Джулия Эйлер
Кровь черного подсолнуха
Глава 6
Ясмина
Девушка ныряла, задерживалась под водой до тех пор, пока не начинало жечь лёгкие. Она хотела выгнать из головы все мысли, и одновременно прокручивать их там снова и снова. "Я обещала родителям о тебе заботиться! Я обещала тебе, что мы больше не будем голодать!" – звучал в ее голове голос Августы.
Вода местами казалась такой ледяной, что икры сводило почти до судорог, а местами была практически горячей. Так и эмоции девушки штормило в противоположные значения.
Ясмине было стыдно. Она относилась к заботе сестры как к должному, тогда как Августа торговала своим телом, чтобы они не голодали. Это было дико, мерзко, но необходимо. Яся понимала это, но теперь совершенно не представляла, как вести себя с сестрой.
Девушка вспоминала много, действительно очень много моментов, когда отказывалась от еды, “потому что не вкусно”… Конечно, не вкусно! Августа ведь никогда не любила готовить! Она чаще играла с отцом в шашки и настолки. Это Яся любила готовить с мамой.
А когда родители пропали, Яся, и без того не очень-то послушная, превратилась в практически неуправляемую, вместо того, чтобы помогать сестре.
Ее волновала прохлада в отношениях с друзьями, мерзкая погода, чистота… Все, что угодно, только не сестра. Яся не хотела замечать, что сестре тяжело. Она просто зацикливалась на своих “проблемах”, чтобы хоть как-то абстрагироваться от исчезновения родителей.
Яся злилась на то, что сестра всюду следовала за ней, тогда как Августа просто не хотела ей такой жизни, какую имела сама.
Стыд прожигал лёгкие похлеще отсутствующего кислорода, и ничего поделать с этим было нельзя.
Августа медленно брела по подсолнуховому полю. Отчаянье клубилось где-то под ключицами, затрудняя дыхание, заставляя делать вдохи глубже, выдохи – дольше. Здесь, среди цветов, так похожих на ее саму, она чувствовала себя причастной к чему-то большому и дружному.
Примерно так она понимала значение слова семья. Примерно, потому что семья у них с сестрой состояла, уже два года, из двух человек. Они, как и все сестры, частенько ругались и ещё чаще мирились. Августа понимала, что чрезмерно опекает сестру, но ничего не могла с этим поделать. Ясмина была единственным родным человеком во всем мире, и желание дать ей лучшую жизнь было почти таким же естественным, как дыхание.
Вот только теперь девушка поняла также, что опекая сестру, она жила только ею. Ее жизнью. Именно тогда, в шестнадцать лет, она приняла решение жить ради другого человека. Это и было ее главной ошибкой. Проклятием, наложенным ею на себя же.
Теперь, прогуливаясь между подсолнухов, касаясь твердых стеблей, нежных лепестков и черных сердцевин, она будто давала им обещание остаться такой же твердой, но вернуть нежность. Остаться светлой, но выпустить свою тьму. Дать волю желаниям и стать, наконец, собой.
Мстислав
Парни уже вернулись в лагерь. Успели найти родник, слегка заблудиться в лесу, поджариться на солнце, и окончательно разругаться. Даже спокойный, как дуб-столетник, Лукас, не выдержал подколок и едва не врезал Масту. А тот и рад стараться, подначивал и так, и эдак, будто специально выводя из себя.
Мстислав просто хотел заглянуть в душу Люка, понять – такой ли он праведный, как кажется. И увидел: да, действительно. Именно такой. Чутье Маста редко подводит, и в этот раз не подвело. Но есть в Люке что-то, какая-то чертинка, которую он старательно запихивает в глубину души. Не даёт ей даже головы поднять. И Мстиславу аж чесалось, как хотелось эту чертинку выманить на свет и рассмотреть со всех сторон.
Посидев в лагере пару часов и не дождавшись возвращения Ясмины, Маст решил идти ее искать. К озеру, разумеется. И разумеется, надеялся снова увидеть ее обнаженной. Но и благовидный предлог имелся: девушка так и не пообедала, а Лиля собиралась готовить ужин.
Девушка все плавала.
"Она что, всегда так? Сложно побыть сухопутной?"
Маст присел на берегу и залюбовался: Ясмина плавала просто прекрасно. Чувствовалось, что девушка искренне любит это дело. А уж когда она выныривала и снова прыгала в воду, было поистине невозможно оторвать взгляд.
