прошипела Карна.
Дед снова присвистнул, вызвав второе внушение от Музы. Руслан вцепился было в значок пальцами, намереваясь снять, но Муза остановила его:
– Оставь, вдруг это пропуск.
Тот пожал плечами.
– Тогда – подъём, – Кай решительно встал, – пора.
Сделав пару шагов, они обнаружили, что значок осмысленно направляет их в нужную аудиторию. Кай заметил, что впереди него в тесной толпе снующих взад-вперёд студентов очень резко высвечивается направление движения, тогда как всё остальное, выпадающее из этого фарватера, казалось чуть размытым. Поначалу дед Егор сверял путь по схеме, но это оказалось лишним. Значок вёл себя как какой-то разумный навигатор, и это вполне можно было записать к началу демонстрации чудес.
Очень скоро они оказались у Большой Физической аудитории № 329. Створки дверей были широко открыты, и вся аудитория была видна как на ладони. Ряды скамей и столов подобно античному амфитеатру уходили вниз и заканчивались там своего рода сценой с огромной грифельной доской и длинным в несколько метров столом с кучей каких-то устройств и приборов. Там же виднелась деревянная кафедра.
Аудитория была практически забита студентами, но попасть в неё оказалось не так просто. Что до значков с буквой «Ф», то Муза оказалась права – парень на входе объявлял вновь прибывшим, что пропуском в аудиторию служит значок, вложенный в брошюру. Перед дверями столпились студенты, многие в поисках своих значков рылись в карманах и портфелях и суетливо крепили их к одежде.
Дед прошёл мимо парня первым. Кай увидел, что из рамки на дверях скользнул тонкий голубой луч, видимо распознавший значок, и дед оказался внутри. Вторым шагнул Кай. Перед дверью он на секунду остановился. Фарватер по-прежнему резко высвечивался, но впереди себя он ощущал какое-то невидимое глазу сгущение пространства. Голубой луч лизнул значок, Кай мягко преодолел незримый затвор и замер в изумлении.
Вот она… Академия Золотой Лестницы.
