Джулия Эйлер
Кровь черного подсолнуха
Поцелуй из изучающего становился страстным, неудержимым. Парень переместил руки с шеи обратно на талию, опустил на ягодицы, сжал, потянул выше. Ясмина намек поняла: не разрывая поцелуя, запрыгнула на талию Маста. Сквозь поцелуй, ставший почти яростным, почувствовала улыбку парня.
Он не хотел себе в этом признаваться, но уже сейчас понимал, что без этой девушки жить дальше, как раньше, он уже не сможет. Разве нужны ему теперь те расписные куклы, которые пачками вешались на него, где бы он не появился? А ведь Яся даже не знает, что он богат, как чёрт! Да, это деньги его отца, но рано или поздно он заработает сам. Стимул есть. И не один, если быть честным.
Деревья тихо шелестели от невидимого ветерка, озеро трепетало. Казалось, природе нет никакого дела до такой страстной сцены между молодыми людьми. А может, она и не имела ничего не против, ведь это естественно. Не зря ведь существует поговорка "Что естественно, то не безобразно"?
Ясмина в руках Мстислава чувствовала себя воском в руках мастера. Она плавилась, выгибалась ему навстречу, с радостью принимая каждое прикосновение.
Внезапно парень остановился. С нежностью посмотрел в глаза девушки, но отстранился.
– Не обязательно так спешить, – неожиданно мягко сказал Маст. – Я же понимаю, что ты ещё не готова к большему. Я подожду.
Аккуратно снял Ясю с себя, поставил на землю и, не оборачиваясь, зашагал к берегу. Не вытираясь, натянул серую майку-боксерку, короткие синие шорты и ушел в сторону лагеря.
Девушка стояла и тупо смотрела ему вслед. Что это сейчас было? Единственная внятная мысль, которая посетила голову Яси: он издевается? Почему, когда она решает, что у них ничего не будет, он напирает; а когда наоборот – он отступает? Что за ненормальный парень? Может, это у него просто план такой "Как свести девушку с ума за семь дней"?
Недоумение, обида, раздражение – три эмоции, которые захлестывали Ясю.
Недоумение – Яся не понимала, почему Мстислав так с ней поступил. Ей казалось, они оба этого хотели! Так что же пошло не так? Возможно, его пугает ее неопытность? Так обычно парням это нравится. Или она плохо целуется? Так научил бы лучше, в чем проблема-то?
Ясмина, до этого так и глядевшая на берег, развернулась и нырнула под воду. Лучшим решением ей казалось подумать, успокоиться и все взвесить. Почему-то, прямо сейчас бежать и ругаться не хотелось.
Обида оттого, что девушка не получила желаемого. Впервые разрешила себе хотеть парня, а он, блин, отказал! Без слов, точнее, облачив свой отказ в красивые, необидные слова, а все равно отказал! И от этого обида накатывала волнами, вставала комком в горле. Хотелось плакать.
Девушка доплыла до другого берега и, едва коснувшись ногами твердой почвы, развернулась и нырнула обратно. То и дело натыкаясь на рыб, Яся содрогалась от отвращения. Парадокс – она больше всего на свете любила воду и ненавидела морских обитателей.
Раздражение было обращено на Маста. На кого же ещё? А, ну на себя немного. Получается, она для него недостаточно хороша. Он, весь такой красивый, мускулистый и уверенный в себе, а рядом она – все с точностью до наоборот. Раньше ведь с парнями общаться легче было. В какой момент все изменилось?
Яся не знала. Она уже, кажется, вообще ничего не знала. А как узнать? Плыть по течению? Потихоньку? Или идти и выяснять все? И почему эта взрослая жизнь такая сложная? Да и поганая. Слегка так. Чуть-чуть.
Холодало. Ребята провели на озере весь день. Кто-то полдня проспал на палящем солнце, при этом, почему-то, даже не обгорев. Кто-то принял сложное решение отойти, дать время другому, чтобы не испортить все, что вроде как неплохо складывается. Кто-то копался в себе, пытаясь понять, почему остался отвержен. Кто-то пытался все разрулить, получить свое желание и убраться восвояси, а для этого нужна была жертва.