Темно-красные волосы мокрыми выглядели даже лучше, чем в сухом виде. Скользящие по хрупким плечам, они так и манили прикоснуться.
Маст взрогнул, тряхнул головой и огляделся. Он специально перенес фокус внимания на природу, чтобы не думать, не представлять…
А посмотреть было на что: озеро было небольшим, будто искусственно круглым. Со всех сторон плотной стеной раскинулся густой лес. С этого берега казалось, что там и руку не просунешь, настолько плотно стоят деревья. Вода в озере зеленоватая, но чистая, почти прозрачная.
Парень так задумался, что не заметил, как Яся вышла из воды.
– Давно ждёшь?
– Не очень-то. Наплавалась, русалочка? – спросил Маст, подняв голову.
Девушка уже укуталась в полотенце и натягивала темно-синие спортивные шорты.
– Ага. Вкусновато, но маловато.
– Именно, что вкусновато. Тебе нужно поесть!
– Волнуешься? – фыркнула Яся.
– Ещё чего. Просто не хочу, чтобы ты окочурилась раньше, чем я загадаю желание.
– Кстати о нем. Ты долго ещё думать будешь? Не люблю ждать.
Девушка накинула майку поверх купальника, и вскоре в районе груди проступили пятна. Мстислав уставился на них, словно ни разу не замечал, что грудь у Ясмины имеется, хоть и небольшая.
Парень поднялся и вплотную подошёл к девушке.
– А что, так не терпится получить свой первый поцелуй? – спросил, практически касаясь губами ее губ.
– С чего ты взял, что у меня не было поцелуев? – так же хрипло переспросила Яся, не отводя взгляда от его глаз.
Мстислав представил, как чужие губы целуют ее, обнимают за талию, заводят… Ярость затопила его. Ярость или… ревность? Не давая себе ни секунды на раздумья, парень впился в ее губы.
Сжал талию, до боли, до хрипа прижал к себе и поцеловал. Целовал до изнеможения, яростно, страстно. Так, как никого никогда не целовал. И она отвечала. Медленно, неумело, аккуратно.
Маст был прав. Этот поцелуй был первым, и он его украл.
Ясмина очнулась первой, оторвалась от губ парня, поставила руки ему на грудь и слегка толкнула.
– Отпусти меня.
Мстислав послушно разжал руки, прищурился и спросил:
– Запомнила, как это делается? В следующий раз ты сама меня поцелуешь.
– Следующего раза не будет! – отрезала девушка, развернулась и пошла к лагерю.
– Ещё как будет. Ты забыла про желание, – усмехнулся Маст, медленно бредя за ней. – Ммм, какая аппетитная попка! Так и сжал бы!
– Так сожми и отвали уже. Достал!
Мстислав остановился. Это он ее достал? Что? Зачем тогда на поцелуй ответила? Да он ей точно нравится!
Парень возликовал, в два прыжка догнал девушку и положил руку на талию.
– Я тебе точно нравлюсь!
Девушка поперхнулась, возмущённо посмотрела на Маста, споткнулась о корягу, лежавшую посреди тропинки, и едва не полетела носом в землю. Благо Маст поймал.
– Откуда она здесь? – нахмурилась Яся. Повернулась к парню. – Она была здесь, когда ты шел за мной?
– Точно нет. Я шел быстро, определенно споткнулся бы, – парень посерьезнел, присел на корточки и поднял корягу. – Не похоже, что здесь есть такие деревья. Напоминает виноград.
– А это значит…
– Правильно, это значит, что мы здесь не одни.
В лагере было спокойно. Лукас и Лиля сидели возле костра, Августа читала книгу возле своей палатки.
– Ну наконец-то! – воскликнула Лиля, вскочив. – Мы вас заждались!
Солнце клонилось к закату. В лесу уже была полутьма, ещё немного – и совсем стемнеет. Как-то внезапно начало холодать, комары озверели и кусали даже через одежду. Яся и Маст, не сговариваясь, рванули по своим палаткам одеваться.
– Так, давайте скорее! Ужинайте, и будем варить глинтвейн.
– Лиль, да забей ты на эти свои "откровения", сейчас дождь начнется! – крикнул Маст из палатки.
– Значит, Славка, мы быстренько сварим глинтвейн и всей шайкой завалимся в твою палатку, так как она самая большая! – отозвалась Лиля.
Мстислав вышел, смерил ее ироничным взглядом.
– Напугала кота сосиской.
– Кошак, – фыркнула Яся, вынырнув из палатки. – Август, тебе тоже лучше приодеться, уже довольно холодно.
– Сейчас, только покурю, – ответила девушка. Это был ещё один своеобразный демарш. Она как-бы напоминала сестре: все что было сказано, чистая правда.
Перловая каша с тушенкой была божественной. Есть какая-то особая романтика в любой еде, сваренной в котле на настоящем костре. Ни за что не сумеешь сварить такую же дома, в кастрюле.
Когда Яся доела свою порцию, Маст уже умял две и тянулся за третьей. Лиля закинула в котелок с вином половину яблока, цедру апельсина и гвоздику. Спустя несколько минут долила гранатовый сок и добавила три палочки корицы.
Запах глинтвейна, казалось, распространился на километры вокруг.
Начался дождь. Сначала слабенький, едва ощутимый, он усиливался с каждой минутой.
Спустя четверть часа, когда группа с дымящимися кружками уютно расположилась в палатке Маста, дождь превратился в ливень.
Внутри казалось, что там, снаружи, просто стоит кто-то с огромной, бездонной бочкой и просто льет, льет и льет.
Все сели по-турецки, расположившись по кругу, только Маст вольготно разлегся у второго входа и изящно потягивал напиток из железной кружки. Зрелище было донельзя комичное, а ситуация напротив. Напряженная.
– Ну что, кто начнет? – спросила Лиля, оглядев всех по очереди.
– Подожди, – перебила Яся и посмотрела на Маста. – Ты скажешь, или я?
Августа с Лилей переглянулись.
– Мы здесь не одни, – сказал Маст. – И этот кто-то явно не слишком дружелюбно настроен.
– О чем ты говоришь? – тихо спросила Августа.
– Когда мы с Мастом шли с озера, я запнулась о корягу, – перебила Яся. – Он говорит, похоже на виноград. А откуда здесь быть винограду? Правильно, неоткуда.
– Значит, теперь везде ходим по двое, – решила Лиля. – И поскорее выполняем все условия. А там, загадаем желания – и восвояси. Мы слегка расслабились, забыли, судя по всему, зачем мы здесь.
– Ага, – хмыкнула Августа. – Это уж точно.
Возразить было нечего.
– Итак, вернёмся к костру откровений, – сказала Лиля.
– А где костер? – перебил Маст. Лиля с укором покачала головой. – Ну не мог я это пропустить! Ладно, молчу!
– Ладно, раз больше нет желающих, я, пожалуй, начну. Я здесь для того, чтобы попросить у подсолнухов здоровья своей маме. У нее в голове опухоль, которую не могут убрать врачи, так как она в мозге. У нее частые мигрени, и умереть она может в любую секунду, то есть эта опухоль, как бомба с часовым механизмом, которого не видно, – четко проговорила Лиля, будто прочитав доклад. Ни тени эмоций не скользнуло по ее лицу.
Все по очереди кивнули. Выражение жалости проскользнуло на лицах сестер.
– Только не надо меня жалеть! – скривилась девушка. – Давайте следующий!
– Я хочу найти отца. Год назад он пропал без вести, просто испарился в воздухе. Его паства, все люди в городе, давят на меня. Заставляют стать новым священником. А я не хочу! – слегка по-детски воскликнул Лукас. – Я, блин, даже в бога не верю! Если бы он был, он бы не допустил, чтоб его любимый священник пропал!
– Все, все, не распаляйся. Мы тебя услышали, – Лиля погладила парня по плечу. Тот сначала напрягся, а потом вдруг полностью расслабился.
– Погоди, я одного понять не могу, – встрял Маст. И Люк снова напрягся. – А почему ты просто людям этого не скажешь?
– Да не могу я! Ведь хотел! До пропажи отца я только об этом и думал, только об этом и говорил! Противоречить самому себе по меньшей мере глупо. Да и чего тогда стоит мое слово, если я не буду его держать? Вот и получается, что если найду отца, смогу пойти по своей дороге. Не найду – сдержу слово.