А кто-то как раз хотел получить свою жертву. Давненько не получал. Соскучился. Старался изо всех сил: и страху наводил, и травы заставлял дурманить, и мысли глупым людишкам путал.
Все собрались у костра, когда начало темнеть. Солнце касалось горизонта, но здесь, в густом лесу, его было сложно увидеть. Деревья пропускали лишь малую толику света.
Маст натаскал дров, девушки наскоро соорудили на ужин картошку с мясом, запеченную на углях. Вечер обещал быть теплым и уютным.
– Ребят, предлагаю сегодня снова рассказывать истории из своей жизни, – сказала Лиля, и все взгляды обернулись на нее. Ранее доброжелательные и расслабленные, ребята стали настороженными и мрачными. – Эй, да погодите злиться! Предлагаю на сегодня хорошие истории. Веселые и так далее.
– Ну, тогда я – за, – отозвался Мстислав, улыбнувшись.
– Вот и прекрасно! Предлагаю наварить глинтвейна и как в прошлый раз собраться у кого-нибудь в палатке. Есть несогласные?
– Я не согласна, – тихо сказала Яся. – Почему бы нам просто не посидеть у костра? К тому же, кажется, я видела гитару в машине. Кто из вас умеет играть?
– Ну я, – с издевкой ответил Маст, улыбнувшись. – Кажется, такой ответ тебе не нравится?
Яся лишь поджала губы, но ничего не ответила.
– А знаете, что. Я готов рассказать первую историю, – тихо вклинился Лукас, поняв, что назревает конфликт. – В общем, наш дом всегда был открыт. Всегда. По-моему, у нас даже во входных дверях замков нет. Так вот, однажды к нам в дом забрался вор. Так как дом двухэтажный, окна снизу все же довольно крепкие, и этот вор, долго не думая, зашел через дверь. И тут же обнаружил моего отца, спящего на диване у входной двери. Отец проснулся, вскочил, и увидев, что перед ним обычный человек, спросил:
– Вам нужна помощь? Я – местный священник.
Мужчина помолчал и довольно резко спросил:
– Почему ты спишь здесь? Неужели тебе не страшно? Что если я – вор или убийца? Почему ты не закрываешь двери?
Мой отец очень своеобразный человек. Он очень любит Виктора Гюго. В частности, "Отверженных". И цитировал эту книгу не реже, чем Библию. Потому и вору он ответил цитатой:
– Никогда не надо бояться ни воров, ни убийц. Это опасность внешняя, она невелика. Бояться надо самих себя. Предрассудки – вот истинные воры; пороки – вот истинные убийцы. Величайшая опасность скрывается в нас самих. Стоит ли думать о том, что угрожает нашей жизни и нашему кошельку? Будем думать о том, что угрожает нашей душе.
Вор развернулся и ушел. То ли слова впечатлили, то ли понял, что брать здесь нечего…
– После того случая я перестал спорить с отцом насчет закрытия дверей. Если раньше я не очень-то и верил в его философию, после ее подтверждения стал задумываться.
– Очень хорошая история, – с издёвкой сказал Маст. – Только что здесь веселого?
Лиля уже собиралась вмешаться, как Лукас неожиданно сам разрядил обстановку.
– Веселое здесь то, что после того случая мне немедленно захотелось прочесть этих "Отверженных", а это, на минуточку, семьсот четыре страницы. И что вы думаете? – Парень хитро улыбнулся и обвел взглядом компанию. – Чем я занимался в свободное время следующие два месяца? Правильно. Я читал.
– Хм… – Лиля многозначительно хмыкнула и прокусила губу. – Получается, ты – человек увлекающийся.
– Ага, – легко согласился Лукас. – Причем очень быстро. И не остываю, как многие, пока не доведу до конца.
Маст гнусно заржал. Ясмина покраснела. Лиля тихонько хихикнула. Августа даже не улыбнулась. А Лукас, казалось, даже не понял, что произошло.
Между тем, пока Мстислав объяснял товарищу, что именно он сказал, Августа напряженно вздохнула и задумалась.
Что с ними не так? Почему между ними то секс летает, то война? И почему сейчас они спокойно и откровенно разговаривают, будто внезапно стали друзьями? И почему только она помнит о начальной цели, а эти парочки решили здесь любовь построить? Снова: что с ними не так? Или… Что не так с этим местом?