– Какой ты правильный… – притворно умилился Маст. – Аж зубы сводит. Твой отец хотя бы пропал, а мои тупо свалили на Мальдивы. Бросили меня. И я хочу загадать, чтобы мне повезло сразу. Чтоб на первом же кастинге роль дали, и не пришлось поступать и сидеть на горбу у этих предателей.
Договорив, Маст тоже сел по-турецки и залпом допил глинтвейн.
– И что, они даже не предложили тебе поехать с ними? – скептически спросила Яся.
– В том то и дело, отец предложил мне выбор без выбора, – усмехнулся парень. – Либо еду с ними на Мальдивы и становлюсь типичным представителем золотой молодежи, либо остаюсь с друзьями, поступаю на актерский и так далее. Я выбрал друзей и будущую карьеру.
– Ну так ты сам сделал свой выбор, – сказал Лукас. – За тебя никто не решал!
– Да в том то и дело, что нет! Отец просто знал, что именно я выберу.
– Но все равно ведь дал выбор!
– Ай, все. Вы не поймёте! – тихо сказал Маст. – Давайте следующая, кто там.
– Ну, – замялась Яся. – Я девственница.
– А я – шлюха, – опустив взгляд, добавила Августа. – В самом прямом смысле.
Воцарилось молчание. Августа сделала небольшой глоток из почти полной кружки и выпалила:
– Я спала с мужчинами за деньги с шестнадцати лет, чтобы нас с Ясей не забрали в детский дом.
– И теперь мне стыдно, – тихо сказала Яся. – Что я принимала твою заботу как должное, не видя как ты страдаешь.
– Не нужно, Ясь. – Августа обняла сестру и погладила по голове. – Я просто делала все, что могла.
Все в изумлении смотрели на девушку. То, что даже сейчас, когда ей пришлось открыть не самую приятную правду, она успокаивает сестру, говорит о многом.
Тишину, нарушаемую лишь шумом дождя и всхлипами Яси, внезапно прорезал крик. Далёкий, но надрывный, он заставил сердца девушек замереть.
Тут палатка Маста заходила ходуном, девушки закричали, парни вскочили на колени.
Все стихло. Группа даже не сразу поняла это, из-за девчачьего крика.
– Я пойду посмотрю, что там, – серьезно сказал Маст. – А ты сиди здесь, иначе девчонки умрут от страха.
Он кивнул Люку, взял топор и, расстегнув замки, вышел в ночь.
Лукасу некстати вспомнился момент, когда в их дом ворвались грабители. Он, как обычно, спал у себя в спальне, как вдруг послышался грохот, звон, будто что-то разбилось, отборный мат, а следом спокойный голос отца.
– Все мое – ваше. Берите все, что вам нужно, только не трогайте моего сына.
Он стоял там, посреди прихожей, с ножом у горла, и смиренно ждал, пока второй грабитель соберет все добро, что у них было. К слову, ценностей в этом доме было немного, и затея с грабежом была довольно бессмысленной, но разве Лукас мог судить об этом трезво? Он наблюдал за действом из своей комнаты, видел все, что попадало в радиус замочной скважины. В тот момент он был абсолютно спокоен – отец сильный, он со всем разберется…
А сейчас отца рядом нет. Роль мужчины-защитника взял на себя Мстислав. Но разве это правильно? Разве правильно в такой ситуации прикрываться страхом женщин?
– Что это было? – хрипло спросила Лиля. Их с Ясей потряхивало от пережитого ужаса.
Августа же напротив, сидела прямо и напряжённо смотрела на висящую в проходе "дверь".
– Выходите, – послышался голос Маста. – Он уже убежал. И дождь закончился.
Все толпой выскочили из палатки и в ужасе уставились на голову кабана, прибитую к дереву, что росло в центре лагеря.
Пустые глазницы были закрыты скомканной бумагой.
– Это тот самый? – дрожащим голосом спросила Яся.
– Думаю, нет. Того вороны сильнее пожрали, – ответил Маст. – Этот чистенький, голова отрублена, да и глаза ему достали.
Лилю затошнило.
Мстислав скривился, но достал бумажки из глазниц животного.
"Убирайтесь, или вы следующие" – гласила записка с аккуратным, витиеватым почерком.
Вторая была пуста.
Глава 7
День третий
После произошедшего группа разошлась по своим палаткам, решив, что как минимум в этот вечер их трогать больше не будут.
Едва головы сестер коснулись матраца, обе уснули.
Яся забылась тревожным сном, ей виделись несчастные кабаны: безглазые, безголовые, с отрубленными конечностями. И все они вертелись в безумном водовороте, заставляя девушку крутиться во сне.
Августе снова снилось поле. Подсолнухи манили, звали ее, и девушка, не выдерживая, падала в их объятия.
– Теперь ты одна из нас, – шептали они.
– Своя…
– Свежая кровь!
Августа вскочила, начала танцевать, но вдруг оступилась, волосы взметнулись в воздух и девушка рухнула на землю. Боль прострелила щиколотку. Проскользнула мысль "Хоть бы не сломала!", и Августа потеряла сознание.
Жёлтые, жизнерадостные цветы налились красным, наклонились к девушке.
Внезапно послышался шорох, будто кто-то бежал через поле, и спустя несколько секунд возле Августы появился человек. В широком сером балахоне, с капюшоном, закрывающим половину лица так, что были видны лишь тонкие губы.
– Чужачка! Глупая! – воскликнул человек и наклонился к девушке. – Живая, слава богу.
С лёгкостью поднял девушку на руки и, выйдя с поля, широким шагом направился в лес.
Проснулась девушка взбудораженной. Голова гудела, а ещё ныла щиколотка, вопреки здравому смыслу. Каким образом она подвернула ногу во сне?
Августа сползла с матраца, с кряхтением поднялась на ноги. Хотела надеть кеды, но они оказались мокрыми. Как? Она ведь на дождь вчера вышла буквально на несколько секунд!
Так, возможно, это был не сон?
Девушка вышла на улицу и тихонько села у костра возле молчащих друзей.
Когда Августа уже наполовину выпила кофе, Маст поднялся.
– Что будем делать?
– Я не знаю, – Яся покрутила головой. – Не знаю.
– Думаю, – серьезно сказал Лукас. – Нам следует вернуться домой.
– А тебя хлебом не корми, дай только судьбе покориться! Ты вообще умеешь стоять на своем? – воскликнул Маст, всплеснув руками.
– Я понимаю, всем страшно. Мы и так не слишком дружны, а тут нас хотят выгнать, запугивают то разом, то по отдельности. Я считаю, что мы должны сплотиться. Если мы хотим загадать чёртовы желания, – На слове "Чёртовы", Люка перекосило. – То должны стать друзьями. Вместе мы сильнее, чем по одному.
– А знаете что? Пусть запугивает! Мне нужно это желание! И я с места не сдвинусь, пока не получу его! – взорвалась Яся.
– Согласен. Почему мы должны отступать из-за какого-то психа? – сказал Маст.
– Да ну! – тихо рассмеялась Августа. – В кои-то веки ты согласен с моей сестрой!
– Август?
Ясмина настороженно посмотрела на сестру и спросила:
– С тобой все в порядке?
– Нет! Нет, черт возьми, со мной ничего не в порядке! Мне снится какая-то чертовщина с самой дороги! А сегодня мне приснилось, что я подвернула ногу, и какое-то непонятное существо принесло меня в лагерь! И о чудо – у меня болит нога, и кеды мокрые, хотя мы с вами вчера не ходили по траве! – почти прокричала девушка. – Я, блин, устала и хочу домой!
Ясмина подошла к сестре и крепко обняла. Прошептала на ухо:
– Нам пора прекратить все скрывать друг от друга, сестрёнка. Давно пора.
Августу все ещё трясло. Она через силу кивнула и опустила голову на плечо сестре.
– Постойте-ка. Августа, но ты не выходила ночью! Я бы услышала! – воскликнула Лиля со своего места. – Я очень чутко сплю!
– Ну, видимо система дала сбой. Я слышал, но выходить не стал, подумал, что в туалет идут, – пожал плечами Маст и отхлебнул из кружки.
– Вот видите? Об этом я и говорю! – еще более возбужденно продолжила Лиля. – Всем на всех наплевать, понимаете? И по одиночке нас куда легче прибить, чем всех одновременно.
– Стоп, – вмешался Лукас. – А кто вообще говорил про "прибить"? Вроде речь шла о запугивании.
Все лица разом повернулись к Лиле. Девушка вжала голову в плечи, но, будто опомнившись, выпрямилась и гордо подняла голову.
– А вы что думали, – начала она тихо и уверенно. – Мы просто расскажем секретики, и бам-с! Черные подсолнухи сами придут к нам на блюдечке с голубой каемочкой?