Неровно текущие мысли сбило воцарившееся молчание.
– Что? – спросила Августа, обведя взглядом остальных. – Почему вы так странно на меня смотрите?
– Просто тебя уже трижды спросили, о чем ты так усиленно двигаешь мозгами, – съязвил Маст. Настроение у него было прескверным – жалел о собственном решении. Тестостерон буквально взрывал голову.
– Я думаю, – начала Августа, сцепив пальцы в замок, и тут же расцепляя. – С нами что-то не так. Или не с нами, а с этим местом.
– Обоснуй, – вскинулась Лиля. Реакция была быстрой, даже слишком.
– Ну, смотрите. Во-первых, вы, – она кивнула сперва на Ясю и Маста, приостановилась, кивнула на Лилю и Лукаса. – Как только мы сюда приехали, вы разбились на парочки и начали думать о чем угодно, кроме изначальной цели.
– А ты что, завидуешь? – спросил Маст, прищурившись.
– Поверь, мальчик, мне секса на всю жизнь вперёд хватит! А вот тебе, похоже, тестостерон по башке бьет? Так ты знаешь, что с этим делать. Руки в помощь, – сказала Августа совершенно спокойно.
– Пожалуй, обязательно воспользуюсь твоим советом.
Глаза Мстислава горели яростью, но, по одному ему ведомой причине, парень решил погасить конфликт. Возможно, он предпочитал ругаться с другой сестрой?
– Тут я могу предположить, почему нам, как ты говоришь резко захотелось любви, – вклинился Лукас, помассировав пальцами переносицу.
Стыд пробирался в его голову. Стыд и недоумение – и почему он сам этого не замечал?
– И? – поторопил его Маст.
– Думаю, во всем виноват свежий воздух. Возможно. А ещё женьшень, который здесь растет, хотя, вроде как, и не должен.
– Да. – Лиля спешно закивала. – Я тоже где-то слышала, что женьшень является стойким афродизиаком.
– Вот, а наши организмы, привыкшие к вечной загазованности города, реагируют на непривычные запахи слегка агрессивно, усиливая симпатию. Которая в обычных условиях, вероятнее всего растворилась бы сама собой, – подтвердил Лукас.
– А я не реагирую, потому что афродизиаков на работе нанюхалась, так что-ли? – уточнила Августа.
– Интересный факт, – съязвил Маст.
– Получается, так, – подтвердила Лиля, проигнорировав Маста. А мысленно порадовалась. Она-то знала из своей книги, что афродизиаком является корень женьшеня, а не сама трава. Магию этого места она не хотела выставлять на обозрение раньше, чем необходимо. Да и стоит ли вообще это делать? Лиля не была в этом так уверена.
Яся, тем временем, с интересом прислушивалась к разговору и делала собственные выводы. Получается, мозг у нее кипит не из-за того, что она внезапно влюбилась. В ее помутнении виновата какая-то трава, а вовсе не сама Яся. Это успокаивало и в то же время будоражило. А что, если действие этой травы заставить ее потерять девственность с этим хамом? Она не была к этому готова, хотя временами опьяненный мозг говорил обратное.
Августа с объяснением ребят соглашаться не спешила, но в противоречие вступали собственные желания. Она уже решила начать новую жизнь. А для того, чтобы ее начать, ей нужно загадать желание – в этом девушка успела убедить себя так крепко, что была уверена: без желания ничего не получится. Потому решила пока оставить скользкую тему.
– Ну, раз мы во всем разобрались, – всплеснула руками Лиля и поднялась. – Начну варить глинтвейн. А вы пока подумайте, чья история будет следующей.
Девушка наполнила чистый котелок вином, долила немного гранатового сока и принялась нарезать фрукты. Какое-то время ребята завороженно следили за отточенными действиями. Поднялся со своего места Маст.
– Я пока сыграю. Спою, может. Не хотелось бы, чтобы пока я или кто-то другой будет рассказывать историю, ты бегала туда-сюда. Уж лучше продолжим с кружками в руках.
– Согласен! Не очень-то вежливо.
К чему именно это относилось, никто толком и не понял. Но спустя минуту вернулся Мстислав с гитарой. Парень удобно расположился на полене, примостил гитару на левое колено и пробежал пальцами по струнам.
Инструмент издал чарующую мелодию, будто здороваясь с хозяином, зазвучал перебор.
Ясмина смотрела на Маста, будто впервые видела. Все недавние мысли выветрились из головы, как и не было. Бегущей строкой в мыслях появилась надпись "Он идеален. Чертов афродизиак".
А потом он запел.
– Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь.
Любит праздники и громкий смех,
И пыль дорог, и ветра свист.
Ясмина любила эту песню. О Господи, как сильно она ее любила! И как сильно ей хотелось подпевать… Мягкий, но в то же время по-мужски хриплый голос Мстислава проникал в самую душу. Яся не удержалась, стала шевелить губами, неслышно подпевая.
– Он был везде и всегда своим,
Влюблял в себя целый свет.
И гнал свой байк, а не лимузин…
Таких друзей больше нет!
Тут Мстислав взглянул на нее. Заметил, что она шепчет. Кивнул и умоляюще посмотрел "Пой со мной, пожалуйста" – как наяву прозвучало в ее голове. И она запела.
– И в гостиной при свечах
Он танцевал, как Бог.
Но зато менялся на глазах
Только вспомнит шум дорог.
Всё, что имел, тут же тратил,
И за порог сделав шаг,
Мой друг давал команду братьям
Вверх поднимая кулак.
Ее голос удивительно сочетался с его. Это было стопроцентное попадание, Инь и Ян в мире музыки.
Лиля уже приготовила глинтвейн, выпила свою часть вместе с Лукасом и Августой, а они все продолжали петь. Не видели никого и ничего вокруг. Просто пели одну песню за другой. Первым был "Беспечный ангел" Арии, потом "Пой мне ещё" и "Она была так прекрасна" Сплина и ещё много всего… Мстислав просто начинал играть мелодию, а Ясмина запевала. Он подхватывал.
Между ними словно шел невидимый музыкальный бой. Каждой мелодией Маст словно спрашивал: "Что, и эту знаешь? И спеть можешь?", она отвечала: "Знаю. Я знаю все песни, что ты можешь сыграть".
Августа ушла спать, а Лиля перебралась на колени к Лукасу, укрывшись пледом, который валялся в машине.
Вечер получился уютным и говорящим о присутствующих больше, чем им того хотелось бы. В одночасье всем стало ясно, что между этими двоими есть настоящая музыка, придуманный афродизиак лишь предлог. Было очевидно, что петь они сегодня не закончат. Прерывать же никто так и не решился.
– Пойдем в пустую палатку? – тихо предложила Лиля, наклонившись к Лукасу.
Парень молча взял ее за руку, поднялся и увел за собой.
В палатке лежала аккуратно сложенная на одну сторону армия разноцветных сумок.
На счастье любовников, здесь же лежал и одноместный надувной матрас. Разместившись на коленях напротив друг друга, они застыли в нерешительности.
– Не знаю что между нами происходит, и виноват ли в этом женьшень, но Лиля, – шепотом начал Лукас.
– Тссс… – девушка приложила указательный палец к губам парня.
Глубоко вдохнула, выдохнула и рывком сняла с себя толстовку.
Это был зеленый свет. И Лукас прекрасно это понял.
Ясмина все пела. Самозабвенно, отдаваясь процессу на миллионы процентов. Мстислав играл. Иногда пел, иногда просто наслаждался голосом девушки, в которую влюбился до беспамятства. Она была так прекрасна… Никого и ничего прекраснее он в своей жизни не видел.
Яркая луна стояла прямо над ними. Тихая, звездная, великолепная ночь, для всего, о чем только можно было мечтать. Звёзды сияли, хоть и высоко, но так ярко! Такого в городе никогда не увидишь. При желании, их можно было посчитать! Вот только некому. Все были заняты.
Даже ветер утих – прислушивался к великолепной музыке и магии, искрящейся в воздухе.