Создалось впечатление, что эти слова произносит не Лиля. Уверенно, четко и зловеще, вот как это было.
– Нет, дорогие мои. Мы должны пройти испытания. Мы должны доказать, что готовы отдать за желание самое дорогое – свои жизни.
Внезапно голос девушки изменился, и она будто снова стала собой.
– Но, разумеется, нам не придется отдавать жизни, ведь кто тогда будет загадывать желания? Нужно просто создать видимость.
Девушка обвела взглядом притихшую группу.
– Ну? Ваши желания того стоят? Или идём собирать вещи и сбегаем, поджав хвосты?
Мстислав поднялся, прошел вперёд, к своей палатке, помассировал виски. Голова вдруг налилась тяжестью. Видимо, вчера с глинтвейном перебрал. Опустив руки от головы, парень развернулся и подошёл к костру.
– Черт с ним, давайте попробуем стать друзьями! – воскликнул, складывая руки на груди. – С чего начнем?
Начали с переселения. Лилю переместили в палатку к сестрам, в целях безопасности. Лукас перешёл к Масту. Хотя они и не особенно хорошо ладили, Мстислав все время старался уколоть Люка, парни согласились с решением Лили. А вот сама она не очень-то хотела спать с девчонками, аргументируя это отсутствием свободного пространства.
Парни решили этот вопрос: все вещи переложили в палатку Лукаса.
– Слушайте, ну не стоило так буквально меня понимать! Я имела ввиду не это, – злилась Лиля, выходя из "гардеробной". Ее злость не была настоящей, девушка скорее просто ворчала. Но делала это так красиво!
Лукас проводил Лилю взглядом, едва не закапав слюнями всю землю. Парень уже практически сходил с ума от чувств, переполнявших неискушенное сердце. Он порывался бежать то за ней, то от нее. То хотел налететь с поцелуями, а то и вовсе исчезнуть. Лукас просто не знал, что делать со всеми этими чувствами. Одна его часть вопила: беги, тебе ещё сан принимать! Другая, напротив – буквально толкала к девушке.
– Эй, Люк! Сколько мне ещё тебя звать?
Изящные пальчики несколько раз щелкнули прямо перед носом парня. Лукас моргнул и увидел Лилю. Коротенький синий топ, едва закрывающий грудь, синие тенниски, аккуратный пучок светлых волос и зелёные глаза. Пожалуй, глаза притягивали парня сильнее всего.
– Как насчёт пробежки? – снова не дождавшись ответа, спросила Лиля.
Лукас увидел выход. Точно! Чтобы не поддаваться безумию, нужен спорт! Нужен другой источник эндорфина.
– Конечно! – улыбнувшись, ответил парень.
Тяжёлые облака нависали над полем. Они уже давно заслонили собой солнце и, казалось, вот-вот прольются на землю сильнейшим ливнем. Но нет, они лишь бродили по небу друг за другом, напоминая стадо барашков нового вида.
Пара спортсменов в третий раз пробегала вокруг поля, когда раздался оглушительный раскат грома. Молния разрезала небо надвое, и Лиля споткнулась.
– Ты что, боишься грозы? – спросил Лукас, останавливаясь, чтобы поддержать девушку. Оба тяжело дышали, Лиля поставила руки на согнутые колени и закрыла глаза. – Эй, серьезно что ли?
– Ну должна же я хоть чего-то бояться? – огрызнулась девушка, выпрямляясь.
В грозу Лиля всегда превращалась в маленькую девочку. Она почти наяву представляла свою комнату, себя под одеялом на кровати и вспышки молнии, озаряющие пространство. Почему-то именно эти моменты детства запомнились отчетливее всего. И то, что гроза начиналась, когда мама уходила на работу. Или наоборот? Мама уходила, когда начиналась гроза? Маленькая Лиля очень часто задавалась этим вопросом. Ей казалось, что мама специально оставляет ее наедине с самым сильным страхом. Она подолгу размышляла, зачем мама так поступает? Может быть, она просто хочет, чтобы девочка переборола свой страх?
А сейчас, в эту самую секунду Лиля вдруг осознала: мама ничего не хотела. Она просто работала на двух работах, чтобы поставить дочь на ноги. И эта детская наивность, зацикленность на самой себе девушку разозлила.
В воздухе отчётливо запахло озоном. Тучи, казалось, потемнели ещё сильнее и опустились ещё ниже, нависая прямо над головами.
Лукас опешил. Лиля зашагала в сторону лагеря, парень побежал за ней.
– Лиль, ну я ничего такого не имел ввиду! Я вот пауков боюсь! – выкрикнул в спину девушке. Его голос потонул в новом раскате грома.
Лиля остановилась. Медленно обернулась. В глазах плескался животный страх. Девушка скрестила руки на груди, переступила с ноги на ногу, будто заставляя себя стоять на месте. Наконец, Лукас догнал ее.
– Бояться – нормально. В этом нет ничего плохого. Если человек ничего не боится, значит скоро умрет. Это инстинкт, понимаешь? – спокойно сказал он, подойдя к Лиле на расстояние дыхания. – Ты боишься, я боюсь. Мы – не идеальны, мы – люди.
Девушка выдохнула и опустила руки, позволяя им безвольно висеть.
– Спасибо, Люк.
– Пожалуйста, – ответил парень, и аккуратно обнял Лилю.
От следующего раската грома девушка почти не вздрогнула.
– Мы с тобой, наверное, должны зарыть топор войны, – сказала Яся, потупив взгляд.
Мстислав как раз вылезал из своей палатки в одних плавках, когда Ясмина решила поговорить. Парень собирался пойти на озеро в гордом одиночестве, чтобы основательно обо всем подумать. Последние события его хоть и не напугали, но насторожили. Да и поведение Лили совсем не вязалось с его представлениями. Маст уже составил свое мнение обо всех, кто здесь находился, и сейчас этим самым мнением можно было разве что в поле подтереться.
– Чего тебе? – грубовато спросил парень у Яси, все ещё стоящей возле его палатки.
– Да ничего.
Девушка резко развернулась и почти бегом направилась в сторону озера, совершенно забыв о том, что сестру не следует оставлять в одиночестве.
Маст проводил взглядом Ясю в разлетающемся голубом сарафане и нахмурился: до этого момента девушка одевалась скромно, почти по-мужски строго, а тут платье.
Похоже, разговор-то все же состоится. Может, Яся и передумала с ним говорить, Маст напротив – загорелся. Как бы только огнем этим весь лес не спалил.
Злость кипела, дымилась, выворачивая наизнанку все имеющиеся чувства. Ясмина бежала, не разбирая дороги. Спотыкалась, но все равно продолжала бежать. Ей хотелось оказаться в воде до того, как начнется дождь. До того, как начнется водопад из глаз.
С ней что-то было не так. Основательно не так. Но даже сама Яся не могла понять, что именно. Ей хотелось постоянно находиться рядом с Мастом, несмотря на все, что он делал. Где-то на подкорке девушка чувствовала: она влюбилась! Но признаться в этом не могла даже самой себе.
Впереди показалось озеро. Ясмина остановилась, чтобы отдышаться, и подняла глаза к небу. До дождя пара минут, не больше. То и дело слышны далекие раскаты грома, видны росчерки молний, от которых кровь стынет в жилах.
Девушка молниеносно скинула тонкий сарафан и, разбежавшись, нырнула. Вода сомкнулась над ее головой.
Прогремело прямо над озером, молния ударила где-то на противоположном берегу, и начался сильнейший ливень. Крупные капли ударялись об землю, растворялись в озере.
Ясмина вынырнула и едва удержалась на воде: она не думала, что дождь начнется так скоро. А ещё за плотной завесой дождя она видела Маста, который медленно заходил в озеро.
Девушка заметалась. И не сбежишь ведь, поймает. Да и бегать в грозу нельзя. Плавать вроде тоже, но Ясе было все равно – только вода могла быстро ее успокоить. А тут комбо – вода везде: и сверху и снизу.
Мстислав все приближался, а девушка так и не придумала, что делать.
Смирилась.
Выдохнула и легла на воду. Крупные капли стучали по лицу, отбивая ритм, понятный только дождю.
Маст подплыл к девушке и, не долго думая, тоже аккуратно лег на спину.
"И как она на воде держится? Сумасшедшая! А я что, лучше? Ни капли. Лежу, блин, рядом. На воде. В грозу! Нет. Мы оба сумасшедшие. Идеальная парочка сумасшедших."