Двое, чьи имена начинаются на букву "Л", лежали в "гардеробной" палатке, утомленные, но счастливые. Они оба получили то, чего хотели. И пусть обоим было жаль, что нет таких чувств, как у Яси с Мастом, а все равно без слов решили пока быть вместе. Зачем? Даже они сами не смогли бы сказать наверняка.
Такое часто случается: люди встречаются, и со временем, даже если особой искры нет, сходятся. От одиночества, от желания построить отношения или ради того чтобы говорить родителям или подругам, что они не одиноки?
И такие отношения обычно либо возвращаются в статус дружбы, либо превращаются в крепкую семью.
– Спасибо, – шепнул Лукас. Поцеловал девушку в висок и направился к выходу. Обернулся, поняв, что Лиля за ним не последовала. – Идешь?
– Ты иди, ложись. Я тут посижу немного. У меня осталась парочка незаконченных дел, – прошептала Лиля, взгляд ее потеплел. – И тебе спасибо, Люк.
Последние слова парень не услышал.
Голову девушки пронзила внезапная мысль: а ведь у родителей была примерно такая же любовь как у них с Люком. Тихая, спокойная. Как они сошлись, Лиля не знала – это ведь произошло ещё до ее рождения. Но развод видела. Так же мирно, как и жили, мама с папой сели на кухне, поговорили и вскоре развелись. Через месяц он переехал с невестой в Чехию.
Лиля поддерживала общение с отцом, но за годы, что они не виделись – у девушки не было ни желания, ни возможности к нему ездить; они стали совсем чужими, даром, что родная кровь.
Вдруг подумалось, что надо бы к нему всё-таки съездить. Познакомиться с мачехой, попробовать подружиться с братом…
Но сейчас, в данную конкретную минуту, думать нужно не об этом. Далеко не об этом. Сейчас есть дела куда важнее воссоединения семьи…
Лиля достала из своей красной сумки неприметный шелковый мешочек, в котором хранилась книга. Аккуратно извлекла старый фолиант и зажгла белую свечу.
Августа металась во сне. Ей снилась то непонятная, но пропитанная опасностью охота, то подсолнухи, молниеносно меняющие цвет лепестков. В какой-то момент у нее перед глазами начали мелькать цвета: насыщенно-желтый, кроваво-красный. Желтый, красный. Желтый, красный. Желтый, красный! Бум!
Глаза открылись, невидяще уставились в пустоту. Двигаясь механически, как робот, девушка оделась и выскользнула из палатки, растворившись в лесной чаще.
Глава 10
Небольшая землянка казалась выросшей из-под земли – так гармонично она смотрелась в этом лесу. Будто и не строил ее никто, сама выросла и решила дать кров странному, очень старому мужчине и его внуку. Они тоже будто взялись из ниоткуда. Просто всегда жили здесь.
Оглушительно пели сверчки, где-то вдалеке то и дело завывали волки: полнолуние было их временем. Иногда запевала выпь, хотя вряд ли звуки "вуп" и "кху" можно назвать пением. Все же, по эту сторону озера, лес был живым.
У костра сидели двое: старый, если не древний мужчина, и молодой человек, лет двадцати трёх.
Старый был одет в аккуратную и чистую, но самодельную одежду.
– Дедушка, я не понимаю, как лучше поступить. На проклятой стороне что-то происходит. Что-то нехорошее, насквозь гнилое. Местные библисы почуяли жертву.
– Сколько раз я говорил тебе не называть детей солнца заморским матом? – прищурившись, спросил седой мужчина. Его волосы спускались по плечам и ниже. Невозможно было понять, что длиннее, его волосы или борода.
– Брось, – раздражённо сказал молодой человек, поднялся с земли и начал нервно мерить шагами пространство. – Мы оба знаем, что эти твои "дети солнца" – кровожадные твари.
– Они не виноваты. Великий создал их такими, – меланхолично ответил старик.
– Ох, дед, опять ты меня путаешь! – воскликнул мужчина, и с размаха плюхнулся на землю.
Из-под серого балахона выбивалась такая же одежда, как у старика: грязно-белая рубаха и простые штаны. С первого взгляда невозможно было разобрать, из какой ткани изготовлено одеяние.
Капюшон, нависавший над лицом молодого человека, скрывал почти все. Но когда тот говорил излишне эмоционально, как сейчас, отблески света от костра позволяли разглядеть хоть что-то. Кристально чистые, серые глаза в таком свете казались белыми, будто радужки и вовсе не было. Рыжие волосы, свисавшие по обеим сторонам от лица, доставали мужчине до плеч. И, наконец, шрам. Страшный, неровный шрам пересекал правую щеку от брови до подбородка. При всем этом он скорее дополнил красоту молодого человека, ничуть не испортив.
Мужчины помолчали, вглядываясь в костер и думая каждый о своем.
– Ты же знаешь про подростков на проклятой стороне? – вновь предпринял попытку завести разговор человек в балахоне.
– Знаю.
– Кто из них должен стать жертвой?
– Тот или та, что выбивается. Истинное дитя солнца, чистое душой.
– И когда это произойдет?
– Сегодня.
– А что, если я вмешаюсь?
– Сломаешь порядок. Они обозлятся.
– Духи? А им-то какое дело?
– Всем нужно питаться. Каждому по-своему.
Сказав последнее слово, старик опустил взгляд на костер, давая понять, что разговор окончен. Никоим образом не выказав своего одобрения или "не", дед закрылся, предоставляя право выбора внуку, которого воспитал по своему образу и подобию, за исключением, разве что, книжек, которыми пичкал мальчика. И в этом был он весь, шаман.
Необходимые ответы он получил. Осталось взвесить все за и против. Нужно ли ему вставать на пути у кого-то намного более могущественного? Действительно ли необходимо спасать девушку, с которой он не знаком?
Что-то внутри говорило: ты скоро станешь шаманом, как твой дед. Не стоит ломать все, что таким трудом достигалось. Именно в этом твоя миссия и цель всей жизни.
И что-то другое, менее рациональное, отвечало: спаси ее. Спаси их! Ты не можешь оставить людей в беде! Они лишь несмышленые подростки! И она, чистая душа, возможно, именно ее ты ждал все эти годы?
Победило второе.
Поспешно бросив старику "Спасибо", человек в балахоне помчался на помощь желтоволосой девушке, чья жизнь могла оборваться с минуты на минуту.
Августа уже не шла – бежала. Механически, как робот, падая и поднимаясь, но бежала. Невидимый кукловод сегодня был тверд в своем намерении: довести девушку до сердца подсолнухов во что бы то ни стало.
Бесконечные стебли хлестали по лицу, плечам, телу. Они не должны были мешать… Но жестокость была их сутью. Настоящей сутью. Им доставляло удовольствие получать даже каплю человеческой крови, не говоря уж о целой жертве, которую сегодня они обязаны получить.
То, что Августа достигла сердца, стало ясно сразу: она проснулась. Как от толчка. Девушке даже показалось, что ее облили холодной водой, но это, разумеется, было не так – серая толстовка оставалась сухой.
Перед глазами возникла непонятная, но отчего-то пугающая картина: на самой земле лежал огромный, с метр в диаметре цветок подсолнуха. Кончики лепестков были кроваво-красными, а к середине чернели, будто показывая этапы усыхания, начиная от живого и заканчивая мертвым.
С живых кончиков капала кровь, пропитывая багровую землю.
В середине, на месте семечек, клубилась тьма. Живая, настоящая, полупрозрачная, как туман, тьма.
Стебля было не видно, создавалось впечатление, что страшный цветок растет прямиком из земли и является порталом в ад.
Августа переминулась с ноги на ногу, будто не верила, что, наконец, дошла туда, куда ее так настойчиво тянули. Карие глаза девушки были прикованы к тьме в середине цветка. Августа замерла, не в силах сдвинуться с места. Все внутри кричало: беги! Спасайся! А девушка могла лишь завороженно смотреть вниз.
Он бежал. Человек в сером балахоне бежал изо всех сил, надеясь успеть. Уж ему-то поле мешало от всей своей цветочной души: растения то падали под ноги, а то и вовсе хватались за щиколотки, незримыми пальцами сдавливая до синяков.
Но человек в сером балахоне не останавливался. У него была цель. Возможно, самая главная цель в его жизни.
Наконец, он увидел разверзнутую пасть монстра и девушку, желтоволосую девушку, готовую шагнуть в эту самую пасть.