Даже сквозь залитые водой уши оба услышали оглушительный раскат грома. Мстислав схватил Ясю за руку. Она лишь крепче сжала его пальцы.
Августа недолго скучала в одиночестве. Лиля с Лукасом вернулись буквально за минуту до того, как пошел дождь, и все, как ни странно, ввалились в одну палатку. Чем заняться, придумали быстро: сыграть в карты.
Игру выбрали самую простую, "дурака". Августа достала игральные карты из шелкового мешочка, аккуратно потасовала, раздала.
Синий орнамент на рубашках то и дело мелькал в руках игроков.
– Да как ты это делаешь? – в очередной раз проиграв, спросила Лиля у Августы.
– Не знаю, – пожала плечами та. – Опыт, наверное.
– Опыт? – переспросил Лукас без тени издевки. Парню было любопытно.
– Ага, – просто ответила она. – Был у меня один клиент странный… Сейчас расскажу.
Августа вошла в люкс дорогого отеля, тихо прикрыв за собой дверь. Номер был оформлен в золотисто-пастельных тонах, что, на взгляд девушки, было абсолютно безвкусным. Даже пастель с серебром лучше смотрится.
Справа была ещё одна дверь, в ванную. Августа прошла вперёд, и взгляд упал на кровать с балдахином.
Передёрнуло.
Огромное, застеленное красным покрывалом ложе напоминало портал в ад. И, если совсем честно, для Августы это и было адом…
Девушка огляделась, чтобы продлить момент "до". Напротив кровати было панорамное окно. А возле него два небольших кресла со столиком. Августе некстати подумалось: "Хоть бы этот мужик на столике не захотел, сломаем ведь", глупая, несвоевременная мысль.
На кровати лежал мужчина в одних трусах. Небольшой, но уже оформившийся пивной живот, скудные волосы, не очень-то привлекательное лицо. С таким сразу ясно, зачем ему проститутка.
Августа выглядела куда выигрышнее будущего партнёра.
Платье струилось по телу, закрывая все, что можно, и в то же время показывая нуждающемуся все, что нельзя. Зеленый шелк холодил кожу. Крупные черные локоны спускались до груди девушки. Августа всегда работала в парике.
Работодатель в первый же день сказал, что с пшеничным цветом волос она совсем девочка, а извращенцев хоть и много, да не настолько. Чаще мужчины просто хотят разрядки с симпатичной девушкой, как можно меньше похожей на их дочь или жену в молодости.
– Мне раздеться, или вы сами? – кротко спросила Августа.
Мужик поднял голову, посмотрел на девушку и внезапно разозлился.
– Я же просил постарше! Какого черта они прислали ребенка?
Августа уже не была ребенком. Ей три недели назад восемнадцать исполнилось! Но, слово клиента – закон.
– Мне уйти? – спросила, опустив взгляд.
– Да не надо, раз пришла уже, – задумчиво ответил мужик.
Августа дернула плечами. Вздохнула, как в последний раз.
– Видимо не судьба жене изменить, – продолжил тот.
Девушка выдохнула. Денег она сегодня не заработает.
Придется Ясе ролтон кушать. Вчера все деньги на подарок выложила, новый телефон купила, порадовать сестру в день рождения хотела.
– Тебя как звать-то? – неожиданно спросил мужчина. Августа подняла на него взгляд.
– Ася, – соврала. Нельзя здесь свое имя говорить. Чаще клиенты по-своему обзывают.
– Значит так, Ася, – начал тот, почесав лоб. – Я сейчас оденусь и… Ты в "дурака" играть умеешь?
– Нет.
– Научу. Поиграешь со мной положенное время, я тебе денег заплачу. За игру, да за то, что от греха отвела.
– В общем, мы играли в карты три часа. За это время Марк Вячеславович рассказал, что он инвестор и игрок. Мол, недавно в казино сильно проигрался, а его лучший друг за него заплатил, загадав желание. Оказалось, мужик был давно влюблен в жену Марка, и хотел их развода, вот и подложил свинью. Получается, меня. Марк Вячеславович в тот же вечер все жене рассказал, и как вы понимаете, жена у него осталась, а лучшего друга как и не было, – закончив рассказ, Августа улыбнулась. – Так что, победить меня вы вряд ли сумеете, мы с Марком Вячеславовичем каждую неделю играем, и опыта у меня вагон и маленькая тележка.