Он бросился вперёд и, как в прошлый раз, повалил девушку на землю, примяв своим телом. Вот только кое-что стало для него неожиданностью: в этот раз она не спала. Хотя и в прошлый раз её глаза были широко раскрыты, сейчас мужчина видел в них осмысление и… страх. Ему эти эмоции совершенно не нравились. Порадовало то, что эти эмоции направлены не на него. Или всё-таки?
Карие глаза смотрели в его серые испуганно, будто он был зверем.
Если подумать, девушка его не знала. Но она не могла не понимать, что он её спас. Или могла?
После секундного замешательства, желтоволосая задергалась, пытаясь вырваться, но мужчина не позволил. Рывком поднялся, закинул девушку на плечо и побежал прочь от этого гиблого места.
Августа решила не дергаться. Временно. Ситуация была донельзя странной и непонятной, но свалиться с плеча двухметрового мужчины ей не хотелось. Лучше подождать, пока остановится, врезать коленом промеж ног и тогда уже сбежать.
Однако, спустя пару минут девушка изменила свое мнение: дорога казалась знакомой. Настолько, что она решила, будто мужчина несёт ее в лагерь.
Внезапно перед глазами возникло лицо незнакомца: в темноте она мало что разглядела, запомнила лишь то, что глаза у него были прозрачными. Жуткое зрелище. Но ещё страшнее был шрам, пересекающий правую щеку: неровный, глубокий, давно заживший. По крайней мере, он не выглядел свежим.
Спустя какое-то время мужчина увидел впереди свет, исходивший от костра. Лагерь. Наконец-то.
Оттуда же неслась едва слышная, но очень красивая мелодия. Мстислав аккуратно перебирал струны, не отрывая взгляда от Яси, которая, в свою очередь, смотрела только на него. Они были в каком-то своем, незаметном мирке, в который никому не было хода.
Однако мужчина в сером балахоне решил обратное. Рывком поставил свою ношу на ноги, и громко спросил:
– Я присоединюсь к концерту?
Музыка оборвалась. Так резко, будто это была чья-то прерванная жизнь. Стрелой – в сердце.
И Маст, и Ясмина вскочили со своих мест. Девушка бросилась к сестре, стоящей возле незнакомца оглядела ту с головы до ног, схватила за руку и оттащила назад. Подальше от странного, если не страшного мужчины. Мстислав шагнул вперёд, заслонив девушек собой.
– Кто ты? – спросил спокойно, без угрозы, хотя было видно, что парень готов сию секунду броситься вперёд.
– Тот, кто помешал ритуальному жертвоприношению, – ответил мужчина, ничуть не напрягаясь.
– Что? – в один голос воскликнули девушки, выйдя из-за широкой спины Маста.
– То самое, – лаконично ответил незнакомец.
Совершенно спокойно повернулся, направился к палатке девушек. Замочек на "двери" был наполовину расстегнут, когда Маст, наконец, опомнился. Подскочил к незнакомцу, схватил за плечо и спросил:
– Что ты творишь? – Ноздри парня раздувались, руки были сжаты в кулаки. Одно неверное движение – и он готов броситься на врага.
– Хочу понять, кто из ваших товарищей не тот, за кого себя выдает.
Маст и сам не понял, почему отступил. Однако он спокойно смотрел, как незнакомец обвел взглядом спящую Лилю, потом Лукаса, и, как ни в чем не бывало, уселся у костра.
– Ну, – поторопил. – Вы друзей будить собираетесь, или утром с моих слов расскажете?
– Так до утра всего ничего осталось, – охрипшим голосом сказала Яся, садясь напротив незнакомца. – Может, мы поспим хоть немного? Солнце ведь уже встаёт, а ничего плохого при свете дня не случается.
– Ладно, – как-то слишком легко согласился мужчина. – Я приду утром. И поверьте мне на слово: этот разговор нужен вам, а не мне.
С этими словами человек в балахоне поднялся и пошел к тропе, ведущей к подсолнуховому полю.
Мстислав присел возле Яси, легонько приобнял за плечи и поцеловал в висок. Девушка зевнула и откинулась на грудь парня, зябко поежившись.
Августа так и стояла возле "гардеробной" палатки, глядя вслед удаляющемуся спасителю. Встрепенулась. Крикнула:
– Стой! – и тут же, понизив голос, добавила. – Подожди секунду.
Мужчина остановился и выжидающе глянул на девушку. Августа подошла к нему, почти вплотную и спросила:
– Могу я узнать, как тебя зовут?
– Зоран.
– Зоран, – эхом отозвалась девушка. – А я Августа.
Мужчина улыбнулся и растворился в темноте.
День пятый
Утро началось с ливня. Он был настолько густым и плотным, будто небо разрезали надвое, выпустив воду, копившуюся месяцами. Парни, промокшие до нитки, натягивали тент над костром и палатками, чтобы приготовить хоть какой-то завтрак: есть хотелось зверски. Причем всем и сразу.
Хотя навес ребята приладили, было поздно: все, что можно было подбросить в костер, намокло. Благо дрова сухие в хозяйственной палатке нашлись. Немного, но этого хватило, чтобы наварить овсянки. Успели даже воду на кофе до кипения довести. Почти.
Когда все, тихие, невыспавшиеся, уселись на мокрые поленья вокруг костра, явился вчерашний незнакомец. За утро никто о нем и не вспомнил, не до него было. А теперь все как-то разом подобрались, Маст с Ясей переглянулись. И лишь Августа поднялась со своего места.
– Привет, Зоран, – поздоровалась и кивнула на пустое место возле себя. – Присаживайся, не стесняйся.
Было видно, что она обрадовалась приходу парня. А так же тому, что она, наконец, может разглядеть его при свете дня. Итак, серый балахон на поверку оказался плащом, по которому маленькими ручейками стекала вода. На ногах мужчины красовались зеленые резиновые сапоги.
Зоран снял капюшон, увидев тент, и присел возле Августы.
– Может, кто нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – подала голос Лиля. Они с Лукасом, с одинаковым выражением недоумения на лицах, переглядывались. Поняли уже, что похоже все проспали.
– Этот мужик под утро принес Августу в лагерь. Говорил что-то про, – начал было Мстислав, но Зоран его перебил.
– Я в состоянии говорить за себя, – посмотрел на Маста совершенно спокойно, обвел взглядом остальных. – Итак. Вчера кто-то из вас пытался принести в жертву Августу.
– Что? – Яся вскочила с места. – Я думала, это просто тупая шутка!
– К сожалению, нет. Я поймал ее у самого сердца подсолнухов. Опоздай я хоть на пару секунд – вы долго и упорно искали бы ее. И вряд ли смогли бы отыскать даже обувь. Эти чёртовы библисы… Безжалостные, беспощадные, кровожадные твари.
– Библисы? – переспросила Августа.
– Это что-то вроде венериной мухоловки, – блеснула знаниями Лиля. Зоран подозрительно покосился на нее. Девушка поспешила оправдаться. – Что? Это не я! Я вообще спала!
– Допустим. В общем-то, что я хотел сказать: вы должны уехать. До того, как потеряете кого-то.
– Ага, щас! Без желания я никуда не уеду! – воскликнул Мстислав.
– Согласна. И вообще, ты просто нас запугиваешь, – заявила Лиля.
– Очень смешно. Зачем ему это? – спросила Августа.
Зоран за всей этой перепалкой наблюдал молча, с лёгкой полуулыбкой на лице. Переводил взгляд на тех, кто говорил. Обращал внимание и на то, как именно этот кто-то говорил. В общем и целом пытался прочесть между строк и едва не проворонил момент, когда разговор вернулся к нему.
– Ну он же этот, лесник, что-ли? Может ему не нравится, что мы по его лесу шастаем, – предположила Лиля.
– Во-первых, я не лесник, а шаман. Ну почти. Во-вторых, мне глубоко плевать, что происходит в этой части леса. Она отравлена подсолнухами, как и большая половина озера. Попросту говоря, проклята, – парировал мужчина, пожав плечами. – Так что все мимо. Мне незачем вас запугивать. Я лишь хочу не допустить новых смертей.
– Новых? – спросил Лукас. Он, наконец, начал хоть что-то понимать. И это что-то совершенно ему не нравилось.
